Когда кончаются игры

Эпилог

Хаски боялись даже свои. Последние полгода он как с цепи сорвался. Конечно, у него были причины убивать Акросса с особой жестокостью, хотя бы в память о своих прошлых смертях, вот только у самого Акросса больше не было причин умирать. Переход в реальность кончился почти ничем, если не считать того, что Гидра теперь в другой команде. И игры возобновились, все пошло по-прежнему. Только Хаски занял роль злодея и никого к ней не подпускал. Хотя во время перехода в реальность никто от их стычек не умер, было ощущение, словно он мстит за кого-то.

— Я тебя не отпущу, — упрямится Акросс. Гранит замолкает с видом: «Опять двадцать пять», отходит от Гидры, которая уже одной ногой в вентиляционной шахте. Девушка улыбается смущенно, заверяет:

— Все будет хорошо.

— Если получится… А если нет? Он же ненормальный и больше меня ненавидит только тебя. Он думает, что ты предала его.

— Так и есть, — соглашается Гидра. — И за это надо хотя бы иногда отвечать. А пока у нас шанс завершить игру и вытащить наших до того, как их отправят в переработку. Акросс, я — способ поскорее закончить игру. Конечно, все может быть плохо, но… я-то боли не чувствую. А вот твои ребята — чувствуют.

Акросс молчит, похожий на упрямого ребенка. С ним до перехода в реальность такого не было, словно передавшаяся через гены гиперопека наконец взяла верх над характером. Гидра, сдавшись, выбирается из вентиляции, касается мягко рук капитана, осторожно целует в кончик носа.

— Все будет хорошо, — обещает она. — Скоро встретимся в штабе.

И теперь уже скорее, не оборачиваясь, ныряет в дыру вентиляции. Гранит старается смотреть в сторону.

Хаски даже не нужно ничего делать, только ждать. Ему и смысла нет заканчивать игру сейчас, убивать Акросса. Он оставил противнику сообщение о том, что половина его команды отправляется на «мясофабрику» — так называли место, где из «ненужных» людей вырезались здоровые органы. И именно туда сдал их Хаски где-то час назад. В конце сообщения он предложил Акроссу закончить игру поскорее, покончив с собой. И теперь просто ждет, один, в подвале, прокручивая на пальце пистолет.

Поворот — он помнит Кая, когда их познакомили. Тому было пятнадцать, и за два года он совсем не вырос, не повзрослел. Следующий поворот — Кай, открывшийся ему совсем с другой стороны. Это нечто глубже и интимнее, чем увидеть человека голым, это в голову ему залезть. Все равно, что препарировать его, а потом обратно зашить. Где-то с того момента все меняется, и Кай больше не мальчик, который уже не вырастет. Он сильная личность, всегда найдет приключений на задницу. Обороты замедляются, у Хаски тускнеет взгляд, он думает о чем-то далеком, настолько призрачном, словно он и Кая выдумал. Этот Акросс считает, что Хаски был капитаном всегда.

Он слышит шум над головой, грохот по вентиляции, что-то катится сюда. Вскакивает, сняв пистолет с предохранителя, но из отлетевшего люка на него падает Гидра.

— Сюрприз, — радостно произносит она и в следующую секунду становится чудовищем, разрушая здание с подвала, погребает под собой и Хаски. Игра окончена.

Они не понимают, за что Хаски так ненавидит их, но все просто. Он считает, что мир, который забыл Кая, должен сгореть. Вымерзнуть и сойти грязью, талыми водами.

Зал, просторный, полностью залитый белым светом. Здесь только команда Хаски, и он снова не может даже пальцем пошевелить. Зато говорить — сколько угодно.

— Мне жаль, но снова выиграл Акросс, — без особого раскаяния сообщает Вега, стоящая дальше всех от игроков. — Капитан должен решить, кого из его команды можно забрать. Хаски, с кем готов больше никогда не увидеться?

Она улыбается, задавая этот вопрос, а для Хаски он каждый раз как напоминание. Кай стоит у левого плеча Веги все той же фарфоровой куклой, держит косу Легиона, которая выше и больше него в полтора раза. У Кая все такие же заиндевевшие глаза, и он тоже про себя забыл. В этом мире только два человека помнят его — Вега и Хаски.