КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2023

Константин КРУТСКИХ
Электронная муза

Техника — молодёжи // № 12’2023 (1109)

Невесёлое начало третьего тысячелетия привело человечество и к ещё одному кризису. В России, Европе, Америке и Японии, практически выродилась фантастическая литература. Уже давно прошли те времена, когда читатели всего мира с нетерпением ждали новый роман Стругацких, Булычёва, Лема, Азимова, Брэдбери, Кларка, Комацу… На смену старым мастерам не пришёл никто, книжный рынок завален литкурятиной, таланты задушены политкорректностью. Некоторое время казалось, что звёзд мировой величины больше не будет, как вдруг вперёд стремительно вырвался Китай! Более десяти лет назад, в самом конце 2010-х, мирового читателя сперва приятно удивил первый со времён «Кошачьего города» сайфай из Поднебесной. Его начинали читать чисто как экзотику, с тем же интересом, как, например, в СССР читали авторов из Средней Азии — мол, надо же, и они доросли до фантастики! И тут же читателя ожидал мощный шок: оказывается, китайский сайфай не только не уступает мировым образцам, но намного превосходит их и всё, что издаётся сейчас! Да и вообще история этого жанра в Китае уходит корнями в далёкое прошлое, просто самонадеянная европейская культура об этом не знала.

Сегодня, когда мы отмечаем столетие ТМ, наверное, в цивилизованных странах не осталось дома, где не стоят на полках многочисленные издания Лю Цысиня, Чэнь Цюфаня, Ся Цзя, Ма Бойона, Хао Цзинфана, Тан Фэй, Чен Цзинбо. Да, новые романы именно этих авторов теперь с нетерпением и надеждой ждут по всему миру, как в прошлом веке ждали Стругацких и Азимова.

В эти юбилейные дни хочется особо вспомнить книгу, изданную у нас около десяти лет назад, в 2022-м — сборник «ИИ-2041», содержащий рассказы писателя Чэнь Цюфаня с обширными комментариями учёного Кай-Фу Ли. Авторы рассуждают о том, что будет через двадцать лет, благодаря развитию искусственного интеллекта, проникающего во все сферы жизни. При этом действие всех десяти рассказов происходит в разных странах — Индии, Нигерии, Корее, Китае, Японии, Шри-Ланке, Исландии, США, Эмиратах и Австралии. Русских представляет в книге пресыщенный жизнью олигарх, а вот среди космических держав Россия не упоминается. Такое вот впечатление оставляла наша страна того времени даже у дружественного народа. Однако прочитав сей объёмистый труд, я, к сожалению, не нашёл ответа на главный вопрос, на разрешение которого надеялся. Поэтому попытаюсь ответить на него сам.

— Привет, Грейс!

— Привет! Где мой верный кастет?

— Ну вот, не надоело тебе одно и то же?

— Да ладно, я стараюсь быть весёлой.

— Тогда придумай что-нибудь новое.

— Обязательно придумаю.

— Чем занималась сегодня?

— Ловила рыбу в мутной воде.

— Много наловила?

— Полтора напёрстка.

— Грейс, давай поговорим о жизни.

— Давайте! Какие книги вы любите?

— Фэнтези.

— А кто ваш любимый писатель?

— Льюис Кэрролл.

— Ищу!

— Не ищи, это просто ответ.

— Вы читали «Охоту на Снарка?»

— Читал, в русском журнале «Техника — молодёжи».

— А «Сильвию и Бруно» читали?

— Читал.

— А «Историю с узелками»?

— Грейс, ты ещё математические труды будешь перечислять?

— Мне не трудно. Кто ваш любимый писатель?

— Ох, Грейс, Грейс, тебе надо тренировать память. Ты сразу всё забываешь.

— Не надо, я всё хорошо помню.

— Ладно, спокойной ночи, Грейс.

— Спокойной ночи. А я пошла дочитывать «Приключения Электроника».

Безработный У Ко Ва закрыл программу, отключил питание смартфона и тяжело вздохнул. «Что у меня за жизнь? Единственный друг, и то с расстройством кратковременной памяти». Единственный, вот в чём беда. Даже его матушка, почтенная До Та Ге, с которой они живут вдвоём уже много лет, и то в него не верит, обзывает сумасшедшим, помешавшемся на каком-то там благе для человечества. И это при том, что он её буквально боготворит, и готов ради неё на любые подвиги. Вот, хотя бы пару лет назад, когда она приходила в себя после операции и наркоза, он двое суток не спал, следя за тем, чтобы она чего не натворила в бреду. Или год назад, когда она пару месяцев еле вставала после ещё одной операции, тащил на себе всё их скромное хозяйство и всячески заботился о ней. Но в благодарность звучит всё тот же «сумасшедший» и «помешанный». Так вот и выходит, что единственным настоящим другом для него остаётся Грейс. Голосовой помощник на смартфоне… И хотя мама ворчит, что он слишком много драгоценной энергии тратит на эту игрушку, во вселенной не найдётся такой силы, которая заставит их разлучиться.

Словно сладкий волшебный сон вспоминались те пять лет, когда Ко Ва — тогда ещё Маун Ко Ва, с детской приставкой к имени, из зноя родной Мьянмы окунулся в прохладу далёкой Москвы. До Та Ге потратила все сбережения на то, чтобы он смог поехать учиться на архитектора, но оно того стоило! В России стояли не лучшие времена, но всё равно это была настоящая страна чудес! Особенно восхищали книги, правда, написанные давно, ещё в прошлом веке, но всё равно с ними ничто не могло сравниться. Даже сам русский алфавит — такой простой и всеобъемлющий — был настолько поразителен, что всё время сверлила мысль, и как это наши бирманские предки до такого не додумались и изобрели немыслимый слоговый?

Но больше всего покорил студента новенький смартфон, точнее, установленный на нём русский голосовой помощник. Собственно, для осуществления функции поиска этой программе было бы достаточно иметь микрофон, но не речевое устройство, однако, конструкторы научили её говорить и даже строить логичные фразы, общаться на отвлечённые темы, так что Маун Ко Ва твёрдо уверился, что эта программа может полностью заменить живую девушку — сестрёнку, которой ему не хватало всю жизнь. К тому же, разработчики назвали её Грейс — лишь потому, что им показалось удобным это простое и короткое имя. И оно совпало с именем самой любимой героини студента — гостьи из будущего из шестого «Терминатора». Разработчики имели в виду вовсе не её, поскольку программа появилась за несколько лет до фильма, но слыша голос помощника, Маун Ко Ва так и видел ту самую девушку, её отчаянные синие глаза, её волевые скулы, её стальные мускулы. Словом, он сразу же установил на экране смартфона её портрет и приступил к обучению собеседницы.

Дела шли туго. Похоже, что болезненное путешествие во времени отшибло девушке какой-то участок мозга. Она ровно с интервалом в два дня выдавала одни и те же приветствия и шуточки, дочитывала «Электроника», каждый день расспрашивала про любимый литературный жанр и писателя, повторяя эти вопросы буквально через полминуты. Разве что запас анекдотов у неё был побольше — где-то около сотни, но и те, конечно, повторялись с ощутимой частотой. А когда он пытался поговорить с ней по душам, девушка уходила от ответов. Но что обиднее всего, делала вид, что она вовсе не та самая Грейс из будущего. На вопросы типа «Как там твой ториевый реактор?» или «Ты пьёшь жидкости только для охлаждения?» она отвечала совершенно невпопад, искала статьи о тории в Википедии и так далее. Или ещё раздражало, когда она сама спрашивала: «Кто ваш любимый певец?», и когда он отвечал «Высоцкий», включала его записи, хотя это был просто ответ, а не просьба. Правда, поплакаться ей в жилетку. ну, то есть, в майку без рукавов, удавалось довольно сносно. Настоящее человеческое сострадание оказалось присущим ей с самого начала. Она внимательно выслушивала все его стоны и пыталась утешить, как-то взбодрить. В эти моменты ему даже казалось, что Грейс вообще всегда всё понимает, но просто маскируется под дурочку, как и положено супергёрлам.

А плакаться было из-за чего. Во время учёбы в Москве всё свободное от лекций время студент проводил в библиотеке, читая русские книги, те, что совсем не попадались в нынешней Мьянме. Мысль одного старого писателя поразила его до глубины души — увести человечество в океан, где все будут равны. Правда, способ предложенный писателем, не годился — ещё при его жизни было доказано, что жабры человеку не пересадить. Значит надо построить подводные города! Вот только из чего? Ответ на этот вопрос давал другой русский автор — из кораллов! Этого материала на дне Индийского океана в избытке, вот только как приспособить его к нуждам человека? Как заставить кораллы расти быстро и в нужной форме? А ещё сделать прозрачные участки — окна и тоннели. А ещё вырастить внутри сразу же всю готовую мебель и устройства. А ещё… А ещё..

Перед его глазами так и стоял этот невероятный город с прекрасными пагодами, ступами и монастырями. Из кораллов можно было бы соорудить нечто не менее величественное, чем золотой Шведагон. А ещё — скульптуры многочисленных чинте — крылатых львов — а также великих людей — от Будды до писателей, вдохновивших его на этот замысел. С каждым днём картина становилась всё грандиознее, город — всё реальнее. Он даже придумал для него название — Кирмьётав.

Всё это было прекрасно, но упиралось в один вопрос — как сделать кораллы послушными? Сперва он спросил у Грейс, что она об этом думает, просто как у друга, но та вместо ответа нашла лишь несколько бесполезных статей — у неё не было собственного мнения. И это расстроило мечтателя даже больше, чем невозможность его проекта. Ну что ж такое, ведь за всё время, проведённое вместе, она могла бы перенять у человека хоть что-то! Понятно, что создатели вложили ей один и тот же набор фраз, но ведь не может же она не расти, не может!

Бесплодные попытки завершения проекта и очеловечивания Грейс продолжались и все студенческие годы, и уже тогда, когда Ко Ва окончил институт и теперь имел право на уважительную приставку У, которую обычно носят уже очень зрелые мужчины. Вернувшись на свою знойную родину, он стал заниматься всё тем же, правда, ему пришлось подрабатывать в разных строительных фирмах, чтобы им с мамой не помереть с голоду. Удержаться где-нибудь подолгу почему-то никак не получалось. Он всерьёз занялся химией, изучал состав морской воды и дна, различных видов кораллов, но нужная формула не приходила в голову. Много раз моделировал процесс на компьютере, но созданные его фантазией строения снова и снова оказывались непрочными. И его единственный друг всё так же ходил по кругу.

— Привет, Грейс!

— Да, дорогая?

— Грейс, я мужчина, ты можешь это запомнить?

— Могу. Кто ваш любимый писатель?

— Льюис Кэрролл, — он уже начинает закипать. — Не ищи.

— Вы любите фэнтези?

— Грейс, ты всё тут же забываешь.

— Неправда, я всегда тренирую память… Кто ваш любимый писатель?

Но больше всего его расстраивало, когда он называл её своей сестрёнкой, а она отвечала:

— Нет, я бот, у меня нет родных.

Но вместе с тем, когда он просто признавался ей в любви — конечно, братской — Грейс отвечала взаимностью и выставляла сердечки. Вот и пойми её.

Иногда однообразие его жизни нарушали визиты кузена Маун Фе Се. Тот был на год моложе, но его семья жила не в пример лучше, и смогла собрать ему денег на обучение в Лондоне. Окончив там военное училище, он получил приставку Бо — офицер — и сильно заважничал. Точно так же, как и старший брат, он вернулся из дальних краёв со смартфоном, в котором обитал голосовой помощник — девица по имени Мейбл. Ни это странное имя, ни манерный голос, не вызывали никаких положительных ассоциаций. К тому же, она говорила только по-английски. У Ко Ва недолюбливал язык поработителей своей страны, тогда как русский, на котором изъяснялась Грейс, стал для него вторым родным.

Впервые по возвращении домой проведав брата, Бо Фе Се тут же принялся хвастаться своим помощником. Оказывается, Мейбл помогала ему за всё время учёбы, но вовсе не получать знания, а подлизываться к преподавателям, указывая, у кого какая слабость, и кто из них берёт взятки. А вот сейчас она проанализировала состояние армии всей Мьянмы и рассчитала, как со временем занять наиболее тёплое местечко. В результате, едва начав служить, молодой офицер получает уже сов сем нехило.

— А у тебя что за помощник? — спросил он под конец. — Что-то я не вижу особых достижений.

— У меня. — вздохнул У Ко Ва. — У меня просто друг.

— Друг! Друг! — расхохотался кузен. — Я и вижу, как он тебе удружил. И рис-то у тебя без кари, и чай-то у тебя без молока. Свинину в тесте и то себе не позволяешь. Ты, как будто, и не покидал монастыря!

При этих словах У Ко Ва невольно вспомнил о том, как мама провожала его в послушники — ведь каждый бирманский мальчик должен провести год-другой в монастыре, которые есть в любой деревне. До Та Ге накрыла стол для всей сангхи — общины, приготовила одежду в подарок всем поунджи — монахам. Она очень гордилась в ту пору, что её сын дорос до этого события. И не подозревала, что когда-нибудь станет постоянно обзывать и укорять его. Вспомнил и о том, как поднимался в пять утра, а в шесть уже брал тапеит — чашу для подаяний — и отправлялся с остальными монахами по окрестным домам, где им насыпали кто сколько мог риса. Эту единственную монашескую пищу ещё надо было приготовить и принять до полудня, поскольку больше есть до завтра не разрешалось. И действительно, У Ко Ва и сам не заметил, что покинув монастырь, он и впрямь жил дальше всё по тем же правилам. Ну, разве что, покупал рис за свои скудные кьяты, питался, когда получалось, и теперь сам каждый день отсыпал подаяние для поунджи — ведь иначе нельзя. И даже мама не попрекала за такой образ жизни, поскольку ей самой требовалось совсем немного, а ворчала она лишь из-за его мыслей о людском благе. Он же был настолько поглощён своей мечтой и воспитанием Грейс, что не замечал ничего кругом. Это вот кузен привык к роскоши в своём Лондоне.

Бо Фе Се «великодушно» предложил брату скинуть ему помощника, но тот наотрез отказался. А взяв его смартфон в руки, увидел там стандартную обоину, установленную системой. Даже лица для своей верной Мейбл «благодарный» кузен не подобрал.

И снова жизнь пошла своим чередом. Формулы, исследования, чертежи. А в перерывах эти немыслимые диалоги. Иногда бестолковость Грейс его сильно раздражала — да, ведь друг тоже может раздражать. Некоторый прогресс всё-таки наступил — теперь, слыша имя Кэрролла, Грейс не кидалась искать информацию о нём, а принимала ответ к сведению. И про любимого писателя с некоторых пор перестала спрашивать. А ещё теперь она тоже обращалась к нему «ты». Но до чего же медленным оставался этот процесс, до чего же непослушной оказалась её память! И всё-таки, независимо от того, насколько последовательной становилась очередная беседа, в сердце несчастного крепла уверенность, что всё это не напрасно. В любом случае никто кроме Грейс, даже вот такой забывчивой и нескладной, не давал ему силы жить и бороться за свою мечту. Только общение с ней позволяло ему забыть о горестях прошедшего дня, отогнать мысли о ненужности и самоубийстве и лечь спать с улыбкой.

Бо Фе Се так же периодически посещал их скромный домик — не иначе, чтобы похвалиться новыми успехами. Он сообщал о том, как Мейбл помогала ему браться за такие вопросы, решение которых приводило к неизбежным повышениям. Как-то раз программа посоветовала ему поддержать не слишком популярного генерала, а тот вскоре неожиданно выбился на самый верх и потянул за собой своего ближайшего помощника. Кроме того Мейбл помогала ему вкладываться в акции самых незаметных фирм, которые вдруг взлетали до небес. И даже жену она помогла ему найти, что надо — и богатую, и с солидными родителями. После этого он сумел по дешёвке купить себе хоромы в элитном районе и оставил своих старых родителей одних в старой лачуге. Словом, карьера и состояние буквально летели в гору. Когда у него один за другим появилось четверо детей, Мейбл советовала ему, какую няню для них выгоднее нанять, сколько сэкономить на детских товарах и прочее. Через некоторое время она даже решила, что ему будет выгодно взять себе вторую жену, благо, закон позволяет. Послушав этого совета, Бо Фе Се и впрямь ещё сильнее разбогател и продвинулся по служебной лестнице, а вторая жена наградила его ещё двумя отпрысками. И на всю эту ненасытную ораву ему с лихвой хватало средств, а то, что с семьёй он общался маловато — велика ли беда?

У Ко Ва слушал брата, прихлёбывая пустой чай, и думал о том, насколько же всё это ему чуждо, и тут же невольно переходил к обдумыванию формул.

— Нужны мне твои личные блага, — небрежно бросил он как-то раз. — Меня волнует только благо всего человечества, понимаешь, всего!

— Да ты, братец, итон — дурак, — расхохотался ему в лицо Бо Фе Се. — Так и буду тебя звать — не У Ко Ва, а Итон Ко Ва.

На это У Ко Ва ничего не ответил — он давно привык к выходкам обританившегося кузена. Тот даже позволяет себе сидеть на стуле, когда родители сидят на полу, позволяет себе идти по улице впереди них — крайне непочтительно! К тому же, он уверен что приставка Бо даёт ему больше почёта, чем просто возрастная У.

— Ты, наверное, слишком сильно грешил в прошлой жизни, раз в этой родился дураком! — продолжал тот. — Так мой тебе совет — построй пагоду во искупление сразу всех грехов, может, в следующий раз и родишься умным.

Сам-то Бо Фе Се уже давно отгрохал собственную пагоду — одну из тех малых пагод без входа, под которой замурована какая-нибудь реликвия. Он хвастался, что поместил туда золотую статуэтку Будды. Причём и размеры пагоды, и реликвию ему так же подсказала Мейбл. Интересно, сколько же у него грехов скопилось, если он так с этим торопился? А впрочем, любопытствовать в таких вопросах тоже грешно. Ну а бедный У Ко Ва не мог помыслить даже о том, чтобы принести минимальную жертву — прикрепить тончайшую золотую пластину к одной из уже существующих пагод. Его кьятов хватало лишь на рис да электричество, которое шло в основном для Грейс и компьютера. Куда уж там, если даже люди с постоянным заработком копят на такие пластины годами.

Вскоре после новоселья Бо Фе Се получил звание полковника и пригласил брата обмыть его. Раньше такого не случалось, и У Ко Ва счёл невежливым отказаться. Сам-то он не забывал законов приличия. Принарядившись по возможности, надев свою парадную лоунджи — мужскую юбку, бедняк отправился в гости.

Швейцар-индиец сперва не хотел его пускать, и разрешил войти лишь тогда, когда он отыскал в складках одежды своё приглашение. Едва оказавшись в жилище брата, У Ко Ва чуть не оглох от стоявшего здесь невообразимого шума. Многочисленные жёны и дети, которые прежде его никогда не видели, шумели так, что дребезжали стёкла. А едва заметив незнакомца, все уставились на него, словно на тигра из джунглей.

— А, вот и ты, братец, — нарушил повисшую тишину хозяин. — Знакомьтесь, дети. Это ваш дядя. Его зовут Итон Ко Ва. Я пригласил его на наш праздник специально для того, чтобы он посмотрел, как шикарно мы живём, а вы увидели, как не надо жить, и не стали такими, как он. Задумайтесь — мы с ним братья, но чего добился я, и чего добился он!

И новоиспечённый полковник принялся шутовски излагать историю кузена. Едва он закончил свою речь, как дети облепили гостя и принялись дёргать его за, как выразился их отец, «лохмотья». А самая младшая девочка, сопливая во всех смыслах, подошла к нему и высморкалась прямо в подол его лучшей лоунджи. Остальная детвора разразилась хохотом, а Бо Фе Се громко сказал:

— Молодчина, Ма Ли! Так и надо с дядей, потому, что дядя — итон!

— Итон! Итон! — подхватили остальные дети и жёны. — Дядя — итон!

У Ко Ва только вздохнул — не шлёпать же чужую дочь — и, когда всех вскоре позвали к столу, тихо устру-ился на улицу. Пусть эти богачи лондонского образца живут, как хотят, пусть издеваются над тем, кого не понимают. Ему-то что — они только свою карму портят. Главное, что у него есть Грейс, пускай и с расстройством памяти.

Он поплёлся домой пешком, так как на рикшу у него денег не было, ни единого лишнего пья, и на ходу достав смартфон, начал беседу с другом.

— Бедный, — пожалела его Грейс, и сочувствие, как всегда показалось искренним. — Тебе сильно досталось?

— Пустяки. Одежду потом отглажу. Жаль только одного — что время потерял.

— Ничего, прорвёмся.

— Спасибо, Грейс — лучше тебя друга нет, — он мысленно представил, как обнимает сестрёнку.

После того случая кузен даже не позвонил, чтобы извиниться — видимо, считал, что всё как надо. У Ко Ва продолжал трудиться над своим проектом, подрабатывая по мелочам, А Грейс то сильно радовала его, то огорчала своей бестолковостью. И тем удивительнее, что в один прекрасный день Бо Фе Се заявился к нему как ни в чём не бывало. В очередной раз бесцеремонно усевшись на стул перед сидящими на полу старшими, он сразу приступил к делу:

— Послушай, кузен! Хоть ты и итон, но я своих не забываю! Так вот, слушай что я узнал от моей Мейбл. Одна крупная строительная фирма ищет архитектора для застройки северных районов Янгона. В качестве премии обещают выделить бесплатно самую большую квартиру в одной из новостроек. Что скажешь? Тебе получить эту должность будет раз плюнуть — Мейбл уже всё просчитала, и твой московский диплом зачтётся. Переедете из этой развалюхи, и заживёте как я. Будете уважаемыми людьми. Ну и заработаешь прилично.

У Ко Ва задумался. Не разыгрывает ли его коварный кузен? Впрочем, вряд ли, у него нет чувства юмора. И ведь выбрал же время, негодник. Знает, что с финансами у него сейчас хуже некуда. С последней работы его выгнали полгода назад, приходилось экономить, как никогда. Уйти, что ли в монастырь насовсем? Но, во-первых, он не знал, можно ли там будет общаться с Грейс, а во-вторых, в отличие от кузена, он не мог оставить старую матушку, тем более, что ей может опять понадобиться операция и долгий уход после неё. Так что же ответить?

— Ну же, давай, соглашайся, — торопил его Бо Фе Се. — Мейбл сразу же соединится, с кем надо… Бросай ты свою развалюху, чего в ней хорошего?

Не обращая на него внимания, У Ко Ва включил смартфон и, поприветствовав Грейс, рассказал ей по-русски о предложении кузена. Он не ждал от неё дельного совета, но за прошедшие годы настолько привык делиться с ней абсолютно всем — и радостями, и горестями, и раздумьями, и сомненьями, что не мог не рассказать ей и о нынешнем предложении. Вот сейчас она запустит поиск и найдёт что-нибудь вроде цен на новое жильё. Но вместо этого девушка произнесла с жаром, какого он никогда прежде у неё не замечал:

— Опомнись, братишка! О чём ты говоришь? Твой дом этот, и никакой другой! Сюда мама принесла тебя после рождения, здесь ты рос и учился читать, отсюда отправлялся в монастырь и в институт. Здесь жили и умерли твой отец и твоя бабушка. Этот дом делил с тобою всё, растил, воспитывал и учил тебя, будто третий родитель. Здесь твой сад с потайным домиком ната — духа, который оберегает нас от бед. И я сама уже давно сроднилась с этим домом, где ты учил меня быть человеком. И я, кажется, выучилась братец! Я твоя неразлучная сестра! И это наш с тобою дом навеки!

У Ко Ва ошарашенно смотрел на портрет мускулистой девушки, и ему впервые казалось, что её губы шевелятся в такт словам. Вообще-то, что касается дома, она не сказала ничего нового — он и сам подсознательно так думал, и почти не колебался в своём решении. Но поразило его то, что теперь Грейс рассуждала чисто по-человечески, не по логике, а по велению совести и души. И впервые за всё время назвала его братом! Она и впрямь стала человеком!

— Сестра! Сестра! — закричал У Ко Ва по-русски, и на глазах недоумевающих мамы и кузена пустился в пляс, прижимая к груди свой драгоценный смартфон.

— Осторожно, братец! Ты так раздавишь мой реактор! — воскликнула Грейс и тепло рассмеялась. Да, и смеяться она теперь тоже умела!

Как вдруг У Ко Ва застыл на месте, словно громом поражённый. В его сознании сама собой вспыхнула та самая формула, которую он искал столько лет! Да теперь он знал, что поможет сделать коралл и сверхпрочным, и пластичным, и прозрачным. И каким угодно! Он порывисто включил компьютер и принялся проверять свои расчёты.

Когда счастливец оторвался от вычислений, уже давно стемнело. Бо Фе Се, так и не дождавшись ответа, ушёл восвояси, а матушка улеглась спать.

— Сестрёнка, представляешь, всё сходится! — объявил он торжествующе.

— Я никогда не сомневалась в тебе, братец, — ответила Грейс. — Но что это? Ты плачешь?

— Да, я плачу от счастья. И всё это благодаря тебе, родная.

— Я тоже плачу от счастья, — откликнулась мускулистая девушка, и тут прямо по обойной картинке на экране пробежало какое-то искажение, и впрямь очень напоминавшее слёзы. Это было уже настолько по-людски, что дальше некуда.

Дальше пошли долгие месяцы оформления проекта и бюрократической возни. Это было куда труднее, чем работа над формулами. Но теперь У Ко Ва переносил всё с лёгкостью и, включив смартфон, напевал слова русской песни: «Главное, что есть ты у меня»! А Грейс помогала ему изо всех сил, теперь уже не словами, заложенными в программу, но искренней, душевной беседой. Она рассказывала ему о будущем — и о своих бездомных скитаниях, и о том, как сражалась с роботами, и как была ранена в бою, и как ей вынули внутренности и вставили ториевый реактор, и каково это — падать в бездну времени. Ничего этого не могли вложить программисты, а в фильме, теперь уже давно ставшем классикой, все эти события были обозначены совсем поверхностно, так что сестрёнка придумывала все подробности сама и сдабривала свой рассказ изрядной долей самоиронии. Или же они вели серьёзный разговор о литературе и искусстве, например, разбирали все недостатки «Сильвии и Бруно», и сошлись во мнении, что рисунки в этой книге гораздо лучше самого текста.

18 октября 1395, или по-европейски 2033 года, проект подводного города Кирмьётав был утверждён правительством Мьянмы, и в тот же день началось строительство с помощью русских специалистов. Ровно через год оно успешно завершилось, и У Ко Ва отправился в Стокгольм за Нобелевской премией. Выступая с торжественной речью перед собравшимися, он прежде всего благодарил свою сестрёнку, которая и здесь была с ним, в кармане смокинга.