Мы прошли с ним по длинному больничному коридору. Меня трясло от бешенства. Сержант поглядывал на меня, но молчал. Взял со стоянки служебную машину, мы сели в нее и поехали на юг. Я смотрел в окно на промелькнувшие мимо нас улицы Дублина, на потянувшиеся зеленые холмы.
— Фалви…
— Даже не думай.
— Я у вас никогда ничего не просил…
— Ты ничего не изменишь. И даже слышать ничего не хочу! Думай лучше о своих близких.
— Дайте мне пять минут переговорить с ними!
— Нет, — он разглядел в моих глазах ненависть. — Слушай внимательно, Руари. Уже поздно. Зная Гарвана, он уже позвонил куда надо в Дерри. Так что, скорее всего, никакой комиссии не будет.
— Но он же всего лишь доктор!
— У него есть влиятельные знакомые. По Охоте.
Я бездумно смотрел вперед. В конце концов нервное напряжение меня измотало окончательно, и я заснул. Разбудил меня негромкий голос Фалви.
— Да, я понял. Вечером пришлю отчет. Нет, у нас все под контролем, сэр. Нет, с тех самых пор мальчишка ведет себя идеально. Не беспокойтесь. У меня есть точки влияния. А он не дурак. Да, я по-прежнему так считаю. Большой потенциал.
Фалви убрал мобильный, вздрогнул, увидев, что я не сплю и смотрю на него.
— Слышал?
— Да.
Он молчал, поглядывая на меня. Но не стал ничего рассказывать, а я не стал спрашивать. Все было ясно и без того. На заправочной он остановился. Вернулся оттуда с пакетом, распахнул дверь и не увидел меня.
— Я не сбежал, Фалви, — произнес я с заднего сиденья.
— Мне было бы спокойней, если бы ты сидел рядом.
— Не хочу.
Он плюхнулся за руль, обернулся, протянул мне пакет. Я заглянул туда, обнаружил там несколько сэндвичей и восемнадцатилетнего «Джеймсона».
— Меня это должно утешить?
— Тебе видней.
— Обойдусь.
Я отвернулся к окну, а сержант бросил пакет на соседнее сиденье. В молчании мы доехали до моего дома.
— Завтра придешь ко мне. Надо найти того индейца. Жду тебя в десять утра.
Я зашел в дом. Семья, как обычно, ужинала втроем. Отец внимательно посмотрел на меня. Я едва заметно кивнул, мол, все в порядке. Сел за стол.
— Надо же, Руари, в кои-то веки мы видим тебя за семейным столом, — мать улыбнулась. — Конец света не случился?
— Я бы с удовольствием на него посмотрел.
Она поставила передо мной тарелку, положила еды. После ужина захотелось спать. Но я выпил крепкого чаю и незаметно ушел из дома.
Добрался до парка. Пэйви уехали. Даже мусор успели за ними убрать с газонов. Но запах цыган тянулся на запад тяжелым насыщенным шлейфом. Я снял с себя одежду, аккуратно сложил в одном из своих тайников, надел на шею небольшую холщовую сумку. Перекинулся волком и побежал по следу.
До пэйви я добрался глубокой ночью. Они разбили лагерь на вершине одного из холмов на пути в Килларни. Я обошел лагерь кругом, но индейцев среди них не оказалось.
Я направился назад, еще внимательнее принюхиваясь к следу. На полпути домой обнаружил едва заметный их запах, который уводил на юг. Нашел я этих «команчей» спящими вокруг костра. Перекинувшись обратно человеком, снял с шеи сумку, извлек оттуда пакетик, высыпал на ладонь пепел болотника и ровными витками вывел вокруг них «огненную спираль».
В руках возникла флейта, и я поднес ее к губам. Ночь наполнилась тихими нотами, словно задувший ветер запутался струями в стеблях вереска, заплескал волнами в небольшом озере среди холмов, задышал в языках пламени, пробуждая в рассыпанном пепле искры. Запахло медовым дымом, сладким, делавшим сон еще крепче.
Я заиграл сильнее. Флейта пела бархатисто, тёмно. Громче и громче. Искры разгорались в пепле, с внешнего конца спирали поднимались узкими красными языками, тянулись к полной еще Луне. Когда переливы флейты смолкли, шумело лишь пламя, да лопалась кожа на индейских барабанах.
Фалви утром в Управлении меня не дождался. Приехал к нам домой.
— Мистер Конмэл, мне нужен Руари, — сказал он открывшему дверь отцу.
— Зачем?
— Нужно найти того индейца.
— И вы ничего лучше не придумали, как тащить моего сына с собой? — в голосе Мака слышалось недовольство. — А если тот опять его проклянет? Вы понимаете, что, если бы Руари вчера ночью не заснул под омелой, то был бы мертв?
— Мистер Конмэл, позовите Руари, — жестко произнес сержант.
До порога, за которым стоял Фалви, я не дошел. Привалился спиной к стенке холла и сполз по ней на пол. Отец хмуро смотрел на меня, но молчал.
— Послушайте, сержант, сэр, мне, честно говоря, чертовски хреново после вчерашнего, — произнес я.
— Полицейский маг всё убрал, — заметил Фалви, но мой бледный вид его, похоже, не на шутку встревожил. — Может быть, еще раз стоит проверить?
— Кажется, он перестарался, — произнес я. — Так что увольте меня от новых проверок и чисток. Мне просто отлежаться надо и в себя прийти.
— Ладно, — сдался Фалви.
Мак захлопнул за ним дверь, шагнул ко мне и, вздернув за шкирку, прошипел в лицо:
— Ты когда успел надраться?
— Па… Мне нужно что-то сказать тебе, па…
Я подался вперед, утыкаясь лицом ему в грудь. Отец, который собирался задать мне трепку, передумал, ощутив мое состояние.
— Что случилось, Руари?
— Мы остались одни, па… Только маме и Рианнон не говори. Не надо их пугать. Если бы не этот чертов индеец…
Я рассказал ему о том, что случилось в дублинском центре. От воспоминаний меня трясло. Отец обнимал меня, прижимая к себе.
— Все будет хорошо, Руари, — шептал он.
— Не будет. Не будет… Это конец, па. Конец…
— Держи себя в руках. Руари, ты меня слышишь! Не смей! Не смей ничего делать! Не смей!
Он сдавил так, что у меня затрещали кости.
— Па…
— Даже если ты прав, нельзя чтобы нас убили, как диких животных. Помни, к какому роду мы принадлежим! И какой Кодекс хранится в нашем доме! Руари! Нельзя, чтобы мы остались в памяти, застреленные как бешеные псы.
Я посмотрел на него, думая, что отец слишком поздно вспомнил, к какому роду мы принадлежим.
— Кому нужна эта память, па, если нас не будет? Кому? — тихо произнес я и покачал головой.
На это у отца слов не нашлось. Он выпустил меня и ушел в свою комнату.
Я еще час просидел дома, приходя в себя. Потом направился к Сиду, вспомнив, что у него было какое-то дело.
Мой приятель Сид появился в Клонмеле лет пять назад. До этого он мотал срок за преступление времен бурной молодости. Жил он тогда в Белфасте. Занимался кражами и мошенничеством. Но упекли его за то, что он поругался с каким-то парнем в пабе. Обычно все кончалось дракой. Но тот тип проявил удивительное слабоумие, зная репутацию Сида в округе. Доведенный до белого каления Сид вышел из паба, вскрыл замки уже успевшего закрыться охотничьего магазина неподалеку и вернулся с ружьем.
Вышел он по амнистии, приехал к жене, которая сразу после его ареста вернулась с детьми к родителям в Клонмел. Потом помер отец жены, и на Сида свалилось ведение дел в баре на Старом мосту. Впрочем, прошлое так легко не отпускало, и поговаривали, что он по-прежнему занимается темными делишками.
Когда три года назад он поймал меня в погребе, я увидел ружье, нацеленное на меня, и взгляд, в котором не было ни капли сомнения.
— Кара, развяжи ему пасть! — сказал он жене.
— С ума сошел! Он мне руку откусит!
— Не откусит. Я его на мушке держу. Да и глаза у него умные. Как у собаки.
Я глухо зарычал.
— Не нравится сравнение? Ну тогда я скажу, что ты нажрался, как свинья. И, наверное, не такой умный, как кажешься. Кара, давай!
Она осторожно расстегнула ремень, сняла с моей морды. Я чуть приоткрыл пасть, повел затекшей челюстью и, облизнувшись, поглядел на него.
— А ружье у тебя серебряными пулями заряжено? — поинтересовался я охрипшим голосом.
— Хочешь — проверь, — он взвел курок, а сомнений в его взгляде так и не появилось. — Друг, ты меня обчищаешь каждое полнолуние уже полгода. Как ты думаешь, какие мысли мне могут прийти в голову после такого?
Я промолчал.
— Ты где живешь? — продолжил Сид. — В каком-нибудь богом забытом месте на холмах?
Кара тихо вскрикнула, когда услышала странный рокочущий звук, но Сид правильно понял, что я смеюсь, и недоуменно поднял брови.
— На холме, ага. В самом центре Прайор-Парка.
— Да ну? А деньжат на выпивку не хватает?
— Работать не разрешают, а пособие… Да от него помереть можно.
— Ну так продал бы дом — за него в таком престижном районе отвалили бы кучу денег.
— Мы не можем покидать родовой дом и тем более продавать.
— Он сказал «мы»! — испуганно заговорила Кара. — А вдруг еще кто-то к нам придет?
— Обязательно придет. Если меня пристрелите. Может, отпустите уже?
— Слишком много хочешь. Ты мне за все отработаешь.
— Каким образом?
— Посмотрим. Но не советую меня обманывать.
— Да знаю я вас.
— Неужели? — удивился он.
— Киар Брок, которого приятели зовут Сидом, а за глаза Угрем. Отсидели двадцатку за убийство какого-то хлюпика. Подумаешь. Тем более что сейчас вы не особо в форме, мистер Барсук.
— Умник нашелся! — Сид завелся. — А твое имя как, мистер Крутой?
— Руари.
— Киар, давай лучше позвоним в полицию?
Хозяин бара поморщился, с презрением сплюнул на пол.
— Терпеть не могу копов.
— Это же магическая полиция, — возразила миссис Брок.
— Да какая разница! Ну так что? Договорились? Или моя жена позвонит куда надо.
— Я с людьми предпочитаю говорить в человеческом обличье, — заявил я. — Лапы развяжите и одолжите какую-нибудь одежку.
— Ты меня за дурака держишь? Оборачивайся так.
— А что вы знаете об оборотнях? — спросил я. — Вот об этом, например.
Я развел лапы, веревки лопнули, упали на пол. Сид попятился, а миссис Брок испуганно метнулась за его спину.
— Так одежку дадите? — поинтересовался я, медленно вставая на лапы.
— Прикройся пока этим! — Сид швырнул мне какое-то старое одеяло.
Я произнес три слова возврата и поднялся, закутавшись в одеяло, как в тогу.
— Святой Патрик! Киар! Это же мальчик! Чуть старше наших дочерей!
Кара смотрела на меня в изумлении, а я мучительно покраснел. Страх ее улетучился. Теперь она смотрела на меня так, как моя мать, — как на напроказившего мальчишку, которого и наказать надо бы, да жалко.
— Я принесу ему что-нибудь.
Она убежала вверх по лестнице. А я в один миг очутился рядом с Сидом. И тут же разуверил его, что я маленький, слабый и беззащитный. Приклад ружья разлетелся в мелкие щепки, ствол был смят в железную гармошку, а Сид оказался прижат к бочкам с «Гиннесом». Другой рукой я прихлопнул ему рот, не давая вскрикнуть.
— Терпеть не могу, когда в меня тычут ружьем. Кстати, да. Оно ведь не заряжено серебряными пулями. Догадался, но пожалел? Но, как говорят, скупой платит дважды! И хорошо, что ты не додумался из него палить! У меня так башню сносит, что потом некоторых приходится соскребать со стенок. А еще не люблю, когда мне ставят условия. Так что теперь я буду заходить к тебе в бар, а ты мне будешь наливать столько, сколько я захочу. Ты меня понял, мистер Барсук? И молчи, если не хочешь, чтобы твоя жена испугалась. Она очень хорошая женщина, раз ждала такого ублюдка, как ты, столько лет. А я хороших людей не обижаю.
Прорычав это, я выпустил Сида. Отбросил ногой обломки ружья в темный угол и отступил на три шага. Оскал исчез с лица, и я благодарно улыбнулся спустившейся в погреб миссис Брок. Она с ответной улыбкой протянула мне одежду.
— Вам удивительно повезло с женой, мистер Брок. Давно не встречал таких милых и добрых женщин, — сказал я, а она зарделась от смущения, не заметив, что ружье исчезло из рук мужа, а сам он стоит бледный, как мертвец, опираясь на пивные бочки. — Спасибо. Вещи я верну, не беспокойтесь.
И взлетел по ступеням вверх. Этим же вечером Сид обнаружил меня за стойкой. Судя по лицу, он надеялся меня больше не увидеть.
— Мне нравится «восемнадцатилетний», «Черный» и «Феникс». Да, в общем, ты уже знаешь, что мне нравится. Сегодня я буду «Джеймсона».
— Ты каждый вечер будешь приходить? — спросил он хмуро.
— Ага. Пока не надоест.
От «не надоест», приравненного по тону к «никогда», бармен помрачнел, но бухнул передо мной стакан на стойку. Я выпил две порции и ушел.
Однажды я заглянул в бар «Олд Бридж» почти перед самым закрытием. Сид с недовольством посмотрел на меня, но так ничего не сказал. Поставил мне стакан и вернулся к какому-то человеку, сидевшему за дальним столом. Кроме нас в баре больше никого не было. Потом незнакомец ушел. Сид вернулся, плеснул мне добавки.
— Не связывайся с этим типом, — заметил я.
— В смысле?
— Все, что он говорил, — ложь. Тебя хотят подставить.
— Откуда ты знаешь? Ты что-то слышал?
— Отлично слышал. У нас слух в разы острее человеческого. А еще от него пахло ложью и подставой.
— Пахло?! — изумился Сид.
— Да. Правду всегда можно «прочесть» по запаху, если по физиономии не вышло.
— Боюсь, отказаться не получится, — хмуро обронил Сид.
— Хочешь, прижму того парня, и он больше сюда никогда не придет?
— Это ты мне помогать собрался, что ли? — недоверчиво спросил Сид.
— Мне тут нравится. Кроме того, не выношу двуличных ублюдков.
И, прежде чем Сид успел что-то сказать, я поднялся и вышел из бара. Вернулся через пятнадцать минут. Положил перед ним на стойку пачку денег.
— Это что? — Сид настороженно смотрел на меня.
— Ну… он сперва решил, что я его граблю, отдал деньги. Потом я ему объяснил. Деньги он, разумеется, обратно требовать не стал, — и я оскалился в усмешке.
— Он жив остался? — спросил Сид охрипшим от волнения голосом.
— Конечно. Может, немного покалеченным, — я посмотрел на него серьезно, а потом расхохотался и хлопнул его по плечу. — Расслабься. С ним все нормально, хотя он заслужил другое. В Клонмел он больше не приедет.
— Деньги мне зачем? Забери.
— Я себе половину оставил. Ну пока!
Я спрыгнул с барного стула и шагнул к двери.
— Руари! — остановил меня голос Сида.
Я обернулся.
— А ты чем обычно занимаешься?
— Да ничем.
— Ты в школу ходишь?
— Иногда. Там неинтересно. Но приходится, чтобы па шкуру не спустил.
— Ты говорил, что-то про пособие, что вам не хватает.
— Ты это к чему?
— Чем ты все-таки занимаешься?
— Хочешь мне что-то предложить?
— Может быть.
— Местные маги иногда просят о кое-каких мелочах, чтобы самим руки не марать.
— Маги?!
— Да. Ты думал, что больше никого не осталось? — спросил я.
— После того восстания? Думал, что мало и уж никак не в этой дыре!
— Эй! — оскорбился я. — Мои предки тут жили много столетий! Это лучшая земля во всей Ирландии!
— Прости. Так значит, в Клонмеле есть маги?
— Десять семейств. Или, по-твоему, филиал Управления магической полиции в городе для красоты? — я смотрел в его разгоревшиеся глаза. — Так ты поклонник тех времен, когда магия еще не была под запретом? И кличка такая у тебя поэтому?
— Плохо помню уже, но мне тогда, в золотые годы до начала гонений, казалось, что мы живем в сказке…
Мы помолчали, словно помянув те времена.
— Ну так что, Руари?
— Я согласен, Сид.
И мы пожали друг другу руки.
С тех самых пор мы с Сидом постоянно ввязывались во всякие сомнительные и не очень дела. Впрочем, для нас они всегда заканчивались удачно.
Очередная авантюра, которую мне предложил Сид в утро после вечеринки в новом пабе «Кейт Райанз» — подпольная игра в соседнем городишке Фетард.
После происшествия с проклятием индейца я зашел к Сиду, чтобы осудить детали.
А спустя несколько дней под мрачными взглядами мы с Сидом сгребали фишки. Покер — не та игра, в которой можно мошенничать. И все же мы смошенничали.
Фильтруя запахи игроков, вполне получалось составлять целостную картину, как у остальных обстоят дела с набором карт. Запах блефа, запах злой досады, что на руках одна шваль, запах гордой уверенности и запах робкой надежды, что ни у кого не окажется набора карт получше.
Меня не хотели пускать за стол. Но Сид показал сумку с деньгами, и это решило дело. И все-таки у кого-то остались какие-то подозрения. Я заметил, как один из игроков украдкой звонит по мобильному и тихо говорит в трубку. Я смог расслышать «парня одного на магию проверить».
Только этого не хватало.