Когда умирают боги

ГЛАВА 5

— Не может быть, — произнес Себастьян. — Это не то ожерелье.

Он даже не сознавал, что мыслит вслух, пока ему не ответил лорд Джарвис.

— То самое, — сказал Джарвис, подходя и останавливаясь рядом. — Взгляните на тыльную сторону.

Себастьян осторожно перевернул трискелион, едва коснувшись кончиками пальцев холодной плоти. В мигающем свете бра он разглядел инициалы «А. К», искусно переплетенные со второй парой букв — «Д. С».

Гравировка была старая — не такая, как само ожерелье, но все же с годами она порядком истерлась. Прошло более полутора веков с тех пор, как Аддина Кадел пометила ожерелье своим именем, а также именем своего любовника, Джеймса Стюарта, который позже взошел на британский престол как король Яков II.

— Как вы узнали? — спросил он через секунду. — Как вы узнали, что это ожерелье когда-то принадлежало моей матери?

— Она однажды позволила мне рассмотреть его поближе, когда я невольно им восхитился. У этого украшения интригующая история. Такое не забывается.

— А вы знали, что оно было на ней в тот день, когда она погибла?

Джарвис лишь слегка округлил глаза — вот и вся реакция.

— Нет. Не знал. Как… любопытно.

Себастьяну не давало покоя секундное прикосновение к холодному телу. Обуреваемый любопытством, он наклонился, чтобы лучше рассмотреть мертвую женщину. Кончики ее пальцев успели посинеть, мускулы шеи свело трупное окоченение. Тем не менее цвет лица оставался неестественно розовым.

— Сколько времени прошло? — спросил он Джарвиса.

— Что вы имеете в виду?

— Сколько времени прошло с того момента, как принца застали с маркизой в объятиях? Часа два? Меньше?

— Я бы сказал, меньше. А что?

Себастьян приложил ладонь к гладкой молодой щеке леди Англесси. Щека была холодная.

— Уже остыла, — сказал Себастьян. — Она не должна была так быстро остыть.

Он взглянул на тлеющие угли в камине. Благодаря годам, проведенным в армии, он прекрасно знал, что делает время с мертвым телом. Тепло могло усилить процесс разложения, он это тоже знал. По крайней мере, тело должно было остаться теплым.

Джарвис приблизился еще на один шаг.

— Что вы предполагаете?

Себастьян нахмурился.

— Сам точно не знаю. Ее осматривал кто-нибудь из врачей принца?

Регента пользовали два личных лекаря, доктор Хеберден и доктор Карлайл. Они почти всегда находились при нем.

— Естественно.

— Ну и?..

Полные губы Джарвиса скривились в саркастической улыбке.

— Оба поддержали вывод судьи, что совершено самоубийство.

Себастьян невесело хмыкнул.

— Ну, разумеется.

Он поднялся с пола. Женщина по-прежнему лежала в той позе, в какой он ее нашел: неловко навалившись на один бок. Наклонившись, он осторожно перевернул тело.

Из-за беспорядка в одежде ее спина почти полностью обнажилась. Было что-то жестоко чувственное, почти интимное в том, как лезвие кинжала торчало из синевато-багровой плоти. Себастьян с шумом выдохнул.

Стоявший рядом Джарвис хранил молчание несколько секунд, потом сказал:

— Боже милостивый. Ее, похоже, сильно избили.

Себастьян покачал головой.

— Это не синяки. Я видел такое и раньше у солдат, оставленных на поле брани. Видимо, после смерти кровь в теле стекает вниз.

— Но ведь она лежала на боку, а не на спине.

— Тело с торчащим кинжалом положить по-другому было бы трудно, — заметил виконт. Осторожно приподняв с шеи спутанную копну иссиня-черных волос, Себастьян открыл замочек на толстой затейливой цепи и снял ожерелье. — У меня есть знакомый хирург, который изучал подобные явления. Один ирландец по имени Пол Гибсон. У него приемная возле площади Тауэр-Хилл. Я хочу, чтобы за ним немедленно послали.

— Вы хотите привезти хирурга из самого Лондона? — рассмеялся Джарвис. — Но пройдет часов десять или даже больше, прежде чем он сюда доберется. Уверен, мы сможем найти кого-нибудь из местных.

Себастьян метнул на него взгляд.

— И получить то же самое мнение, которое высказали личные врачи его высочества?

Джарвис промолчал.

— Важно, чтобы никто не входил в эту комнату до приезда Гибсона. Это можно устроить?

— Естественно.

Себастьян начал медленно поворачиваться, осматривая кабинет.

— Вы не замечаете ничего странного?

Джарвис посмотрел на него с легким раздражением.

Прежняя обворожительная улыбка давно исчезла.

— А должен?

— Кинжал был всажен очень точно, чтобы пронзить сердце. Раны такого типа обычно сильно кровоточат.

— Боже милостивый, — пробормотал Джарвис, переводя взгляд с багровой спины маркизы на Себастьяна. — Вы правы. Крови нет.