Клуб негодяев

Глава 5 Цена доверия

Первые несколько секунд я не понимал, где нахожусь. Веки были настолько тяжёлыми, а сознание туманным, что хотелось опять провалиться в глубокий сон. Только чтобы там не было ни кладбищ, ни чудовищ, ни крови…

Боль меня отрезвила. С каждым мгновением я ощущал её всё сильней.

Голова немилосердно ныла, и что-то крайне скверное творилось с рукой.

Я наконец-то открыл глаза и с удивлением обнаружил, что каким-то образом попал обратно в свой номер. Эту уютную комнатку со светлыми обоями с незатейливым орнаментом я бы ни за что ни с чем не перепутал. Либо это очередная иллюзия, либо те ужасы, с которыми я столкнулся, были всего лишь ночным кошмаром.

Слегка приподнявшись на постели, я первым делом захотел взглянуть на мучившую меня руку, и вздрогнул от неожиданности.

Передо мной на скромном жёстком стуле сидела молодая женщина. Она аккуратно, стараясь меня не тревожить, разворачивала пропитанную кровью повязку.

Я не мог собрать мозаику в единое целое. Если я ранен, значит, Перси Филдвик мне не приснился. Но почему же тогда я до сих пор жив, и, судя по всему, мне больше ничего не угрожает?

Незнакомка возилась с последним слоем. Я поморщился, когда ткань стала отделяться от раны.

— Больно, — утвердительно сказала женщина.

Мне понравился её голос. Такой мягкий и приятный.

— Не смотри, — добавила она после паузы.

Но я специально не стал отворачиваться. Было стыдно оставлять её наедине с тем ужасом, который скрывался под повязкой. Рана хоть и была воспалена, но зато уже не кровоточила…

ПФ.

Это не было плодом моего воображения: у меня на запястье были отчётливо вырезаны большие буквы П и Ф.

Перси Филдвик!

Мне ничего не приснилось.

— Боже мой… — я откинулся на подушку и тихо застонал, почувствовав вспыхнувшую в голове боль. Плохо слушающимися пальцами нащупал приличного размера шишку. Интересно, я сначала ударился, а потом потерял сознание, или наоборот?

— Не двигайся, — попросила женщина.

Я послушно замер, пытаясь вспомнить, кто она такая. Не вспомнил.

Проделав все необходимые манипуляции с раной, она что-то зашептала. Я прислушался, но понял лишь то, что она говорит на чешском. Ни одно слово не вызвало у меня никаких языковых ассоциаций, поэтому её речь для меня была бессмысленным набором звуков.

— Как я здесь оказался? — спросил я, когда она закончила то ли ворчать, то ли причитать.

Женщина тихо вздохнула. Она выглядела такой уставшей, что мне было её жаль.

— Твои друзья тебя сюда принесли. Ты был без сознания, — сказала она с лёгким акцентом.

— А где Франсуа? — вырвалось у меня.

Я очень надеялся, что под «друзьями» она подразумевала его и Ренара.

Незнакомка встала и, подойдя к окну, раздвинула занавески. В комнате сразу стало светлее.

— Франсуа полночи от тебя не отходил, он очень беспокоился. Я его еле уговорила пойти спать, — она едва заметно улыбнулась. — Хорошие у тебя друзья. Второй, правда, ругался сильно, но от него было больше пользы. Это он тебе рану перевязал.

В этот момент я испытал двойственные чувства. Я был благодарен Ренару, однако меня волновало то, что он наверняка заметил вырезанные буквы.

Тем временем женщина взяла с прикроватной тумбочки посудину с использованными бинтами.

— Я зайду попозже, — бросила она на пути к выходу из комнаты.

Я хотел её остановить, но в этот момент на пороге возник Франсуа. Молча, что для него весьма странно, он пропустил женщину. Закрыв за ней дверь, он уставился на меня.

— Слава Богу! Слава Богу! — я был готов к тому, что он в порыве эмоций может запрыгнуть на кровать, но, к счастью, он устроился на стуле.

Вид у Франуса был, мягко говоря, неважный. Никогда прежде я не видел на нём такой мятой рубашки! Наверное, он лёг спать, не раздеваясь. И расчёску он точно пока не брал в руки: его русые волосы были взлохмачены и спутаны, как после урагана.

— Слава Богу, — уже тише повторил Франсуа. — Наконец-то эта ужасная ночь закончилась. Я чуть с ума не сошёл, когда ты пропал.

Я бы предпочёл, чтобы меня опять резали ножом и гоняли по кладбищу. Мне было так стыдно перед другом, что я заставлял себя смотреть ему в глаза.

— Франсуа, прости меня.

Он вдруг ссутулился и отвернулся.

— Нет! — прежде чем я успел опомниться, Франсуа вновь повернулся ко мне. — Это ты меня прости. Я не смог тебя защитить. Я только всё испортил. Чёрт бы побрал мой язык! — он вскочил на ноги, с грохотом повалив стул. Я аж зажмурился от испуга. — Ты же принял мои слова про Родерика за упрёк! Какой же я дурак! Думаю только о себе. Клянусь, я не хотел тебя обидеть и подтолкнуть к какой-нибудь глупости.

Я смутно догадывался о том, что он имел в виду, но у меня не было сил подумать как следует. Голова по-прежнему ныла, и поэтому я воспринимал экспрессию Франсуа в прямом смысле болезненно. Каждый его возглас, как гвоздь, вбивался в мозг.

— Успокойся, ты ни в чём не виноват…

— Да я ни за что не поверю, что ты сам решил отправиться на встречу с этим уродом!

Как он ошибался. Я же добровольно пошёл на целое собрание таких вот «уродов» как Фредерик Спенсер. У меня определённо есть талант обманщика. Возможно, он передался по наследству…

Но как же это всё гадко!

— Одного только не пойму, — сказал Франсуа и даже притих ненадолго. — Что вы там делали?

— Где?

— Ну как — где? В еврейском квартале. Ренар говорил, что ты всегда казался ему похожим на еврея, но, по-моему, это чушь.

Я как будто снова заснул, иначе я просто не мог объяснить тот бред, который нёс Франсуа.

— Мы нашли тебя прямо у ворот кладбища. Жуткая была картина! Как вспоминаю, так мороз по коже! Ворота нараспашку, ты лежишь в крови… А ещё у тебя на пальце был какой-то перстень с печаткой. Я так удивился: ты же никогда не носил колец!

Невзирая на боль, я тут же поднёс руки к лицу.

— А где же сейчас этот перстень?

Франсуа с хрустом потянулся.

— Я хотел его выкинуть, но Ренар не разрешил. Сказал, что нормальные люди золотом не разбрасываются. Пришлось оставить. Ты ничего не помнишь?

Перед глазами тут же пронеслись последние события. Я их представлял настолько чётко, как будто с тех пор прошло всего несколько минут.

Я бы и был рад теперь всё рассказать Франсуа, но вряд ли бы он мне поверил.

— Нет, — я отвёл взгляд. — Извини, я ничего не помню. Всё это очень странно… Давай не будем ничего говорить об этом Элен, хорошо?

— Обмануть Элен?!

— Придётся, — сказал я, чувствуя себя при этом последней сволочью. — Иначе она будет волноваться и больше никогда никуда меня с тобой не отпустит.

Франсуа молчал.

— Хорошо, — сказал он, когда я чуть было вероломно не задремал. — Никто ей ничего об этом не расскажет. Но как быть с нами? Давай договоримся не врать хотя бы друг другу. Пойми, я хочу тебе доверять. И хочу, чтобы ты доверял мне и больше ничего от меня не скрывал.

— Ты прав.

— Надеюсь, мы оба извлекли из этой истории урок. Господи, как же я рад, что всё стало на свои места! Роберт, ты точно родился под счастливой звездой! Если бы не Хедвика, мы бы с Ренаром ни за что тебя не нашли. Она единственная, кто согласился отправиться с нами на поиски. Не знаю, как она…

— Погоди. Кто такая Хедвика?

— Как это — кто? — Франсуа как будто по-настоящему оскорбился. — Хедвика — дочка Павла Дубека, хозяина гостиницы. Очень милая и отзывчивая особа. Да ты её видел, она же только что тебе повязку меняла.

Меня безгранично утомляло присутствие друга. Мало того, что меня грызла совесть, так ещё у меня больше не было сил поддерживать разговор. Но мне было неудобно гнать его из комнаты.

— Она просто прелесть, — с восторгом продолжал Франсуа. — И хорошенькая, и сердце у неё доброе. Я был так поражён, когда узнал, что они с Иваной сёстры! Ой, да ты же здесь никого не знаешь. Ну, ты давай лежи, отдыхай, а я буду тебя развлекать. Слушай…

Я закатил глаза. Мне сейчас для полного счастья только «развлечений» в духе Франсуа не хватало.

За следующие полчаса я узнал много нового, но вредного для уставшего человека с головной болью. Ивана — младшая сестра Хедвики. Она девушка симпатичная, с длинной чёрной косой и картинно очерченными полными губами (не знаю, почему именно эти вещи показались Франсуа особо важными), но характер у Иваны якобы не соответствует внешности. Причём выводы о её небогатом внутреннем мире Франсуа сделал, когда она пнула ногой кошку, которая вышла в общий зал. Собственно, из-за несправедливо обиженного животного мой друг и вступил в конфликт. Он в лицо бросил девушке обвинения в жестокости, недостойной представительницы нежного пола, и всё это произошло на виду у других постояльцев. Неудивительно, что Ивана, ранее стрелявшая глазками в импозантного француза, теперь обходит его стороной.

Его своенравный камердинер также не терял времени даром. Он поссорился то ли с поляком, то ли с русским, но Франсуа так и не понял из-за чего. Для него так и осталось загадкой, что же могли не поделить люди, которые друг друга почти не понимают из-за языкового барьера. А на все вопросы господина Ренар безыдейно отвечает: «Не твоё собачье дело!».

В общем, я, как всегда, пропустил много важного и интересного.

Ближе к полудню я нашёл в себе силы встать с постели. Как неприкаянный, я бродил по крошечной комнате и вспоминал, что со мной произошло в последнее время. Я видел перед собой образы членов клуба «Рука славы» и просто не мог поверить, что у меня хватило смелости явиться на собрание. Но ещё больше я не хотел верить в то, что чуть не стал жертвой кровожадного существа, скрывающегося под личиной человека. Метка, которую эта тварь оставила на моём теле, не давала мне усомниться в правдивости ночного приключения.

Я подолгу сидел у окна и смотрел на улицу, наблюдая за прохожими. Мне казалось, что среди них обязательно должен промелькнуть Перси Филдвик. Ведь он же не мог просто так исчезнуть! Вероятно, он ищет меня, чтобы закончить начатое. А вдруг он где-то совсем близко? Вдруг знает, о чём я думаю? Что я могу сделать, если он нападёт на меня или Франсуа? Эти мрачные мысли на долгие часы стали моими компаньонами.

Хедвика так и не пришла. Лекарство для меня она передала через Ренара. Поначалу я не расстроился из-за этого, так как хотел отблагодарить Ренара за своё спасение, но он устроил мне такую головомойку, напридумывал таких эпитетов в мой адрес, что от обиды «спасибо» просто застряло у меня в горле. Франсуа заглядывал ко мне на удивление редко. За ужином он, как обычно, разговорился и вывалил на меня гору информации, половину которой я точно пропустил мимо ушей. Невольно пришлось заострить внимание, когда он заговорил о графе де Сент-Клоде, точнее о его приглашении на завтрашний вечер. Франсуа почему-то не сомневался в том, что я непременно пойду с ним, и поэтому раз в сотый за всё время нашего путешествия пел дифирамбы гостеприимству графа. Также я узнал, что Ренар со своим то ли поляком, то ли русским, который на самом деле оказался хорватом, зарыли топор войны и решили раскурить трубку мира. Если отбросить словесные выкрутасы, они забыли о вражде, и хорват предложил в качестве примирения научить Ренара пить абсент по-чешски. Мне было абсолютно всё равно, чем слуга моего друга занимается на досуге, и я бы охотно забыл об этом. Но Франсуа посчитал, что было бы большим упущением приехать в Чехию и не увидеть, как пьют всякую отраву с местным колоритом. Тем более что до встречи с графом надо было себя как-то развлекать. Я догадывался, почему Франсуа так упорно звал меня на это «представление»: он явно не хотел, чтобы я опять куда-нибудь ушёл без его ведома. Конечно, меня задевало его недоверие, но винить в этом я мог только себя. К счастью, я сумел доходчиво растолковать ему, почему не собираюсь спускаться в общий зал и смотреть на это безобразие. Где пьют — спаивают, где спаивают — глумятся над теми, кто пьёт мало.

— Роберт, ты здесь?

Внезапно услышать в полутьме голос Франсуа — всё равно что получить обухом по голове.

— Куда я денусь, — откликнулся я и нехотя приподнялся на кровати.

— А что у тебя так темно? Ренар заразил тебя скупостью? Давай ещё пару свечей зажжём. Ох, что я тебе сейчас расскажу! Зря ты со мной не пошёл, было так весело!

Ни на секунду не замолкая, Франсуа суетливо расхаживал по комнате.

— Представляешь, эти двое чуть стол не спалили, когда жгли сахар. Так полыхнуло! Столешница обуглилась…

— Франсуа…

— …а сахару хоть бы что. Хорошо хоть успели на другое место перебежать, а то застукали бы нас за порчей имущества…

— Франсуа!

— …и выгнали бы нас…

— Здесь нет больше свечей, остановись!

Он встал как вкопанный.

— А что сразу не сказал?

Я обречённо вздохнул. Ну и как с ним можно разговаривать, если он никого, кроме себя, даже не слышит? Если он ещё и выпил хоть чуть-чуть, это катастрофа.

— Ну, ладно, — Франсуа достал что-то из кармана. — Смотри, это мне Ивана дала. Сказала, что это от сестры записка. Меня зовут в полночь на свидание, ну не наглость ли? Как считаешь?

— Не пойму, что тебя так возмущает. Тебе же нравятся дерзкие девушки. Да и о Хедвике ты хорошо отзывался.

Он покачал головой и без предупреждения сел на кровать.

— Готов поспорить, это не Хедвика писала. У Хедвики речь правильная, а в короткой записке почему-то несколько ошибок. Да это всё Ивана! Вот у неё французский просто ужасный.

— Господи, да зачем ей это?

— Это месть, — зловещим тоном произнёс Франсуа. — Полночь. Тёмный двор. И я стою, как дурак, чуда жду. Женщины бывают коварны, ещё как.

— Успокойся, вдруг ты заблуждаешься? Может, Хедвика…

— Это не Хедвика!

— Тогда не ходи никуда. Накажи злодейку своим равнодушием.

— Хм. Звучит мудро и справедливо. Но, знаешь, это скучно.

— Тогда делай что хочешь.

Я уткнулся лицом в подушку. Меня мучили более серьёзные неприятности, и на ерунду в духе оперетт у меня просто не хватало сил.

Для Франсуа же эта была проблема мирового масштаба.

— А может, ты и прав. Надо сначала проверить… Хотя, вдруг Ивана будет за мной следить? Ещё смеяться потом будет. Идея! Я выйду на улицу с тобой. Никто ведь не таскает с собой на свидания друзей.

У меня не было ни малейшего желания впадать в детство вместе с ним. Идти ночью на улицу из-за какой-то глупости — да это же может быть опасно! Ничего не стоит наткнуться на кровососущую тварь, уж я-то знаю. Научен горьким опытом.

— Извини, но в полночь я уже буду видеть седьмой сон, — сказал я.

— Роберт, ну почему ты так любишь спать?

Гениальный вопрос. Прежде чем я успел на него ответить, Франсуа понёсся дальше.

— Пойдёшь со мной, тебе всё равно нужно прогуляться. Весь день в четырёх стенах! Вставай, лежебока!

Он схватил меня за подтяжки и с силой потянул.

— Франсуа! — я тут же перевернулся на спину. — Что за ребячество?

— Пойдём со мной!

— Возьми с собой Ренара.

— Он менее сговорчивый, чем ты.

Я устало вздохнул и сел. Совесть подсказывала, что надо перестать огорчать друга и сделать хоть что-то для него приятное.

А предчувствие подсказывало совсем иное: не вестись ни у кого на поводу и остаться в номере. Несмотря на более привлекательную для меня позицию, я всё же сделал выбор в пользу дружбы.

Гостиница медленно погружалась в сон. Постояльцы разбрелись по номерам. Редко где горел свет, портье с кем-то играл в карты, чтобы скоротать время. Всё было настолько спокойно, что, казалось, ждать опасности было просто преступлением. Однако я постоянно напоминал себе о Перси Филдвике, и поэтому любой шорох, любая тень вызывали у меня страшные подозрения.

На заднем дворе одиноко стояла девушка. По силуэту я не опознал в ней Хедвику, моя спасительница была выше ростом. Франсуа довольно хмыкнул: значит, он не ошибся, когда решил, что Ивана что-то задумала. Знаками попросив меня оставаться на месте и не шуметь, он уверенно вышел на середину двора. Услышав шаги, неторопливо девушка развернулась к нему лицом.

— Что же вы, мадемуазель Ивана, думали, если поменяете имя, я буду к вам лучше относиться? — в развязной манере сказал Франсуа. — Что вам от меня нужно? Я же ясно дал понять, что не желаю с вами общаться. Может, вы хотите мне что-то сказать без свидетелей?

Ивана ответила не сразу, как будто французский язык и впрямь давался ей с трудом.

— Да. Я хочу вам кое-что сказать, — она отошла на пару шагов назад. — Хочу сказать, как сильно люблю животных.

В следующий момент Ивана выкрикнула непонятное слово и вскинула руку, как будто собиралась поразить врага невидимым оружием. У меня не было времени осмыслить, что это был за жест. Моим вниманием завладело нечто странное.

Воздух вокруг Франсуа заискрился и, густея с каждой секундой, окрасился в изумрудный цвет.

Что за фокусы?!

Я выбежал из укрытия.

— Эй! Что происходит?

Ивана вздрогнула. Пронзив меня убийственным взглядом, она что-то угрожающе прошипела на чешском.

Тело вдруг свело судорогой. Я и опомниться не успел, как оказался на земле.

— Ф… Фран…суа… — даже язык не собирался меня слушаться. Не знаю, что меня тогда больше пугало, паралич или молчание друга. Я попытался встать, но руки так плохо гнулись, словно не принадлежали мне.

Громко переругивались женщины. Где-то совсем рядом ржала лошадь.

Боже, как же мне в этой какофонии не хватало голоса Франсуа! Без него я чувствовал себя слепым, которого оставил поводырь.

Изо всех сил напрягая шею, я слегка приподнял голову. Рядом с Иваной стояла Хедвика. С распущенными волосами, в ночной сорочке, босиком. Не обращая на меня ни малейшего внимания, сёстры, как две гарпии, с упоением цапались друг с другом. Когда Ивана резко развернулась, чтобы уйти, Хедвика схватила её за плечо. Не тут-то было! Нахалка вырвалась и бросилась бежать. Старшая сестра попыталась догнать её, но погоня тут же прекратилась: кажется, Хедвика наступила на что-то острое. Чуть прихрамывая, она направилась в мою сторону.

— Встать не можешь?

Для меня это прозвучало как издёвка. Можно подумать, мне очень нравится лежать в пыли!

— Где Франсуа? — ответил я вопросом на вопрос.

— Здесь он.

Хедвика добавила ещё что-то на чешском и огляделась. Она была до такой степени раздражена, что я с трудом узнавал в ней добрую самаритянку.

Ко мне медленно возвращались силы. Я попробовал встать.

— А почему он?..

— Не знаю! — довольно жёстко сказала Хедвика. Наклонившись, она взяла меня за руки. — Давай помогу.

— Не надо.

— Тебе тяжело.

— Спасибо, я сам.

— Ты упадёшь.

— Нет! — в этот момент я пошатнулся и оказался в её объятьях. По-хорошему, мне следовало отстраниться, но я поступил некрасиво — крепко обхватил её за талию.

В тот момент я понимал только одно: если я что-нибудь не сделаю, то сгорю от стыда. Вдруг девушка оскорблена тем, что стоит передо мной в неглиже, а я…

— На ногах еле держишься, — с укором произнесла Хедвика. — Тебе ещё повезло, что Ивана плохо тебя обездвижила.

— А Франсуа? Что с ним?

— С ним всё в порядке.

Я ни на йоту не поверил. Если Франсуа де Левен долго молчит, значит, самое время бить тревогу.

Оглядевшись, я убедился, что беспокоюсь не зря. Мой друг словно испарился! На заднем дворе, кроме нас с Хедвикой, не было никого. Если не считать невесть откуда забредшего серого коня. Наверное, его просто плохо привязали.

— Ну? И долго мы так будем с тобой стоять? — мне показалось, что Хедвика снова вот-вот рассердится. — Давай уже, шевелись. Мне ещё с ним надо разобраться. Ты же не хочешь, чтобы он убежал?

Я нехотя отпустил её.

— Скажи, что…

— Тихо. Мне нужна твоя помощь, — она убрала за спину тёмные волнистые пряди и немного отошла в сторону. — Нельзя, чтобы ещё кто-нибудь узнал об этом.

— Послушай. Ивана…

— Ивана дура!

Мне пришлось замолкнуть. Хедвика теперь выглядела такой злой, что я, скорее, осмелился бы прыгнуть в костёр, чем заговорить с ней.

— С лошадьми умеешь обращаться?

Я на мгновение растерялся.

— Не очень.

— Плохо, — резюмировала Хедвика. Она оценивающе оглядела животное. — Должны управиться — он вроде смирный.

Но конь протестующее затряс головой и зафыркал, как только она протянула к нему руку.

— Осторожно, вдруг укусит.

— Лучше посоветуй, что с ним делать. Оставлять его здесь нельзя, его может кто-нибудь заметить.

Стараясь не выглядеть малодушным, я подошёл к коню и всё же с опаской коснулся его шеи. Я надеялся, что он, в лучшем случае, просто отойдёт от меня. Однако же конь повёл себя вполне дружелюбно и даже позволил себя погладить.

— Может, отвести его в конюшню? — предложил я, медленно водя ладонью по бархатной серебристой шкуре.

Хедвика посмотрела на меня, как на идиота.

— Нет, ну ты точно странный! Вот что ты ему скажешь, когда он придёт в себя? Как объяснишь, почему он очнулся не у себя в номере, а среди лошадей? Хороша парочка: один болтун, другой тугодум. Давно у нас не было столько проблем от постояльцев.

Я в ужасе замер. Похоже, Перси Филдвик был всего лишь моей первой крупной неприятностью…

— Как она превратила Франсуа в коня? — я даже не поверил, что сказал эту глупость вслух.

— Так же, как и обездвижила тебя, магией, — неожиданно охотно объяснила Хедвика. — Да ты не переживай, к утру он точно станет прежним. Ивана сказала, что хотела сделать его козлом, но не получилось. Потому что она дура.

Её чёрные брови снова угрожающе изогнулись.

Я с волнением смотрел то на неё, то на Франсуа. Честное слово, я как будто попал в кошмарный сон, где можно только плыть по течению, полностью покорившись немыслимым обстоятельствам.

— Ивана меня совсем не слушает, — продолжила Хедвика. — Пока мама была жива, ещё держала себя в руках, а сейчас… Её совершенно не волнует репутация гостиницы! Всё время норовит кого-нибудь заколдовать. Ты уж постарайся её не провоцировать, она на расправу скорая.

— Не планировал в ближайшее время пополнять список врагов.

— Это правильно. Я так поняла, у тебя и без неё хватает недоброжелателей.

Я смутился, вспомнив, что именно Хедвике многим обязан. И к тому же она была права: я совсем недавно приехал в Прагу, а уже успел побывать в серьёзных передрягах.

Франсуа напомнил о себе, толкнув меня мордой в плечо.

Господи, как же я быстро привык к мысли о том, что моего друга превратили в животное! Да что со мной происходит?

— Роберт…

Я едва не спросил у Хедвики, откуда она знает моё имя, но вовремя прикусил язык.

Она улыбнулась мне так же тепло, как тогда утром.

— Спасибо.

— За что? Я же ничего не сделал.

— Вот за это и спасибо. Многие на твоём месте начинают впадать в истерику, кричать, угрожать сжечь нас вместе с гостиницей. Один даже чуть не задушил эту дуру. А ты какой-то странный. Слишком спокойный.

— Наверное, это потому, что после вчерашней ночи меня трудно чем-нибудь напугать.

— Не обижайся, но я терпеть не могу таких храбрецов. Их непросто заставить молчать о случившемся.

Вот так всегда. Только почувствуешь себя смелым, а приходится возвращаться в привычное состояние, чтобы избежать новых неприятностей.

— Обещаю, я никому ничего не скажу.

— Даже Франсуа и вашему спутнику.

— Даже им, — подтвердил я, чувствуя, что это будет мне стоить огромных усилий. У меня и так накопилось чересчур много секретов, и каждый новый ложился на душу тяжким грузом.

Хедвика долго не отвечала. Она скрестила руки на груди, и от неё вновь повеяло холодом. Мне не нравилось находиться в плену её глаз, я чувствовал себя почти так же, как и прошлой ночью на кладбище. Таким же бестолковым и беспомощным.

Подул лёгкий, но противный ветер. Я хотел было предложить Хедвике свою куртку, чтобы хоть как-то нарушить молчание, однако она вдруг заговорила первой.

— Я тебя совсем не знаю, — её голос прозвучал настороженно, — поэтому я не могу поверить тебе на слово. Мне нужно что-нибудь взамен на мою тайну. Например, твоя.

— У меня нет тайн.

— А ты рассказал Франсуа, где был той ночью и кто тебя ранил? Он меня уверял, что даже представить себе не может, как такое вообще могло случиться.

Я еле сдержался, чтобы не чертыхнуться. И что мне делать? Соврать, что я ничего не скрываю от Франсуа?

— И что это были за буквы? — Хедвика снова нанесла мне болезненный удар.

— Я не хочу об этом говорить. Ни с кем, — отчеканил я.

— Учти, я колдую лучше сестры.

— Так преврати меня в козла, и будем квиты!

Разумеется, такой исход дела был мне не по душе, но я был не обязан откровенничать с первой попавшейся колдуньей. Я уже и так «мило» пообщался с вампиром, и ничего хорошего из этого не вышло. Пусть это не было моей виной, только я всё равно не мог простить себе, что поддался чарам и выболтал Филдвику почти всё что мог.

Хедвика многозначительно ухмыльнулась.

— Неужели тебе настолько дорога твоя тайна?

— Да.

Я не стал ей ничего объяснять. Не хотел.

Хедвика не успела мне ничего ответить. Она вдруг ахнула и кинулась к Франсуа. Я тут же повернулся к нему. К счастью, мои худшие ожидания не сбылись: к моему другу, слава Богу, вернулся прежний вид. У меня просто на сердце полегчало, когда я увидел, как он сидит на земле и, тихо постанывая, прячет лицо в ладонях.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила у него Хедвика на французском.

Франсуа потёр глаза.

— Я чувствую себя болваном. Не надо было пить этот абсент. На вкус дрянь, так ещё и в голову нехило ударил. А где это мы?

Я взял его под руку, чтобы помочь встать. Какой же он тяжёлый!

— На заднем дворе. Ивана тебе записку передала…

— Какую ещё записку?! — Франсуа так громко проорал это, что я захотел закрыть ему рот ладонью. — Эта нахалка ещё и писать умеет?.. А, да… Было что-то такое… Или нет?

Хедвика понизила голос до шёпота:

— Эй, потише. Люди спят, а ты шумишь. Хорошо, что моя комната на первом этаже, я прямо через окно к вам вышла.

— Роберт, я тебе не говорил, что она прелесть?

— Говорил, — вздохнул я. — Пойдём, хватит с нас полуночных прогулок.

— И мы не проводим даму до окна?!

Я не до конца понимал, что с ним творилось. То ли этот абсент и впрямь волшебный напиток, то ли это последствия колдовства. В любом случае ни одна из версий этой истории не должна дойти до Элен.

Раньше все разговоры о графе де Сент-Клоде меня немало напрягали. Мне было очень неловко от того, что Франсуа хочет познакомить меня с ним и его семьёй. Я же не аристократ и даже не выдающаяся личность. Одним словом, я не тот человек, которого многие сочтут за честь пригласить в гости. Теперь меня это не волновало. Наоборот, я уже сам хотел наконец-то провести время в компании приличных людей. Чтобы они не были преступниками, чудовищами или колдунами. Чтобы не проявляли ко мне излишнего внимания. Чтобы не лезли в мои дела.

Вода начинала остывать. Ничего, я больше люблю, когда она тёплая, а не горячая. Ванна была не такая удобная, как дома, но всё же меня вполне устраивали и такие условия. Мне было необходимо расслабиться и прийти в себя после очередной трудной ночи. После случившегося я долго не мог заснуть, в голову наперебой лезли неприятные мысли. Снова и снова вспоминая всё, что произошло со мной после получения злополучного письма, я промучился полночи.

Я пытался убедить себя в том, что это осталось позади. Стараясь меньше думать о своих проблемах, я предвкушал вечер у графа. Уж там всё точно будет нормально. Может, я буду стесняться, скучать, но, по крайней мере, это лучше, чем постоянно испытывать страх за себя и Франсуа.

Жаль, что плохо получалось думать о хорошем.

Я убрал с лица мокрые волосы и в который раз взглянул на красноватые отметины на руке. Рана заживала гораздо быстрее, чем я предполагал, но мне хотелось, чтобы она исчезла сию же минуту. Терпеть на себе инициалы Филдвика было невыносимо…

— Неплохо…

Я вздрогнул, услышав совсем рядом голос Хедвики.

— Скоро станут совсем незаметными.

Я хотел что-нибудь ответить, но задохнулся от испуга и смущения. До последнего надеясь, что мне послышалось, я поднял глаза.

Хедвика стояла всего в шаге от меня. В том же платье, что и вчера утром. Даже смотрела она на меня так же, как при первой нашей встрече, сдержанно, без эмоций.

Но чёрт побери! Лучше бы это был Филдвик!

Я просто оцепенел. Тело закололо от мурашек. С волос медленно стекали холодные капли, но я не убирал их.

— Для ведьм закрытые двери не помеха, — чуть надменно сказала Хедвика, хоть я даже не успел подумать о том, каким образом она оказалась рядом со мной в ванной комнате.

— Я вообще-то неодет, — процедил я сквозь зубы.

— А было бы лучше, если бы ты, как умалишённый, мылся в одежде?

Я бросил взгляд на спасительное полотенце. Оно было рядом, на маленькой тумбочке у стены, но я не мог просто так его достать. Для этого нужно было, как минимум, приподняться.

Только нельзя этого сделать при Хедвике!

— Буду очень благодарен, если ты уйдёшь.

— Нет, я останусь. А вот у тебя полная свобода действий. Можешь сам уйти.

— Отвернись хотя бы. Пожалуйста.

На лице Хедвики появилась игривая улыбка.

— Нет.

— Это подло!

— Подло — делать вид, будто ничего мне не должен. Я пришла за твоей тайной. И заметь, я тебя здесь насильно не держу, не угрожаю оружием, не применяю магию. Так что ты можешь меня и дальше игнорировать.

Самое обидное, что она была права. Меня сковывали только общепринятые понятия о приличиях. Больше ничего.

Я бы мог из вредности потянуть время, чтобы шантажистка не выдержала и ушла, вот только обстоятельства были не на моей стороне. Вода стремительно охлаждалась.

Ужасное чувство обречённости. В рукаве, как назло, не было никакого туза. Я не знал, как от неё отделаться.

— Ладно, я поделюсь с тобой своей тайной, — принуждённо сказал я. — Только у меня три условия. Первое: ты никому ничего не расскажешь.

Хедвика слегка прищурилась.

— Второе: ни слова от меня не дождёшься, пока я не приведу себя в порядок. И третье…

— Хватит, — взгляд ведьмы стал таким суровым, что я в испуге затаил дыхание. — Не вздумай обвести меня вокруг пальца, всё равно не получится.

Удивительно, я даже порадовался, что она меня перебила: третье условие я так и не смог придумать. Зато избежал позорной паузы.

— И в мыслях подобного не было. Просто мне уже холодно…

— А кто тебя заставляет сидеть в холодной воде?

— Ты! — огрызнулся я. — Представь себя на моём месте… Хотя вряд ли тебе знакомо чувство, от которого хочется провалиться сквозь землю.

Хедвика хмыкнула и покачала головой.

— Упрямый мальчишка, — она сказала это так, как будто была намного старше меня. — Упрямый и замёрзший. И к тому же неблагодарный. Я силы на него тратила, бегала тёмной ночью искала его. Сидела потом с ним до рассвета, рану ему заговорила, а он даже спасибо не сказал.

Пришлось самому себе признаться в том, что я редкостная свинья.

— Ты нашла меня с помощью магии? — немного невпопад спросил я.

— Это было не очень трудно. На ком-то из твоих близких родственников была сильная порча, и она оставила на тебе след. Не волнуйся, тебе это не повредит.

Замечательно, ещё и порча откуда-то взялась. Догадываюсь, кто из родни мог навлечь на себя такую беду.

В носу некстати закололо. Я не смог сдержать чих.

Прижав пальцы к губам, Хедвика захихикала, как легкомысленная девчонка вроде Шарлотт. Как же быстро у неё меняется настроение!

— Я всё ещё жду твою тайну. В твоих же интересах начать рассказ раньше и быстрей его закончить.

Да уж. Женщины куда страшней вампиров. Особенно, если они ведьмы.