Когда мы встретились

4

Я должна была сделать это много лет назад.

КЕЙСИ

Поездки на машине — моя страсть. Я люблю еду на заправках, которая, уверена, будет причиной моих прыщей и желания выпить коктейль с замороженным соком. Эй, я никогда раньше его не пробовала, и да, я выпала из жизни. Вы думаете, какого хрена? Ты никогда не пробовала коктейль с замороженным соком? Где ты выросла? На Гуаме (прим. пер.: Гуам — остров в архипелаге Марианские острова в западной части Тихого океана)? Насколько я знаю, на Гуаме есть такой коктейль. Вот какой замкнутой была моя жизнь.

И, возможно, теперь вы зададитесь вопросом, кто эта девушка?

Кейси Коннер. Приятно познакомиться. Я нахожусь в худшем моменте своей жизни. Я в этом уверена. Так с чего все началось? Я родилась в темнице и ждала, когда мой очаровательный принц придет и спасет меня. Он, блин, так и не пришел!

Шучу, попробуйте вариант Беверли-Хиллз, но что касается меня, это была темница, охраняемая безжалостной королевой. И если бы моя мать когда-нибудь в детстве застукала меня за употреблением сахарного напитка, также известного как коктейль с замороженным вишневым соком, то заставила бы меня вырвать его. Я не вру. В один из моих дней рождения я стащила кекс, и она засунула палец мне в горло, пока меня не вырвало.

У вас глаза на лоб полезли?

Если да, то тут есть где разгуляться, если вы когда-либо встречали знаменитую Камиллу Коннер, генерального директора модельного агентства Harlen и жену музыкального магната и бывшего барабанщика Рассела Рэндала. Даже не заставляйте меня говорить, что этот человек мой отец, но Камилла… она дьявол. Она улыбается вам, притягивает к себе, а потом она как светлячок. Вы знаете что-нибудь о светлячках? Они заманивают свою добычу биолюминесцентным светом, и как только вы застреваете в их липкой паутине, они вытягивают из вас все соки. Вот вам индустрия развлечений.

Вернемся к моей поездке. Я раньше никогда не путешествовала, но где-то между игрой «Следуй за лидером», когда ехала позади неприятного вишнево-красного Corvette (прим. пер.: Corvette — марка спортивного автомобиля) и тако на заправке, о котором сейчас жалела, я поняла, что это мой билет из Калифорнии.

Вчера я уволилась с работы, собрала достаточно одежды на первое время и уехала.

Калифорния на самом деле совсем не такая, как все думают. Уберите звезды и пляжи, и останутся только засухи, лесные пожары и землетрясения. Не говоря уже о том, что каждый, кого вы знаете, пытается стать актером или, по крайней мере, вступить в брак с кем-то богатым без брачного договора. И что они делают, чтобы достичь этого?

Теряют себя из-за изменений внешности, которые, по их мнению, им нужны, чтобы быть теми, кем они не являются. Вы слышали поговорку «Играй роль, пока роль не станет тобой»? Это должно быть девизом Беверли-Хиллз. Я не шучу. И, вероятно, так и есть. Или это девиз Нэшвилла?

Когда я окончила среднюю школу, половина старшеклассников сделали пластику носа и бразильскую подтяжку ягодиц до того, как им исполнилось восемнадцать, и, конечно же, увеличили сиськи. Почти все, кого я знаю.

Только не я. Я предпочитаю свой натуральный размер груди почти B. Тут нечего стыдиться, и, алё, у меня нет боли в плечах из-за того, что я пытаюсь носить их с собой.

Та девушка, которая едет по шоссе и громко поет песни группы Nirvana, устала от фальшивых людей, которые любят тебя только за то, что ты можешь сделать для них. А также от того, что девушек заставляют чувствовать, что красота лежит на поверхности.

Я представляю собой намного больше, чем просто внешность.

Хотите потерять себя? Переезжайте в Калифорнию, и вы увидите, как ваша жизнь и мечты утекают сквозь пальцы, пока вы плачете каждый раз, когда вам говорят, что вы недостаточно хороши.

Я мечтаю о Юге. Не просто о Юге, а о тишине звездной ночи у костра или о том, как колышется на ветру пшеничное поле. Мечтаю свернуть с асфальта на красные грунтовые дороги с тучей пыли. Хочу почувствовать влажный воздух в своих легких и попробовать листовую капусту и коровий горох (прим. пер.: Back-eyed peas — коровий горох, однолетнее растение, семейства Бобовые). Я хочу пить воду из шланга, бегать босиком и складывать сено. Сладкий чай и жаренная курица? К чёрту, запишите меня туда.

Ковбои?

Эм, да, пожалуйста. Кто угодно, кроме миллиардеров, которые шепчут ложь с ухмылкой.

Я хочу чувствовать прикосновение мозолистых трудолюбивых рук, пробегающих по внутренней стороне моего бедра, и мужчин, которые не хранят фото членов на телефоне. Те, у кого нет социальных сетей, и кто просыпается в воскресенье утром на рассвете, а не в полдень, потому что они провели всю ночь в новом клубе в поисках отличной попки для случайного траха, которая не вернулась бы с иском об установлении отцовства и не наградила сомнительным непрекращающимся зудом.

Я хочу, чтобы слово «дорогая» шептали с южным протяжным произношением. Мне нужен здравомыслящий человек, тот, кто исправляет ошибки и все еще делает эту сексуальную ухмылку прямо перед тем, как подмигнуть и сказать: «Да, мээм».

Сколько себя помню, я писала свои мысли на салфетках. Тысячи мыслей я собрала за свой двадцать один год. В последнее время все они были о Юге, но у меня есть несколько любимых. Моя любимая?

Между спутанными простынями и тобой я беру на себя вину за то, что не имеет ни малейшего отношения ко мне.

— Заблудшая.

Вы знаете, что это значит?

Оскорбительное отношение? Обман? Предательство?

Все вышеперечисленное, потому что это правда. На самом деле я написала это в прачечной, когда случайно постирала свои красные трусики с белыми простынями моего босса, состоящими из миллионов нитей, потому что я работала после двухчасового сна.

Следуя за Corvette в пару часах езды от Амарилло, штат Техас, когда солнце еще высоко в небе, но я замечаю, что погода меняется, впереди зловещее темное облако.

На протяжении, как казалось мне, ста миль, я не уверена, что лилось больше, дождь из облака или мои слезы — боюсь, я приняла неверное решение. Или тот факт, что я следовала за водителем Corvette, и он не мог держать скорость, чтобы спасти свою жизнь.

Затем внезапно мистер Корветт решает сбавить скорость. Я не говорю о нескольких милях (прим. пер.: 1 миля — приблизительно 1,6 км) в час. Он переходит от семидесяти шести к пятидесяти пяти за две секунды. Клянусь. Достаточно времени, чтобы я чуть не врезалась в чувака сзади, и он съехал с шоссе, как будто почти пропустил свой съезд с магистрали. Только съезда нет. Мы черт знает где. Ближайший съезд — ров с тушой оленя.

Не прошло и минуты, как я увидела в зеркале красные и синие огоньки.

Черт!

Следующие пять минут я пыталась отмазаться от штрафа с помощью флирта, но с треском провалилась. «Не связывайтесь с Техасом» относится также и к копам.

— Куда вы так быстро едете? — Он бегло осмотрел меня, что обычное дело для копа, искоса поглядывая на мою машину и чемодан. — Куда-то направляетесь?

— Мое сердце в бегах. Разваливается и трещит по швам, — отмечаю я и тут же понимаю, что это не ответ.

— Простите? — Он смотрит на меня, склонив голову набок, как будто я говорю с ним на иностранном языке.

Вздыхая, кладу руки на руль.

— В Амарилло. На ночь, потом понятия не имею. — У меня действительно не было идей. Когда я уехала из Лос-Анджелеса, у меня не было плана. Восток и юг, где погода становится холоднее, а мужчины говорят медленнее.

Он сосредотачивает внимание на моих правах, вероятно, задаваясь вопросом, достаточно ли я взрослая, чтобы отпустить меня. Вздохнув, возвращает мне мои права.

— Езжайте медленнее, мээм. Эти автомагистрали могут быть опасны.

— Хорошо.

Как раз перед тем, как я поднимаю окно, дрожу и сильнее включаю подогрев сидений, мимо нас проносится этот чертов вишнево-красный Corvette, мигая фарами, словно благодарит меня за то, что я приняла удар на себя.

— Придурок, — бормочу я, надеясь, что коп меня не слышит, потому что это предназначалось не ему.

Все еще испытывая потрясение от встречи с ужасным патрулем штата, слышу, как мой телефон начинает звонить громче включенной музыки и снова заставляет меня вернуться к реальности. Вы можете бежать, но вы не можете спрятаться. От Тары, я имею в виду.

Звонит. Звонит. Звонит.

Почему телефон звонит так противно? Наверное, потому что я знаю, кто на другом конце провода. У меня в телефоне ее имя записано как Истеричка Тара. Это правда.

По непонятным мне причинам, может, чтобы доставить себе удовольствие и услышать ее панику из-за моего отсутствия возле неё, я нажимаю кнопку на руле и отвечаю на ее звонок. И прежде чем вы встретитесь с этой цыпочкой, имейте в виду, я работала на нее. Я уволилась вчера. Так что могу предположить, что этот разговор не будет дружеским. Вот мы и попали.

— Кейси? — раздается голос на другом конце. — Где ты, черт возьми?

Я же говорила вам, что она не будет милой.

— Покидаю город, который никогда мне не подходил.

— Что? — кричит она. — Где ты?

В последнее время ненавижу звучание своего имени. Даже не формируйте слова вокруг буквы К. Вы меня только разозлите. Я ненавижу слова — Прости, Кейси.

Еще больше — Это было не то, что кажется.

О, но, мама, было таки то, что я думаю.

— Что ты хочешь? — Я закипаю внутри своей очень холодной машины, клянясь, что не возьму трубку в следующий раз, и знаю, что таки возьму. — Я сказала, что увольняюсь, и я имела это в виду.

На линии тишина. Я все еще слышу ее дыхание, поэтому знаю, что она не повесила трубку. Если бы мне пришлось угадывать, то думаю, что Тара обиделась из-за того, что я, Кейси Коннер, девушка, к которой все бегут, когда им нужна помощь, уволилась за два дня до ее помолвки.

— Кейси! Где ты, черт возьми? У меня так много дел, и ты нужна мне здесь.

Я глубоко выдыхаю.

— Я в своей машине. Где-то между Флагстаффом (прим. пер.: Flagstaff — город, расположенный в северной части штата Аризона) и иди к чёрту.

Тара делает быстрый шипящий вдох.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать!

— Я могу говорить с тобой так, как захочу, — рявкаю я и тянусь за своей коробкой конфет на пассажирском сиденье рядом с моим единственным чемоданом со всеми моими вещами. Все остальное я оставила соседке, которая только что потеряла работу и содержит сына-подростка на зарплату официантки. Мои родители купили модную мебель, чтобы показать, что любят меня, но не хотят, чтобы я жила под их крышей. Сотни тысяч долларов на одежду и обувь, которые я никогда не носила, но брала со съемок, потому что они мне её дарили.

Все её. Я не хочу ничего из этого, и я не буду скучать по этим вещам. Ладно, беру свои слова обратно. Я буду скучать по своей удобной кровати.

— Ты хоть представляешь, что ты сделала? — спрашивает Тара, как будто я об этом не думала.

— Я больше не работаю на тебя, поэтому меня не волнует, что ты думаешь о моих действиях. — Мне больше никогда не придется соскребать собачье дерьмо с твоих ботинок. В прямом смысле, это реальная история из моей жизни. У меня их много. Все они о том, что другие забирают у меня и оставляют очень мало. Если бы я была песчинкой в песочных часах, то осталась бы всего лишь крошечная крупинка, прежде чем я бы полностью потерялась.

— Кейси, серьёзно? Ты понимаешь, что твое увольнение сделает с твоей карьерой в сфере моды?

— Карьерой? — я фыркаю. — Ты действительно думаешь, что я хочу сделать карьеру чьей-то сучки? Когда ты в последний раз принимала решение самостоятельно? Ты даже не можешь выбрать, что будешь есть на ужин. Или кого трахаешь.

Да, я бросила ей это в лицо. Тара определенно проспала свой путь к вершине. Ей двадцать четыре года, и она хорошо знает, что карьера большинства моделей начинает заканчиваться к двадцати пяти годам. Из-за этого она встречается, и недавно обручилась с моделью плейбоя и актером Харрисоном Уэйном.

Тара не любит его, по крайней мере, не больше, чем любит деньги и славу. Черт, она все еще любит своего бывшего мужа. Или, лучше сказать, мужа, потому что он еще не подписал документы о разводе.

Я мало что знаю о ее муже, кроме того, что он из Техаса, и у них двое детей, которых она не видела с тех пор, как покинула ранчо, где жила. И знаете, я не могу винить его за то, что он отказался подписывать документы, потому что она овца и пытается его поиметь.

В первый год моей работы на Тару мне не платили. Ни копейки. Мне было восемнадцать, я хотела работать в модельном бизнесе, потому что думала, что это заставит мою маму полюбить меня, и в процессе познакомилась с Тарой. Она только начинала свою карьеру, и казалось, что она подходящий вариант. Оказалось, я не подхожу на роль модели. Слишком дерзкая, и у меня есть растяжки на заднице и бедрах. Где-то в процессе забора ее белья из стирки и доставки ей колы без сахара с дробленным льдом фирмы Sonic я начала получать деньги. И мои обязанности прошли путь от помощника до почти Бога. Она думала, что хотя я и потрясающая, но не было ничего, что я не могла бы для неё сделать.

И это правда. Желая доказать своим родителям, что, хотя я и не была худощавой моделью, которую они хотели, но чертовски хорошо справлялась со своей работой. Я также не хотела, чтобы родители обеспечивали меня.

Но Тара была не похожа на того, кого я когда-либо ожидала. Работая по восемьдесят часов в неделю с четырехчасовым сном, мне приходилось просыпаться рано, чтобы убедиться, что она не спит в то время, когда нужно вставать, и ожидать её с египетским кофе.

Кто давал ей полотенце, как только она выходила из душа?

Я это делала.

Кто бежал в аптеку за презервативами для того парня, который занимает ее кровать?

Опять же, я.

Однажды мне пришлось понюхать ее подмышки, прежде чем она вышла на подиум, чтобы убедиться, что от нее не пахнет обычным человеческим потом. К сожалению, это даже не худшая часть уровней, которые я прошла, чтобы убедиться, что я ей нравлюсь. Но я никогда ей не нравилась. Я из тех людей, которые хотели дружить со всеми, особенно с Тарой Томас. Все хотят быть ее друзьями, потому что это означает, что они стали своими.

До сих пор. Пока я не сломалась. Нить оборвана. Линия перейдена, я закончила.

Вы знаете почему?

Я нашла маму в постели с моим парнем. Знаете, кто еще спал с ним?

Тара.

Хотя я не удивлена, где-то между словами моей мамы «это не то, что ты думаешь» и Тарой, которая смеялась мне в лицо, когда я рассказала ей об этом, я решила, что с меня хватит жить ради Камиллы.

И Тара, я ее терпеть не могу. Конечно, она — все, чего хочет эта индустрия. Высокая, красивая, продала свою душу дьяволу, а Prada не носит. Его зовут Феликс, ее агент, и он владеет ее задницей, хочет она это признавать или нет. Конечно, вечеринки — это хорошо, бесплатная одежда и особняк, но какой ценой?

Она не может даже изменить цвет волос без спроса и должна забыть о такой еде, как чизбургер. Неа. Они измеряют ее жировую массу, и если она набирает хоть унцию (прим. пер. 1 унция приблизительно 28,3 гр.), никакой еды для нее.

Послушайте, я не трусиха. Но я устанавливаю черту дозволенного в некоторых вещах. Например, написать на меня. Да, такое тоже случалось. Не с Тарой, а с другими моделями. Длинная история, и не стоит её рассказывать. Но это, безусловно, объясняет, почему я живу в пятистах милях от холмов Голливуда и той привычной Сансет-Стрип (прим. пер.: The Sunset Strip — это участок бульвара Sunset протяженностью 2,4 км от Восточного Голливуда до Беверли-Хиллз), где я выросла, и планирую туда никогда не возвращаться.

Я больше не хочу такой жизни. Меня обманывали, стыдили, обвиняли и предавали. Грабили, опрыскивали перцовым баллончиком, на меня блевали, и все это до того, как мне исполнился двадцать один год. Добро пожаловать в жизнь личного помощника. Это ужасно, никому не рекомендую.

— Кейси! — кричит Тара. — Клянусь богом, если тебя не будет здесь в течение часа, ты никогда больше не будешь работать в этой сфере.

Я смеюсь и пережевываю конфеты Sour Patch Kids, которые ела в течение последнего часа.

— Дорогая, ты знаешь, кто мои родители? В прошлый раз, когда я проверяла, они были круче тебя на всех уровнях, и, кроме того, я не хочу иметь ничего общего с другой моделью в своей жизни. Тебя хватило, чтобы погубить меня.

— Ты такая драматичная, — она вздыхает. — Без разницы. Ты уволена.

— Мило, но я уже уволилась.

А потом она вешает трубку, и мое лицо украшает первая улыбка с тех пор, как я покинула эту убогую квартиру над индийским рестораном, из-за которого моя одежда пахла карри.

Это может непредсказуемо, но раньше мне было интересно, что чувствуют птицы, когда летают в небе.

Свободу?

Удовлетворенность?

Наверняка, с ветром в крыльях и всеми вещами в поле зрения, они что-то чувствуют.

Когда в последний раз я чувствовала что-то, кроме недовольства?

Вероятно, за день до того, как я вошла в комнату, полную мужчин, и мне сказали, что я никогда не стану той, кого желает мир. Я не была принцессой, которой они меня представляли. Поскольку мои родители работают в такой сфере, для них это было неприемлемо. Я морила себя голодом в течение многих лет, у меня развилось серьезное расстройство пищевого поведения, которое в какой-то момент привело к почечной недостаточности, и при росте пять футов девять дюймов (прим. пер.: примерно 1,75 см) я едва весила сто десять фунтов (прим. пер.: примерно 50 кг). А после работы на Тару Томас у меня появился синдром посттравматического стресса.

Если вы поклоняетесь материализации, моделям, актерам, певцам, всем, кто живет на этих холмах, то не стоит. Они все кучка наркоманов. Просто их выбор лекарств немного отличается.

Слава.

Она смертоносна и убивает тихо, когда никто не смотрит.

И в этом разница между моей и их жизнью. Я бы не стала молча уходить в тень и становиться той версией, которой они хотели меня видеть. У этой девушки есть крылья, и она мечтает о южных закатах, где парни целуют тебя в лоб и называют любимой прямо перед восходом солнца.

Я презираю сказки. Я не верю, что это правда, это скорее рассказ чьего-то пересказа и, возможно, вымышленный рассказ о любви, которую они хотели бы иметь.

Где та часть, где он изменяет ей с ее мамой, а затем называет сумасшедшей из-за чрезмерной реакции? Хм? Где это в вашей гребаной сказке?

Возможно, это как-то связано с тем, что это моя жизнь, а не сказка.

Но когда я была маленькой и росла в красивом особняке на холмах Голливуда, я думала, что это всегда будет моей жизнью. Думала, что все будет идеально. Думала, меня примут те, кто произвел меня на свет, потому что, в конце концов, я их единственная дочь.

Я думала… неправильно. Думала, ну, я никогда не думала, что застану своего парня в постели с моей матерью.

Итак, Калифорния, я переросла тебя.