Княжий человек

Глава 18

Мне удалось чуток разговорить Витю. И ободренный моим желанием помочь, он рассказал много интересного о этих самых бэккахестах.

Раньше их водилось в изрядном количестве. Гриша бы сказал: «Как говна за баней». Впрочем, как и всякой нечисти. Однако со временем рубежники проредили табуны. Хотя окончательно всех водяных лошадей не вывели, потому что и определенный прок с них был.

Гриву и шкуры использовали для магического шитья (существовало, оказывается, и такое). Одежду из бэккахеста трудно было порвать, весила она немного, а ощущалась на теле, как вторая кожа. К тому же, использовалась как маскировка для всей водяной нечисти. Как я понял, облаченный в кожаный костюм-тройку из бэккахестов, ты мог незаметно подобраться к берегиням, ичетчикам, русалкам. Короче, ко всем, кто имел отношение к воде.

Копыта перемалывали и как-то применяли для варки зелий. Как именно, Следопыт не знал. Наверное, в курсе была Инга. Но я даже представлял, что она скажет, когда я спрошу рубежницу, для каких зелий употребляются копыта бэккахестов. «Много для каких».

Однако самым важным считалось сердце водяной лошади. Его резали, каким-то особым образом солили, сушили и добавляли в пищу.

— И что, ты превращаешься в коня? — задал резонный вопрос я.

— Нет, — ответил Витя. — Но если три дня правильно есть сердце, то у тебя ненадолго вырастут жабры и перепонки между пальцами.

— Да ладно, травишь, — не поверил я ему.

— Я тебе говорю. Правда, этот метод длительный и неудобный, но его применяют. Гораздо эффективнее сделать эссенцию для зелья. Но для этого нужно много свежих сердец. А где ты их достанешь?

— На охоте. Как, например, сегодня, — заключил я.

Мы к тому моменту прошли, наверно, километров пятьсот. Понятное дело, исключительно по внутренним ощущениям. Благоразумно взятые сапоги жутко натирали ноги. Но это лучше, чем шагать в насквозь мокрых кроссовках.

Наверное, где-то здесь уже и начинались владения водяного. Несмотря на относительно сухое для наших широт лето с незначительными дождями, под ногами постоянно хлюпало. Хотя и болотом подобное нельзя было назвать. Но ведуны теперь шли цепью, друг за другом, а не бежали сломя голову, не разбирая дороги.

Ночь должна была давно закончиться, а лошади уже показаться. Однако нам как-то не особо везло. Или что-то еще являлось тому причиной.

Нет, мне это все было очень даже по душе. Я-то никого убивать не хотел. А вот Печатник начинал злиться. Он напоминал курящийся вулкан. Живешь ты возле такого лет десять, живешь, но все поглядываешь, не рванет ли сегодня. Нам, не повезло. Точнее — Моровому.

— Ты куда нас ведешь⁈ — наконец взорвался Саня. — Давно уже должны были выйти на табун.

Вечно молчаливый Федя гневно обернулся и посмотрел на Печатника с такой злобой, какую бы не скрыла и самая темная ночь.

— Как вижу, так и веду.

— Так погляди получше.

— Мужики, давайте успокоимся, — я встал между ними. — Драка наше положение точно не улучшит. Надо продолжать двигаться. Только немного отдохнуть. Витя еле ноги волочит.

— Взяли на свою голову, — раздраженно сплюнул Печатник. — Пять минут и продолжаем.

Мы уселись возле дерева. Надо отметить, что даже я чуток устал — футболка прилипла к спине, ноги гудели, а легкие намекали, что надо начать бегать или быстро ходить. В общем, устроить хоть какие-то нагрузки для организма. Хотя по сравнению с Витей, я выглядел, как марафонец после первого километра. Он чуть ли не хрипел, пытаясь отдышаться.

Я отдал остатки своей воды, которую догадался прихватить из дома. Впрочем, догадался — немного не то слово. Я взял поллитровку, думая, что ночное приключение быстро закончится. А тут нужна были пятюшка, как минимум. Плюс термос с чаем и бутерброды.

Вообще, я очень плохо подготовился к походу. Наверное потому, что не знал об этом самом походе. Вот остальные ратники собрались лучше. У Аси на поясе висели два клинка, отдаленно похожие на ятаганы, а за плечами виднелся туристический рюкзак… Моровой, как только мы углубились в лес, достал со Слова какую-то рогатину. Оружия Печатника я не видел, но мог поклясться, у того тоже что-то есть.

Я хотел было сказать, что только мы со Следопытом простодыры. Но нет, стоило Вите присесть, я увидел выпирающую через одежду кобуру. Понятно, идиот с ножиком для полировки ногтей тут только я. С другой стороны, у меня больше ничего и не было. Но выход имелся — хотя бы заехать в Подворье, там я видел оружейную лавку. Правда, что с того? Меч не делает человека воином просто из-за факта существования.

Следопыт жадно допил мою воду и с виноватым видом протянул обратно пустую бутылку. Мол: «Извини, что не оставил, но ничего не могу с собой поделать». Я махнул рукой, чтобы он даже не думал заморачиваться. Хотя пить хотелось ужасно. Но это фигня. Я же рубежник, у нас такие скрытые резервы организма благодаря хисту. Любому верблюду фору дадим.

Однако судьба оказалась милостива и предстала в виде Аси с внушительной фляжкой.

— Вот, держи, — протянула она мне. — Кто-то у Василя взял. Это медовуха, сразу бодрость появится.

— Кто-то? — спросил я, отпивая сладкий и пряный напиток.

— Ага. Я шла, вижу — дверь в машине открыта. А там фляжка лежит.

— Я думал, что воровать вроде как нельзя.

— Так это и не воровство, — пожала плечами Ася. — Машина чужанская, а не рубежника какого. К тому же, фляжка, когда я ее увидела, как раз на землю упала. Значит, уже ничейная. Не пропадать же добру. И если ты не следишь за своими вещами, то сам виноват.

Я кивнул. Нет, не потому что был согласен с Асей. Просто понял ее точку зрения. Я еще давно прочитал где-то про готтентотскую мораль. Говоря проще, если у меня украдут козу — это плохо, если я украду козу — это хорошо. Конечно, у нас в мире вообще многие на уровне государств практикуют подобное. Однако это не значит, что нужно брать двойные стандарты за основу взаимодействия с людьми.

Разве что передал фляжку Следопыту. После нескольких глотков внутри разлилось приятное тепло. Сил действительно прибавилось. Практически сразу. И несмотря на сладость напитка, пить больше не хотелось.

Ася мой барский жест восприняла пренебрежительно поморщившись. Видимо, она считала, что давать медовуху Вите — лишь переводить продукт. Вообще, она напоминала друга, который на свою беду угостил приятеля жвачкой, однако это заметили все дворовые пацаны.

— Спасибо, — наконец оторвался Следопыт от фляжки.

Ася кивнула, но рукавом вытерла горлышко. А затем отошла к спорящим о чем-то рубежникам.

— Как ты? — спросил я Витю.

— Уже лучше. Только я смертельно устал. И еще мне страшно. Кажется, что у меня нет будущего, а конец неизбежен. Может даже лучше, чтобы все поскорее закончилось?

— Не пори чушь. Помнишь, про двух лягушек, которые попали в молоко? Вот, надо барахтаться до тех пор, пока не получится ликер со сливками.

Да уж, что-то Витя совсем раскис. О таких упаднических вещах речь завел. Может, конечно, все дело в медовухе. Слишком много он ее выпил. Под градусом из людей разное лезет. И не всегда хорошее.

— Отдохнули? — спросил Печатник. Правда, судя по его взгляду, даже если бы мы сказали: «Нет», то это бы ничего не изменило.

Я поднялся и потянул за собой Следопыта.

— Я очень надеюсь, что мы никого не найдем, — шепотом признался он.

— Я тоже, — ответил я. — Только больше не произноси это вслух.

Надежда умерла примерно через четверть часа. Сначала вдали послышался человеческий крик, затем ему вторило ржание. Было оно невероятно странное. От этого звука в жилах стыла кровь, а волосы вставали дыбом. И не только на голове.

— Там, — ткнула Ася, — обернувшись не к нам, само собой, к Печатнику и Моровому.

Что именно там — я не понял. Листва, деревья, кустарники, заболоченная почва. Будто бы ничего и не изменилось за все время нашего путешествия. А вот Саня утвердительно кивнул. А затем с сожалением посмотрел на меня и Следопыта.

— Лучница, берешь этих двоих и движешься за нами. Мы с Моровым пойдем вперед.

— Печатник!

Она произнесла лишь одно слово, но в нем слышалась вселенская обида. После подобного мужики обычно отправляются спать на диван или им объявляют безвременный бойкот.

Видимо, общего дивана у Аси с Печатником не было, а перестать разговаривать с девушкой Саня не боялся. Потому что уже сорвался с места, крикнув напоследок: «Это приказ». А Моровой побежал за ним.

— … ядство, — скрежетнула зубами наша спутница. — Чего встали, давайте шустрее! Все веселье пропустим!

— Едва ли убийство живых существ можно назвать весельем, — подумал я почему-то вслух.

— Поговори еще, бегом, бегом, не отставайте.

Нам со Следопытом оставалось лишь подчиниться. Хотя интересовало меня совершенно другое. Почему я произнес это вслух? Ведь точно знал, что пацифизм в острой форме Ася не оценит. И еще… почему я продолжаю на ходу проговаривать все это?

— Я читал, что часто люди озвучивают мысли, чтобы разобраться в себе, — пыхтел рядом Витя. — У зубного сидел, а там журналы лежали. Хрень всякая, но я запомнил.

— Мне кажется, ненормально, что мы разговариваем сейчас об этом обо всем.

— Разве есть понятие нормальности? Тем более для нас, для рубежников? — усмехнулся Следопыт.

Вот правильно мне говорили на физкультуре, что нельзя бегать и разговаривать. Дыхание сбилось за несколько минут. Не помогла даже та хваленая медовуха. Или дело в том, что Ася пыталась выжать из нас спринтеров примерно за одно занятие. С большим успехом я мог бы принять участие в гоночных соревнованиях на своей «Ласточке». Все это я думал, само собой, вслух.

— Интересно, где сейчас «Ласточка»? Надо заехать к Валере. Да мне много куда надо заехать. К тому же лешему. Я не приезжаю к нему, потому что чувствую, наверное, свою вину. Ведь он ослаб из-за меня.

— Чувство вины всегда разрушает человека, — поддакнул Следопыт. — Помню, когда был маленьким…

Наверное, мы могли до бесконечности бежать, перекидываясь странными мыслями, которые приходили в голову. Однако Асе явно надоел наш инвалидский отряд. Поэтому она не просто остановилась, а бегом вернулась назад.

— Короче, братцы-кролики, двигайтесь на шум боя. Я помогать нашим.

— Мне кажется это не очень хорошая идея, — заметил я. — В фильмах ужасов всех начинают убивать, как только они разделяются.

— Хватит трындеть. Идите на звук боя, все!

И помчалась так быстро, что пятки засверкали.

— Ведуны, мать их, — заметил я. — Когда-нибудь и я таким стану.

— А что, если нам не торопиться на помощь остальным? Тогда мы можем переждать бой и остаться в живых.

— Это очень разумно, но в корне неправильно. Что, если кому-то там нужна наша помощь? Бэккахесты стадные животные. Вот и нам нужно держаться вместе. Часть команды — часть корабля. Ты смотрел «Пиратов карибского моря»?

— Нет, только «Пиратов двадцатого века» с Еременко. Четыре раза в кинотеатр на него ходил. Хотя тогда ничего другого и не показывали.

Мы продолжили наше болтливое путешествие. Пусть и не так быстро, как прежде. Теперь нас никто не подгонял и не нужно было выжимать максимум из своих обессиленных тел.

Но вместе с тем мы действительно слышали звук боя. Лязг железа, глухие удары, треск деревьев. И не преминули обсудить это. Пока Следопыт вдруг не перестал отвечать мне.

Я к тому моменту вырвался немного вперед. Поэтому шел, положив руку на нож, готовый к любым неожиданностям. Ну, и заодно рассказывал Вите, что положил руку на нож и теперь готов к любым неожиданностям.

А когда закончил, понял, что никакой философской фигни или истории из детства не последовало. Обернулся и своим рубежным зрением увидел, что Следопыт лежит на земле. И явно не с целью оправдать свое прозвище. Мой последний из могикан будто бы рассматривал небо. Разве что через веки, потому что глаза были закрыты.

— Витя, ты чего? Нашел время умирать. Я же тебе сказал, что вроде придумал, как Лихо одолеть. Только не говорил, что это Лихо. Короче, не вздумай умирать!

Я подбежал и приподнял Следопыта за голову. И пальцы вляпались в нечто липкое, теплое. Я не сразу понял, что это кровь.

— Дышит, слава тебе Господи. Это как тебя угораздило так свалиться? Хотя погоди, если бы ты приложился головой при падении, то я бы услышал, как ты заваливаешься. Ты бы и сам заорал. Чего, получается, тебя кто-то ударил? Блин, да почему я это все говорю?

— Потому что ты выпил одно забавное зелье из моей коллекции, — послышался будто бы знакомый голос. Только теперь говорил человек так вкрадчиво, что интонации полностью изменились.

— Какое зелье? Какой коллекции? Кто ты?

— Сколько вопросов. Зелье называется «Болтушка». А про его действие, надеюсь, ты понял. Что до главного вопроса… Я позволю себе не отвечать на него.

Я наконец определил, где стоит говоривший — за толстенным деревом. А еще почувствовал рубцы — явно много больше моих. Какой-то ведун напоил меня зельем, чтобы я болтал. Ну, не совсем меня, еще и Следопыта. Единственное, что я мог сделать сейчас — говорить шепотом. Так и поступил.

— Лебечерус… Вроде сработало, сейчас я тихонечко достану защитное кольцо.

Видимо, мой обидчик не собирался ждать, пока я надену его. Я услышал тяжелую поступь шагов и моего вниманию предстало… странное существо.

— Ты что за хрень? — спросил я.

— В смысле? — не понял он. И только запоздало посмотрел на свои руки. — Что? Как ты это сделал?

— Я не знаю. Хотя погоди. Блин, я случайно вытащил не то кольцо. Хотел защитное. А это нейтрализует всю природную магию нечисти.

— Ублюдок, — с ненавистью произнесло существо.

Походило оно на несколько сшитых между собой мешков дерьма. Нет, я ничего не имею против толстых людей. Но вот нечто передо мной когда-то очень давно, явно еще до изобретения фастфуда, запустило себя. Тут и искривившеся внутрь под тяжестью веса ноги, и большая, какая-то бабская задница, и свисающие куски сала вместо боков.

— Это же сколько из тебя мыла можно сделать? Ой, извини, я не хотел обидеть. И сколько вообще это зелье будет действовать?

— Недолго. К тому же, выпил ты мало. Поэтому давай не будем оттягивать. Ты ответишь на несколько вопросов, а затем все закончится.

— Что значит — все закончится? Мы разойдемся? Или ты попытаешься убить меня? Когда я думаю — попытаешься, это значит, что буду сопротивляться. Хотя рубцов у тебя, конечно больше. Погоди, что за фигня? Я сначала чувствовал, что ты рубежник, а теперь понимаю, что нечисть?

— Хватит болтать! То есть, болтай, но на нужную мне тему.

— Так я вроде ничего не знаю. Это как в том анекдоте с медведем, который гнался за мужиком. Знаешь его? Медведь говорит: «Мужик, погоди, че спрошу». Ну ты понял, короче. Мне кажется, что тебе не нравится то, что я говорю.

— Тебе не кажется. Ладно, зачем ты нужен Шуйскому?

— Шуйскому? Ты тоже его знаешь? Забавно, что я только сегодня услышал эту фамилию. Он вроде из Созвездия. И пытается убить меня из-за какого-то артефакта. Какого — я не в курсе. Но вроде как я могу найти этот артефакт. А Шуйский не хочет. Хотя не совсем я могу найти, а мой хист. Там вообще сложная схема.

— Расскажи, — неприятно улыбнулся своим разожратым лицом нечисть.

Блин, а ведь он так походил на человека с ожирением. В смысле, тут главное, что на человека, а не на нечисть. Все это я посчитал нужным озвучить. Ну, а уже затем, после очередной просьбы-угрозы этого существа, стал рассказывать про встречу с Врановым, тетрадь, смерть Спешницы и связь промысла с артефактом.

Мой собеседник слушал все это напряженно. Будто бы о чем-то размышляя.

— Кинь мне кольцо, — приказал он.

Я подчинился. Потому что в этот момент почувствовал угрозу и решил не обострять наши сложные отношения.

— Как оно выключается?

— Если я скажу, что надо нажать на камень, то мне нечем будет козырять. Блин, я это произнес. Что за тупость?

— Спасибо, — улыбнулась нечисть и неожиданно превратилась в Илию. В смысле, воеводу. — Мне очень жаль, что ты не знаешь ничего про артефакт. Столько времени впустую.

— Мне тоже. С другой стороны, многие знания — многие печали.

— Заткнись! — рассердился воевода. — Смысл в том, что ты знаешь кто я.

— Если честно, то вообще ни малейшего понятия.

— Значит, узнаешь. Пойдешь в книжную клеть или расспросишь у других…

— А это классная идея, спасибо, — от всей души поблагодарил я.

— Только я этого допустить не могу. Поэтому придется тебе умереть.

Илия с самым решительным видом шагнул ко мне. Я, конечно, вытащил нож, закрыв собой бесчувственного Следопыта. Хотя сейчас угрожали в первую очередь мне. А потом… Потом пришел он.