Колхозное строительство 2

Глава 30

Как там в песне Гарика Сукачёва: "Брел, брел, брел в розовый край на солнце". Пётр решил до Лаврушинского переулка пешком прогуляться. Нет, не от самого министерства. Далековато. Дошёл до станции метро "Кузнецкий мост". Сел там в синий вагончик и доехал до станции "Третьяковская" с двумя пересадками. Шифровался. Продефилировал по Большой Ордынке, свернул в Большой Толмачёвский переулок. И каждый раз при первой же возможности проверялся. Слежка была. Этого мужика он вычислил ещё у министерства. Серые брюки. Светло-коричневая вельветовая куртка, кепка чуть великоватая топтуну. Всё время поправлял. Или это привычка? Вот не смотрелся он ни на КГБшника, ни на мента, служащего в наружке. Слишком легко вычислялся и начинал нервничать при попытках Петра сменить направление. Штелле даже один раз специально пошёл навстречу сопровождающему, чтобы разглядеть получше. Мужик дёрнулся и даже попытался отвернуться. Короткая стрижка, серые глаза, большой нос картофелиной. Нет, не спецслужба. Тогда кто?

В "Союзе Писателей" сразу попал в цепкие руки Смирновой. Вера Васильевна была не одна, попивала чаёк с последней женой Толстого Людмилой Ильиничной Крестинской-Баршевой. Красивая жгучая брюнетка. Была лет тридцать назад, но и сейчас в шестьдесят лет была ещё хоть куда, ухожена, напомажена, озолочона и обрилиантина. Пётр зацепил краем сознания, её вроде бы должны скоро ограбить. Или путает? Ну, нет. Вот ведь на ней та самая брошь "Бурбонская лилия". Яркий синий камень в центре. Что-то там с молдаванами, но это будет гораздо позже, кажется перед олимпиадой в Москве.

Новостей было не мало. Из самых хороших, то, что книгу Алексея Толстого с добавлением песен Тишкова и некоторых эпизодов от вдовы перевели на французский и отдали месье Бику. Причём, лично и, причём, вчера, и сам он в Москве и желает свидеться с месье Тишковым. Вот с минуты на минуту и появится. Кроме того, книгу прочитала Вера Васильевна, отдала Федину и они, посовещавшись, решили издать её в СССР тиражом двести тысяч. Гонорар Людмила Ильинична разделила по-честному. Ей две трети, за себя и покойного мужа, а Петру треть. А, что вполне справедливо. Кто же от лишних трёх с половиной тысяч откажется, это за восемь песен коротеньких. Их в фильме больше, но в книгу они не втискивались, да и не нужны были, и в фильме-то лишние. Дотягивали до двух серий.

Следующая новость тоже интересная. Немцы, которые ФРГ, договорились с немцами, которые ГДР и купили у них перевод Буратин. Но ведь немцы ГДР не могут торговать чужим. Перевод переводом, но нужно и с автором договориться. Прислали юриста, он тоже в Москве, и тоже желает видеть герра Тишкова. Придёт через два часа.

И на закусочку чехи. Решили снимать фильм. Спрашивают, кто напишет сценарий. Ну, нет. Фильм – хорошо, сценарий – плохо.

– Я готова принять участие, – так вот зачем здесь богатая вдова. А зачем ей деньги? Продай пару вещиц из коллекции и хватит до самой смерти.

– И что нужно от меня? – ведь просто так даже чирий не вскочит.

– Несколько песен, немного музыки и согласие. Ну, ещё иногда буду звонить консультироваться.

Однако. Остались песни из прошлого фильма, но их ни Пётр, ни Вика почти не помнили, так отдельные слова и кусочки мотива. Только ведь раз они не запомнились, то значит и до бессмертной "Пока живут на свете дураки" не дотягивают. Придумывать самому? А смогём? Что-то из мультфильмов не вышедших ещё переделать. А дамы смотрят в упор. Им надо. Престиж. Так и ему не помешает. Много ли зарубежных фильмов снято по русским сценариям.

– Хорошо. Сроки?

– Месяца три-четыре.

– А там либо ишак либо падишах сдохнут, – похихикали.

– Если песни будут качества предыдущих, то гонорар пополам. Годится? – и серьёзное такое выражение лица благородно стареющего.

– Договорились.

– Bonjour. Comment ça va? Excusez-moi, – это в дверь постучали и в проёме нарисовалась сладкая парочка французов, увидев лишнего человека барон попятился, но был мадам Толстой остановлен.

– Tout va bien. Я уже ухожу. Заходите.

– А договор? – не понял Пётр.

– Договор заключаем завтра и с Марселем, – улыбка барону, – и с немцами, – сдвинутые брови, – Всё. Bonne journée! – Людмила Ильинична выскользнула за дверь.

Пётр выложил на стол Смирновой готовую рукопись и повернулся к французам.

– А не пойти ли нам перекусить в таком случае. И маковой росинки сегодня во рту не было, – предложил Бику Штелле. Ну, не при Вере Васильевне же о делал скорбных калякать.

– Тот ресторан. Прага. – с чудовищным акцентом, но на русском выдал капиталист. Значит, осознал важность Петра и решил выучить русский. Молоток.

– Один момент. Сейчас позвоню, попробую договориться, – Пётр набрал номер Мкртчяна.

К счастью, Петрос Мушегович был на месте. Поблагодарил за волшебную песню и как истинный волшебник легко разрешил ситуацию.

– Через десять минут подъедет серая Волга. Отвезёт в ресторан и дождётся, чтобы отвезти назад. В ресторане встретят, – вот как надо работать. Зачем их заставлять дурацкие машины клепать.

В отдельном кабинете в Праге обменялись новостями под борщ и антрекоты. Не пили. Петру ещё с немцем встречаться и потом песни регистрировать. Первым начал барон.

– Кубик под названием: Кубик-Бубик запатентован в Америке, Германии, Англии и Франции, – а что, Пётр другого названия придумать не смог. Нужно броское и непонятное. Заменил одну букву.

– А сочленения?

– И они тоже. Дальше. Во Франции на моём предприятии выпущена первая пробная партия. Первого мая поступят в розничные торговые сети. Вам я привёз сто экземпляров, целый чемодан. Они у меня в номере, я остановился в той же гостинице, – переводчица успевала и есть, и говорить с ненабитым ртом. Чудеса.

Штелле, голодный после битвы с автомобилестроителями, разделался со своими порциями в пару минут. Только за ушами пищало.

– Фигурки к сказке тоже в нескольких экземплярах отлиты и раскрашены. Тоже в номере.

– Хорошо. Поедем назад, я всё заберу. А что с издательством?

– Переводчик над вашими продолжениями работу почти закончил. Он тоже аристократ, даже не барон, а целый граф. Его отец бывший русский офицер. Фамилия – Беннигсен, Александр.

– Передавайте привет с родины. Вернуться не хочет?

– Не спрашивал. И последнее. Немцы, что купили перевод, это довольно крупное издательство детских книг "Kinderbrockhaus". Они откуда-то узнали и про фигурки. Хотят купить по десять тысяч экземпляров. Общая стоимость сделки восемьдесят пять тысяч марок. Требуется ваше согласие, – а ведь месье Бик и правда честный человек. Мог и не говорить об этом. Или не мог? Немец через час ведь может проболтаться.

– Конечно.

– Да, вот реквизиты банка в Париже и номер счёта. Туда будут поступать все гонорары. Ничего не имеете против BNP Paribas Bank.

Тот самый Парибас, что в 2014 году заплатит рекордный штраф почти в 9 миллиардов за нарушение им американских санкций против Ирана, Судана и Кубы. Ну, до этого далеко.

– Название слышал. Ничего против не имею.

Настала очередь Петра. Он достал из-под стола портфель с чудесами, и вынул очередную папку скоросшиватель. В ней были чертежи и эскизы с бритвенным одноразовым станком. Тем самым "Биком". Более того был и сам станок. Сделали на зоне. В ход пошли детские кубики. Чуть кустарно, но вполне функционально и самое главное, можно потрогать.

– Можно брать с собой в командировку, можно купить в любом киоске, если забыл взять с собой в Сен-Тропе. Можно предусмотреть женский вариант, для бритья ног, с чуть более толстой ручкой для удобства, – прокомментировал Штелле рисунки.

Марсель повертел станок, попробовал побриться. Затем засучил рукав и срезал волосы на запястье.

– Аdmirablemen! Чудьесна! – и принялся брить свою руку дальше, – Мagnifiquement! Ви гений.

Ну, ещё бы. Что вот только делать с Шиком и Жилеттом? Как не создать себе конкурента?

– Запатентуйте и не продавайте патенты ни за какие деньги.

– Это золотая жила. Я же не идиот, её продавать, – ага, а как же тогда получилось с Жилеттом?

– Дальше идёт более сложная конструкция с тремя лезвиями и плавающей головкой, но она только в чертежах. Мои умельцы не смогли её сделать.

– Фигни? Нэт. Фигня. Сможешь! Нет. Сможу. Я сможу, – флаг в руки.

– Всё запатентовать. Особенно в Америке, и каждый узел отдельно. Ву компрёне? – тоже можно ломанным французским похвастать.

– Коньешно, компрёне.

– Ещё одна идея. Вакуумная упаковка. Это полиэтиленовый контейнер. Лучше из прозрачного материала. Крышка. В ней клапан для подключения насоса. И клапан с резинкой для подачи воздуха. Это ручной насос. Засыпаете в контейнер спагетти и закрываете крышку, потом откачиваете воздух. Макароны не портятся несколько дней. Или ягоды. А это упрощённый вариант контейнера, скажем для заморозки ягод, или для ношения на работу обеда. Здесь нет вакуума. Просто плотная крышка. А это круглый вариант. В нём можно в розничной сети продавать, скажем, майонез или кетчуп. Берётесь?

– Дайте, дайте. Дёргаешь за резинку, и воздух заходит в контейнер. Понятно.

Нужно изучить рынок, но запатентую сразу, как вернусь во Францию. И пробную партию выпущу. Месье Тишков, как вам такие гениальные идеи в голову приходят. Не хотите переехать в Париж и устроиться ко мне на фирму заместителем.

– Смешно. Мне только что министр автомобилестроения предлагал идти к нему замом, а до этого министр культуры. Спасибо. У русских есть поговорка: "Где родился, там и пригодился". Нужно жить по ней. Кстати, по автомобилестроению. Мне нужна машина. Дорогая. Это седан Rambler Rebel 1967 модельного года, который выпускает фирма Nash, входящая в качестве отделения в состав концерна AMC. Только 1967 года, раньше не надо. Там другой двигатель. Если не получится быстро достать американца, то сначала пусть будет купе Mercedes-Benz 300 SL ("крыло чайки"). Можно и даже лучше старенький 1955 – 56 года. Интересен двигатель. Он должен быть в очень хорошем состоянии, – и про первую и про вторую машину с инжектором Пётр прочитал, когда собирал материал для книги про мальчика попаданца, и вот пригодилось.

– Я заядлый автолюбитель и даже немного гоняю, нельзя узнать, чем именно вас привлекли именно эти машины? – Бик уже тоже разделался с обедом и сейчас попивал лимонад.

– Там нет карбюратора, – чего скрывать-то и сам разузнает если захочет, только при этом и ещё кто-то узнает, что русские интересуются инжектором.

– Точно, про Мерседес помню, но боши забросили эту идею.

– А мне интересно.

– Гут, как говорят наши "друзья". Будут вам обе машины. Хотя вы ошибаетесь. Этот мерседес очень дорогой, их выпущено всего чуть более тысячи штук. Но, надо, значит найдём. Поспьешу. Как с вами связаться?

А как? Есть три варианта. Через Смирнову. Так себе вариант, если машины иметь в виду. Через Фурцеву. Екатерина Алексеевна пробивная женщина. Но опять супердорогие машины. С её-то коммунистическими взглядами. Лучше гусей не дразнить. Оставался Тарасов. Тоже не простой человек. Но он знает, зачем товарищу Тишкову эти суперкары. Не по Крещатику рассекать. Для дела.

– Вот телефон. Это министр автомобильной промышленности СССР Тарасов Александр Михайлович. Он в курсе машин. Подождите месье Бик, если это и, правда, так дорого, то…

– Это только деньги. Заработаем. Считайте это авансом.

Ну, и ладно. Всё, пора на встречу с "бошем". А с этого кроме денег чего потребовать? Или вместо денег?