Код человека. Часть 2

08. Дикарская пещера

Когда-то, еще до войны, этот квартал был застроен новомодными многоэтажками. Бомбежка снесла несколько высоток, превратила дома в руины, и сюда тотчас же заселились отщепенцы и маргиналы. Война отгремела, но квартал восстанавливать так и не стали, просто построили новые районы вокруг, словно боясь прикасаться к этой гноящейся ране. Сколько подобных мест было в Нью-Йорке? Проплешины на гладком мехе видимого благополучия, страшные шрамы прошедшей бойни.

Эдриан и Чес разогнали всех маргиналов в округе и устроили маленькое дикарское гнездышко в разрушенных апартаментах с балконом. Внешняя стена в гостиной рухнула, открыв вид на покосившиеся постройки и зимнее небо. Иногда Эдриану казалось, что он вернулся на озеро из детства, так хорошо и спокойно ему было в этой пещере вместе с Чес. Они отдыхали здесь, зализывали раны после боя, а затем снова возвращались под землю, к своей новой стае.

Эдриан взбежал по полуразрушенной лестнице. Лицо заслонила тень тактического дрона, затем показались оранжевые всполохи огня из импровизированной печи. Тянуло сквозняком, сильно пахло сухим голым бетоном от растрескавшихся стен и мехом от огромной постели. Она напоминала королевское ложе северных варваров. В этой постели было тепло даже самой холодной зимней ночью.

Квинт сам принес эти меха. Огненная рысь, чёрный соболь, серая шиншилла и светлая норка. Редкие, баснословно дорогие шкуры, а он выкрал их из тщательно охраняемого бутика и кинул к ногам Чес. Она весь день вертелась перед обломком зеркала. Радовать девушку стало его удовольствием. Смотреть, как ее глаза загораются, стоит ему притащить ящик спелых бананов и мешок ароматного кофе. Обнимать, слушая ее щебетание.

Чес омолодила его. Он не задумывался о своих чувствах, чтобы не сломать голову к чертям. Просто наслаждался внутренней обновкой и каждым выпавшим на долю моментом. Кровавыми закатами, кружащимся снегом, неоновым светом далеких домов, окрашивающих дождь в синий и розовый. Счастье. Для него порой надо не так уж и много.

Чес выбралась из груды шуб, потянулась как кошка и с интересом посмотрела на него:

— Уже?

— Угу… Угадай, что принес?

Он встал на колени, прямо на полы упавшей с постели шубы, наклонился и быстро поцеловал девушку в губы. Она потянулась к нему, желая продлить прикосновение.

— Не знаю… Что?

Эдриан скрипнул молнией закинутой на плечо сумки и вытянул запаянную упаковку.

— Стейки… Как и заказывала госпожа.

Чес взвизгнула от восторга и повисла на его шее.

— И еще кое-что… Думаю, тебя это тоже порадует.

— Что?

— Сэт жива. Я встретил ее сегодня.

Девушка подняла раскрасневшееся лицо, в глазах плясали огоньки радости. Эдриан знал, что Сэт здорово помогла ей, когда они разбежались, поэтому опустевший разграбленный бар стал безмолвной болью Чес. Она старалась не говорить об этом, притворяясь сильной тигрицей. Именно поэтому Квинт окружил ее заботой и вниманием, как маленькую варварскую принцессу.

— Хочу встретиться с ней… — Чес потерлась лицом о его небритую щеку. — Где ты ее видел?

Встреча с Сэт произошла случайно. Спустившись в Подземье проверить опорные точки, Эдриан навестил всех, с кем приходилось постоянно контактировать. Какого же было его удивление, когда среди набивших оскомину лиц он встретил то, что уже и не ожидал увидеть.

— Сэт! — воскликнул он. — Мы думали, ты умерла. Чес обрадуется…

Хозяйка бара печально улыбнулась:

— Уж лучше б сдохла… Лучше я, чем…

Она не договорила, но в ее голосе слышалась боль. Позже она сказала, что ни один из ее сыновей не пережил чистку полисов.

— Прости, — сказал Эдриан, — никто не знал, что ты цела. Твой бар…

Она махнула рукой:

— Я уже видела. Да что уж тут! Сейчас не до баров. Гитару только жаль…

— Гитару я спас. Завтра верну.

Сэт как-то странно улыбнулась:

— Нет, зайка, оставь себе. Мне ее теперь некуда пристроить.

— Что теперь, Сэт? Что собираешься делать?

Она обвела взглядом народ:

— Я умею не только пиво разливать. Небось сгожусь для чего-нибудь…

— Если хорошо стреляешь, иди к нам, в мародеры, — предложил Квинт. — Работенка опасная, но не скучная.

Сэт помолчала немного, а затем протянула ему ладонь:

— По рукам!

Чес снова потянулась к нему. Она любила обниматься. Будь ее воля, совсем бы не слезала с рук.

Запах мокрого меха и сладкой вишни сплелись между собой, горячее дыхание ерошило волосы за ухом. Гладкость голой спины. Под пальцами электрическое покалывание голотату. Опасный клинок девочки-бритвы вдоль позвоночника. Чес любила носить топ с бретелькой через шею и двумя завязками под лопатками. Узелок всегда послушно расходился, рука скользила под ткань, чтобы трогать твердые соски на бархатистых островках розовой кожи. Губы и щеки Чес наливались краской, напоминая о запретном плоде. Это вызывало много разных чувств, но сильнее всего — желание. Вот и сейчас вены ниже живота завибрировали в такт сердцебиению. Красные губы, розовые соски…

Словно вынуть клинок из ножен.

— Эдди, — сдавленно прошептала она, когда он сорвал скрывающую грудь полоску ткани и схватил губами острые маленькие груди.

Она откинула голову, прикрыла глаза. Эдриан запустил руку между ее ног и стянул трусики. Чес любила его пальцы. Как они поглаживают кожу, входят между бедер, доводя до дрожи. Развратница. Ее щеки краснели, но пальцы нельзя обмануть. Они чувствовали горячую влагу. Колени призывно развелись, и кошечка робко отвела взгляд. Она никогда не смотрела на его голое тело, стыдливо прикрывала глаза, когда он стягивал с себя одежду. Эдриан беззлобно посмеивался над ее робостью. Ей еще многое предстоит усвоить в мире плоти, но когда-нибудь она выпустит свой внутренний огонь на свободу.

Он повел ее ладонь вдоль своего голого торса. Чес тотчас напрягла пальцы и заскребла по коже острыми ногтями, но, когда ее ладонь дошла до живота, а затем и до паха, она задрожала. Квинт чувствовал, что член заводит и одновременно пугает ее.

— Не бойся…

Он припал к ее губам и притянул к себе.

Было что-то завораживающее в этом медленном погружении. Каждый раз Эдриану казалось, что он разорвет ее на части, такой она была маленькой и узкой. В этом тоже было что-то возбуждающее, словно в ритуальном жертвоприношении. Стоны Чес приносили ему едва ли не больше удовольствия, чем горячая узость ее вагины.

Его девочка двинулась навстречу, и Эдриан навалился на нее, впечатывая в мех. Тело пришло в движение. Сначала плавно и медленно, затем жадно и резко. Все быстрее и быстрее, пока скорость не превратилась в острое, как удар ножа, удовольствие. В последний момент Квинт остановился, едва сдерживая себя, и кончил на ее обнаженный живот. Чес стыдливо смотрела на него сквозь ресницы.

Гормональная буря улеглась. Голод друг по другу унялся, но оставался еще и физический голод. Их пещера пропиталась ароматами жареного мяса и свежесваренного кофе, смешиваясь с запахом дождя и бетона. Сочные ломти скворчали от собственного жира и сока, просясь в одноразовую посуду. Эдриан резал их на маленькие кусочки, скармливая прямо с рук. Чес вела языком по его пальцам, слизывая капли мясного сока, обхватывала губами и несмело посасывала. Квинту нравилось думать, что когда-нибудь она будет с такой же ненасытностью глотать его член. Дикарские мысли… Они и были дикарями. Жили в пещере, грелись у огня и спали на мехе. Трахались в удовольствие, как животные. Примитивное счастье, если бы только где-то там не шли ожесточенные бои за выживание.

Чес жалась к нему, голое тело к голому телу под кудлатыми шкурами краденых мехов.

Счастье. Вишнево-кофейное, бетонное, дождевое, с нотками жареной телятины.

— Хочешь спою?

Она всегда хотела.

Эдриан брал гитару и начинал играть. Сегодня ему захотелось спеть именно эту песню:

I, I will be king

And you, you will be queen

Though nothing will drive them away

We can beat them, just for one day

We can be heroes, just for one day

And you, you can be mean

And I, I'll drink all the time

'Cause we're lovers, and that is a fact

Yes we're lovers, and that is that

Though nothing will keep us together

We could steal time just for one day

We can be heroes forever and ever

What d ' you say?

Чес выбралась из шкуры и принялась танцевать, осторожно ступая на кончиках пальцев по бетонному полу. Ему захотелось тотчас накрыть ее шкурой, чтобы не замерзла, но он не смог отвести взгляд от ее маленького гибкого тела. Она была обнажена перед ним. Обнажена до костей.

***

Подземцы и полисы скалились друг на друга, сталкиваясь в коротких кровопролитных схватках. Корпораты пытались перерезать коммуникации, но панки мгновенно восстанавливали электропитание, а затем и вовсе провели в обход. Рано или поздно полисам надоело бы довольствоваться полумерами, но сейчас разбитые и размазанные по всему метро подземцы не представляли для них угрозы. Всего лишь еще одна кучка маргиналов. Эдриан пользовался этими передышками, чтобы укреплять оборону. После того, как охотники признали Квинта мертвым, на его душе стало одним камнем меньше. Полисов ему было не жаль.

Ночи Эдриан и Чес проводили в своем логове на поверхности, а утром возвращались в Подземье, чтобы пропахнуть подвалом, дешевым испарителем и местной едой. Город так и не оправился, на его теле сохранились безжизненные проплешины. Сборище разбросанных штабов. Так было проще защититься от полисов. Корпоратам стало сложней… однако они все равно умудрялись находить обитателей Подземья, арестовывать, конфисковывать их оружие. Теперь они все чаще арестовывали, чем убивали. Почему? У Эдриана было много идей, и все дерьмовые. Ему представлялись допросы в застенках «Полис Корп», электроды, подключенные к соскам и гениталиям, ужасное моральное давление. Что они хотели вызнать? Кто сейчас лидер под землей?

Кевлар значительно поднялся и стал уважаемой фигурой. Им помногу приходилось сотрудничать, и Стальной Пес воспринимал это без энтузиазма, но не предпринимал никаких действий. Еще бы. Слух о воскрешении Чес руками Багряного Зверя быстро распространился среди подземцев. Впечатлительные и суеверные люди решили, что он — если не новое божество, то его апостол. Иногда люди хотели прикоснуться, иногда — послушать, что он скажет, и это нервировало Кевлара, поскольку власть Эдриана была совершенно другого толка. Багряный Зверь стал негласным богом Подземья, на изрешеченных пулями стенах все чаще появлялись странные красные сигмы, напоминающие клубок красных змей. Метка Зверя. Ох, отец был абсолютно прав! Из Эдриана получился первоклассный демон.

Главным источником сигм и дебильных слухов были «Внучата». Эдриан попросил Деда приструнить их, но он только посмеялся:

— Они слишком хорошо усвоили мои проповеди и уже давно не под моей опекой. Если хочешь их приструнить, говори с Виндзом. Но, сдается мне, что тебе, не-агент, только на пользу немного пиара, даже сомнительного.

Поразмыслив немного, Эдриан решил, что Дед прав.

Все же, несмотря на все ухищрения, полисы постоянно дышали в спину подземцам, демонстрируя удивительную осведомленность о каждом их шаге. Это подтверждало слова Кейгана о том, что у корпоратов в Подземье есть информатор, однако вычислить крысу им пока не удавалось.

Небольшие отряды Эдриана выбирались на поверхность, чтобы добыть важные для Подземья ресурсы. Риск никого не пугал, только еще сильней разгонял кровь, дарил острые ощущения и помогал чувствовать полноту жизни.

Они с Чес стали помногу разговаривать, пытаясь узнать друг друга получше. Рассказы Эдриана были скупы на эмоции и немногословны, девушка же говорила без умолку, словно боясь что-то утаить от него. Наверное, так оно и было. Она стремилась показать себя со всех сторон, даже с самых неприглядных.

Вот и сейчас она дула на обожженные пальцы и говорила, говорила, говорила, рассказывала все, что было на душе, а на душе у девочки было многое. Сегодня она поделилась своей горечью.

— Рэд был моим другом. Первым. Нам было жутко весело! Шестерка бы тебе понравился! Точно-точно! И ты ему тоже… наверное. Он был странным парнем, но тоже заботился. Перед тем как сдохнуть, Такахаси сказал, что Рэд слишком привязался ко мне и мог пойти против приказа… за это и умер. Нас отравили. Тела сбросили на гигантскую свалку, ту, что на окраине. Это было ужасно, Эдди. Не хочу так больше. Чтобы кто-то близкий умирал.

Рассказала она и про Такахаси. Про Рю и ее предательство. Глаза девочки лихорадочно горели, когда она рассказывала о смерти Дика.

— Представляешь, я его наколола на его же катану! Было красиво… и жутко! А потом Рю! Все как в кино, не хватало только лепестков сакуры, летящих на ветру!

Эдриан печально улыбнулся, покачав головой. Что ж, он оказался прав, Рю не убивала своего брата.

Чес спрашивала и о его детстве, родителях, военной академии.

— Даже не знаю, что рассказать. — Эдриан пожал плечами. — С чего бы начать? Я уже говорил, что мой отец был священником, а я был его непутевым сыном? Честно говоря, я уже не так хорошо помню детство…

— Старик… — фыркнула Чес.

Эдриан усмехнулся:

— Это травма. Она проредила мою память. Сейчас я уже и не вспомню, как звали друзей в приходской школе, где я учился. Даже корешей из банды помню смутно.

— А военная академия? Расскажи о ней.

— Тоже как в тумане. Тебе там было бы скучно. Это место призвано выколачивать из непослушных зверей все дерьмо, превращать их в служебных псов. Дисциплина, муштра… унижения, драки. Нужно быть сильным, чтобы ставить других на место, иначе сожрут. Но там хотя бы были правила. На улицах правил не было.

— Хм-м-м… Ты же воевал, да?

— Да.

Глаза Чес снова азартно блеснули:

— Расскажи!

Бешеная девочка. Любительница насилия и пожаров. Эдриан подпер лицо кулаком:

— Я воевал в штате Аргентина, когда местные стремились к независимости. Ливерпульская компания, стычки на границах с Москвой.

Он начал рассказывать, и, на удивление, картины прошедших ужасов больше не трогали его. Это были просто истории о войне, о приключениях, об отваге и подлости, и словно происходили не с ним. Чес слушала, развесив уши, восхищаясь каждым моментом с восторгом ребенка.

— А как ты воевал с Йорком? — нетерпеливо спросила Чес.

— Не знаю. — Квинт пожал плечами. — Я не помню, чем кончилась война для меня. Знаю только, что мое тело так пострадало, что его пришлось собирать по частям. Сердце, позвоночник… — Эдриан посмотрел на кисти рук, согнул и разогнул пальцы. — Что-то изначально мое, что-то — выращено искусственно по программе помощи ветеранам. Меня собрали заново и даже улучшили за казенный счет. — Он бледно улыбнулся. — А в голове провал. Десять лет прошло, и нет ни единого воспоминания. Говорили, что это к лучшему. Для моего же психического здоровья.

— Эдди…

Чес сочувственно посмотрела на него и погладила по руке, словно желая успокоить.

— Все хорошо… Спасибо.

Она слегка замялась, прикусила губу и выдала:

— Я хочу рассказать тебе секрет…

— Ммм?

— Я… — Она прикрыла глаза и выпалила. — Все эти месяцы я следила за тобой! Постоянно!

И зажмурилась еще сильней, словно кошка, ожидающая наказания. Дурочка… После рубашки его уже сложно было чем-то удивить.

— Ладно. И?

— А еще я взломала твою шлюху!

Вот тут Квинт подавился кофе и закашлялся. Рано расслабился, да? Господи, это же Чес. Безумная девчонка.

— Зачем?

Она игриво хихикнула:

— Ну… из любопытства… что в ней такого… что тебе нравится…

— То, что она не похожа на тебя и легко исполняет прихоти.

— А… оу… почему ты выбирал не похожую на меня?

Эдриан усмехнулся:

— Потому что мне хотелось перестать быть Эдди, а Эдди не знал, чего он больше хочет — позаботиться о тебе или трахнуть. Багряный Зверь не страдает от таких сомнений…

Чес игриво прикусила губу:

— Мм… Ясненько… И кто ты теперь? Зверь? Эдди? Оборотень?!

Он наклонился, уставившись на нее разными глазами:

— А ты как думаешь?

— Я думаю… думаю… думаю, что ты милый щеночек!

Эдриан хитро прищурился:

— А что мне за это будет?

Она вальяжно откинулась на спинку старого кресла, возродив образ стальной королевы.

— М-м-м… так уж и быть, разрешу снова целовать мне ножки! Прошлый раз тебе понравилось.

— Тебе тоже.

Чес мгновенно зарделась, высунув острый кончик языка.

— Так что же? Можно начинать? — Он коснулся губами ее ноги и провел влажную дорожку от свода стопы до голени. Чес вздохнула, прикусив губу. Странное, очень странное чувство. Горячий покой в груди, похожий на ровный жар растопленной печи. Запах ее кожи, звук голоса, движения и ужимки были ее дровами. Все, как в тот день, перед важным боем, и все же иначе. Чес была его, а он… С того самого момента, как Зверь согласился быть ее чемпионом, он был обречен.

Поцелуи карабкались все выше. Миновав колено, Эдриан перешел на бедро. Здесь стальная королева остановила его в тот раз, но не сейчас. Эдриан поднял взгляд. Губы и щеки Чес налились кровью, глаза блестели.

Он задрал ее юбку, прикоснувшись губами к нижнему белью.

— Нет-нет-нет…

Она робко запротестовала, но он крепко ухватил ее за бедра и рывком придвинул к себе. Оттянул трусики, и она застонала от прикосновений его губ и языка.

— Эдди!

Чес запустила пальцы ему в волосы, сжала, впиваясь ногтями в скальп. Ее бедра дрожали… Сжала его волосы еще сильней, подалась навстречу и застонала так сладко, что у Эдриана перехватило дыхание. Она очень быстро кончила и откинулась на спинку кресла.

— Эдди…

Он подхватил ее расслабленное тело и прижал к себе, расстегивая ширинку. Впереди еще долгая ночь.