КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2023

Геннадий ТИЩЕНКО
Место для экспериментов

Техника — молодёжи // № 1’2023 (1098)

Рисунки автора

Человеческая память так устроена, что чем дальше мы уносимся в своём воображении в прошлое, тем счастливее оно нам кажется. Ведь всё плохое со временем, к счастью, забывается. Поэтому, несмотря на то, что в детстве имеют место и недопонимание со стороны родителей, и драки с соседскими мальчишками, и шишки после совершенно непонятных падений, оно всё равно кажется нам счастливым. Даже, если самая красивая девчонка твоего класса не обращает на тебя никакого внимания, отдавая своё чистое девичье сердце совершенно несносному парню из параллельного класса.

Олег приехал в Баку в июле, накануне своего дня рождения, чтобы отметить его с мамой, по-прежнему, проживавшей в столице Азербайджана. Естественно он побывал и на родной улице. В шестидесятых годах, окутанных флёром романтических воспоминаний, на этой улице проводились работы по строительству фуникулёра и Зелёного театра, записи концертов в котором показывают даже по Центральному телевидению. А родная Шестая школа, расположенная рядом со знаменитым Бакинским бульваром и остановкой автобусов, доставлявших пассажиров на ближайший к городу пляж, теперь вспоминалась как рай небесный. И это несмотря на то, что нередко даже в этой образцовой школе, имели место драки с ровесниками, а волны Каспия нередко приносили на пляж мазут. Впрочем, эти факты совершенно не омрачали воспоминаний Олега.

Побродив по бывшей Коммунистической улице, он прошёл мимо здания Баксовета в Губернаторский парк. Когда-то он катался в нём на карусели, приводимой в действие мышечной силой самих ребят, а также купался и загорал в огромном фонтане, по периметру которого восседали бетонные лягушки. Из их раскрытых пастей били могучие струи воды. И не было в те светлые беззаботные времена ребят более счастливых, чем дети Страны Советов, победившей в войне с фашистами.

Олег поднялся мимо здания ЦК Компартии Азербайджана на улицу Сарайкина. Отсюда открывался прекрасный вид на город и на бухту, по которой во времена его детства плавало множество яхт и байдарок. А вот сейчас в бухте были видны только танкеры, сухогрузы и небольшие прогулочные корабли, заполненные, как и во времена детства Олега, взрослыми пассажирами и их резвящимися чадами.

Дом, в котором прошли лучшие годы жизни Олега, был снесён, и теперь на его месте возвышалось здание, в котором проживал сам президент Азербайджана. Этот факт свидетельствовал о том, что детство Олега прошло не в самом худшем районе Баку.

Согласно документам Олег был теперь законным жителем златоглавой столицы России, поскольку был скован узами брака с москвичкой Зиной Кривощёковой, на которой был женат уже лет восемь. Со своей новой супругой Волков даже не целовался. В том числе и во время церемонии бракосочетания. Благодаря этому браку семья его фиктивной супруги после сноса дома, в котором она проживала, получила две квартиры. Впрочем, ни в одну из этих квартир нога Олега так ни разу и не ступала.

Последние три года он не имел постоянной работы и зарабатывал на жизнь, рисуя портреты и шаржи на Старом Арбате. Поэтому в Баку он прибыл не только для того, чтобы проведать маму, но также и на разведку на предмет возвращения в родной город.

Уже через неделю пребывания в столице Азербайджана выяснилось, что почти все его друзья и знакомые уехали. Причём преимущественно за рубежи бывшей Страны Советов. Такого Олег, признаться, не ожидал: из Баку уехали не только армяне и русские, но и многие азербайджанцы, евреи, татары и представители других национальностей. Ведь когда-то столица Азербайджана была самым интернациональным после Москвы городом Советского Союза. Вместо уехавших в Баку прибыли так называемые, «еразы», так тогда называли азербайджанцев, проживавших ранее в Армении. Многие коренные бакинцы относились к ним с сочувствием, но по слухам их было больше миллиона, и столица Азербайджана просто не была рассчитана на такое количество беженцев.

Не в самом лучшем настроении Олег дошёл до туннеля фуникулёра, проложенного под его родной улицей. На уровне парапета перед ним колыхались вершины деревьев Английского парка, раскинувшегося до самого Приморского бульвара, рядом с которым находилась нижняя станция фуникулёра. Когда-то в детстве этот парк казался ему огромным. Здесь он с мальчишками играл в партизан. Поскольку Олег являлся чуть ли не единственным русским в многонациональной ребячьей ватаге, он всегда оказывался в «команде советских воинов, защищавших Родину». Дети того времени прекрасно понимали роль русских в борьбе с фашистскими оккупантами. Впрочем, и сейчас к русским бакинцам азербайджанцы относились тепло, ведь они прекрасно владели азербайджанским языком, да и работниками были трудолюбивыми и исполнительными.

Увы, о работе Олега в театре, как и о штатной должности художника на каком либо предприятии, сейчас не могло быть и речи. В Баку был переизбыток своих художников, поэтому многие из них были вынуждены рисовать портреты в наиболее посещаемых туристами точках города. То есть возле Девичьей башни и на пешеходной улице между книжными пассажами, где во времена детства Олега проходили съёмки знаменитого фильма «Человек-амфибия».

У Олега не было ни мольберта, ни стульев для себя и клиентов, чьи портреты он мог бы рисовать. А ещё желательны были раскладные кресла для родственников и друзей портретируемых, которые вынуждено ожидали пока художник запечатлеет клиента или клиентку на листе бумаги. И Олег стоя рисовал шаржи, на которые уходило не более десяти минут. Однако в Баку шаржи не пользовались таким спросом, как в Москве.

Ситуация осложнялась тем, что тяжело заболела мама и Олег застрял в столице Азербайджана надолго. Для лечения мамы необходимы были дорогие лекарства, а деньги, с которыми он приехал в Баку, закончились довольно быстро. К тому же в городе стояла жара, от которой Олег отвык. По ночам он спал плохо, ведь в квартире мамы не было не то что кондиционера, но даже вентилятора. Точнее он был, но вскоре после приезда Олега от частых включений электродвигатель вентилятора перегорел, а денег на его починку, а тем более на покупку нового, не было.

То есть ситуация была безвыходной, и Олег за бесценок продавал вещи и книги из домашней библиотеки, которую он собирал всю жизнь. К тому же по ночам его начали мучить кошмарные сны. Ему снилось, что он падает в бездонную пропасть или тонет в морской пучине, окружённый чудовищами. А утром приходилось вновь идти на «местный Арбат», так он мысленно называл место между книжными пассажами, где работали художники. Хорошо хоть, что здесь, в Баку редки были дожди, столь мешавшие художникам зарабатывать деньги там, на московском Арбате.

Постепенно жизнь начала налаживаться. И вот однажды, когда один из художников вынужденно отлучился, попросив Олега посторожить его вещи, Олег, пользуясь отсутствием хозяина мольберта и кресел, успел нарисовать портрет симпатичной девушки. Именно портрет, а не шарж. Как Олег и надеялся, эта своего рода рекламная акция принесла свои плоды. Пока отсутствовал хозяин мольберта, он успел нарисовать ещё один портрет. Когда художник вернулся, к Олегу уже выстроилась очередь, что, естественно, раздражало его соседей, сидевших в такую жару без работы.

На заработанные деньги Олег купил треногу, раскладные стулья, чёрную масляную краску и кисти. То есть всё необходимое для рисования портретов в технике «гризайль», или, как говорили уличные художники, в технике «сухая кисть». Постепенно жизнь начала налаживаться. Он рисовал по два, а иногда и по три портрета в день, что всё больше настраивало против него художников, сидевших рядом с ним без работы. И ему довольно жёстко объяснили, что не позволят ему отбивать у них заказы.

«Национальных проблем в СССР нет!» — заявляли когда-то советские идеологи, но, они ведь всё-таки были. Просто большинство бакинцев с уважением относились к представителям разных диаспор. И даже после развала Советского Союза большинство из них не обращали особого внимания на людей, несогласных с этим. Бакинцы были толерантны к представителям разных национальностей, возможно ещё и потому, что помнили: миллионы азербайджанцев живут в России.

Олег переместился со своей треногой и стульями к Девичьей башне, однако через несколько дней ему и тут дали понять, что не позволят заезжему гастролёру отбивать у них хлеб.

Испытывая страшную депрессию, Олег уже собирался покинуть злачное место, когда к нему подошёл седовласый азербайджанец. Он заявил, что уже давно наблюдает за Олегом и хочет заказать ему портрет своей жены. Оказывается, это был известный в Баку психиатр, коллекционировавший живопись. В его коллекции были работы таких известных живописцев, как Таир Салахов, Тогрул Нариманбеков и даже перьевой рисунок самого Пабло Пикассо. Во всяком случае, так утверждал Октай-муаллим, который выдал Олегу, в виде аванса деньги, чтобы он купил масляные краски, кисти и холсты на подрамниках.

На создание живописного портрета понадобилось всего два сеанса, во время которых молодая жена психиатра терпеливо позировала художнику. Работа получилась такой удачной, что психиатр заказал Олегу и свой портрет. А когда Олег с успехом выполнил и этот заказ, Октай-муаллим, выдал ему аванс за картину, которую никому не известный в Баку художник выполнил всего за неделю. Это был фантастический пейзаж планеты, в небе которой сияло сразу два солнца. Ведь тема Космоса, как и в детстве, по-прежнему будоражила фантазию Олега.

На деньги, полученные за портреты и фантастический пейзаж, он накупил холстов, красок и с головой погрузился в работу.

Самые интересные картины у него получались по ночам, когда не давила на сознание окружающая реальность. Чего только не предпринимал Олег, чтобы изменить эту ситуацию и работать днём! Увы, он ничего не мог с собой поделать. Факт оставался фактом: днём у него хорошо получались лишь реалистичные портреты и натюрморты. Но они были какими-то слишком уж… обыденными. Полвека назад, во времена расцвета социалистического реализма, им бы цены не было. Но на взгляд Олега всё в таких его работах было слишком простым и тривиальным. Подобными пейзажами и натюрмортами были заполнены залы и хранилища Третьяковской галереи, Эрмитажа и каких-нибудь областных, или республиканских музеев. И это в то время как по всей планете прошли волны импрессионизма, кубизма, дадаизма, сюрреализма и прочих новейших течений изобразительного искусства!

Олег был постоянно неудовлетворён своими работами. Он знал, что многие художники подстёгивают себя алкоголем и наркотиками, но ведал он и о том, как обычно заканчивалась жизнь таких творцов. Подобный образ жизни нередко приводил к трагическим результатам, за редчайшим исключением, когда рядом с художниками появлялись опытные бизнесмены вроде тех, кто с молодых лет окружали Пабло Пикассо, или такие женщины как Гала, вдохновлявшая Сальвадора Дали на разнообразные безумства и умевшая создавать вокруг супруга необходимую для рекламы его работ атмосферу ажиотажа.

Работая по ночам, Олег иногда вспоминал судьбу столь любимых им Федотова, Ван Гога и Врубеля, попавших в конце концов в дома для умалишённых. «Неужели подлинное творчество возможно лишь на грани безумия?!» — думал Олег и вспоминал романы о художниках Эмиля Золя и Теодора Драйзера. Эти романы когда-то сыграли немалую роль при выборе им профессии. Но он тогда не понимал, почему герой романа Золя «Творчество» Клод Лантье в конце концов кончает жизнь самоубийством, а герой романа Драйзера «Гений» Юджин Витла буквально разрывается в выборе между творчеством и материальным благополучием.

Перед самим Олегом тоже всю жизнь стояла проблема выбора: быть ТВОРЦОМ, или ДЕЛЬЦОМ? В его жизни были периоды, когда он не столько ради себя, сколько ради близких ему людей достаточно неплохо зарабатывал. Но эти годы, посвящённые погоне за материальным достатком, он считал вычеркнутыми из своей жизни, ведь тогда он не написал, ни одной картины, принёсшей ему моральное удовлетворение!

— Похоже, у вас маниакально-депрессивный синдром, — сказал Октай-муаллим, когда Олег, без утайки рассказал ему обо всём, что с ним происходит. — К сожалению, он свойственен многим творческим людям. Такова плата за талант, которым вас, безусловно, наградил Всевышний. Я, конечно, попробую вас вылечить, но. — знаменитый психиатр развёл руками, — боюсь современная медицина в вашем случае бессильна.

— И что же мне делать? — с трудом сдерживая отчаяние спросил Олег.

— Вот, пейте по одной таблетке на ночь, — психиатр подошел к шкафу и порывшись в нём достал флакончик с таблетками. — Надеюсь, это вам поможет.

Увы, таблетки помогали Олегу недолго. Ночные кошмары его, правда, прошли, но в том-то и дело, что часть этих видений служила основой для его картин. А через неделю ему начали сниться сны, ещё более кошмарные, чем раньше. Теперь по ночам его мучили настоящие исчадия ада. Это были какие-то фиолетовые монстры и похожие на насекомых гигантские особи с ужасающими жвалами и фасеточными глазами. Твари, словно сошедшие с экранов во время демонстрации фильмов ужасов, заставляли Олега просыпаться в холодном поту по нескольку раз за ночь. Лишь изредка Олегу снились мужчины и женщины, напоминающие эльфов и фей, окружённых растениями, похожими на огромные цветы.

В конце 1980-х годов, когда в СССР появились видеомагнитофоны, он смотрел, как и многие дорвавшиеся до импортных ужастиков, фильмы про оживших мертвецов и инопланетных монстров. Однако вскоре это занятие ему надоело, поскольку иных задач, кроме как напугать зрителей, создатели этих фильмов не ставили. Никаких философских, или психологических проблем они даже не пытались затрагивать! Однако запретный плод привлекателен и Олег некоторое время всё-таки смотрел подобные фильмы, надеясь, что хоть в одном из них авторы попробуют сказать что-то нетривиальное. Вскоре он понял, что подобная продукция не зря критиковалась советскими киноведами.

Он перестал пить таблетки, данные ему психиатром. Теперь в своих снах он часто видел себя словно со стороны, взирающим на необычное небесное явление. Оно имело место много лет назад, когда он усталый после рабочего дня возвращался домой. Проходя через пустырь между четвёртым и девятым микрорайонами Баку, он по привычке смотрел на небо, в котором уже появились первые звёзды, и вдруг заметил, что одно из небесных светил довольно быстро перемещается по небосклону. «Сколько же теперь спутников летает вокруг Земли!» — подумал Олег и вдруг заметил, что эта тусклая звёздочка разгорается всё ярче, и вокруг неё один за другим появляются быстро расходящиеся ореолы. «Может быть, это самолёт, преодолевающий звуковой барьер?», — подумал тогда Олег и ускорив шаги заторопился домой, чтобы и его жена Надя увидела это странное небесное явление. Когда он ворвался в свою квартиру и вытащил жену на балкон, ореолы вокруг едва светящейся точки были едва видны на фоне закатного неба.

— Ты это видишь?! — возбуждённо спросил он Надю.

— Вижу, — ответила жена. — Пролетел реактивный самолёт. Ну и что?

Олег лишь чертыхнулся и пошёл в свою мастерскую, чтобы запечатлеть хотя бы на бумаге то что он видел.

Именно после того памятного вечера у него и начались странные сны. Поначалу они были редки, но в последнее время такие сны он видел почти каждую ночь. Справедливости ради надо отметить, что снились ему не только кошмары, но и далёкие миры, населённые существами, похожими на людей. Причём чаще ему снились не «братья по разуму», а «сёстры». И были они воплощением его юношеских грёз.

«Может быть, таким образом неведомый космический разум пытается установить контакт с землянами? — думал иногда Олег. — Но неужели на Земле нет кандидатур более достойных, чем я? И почему мне так часто снятся кошмары, а не какие-нибудь благостные пейзажи?! Неужели инопланетный разум имеет такие ужасные формы?»

Октай-муаллим купил ещё четыре картины Олега из нового цикла. Особенно ему понравился вид Ше-махинской астрофизической обсерватории, над которой сияла звёздная река Млечного Пути.

— В детстве и юности я много раз бывал в Пиркулях, — рассказал психиатру Олег. — В первый раз я побывал там вместе с отчимом, который был шофёром и возил бетонные плиты на строительство астрофизической обсерватории. Потом я несколько раз ездил туда с астрономическим кружком Дворца пионеров. Ночное небо над обсерваторией совершенно фантастическое. Лишь значительно позднее близ станицы Зеленчукская, где был установлен крупнейший в то время на планете телескоп БТА-6 (Большой Телескоп Азимутальный диаметром 6 метров), я видел такое небо.

— Расскажите мне об эволюции ваших снов, — попросил во время их последней встречи перед отъездом из Баку Октай-муаллим. Они стояли на смотровой площадке Нагорного парка, невольно любуясь панорамой вечернего города.

— Об эволюции снов? — Олег задумался.

— В психиатрии известны случаи, когда сны или навязчивые галлюцинации повторяются с удивительным постоянством, — пояснил Олегу психиатр. — Но, судя по тому что вы мне рассказали, с течением времени ваши сны всё-таки менялись?

— Но закономерностей в этих изменениях я не заметил, — быстро сказал Олег.

— А если хорошенько подумать? — спросил психиатр. — Ведь судя по вашим рассказам, после того инцидента с наблюдением НЛО, вам снились не только кошмары?

— От кошмарных снов я просто чаще просыпался, — размышлял Олег. — Может быть поэтому они и запомнились. Хотя, повторяю, были и прекрасные сновидения! Много раз я видел планеты, населённые похожими на нас людьми. В ночном небе одной из этих планет сияла роскошная газово-пылевая диффузная туманность и несколько довольно крупных лун. И ещё в этом небе летали странные аппараты. Кроме того мне несколько раз снились планеты, на которых, судя по всему, царила меньшая, чем на Земле сила тяжести. Во всяком случае люди этих планет были значительно выше нас, землян.

— А вы знаете, что на Земле когда-то водились гигантские стрекозы и муравьи? — спросил Октай-муаллим. — А диплодоки и прочие динозавры, не говоря уже о трёхметровых приматах, в наши дни были бы раздавлены собственным весом! Судя по всему, масса Земли с тех пор значительно увеличилась. И гравитационное поле, естественно, тоже.

— А как вы относитесь к теории палеоконтактов? — неожиданно спросил психиатра Олег. — Я понимаю, что в среде серьёзных людей об этом не принято говорить, но ведь есть факты, говорящие о том, что пришельцы в разные исторические эпохи посещали Землю.

— Увы, эти так называемые свидетельства, можно трактовать по-разному. Вплоть до наличия в древности высокоразвитых цивилизаций на нашей планете, — задумчиво проговорил психиатр. — Но дело в том, что в организмах людей много элементов, редко встречающихся на Земле, таких как молибден, хром и ванадий. Возможно, это говорит о наличии в нас инопланетных примесей.

— Или взять, к примеру, того же бога американских индейцев Верокоча, подарившего людям пшеницу, — с энтузиазмом продолжил Олег. — Или Небесных гениев древнего Китая, не говоря уже об уникальных знаниях древних о прецессии земной оси или их удивительно точных календарях…

— Всё это, за исключением наличия в наших организмах молибдена, ванадия и прочих редких на Земле элементов, можно объяснить популярной в конце XIX и первой половине XX веков теорией циклических цивилизаций, — предположил Октай-муаллим. — Однако даже я, далёкий от астрономии человек, знаю, что в нашей галактике приблизительно четыреста миллиардов звёзд. Среди них немало похожих на наше Солнце. И вы думаете, что на миллионах планет, вращающихся вокруг этих звёзд, по неведомым нам причинам, эволюция жизни так и не породила Разума?!

— Действительно, число подобных Земле планет, даже по самым пессимистическим оценкам, только в нашей Галактике исчисляется сотнями тысяч, — согласился Олег. — И пусть не на каждой из этих планет имеется жизнь подобная нашей, и пусть не везде она эволюционировала до высшей, то есть разумной формы. Всё равно цивилизаций в нашей Галактике — тысячи!

— Причём мы говорим, только о формах жизни нашего типа, — с улыбкой продолжил психиатр. — То есть об углеродной, белковой, а не какой-нибудь кремниевой, или плазменной! Действительно нельзя исключить того, что наша цивилизация находится, так сказать «под колпаком» и изучается представителями цивилизаций, обогнавших нас в развитии на тысячи и миллионы лет?

— И не только изучается, но и корректируется! — заметил Олег. — Иногда я даже думаю, что эти высшие существа Вселенной производят с нами своего рода эксперименты! Возможно, таким образом они изучают варианты развития цивилизаций и способы, позволяющие избегать подобных кризисов. Но для этого ведь необходимо довести цивилизацию до подобного кризиса!

— Давайте-ка остановимся на этом, — остудил Олега Октай-муаллим. — Вы знаете, пообщавшись с вами, я чувствую, что и сам начинаю потихоньку сходить с ума от пространственных и временных масштабов затронутых тем.