Клуб негодяев

Глава 9 Охотник

Мгла. Глубокая бархатная мгла и ничего более. Ни образов, ни звуков, ни запаха. Я не могу думать ни о чём, кроме этого бескрайнего чёрного полотна. Не могу вспомнить, кто я. Я забыл свой облик, своё имя. Но меня это не волнует. Я не чувствую страха и не страдаю от одиночества. Покой. Я ощущаю только его, и не желаю, чтобы ему наступил конец. Остальное мне безразлично.

Я проснулся.

Первое, что я увидел — потолок. Да, это в какой-то степени пошло и безыдейно, но это было лучше, чем находиться в плену тьмы. И как мне только могло понравиться такое застывшее состояние? Бред.

Было трудно пошевелиться.

Я обнаружил, что крепко связан ремнями. Проклятье! Что задумал Андрей?! Ясное дело, что он воспользовался рукой славы не для того, чтобы показать её возможности!

— Почти двадцать три минуты.

Я обернулся на голос. Андрей с невозмутимым видом стоял у стены с выцветшими обоями и играл цепочкой карманных часов. Цепочка тихонько звякала в его пальцах. Я хотел обратиться к нему, но на меня нахлынула такая волна слабости, что я лишь с трудом разомкнул сухие губы.

— У тебя много вопросов, — неожиданно мягко сказал Андрей. — Так и должно быть. Но не спеши их задавать. Я дам тебе ответы, просто подожди.

Он спрятал часы в карман и приблизился ко мне. Я бы вскочил с кушетки, если бы мог.

— Не бойся, — Андрей взял со стола не понятно, откуда взявшуюся тёмную бутылку. — Я больше не причиню тебе вреда. Конечно, тебе придётся заново научиться мне доверять.

Налив в бокал бордовое вино, он одной рукой, совсем не напрягаясь, приподнял меня.

— Что тебе нужно? — прошептал я, как только оказался в сидячем положении.

— Тихо, мальчик, ты ещё слаб.

Он поднёс бокал к моему рту. Аромата вина я не ощутил, в нос упорно лезло что-то постороннее. Знакомый запах…

Я с усилием сделал глоток холодной вязкой жидкости.

Мозг иглой пронзила догадка. Кровь!

Замычав, я протестующе откинулся назад. Андрей схватил меня за волосы и грубо запрокинул голову. Я не чувствовал боль. Только обиду и безграничное унижение.

— Надо до дна, — наставительно произнёс Андрей.

Почему надо?! Я не хочу! Это неправильно!

Против воли я пил кровь. Глаза щипало от слёз. Сорвавшаяся с губ холодная капля, медленно поползла по подбородку, грозясь добраться до шеи. Я просто чудом не захлебнулся.

Отвратительная экзекуция прекратилась так же внезапно, как и началась.

— Скоро тебе станет легче, — пообещал Андрей. — Да, противно. Остывшая кровь далеко не деликатес, но для первого раза вполне сойдёт. Ты привыкнешь.

Я проглотил отдающую металлом слюну и немного отдышался.

— Что всё это значит?

— Подумай, ты умный мальчик.

Меня это взбесило.

— Скажи, что ты со мной делаешь?! И развяжи меня!

— Вот, к тебе возвращаются силы…

— Ты что, хочешь сделать из меня вампира?!

— Ты уже вампир.

Невозможно. Это больше всего похоже на розыгрыш. Как я могу быть нечистью, я же человек! Самый обычный, заурядный, лишённый талантов и прочих выдающихся качеств. Вампиры — ходячие мертвецы, а я живой! И кровь такая невкусная, ей же нельзя питаться!

— Чушь! — я был вне себя от гнева и обиды. — Если ты меня связанного напоил кровью, это ещё не значит, что я вампир!

Во взгляде Андрея промелькнуло что-то вроде сочувствия.

— Я кое-что тебе покажу.

Чего я не ожидал увидеть, так это именно такую вещь… Он держал в руке медицинский шприц. Я насторожился: мало ли, зачем он его взял.

— Я вколол тебе в вену вампирский яд, — сказал он. — Он подействовал моментально. У тебя начались такие страшные судороги, что пришлось воспользоваться ремнями. Не с первой попытки удалось тебя утихомирить… Зрелище было не для слабонервных.

В голосе Андрея не слышалось ни торжества, ни огорчения. Он говорил так ровно, будто каждый день занимается подобными экспериментами.

В любом случае я ему не верил. Нет, возможно, он и вправду чуть меня не угробил, но от этого я не стал кровососом.

— Какой ещё вампирский яд? Очередное изобретение мошенников? — съехидничал я.

— Это настоящий яд. Он выделяется из клыков вампира.

— Ты думал, что и святая вода у тебя настоящая.

Андрей начал возиться ремнями. Я терпеливо ждал, когда он закончит.

— Ты, наверное, думаешь, что по мне плачет лечебница для душевнобольных? — он приступил к следующему ремню.

— Да!

— Пожалуйста, не дёргайся…

— Я двадцать три минуты был без сознания!

— Не двадцать три, больше. Я отсчитывал время с того момента, когда у тебя остановилось сердце… Осторожней!

Я неуклюже свалился на пол и стукнулся головой. При этом опутанные ремнями ноги остались на кушетке.

— Что ж ты скачешь, как пойманная рыба, — вздохнул Андрей.

С волнением я прижал руку к груди. Бешено колотящееся сердце могло запросто пробить рёбра.

— Зачем ты мне вколол эту дрянь? Вдруг я бы умер!

— От вампирского яда не умирают.

— Не верю я в этот яд, — избавившись от пут, я встал на ноги.

— А так?

Его зубы заострились, отросшие клыки чуть загнулись внутрь. Я не шелохнулся. Опять кошмар. Надо всего лишь проснуться. Проснуться по-настоящему.

— Нет, ты не можешь быть вампиром. Ты меня чем-то одурманил…

— Это правда.

— Нет! Зачем тебе тогда колы и серебряные пули?

— Люди зачастую держат в своих жилищах потенциально смертельные вещи. Оружие, ножи для бытовых нужд, отраву для вредителей, просто тяжёлые и острые предметы. Но тебя же это не удивляет?

Зубы хищника не мешали ему говорить свободно и чисто. Как будто они мне привиделись.

— И пусть тебя не смущает шприц, — продолжал он. — Естественно, обратить человека в вампира можно через укус, но, видишь ли, я не хотел вкусить твою кровь. Присядь, разговор будет долгим.

Я проигнорировал его. В голове творилась полная неразбериха. Андрей вампир. Я, кажется, тоже… Господи, почему так? Это несправедливо. Я не готов принять это.

И всё-таки Андрей был кое в чём прав. Из-за собственной невнимательности я не заметил новую опасность. Позволил обмануть себя тому, кому доверился. И в том, что Филдвик предсказуем, он тоже был прав. Сам он гораздо хитрее.

— Я не желаю тебе зла, — как бы в подтверждение его слов исчезли нечеловеческие клыки. — Я просто хочу тебе помочь.

— Ты это называешь помощью?!

Я замолчал, чтобы окончательно не потерять над собой контроль. Ещё хоть одно слово и я сорвусь. А мне только истерики для пущей драмы не хватает.

— Сядь и послушай меня.

— А меня ты разве слушал?! Спрашивал у меня разрешение?! Я тебе ясно дал понять, что я против чёрной магии, а ты всё равно сделал по-своему! Да так ловко всё провернул, как будто готовился к этому! Подкрался сзади!!! Превратил меня в чудовище!..

Он двинулся ко мне. Как ни странно вспышка гнева не придала мне уверенности. Я вздрогнул и зажмурился в ожидании пощёчины или чего похуже.

— Я не превращал тебя в чудовище. Ты им станешь, только если перестанешь бороться за свою сущность.

Андрей положил руки мне на плечи. Я не смог отстраниться: он держал меня деликатно, но при этом крепко.

— Зачем ты это сделал? Говори прямо, я устал от твоих недомолвок, — я старался вести себя достойно и не сорваться снова на крик.

— Это был единственный способ спасти твою жизнь. Ты бы ни за что на это не согласился, поэтому я не стал тебя предупреждать.

— Предупреждать?

— Да, спрашивать твоё мнение не было смысла.

— Вот как? С чего ты вообще решил, что вправе так менять мою жизнь?

— Это ты сейчас злишься на меня. Шок пройдёт, и твоё негодование сменится благодарностью.

— Хватит! — я так дёрнулся, что Андрей чуть не выпустил меня от неожиданности.

— Давай без глупостей, — устало сказал он. — Хотя лучше опять пустить в ход ремни. Не помешал бы и кляп, чтобы ты меня больше не перебивал.

Угроза была странной. С одной стороны, вряд ли Андрей обладает железным терпением, с другой, — он не злорадствовал. Я до сих пор не уловил в его голосе и мимике агрессии. Честное слово, лучше иметь дело с Филдвиком: его намерения предельно ясны.

Придётся хотя бы на время покориться обстоятельствам. Это я умею.

— Правильно, — вздохнув, Андрей убрал руки.

Я не решился в этот раз испытывать судьбу.

— Ты пока не осознаёшь, что с тобой произошло. Это нормально. Конечно, будет непросто привыкнуть к новой жизни, но в целом она почти такая же, как и человеческая.

Какая ещё новая жизнь? Разве я хотел этого?

Глаза жгло от постыдных слёз. Меня провёл как ребёнка тот, к кому я почти привязался. Как я снова смогу довериться предателю?

— В первый месяц новорождённые вампиры практически неуязвимы. Это из-за того, что яд сосредоточен на Защите. Когда процесс перерождения завершается ко второму месяцу, защита яда ослабевает, зато вампир к этому времени уже приобретает навыки для полноценной самостоятельной жизни. Филдвику будет нелегко с тобой справиться: сначала ему доставит проблем Защита, а потом на тебя будут действовать Законы. Убийство вампира собратом считается серьёзным преступлением. Ещё тебя должно порадовать, что Филдвик больше не залезет в твою голову. Общаться ментально, то есть обмениваться мыслями, можно только при обоюдном согласии.

— Хотелось бы мне залезть в твою голову.

На лице Андрея появилась растерянная улыбка.

— Я не разрешаю.

Прекрасно!

— Ты читал мои мысли, когда я был… до всего этого?

— Каюсь, немного. Ради твоего же блага. Но ты не бойся. Я помогу тебе разобраться с возможностями и ограничениями вампиров…

Это было выше моих сил!

— Мне не нужна твоя помощь! Ты говорил, что не стоит начинать дружбу с вранья, а сам взял и обманул меня!

Андрей не стал ни оправдываться, ни кидаться на меня с ремнями и кляпом. Он помолчал, словно собирался выслушать меня до конца. Убедившись, что я не нахожу слов, он достал из кармана сложенный в несколько раз желтоватый лист бумаги.

— Я это предвидел. Не хочешь меня слушать, возьми хотя бы записку. В ней я изложил самое главное, касательно уклада жизни вампиров.

Едва он передал мне записку, я, не раздумывая, порвал её на мелкие клочки. Пошёл он со своими советами!

Укоризненно покачав головой, Андрей вытащил на свет похожий лист бумаги.

— Я и это предвидел. Держи, только действуй, пожалуйста, с умом. Ещё одной запасной записки у меня нет, а то, что там написано, тебе очень пригодится.

Эмоциям пришлось уступить разуму. Я взял записку, не поблагодарив Андрея. В принципе, за что? За что я должен быть ему благодарен? За то, что он так бесцеремонно вмешался в мои дела? Вот ещё.

— Не разочаруй меня, мальчик. Не наделай ошибок.

— Наше знакомство уже было ошибкой, — огрызнулся я.

Вот уж действительно благими намерениями вымощена дорога в ад. Зря я тогда согласился пойти с ней…

— Где Хедвика? — вырвалось у меня.

Я не вынесу, если этот гад с ней что-то сделал.

А вдруг она всё знала и специально заманила меня в ловушку?

Противоречивые мысли раздирали мою душу.

Как только речь зашла о Хедвике, Андрей сразу помрачнел. У него был такой вид, будто бы он предпочёл получить осиновый кол в сердце, чем говорить о девушке.

— Она где-то поблизости, — глухо сказал он. — Я слышу её мысли.

Я развернулся и пошёл прочь. Он не окликнул меня, не попытался остановить. Однако я подозревал, что он так и не потерял ко мне интерес. Ну и пусть! Всё равно я больше в его дом ни ногой!

Хедвику я нашёл на лестнице. Съёжившись, она сидела на ступеньке, отчего казалась беспомощной девочкой, а не своенравной ведьмой. Услышав мои шаги, она со злостью уставилась на меня, но тут же расслабилась. Как будто ожидала увидеть кое-кого другого.

— Роберт, — хрипло произнесла Хедвика с чешским акцентом.

И дурак бы догадался, что до этого девушка долго плакала. Она вся раскраснелась, на чёрных ресницах поблескивали слезинки.

Я стоял перед ней в полнейшей растерянности. Что её так огорчило? Предательство Андрея? Моё перевоплощение? Что-то ещё или всё сразу?

Хедвика поднялась, нервным движением отряхнула юбку и приблизилась ко мне.

— И как я пойду с тобой по улице? — она старалась выглядеть не сильно расстроенной. — Такой чумазый и лохматый…

В следующее мгновение она прижалась ко мне и расплакалась, тоненько поскуливая. Она ничего не говорила, но до меня явственно доносился её голос.

«Андрей… Прости, я не думала, что он так поступит».

Когда мы добрались до «Старого дуба», городом завладели сумерки. Людей на темнеющих улицах стало меньше, зато по дороге я часто замечал странные тени. Готов поклясться, они не были плодом моего воображения. Серые, чёрные и даже молочно-белые они то и дело мелькали в разных углах. Лавировали между прохожими, проносились мимо или даже преследовали некоторых ни о чём не подозревающих людей. Раньше я подобного не замечал.

Со мной определённо творилось что-то неладное.

Я несколько раз собирался спросить Хедвику об этом явлении, но каждый раз сдерживал свой порыв. Она и так была не в настроении.

Уже в нескольких шагах от порога гостиницы мне под ноги кинулось что-то маленькое и серое. Покрутившись немного на месте, эта тень юркнула куда-то в сторону.

— Собака, — шепнула Хедвика, заметив, что я вздрогнул.

Как она в этом пятне разглядела собаку? По счастью, я вовремя прикусил язык, чтобы не раздражать девушку.

Внутри я, наконец, вздохнул с облегчением. В «Старом дубе» если и были тени, то только обычные. Едва поднявшись на второй этаж, я нос к носу столкнулся с Ренаром.

Чёрт! Я совсем забыл о нём с Франсуа! Только бы они не заинтересовались тем, куда я ходил без их ведома!

— Где шлялся? — суровый взгляд Ренара пригвоздил меня к месту.

Ну вот…

— Гулял. А что, нельзя?

«Что у тебя на уме, парень?»

Это было так необычно… Он ещё ничего не сказал, а я уже услышал его мысли! Я вовсе не собирался лезть в его голову, это само собой получилось. Надо как-то научиться себя контролировать, не дело уподобляться Филдвику и Андрею.

Я рассчитывал, что Ренар сейчас выскажет мне всё о моих прогулках, ране, перстне, но он ограничился лишь короткой фразой: «Чёрт с тобой» и прошёл мимо. Вот уж наглядный пример того, как человек говорит одно, а думает о другом. Даже жутко.

Франсуа неожиданно равнодушно отнёсся к моему отсутствию. Он почти весь день пробыл у графа де Сен-Клода, поэтому не удивился, что я не сидел всё это время в четырёх стенах: некому же было меня развлекать. К тому же теперь его больше заботил предстоящий спиритический сеанс.

— Неслыханный цинизм! — возмущался Франсуа, когда мы втроём ужинали. — Если бы Роберт вовремя не обнаружил Флориана, то нас бы точно позвали на похороны. В семье чуть несчастье не случилось, а граф идёт на поводу у своей любимой доченьки. «Ах, Катрин не хочет ничего отменять». Он просто спятил! Его сын, единственный наследник, лежит почти без движения, поминутно сознание теряет, не дай Бог, с ним ещё что-то случится… А все разговоры только о Катрин! Раньше граф хотя бы делал вид, что любит всех своих детей одинаково… Ох, не зря Ангелочки так её боялись… Проклятье! Я ничего не понимаю.

За всю тираду Ренар ни разу его не перебил и даже не уговаривал есть молча.

Я хоть по большей части помалкивал, тоже не мог сосредоточиться на еде. От мяса с грибами доносился дразнящий аромат, но на вкус блюдо было абсолютно пресным. Несмотря на качественные продукты и специи, во рту ощущался только слабый привкус чего-то съедобного. Наверное, если посолить башмак, то получится то же самое.

Я поглядывал на своих компаньонов. Франсуа ел вяло, без конца отвлекаясь на ворчание; его камердинер, большой критик всего и вся, расправлялся со своей порцией весьма успешно.

— А я всё равно приду, — воинственно произнёс Франсуа, накалывая гриб. — Испорчу этой гадине настроение. Если на меня её чары пока не распространяются, и граф меня не гонит в шею, значит, этим нужно непременно воспользоваться.

Я чуть не подавился. Чары! Может, в них всё и дело! Ну, конечно… всё сходится! Катрин и Филдвик познакомились в Крумлове, и тогда девушка стала не такой как раньше. Господи, лишь бы мои догадки не подтвердились. Если Филдвик обратил её, так же, как Андрей меня, то это плохо. Очень-очень плохо.

— Роберт, пойдёшь со мной?

— Пойду.

Я не мог ответить иначе. Нельзя отпускать Франсуа одного к двум вампирам. А остаться его ничего не заставит. Разве что ремни и кляп.

Раньше мне казалось, что мне не чуждо это чувство. Время от времени оно посещает всех без исключения. Людей, животных, птиц, рыб, от этого суть не меняется. Но… Я и представить себе не мог, что такое настоящий голод. Сначала я не обратил внимания на то, что безвкусный ужин меня не насытил, потом забеспокоился. Вскоре все внутренности словно вопили о моей безалаберности по отношению к собственному организму. Есть хотелось ужасно, я не мог ни о чём думать. Голод просто затмевал мне разум.

Я со стоном бросился на кровать прямо в одежде. У меня не было сил нормально подготовиться ко сну. Желудок продолжал бунтовать, прочие органы его поддерживали. Казалось, что голод разливается по телу, будто с каждым ударом сердца его гонит кровь.

Едва подумав о крови, я представил её солоноватый вкус и почувствовал такое возбуждение, какое не смог вызвать сегодняшний ужин. Во рту моментально пересохло, противно заныли зубы. Я провёл по ним языком — острые. Как у Филдвика. Как у Андрея.

Я сжал в кулаках одеяло, борясь со страстным желанием накрыться им с головой и спрятаться от обрушившихся на меня невзгод. Но я не маленький мальчик, и утром всё не изменится к лучшему, когда я проснусь. Всё станет только хуже. Я не выдержу и съем Франсуа, а затем Ренара. Или наоборот, без разницы.

Нет, я не согласен. Я сделаю всё, чтобы никто не пострадал от меня.

Невообразимый голод и сопутствующие мысли заглушили мою гордость. Я сел, сделал глубокий вдох и достал из кармана брюк записку Андрея. Подрагивающими от нетерпения пальцами развернул её.

Мой мальчик, тебе нужна помощь, раз ты всё же заглянул в записку. Не удивляйся, что в ней нет ничего полезного. На одном листке не уместилось бы всё, что я должен тебе объяснить. Приходи, я жду тебя. Андрей.

Мерзавец! Всё предусмотрел! Но я не куплюсь на этот гнусный шантаж, не дождётся.

Я опять коснулся языком зубов. Они по-прежнему были неестественно острыми, и мне стало страшно от того, что я не мог придать им прежний вид. Вампиры делали это играючи, я же…

Чёрт, что же я такое?!

Я сгорбился и запустил пальцы в волосы. Так есть хочется, и я не знаю, что мне делать. И пить хочется, как умирающему в пустыне. Надо что-то придумать. Или хотя бы что-то съесть. Нет, так нельзя, я же не безмозглый упырь. А есть всё равно хочется. И пить. Почему мне раньше кровь казалась гадостью?

Да что за?!..

Так, мне следует размышлять как цивилизованный человек. Первая проблема: надо как-то утолить голод. Вторая проблема: я хочу кровь и ничего больше. Третья проблема: не могу привести в порядок зубы. И как мне с этим справиться в одиночку?

Да никак. Я теперь сам — одна большая проблема.

Может, всё-таки наступить на горло своей гордыне и пойти к Андрею? Конечно, это не значит, что я вот так просто прощу его. Я чувствую как меняюсь, причём совсем не в лучшую сторону, и поэтому кто-то должен помочь мне сохранить человеческий облик. И неважно, друг это или предатель. Главное, что сейчас я опасен для окружающих.

На меня стали давить стены. Голод и жажда безжалостно терзали меня изнутри. С каждой секундой мои мучения становились всё более невыносимыми. Я подошёл к открытому окну и, ничего не соображая, сел на подоконник. В домах напротив уже не горел свет. Вся улица словно заснула в ожидании нового дня. Но я и думать не мог о сне. С азартом охотника я выглядывал случайных прохожих. Не передать словами, как мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь появился на пустынной улице! Кто-нибудь, чья кровь принесёт мне облегчение…

Нельзя! Нельзя даже думать об этом!

Но пока шла ожесточённая борьба с взбесившимся разумом, я и не заметил, как стал терять контроль над телом. Очнулся я, когда понял, что вылез из окна! Я чувствовал ладонями шершавую, остывшую за вечер стену и боялся пошевелиться.

Что это? Как я вообще держусь? Я же не какая-то муха! Даже любитель эпатажа Филдвик не демонстрировал подобный трюк.

Я прижался к стене, всей душой желая исчезнуть или на крайний случай превратиться в невидимку. Шансов мало, но вдруг меня всё же кто-нибудь увидит? Ещё не хватало навести панику среди местного населения.

Шло время, я не исчезал. Невидимкой мне, похоже, также не удалось стать. Но меня не отпускал страх сорваться вниз, поэтому я не двигался.

Долго это не могло продолжаться. Я обречённо вздохнул, позволив новоявленному инстинкту снова завладеть собой. И правда, стоило мне чуточку расслабиться, как я, едва касаясь стены пальцами, взлетел вверх.

Всё произошло так быстро и легко, что я пришёл в себя только на крыше.

— Ничего себе, — выдохнул я, садясь на жёсткую черепицу.

Теперь к вороху моих проблем прибавилась новая — каким-то образом вернуться назад.

Так, и какой урок я из всего этого извлёк? Проще без компромиссов смириться с новой сущностью, чем сопротивляться ей. В одночасье забыть всё, чему учили родители, наплевать на совесть, стать убийцей.

Я крепко обхватил себя руками, хотя совершенно не замёрз без куртки.

— Я не сдамся. Я слишком упрямый.

Моя дерзость как будто раздразнила притихшее чувство голода. Было трудно поверить в собственные слова. Какой от них толк, если я почти стал чудовищем!

Я взглянул на город. Несмотря на поздний час, где-то совсем рядом кипит жизнь. Кто-то развлекается после трудовых будней, кто-то работает. И неисчислимое множество людей спит, не заботясь о том, что стали беззащитны перед теми, кто хочет выпить их кровь…

Опять!

Я мысленно отругал себя и облизнул пересохшие губы. С таким настроем мне будет трудно дотянуть до утра. Если срочно что-нибудь не предпринять, к рассвету я буду абсолютно невменяемым. Или вменяемым, сытым… и это тоже нехорошо.

— Здравствуй, Роберт.

Завораживающий низкий голос подействовал на меня отрезвляюще. Я моментально отвлёкся от своих дум и, развернувшись, увидел незнакомца.

Красивым у него был только тембр голоса, внешность же не вызывала доверия. Широкое небритое лицо с горбатым носом. Длинные несвежие волосы падали на могучие плечи. Одет он был в потёртый чёрный плащ, перчатки и плотно надвинутую на лоб шляпу. Достойно завершала бандитский образ чёрная повязка на левом глазу. Такой увалень мать родную прирежет, про меня и говорить нечего.

— Откуда ты знаешь моё имя? Кто ты? — невежливо поинтересовался я.

Церемониться с тем, кто бесшумно подкрадывается к тебе ночью на крыше, по меньшей мере, глупо.

Он оценивающе осмотрел меня единственным глазом.

— И так сойдёт, — пробормотал он и запустил руку в карман плаща.

Я не стал дожидаться, когда он достанет оружие. Сомнительным разборкам я предпочёл бесславное бегство. Ноги сами несли меня вперёд, я и опомниться не успел, как оказался на самом краю.

— Стой, сукин сын!

Грозный окрик лишь подстегнул меня. Перемахнув приличное расстояние, я запрыгнул на крышу соседнего здания и поскользнулся на черепице. Чудом удержав равновесие, я обернулся. Неприятный незнакомец с грохотом подбежал к краю крыши гостиницы. И как я мог прозевать его появление, шумит же оглушительно!

— Поиграем в догонялки? — злобно выкрикнул он.

Я до конца не верил в то, что он может погнаться за мной, однако понимал, что недооценивать неприятеля опасно для жизни.

На всякий случай я сделал шаг назад. Под ногой зашевелилась плохо закреплённая черепица.

— Кто тебя подослал? Драгослав? Филдвик?

Разговор у нас явно не клеился с самого начала. Одноглазый бандит снова меня проигнорировал. Не сказав ни слова, он просто взял и растворился в воздухе, как туман.

— Проклятый вампир, — выплюнул я.

Совсем рядом раздался шорох. Я обернулся на звук.

Он стоял так близко, что мог при желании дотронуться до меня рукой!

От испуга я дёрнулся и чуть не навернулся: кусок черепицы, как мыло, выскользнул из-под ног.

— Может, поговорим? — уже более дружелюбным тоном предложил я, чувствуя, как теряю силы от хищного взгляда.

И так было ясно, что конструктивный диалог у нас не получится, но я как мог тянул время. Вдруг удастся сбежать.

Заговаривать ему зубы было без толку. В зажатом кулаке незнакомца что-то ярко заискрилось, озаряя его перчатку серебристым светом.

Одурев от страха, я бросился на крышу «Старого дуба». Без разбега получилось не очень удачно, был бы прыжок чуть послабее, я бы не долетел и рухнул вниз. Не оглядываясь, я бежал по покатой неровной поверхности. За спиной раздавались тяжёлые шаги и треск черепицы, то приближаясь, то отдаляясь от меня. Чёрт, этот тип всё же унизился до банальной погони! Я запрыгнул на следующий дом, оттуда — на другой, дальше — на третий. На четвёртом я уже стал выдыхаться, но я решил бороться до победного конца. Ветер свистел в ушах, как вой привидения, глаза с непривычки слезились, а я всё бежал и бежал.

Что-то ужалило меня в ногу. Вскрикнув от пронзившей всё тело боли, я упал и кубарем покатился к краю крыши. В последний момент мне улыбнулась капризница-удача, и я вцепился пальцами в водосток.

— Добегался, малыш? — прогудел надо мной чёртов преследователь.

Не дождавшись ответной реакции, он одной рукой схватил меня за воротник и поднял, как котёнка.

— Твоё счастье, что ты не сломал хребет и не разбил башку, — он слегка встряхнул меня как бы в воспитательных целях, — я бы тебе тогда устроил сладкую загробную жизнь.

— Так кто же ты? — просипел я, чувствуя себя Фаустом перед Мефистофелем.

Он действовал совсем не как Филдвик. Без театральных поз и напыщенных фраз. И вообще я уже не уверен в том, что он вампир. И в том, что смогу убежать, я тоже уже был не уверен.

Как бы то ни было, незнакомец не представился. Сердито хмыкнув, он закинул меня на крышу.

— И тебе повезло, что у меня сегодня настроение хорошее.

Я не осмелился спросить, что бы он со мной сделал, будь он не в духе.

Что же ему от меня нужно? Я не слышу его мыслей!

В любом случае он настроен весьма враждебно, так что нет резона надеяться на нечто благоприятное.

Рискуя испортить ему настроение, тем самым усугубив свою участь, я вскочил с места и рванул к соседней крыше. До неё всего ничего…

С необычайной ловкостью он обхватил меня своими лапищами, и мы оба грохнулись на самый край. Меня так сдавило, что я почти не мог дышать. Но несмотря на обстоятельства, я не собирался сдаваться без боя. Я отчаянно вырывался, пытаясь сбросить с себя неприятеля. Под нами с жалобным хрустом раскалывалась черепица.

Когда у меня в голове мелькнула мысль, что я проиграл эту битву, судьба подкинула мне ещё один сюрприз. Не отцепляясь друг от друга, мы перекатились и полетели вниз.

Это конец!

Тяжёлый удар.

С трудом веря в то, что остался жив, я чуть приподнялся, опершись на грудь менее везучего противника. Он лежал подо мной, как чучело. Не шевелясь. С закрытым глазом. Красноречиво о его состоянии говорила текущая из-под головы кровь. Она стремительно заполняла собой щели между булыжниками, превращая мостовую в узорчатый ковёр. Рядом валялась осиротевшая шляпа.

Я встал и, как преступник, оглядел проулок. Прислушался. Вроде никого.

От крови исходил затхлый запах. Такой острый, что я ощутил горечь во рту и вульгарный позыв облегчить желудок. Даже если бы погоня и драка не перебили мой голод, я бы точно побрезговал этим угощением.

Едва я перелез через подоконник в свой номер, на меня в буквальном смысле слова напала Хедвика. Вполголоса ругаясь на родном языке, она стала меня хаотично лупить. Я не чувствовал боли и прикрывался от неё руками в основном для порядка.

— Придурок! Ты придурок! — наконец перейдя на английский, она схватила меня за грудки. — Где ты был?

— Ну, в двух словах это не объяснить…

— А ты постарайся!

— Даже не знаю с чего начать, — я мягко взял её за запястья и попытался отстранить. — Мне захотелось крови.

Похоже, это было не самое удачное начало. Хедвика издала короткий рычащий звук и напряглась так, как будто хотела порвать мою рубашку.

— Так и знала. Я так и знала…

Её хватка заметно ослабла. В глазах заблестели слёзы.

Я очень захотел обнять её и хоть как-то утешить, но побоялся. Тепло и запах её тела возбуждали во мне неконтролируемый голод. А её шея выглядела такой незащищённой…

Я оттолкнул Хедвику и отошёл подальше. Может, со стороны это выглядело грубо, но лучше не испытывать судьбу.

Выслушав мой рассказ, Хедвика перестала кидаться на меня. Более того, она не стала ругаться из-за переполоха на крыше «Старого дуба» и даже не спросила об уроне.

— Я тебе принесла кое-что, — она подошла к столу и небрежным взмахом руки указала на закупоренную бутылку. — Свиная. Я подогрела её немного.

— Спасибо, Хедвика.

Надо же. Она так много для меня сделала, а я поблагодарил её только один раз. И это несправедливо. Надеюсь, когда-нибудь я смогу сделать для неё нечто больше, чем сказать безликое слово «спасибо».