КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2021

Геннадий ТИЩЕНКО
Станислав Лем: «СРЕДИ ЗВЁЗД И В БУДУЩЕМ НАС ЖДЁТ НЕИЗВЕСТНОЕ!»

Техника — молодёжи // № 13’2021 (1076)

Рис. Геннадия ТИЩЕНКО

12 сентября исполняется сто лет со дня рождения знаменитого польского фантаста футуролога и философа, книги которого переведены на 41 язык планеты Земля, а тираж превысил, по некоторым данным, 45 миллионов экземпляров.

Сразу предупреждаю: со Станиславом Лемом я не встречался. Хотя эти встречи и были возможны, как минимум, два раза, за мою довольно таки уже продолжительную жизнь.

Тридцать лет назад, в августе 1991 года, известный переводчик Константин Душенко предложил мне участвовать в праздновании семидесятилетия знаменитого фантаста, которое должно было отмечаться в Москве, в польском посольстве. Я к тому времени уже переехал из Баку, в котором родился и прожил почти сорок лет, в столицу нашей необъятной страны. Надо отметить, что Константин Васильевич перевёл на русский язык множество произведений пана Станислава, а я в свои тридцать семь лет оказался первым в мире кинорежиссёром, который экранизировал одно из самых популярных произведений Лема средствами мультипликации.

За шесть лет до тех памятных дней, а именно в 1985 году, вскоре после окончания ВКСР (Высших Курсов Сценаристов и Режиссёров), я снял дипломный фильм по одной из новелл «Звёздных дневников Ийона Тихого», написанных Лемом более чем за тридцать лет до того. Мой фильм был снят по мотивам «Четырнадцатого путешествия», в котором Тихий рассказывал о своих приключениях на планете Интеропия, населённой ардритами, экстравагантными по виду, да и по образу жизни, братьями по разуму. Фильм был настолько необычен, для того времени, что, в виде исключения (учебные работы начинающих режиссёров, обычно не видел никто, кроме педагогов) его несколько раз показывали по Центральному телевидению.

Чего только не было в том моём дебютном фильме! Я показал и метеоритный дождь под названием «хмеп», и огромного бронированного курдля, в котором ар-дриты спасались от этого самого хмепа, и инопланетян, прилетавших на Интеропию с самых экзотичных планет Галактики. А ещё в нём были разумные существа, похожие на ящеров, и летающие братья по разуму, танец шестиногих балерин и орбитальная таможенная станция, сотрудники которой просвечивали всех прибывших, создавая для них загадочных резервов.

Кадр из моего мультфильма про Ийона Тихого

Эскиз. Ийон Тихий и курдль

Эскиз. Ийон Тихий и курдль

Ийон Тихий и ардриты

Мне трудно передать счастье, которое я испытал осенью 1985 года, когда на Всесоюзном семинаре кинематографистов в Болшево, после демонстрации моего мультфильма знаменитый кинокритик и теоретик кино Кирилл Разлогов предложил всем «поиграть в сепулек». А ведь вся прелесть заключалась в том, что хитрый пан Лем, так и не объяснил, что же собой представляют эти самые сепульки. Другой не менее известный в нашей стране и за рубежом деятель культуры Фёдор Хитрук (кто не знает его мультфильмов о Винни Пухе?!), который был руководителем анимационного отделения ВКСР, настоял на том, чтобы в своём дипломном фильме я всё-таки объяснил, что собой представляют эти загадочные сепульки. Но ведь когда Ийон Тихий приставал с этим вопросом к экзотичным ардритам, те шарахались от него. А некоторые инопланетные дамы и вовсе отвешивали знаменитому космоплавателю звонкие пощёчины.

С Польшей в ту пору отношения у нас были ещё нормальными. Во всяком случае, польские товарищи приняли мой фильм очень положительно и даже пригласили меня в гости, обещая устроить встречу со Станиславом Лемом. Однако, повторяю: шёл 1991 год, только что произошли события, связанные с ГКЧП, Ельцин постепенно оттеснял от власти Горбачёва, и мир вокруг стремительно менялся. Впрочем, когда более чем за двадцать лет до этого, в 1970 году, я победил на международном конкурсе художников-фантастов, премией мне опять-таки была двухнедельная поездка в Польшу. Причём Василий Захарченко, в то время главный редактор журнала «Техника — молодёжи», также намекал на возможность встречи со Станиславом Лемом во время этой поездки.

Чем была для советской молодёжи в те годы научная фантастика, и кем был для нас Лем, сейчас трудно представить! В СССР тоже была целая плеяда замечательных фантастов: Иван Ефремов, братья Стругацкие, Гуревич, Гансовский, Биленкин… Всех просто не перечислить! В Советском Союзе переводились и книги зарубежных фантастов, но немалая часть населения Страны Советов настолько была пропитана верой в светлое коммунистическое будущее, что многие проблемы «загнивающего Запада» им были просто непонятны. А Лем был «свой». То есть из Социалистического лагеря. И мы его произведения о светлом коммунистическом будущем, описанном в романах «Астронавты» и «Магелланово облако», перечитывали по много раз. Кстати оба эти романа были вскоре экранизированы. По мотивам романа «Астронавты» снят фильм «Безмолвная звезда» (Польша — ГДР, 1960 г.). Через три года по мотивам романа «Магелланово облако» кинематографисты Чехословакии сняли камерный фантастический фильм «Икар-1».

Однако с годами, наблюдая окружающую действительность, Лем, как впрочем и братья Стругацкие, стал относиться к коммунистическому будущему всё более скептично.

Я в семидесятом году прошлого века ещё не начал переписываться с Иваном Ефремовым, который был для меня самым ярким небожителем страны под названием «Фантастика». Не знал я и о том, что многие знаменитые писатели-фантасты, такие как Альтов, Журавлёва, Войскунский и Лукодьянов живут в считанных километрах от меня, так как тоже являются бакинцами. Впрочем, не знал я и о том, что «рыба гниёт с головы». Но об этом я расскажу позже, а в те времена я был оптимистом, мало знающим о теневых сторонах нашей жизни. Имелась в этом обстоятельстве и положительная сторона. То есть я писал свои картины о светлом будущем с искренней верой в то, что это будущее рано или поздно настанет. Этой верой жила и немалая часть населения нашей страны, честно работавшая на построение этого будущего. При этом для многих из нас такие элементы быта как холодильник или телевизор были недоступной роскошью. Но мы верили, что строим самое справедливое и гармоничное общество из всех существовавших когда-либо на Земле.

Однако жизнь постепенно меняла моё отношение ко всему окружающему, то есть била всё жёстче и жёстче.

Из журнала «Техника — молодёжи» мне сообщили, что по поводу моей премиальной поездки в Польшу следует обратиться в ЦК комсомола Азербайджана, в котором уже извещены о моей победе в Международном конкурсе.

Приняли меня руководители комсомола Азербайджана тепло. Они поздравили меня с победой и содействовали появлению статей обо мне в республиканских газетах. Больше того, была организована одна из первых цветных передач по телевидению Азербайджана, которая так и называлась «Художник и космос». В передаче я рассказывал о грандиозных свершениях будущего, о городах на Луне, Марсе и в открытом космосе. Рассказ я сопровождал демонстрацией своих картин, на которых были изображены земные, лунные и марсианские города будущего, эфирные поселения Циолковского, а также братья по разуму, описанные Ефремовым, Стругацкими, Лемом и другими писателями-фантастами.

Естественно, в ЦК комсомола я поинтересовался и по поводу моей поездки в Польшу. Происходило это в декабре 1970 года, но, как обычно, в Баку стояла довольно тёплая погода, и о морозе и снеге не могло идти и речи. А ведь мне предстояло ехать в далёкую и холодную, по моим представлениям, северную страну. Поэтому, когда меня спросили, когда бы я хотел туда поехать, я ответил, что, конечно же, летом. Тем более, что очередной отпуск у меня должен был быть как раз в июне.

«Ну, тогда и обращайтесь к нам по поводу вашей поездки ближе к концу весны», — сказали мне в ЦК, и я отправился творить новые полотна о светлом будущем Человечества.

А когда пришла весна, и я вновь предстал пред руководителями комсомола республики, мне сказали, что товарищ, посоветовавший мне явиться в ЦК весной, уволен. Короче говоря, мне объяснили, что по поводу поездки в Польшу следует обратиться в редакцию журнала «Техника — молодёжи», объявившего миллионам читателей о моей победе.

Летом я поехал в Москву. Исключительно ради визита в редакцию журнала «Техника — молодёжи». Надо сказать, что за прошедшие полгода я, овеянный лучами славы, вступил в переписку со своим кумиром Иваном Антоновичем Ефремовым и перевёлся с энергетического факультета Института нефти и химии на архитектурный факультет Бакинского политехнического института. И немалую роль в этом сыграло то, что я получил свою Главную премию.

Увы, встреча с Захарченко открыла мне глаза на то, какой же я, мягко говоря, летающий в облаках товарищ. Похлопав меня по плечу, Василий Дмитриевич объяснил мне, что нужно было «ковать железо, пока оно горячо», и что, скорее всего вместо меня в Польшу съездил кто-то из функционеров ЦК комсомола Азербайджана.

Так вот и не состоялась моя поездка в Польшу, которая для меня в то время ассоциировалась с чем-то вроде экспедиции на Марс. Но именно эта несостоявшаяся встреча с Лемом, к которой я подсознательно готовился, и породила серию моих картин по мотивам произведений польского фантаста. А возможно, сыграла роль и в том, что через четырнадцать лет я взял за основу для своего дипломного фильма, при окончании ВКСР, одно из моих любимейших произведений пана Станислава.

Так чем же творчество знаменитого польского фантаста привлекало и привлекает по сей день внимание его многочисленных почитателей?

«Среди звёзд нас ждёт неизвестное» — вот одна из основных тем произведений Лема, принёсших ему мировую славу. А ещё «неизвестное нас ждёт и в грядущих эпохах», — это вторая основная тема творчества пана Станислава.

На протяжении многих лет одним из самых любимых творений Лема в жанре научной фантастики был для меня не только «Солярис», созданный в 1961 году, но и написанный тогда же замечательный роман «Возвращение со звёзд». В нём автору удалось передать шок, испытанный астронавтами (вернувшимися на Землю из межзвёздной экспедиции через много лет после старта) при столкновении с фантастической действительностью будущего. И, конечно же, огромное впечатление произвела на меня описанная в этом романе «бетризация», которой подвергались все земляне в том странном будущем. То есть введение в организм людей препарата, ликвидирующего агрессивность. Однако бетризация привела к тому, что люди после неё всячески избегали риска. Потому и прекратились межзвёздные полёты и эксперименты, которые могли привести к опасным результатам.

При чтении произведений Лема, невольно возникает мысль о том, что благими намерениями может быть вымощена дорога в ад. Этой темой пронизано множество произведений пана Станислава.

На мимоиде Соляриса

Солярис

Необычна биография Лема, который начал читать и писать в 4 года, а когда в 1936 году в мужской гимназии Львова, где он учился, проводили тестирование, юный Станислав набрал 180 баллов — наивысший показатель среди школ по всей южной Польше.

Печататься Лем начал в 25 лет, когда были опубликованы его научно-фантастические рассказы «Чужой» и «История одного открытия», а также «Человек с Марса». В 1948 году была опубликована «Больница Преображения», открывшая трилогию Лема «Неутраченное время». И это притом, что когда в 1939 году он получил аттестат о среднем образовании во Львов пришли советские войска, а в 1941 году на смену русским пришли немцы. В «Энциклопедии фантастики» под редакцией Вл. Гакова, в томе, называющимся «Кто есть кто» написано, что в годы немецкой оккупации Станислав Лем «работал автослесарем, сварщиком и участвовал в польском движении сопротивления». Хотя на многих сайтах, посвящённых Лему, которые я просматривал во время написания данной статьи, об этом, почему-то не упоминается.

В энциклопедии фантастики написано: «Несмотря на еврейское происхождение, в военные годы семье удалось избежать депортации в гетто, благодаря поддельным документам, но все близкие родственники семьи Лема, бывшие тогда в Польше, погибли».

Обладая немалыми знаниями в самых разных сферах, Лем с годами писал всё меньше художественной прозы, отдавая предпочтение статьям и философским трактатам типа «Сумма технологий» (1963 г.). В них он без беллетристической воды рассуждал о самых серьёзных проблемах, стоящих перед Человечеством, и, конечно же, о будущем земной цивилизации и всей Вселенной. В своих авторефератах, предисловиях к несуществующим произведениям и откликах на ненаписанные книги, объединённых в сборники «Идеальный вакуум», «Мнимое величие», «Культура как ошибка», «Новая космогония» и во многих других своих книгах, Лем рассматривал самые сложные проблемы современности, порождаемые только «становившейся на ноги» кибернетикой и отражённой в современной западной научной фантастике.

Двухтомная «Фантастика и футурология» Лема, изданная в 1970 году, а также ряд статей, критиковавших сюжетный примитивизм и «благостно-местническую» атмосферу, царившую в американской научной фантастике, привели к исключению Лема из Ассоциации американских писателей-фантастов. В знак протеста против этой акции из Ассоциации вышли такие авторы, как У. Ле Гуин и М. Муркок.

К огромному сожалению, современная научная фантастика, в угоду вкусам среднего обывателя, всё меньше отражает проблемы, встающие перед Человечеством. Да, читать о том, что было бы, если бы, к примеру, в 1917 году не произошла Великая Октябрьская Социалистическая революция, бывает подчас интересно. Особенно если это такие произведения, как мастерски написанный фантастический роман Рыбакова «Гравилёт Цесаревич». Но сколько можно делать повторений и вариаций?! Я думаю, это происходит от некоторой растерянности молодых авторов, выросших (я, признаться, хотел написать «возмужавших», но в последние годы среди авторов появляется всё больше женщин) и сформировавшихся после 1991 года, когда развалился Советский Союз.

Над Солярисом

Да, конечно, и антиутопии имеют право на существование, ведь в этом жанре написаны не только романы Замятина, Хаксли, и Оруэлла, но и один из лучших романов братьев Стругацких «Трудно быть богом», и роман «Час Быка» Ефремова. Однако роман Ефремова, в котором описаны многие тёмные стороны цивилизации планеты Торманс, кроме предостережения о вероятных грядущих опасностях показывает и коммунистическое общество Земли, с успехом преодолевшее кризисы, неизбежно возникающие в процессе развития. Этим же отличается и «Трудно быть богом», в котором показана не только планета, на которой торжествует средневековый фашизм. Конечно, Земля, на которой царит гармоничное общество, показана в этом романе вскользь, но главный герой романа благородный дон Румата является наблюдателем с Земли, на которой построен коммунизм!

Многие могут возразить, что иначе в те годы роман не был бы опубликован. Но в том-то и дело, что в первой половине своей творческой деятельности и Лем, и Стругацкие искренне верили в коммунистическое будущее общества планеты Земля. А то, что эту веру подорвала в них «эпоха застоя», воцарившаяся в Советском Союзе с «началом царствования Брежнева», абсолютно закономерно. Но ведь история, как известно, развивается по спирали, и на новом качественном уровне возвращается к тому, что происходило на предыдущем витке этой спирали.

Трудно передать, насколько Лем был популярен в Советском Союзе. Вот, что он писал:

«…Приключение, которое я пережил в СССР, неправдоподобно.

Когда я с делегацией писателей впервые приехал в Москву, то сразу же силой стихийного напора научной среды, студентов и Академии наук был оторван от группы, у которой была заранее расписанная программа. За две недели я практически не виделся с моими польскими коллегами. Я бывал то в МГУ, то на атомной электростанции, то в Институте высоких температур, а то меня и вовсе увезли в Харьков. Это были сумасшедшие недели… Приходило бесчисленное количество приглашений. Затем к этому действу присоединились космонавты Егоров и Феоктистов и полностью меня поглотили.

Когда годом позже с какой-то делегацией я снова приехал в Москву, всё повторилось ещё в большем масштабе. Я помню встречу со студентами Московского университета. Собрались такие толпы, что я, должно быть, выглядел, как Фидель Кастро среди своих поклонников. У русских, когда они ощущают интеллектуальное приключение, температура эмоций значительно более высока по сравнению с другими странами. Сартр, когда возвращался из Москвы, был буквально пьян от того, как его там носили на руках. Я тоже это испытал. Русские, если кому-то преданны, способны на такую самоотверженность и жертвенность, так прекрасны, что просто трудно это описать.

Восход синего солнца на Солярисе

Но к чувству триумфа примешивалась горечь. Мне хотелось, чтобы это происходило в моей родной стране. В Польше всё было по-другому. Когда в Военно-техническую академию в Варшаве приехали мои знакомые космонавты, они пожелали, чтобы я тоже там присутствовал. Меня привезли туда на машине, и я был втянут в орбиту официальных ритуалов. А когда мы вместе оказались в Институте авиации, ситуация для меня оказалась тягостной: космонавтам вручили цветы, вписали их в книгу почётных гостей и т. д., а с этим Лемом, как с лакеем, не знали, что делать. В Москве меня все знали и читали, сам Генеральный конструктор, то есть Сергей Королёв, создавший всю космическую программу СССР, читал Лема и любил Лема, а у нас эти партийные начальники и полковники не имели обо мне ни малейшего понятия. Я был вышитой подушечкой, которую пожелали иметь гости, вот им её и предоставили».

Так чем же заслужил Станислав Лем такую любовь в Советском Союзе? Современным молодым читателям, я думаю, трудно даже представить степень популярности научной фантастики в СССР! К примеру, в 1977 году в нашей стране широко праздновали 70-летие Ивана Ефремова. Это позднее выяснилось, что родился он в 1908 году. В примечаниях к краткой автобиографии Иван Антонович писал, что, как и многие в 1920-е годы, прибавил «себе года». Хотя не исключено, что его возраст определила медицинская комиссия. Уж слишком мужественно он выглядел для своих лет.

Хаос на Солярисе

Кадр из фильма «Солярис» Тарковского

Я горжусь, что являлся одним из инициаторов празднования семидесятилетия Ефремова в Азербайджане. Тем более что начало его трудовой деятельности в качестве учёного происходило в Баку и самом южном районе Азербайджана Ленкорани. Впрочем, об этом я уже подробно писал в альбоме «Вселенная Ивана Ефремова», изданном в 2018 году к 110-летию нашего великого фантаста. Но хочу отметить, что в Баку и в Сумгаите (печально ныне известном городе, где в начале конфликта между Азербайджаном и Арменией произошли кровавые события) за сорок лет до этого, в 1977 году состоялись выставки моих рисунков и картин, посвящённых творчеству Ивана Ефремова. Известные не только в Баку, но и во всём Советском Союзе фантасты Альтов, Амнуэль, Бахтамов, Войскунский, Лукодьянов и автор этих строк выступали в школах, ВУЗах и предприятиях, рассказывая о творчестве знаменитого учёного и фантаста.

Но вернёмся к Станиславу Лему. Из его воспоминаний, думаю, уже понятно, что в СССР его почитали значительно больше, чем где бы то ни было. И это вполне объяснимо. Ведь наша страна в 1950-х — 1960-х годах была вся устремлена в будущее. Этому способствовало то, что мы были лидерами не только в освоении Вселенной, но и во многих других областях науки и техники. И немалую роль в этом сыграла научная фантастика. Недаром, к примеру, знаменитый учёный и конструктор Борис Евсеевич Черток писал, что его и многих других деятелей нашей космонавтики «позвала в космос Аэлита». При этом имелся в виду не только роман Алексея Толстого, но и фильм, поставленный в 1924 году нашим знаменитым кинорежиссёром Яковом Протазановым.

Произведения Лема также экранизировали достаточно регулярно, но, к примеру, подход Андрея Тарковского к роману «Солярис» вызвал в публике, да и в средствах массовой информации, самые противоречивые отзывы. В период подготовки к съёмкам этого фильма Лем провёл несколько недель в Москве, не раз встречался с Тарковским, но так и не смог переубедить знаменитого уже к тому времени кинорежиссёра в абсолютном своём несогласии с его концепцией в трактовке своего романа. Ведь основной лейтмотив Тарковского в его замечательном фильме был абсолютно противоположен установкам Лема. Фильм Тарковского пронизан ностальгией по всему, что связано с Землёй. А Солярис, как, впрочем, и весь космос, противопоставляется снятым с огромным мастерством пейзажам нашей родной планеты.

Земля, Земля и только Земля — вот единственное место во всей Вселенной, где человек может чувствовать себя комфортно и в гармонии с окружающей средой. Вот такую установку даёт Тарковский в своём фильме.

Да кто же с этим спорит?!

Конечно, где-нибудь в средней полосе России или на берегу Средиземного моря комфортней, чем в Антарктиде, на Северном Полюсе или на вершине Эвереста! Но люди почему-то стремятся покорить недоступные горные вершины, очень опасные для жизни глубины океана, или, к примеру, безжизненные Луну и Марс…

Вот я и желаю всем читателям не просто ждать, когда же придёт новый виток спирали в исследовании и покорении окружающего нас мира, но и делать всё возможное, чтобы он наступил как можно скорее!

В этом я солидарен скорее с Лемом, чем с Тарковским!..

Мимоиды Соляриса

Солярис Тарковского