Когда листья станут золотыми

26.

— Что-то ты не мелочишься с угрозами, — заметила Алиса.

Худой пират полулежал с закрытыми глазами, будто не слышал.

— Любит он, чтобы его упрашивали, — пробурчал про себя Весельчак. Крыс снова быстро вздернул верхнюю губу, оскаливая зубы:

— Сам рассказывай, если у тебя лучше выйдет.

— У меня хуже, — охотно признал Весельчак.

Крыс произнес:

— А можно и не говорить ничего, итог одинаков.

— Я предпочитаю знать опасность, предупрежден — значит вооружен, — заверила Алиса.

— Глупая девочка. Иногда лучше не знать, чтобы быть спокойнее. Вы думали, детишки, почему практически у всех народов есть сказки о богах, лишающих людей разума?

— Я биолог, не собиратель фольклора. И в земных сказках такого не припомню.

— Вавилонское столпотворение, — вполголоса сказал Коля. — Сойдем же вниз и смешаем языки их… Может быть, оно?

— Может быть, — согласился Крыс. Посидел еще немного с полуприкрытыми глазами и выдал еще одно предложение:

— Цивилизация в галактике зародилась давно, наверное, лет уже миллионов восемь как…

Он бы так и цедил по фразе раз в полчаса, но тут не выдержал уже Коля.

— Я это… Последний раз завтракал вчера. Или позавчера? Короче, пока мы будем слушать про восемь миллионов лет, можно что-нибудь зажевать?

— Вчера, — вскочила Алиса. — Тридцать шесть часов точно прошло. Но тут оранжерея только.

— Сойдет!

Весельчак сначала оживился при упоминании о еде. Но услышав об оранжерее, приуныл и сообщил, что «трава — пища монастырская». Крысу, похоже, было все равно. Коля, который еще в Космозо привык к подножному корму (в зоопарке был яблоневый сад, совсем как в Богородицком), сел в развилке плодового деревца и заверил, что большего ему и не требуется.

Крыс не догадался перетащить за собой кресло, а стоять было не так уж удобно. Поэтому он перестал делать паузы между каждыми двумя фразами.

— Восемь миллионов лет, может быть, семь. Тогда были живые существа, такие же, как мы.

— Как вы или как мы?

— И те, и те, да просто всех сортов. Так же летали в космос, осваивали новые планеты, — Крыс поднял ладонь вверх, предупреждая вопрос. — Да, уже тогда. И спорили, наверное, были территориальные конфликты. Как без этого? Пока одна цивилизация не придумала, как ей всегда опережать других.

Крыс прошелся перед аудиторией из трех слушателей взад-вперед и добавил:

— Если поискать аналогий на вашем языке, мы называем их шахматисты. Неизвестно, как они выглядят и на кого похожи. Чтобы стать сильнее противников, они могли бы сеять раздор среди других цивилизаций, плести интриги, разжигать войны… Но они нашли универсальный путь. Они обрекли все другие планеты на периодический армагеддон забвением.

— Забвением? — Алиса подняла брови. — С полем забвения мы столкнулись на Крине, его изобрел тамошний мудрец.

— Да не изобрел он ничего, — пренебрежительно сказал Крыс. — Открыл то, что осталось от поля шахматистов. Они либо облучали планеты при подлете, либо оставляли источник внутри. Хорошо, что излучение ослабло за многие тысячи лет.

— Не понимаю…

— Что ж тут непонятного? — вмешался Весельчак. — Подлетали они к планете стратегических противников, хоп — и там даже не каменный век, а просто толпа обеспамятевших вставших на четвереньки животных.

— А смысл? — Алиса пожала плечами. — Они завоевывали планеты?

— Нет. Просто они оставались на первых ролях. Все остальные цивилизации скатывались вниз.

— И погибали?

— Это зачем? Просто снова карабкались по ступеням цивилизации. А они оставались первыми.

— Это не человеческая логика какая-то.

— Почему? — вмешался вдруг Герасимов. — Очень даже человеческая. У меня мама в вузе одном работала, там как раз перед ее болезнью директора сменили. Прежний имел звание академика, а этот только профессора. А в институте было полно профессоров. Новый дирик не стал диссертацию на академика писать. Он просто всех профессоров убрал. На фоне кандидатов наук-то он был крутым. Так что вполне человеческая логика.

— И это твои шахматисты тут шалят? — спросила Алиса. — Выродились за восемь миллионов лет? Где прятались?

— Они не прятались. Они особо и не нуждались в жизненном пространстве. Просто не терпели конкурентов. Они внимательно следили за планетами, давали им развиваться до определенного уровня, но когда цивилизация выходила в космос — все, она была под колпаком. После первого-второго полета подследственных в дальний космос шахматисты включали свое поле. И конкурентов не было больше как явления. Была еще одна планета без разумной жизни.

— Не знаю, в это трудно поверить. Наши ученые столько раз погружались в прошлое и…

— Да? — усмехнулся пират. — Алисочка, ты осталась самонадеянным ребенком, как и вся ваша цивилизация, впрочем. Время огромно. Оно как нескончаемая пуховая перина, которую вы несколько раз проткнули иголкой, и теперь утверждаете, что знаете о нем все.

Крыс помолчал.

— Мы не знаем, сколько раз шахматисты стирали память всей галактике. Раз десять или пятнадцать, наверное. Некоторые планеты, которые в предыдущем цикле пережили фазу ядерного оружия благополучно, погибали в следующий период. И все эти миллионы лет шахматисты оставались первыми в галактике. Но однажды — это было примерно сто тысяч лет назад — они столкнулись с почти равными себе по силе. С теми, кого вы называете Странниками.

«Ты когда-нибудь видела разрушенную базу Странников, Алиса?»

— Говори тогда быстрей, не томи! Откуда были Странники? Из другой галактики?

— Нет, зачем? Они были такими же пешками на доске шахматистов, как и другие цивилизации. Но внезапно вырвались в ферзи, если так можно сказать. В очередном цикле их культура стала развиваться несколько иным путем — и в космос они вышли в последнюю очередь. Вначале освоили скоростное строительство, телепортацию, ментальные технологии, антигравитацию. И хозяева галактики получили неприятнейший сюрприз, когда прозябавшая на своей планете цивилизация вдруг начала победное шествие по звездным системам, застроив своими базами кучу необитаемых миров.

Тут Крыс закашлялся и попросил воды. Весельчак вздохнул, углубившись в воспоминания.

— Вода, вода… а прежде-то — кефир был, — грустно сказал он.

Худой пират продолжал:

— Наша цивилизация тогда уже вышла в открытый космос, но только в ближний. Наблюдать за происходящим наши предки могли, но вмешиваться — нет. Только ужасаться и надеяться, что их не заденет. Они тогда и не знали, из-за чего разгорелась огромная космическая война между двумя титанами.

— А эти супер… шахматисты не развивались особо, что ли? — перебила Алиса. — У них же такая фора была — несколько миллионов лет.

Крыс пожал плечами.

— Я немолод, но меня тогда не было и точно сказать я не могу. Возможно, они такой цели и не ставили. Им не с кем было конкурировать. Они и так были первыми.

— Ну, — Алиса задумалась, — в принципе, если целью жизни становится собственный комфорт и щелканье по носу обнаглевших зазнаек… Да, такая цивилизация может и не развиваться.

— Ага, — поддержал Коля. — Тот директор так и не стал академиком.

— Вот они и не смогли сразу уничтожить Странников, а поле те как-то смогли обезвредить. Это возможно, но мощность требуется огромная. Наши ученые фиксировали взрывы нескольких звезд — их энергия пошла на нейтрализацию поля. А потом оба противника исчезли. И следов не осталось — пока наши вышли в дальний космос, пока смогли исследовать обломки кораблей и следы на выжженных астероидах, много воды утекло. Предположили, что Странники не пожелали больше взрывать звезды и пожертвовали собой ради остальных цивилизаций — либо оба противника погибли, уничтожив друг друга в схватке, либо же перенеслись в какое-то другое измерение.

— А теперь что? Почему вы об этом никому не рассказывали?

— А что, наша цивилизация с кем-то сильно дружила, чтобы рассказывать? — Крыс вздернул верхнюю губу. — Да и повода не было, знаешь. Все это давно перешло в разряд легенд. Но теперь мы столкнулись либо с какой-то забытой базой шахматистов, либо древние боги нашли способ вырваться из заточения. Мы зафиксировали некий далекий объект — но только это и успели. Потому что попали… в Поле. И сразу вспомнили древние легенды. Здесь вроде как некогда находилась родная планета шахматистов. Сто тысяч лет для звезд не срок…

— Так почему вы не превратились в беспамятных идиотов, если попали в Поле забвения? Я знаю тебя, Крыс, ты жить захочешь — «Полтаву» в оригинале перескажешь. Доказательства какие?

— Будут, — худой пират улыбнулся печально, совсем по-человечески. — Скорее, чем хочется мне и чем думаешь ты. Наши ученые смогли определить и описать свойства Поля. Потом они его в панике уничтожали везде, где могли найти. Проморгали на этой Крине. Да и я вижу уже, что ты мне веришь.

Она и вправду верила. Наконец-то складывалась головоломка, все части подходили друг к другу, как сделанные специально. Контейнер с записью голоса, модифицированные звери Каштанки, разрушенная база странников, обеспамятевшие пилоты… И Пашка. Пашка, попавший в поле… она зажмурилась, даже на секунду представить себе это было невозможно.

— Поле имеет несколько слоев или составляющих. Одно, внешнее, вызывает сильнейшую депрессию, тоску, страх. Кто хоть раз почувствовал его воздействие, никогда этого не забудет.

— Когда накатит вдруг тоска, то далека, то вновь близка… — невольно прошептала Алиса. — А еще? Какие еще поля?

— Это не определишь сразу. Некоторые внешние поля действуют на электронику. У нас, например, на корабле полностью обнулилась база данных бортового компьютера. Мы даже вручную высчитать курс не могли. Потом лишились топлива… сохранилась только более примитивная электроника на катере.

— А выход какой?

— Никакого, — Крыс пожал плечами. — Возможно, навалившись всей толпой… Но вы согласитесь снова взрывать звезды? Радиус Поля забвения может быть огромен. Лично я вижу один выход — попробовать добраться до патриархальной аграрной планеты, на которой в случае повального беспамятства легче будет сохранить себе жизнь.

— Это что нам предлагают? — Коля встал с развилки. — Поудобнее прогнуться под этих шахматистов или как их там…

— Эри-Куб, — вдруг сказала Алиса. — Я буду называть их так. Нет, выход должен быть. Сейчас попробую сообразить… А почему вы-то в такой панике? Ведь обеспамятевшие планеты легче грабить?

— Может, и легче, но, во-первых, Поле может пронизывать всю галактику, — начал Крыс. Его неожиданно перебил напарник.

— А во-вторых, все через пару лет полетит к чертовой матери! Металл начнет ржаветь, здания рушиться, корабли ломаться! — толстые щеки Весельчака колыхались от негодования. — Я не металлург! Я не этот, как у вас говорили, передовик производства. Я люблю поесть готовое, посидеть в добротном кресле, полетать на нормальном звездолете. Мы живем долго, что же мне, придется охотиться, если я захочу жаркого, и строить самогонный аппарат для выпивки? Я комфорт люблю. Лучше уж тогда сразу сдохнуть.

— Откуда слова такие? — удивился Герасимов. — Передовик производства… Ты же инопланетянин?

— А это наша особенность, — не слишком охотно признался толстяк. — Мы многое заимствуем от тех, чей облик принимаем. Знания, хобби, черты характера. Не все, конечно, но многое. Вот от того кладовщика космопорта кое-что мне досталось.

— А, — подмигнул Коля. — Так это он, значит, имел привычку людей по углам вверх ногами развешивать.

Толстяк надулся.

— Я же извинился…

— Тихо, — попросила Алиса. — Какая-то мысль есть, но я не могу сосредоточиться. Коля, что ты мне говорил перед тем, как мы услышали СОС?

Коля не успел ответить. Что-то будто толкнуло Алису вверх. Голова слегка закружилась, потом прямо перед собой она увидела потолок оранжереи. Странная легкость была во всем теле, к горлу подступила тошнота.

— Это что? — раздался откуда-то сбоку крик Коли.

— Это оно, доказательства, — прошелестел Крыс.

— Это невесомость! — Алиса перевернулась ногами к полу — где верх, где низ — в открытом космосе было сказать затруднительно. — Система искусственной гравитации дала сбой. Коля, ты как?

— Как Гагарин, блин! Нет, ему было несладко. Ладно, нормально все. Наверное, и должно тошнить, так?

— Пройдет, — Алиса озиралась в поисках пиратов. В углу колыхался синеватый туман, принимающий очертания двух человеческих фигур. В таком виде космическим авантюристам было легче переносить невесомость.

— Что теперь?

— Это одно из внешних полей, — шелестел голос Крыса. — Оно далеко действует, возможно, мы вылетим из него быстро. Если же нет…

Возникшая сила тяжести резко дернула Алису вниз. Она еле успела перевернуться в полете, больно ударилась о пол каюты, но устояла на ногах. Уши на секунду заложило.

— Ну? Так быстро?

— Краешком нас, — Крыс, принявший облик худого человека, вышел из угла каюты. — Это счастье, Алиса. Ну что, ты убедилась?

— Да уж, быстро, — закряхтел Весельчак, — хорошо, превратиться успел. Если бы такой тушей грохнулся…

— Стоп! Коля где? — Алиса оглядывалась вокруг.

Герасимов лежал лицом вниз около пульта управления поливом.

— Господи, Коль, ты как? — Алиса быстро опустилась на пол рядом, попробовала перевернуть Колю, но безрезультатно. Она попыталась хотя бы поднять его голову, но парень вновь бессильно ткнулся лицом в пол. Алиса поглядела на руку. На ладони остался липкий красный след.