Колхозное строительство 2

Глава 19

Звонок раздался в 8, как говорится "нуль нуль", на том конце трубки ждали.

– Пётр Миронович, не рано? – голос был незнаком.

– Слушаю вас, – нейтрально ответил Пётр.

– Это Давид Фёдорович Ойстрах вас беспокоит.

– Очень внимательно вас слушаю, – плохо, наверное, что метры в Москве в шесть утра уже по телефону названивают. Не к добру.

– Мы тут с несколькими товарищами обсудили ваше видение и попробовали предложенные композиции сыграть. "Шторм" Вивальди в вашей трактовке несомненно выигрывает. Произведение не простое. Девочка, которая передавала ноты, сказала, что исполнитель должен бегать по сцене. Идея ясна. Только мне скоро шестьдесят. Я привезу трёх скрипачей. Сына, Володю Спивакова и Витю Третьякова, он победитель Международного конкурса имени Чайковского за прошлый год в номинации скрипка. Вот они со Спиваковым и будут бегать, а мы уж с Мстиславом Леопольдовичем Ростроповичем посидим. А вот вторая вещь хороша. Кто автор, не подскажите?

А кто автор? А автор у нас Дидье Муруани. Сейчас парнишке лет тринадцать. Ещё напишет много чего. Не обеднеет без одной вещи "Just Blue". Через пару десятков лет у нас это будет называться "Волшебным полётом". Пусть называется. Ничего красивого в словосочетании "Просто синий" нет, а именно так переводится композиция. Маша-Вика долго отнекивалась, не хотела быть автором. А кто тогда? Поругалась и махнула рукой.

– Моя приёмная дочь Мария Нааб.

– Та девочка, что диктовала ноты? Сколько же ей лет, по голосу совсем ребёнок? – заволновались в Москве.

– Десять.

– Вы шутите, товарищ Тишков, – даже акцент одесский прорезался.

– Отнюдь. Маша уникум.

– Непременно приеду. Вы сказали приёмная, а что с её родителями?

– Отец этой зимой умер от туберкулёза, – а кто мать. Вот ведь блин, даже профессий этих Наабов он не знает.

– Жаль. Хотелось бы пообщаться.

– Приезжайте, пообщаетесь с самой девочкой.