Книга Легиона

11

На последний военный совет перед началом решительной схватки с Легионом Лола явилась с букетиком гиацинтов, который ей преподнес на автостоянке совершенно незнакомый человек.

— Господи, — удивилась Марго, — да ведь уже весна, а я и не заметила… до чего же мы одичали.

Обсуждение придумок Гаденыша было чисто формальным. Никто из троих не мог не то что корректировать его предложения, но даже достаточно обоснованно с ними согласиться. Он разработал несколько вирусов с разными периодами активизации, которые должны были допечь Легиона, как выразился Гаденыш, на микро- и макроуровнях. Кроме того, они с Лолитой составили больше сотни текстовых провокаций, то есть разнообразных рекламных сообщений, где так или иначе упоминалось слово Легион. Цель состояла в том, чтобы ввести имя Легиона в массовый обиход в дурном, пошлом контексте навязчивой газетной и телевизионной рекламы или двусмысленных объявлений, имея в виду в будущем увязать с этим именем любые шокирующие общество преступления и массовые бедствия. У Гаденыша были уже готовые соображения, как это сделать.

Все идеи были одобрены без споров, обсуждались только технические аспекты. Внедрением вирусов Гаденыш намеревался заняться сам, причем, хотел это сделать прямо из той квартиры, где все они находились. Платон считал, что лучше воспользоваться телефоном одной из «явочных» квартир, но Гаденыш находил эту предосторожность излишней, утверждая, что выяснить, с какой телефонной линии в компьютерную сеть попал вирус, не под силу не только Легиону, но и самому Господу Богу. Сошлись на том, что он передаст свои начиненные вирусами файлы с домашнего модема Лолы.

— Легион меня еще ни разу не трогал, — флегматично пояснила она, — а возможностей было хоть отбавляй.

С подачи Лолы Гаденыш прочитал краткую лекцию о том, как будут работать его вирусы. Он их запустит по нескольким каналам в Интернет, а кроме того в наиболее разветвленные компьютерные сети, например, банковские или железнодорожные. Проникнуть в них — для него пустяк. Существующие антивирусные программы их не обнаружат, об этом он позаботился, и пользователи на первых порах их вообще не почувствуют. Постепенно активизируясь, вирусы сформируют кодовые комбинации цифр, или букв, или слов, включая ключевое слово «Легион», которые периодически будут появляться на экранах и в распечатках компьютеров, никак, впрочем, не вредя пользователю. Таким образом вирусы в массовом порядке начнут мигрировать из компьютеров в головы людей, на ходу трансформируясь в «мозговые» вирусы. В мозгах людей должны сформироваться своеобразные информационные «тромбы», каковые и так имеются у любого человека, но эти будут специализированы нужным образом. Большинство людей их вообще не заметит, и никто уж не придаст значения тому, что, сталкиваясь с определенными сочетаниями цифр, букв или слов, человек на долю секунды будет выпадать из мыслительного процесса, а затем с удивлением вспоминать: «О чем же это я думал». В конце концов, нечто подобное с каждым происходит хотя бы один раз на день. Но как только данный конкретный мозг должен будет занять свое место в мыслящей цепочке Легиона, эффект информационных «тромбов» будет взрывной: человек сможет совершить действия, прямо противоположные тем, которых потребует участие в гигантском разуме Легиона. Все, что он сказал, объяснил Гаденыш, литературно и приблизительно, и относится только к одному варианту вируса — макровирусу, но суммарный эффект, как он надеется, должен привести если не к полному разрушению, то к серьезным сбоям в функционировании «этой проклятой империи мысли».

Марго и Платон невольно переглянулись — такой академической речи от Гаденыша они еще не слышали.

Военные действия начались. Гаденыш засел за компьютер в квартире Паулс, а сама она занялась газетными и телевизионными объявлениями. Действовать ей пришлось через подставных лиц, и она столкнулась и с извечной дилеммой всех конспираторов: действуешь сам — рискуешь «засветиться», нанимаешь посредников — рискуешь утечкой информации.

Вечером того же дня в «аппаратной» штаб-квартиры Гаденыш включил блок активизации излучателей и поставил их на «боевое дежурство». На этот раз обошлось без шампанского, но кое-что за ужином было выпито.

Лолита была бледна, неспокойна, и все время поеживалась, как от холода, хотя в доме было тепло, даже жарко.

— Как странно: война началась, а кругом все тихо, бесшумно… Но от этого только страшнее: я кожей чувствую, как весь мир наливается какой-то жутью.

— Вы слишком впечатлительны. Как врач, советую выпить водки. — Платон был собран, его движения отличались упругой экономностью, а в сосредоточенном взгляде появился ровный азартный блеск.

Гаденыш пребывал в радостном возбуждении:

— Какая разница — тихо, шумно. Джинна из бутылки мы выпустили, и он будет мочить всех подряд. Выпьем за его здоровье!

— Ну что же, — из всех четверых Марго единственная была в своем обычном состоянии, — как говорится, и да поможет нам Бог!

Два следующих дня не принесли никаких новостей. Война обещала быть затяжной, «окопной», и «штабной» быт как-то сразу устоялся, приобретя характер привычной рутины. Днем Гаденыш возился со своей «вспомогательной» аппаратурой, на которую Марго махнула рукой, а вечером, после девяти, заходила Лолита, которая, поболтав с Марго и выпив пару рюмок, уводила его на ночь к себе домой. Чтобы контролировать неожиданные выходки Легиона, если таковые последуют, в маленькой комнате поселили Лизу. Днем она имела привычку спать, и во сне без ущерба переносила отрицательную энергию Гаденыша, а по ночам штудировала свои колдовские книги, что избавляло Платона и Марго от утомительных дежурств в ночную смену. Днем Марго и Платон по очереди дежурили в аппаратной, где один из двух телевизоров всегда был включен и настроен на местный канал, дабы не прозевать сколько-нибудь значительных городских событий.

Тишина нарушилась на третий день после объявления войны Легиону. В десять утра загудели зуммеры системы слежения, тотчас заверещал звуковой сигнал блока управления излучателями, вслед за ними поочередно пискнули оба рабочих компьютера, оповещая, что получена новая информация, и дежурные приборы в течение нескольких секунд перемигивались красными и желтыми лампочками сверх постоянно мерцающих зеленых. Затем вся аппаратура успокоилась. На следящем компьютере, которому было предписано начать отсчет импульсов заново, появилась строка: «Зафиксировано сигналов — 1», и характеристики сигнала, а на втором, управляющем излучателями, высветилась надпись: «Подавлено сигналов — 1», и под ней номер излучателя, продолжительность и мощность подавляющего импульса.

За несколько минут до этого события Лолита привела Гаденыша, и он мог в полной мере насладиться своим триумфом.

Все напряженно ожидали дальнейших действий Легиона, и даже Лола задержалась на полчаса, решившись опоздать в офис, что для нее было очень серьезной акцией. Но за полчаса ничего не случилось, и она отбыла на работу.

Следующий импульс был запеленгован через полтора часа, затем, уже третий сегодня, — через сорок минут, а потом через восемь минут — еще два, с промежутком всего лишь семнадцать секунд. Все они были подавлены, и атака Легиона захлебнулась.

Ожидание стало крайне томительным. Тишина казалась опасной и напряженной, в любую секунду мог начаться новый шквал наступления, и никто не знал, чего еще можно ожидать от Легиона. Чтобы не сидеть без дела, Платон решил проверить уже сработавшие излучатели и переместить их на новые позиции, имея в виду выяснить, станет ли Легион их уничтожать. Ему удалось найти только четыре из пяти приборов, а второй, по порядку работы, бесследно исчез. Тем не менее, управляющий излучателями компьютер еще в течение почти двух часов утверждал, что номер второй исправен, а затем отметил прекращение его действия.

— Раскурочили, суки, — обиженно констатировал Гаденыш.

Ему ничего не оставалось, как засесть за новую, дополнительную партию излучателей. Эти приборы второго поколения должны были извещать управляющий компьютер о любом изменении своего местоположения.

Снова наступило затишье. Из-за напряженного ожидания время тянулось бесконечно.

Через три дня начали поступать сообщения от милицейского осведомителя Лолы: каждое утро в разных концах города, в безлюдных закоулках, в подвалах, на чердаках, обнаруживались трупы варварски убитых людей, со вспоротыми венами. За неделю насчиталось полтора десятка убийств. О самоубийствах не могло быть и речи: на всех трупах имелись следы насилия, часть жертв была связана или прикована к массивным предметам наручниками. Милиция даже не пыталась засекретить эту информацию от репортеров, а те, мгновенно уловив связь с загадочными самоубийствами «по-легионовски», не скупились на броские заголовки. «Легион жаждет крови», «Легион обнажает зубы», «Легион-кровопийца» — каждый из газетчиков изощрялся, как мог.

— Это надо же, начальница, такой интеллект, а работает так грубо, вручную, — откомментировал события Гаденыш. — По-моему, он психует. Похоже, наш СПИД начал работать.

Его физиономия расплылась в самодовольной улыбке, Марго же испытывала труднопреодолимое искушение закатить ему увесистую оплеуху. Вот удивился бы…

Убийства прекратились так же внезапно, как начались, и опять пришлось ждать дальнейших действий Легиона. Марго впервые задалась вопросом, который ей раньше не приходил в голову: выдержит ли ее собственная нервная система эту войну? Да и Платону внешняя невозмутимость давалась нелегко — Марго его знала достаточно хорошо, чтобы почувствовать это. По вечерам они оглушали себя изрядными дозами алкоголя — иначе не удавалось заснуть, а с утра Лиза отпаивала их отварами своих лесных трав. Лолита тоже созналась Марго, что сейчас они с Гаденышем больше пьют, чем занимаются сексом. А Марго отдельно отметила, что последнее время во взгляде Лолы, когда она смотрит на Гаденыша, взамен прежнего умиления появилась скука. Она, как паучиха, решила Марго, после полового акта норовит слопать партнера.

До сих пор легче всех переносила нервозную обстановку самая хрупкая участница военных действий — Лиза. Но теперь она жаловалась, что по ночам ощущает воздействие отрицательной энергии, и более того, утверждала, что источник ее находится в комнате Гаденыша, несмотря на его отсутствие.

Марго сразу насторожилась. В первый же раз, когда Гаденыш удалился на ночь к Лолите, он перед уходом тщательно запер на ключ дверь своей комнаты.

— Извини, начальница, — криво усмехнулся он, — это мои лагерные заморочки. У меня так долго не было двери, которую я мог бы запереть, что нуждаюсь в такой психотерапии.

Марго тогда лишь пожала плечами. Днем дверь в его комнату была прикрыта, и они с Платоном изредка к нему заходили, но не видели ничего, кроме компьютеров, книг, пустых бутылок, раскиданных всюду радиодеталей и компьютерных плат да стеллажей со «вспомогательной» аппаратурой. Неужели он все-таки там что-то прячет? Кто его знает, человек лагерный…

Немецкие корни Паулс сказывались в практичности, которую она не теряла ни при каких обстоятельствах. И, в частности, арендуя «штабную» квартиру, она сделала это за счет своей фирмы, которой в ближайшее время понадобится новый, дополнительный офис. Зная Лолу, Марго не сомневалась, что у нее есть комплект запасных ключей, и скорее всего не один. Так и оказалось на самом деле, и Лола тайком от Гаденыша передала Марго нужный ключ.

Ночью, как только Лиза заявила, что потоки дурной энергии устремились в пространство, Марго разбудила Платона, и они втроем отправились с инспекцией на территорию Гаденыша.

Войдя, Платон не сразу нащупал на стене выключатель, и некоторое время они стояли у двери в темноте. То, что они увидели, впечатляло. Там, где днем всю стену заполняли только серые панели приборов на стеллажах и сплетения электрических кабелей, сейчас сияло и переливалось цветными огоньками многоглазое чудище, в нижней части которого на экране компьютера плясали таблицы, надписи, бесконечные ряды чисел и разноцветные схемы. Когда Платон, наконец, включил свет, праздничная декоративность зрелища исчезла. Перед ними было всего лишь несколько десятков разнокалиберных приборов, управляемых компьютером и миганием сигнальных лампочек, выражающих свое усердие в работе, но ощущение, что это — некий машинный монстр, живущий собственной злокачественной жизнью, осталось.

— Каков прохвост, — изумилась Марго, — вспомогательная аппаратура… задел на будущее… Но все-таки, что же это такое?

— Даже приблизительно не догадываюсь, — обескураженно пробормотал Платон, — но от него достоверно несет какой-то дурью.

— Вот, вот, — подхватила Лиза, — я же говорила, сильная отрицательная энергия. ОНО излучает сигналы, непонятные мне, но они сродни сигналам Легиона. Они одной породы. Я чувствую, эта штука — опасная. Она может приманить сюда Легиона.

Марго неприятно укололо то, что Лиза применительно к этой установке Гаденыша употребила местоимение ОНО — в свое время они с Платоном, еще не осознав реальности Легиона, именно так называли его. Подавив возникший где-то в солнечном сплетении страх, грозящий заполонить все ее существо и парализовать разум, Марго заставила себя сказать небрежным тоном:

— Ладно, экскурсия окончена. Думаю, трогать эту штуку не стоит, авось, до завтра ничего не случится.

Но спать уже никому не хотелось. Марго и Платон уселись за стол пить кофе, и Лиза присоединилась к ним со своими травами.

Утром Гаденышу устроили перекрестный допрос. Он юлил и паясничал, утверждая, что все это — лишь пробные поделки, попытка создать индикаторы излучений Легиона более совершенные, чем у них сейчас в работе.

— Ты пойми же, начальница, он, паскуда, наверняка будет видоизменяться, и нам нужны средства, чтобы отследить его эволюцию. Я ведь только для тебя и стараюсь!

Дав ему покривляться вволю, Марго встала и, заложив руки за спину, отошла к окну. Гаденыш съежился, по опыту зная, что такое поведение следователя не предвещает хорошего.

— Вот что, — служебным голосом сказала Марго, — мне твоя «вспомогательная» аппаратура не нравится. Если ты сейчас же не объяснишь, что это такое, так, чтобы я поверила, я все это немедленно выключу и отдам на экспертизу, кому сочту нужным.

Взгляд Гаденыша стал по-крысиному загнанным, и рот ощерился — казалось, он подыскивает подходящий предмет, чтобы его укусить. Но он продолжал упорно молчать.

— Как знаешь. — Пожав плечами, Марго, не спеша, направилась к его комнате.

— Остановись, начальница! — завизжал Гаденыш и попытался броситься на нее, но Платон усадил его на место столь энергично, что стул под ним чуть не развалился.

— Ах ты, волчара, убить хочешь? — Гаденыш, снова вскочив, попытался ударить Платона, и тот завернул ему руки за спину.

Пытаясь выскользнуть, Гаденыш извивался, визжал и всхлипывал, на губах появилась пена — у него началась уже непритворная истерика.

— Он похож на одержимого, из которого изгоняют бесов. — Лиза подошла к нему вплотную и внимательно оглядела. — Я приведу его в норму. — Она приблизила к голове Гаденыша раскрытые ладони.

— Ведьма, сука, колдунья вонючая! — заверещал тот. — Уберите от меня эту шаманскую курву! — Он попытался боднуть Лизу головой.

Платон отвесил ему крепкую затрещину, как показалось Марго, не только по необходимости, но и с удовольствием. Гаденыш мигом успокоился.

— При истериках иногда помогает, — флегматично заметил Платон.

— Что же ты, начальница, делаешь? — горестно, но спокойно запричитал Гаденыш. — Я ведь эксклюзивно для тебя стараюсь. Этими штуками, — он махнул рукой в сторону пульта управления излучателями, — ты Легиона не добьешь. Надо знать, что он будет вытворять дальше. А там, — он повернулся к двери в свою комнату, — там самообучающаяся модель Легиона. Сечешь? Виртуальный Легион, ручной, домашний. Он сейчас в стадии обучения, а когда сформируется, можно будет прогнозировать все действия настоящего Легиона. Иначе его не победить.

— Предположим. Но он все время излучает в пространство какие-то сигналы. Для чего это?

— Ты совсем не знаешь кибернетики. — Гаденыш сокрушенно покачал головой. — Обучающаяся программа может эволюционировать только в режиме диалога. Это азы науки, начальница.

— Постой, снова концы с концами не сходятся. Легион почти две недели молчит. О каком же диалоге с ним может идти речь?

— Ох, начальница, на одних силовых, грубых импульсах модель не построишь. У Легиона бесчисленное множество разнообразных сигналов. Они имеют свои особенности — ну, там, спектр частот и характер модуляции. А эта машина научилась их узнавать. Пока она у него только учится, а потом сможет его сбивать с толку, блокировать любые его движения. Это единственный путь к победе, начальница.

Общее молчание длилось почти минуту.

— Похоже, сейчас не врешь, — произнесла, наконец, Марго. — А если врешь, то не полностью. Только зря ты это без спросу затеял… — Она оглядела всех, сидящих за столом. — Теперь нам предстоит решить, насколько опасно это виртуальное ручное чудовище.

— Да нисколько не опасно, начальница, — хлопотливо заговорил Гаденыш, хотя Марго адресовалась явно не к нему. — Это же вроде ослабленной культуры бактерий, которая для прививок. Сечешь? Не сама холера, а сыворотка от холеры.

— Раз твоя машина принимает сигналы Легиона, он принимает ее сигналы, и в конце концов заинтересуется ими. — В голосе Марго появились раздраженные нотки. — Ты своими игрушками можешь засветить нашу квартиру.

— Да ты что, начальница? Легиону не до того, мало ли, какие-то сигналы. Их наверняка в мире много. Ну, а если со временем и заинтересуется, то гандошить сразу не станет. Ведь он ему, хоть и машинный, а родственник. — Гаденыш радостно усмехнулся собственной шутке.

— Или ты опять что-то темнишь, или у тебя голова не в порядке, — раздумчиво констатировала Марго. — Скорее, думаю, первое… Так что будем делать?

Платон предложил соломоново решение: виртуального Легиона не уничтожать, а перевезти в другое место, например, в одну из «явочных» квартир в «зону».

— Поближе к оригиналу, — сухо улыбнулся он.

— А по-моему, эта штука опасна, где бы она ни находилась, — робко вставила Лиза.

— Ты права, девочка, — грустно согласилась Марго, — только нынче мы в таком положении, что, куда ни ткнись, кругом все опасное.

— Нельзя, начальница, даже на время нельзя его отключать, — снова затараторил всем уже надоевший своими причитаниями и враньем Гаденыш.

— Это твои проблемы, — жестко оборвала его Марго, отдельно раздраженная тем, что он по отношению к этой дурацкой машине воспользовался местоимением мужского рода. Значит, и впрямь видит в ней Легиона…

Перебазирование виртуального Легиона на новое место жительства потребовало трех рейсов на машине. Гаденышу обещали возможность навещать свое детище раз в сутки.

Разборка с Гаденышем всем, включая его самого, предоставила определенную эмоциональную разрядку. Но теперь ситуация сидения на вулкане в ожидании, когда он проснется, возобновилась.

Марго с беспокойством стала замечать в глазах Лолиты, когда она смотрела на Гаденыша, неудовольствие — слава Богу, пока не отвращение. Сколько еще у нее хватит сил нести этот крест?.. До сих пор своих обязательств она не нарушала. Пусть терпит… Труженица…

Вулкан бездействовал ровно пятнадцать суток. Извержение началось ночью, во втором часу, с обычных импульсов Легиона, предписывающих самоубийства. Они методично следовали точно через минуту в течение часа, всего шестьдесят сигналов, и все были подавлены. Такого массированного наступления Легион еще не предпринимал, и Платон решил на всякий случай вызвать Гаденыша. Его извлекли телефонным звонком из постели Лолиты, и она пришла вместе с ним, желая поглядеть, что происходит. Как выяснилось позднее, ее любопытство спасло ей жизнь.

В отражении первой атаки Легиона участвовали шестьдесят излучателей, а всего их теперь по городу было установлено около трехсот. Резерв был велик, но кто знает, быть может Легион решит одолеть эти электромагнитные бомбы измором, повторяя свои импульсы бесконечно? Впрочем, рассуждал Платон, если возможности самого Легиона, в смысле импульсов, неограничены, то вряд ли то же самое относится к физическому уничтожению излучателей. В любом случае Платон хотел выяснить, будет ли Легион громить излучатели, а если будет, то какими методами, и заранее установил несколько из них так, чтобы дома, на чердаках которых они находились, были видны из «штабной» квартиры в бинокль. Два из этих излучателей попали в число первых шестидесяти, и теперь Платон поочередно с Марго непрерывно наблюдали за соответствующими двумя высокими крышами.

Ответ не заставил себя долго ждать: сразу же после появления Гаденыша и Лолиты последовали две вспышки, и через пару секунд донесся приглушенный расстоянием грохот двух взрывов. Одновременно компьютер сообщил о выходе из рабочего состояния соответствующих излучателей. Легион опять воспользовался старым добрым гранатометом. Да и что еще, собственно, можно было придумать?.. В обоих домах после взрыва начался пожар, в бинокль были ясно видны языки пламени. Значит, этой ночью надо ожидать по меньшей мере шестьдесят пожаров. Дорого же ценит Легион свою нематериальную персону…

Физическая агрессия Легиона требовала изменения тактики. Платон поручил Гаденышу перекоммутировать излучатели таким образом, чтобы каждый очередной включался подряд столько раз, сколько успеет сработать до своего уничтожения. Гаденыш выполнил это задание, набрав короткую команду на клавиатуре компьютера.

Марго задала ему вопрос, до которого, как ни странно, до сих пор никто не додумался: а не может ли Легион запеленговать радиоприказы, передаваемые из штаб-квартиры излучателям?

— Не может, — уверенно заявил Гаденыш, — это сообщения на частотах мобильных телефонов, они неотличимы от обычных телефонных переговоров. А уж этой ночью, начальница, думаю, много людей будут звонить друг другу.

Он расплылся в веселой ухмылке, и Марго почувствовала, что желание съездить ему по физиономии становится для нее дежурным.

Вскоре грохнул совсем близкий взрыв, под ногами затрясся пол, и в окнах задребезжали стекла. Марго и Платон переглянулись: он предусмотрительно не разместил ни одного излучателя в радиусе километра от точки, где они сейчас находились.

— Не твоя ли это квартира? — Марго с любопытством глянула на Паулс: если это так, то не иначе ангелы-хранители надоумили ее заявиться сюда. Она крайне редко проводила ночи вне дома.

Лола набрала номер своего телефона и долго слушала в трубке гудки.

— Ах ты, дрянь, неужели… — Она побледнела так, что ее лицо стало похоже на маску Пьеро. — Автоответчик не работает… похоже, линия оборвана.

— Я схожу, проверю, — вызвался Платон.

Он вернулся через пятнадцать минут:

— Да, так и есть. Весь этаж разнесло, но пожар не сильный.

Лола была в шоке и торопливо повторяла Марго:

— Он меня никогда не трогал… Это кто-то другой… Он бы меня не тронул… Это кто-то другой…

— Бог с тобой, опомнись, — попыталась урезонить ее Марго, — кому еще могло такое понадобиться? И вообще… думаю, с нас хватит одного Легиона.

— Легион бы меня не тронул… Это кто-то другой, — продолжала однообразно талдычить Лола, и Марго ничего не осталось, как прибегнуть к испытанному средству, хорошей стопке водки.

— Налей-ка и мне, начальница, — засуетился Гаденыш, — я тоже нервный.

В результате выпили все. К Лоле вернулся нормальный цвет лица и обычный товарный вид, но испуг ее не прошел.

— Понимаешь, мне плевать на квартиру. Она застрахована, а самые нужные документы с собой… И все-таки: Легион бы меня не тронул. Это кто-то другой.

— Ну вот, затвердила сорока Якова… Ты прямо как Галилей. — Марго засмеялась, но слова Лолы засели в ее уме болезненной занозой.

— Ладно, попробуем улыбнуться. — На лице Лолиты появилась хотя и не слишком веселая, но улыбка. — У меня, знаешь ли, от всего этого аппетит разыгрался. Ночевать мне все равно негде, так что пойдем-ка, приготовим пищу… Место женщины, в конечном итоге, на кухне.

Поняв, что она болтовней пытается заглушить страх, Марго согласно кивнула.

Разогрев еду и направляясь в столовую, чтобы накрыть стол, они застали в «аппаратной» удивительную картину: Лиза, Платон и Гаденыш, которые в обычных условиях ближе, чем на два метра, друг к другу не подходили, теперь сидели, тесно сомкнув плечи и завороженно смотрели на экран монитора.

— Ты только посмотри, — громко изумилась Марго, — ну прямо как на футбол глазеют!

— А ты глянь сама, начальница, — бодро отозвался Гаденыш, — такого чемпионата ты еще не видала!

Она подошла поближе. Компьютер коротко пискнул, и на экране возникла надпись: «4.02. Отказ излучателя № 28». Помигав, надпись исчезла, а взамен нее появились две строки: «Неисправных излучателей — 28. Готовы к работе — 275».

Платон встал и поглядел на часы:

— За полтора часа он уничтожил почти половину сработавших приборов. Значит, наш обеденный перерыв продлится еще столько же. Полагаю, есть смысл подкрепиться.

За столом он выглядел совершенно невозмутимым. Вот ведь, пришло в ум Марго, ему бы надо быть генералом, войска в атаку водить… а он почему-то врач… впрочем, какой он сейчас врач… И вообще, как все странно… В городе творится черт знает что, а они, по сути и заварившие всю эту кашу, преспокойно едят и пьют… и назад пути нет…

Словно прочитав ее мысли, Гаденыш вытер усы и жизнерадостно заявил:

— Картина Репина «Пир во время чумы».

— Поразительно, — сморщилась брезгливо Лолита, — до чего же ты любишь банальности.

— Да куда уж нам, мы люди простецкие, — злобно ощерившись, заныл Гаденыш. — Это ты — телка из литерного коровника… А «Гибель Помпеи» не хочешь?

Глаза Лолиты сузились, она отложила вилку и оглядела Гаденыша, будто только сейчас увидела. Марго, опустив руку под стол, сильно сжала ее колено.

— Беру свои слова назад, — после паузы промурлыкала Лола, — ты действительно эрудит.

Шестидесятый излучатель был уничтожен в пять тридцать три, и ровно через четыре минуты началась новая атака Легиона. На этот раз она носила шквальный характер. Интервал времени между первыми двумя импульсами составил тридцать секунд, третий импульс последовал еще через пять секунд, затем промежутки стали все более сокращаться, и надписи на экране превратились в мельтешащий хаос. Только позднее, запросив компьютер, Гаденыш выяснил, что их частота иногда достигала десяти в секунду. Источников питания излучателя номер шестьдесят один хватило на семьдесят два импульса, после чего был включен следующий. Этот натиск Легиона длился шестнадцать минут с секундами, затем атака захлебнулась. На ее отражение были полностью истрачены энергетические ресурсы ста тридцати двух излучателей.

Хотя работала исключительно электроника, Марго и Платон чувствовали себя совершенно выпотрошенными, будто воевали с врагом врукопашную. Лола с трудом справлялась со страхом, ей мерещилось, вот-вот произойдет что-то невообразимо ужасное. Гаденыш, наоборот, чувствовал себя превосходно, сыто улыбался и с удовлетворением поглядывал на свою аппаратуру. Тяжелее всех далась эта вакханалия электромагнитных и биополей Лизе — как она сказала потом, ее ощущения были такими, будто ее пятнадцать минут подряд дубасили палкой по голове.

Но сейчас всех пятерых занимало не столько собственное самочувствие, сколько вопрос, почему Легион прекратил наступление? В его неограниченных возможностях испускать свои дьявольские импульсы не сомневался никто. Еще полчаса такой же интенсивной «работы» — и они остались бы безоружными. Почему же он остановился?

— Думаю, у него крыша едет. Наши вирусы-то работают, — предложил свою версию Гаденыш.

— Ой ли, — усомнилась Марго.

— Вирусы работают, — настаивал он. — СПИД сам собой не проходит. Бараньи мозги, которые использует Легион, могут взбеситься, если им покажется, что результаты его деятельности слишком крутые.

— Э-эх, — вздохнула Марго, — вилами на воде писано.

Никто из остальных не пожелал вмешиваться в их диалог. В тот момент они еще не знали, какими бедствиями обернулись для города эти четверть часа почти непрерывной работы излучателей.

В шесть часов заработало телевидение, и положение стало постепенно проясняться. Расхожая репортерская версия была такова: во всем виновата небезызвестная изуверская банда под названием «Легион». Один из журналистов пустил в оборот труднопроизносимое и тем не менее прижившееся словечко «бандсекта». Этой ночью бандсектанты терроризировали город с целью вскоре предъявить свои требования, и, судя по масштабам террора, претензии их должны быть чудовищными. Они устроили несколько десятков взрывов и пожаров, опять убили больше десяти человек печально известным «легионовским» способом, вспоров им вены, и в довершение всего привели в действие электромагнитную бомбу, из-за которой на пятнадцать минут в радиусе сорока километров вышла из строя вся электроника. При посадке в аэропорту столкнулись два пассажирских самолета, три транспортных самолета потеряли в воздухе управление и совершили вынужденную посадку, причем один вдребезги разбился, произошло не менее двух столкновений поездов, имеются сведения о многочисленных авариях на производстве. Для борьбы с террористами ночью были подняты по тревоге все резервы спецназа. Население просят не паниковать, ситуация под контролем, и в ближайшие часы в городе будет наведен полный порядок.

Местные радиостанции излагали события менее официально и охотно делились пока не подтвержденными сведениями. Бандсектанты для своих взрывных акций пользуются гранатометами и в качестве объектов нападения выбирают нежилые дома, надо думать, не желая прежде времени восстанавливать против себя население. Спецназу ночью удалось изловить по меньшей мере троих гранатометчиков. Два первых действовали в паре. Они оказались телохранителями солидного коммерсанта и утверждают, что не помнят, ни почему покинули дом своего клиента, ни где раздобыли гранатомет, ни зачем стреляли в верхний этаж пустого дома. С третьим же бомбистом ситуация, якобы, еще более причудливая: им оказался один из спецназовцев, час назад еще спавший в своей казарме; понятное дело, он тоже ничего не помнит.

Один из досужих газетчиков предложил свое, весьма оригинальное, толкование событий: Легион — никакая не банда, а злобный сверхмозг, выращенный учеными для военных целей. Но они, как всегда, что-то недоглядели, и сверхоружие, взбесившись, вырвалось на свободу. Как ни странно, эта гротескная выдумка была ближе к истине, чем другие разумные версии.

Несмотря на успокоительные заверения властей, с семи утра началось повальное бегство людей из города. На всех магистралях возникали безнадежные «пробки», и число дорожно-транспортных происшествий не поддавалось учету. Пригородные поезда были набиты битком, междугородные автобусы на автовокзале брали штурмом.

Но поскольку новых случаев насилия и провокаций не последовало, подавляющая часть населения, вняв увещеваниям властей, вернулась к обычной жизни и отправилась на работу.

Паулс тоже в свое урочное время поехала в офис.

— Экая ты, однако, упрямая, — одобрительно заметила ей Марго.

— Упрямство здесь ни при чем, — с полной серьезностью возразила Лола, — просто для меня отношение к работе равно отношению к Богу.

Сразу после ее отъезда Гаденыш стал проситься проведать своего «виртуального Легиона».

— Ты же пойми, начальница, — вдохновенно убеждал он Марго, — здесь все на автоматике, есть я или нет, работает одинаково. А излучателей осталась как раз половина. Еще один наезд Легиона, и им конец. А что дальше — кранты. Сейчас самое время, когда у него крыша едет, парализовать его изнутри. Хватит ему людей гандошить. Мы с тобой и так уже сколько народу замочили.

Он, как всегда, точно попал в уязвимое место. Марго мучила именно эта мысль. Ей вспомнились слова Лолы: «Ты — американский шериф. Он полгорода разнесет, половину людей перестреляет, но преступника все-таки прикончит». Давняя шутка обернулась теперь реальностью.

Рассуждал Гаденыш логично, и особых причин возражать у Марго не было. Ее вводило в сомнение только одно: слишком уж страстно он рвался на свидание со своим ручным чудовищем. Впрочем, что он за час-другой сможет там натворить…

— Ладно, езжай. Мы с Лизой хоть пару часов отдохнем от тебя.

Очутившись на «явочной» квартире, Гаденыш предложил Платону:

— Послушай, ты оставь меня на пару часов, а сам пока съезди туда, чтобы наши тетки не дергались. Все-таки, мужик в доме — для них большое дело.

Прозвучало это естественно, но Платона насторожило одно: голос Гаденыша был дружелюбным, в нем не чувствовалось стремления ни досадить, ни поиздеваться над собеседником. Значит, что-то не так…

— Нет, — жестко ответил он, — я подожду тебя здесь. Даю тебе ровно час.

— Как знаешь, — пробормотал Гаденыш рассеянно и уселся перед компьютером.

Платон же расположился в кресле и принялся курить сигареты одну за другой, чтобы не заснуть после этой сумасшедшей ночи. Все же, под мягкое стрекотание клавиатуры и периодическое попискивание компьютера, он впал в приятную прострацию, не теряя при этом ощущения реальности.

Последнее, что Платон почувствовал перед тем, как потерять сознание, были спазмы в горле и резь в глазах.

Очнулся он от настойчивых телефонных звонков. Дотянувшись до трубки, он услышал голос Марго:

— Почему ты не берешь трубку? Уже четыре часа.

— У тебя все в порядке? Тогда подожди. Я кое в чем разберусь.

Ни Гаденыша, ни его аппаратуры в квартире не было. Все еще ощущая жжение в глазах и носоглотке, Платон с трудом встал и, цепляясь за стены, пошел в ванную, промыл глаза и прополоскал горло. Стало немного легче.

Он проверил карманы: автомобильные права и ключи от машины исчезли. Под креслом валялся газовый баллончик — не без натуги нагнувшись, он сунул его в карман и вышел на лестницу.

Свежий весенний воздух оказался целительным, Платон быстро приходил в себя. Машина стояла на месте. Вскрыв ее с помощью ключей от квартиры и лишь слегка попортив замок, он нашел в перчаточном ящике запасные ключи. Только бы не нарваться на проверку документов… мигом в бомбометатели произведут…

— Гаденыш сбежал, — доложил он лаконично Марго, — и вывез аппаратуру.

— Как это получилось? — спросила она спокойно.

— А вот так, — Платон протянул ей баллончик.

— Гм… газ «си-эс, кобра»… сильный газ. — она нажала на головку баллончика, он был пуст. — Это что же, он на тебя — целый баллончик? Мог и убить, однако. Считай, повезло.

— Где же он его взял? Ведь все время был на виду.

— Он человек лагерный. А баллончик — Лолкин, я помню. У нее, значит, и стибрил.

— Ну и сволочь!

Марго глянула на него удивленно: он крайне редко ругался.

— Ничего, поймаем, — она очень старалась, чтобы голос звучал как можно увереннее. — Только я не понимаю мотивов… Он — беглый, и может вернуться на зону. Кроме меня, никто ему не поможет. Да и деньги пообещала приличные.

— Может, Лола?

— Нет, он у нее ничего не заработал. А на бедность она не подает.

— А если он успел ее обокрасть?

— Лолка хорошо умеет смотреть за своим имуществом. И к тому же знала, с кем имеет дело.

— Тогда все концы сходятся в одну точку: его аппаратура. То-то он с ней так носился. Не знаю, чего он ждет от нее, но, видно, конкретных результатов добился, раз делает на нее ставку.

— Не обязательно. Он человек истеричный и часто принимает желаемое за действительное, потому всегда и оказывается в дерьме. На роду у него так написано.

— Он твердил, что это — модель Легиона. Неужто он выучился каким-то Легионовым штукам?

— Давай, не будем гадать. Все равно, пока не поймаем, ничего и не выясним… Давай лучше подумаем, что сейчас с Легионом делать?

— Воевать до последнего патрона. — Платон усмехнулся. — То бишь излучателя. Потом — стратегическое отступление, и все опять сначала. А пока будем уповать на эти чертовы вирусы и Господа Бога.

После семи заехала Лола и доложила, что успела обзавестись новой квартирой.

— Вот телефон и адрес. — Она вырвала листок из блокнота.

Марго рассказала ей о бегстве Гаденыша:

— Будь осторожна. Он может сейчас быть опасен.

— Я на него плетку найду. Только бы появился. Все равно ведь придется его искать… Я, пожалуй, озабочу своего человека… Давай, перезвонимся вечером. Понадобится помощь, приеду.

На прощание Лола объявила:

— Хочу похвастаться, — и, вытащив из сумочки здоровенный пистолет, протянула его Марго.

— «Глок»… серьезная игрушка. Пятнадцатизарядный? — та взвесила его на ладони. — И сравнительно легкий… Ты хочешь сказать, что тебе на него дали лицензию? Да еще так быстро?

— Заявка давно была… но после вчерашнего… сама понимаешь… — Лола свернула губы «бантиком». — Ну, пришлось поощрить…

— Ты им только без крайности-то не размахивай. Если что, это пахнет сроками, — напутствовала ее Марго.

Лиза проспала весь день. Она поднялась в одиннадцать вечера, веселая, как воробей на рассвете.

— А этого… вашего человека нет? Без него хорошо дышится.

— Ничего хорошего нет. Он сбежал, хотя еще нужен.

— Ну и ладно, обойдемся без него.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь.

— Понимаю больше, чем тебе кажется. Вот увидишь. К удивлению Марго, ее несколько приободрил наивный оптимизм Лизы.

Легион возобновил наступление сразу после полуночи. На этот раз — короткими очередями, по пять-шесть импульсов, с разрывом между ними в доли секунды. Он опять начал уничтожать излучатели, но не все подряд, а только некоторые, на выбор. Его действия казались бессмысленными. Какую цель он этим преследовал? Может быть, действительно заработали вирусы, и это — его агония?

Без десяти час Лиза внезапно вскрикнула и зажала свои виски ладонями. Марго бросилась к ней, но она уже опустила руки.

— Все в порядке. Но я чуть не потеряла сознание. Жуткий, оглушающий сигнал оттуда. — Она показала на комнату Гаденыша. — Как булыжником по затылку.

— Но там ничего нет, никаких приборов он не оставил, — возразила Марго. — Это не оттуда.

— Нет, оттуда, — заупрямилась Лиза.

Платон молча встал и направился в пустую комнату, Лиза и Марго последовали за ним. Там действительно было совершенно пусто. Только отдельные детали и мусор.

— Ты ошиблась, — подтвердил он.

— Мне показалась, ЭТО шло сверху. — Лиза поглядела на потолок. — Может, вон там?

Самая верхняя полка стеллажа отстояла сантиметров на двадцать от потолка, так что предмет, положенный на нее у стены, снизу не был бы виден.

Платон принес из прихожей стремянку и залез на ее верхнюю ступеньку. А дальше он действовал с такой скоростью, что Марго и Лиза не сразу поняли, что и зачем он делает.

Сунув руку в пространство между полкой и потолком, он вытащил оттуда излучатель, точно такой, как все остальные. Затем, соскользнув, почти спрыгнув, вниз, он бегом помчался в «аппаратную» и перед компьютером, управляющим излучателями, с размаха, изо всех сил, швырнул прибор на пол. На мониторе возникла надпись: «Отказ излучателя № 278». Он тотчас набрал на клавиатуре запрос: «Время срабатывания излучателя 278». Ответ гласил: ноль часов, пятьдесят минут.

Лиза, наконец, сообразила, что случилось:

— Он донес на нас Легиону! Да еще таким диким способом!

Платон попытался приподнять пульт управления излучателями, и Марго с ужасом поняла, что он хочет эвакуировать аппаратуру.

— Оставь! Прошло четыре минуты, в нашем распоряжении не более трех. Бежим!

— Я без этого не уйду, — его лицо превратилось в страшную плоскую маску, напоминающую скульптурные реконструкции неандертальцев.

— Я клянусь тебе, что найду его и буду водить, как пса, на цепи, пока он не сделает все это заново. Но сейчас надо бежать!

Вместе с Лизой Марго удалось вытащить его на лестницу, и все трое вприпрыжку понеслись вниз. Они были уже во дворе и успели отбежать на несколько метров от двери, когда наверху грохнул взрыв. На них посыпались разнокалиберные обломки и строительный мусор. Марго получила болезненный толчок в спину, а Лиза упала. Рядом лежал кусок штукатурки, ударивший ее по голове. Она была без сознания, в волосах показалась кровь. Платон подхватил ее на руки и побежал дальше. Он последнее время для конспирации не ставил машину на улице, а парковал ее в ближних дворах, и это сейчас их спасло, потому что, как выяснилось позднее, часть стены со стороны улицы рухнула на мостовую.

Когда они пристраивали Лизу на заднем сиденье так, чтобы ее голова оказалась у Марго на коленях, все небо осветилось яркой вспышкой, а через несколько секунд до них докатился мощный раскатистый гром, и даже сидя в машине, они почувствовали, как под колесами затряслась земля.

— Это уже не гранатомет, — пробормотал Платон, заводя двигатель.

Они проходными дворами удалились от своего пожарища и, выбравшись на широкую улицу, увидели багровое зарево над всей северо-восточной частью города, а затем там стало ползти ввысь и шириться гигантское оранжевое облако, с лиловыми и желтыми завихрениями.

— Это Охта, — беззвучно прошептала Марго.