Когда красное становится черным

23

Расследование дела Инь Лиге успешно завершилось, убеждал себя Чэнь, и перевод делового проекта закончен. Казалось бы, можно вздохнуть свободно. Но рано утром в квартире зазвонил телефон, напомнив будильник, поставленный на произвольное время. Звонил Гу.

Когда Чэнь выслушал его, известная пословица пришла ему в голову: «Чему быть, того не миновать».

Она была выведена внизу китайской традиционной картины, где дикий белый гусь несет на своих крыльях оранжевое солнце. Это был свиток, который он увидел несколько лет назад в Пекине в комнате подруги. Он был у нее с друзьями.

Эти слова часто и неожиданно приходили ему в голову. Этим утром вновь была высказана идея о многоуровневом гараже, точнее, речь шла о дополнительном участке земли рядом с «Новым Миром», где предполагалось построить гараж. У Гу были веские причины для запроса, который он послал в правительство города, и сейчас он говорил об этом Чэню.

– В «Новый Мир» будет приезжать много народа, не только на такси, но и на личном транспорте. Для большинства посетителей свои машины уже становятся нормой. Средний класс больше не заинтересован останавливаться у магазинов на улице Нанцзинлу. Почему? Там нет ни парковок, ни гаражей. По крайней мере, это одна из основных причин. «Дженерал моторс» уже подписала долгосрочное соглашение с правительством Шанхая по поводу совместного гигантского автомобильного предприятия. Кроме автомобилей «фольксваген», вы в скором времени увидите в Шанхае много машин «бьюик», так же как и в Нью-Йорке. «Новый Мир» в недалеком будущем станет достопримечательностью века. Мы должны предвидеть это в нашем деловом проекте, если не хотим, чтобы на прилегающей территории возникли ужасные пробки.

– Вы верно говорите, – сказал Чэнь.

– Это подорвет репутацию нашего города, особенно городского отдела по контролю за дорогами. Я думаю, нужно предпринять предупредительные меры, – добавил Гу. – Я помню, что вы были начальником такого отдела.

– Временно исполнял обязанности. И то недолго.

– Ой, а как зовут вашу секретаршу? Мэйлинь или что-то вроде того? Она просто обожает вас. «Храм слишком мал для такого бога, как старший следователь Чэнь» – вот что она сказала в ту ночь в клубе «Династия». Отдел по контролю за дорогами наверняка сделает все, что вы прикажете.

«Как Гу хочет, чтобы я замолвил свое слово за него в отделе», – подумал Чэнь.

– Не берите во внимание слова Мэйлинь, мистер Гу, – сказал Чэнь. – Почему вы раньше не внесли это предложение в проект городского правительства?

– Это очень большой проект, некоторые детали могли быть упущены.

Но Гу не упускал ничего. Чэнь был уверен в этом. Гу помнил о бывшей должности Чэня, когда предлагал ему этот хорошо оплачиваемый проект и когда прислал в качестве маленькой помощницы Белое Облако. Так же как и кондиционер, который сейчас стоял напротив книжного шкафа, водонагреватель в ванной, подарки на ночном столике матери в больнице. И адрес Бао тоже его подсказка.

Не бывает бесплатного банкета. Он должен был заранее предвидеть это.

Однако после перевода делового проекта он считал эти предложения разумными. А еще он поймал себя на мысли, что его интересует этот проект не только потому, что ему очень щедро заплатили. Чэнь был убежден, что проект улучшит культурный облик города. Для быстроразвивающегося города, такого как Шанхай, сохранность культурного наследия может иметь огромное значение, несмотря на то что «Новый Мир» задумывался, чтобы только внешне сохранить старый город.

Для такого грандиозного проекта многоуровневый гараж просто необходим. Иначе не избежать катастрофической ситуации с улицей Хуайхайлу, так же как и на соседних территориях, которые будут запружены машинами жителей «Нового Мира», припаркованных где попало. Таким образом, отдел по контролю за дорогами может высказать свои предложения городскому правительству.

Для Гу получение разрешения на землю в центре города, с целью сохранения культурного облика, так же как и сам проект, принесет ему огромные деньги. Бизнесмены обращаются к правительству по вопросам землепользования, и правительство города разрешает им это в соответствии с действующими правилами. Для коммерческого применения проекта такого высокого уровня, как «Новый Мир», Гу придется выложить немалую сумму. Но, когда Гу поручил эту работу Чэню, он провел этот проект под маркой сохранения культурного наследия. Он не включил в этот проект многоуровневый гараж, чтобы не было осложнений. Но, проводя гараж как дополнительную работу, ему необходимо было быстро получить одобрение от отдела. Деньги, которые Гу заплатил Чэню за перевод, были ничтожными, как перо, оторванное от пекинской утки, по сравнению с тем, что он надеялся получить.

Однако, с другой стороны, разрешение, выданное Гу в ответ на его запрос, будет означать большую потерю дохода дорожного отдела. Большой современный гараж прекрасно разместит в себе множество машин, но также понадобится и большой штат контролеров, которые в любом случае должны будут собирать штрафы. Поэтому Чэнь понимал, что не так-то просто будет для него принять предложение Гу, и сам Гу тоже это понимал.

– Ну, если это будет удобно, замолвите за проект словечко, – вкрадчиво сказал Гу.

– Я сделаю пару звонков, – пообещал он. – И перезвоню вам, Гу.

Чэнь первым делом решил пойти в больницу. Ему было необходимо оплатить счет. Вечером его мать должны были выписывать. Она волновалась по поводу расходов, хотя ей вовсе не обязательно знать, сколько все это стоит. В любом случае денег хватит. Это позволяло ему чувствовать себя уверенней, когда он пришел в расчетный отдел больницы. Пребывая в рыночной экономике, больница не делала исключений для пожилых людей. И он тоже зарабатывал деньги таким путем, что было приемлемо для системы.

К своему удивлению, он узнал, что завод уже оплатил все счета за лечение его матери.

– Уже обо всем позаботились, следователь Чэнь, – сказал кассир больницы с ухмылкой.

– Товарищ Чжоу Дэсин, директор фабрики, хочет, чтобы вы ему перезвонили, когда у вас будет время. Вот номер его телефона.

Чэнь позвонил ему с платного телефона в коридоре.

Для Чэня не было сюрпризом, что он услышит в трубке теплые слова товарища Чжоу Дэсина.

– У нашей фабрики трудные времена, товарищ следователь. Национальная экономика находится в переходном периоде, и государственная фабрика сталкивается с одной проблемой за другой. Однако за старого работника, каким является ваша мать, мы несем ответственность и берем все медицинские расходы на себя. Она посвятила всю свою жизнь работе на фабрике. Мы знаем ее как хорошего товарища.

– Спасибо, товарищ Чжоу.

Какая бы ни была мотивация, то, что сказал и сделал Чжоу, было политически правильным, это даже могло быть хорошим заголовком для передовицы в газете «Пиплс дейли».

– Ради нашей будущей работы мы будем рады оказывать ей поддержку, я надеюсь, и вам тоже. Я столько слышал о важности вашей работы для города.

Эта официальная учтивость была лишь видимостью. Но Чэнь не волновался. «Есть вещи, которые человек может делать, и есть вещи, которые не может». Это изречение Конфуция может еще означать, что не важно, если другие могут попросить его что-то сделать, он примет решение в соответствии со своими принципами.

Новый тип социальных отношений распространялся, как паутина, тесно связывая нитями людей по интересам. Существование каждой нити зависело от других. Так или иначе, но старший следователь Чэнь был вплетен в эту сеть связей.

– Вы мне, по правде говоря, льстите, товарищ Чжоу, – сказал Чэнь. – Мы все работаем на социалистический Китай. Конечно, мы поможем друг другу.

Это не было конфуцианским идеалом общества, и не так видел совершенное общество его отец, нео-конфуцианский интеллектуал старого поколения. Однако Чэнь подумал, что «И», или обязанность ситуации, конфуцианский принцип, который делал акцент на моральном обязательстве, каким-то образом включает в себя также обязательства чьего-либо интереса.

Тут Чэнь напомнил себе, что у него нет времени на философские рассуждения.

Он вошел в палату матери. Она все еще спала. Несмотря на то что результаты исследований исключили вероятный диагноз, о котором он волновался, в последние годы она выглядела не слишком здоровой. Он решил побыть с ней немного. С начала перевода проекта, почти совпавшего с убийством Инь Лиге, это был первый день, который он мог спокойно провести с матерью, забыв об уликах, ключе к разгадке или о значениях слов или фраз.

Она пошевелилась во сне, но все еще не просыпалась. Могло быть и так, что однажды, проснувшись, она, наверное, свела бы их разговор к одному вопросу: «Теперь, когда ты многого достиг в жизни, когда ты задумаешься о семье?»

В традиционной китайской культуре «образование» и «семья» стояли в списке приоритетов на первом месте, хотя последнее казалось матери важнее. Что бы он ни говорил о своей карьере и своем месте в партии, его личная жизнь для матери оставалась все еще чистым листом.

Он снова подумал о строчке под свитком с пекинским гусем, хоть и в другом контексте: «Чему быть, того не миновать». Похоже, еще не пришло время.

Он начал чистить для матери яблоко и вспомнил, что на его месте это делала бы Белое Облако. Потом он положил очищенное облако в пластиковую коробку на ночном столике. Он мог сейчас начать собирать ее вещи. Но возможно, он уйдет до того, как она проснется.

Он был удивлен, когда нашел маленькую фотографию Белого Облака в книге буддийских сутр его матери, она привезла ее с собой. Белое Облако стояла в впечатляющих размерами воротах Фуданьского университета в форме и выглядела молодой и энергичной. Он понял, почему его мать хранила ее фото. Для матери, как однажды сказал Лу Иностранец: «Все, что попало в бамбуковую корзинку, сразу может считаться овощем».

Честно признаться, Белое Облако была милой девушкой. Она ему во многом помогла: с переводом, с матерью в больнице и с расследованием. За все это он не может просто поблагодарить ее. Он не хотел упоминать про их первую встречу, когда она была «девушкой К». Чэнь не считал себя снобом.

Что конкретно думала о девушке его мать в связи с ним, не имело под собой серьезных оснований. И не из-за разницы в возрасте или из-за ее прошлого, это было просто потому, как ему казалось, что они жили в двух разных мирах. Не будь «Нового Мира», их пути никогда бы не пересеклись. Теперь перевод был закончен, и он был рад, что она могла вернуться в свою жизнь, какой бы она ни была. Для него в этом не было ничего сентиментального. Ей платили как маленькой помощнице. «Платили щедро», как она говорила, хотя по разным расценкам и причинам.

– Вы старший следователь Чэнь? – заглянула в комнату молодая сестра. – Кто-то ждет вас внизу.

Чэнь большими шагами спускался по лестнице. К его удивлению, в коридоре его ожидал секретарь Ли с большим букетом цветов в руках. Это никак не увязывалось со знакомым ему образом серьезного партийного работника в своем застегнутом на все пуговицы пиджаке. Неподалеку был припаркован полицейский «мерседес».

– Мне сказали, что ваша мать все еще спит, – сказал Ли, – поэтому я думаю, что скажу вам пару слов здесь. Сегодня утром у меня была встреча в городском правительстве.

– Спасибо, секретарь Ли. Вы занятой человек, и вам не нужно было обременять себя приездом сюда.

– Нет, я должен был приехать раньше. Ваша мама такая миловидная пожилая дама. Вы знаете, я разговаривал с ней пару раз. Я также хочу поблагодарить вас от лица всей шанхайской полиции за прекрасно проделанную работу.

– Следователь Юй работал. Я только чуть-чуть помог.

– Не нужно скромничать, Чэнь. Это была прекрасная работа. Без политических сложностей. Просто великолепно. Это то, что мы собираемся сказать на пресс-конференции. Мотивом преступления были деньги, из-за которых возникла ссора между Инь и родственниками. И ничего связанного с политикой.

– Да, ничего связанного с политикой, – механически повторил Чэнь.

– На самом деле о нас уже положительно отозвались. Репортер газеты «Вэньхуэй бао» сказал, что отношения Инь и внучатого племянника Яна были поверхностными. А корреспондент газеты «Освобождение» говорит, что она была просто-напросто сообразительной и расчетливой женщиной.

– Вы еще не проводили конференцию, так?

– Ну, эти репортеры, должно быть, слышали о наших выводах. Их истории не помогут ее посмертной репутации, но я не думаю, что нам надо беспокоиться по этому поводу. Кстати говоря, нам не нужно упоминать о рукописи романа Яна. Мы не должны. Органы общественной безопасности так считают. В интересах партии ничего об этом не говорить.

Чэнь понял, что в этом и заключалась истинная причина появления здесь секретаря Ли. Он будет руководить конференцией и поэтому должен быть уверен, что будет и что не будет сказано полицейскими по этому делу.

После ухода Ли Чэнь заметил на земле лепестки цветов. Как и Белое Облако, он не хотел осуждать Инь. Несмотря на заявление Бао, сказанное в свою защиту, и комментарии репортеров, с дальним журналистским прицелом, Чэнь видел Инь женщиной, оказавшейся в сложном положении.

Было правдой, что у Инь был денежный интерес в публикации сборника Яна. Однако, если быть честным, она, как редактор, вложила много сил в сборник. Труд во имя любви, в память о нем. Она еще могла зарабатывать деньги, давая частные уроки, как и другие учителя английского языка в девяностых годах. По последним данным, ей также приходилось выживать в этом быстроразвивающемся материалистическом обществе.

Также было правдой и то, что Инь хранила рукопись романа Яна в секрете от других и не была намерена делить Яна с Бао, несмотря на то что он был наследником по закону.

Так в чем же была сложность ситуации?

Двум возлюбленным было отказано в кусочке бумаги, называемом в годы культурной революции свидетельством о браке.

Что бы тогда случилось с рукописью, если бы Инь отдала ее Бао? Он и понятия не имел о ее содержании и ценности. Он постарался бы заработать денег, продав ее заинтересованному издателю, но никогда бы не добился успеха. Кончилось бы все это тем, что рукопись была бы конфискована органами общественной безопасности. Поэтому Инь хранила рукопись в секрете от Бао и от всех. Она, должно быть, ждала момента, подвел итог Чэнь. Потом, приехав в Гонконг, она вошла бы в контакт с литературным агентством, получила соглашение и забрала бы рукопись с собой в поездку в США.

Это также объясняло и то, что она арендовала банковскую ячейку. Она, должно быть, думала о некой маскировке. Ей приходилось быть осторожной. Органы могли верить слухам, ходившим вокруг ее поездки в Гонконг.

А что касается использования аванса, выданного американским издателем и скрепленного подписью, за роман Яна в качестве финансовой поддержки, то Чэнь не видел в этом ничего неправильного. Если бы роман был издан в США, Инь, оставшись в Китае, точно погрязла бы в политических дрязгах. Поэтому у нее не было выбора, кроме того, как ехать в США для публикации книги. Для нее это было важнее всего.

Чэнь более не хотел уличать ее в плагиате. Если она не могла опубликовать всю книгу Яна, то, по крайней мере, часть его текста предоставила бы читателям. Как писал Ян в своем известном стихотворении «Я и ты», процитированном в романе, они считали себя одним целым. И не было никакого смысла искать различия между ними.

В какой-то момент он решил, что это – трагичная любовная история, лишь она одна высвечивала темные моменты в жизни Инь и Яна. После смерти Яна Инь тщетно пыталась жить прошлой жизнью, она писала и работала над его рукописями, но в конце так и не достигла успеха.

Чэнь вытащил копию рукописи из кармана. Это была поэма, которая по какой-то причине не была включена в сборник Яна. Поэма называлась «Гамлет в Китае». В своем романе Ян стремился превзойти структуру повествования Пастернака, включив последовательные размышления о жизни, разрушенной в годы социалистической революции под руководством Мао. Чэнь удивлялся, когда же Ян написал «Гамлета в Китае». Судя по хронологии событий, он мог сочинить поэму во время культурной революции. Если это так, то появление романа может относиться к «периоду революционной массовой критики», когда Ян являлся черной мишенью с его «преступлениями», написанными на черной табличке, висящей у него на шее. Однако Ян представил текст в таком завуалированном виде, что читатель, незнакомый с жизненным опытом Яна, мог увидеть в нем совершенно иную интерпретацию. Такая объективная дистанция была необходима. Она напоминала Чэню другого великого поэта, представившего Гамлета на потерянной земле.

Даже сегодня Чэнь чувствовал связь с этой поэмой. Рано или поздно роль будет сыграна, какие бы значения или интерпретации ни были навязаны, вроде роли старшего следователя Чэня.

Удивительно, но рукопись романа не имела названия. Чэнь думал, что ее можно назвать «Доктор Живаго в Китае». В конце концов, способ, как опубликовать рукопись, он мог бы найти. Он дал себе слово сделать это, так как не видел конфликта со своей политической преданностью как члена партии. Ян, также как Борис Пастернак, страстно любил свою страну. Роман не был выпадом против Китая. Более того, он представлял собой решительные поиски идеалов честного интеллектуала-патриота в то время, когда все в его стране было перевернуто с ног на голову. Роман был написан с непревзойденной страстью и мастерски по технике. Китай должен бы был гордиться столь прекрасной литературной работой, выполненной в темный момент истории, заключил Чэнь.

Но он не хотел спешить, как, впрочем, и рисковать. Хотя рукопись была закончена уже давно, она все еще сохраняла свою силу. Первоклассная литература не зависит от течения времени. Не так уж важно, что рукопись лежала неизданной несколько лет.

Органы общественной безопасности все еще не могли угомониться. Они расспрашивали о том, как старший следователь и его напарник нашли рукопись. Он им просто ответил, что это был тяжелый труд следователя Юя, который выследил Бао, тот сознался, и потом они сразу отвели его вместе с рукописью в полицию. Пресс-конференция состоялась, как и планировалось, на следующий день. Они больше не могли откладывать.

Чэнь не сказал о том, что рукопись в течение двух часов была у него, и затем, прежде чем вернуться с ней в комнату Бао, он сделал копию в магазине, расположенном на углу. Его история выглядела правдоподобной, но органы общественной безопасности были с ним не в ладах, и ему приходилось быть осторожным.

Кроме того, ситуация в Китае все время менялась, поэтому сложно было представить, что будет с публикацией романа Яна через пять или десять лет.

– Старший следователь Чэнь. – К нему опять подошла в коридоре молодая медсестра.

– Ах да, как мама?

– У нее все в порядке, она все еще спит. Но после того как ее выпишут, вам нужно позаботиться о выборе ее питания.

– Хорошо, – сказал Чэнь.

– У нее все еще высокий уровень холестерина. Дорогие деликатесы на ее ночном столике могут плохо сказаться на ее здоровье.

– Я понял, – ответил Чэнь. – Кое-кто из моих друзей просто неисправим.

– Я рада, что у вашей матери такой успешный сын, у которого столько важных друзей.

– Лучше вы ей об этом скажите.

Когда он пошел к палате матери, то очень удивился, увидев Белое Облако, которая звонила по платному телефону. Она стояла к нему спиной, все в том же разноцветном шерстяном свитере, в котором впервые появилась у него в квартире. Она, должно быть, снова пришла проведать старую женщину.

Он помнил, что у нее был мобильный телефон, но было неудивительно, что она пользовалась таксофоном, возможно, деньги в конце месяца за пользование мобильной связью могли закончиться. Ему тоже приходилось пользоваться таксофоном.

Может быть, Гу дал ей мобильный телефон только на время работы? И теперь, когда работа закончилась, он заберет его? В любом случае это было не его дело.

Казалось, что она поглощена длинным разговором. Чэнь был в шаге от нее, когда услышал, как она назвала его имя. Отойдя на несколько шагов в сторону, он прислушался, его было не видно за белой колонной.

– Ох, этот старший следователь… это просто свинья… невероятно… такой весь занятой.

Он стоял и подслушивал, не двигаясь, за колонной и убеждал себя в том, что, прячась здесь, он может что-то больше узнать о Гу.

– По крайней мере, большие люди знают, чем надо заниматься с женщиной… Он был неприкасаемым работником. Он никогда не рискнет получить того, что хочет.

В том месте, где стоял Чэнь, он не мог различить всех ее слов. Он мог лишь предполагать, что она, вероятно, говорит о ком-либо другом, но он-то знал, что это не так.

– Он любит только себя…

Ее раздражала его «политическая правильность» или «конфуцианская мораль»?

Возможно, он был слишком начитанным, чтобы это выяснить. Она была, наверное, слишком современной, а он безнадежно старомоден. Отсюда неминуемый конфликт. Возможно, он не совсем понимал ее.

В книге по дзэн-буддизму, которую он читал довольно давно, говорилось, что хороший урок приходит как порыв ветра. «Когда ты выключаешься из своей обычной жизни, на вещи можно посмотреть с совсем другой стороны».

Или это был просто бизнес. В бизнесе каждый жест допустим, по всяким причинам. Он одобрял ее жесты, и, что более важно, Гу тоже. Не каждый день она могла получать такую работу. Теперь, когда бизнес окончен, она стала все называть своими именами.

Все же это было больно слышать.

Эти строчки из ещё одного стихотворения Сюй Чжимо, и тоже об облаке. Стихотворение звучало бы более естественно, если было бы прочитано голосом Белого Облака, но она теперь ничего не значила для Чэня, хотя он должен быть ей благодарен, несмотря на то, были ли их отношения партнерскими или нет. В те напряженные дни ее помощь была действительно необходима. Он пожелал ей всего лучшего.

Он решил не возвращаться в палату к матери. Белое Облако будет там. Пришло время вернуться к своей рутинной работе в полиции, к которой он привык, как улитка привыкает к своей ракушке.

Больше никаких маленьких помощниц, никогда.

Позднее, по пути в управление, он заскочил в туристическое агентство и заказал матери путевку в Сучжоу и Ханчжоу в составе тургруппы. Она давно не отдыхала, еще с начала шестидесятых, когда взяла его с собой в Сучжоу в однодневную поездку. Он был юным пионером и в школе носил красный шелковый галстук. Она тоже была очень молодой, когда они вместе стояли в храме Сюаньмяо. Он думал, что поездка поможет ей поправиться. Жалко, что он не имеет возможности сопровождать ее. Нельзя было снова брать отпуск после того, как ему позвонили из Центрального комитета партии, из отдела по дисциплине, нацеливая на большую работу. Он решил не обсуждать это с матерью.

– Какой вы хороший сын, – сказал турагент.

Возможно, не так уж и плохо быть старшим следователем Чэнем.

И он также решил, что вместо того, чтобы ждать дальнейших событий, он начнет прямо сейчас что-то делать с рукописью Яна. Старший следователь Чэнь готовился рискнуть.