Кофе - и никакого интима (СИ)

Глава 5

Утром я чувствовала себя гораздо лучше, будто и не было никакой спонтанной измены. Спонтанной? Будто все было бы куда приятнее, если бы измена была спланирована. Какой бред!

Переживания за Диму тоже поутихли. Нет смысла паниковать раньше времени. Дима опытный моряк, и он не растерялся бы ни при каких обстоятельствах. Я уверена в этом.

В качестве снотворного я приняла бокал красного вина перед сном, так что сны меня не беспокоили: ни тревожные, ни эротические. Выспавшаяся, я приняла душ, позавтракала, испекла кое-что на скорую руку и, приведя себя в порядок, отправилась в посольство.

— Вам назначено? — спросила молоденькая девушка за стойкой на входе.

— Мне нужна Олеся Маковецкая, — медленно, чтобы не ошибиться, проговорила я. Девушка в ответ удивленно округлила глаза.

— Это я. Но чем я могу вам помочь? — спросила она, явно не узнавая меня.

Конечно, последний раз она видела меня на выпускном, когда я пришла поздравить сестру с окончанием школы. К тому же, тогда я была брюнеткой, как и Лиля, но через пару месяцев после праздника я решила, что быть блондинкой мне нравится больше, и сменила свой натуральный цвет волос.

— Меня зовут Яна Гриц, я сестра Лили, — представилась я, и Леся понимающе закивала, понимая, почему я пришла. — Мы можем поговорить?

— Информация есть, но ее немного, — девушка сожалеюще пожала плечами, — Мой брат получил множественные ожоги, но, благодаря своевременной помощи, он чувствует себя более менее хорошо. Завтра его должны доставить в нашу больницу для дальнейшего наблюдения. Думаю, тогда вы сможете расспросить его о вашем муже.

Я не смогла скрыть своего расстройства.

— Мне бы хотя бы знать, жив ли он… — протянула я скорее в пустоту, нежели Лесе.

— Я уверена, что с ним все хорошо. Если бы кто-то из экипажа пострадал, мой брат обязательно сообщил бы, — одноклассница моей сестры натянула вежливую улыбку, стараясь меня подбодрить, и я ответила ей тем же — фальшивой дежурной улыбкой.

— Спасибо большое. Я оставлю номер, — я протянула девушке рабочую визитку с напечатанными кексами и пончиками, — Позвоните мне, когда я смогу встретиться с вашим братом, хорошо?

Леся кивнула, пряча визитку в сумку. Мы распрощались, и я, растерянная под тяжестью неизвестности, вышла из посольства.

После визита в посольство мне предстояло встретиться с Галиной Ивановной — мамой Димы. Одна только мысль о том, что мне снова предстоит выслушивать ее жесткие замечания выводила меня из равновесия.

Отношения со свекровью не сложились с самого начала, когда Дима привел меня — шестнадцатилетнюю девчонку — знакомиться со своими родителями. И, если отец — царство ему небесное — принял меня радушно, то матери выбор сына показался капризом молодости.

Галина Ивановна еще долго настаивала на том, что прекрасно образованная дочка ее однокурсницы, проживающая в Москве, была бы более подходящим вариантом. Только Дима в ответ шутил, что «очень образованной дочке вряд ли придется по вкусу простой судовой механик».

Профессия, которую выбрал Дима, его мать тоже не устраивала, и она почему-то винила именно меня в том, что он решил бросить юридический институт ради мореходки. Она так и не поняла, что во всем виновато море, а не я.

И как я теперь скажу ей, что с Димой, возможно, приключилась беда? Может, промолчать? Жаль, я не могу отменить визит, ведь я всегда навещаю капризную женщину два раза в неделю, чтобы помочь ей с уборкой. После смерти мужа она стала еще невыносимее, но она — как и я — была одинока. И я иногда видела в ней свое будущее, пугающее меня, как ничто другое.

— Ты опоздала, — высокомерно протянула свекровь, впуская меня в квартиру.

— И вам доброе утро, мама, — протянула я, глянув на часы и отметив, что я действительно опоздала. На пять никчемных минут

— Что ты принесла? — опираясь на трость, грузная женщина прошла на кухню.

Я выставила на стол пакет с ореховым печеньем, которое по-быстрому испекла утром.

— Пахнет не очень, — проворчала свекровь, вытаскивая нос из пакета.

Она всегда презирала мою работу. Кондитер — это не престижно. Это даже вульгарно в каком-то смысле. Работа должна быть серьезной. Но при этом, конечно, она всегда требовала от меня хлебобулочную дань, чтобы я могла войти и провести уборку в ее трехкомнатной квартире.

— Печенье свежее. Как всегда, — терпеливо ответила я, скрываясь в ванной комнате, чтобы сразу взять тряпку и побежать протирать пыль с многочисленных глупых статуэток.

Галина Ивановна уселась на диван, включила сериал и, обнимая пакет, который я принесла, принялась уплетать невкусное печенье. Я снова окинула ее взглядом, в который раз подумывая, как бы довести ее до врача, ведь у женщины были все симптомы диабета, но она наотрез отказывалась слушать о возможной проблеме. Предложенная мной диета, конечно, же встретила шквал критики, а Дима, который был в тот визит вместе со мной, сказал: «Ян, отстань от мамы. Хорошего человека должно быть много». Уж не знаю, был ли это укол в сторону моей стройности, граничащей с худобой, или ему попросту было все равно на здоровье матери.

Впрочем, спорить с ней действительно было невозможно.

— Дима звонил? — жестко спросила свекровь, даже не глядя на меня, намывающую полы под ее ногами.

— Пару дней назад писал, что продлевает контракт, — осторожно произнесла я, и тут же удостоилась гневного взгляда.

— Что⁈ — взревела женщина, — Он остается в море? Конечно, какой дурак будет спешить к такой жене?

— К какой, Галина Ивановна? — я замерла со шваброй в руках.

— К пустой. Ни тепла, ни детей дать не можешь, — выкрикнула свекровь, и я почувствовала, как в горле встрял ком нехороших слов вперемешку с истерикой. Слезы щипали глаза, и я отвернулась.

Не столько от обиды, сколько от того, что я все чаще соглашалась с ней и винила себя во всех проблемах нашей семьи. Но я делала все, что в моих силах, чтобы исправить ситуацию!

— Не любишь моего Димку — вот он и бежит от тебя, — продолжала ворчать женщина, и я вспыхнула.

— Я всегда его любила!

— Любила бы — взяла бы его фамилию! — разговор перешел на повышенные тона, и я замолчала, чтобы избежать непоправимых для наших отношений последствий.

Я действительно не захотела становиться Рыловой, и дело даже не в том, что моя фамилия более звучная. Просто у моего отца две дочери, и он очень боялся, что славный род Гриц не продолжится. Так что я захотела сделать отцу приятное. Кроме того, сам Дима говорил, что возьмет мою фамилию, чтобы наши дети были Гриц, а не Рыловы.

Только мы так до этого и не дошли.

Ни до смены фамилии, ни до детей.

А я уже согласна и на Рылову, ведь по факту это не имеет абсолютно никакого значения.

— Я не хочу продолжать этот разговор, Галина Ивановна, — устало произнесла я, все еще сомневаясь, говорить ей про трагедию на судне или нет.

Было бы правильнее сначала выяснить хоть что-то у брата Леси, а уже потом идти сдаваться свекрови. Верно, так я и поступлю.

— Ты не достойна моего сына, Яна, — пробурчала женщина, просто чтобы последнее слово осталось за ней.

Я послушно кивнула, соглашаясь с ее грубостью. Спорить не было никаких сил. От стресса и усталости хотелось скорее вернуться домой и закрыться от всех в своей крепости одиночества.

Закончив с уборкой и выслушав еще много нелестных комментариев по разным поводам, я закинула сумку на плечо, сменила тряпичные розовые тапки на босоножки и, наскоро попрощавшись, сбежала прочь.

Обедая в кафешке в центре города, я никак не могла собраться с мыслями, чтобы поехать в больницу к Грише и Борьке. И всему виной близость больницы к женской консультации. До дрожи в коленях я боялась встретить Вадима.

Я вообще теперь перемещалась по городу, постоянно оборачиваясь в страхе, что увижу его. И кто бы только знал, как на самом деле я этого хотела!

Словно чувствуя мою нерешительность, мне позвонила Лиля. Я ответила на звонок и услышала осторожный голос сестры:

— Янчик, ты как?

— Нормально. Ездила в посольство. Возможно, завтра буду знать гораздо больше о Диме, — ответила я ровным тоном.

— Хорошо. С ним все хорошо, это точно! — словно мантру, повторила Лиля и чуть веселее добавила: Я собираюсь к своим мальчишкам. Ты со мной? Борька соскучился по своей сладкой тете.

Из-за того, что я постоянно пекла что-нибудь вкусненькое, дети прозвали меня «сладкой тетей», и я таяла каждый раз, когда они произносили это прозвище.

— С тобой, конечно, — сдалась я, глянув на коробочку орехового печенья, которое я отложила для Борьки и Гриши.

— Тогда давай встретимся в сквере у больницы? — предложила сестра, и я почувствовала, как мой лоб покрывается испариной.

Этот сквер был общим для больницы и женской консультации, и перспектива встретить там Вадима, прогуливающимся вдоль аллеи, буквально заставила меня взвыть.

— Жарковато на улице, давай я внутри тебя подожду, — взмолилась я.

— Так вроде не так уж и жарко, — пробубнила сестра, но все же согласилась, — Ладно, будь на первом этаже.

— Принято, — я отключилась и кинула телефон в сумку.

Если бы только можно было вызвать такси прямо внутрь больницы…