КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2023

Александр МАРКОВ
СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА-2

Техника — молодёжи // № 8’2023 (1105)

Рис. Геннадия ТИЩЕНКО

Какая-то многоножная тварь в полметра длиной прокусила Мамрику и штаны на икре, и саму икру, отхватила кусок мяса, которого хватило бы на бифштекс, и пыталась его проглотить, даже когда Мамрик вогнал ей в хитиновую спину копьё, пригвоздив к жирной и влажной земле, укрытой мхами.

— Ай! — кричал Мамрик и хватался грязными ладонями за рану.

— Вдруг тварь ядовитая, — одёргивал Квинс его руку, — подожди, пусть отравленная кровь вытечет.

— Да она из меня скоро вся вытечет, — завывал Мамрик.

Квинс приложил к ране тряпку, обмотал Мамрику ногу, но тот всё равно был не жилец. В таком влажном воздухе рана загноится, что с ней не делай. Силы быстро покидали его. Мамрик привалился спиной к дереву и точно сдулся. Его нога постепенно раздувалась, точно шар, который накачивают воздухом. Яд твари не убивал, а делал добычу тучнее и заодно мариновал её мясо. Так оно было вкуснее и казалось, что его больше.

Мамрик ныл и стонал, всё спрашивал Квинса: выкарабкается ли он. Квинс кивал, но Мамрику и самому было ясно, что не выкарабкается и тогда, внимательно посмотрев на Квинса, он спросил:

— Ты, наверное, хочешь карту?

— Неплохо бы, — ответил тот.

Мамрик достал из-за пазухи карту. Любой, кто её видел, понимал, что она непростая. На ней светилась серебряная точка, похожая на крошечную лампу с маленьким пламенем или на светлячка, которого усадили на карту, и он отчего-то до сих пор жив и даже не утратил своих способностей. Эта серебряная точка манила. Она обозначала что-то очень ценное.

Карту нарисовали на каком-то странном гладком и тонком материале, который невозможно было ни разорвать, даже если кромсать его острым ножом, ни сжечь, даже если бросить в костёр. На вид она была как новая, краски совсем не поблекли, но Мамрик уверял, что ей никак не меньше нескольких сотен лет, а то и тысяч. Он никогда не рассказывал где её добыл, а если кто спрашивал, темнил и уходил от ответа.

— Вот знаешь, вы всё меня спрашивали, как же по ней ориентироваться. Да всё очень просто. На этой карте обозначено, где она сама находится. И ещё она умеет менять масштаб, если сделать вот так.

Кровь на пальцах Мамрика уже высохла, поэтому они не оставляли следов на карте. Коснувшись её, Мамрик точно хотел раздвинуть карту, и ему это удалось. Рисунок начал меняться и казалось, будто ты поднимаешься и теперь видишь куда как больше пространства, чем прежде. Появился морской берег, угадывался Залив Гнутой подковы, где они десять дней назад оставили свой корабль и пошли выяснять, что же такое обозначает эта серебряная точка. Их было пятнадцать. Пятеро остались сторожить корабль. Но джунгли оказались на редкость неприветливыми. Здесь каждая букашка и каждая иголка на ветке были опасны, так что через десять дней экспедиция сократилась до Квинса и Мамрика.

— Ух ты, волшебство-то какое, — только и мог сказать Квинс. Он заметил, что Залив Гнутой подковы был нарисован не совсем правильно, но не стал заострять на этом внимание. — А мы-то где? — спросил он, потому что видел только светящуюся серебряную точку, правда теперь она была чуть красноватой.

— Да вот же, — пальцы Мамрика точно хотели что-то взять на карте, чего никто, кроме него не видел. Изображение съёживалось, побережье исчезло, осталась только одна суша, в центре которой светилась серебряная точка. Мамрик ткнул в неё дрожащим пальцем. — Тот, у кого карта, обозначен на ней красной точкой. Сейчас она наложилась на серебряную, вот ты её и не заметил.

— Наложилась? Что ж, выходит, мы дошли что ли?

— Выходит. Но на карте здесь обозначена голая равнина, а посмотри вокруг, — Мамрик взмахнул руками и посмотрел на заросли. — Джунгли одни. Мне давно уже стало казаться, что я заблудился.

— Непонятно, — сказал Квинс.

— Да, — кивнул Мамрик. — Но теперь в этом тебе разбираться.

Он протянул карту Квинсу, улыбнулся в последний раз, глаза его закрылись, а дыхание прервалось.

Квинс запихнул волшебную карту за пазуху, выкроил кусок мха — так чтобы им можно было накрыть Мамрика с головой, как одеялом, будто тот решил спрятаться под ним от темноты и страхов. Квинс замучился отдирать мох и как только управился, осел рядом с могилой и даже встать уже не мог.

Ему в общем-то было всё равно где сидеть: здесь, ожидая когда его укусит такая же тварь, что укусила Мамрика, или пойти на все четыре стороны, опять же искать тварь, потому что её яд похоже не вызывал боли и был самым простым и действенным способом разрешить возникшую ситуацию. У него просто-напросто не хватит сил вернуться к заливу Гнутой подковы, где стоит его корабль. Последние два дня они с Мамриком вообще шли, как заведённые механические куклы.

Многоножные твари пробегали мимо и не кусали Квинса, даже когда он подставлял им под нос руку или ногу. Было скучно сидеть и ждать непонятно чего. Почему же точки совпали? Вдруг его взгляд отыскал среди зарослей толстый ствол дерева, окружённый темнотой, потому что сверху кроны деревьев накрывали его, точно крышей. Из-за этого Квинс его и не разглядел поначалу. Ствол высотой метров в двадцать был на удивление прямым и настолько толстый, что его не смогли бы обхватить десяток человек, вытяни они руки. С него будто срезали ветки. Осталось только четыре. Они торчали в разные стороны, но отчего то росли не вверх, а вниз, зарываясь в землю и создавая впечатление, что это корни, которые не дают дереву упасть, как не дают упасть мачте корабельные снасти.

Никакое это не дерево, догадался Квинс, а башня, которую построили здесь неведомо когда. Вот что обозначала светящаяся серебряная точка на карте. Мамрик всё-таки верно его вывел к цели. Сердце Квинса затрепетало. Радоваться, впрочем, было нечему. Даже если эта башня доверху набита сокровищами, он всё равно мало чего сможет унести. Разве что забраться внутрь и пожить последние минуты как богач, зарывшись с головой в золото и алмазы.

Башня была странной. Их ведь складывают из шероховатого кирпича или обтёсанных камней, за которые так легко цепляться, но башня была гладкой и на ней вообще не проглядывались стыки, будто кладку заштукатурили.

На ощупь башня больше всего походила на железный котелок, на котором готовят еду над костром, и из-за этого он покрывается чёрной копотью. На башне был такой же чёрный нагар. Получалось, что когда-то здесь разгорелся жуткий пожар, который должен был уничтожить все деревья, но они стоят высоченные, и им не одна сотня лет. Выходило, что пожар случился очень давно. Не сотни лет назад, а тысячи?..

Ни окон ни дверей, прямо как в детской загадке. Квинс улыбнулся. Там ведь продолжением есть, что горница полна людей. Есть ли они в этой башне? От таких мыслей Квинсу стало спокойнее. Он и сам не знал зачем постучал по стене, то ли проверить насколько она прочная или из какого она материала, то ли проверял, пустят ли его внутрь.

В башне прорезалось круглое отверстие, откуда полился белый свет, пахнуло прохладой и каким-то уж слишком чистым воздухом. Квинс так испугался, что застыл. Ему бы бежать, но ноги точно приросли к мхам, будто их опутали прочными травинками. Из отверстия высунулась белая лестница со ступеньками и перилами. Это явно была дорога на Небеса, о которых писалось в Священных книгах. Квинс войдёт в башню и тут же окажется на облаке, а если не захочет подниматься по этой лестнице, тогда под ним разверзнется земля и он провалится в бездну. Всё было понятно и выбор очевиден. Всё-таки он умер, так же как и Мамрик, только не заметил этого. Но пустят ли его? Он ведь воняет, как мусорная куча, потому что десять дней нормально не мылся. Может Чистилище — это что-то вроде бани, где всех отмывают от грязи?

— Ну ладно, — сказал Квинс и ступил на лестницу. — Хотя бы помоюсь.

Лестница заструилась вверх. Хорошо ещё, что Квинс успел схватиться за перила, а то точно грохнулся бы на спину. Он думал, что лестница пронизывает башню насквозь, а крышей ей служат Небеса. Но ошибся. Лестница втащила его в круглую комнату. Её стены, пол и потолок были сделаны из чего-то напоминающего слегка светящийся отполированный белый известняк. Возле стен стоят двенадцать сундуков с прозрачными крышками. Их расставили на равном расстоянии друг от друга, совсем как часовые отметины на циферблате часов. По форме они больше всего напоминают гробы, которые попадаются в древних захоронениях богатых вельмож или даже правителей. Для людей среднего достатка гробы делают из дерева, подгоняя доски друг к дружке. Из-за этого они получаются угловатыми. Мало кто заботится о том, чтобы придать им обтекаемую форму, как у носа корабля или лодки, но с такими формами гробам легче плыть по реке, текущей в загробном мире.

Квинс подошёл к ближайшему сундуку. Его до краёв заполняла желтоватая мутная жидкость, как в тех банках, где в спиртовом растворе хранят всяких небольших зверей. В гробу никаких сокровищ не было, там лежал человеческий скелет.

— Мда, вот незадача, — протянул Квинс.

Окажись гроб пустым, Квинс без всяких других знаков догадался бы, что предназначен он для него, а если уж кто-то его занял, пусть и не добрался до конечной точки своего маршрута, выходило, что это чужое упокоение. Не будет же он вытаскивать незадачливого путешественника и занимать его место. Надо было проверить остальные гробы. Если какой окажется пустым, значит туда и следует ложиться.

Квинс обходил стены по часовой стрелке. Все сундуки оказались заняты. В одиннадцати покоились скелеты, а в одном — обнажённая девушка. Сделав круг и убедившись, что для него свободного места нет, Квинс вернулся к тому гробу, где лежала девушка. Он хотел получше её разглядеть. У неё была такая белая кожа, что если бы не скелеты в соседних гробах, Квинс подумал бы, что это не человек, а мраморная статуя, которую кто-то положил в гроб и зачем-то залил мутной жидкостью. Смерть что ли хотели так обмануть, отправив вместо себя в загробный мир точную копию в мраморе?

Вдруг Квинс услышал цоканье. По полу полз громадный паук. Таких Квинс никогда не видел. Он был размером с кошку на отливающих серебром тонких, как прутья решётки, коленчатых ногах. Бежать было некуда, кроме как забраться на гроб с девушкой. Стекло оказалось прочным и не пошло трещинами под его весом. Но что-то он всё-таки в гробу поломал, потому что тот вдруг как-то утробно загудел, уровень жидкости в нём стал уменьшаться и послышался такой звук, будто кто-то её всасывает. Она уходила через поры, открывшиеся в днище, и просачивалась сквозь пол комнаты.

Когда вся жидкость вытекла, стекло поехало к подножию гроба, точно могло стекать так же, как жидкость, а вместе с ним поехал и Квинс как по движущейся лестнице, разве что он теперь лежал, а не стоял.

Пока он размышлял что делать дальше: то ли спрыгнуть вниз, но там ведь его поджидал паук с острыми, как клинки, лапами, то ли остаться — вдруг ему получится удержаться на краю гроба, — всё само собой разрешилось. Крышка ускользнула от него полностью, буквально ушла из-под ног, вернее из-под живота, и он плюхнулся прямо на девушку, не успев даже выставить перед собой руки, чтобы самортизировать удар. Губы его коснулись губ девушки, что можно был посчитать за поцелуй. Ощущения были очень приятными. Квинс, правда, испугался, что вот сейчас лицо девушки начнет разлагаться, как это бывает с мумиями, оказавшимися на воздухе после того, как они много лет пролежали в закрытых комнатах, и она за несколько минут превратится в то же самое, что лежит в соседних гробах.

Пока этого не произошло, Квинс решил поцеловать её ещё раз. Тело девушки тоже было холодным. Её кожа быстро розовела. На длинных ресницах остались капельки жидкости, тускло блестевшие, как украшения. Веки её дрогнули, начали раздвигаться, точно шторы на окне, которые должны впустить солнечные лучи в тёмную комнату. Её глаза были синие и прозрачные, как чистая морская вода, сквозь которую видны кораллы и водоросли, но, похоже, поначалу она ничего не видела. По крайней мере, её взгляд был каким-то отсутствующим. Квинс успел на неё наглядеться, прежде чем её губы дрогнули, и она что-то сказала.

Это был какой-то неведомый Квинсу язык. Да и слова после заморозки давались ей с заметным трудом. Она не могла выговорить всех звуков. Квинс никак не мог придумать, что ей ответить. Назвать своё имя? И что оно ей скажет? Назвать своё племя? Это тоже для неё будет пустым звуком.

На лице Квинса расплылась глупая улыбка. Ситуация была пикантной. Он лежит на абсолютно голой девушке. Какой следует вывод? Правда, зачем он тогда на неё полез, не раздевшись?

Девушка наконец-то разобралась в обстановке, ухватила Квинса за плечи, приподняла, одновременно подталкивая ногами, и перевалила через бортик гроба. Квинс не ожидал, что она окажется такой сильной, поэтому так легко поддался.

Как только он грохнулся на пол, к нему подскочил железный паук и вонзил в плечо одну из своих коленчатых ног. Квинс отмахнулся, но только ушиб руку, а паука так и не отбросил. Нога у паука оказалась полой, и он что-то вспрыснул в плечо Квинса. Тот задёргал ногами и руками, пробуя освободиться, но паук и сам отстал, отбежал на такое расстояние, чтобы Квинс его не смог достать. Хотя, что б он сделал пауку голыми руками?

Девушка села в гробу и посмотрела на корчившегося на полу Квинса.

— Прости, что разбудил тебя, — сказал он.

На какое-то время девушка ушла в свои мысли, точно в голове по нескольку раз воспроизводила слова Квинса, прежде чем до неё дошёл их смысл. Похоже, она совершенно не смущалась того, что на ней нет никакой одежды.

— Не бери в голову, но ты говоришь на странном диалекте. Ты не из моего экипажа. С какого ты корабля? — то ли у неё отошли губы от холода, то ли она за несколько секунд выучила язык Квинса. Он её понимал, у неё был какой-то лёгкий акцент, но опять же скорее из-за того, что рот её ещё не слушался.

— Мой корабль далеко. Называется «Кериото». Но тут джунгли вокруг. Я пешком пришёл.

— «Кериото»? Не помню такого. Вы чего, его во время полёта переименовали, что ли?

— Полёта? — Квинс сперва опешил, а потом засмеялся, догадавшись, что девушка помимо того, что плохо говорит, ещё и плохо соображает. — Разве корабли летают? Корабли плавают!

Девушка посмотрела на Квинса как-то очень пристально, как смотрят на душевнобольного. Он встрепенулся, его ведь укусил стальной паук, и если тот впрыснул яд, Квинс должен был уже умереть. Но вместо этого он чувствовал себя гораздо лучше, чем до укуса. Усталость куда-то ушла.

— Не волнуйся. Паук решил, что тебе надо вколоть противовирусную прививку, — пояснила девушка. — Видимо, ты чего-то уже подцепил, либо у тебя недостаточно иммунитета. У паука на подсознании заложен тот дурацкий закон, что он не должен допустить, чтобы из-за его бездействия человеку был нанесён вред. Вот он и не спросил тебя, согласен ты на прививку или нет. Военная медицина, знаешь ли, не терпит возражений, — девушка оглядела остальные гробы, — надо бы всех разбудить.

Квинс успел вскочить на ноги и подать ей руку, прежде чем она выбралась из гроба.

— Благодарю, — кивнула девушка.

— Там уже некого будить, — предупредил Квинс.

— Да? — девушка на слово ему не поверила, подошла-таки к ближайшему гробу и, увидев там скелет, воскликнула, — Ай, как скверно. А в остальных?

— То же самое.

— Скверно, — повторила девушка, впрочем, она довольно мужественно восприняла гибель своих товарищей, не причитала и слёз не лила. — С ними ничего не должно было случиться во время анабиоза. Почему-то система дала сбой, — девушка посмотрела на изголовье гроба. — Семь тысяч триста двадцать восемь лет! Полёт должен был продолжаться гораздо меньше. Выходит, я не проснулась после посадки и проспала почти семь тысяч лет?

Квинса согревала мысль, что он всё ещё в этом мире, башня — это вовсе не проход в Небеса, а что-то совсем другое.

— Не знаю, — развёл он руками, мало что понимая из слов девушки, — но, видимо, ты действительно долго спала. Тебе повезло, что с тобой не случилось то же самое, — он кивнул на ближайший гроб. — Я правильно сделал, что тебя разбудил?

— Правильно, — ободрила его девушка. — Если бы я тут одна проснулась и всё это увидела, мне было бы похуже, чем сейчас. Если паук не посчитал тебя угрозой, а напротив, даже впрыснул тебе вакцину, значит ты потомок колонистов, прилетевших на другом корабле. Судя по твоему виду, вы технически деградировали. Хм. Ты меня, случаем, не поцелуем ли разбудил? Это мне кое-что напоминает, — она оценивающе окинула Квинса с ног до головы. От этого взгляда он даже покраснел, хотя краснеть надо было девушке. Это ведь она была без одежды, а не он. — Рассказывай, что тут у вас происходит. Но для начала тебя надо бы вымыть, а то несёт от тебя, как от мусорного бака. Надеюсь, что в этой консервной банке душ всё ещё работает, и пищевая смесь не испортилась, а то есть чего-то захотелось до жути. Ты голоден?

— Как волк, — улыбнулся Квинс.