Когда красное становится черным

21

У Чэня еще осталось несколько дней до окончания отпуска, но он поехал в офис отдать перевод проекта «Новый Мир». На перевод ушло времени гораздо меньше, нежели он предполагал. Он предвидел, что нужно будет сделать небольшие поправки, когда американский партнер Гу вернет его работу с замечаниями и исправлениями. Но, по словам Гу, реакция из-за океана была одобрительной. Чэнь и сам был удовлетворен переводом, который был всесторонним и потому убедительным аргументом будущего успеха проекта.

За окном было шумно. Он выглянул. Недалеко отсюда был виден еще один жилой комплекс, похожий на спичечный коробок, вероятно построенный в стиле постмодернизма. Чэнь с безразличным видом уставился на него. Все здания на этом участке земли были одинаковыми, и ему трудно было отличить один дом от другого.

В будущем «Новый Мир» может стать хорошим дополнением городу, свежей струей в коммерчески спроектированном городском пейзаже.

Самым убедительным аргументом, на который Чэнь клюнул, было не изучение истории архитектуры города, как претенциозно было представлено в бизнес-проекте, а понимание того, что набирающий сейчас силу средний класс стремится утвердить свою культуру. Китай – это больше не общество утопического равенства, каким он был под руководством председателя Мао.

Среди кучи документов, разбросанных на столе, Чэнь отыскал последние списки жилищной комиссии. Просматривая их, он обратил внимание на квартиры, которые были возвращены городу.

Выделение квартир было чрезвычайно сложным вопросом. Из-за острой нехватки жилплощади некоторым претендентам на новое жилье приходилось обменивать свои старые квартиры. Как правило, это были одинокие пары, считавшие, что комнаты с улучшенной планировкой лучше, чем старые квартиры. Они, все без исключения, были по площади меньше или в худшем состоянии, чем только что выделенное жилье. Но они будут перераспределены по очереди жилищной комиссией города. Стоящие первыми в списке, такие как Юй, вряд ли могут быть заинтересованы в подобных второсортных комнатах, без ванных, без отдельных кухонь.

Чэнь хотел посмотреть, была ли в списке жилплощадь на территории, отведенной под строительство по проекту «Новый Мир». К своей радости, он нашел ее в шикумэне. Бывший владелец разделил комнату на две части, хотя в маленькой оставшейся задней части могла поместиться только односпальная кровать.

Был еще один плюс. В комнатах домов шикумэнь, построенных в тридцатых годах, никогда не было туалета, и ночной горшок был просто необходим. Прежние жильцы установили здесь что-то вроде биотуалета. Конечно, он был менее удобным, нежели настоящий туалет, но тем не менее избавлял его владельца от проблемы вставать рано утром для того, чтобы вылить содержимое горшка и затем его вымыть.

Чэнь позвонил в жилищную комиссию города. Председатель комиссии подтвердил доступность таких комнат.

– Мы придержим одну для вас, товарищ старший следователь.

Такая старомодная комната могла показаться Юю далеко не равноценной заменой новой квартиры в новом районе Тяньлин, в которой ему отказали. Но эта комната была на той улице, где планировался строиться «Новый Мир». Ее стоимость необычайно возрастет, когда начнется строительство. Чэнь был уверен, что он сможет сказать Гу как потенциальному покупателю, свое слово в пользу Юя. Судя по нововведениям в полиции, компенсация жильцам будет зависеть непосредственно от стоимости жилья, и, более того, владельцы могут требовать новую квартиру тех же размеров и на той же территории, где будет проведено строительство.

Чэнь и сам задумался о покупке в этом месте комнаты. Возможно, он сможет купить комнату матери. По крайней мере, это будет лучше, чем мансарда, где она уже живет более тридцати лет. Он мог себе позволить такую покупку на деньги, полученные за перевод проекта.

В этот момент ему пришла в голову мысль, что он все расскажет Юю, не упоминая конечно же о «Новом Мире». Только чуть-чуть намекнет.

Он закурил и стал представлять, что уже заходит в новые апартаменты к Юю, потом играет в го в незатейливом дворике, выпивает чашку чая «Красный дракон».

Возможно, там, на заднем плане, еще будут соседи, как составная часть традиционного сценария. Такая картина приятно контрастировала бы с тем зданием, где живет он и где люди встречаются случайно на лестнице или в узких коридорах. Люди просто подразделяются на жильцов из комнаты 12, комнаты 35, комнаты 26.

Ему стало интересно от мысли, что бизнес-проект «Новый Мир» мог бы повлиять и на него тоже. Вполне возможно.

Без стука, как призрак, к нему в кабинет влетел секретарь парткома Ли.

– Здравствуйте! Вы уже вернулись к работе, Чэнь?

– Я только пришел, чтобы взглянуть на накопившиеся документы. Может быть, что-то срочное или какие-то интересующие меня письма.

– Министр правительства Шанхая по информации и печати снова с нами связывался. Мы решили в эту пятницу провести конференцию. Пора завершить дело Инь. Мы не можем ждать целую вечность, как вы понимаете. Таково его решение, – добавил Ли.

Последняя реплика могла быть произнесена для сохранения своей репутации. Чэнь был против завершения следствия, хотя понимал, что такое решение может быть принято, если поступила команда сверху.

Чэнь понимал, что не в его власти спорить. Юй проинформировал Ли о новых обстоятельствах дела, насчет Бао, но Ли проигнорировал это. Не было свидетелей и прямых улик, чтобы подтвердить причастность Бао к убийству.

– Мы послали запрос, скоро получим какую-то информацию о Бао, секретарь Ли, – сказал Чэнь, делая ничтожную попытку выиграть время.

– Если вы сможете найти Бао и доказать его виновность до пятницы, это будет хорошо. Мы переговорили с представителями органов общественной безопасности, они придерживаются того же мнения. Но они хотят, чтобы мы сообщили им если что-нибудь обнаружим, – любезно сказал Ли прежде чем уйти. – В этом заинтересованы власти.

Когда в коридоре стихли звуки шагов уходящего секретаря парткома, Чэнь взял телефон и, набирая номер, уже знал, что найдет оправдание. Чэнь припомнил, что в конфуцианской классике был длинный абзац, касающийся «целесообразности». Сейчас это было важно.

– Здравствуйте, Гу.

– Привет, Чэнь. Я как раз думал о том, чтобы позвонить вам. Мой партнер уже показал перевод проекта американскому инвестору и банкиру.

– Но с текстом еще не все закончено.

– Это слишком выгодная сделка, нельзя упускать момент. Мистер Холт решил идти дальше. Мы же сможем сделать некоторые поправки потом. Вы оказали мне великую услугу.

– Вы снова льстите мне. Но я должен просить вас об одной услуге.

– Все, что угодно, Чэнь.

– Если вы не заняты сейчас, давайте встретимся и пообедаем в ресторане «Синья»? Там и поговорим.

– «Синья», здорово.

Они сидели в кабинете ресторана на центральной улице Шанхая. Как и другие большие рестораны в городе, «Синья» был блестяще приведен в порядок. Его фасад сверкал в лучах солнечного света, а тыльная часть здания соединялась с новым американским отелем «Амада».

– Вы сделали прекрасный выбор, – сказал Гу. – «Синья» всегда был любимым местом моего дедушки.

Родители Чэня в детстве также часто брали его сюда с собой, чаще, чем в другие рестораны.

– Говядина в устричном соусе. Подогретое молоко. Жареная рыба с чесноком в бамбуковой корзине. Эти блюда мы заказывали почти каждый раз, – сказал Гу. – Мой дедушка был педантом в отношении этих блюд.

Гу выбрал именно то, что всегда заказывал его дедушка. Чэнь заказал кусочки ростков зимнего бамбука, пожаренных вместе с сушеными зимними грибами, блюдо, которое также было одним из любимых его родителей.

– Извините, но у нас нет бамбуковых ростков.

– Как это может быть?

– Бамбук не растет в Гуанчжоу. «Синья» всегда славился своей гуандунской кухней. Все наши овощи отсюда. Нам поставляют их сюда воздушными перевозками.

– Это смешно, – сказал Чэнь, покачав головой, когда официант выходил из их кабинета. – А что, нельзя купить ростки в местном магазине?

– Вот что значит государственный ресторан, – сказал Гу. – Это не частный бизнес. Выгодно или невыгодно, люди платят здесь ту же цену. Им плевать. Скоро вы придете поужинать в ресторан «Нового Мира». Он конечно же будет в частных руках, и вы сможете заказать все, что вам взбредет в голову.

– На самом деле я не такой уж привередливый гурман, – возразил Чэнь. – Я хотел встретиться с вами здесь, чтобы обсудить кое-что.

Это было действительно так. Старший следователь Чэнь не хотел долго разговаривать по телефону из служебного кабинета, где такие люди, как секретарь Ли, вваливались без стука и для которых слова «личный» в обиходе не существовало.

– Да, пожалуйста, продолжайте.

– Следователь Юй, мой давний коллега, ищет молодого парня по имени Бао, – начал Чэнь, вытаскивая фотографию из портфеля. – Это его фотография, была сделана около года назад в провинции Цзянси. Бао, как и другие провинциалы, не стал получать регистрацию по месту жительства в городе. Юй потратил много времени на его поиски. Я не думаю, что Бао связан с мафиозными группировками, которые могут знать о приезжих больше, чем мы. Полиция не в состоянии держать их под непосредственным контролем.

– Я поспрашиваю, – сказал Гу. – Только я знаю про этих провинциалов одно: если они из Цзянси, они определенно будут жить вместе, но на новой территории, как, допустим, в деревне Вэньчжоу, где полиция еще не успела установить контроль, а триада уже наладила свои связи.

– Именно так. Для моего коллеги дело довольно важное. Если вы что-нибудь сможете выяснить до этой пятницы, я буду очень вам признателен.

– Сделаю все, что в моих силах, товарищ следователь.

– Я – ваш должник, Гу, – сказал Чэнь. – Дайте мне знать, как только что-то появится. Эта информация очень ценна для меня.

– А для чего нужны друзья? Чтобы помогать друг другу.

Появившийся заказ избавил их от лишних слов, но Чэнь уже решил то, что было необходимо.

Обед не впечатлил.

Свинина гулао была какой-то кисло-сладкой, как будто ее приготовили наспех в домашних условиях. Говядина в устричном соусе также не была такой восхитительной, какой он запомнил с детства. Кипяченое молоко и вовсе вызывало смех.

Расплачивался снова Гу. Официант взял его золотую кредитную карточку – безусловный знак богатства, игнорируя наличные в руке Чэня.

В тот же день Чэнь приехал в больницу с небольшой корзинкой фруктов. Из вывешенных списков он узнал, что его мать переместили. Он пришел в недоумение и ринулся вверх по лестнице в указанную палату, где и обнаружил свою мать. Ее поместили в более комфортабельную, частично оплачиваемую, с современным оборудованием комнату. Мать обрадовалась его приходу. Она сидела откинувшись на спинку регулируемой кровати и выглядела гораздо лучше, чем несколько недель назад.

– Мне правда хорошо, – сказала она. – Они берут у меня один анализ за другим. Тебе не нужно приходить ко мне каждый день. И больше не приноси мне ничего, у меня уже и так много гостинцев.

Так оно и было. Ночной столик, уставленный продуктами, напоминал витрину дорогого магазина: копченый лосось, ростбиф и даже бутылка русской водки.

Он догадывался, кто принес всю эту провизию.

– Нет, это не только от Лу Иностранца, – сказала мать, тряся головой, как бы осуждая что-то невидимое в воздухе. – Кое-что от мистера Гу. Я никогда его прежде не видела, он меня не навещал. Догадываюсь, что он один твоих новых приятелей. Он настаивал, чтобы я обращалась к нему как и к Лу. Он вызвал главврача больницы в мою палату и при мне сунул ему в руки красный пухлый конверт [14].

– Он не исправим, этот мистер Гу.

Чэнь этому не удивился. Белое Облако продолжала информировать своего начальника обо всем что касалось его персоны.

– Доктора и сестры теперь очень приветливы со мной. Они переселили меня сюда. Эта палата гораздо лучше той, говорят, она для высоких персон, – сказала мать.

– Это все мистер Гу. Я делаю для него перевод.

– Правда?

Она была в приподнятом настроении, и в ее голосе послышалось удивление, когда она произнесла:

– Возможно, я слишком стара, чтобы понимать все, что творится сейчас в мире, но с каких это пор у тебя дома появилась секретарша?

– Она не секретарша, – поспешил уточнить Чэнь. Он предвидел этот вопрос. По мнению матери, он не должен был идти по стопам отца. Теперь же то обстоятельство, что у него маленькая помощница, только подтвердило ее опасения. – Она лишь временный помощник для перевода проекта, – парировал Чэнь.

– Она молодая и умная, – сказала его мать, – и еще она готовит очень хороший домашний куриный суп.

– Да, она очень способная.

Он засомневался, что суп Белое Облако приготовила дома. Наверняка купила его в ресторане на деньги Гу. Но он не решился огорчить свою мать.

– А еще она студентка университета. Ей нравится твоя работа, так она мне сказала.

Он понял, что его мать уже все обдумала. Это нисколько его не удивило.

– Да, она студентка Фуданьского университета, – кивнул Чэнь. Он не решился рассказать матери об их первом знакомстве, когда она работала «девушкой К» в приватных комнатах клуба «Династия».

Ему повезло, что мать больше не стала развивать эту тему, поскольку была еще очень слаба. Он же подумал, что ему хорошо живется и одному. Если она мечтает изменить его личную жизнь, находясь в таком болезненном состоянии, почему бы ей не позволить это.

Он не был сторонником конфуцианства, несмотря на влияние отца. Как и многие другие люди его поколения, Чэнь верил, что конфуцианская идеология больше служит мотивацией поступков, нежели решает проблемы. Но все же старший следователь считал, что его главный долг – быть почтительным сыном. Это то, что должен делать мужчина, – обеспечивать родителей в старости и по возможности делать их счастливыми.

Он содрогнулся при мысли, что есть люди, которые отказываются платить за лечение родителей в больнице. И о тех, кто не может это сделать вообще. И это, конечно, не их вина. Чэнь мог оплачивать, занимая свою должность.

Когда-нибудь он сможет сделать свою мать счастливой, женившись, а сейчас его главный приоритет – это хорошо выполнять обязанности старшего следователя полиции. Согласно конфуцианской этической системе, ответственность перед страной важнее, чем перед семьей.

А что касается Белого Облака, то он сказал матери, что она была временной помощницей. Он не знал, пересекутся ли снова их пути. Конечно, предвидеть, что предпримет мистер Гу, невозможно В голову Чэню пришли две строки:

Он подумал, что забыл эти стихи, написанные Сюй Чжимо, и удивился, почему именно сейчас они всплыли в его памяти. Не из-за ее ли имени? Или из-за чего-то еще?