Колхозное строительство 2

Глава 34

Такси вызвали прямо из нехорошей квартиры. Конечно, шофёра потом найдут и опросят. А что он им скажет? А скажет он им, что группа из четырёх человек с вещами поехала в аэропорт Домодедово. Как выглядели? Необычно выглядели. На одном так вообще песцовая шапка. А на других? И на других шапки. Почему? Так, говорят, в Игарку летят, а там холодно. Описать сможете? Смогу. Один здоровый, в шапке. Второй здоровый в шапке. Третий совсем здоровый, в песцовой шапке. А четвёртый? Да, тоже в шапке. Особые приметы были. А как же. Тот, который не здоровый с забинтованным глазом. А усы там, родинки, цвет волос? Странные вы вопросы задаёте, товарищ капитан, какой же у них цвет волос, если они в шапках. А усы? Нет. Не было усов, хотя вот у тех здоровых, что сзади сидели не поручусь. Сумерки ещё были. А они в шапках. Сумею ли опознать? Ну, думаю, что если они в шапках будут, то одного смогу опознать. Он монгол, наверное. Почему? Ну, рожа такая круглая и глаза вытянуты, а ещё он чётки перебирал. Какие вещи? Да, как у всех пассажиров. Чемодан был. Тюк какой-то. Удочки. Да, обычные удочки. У них там, в Игарке, рыбалка – сказка. Откуда знаю? Да они всю дорогу про рыбалку. И названия то у рыб странные. Какие? Лерка какая-то. Нерка. Точно, нерка, а вы товарищ капитан были в Игарке? Ещё какие рыбы. Так вы тоже рыбак? Чавича? Или чуть по-другому? Ленок ещё, вот его запомнил. Как имя у моей жены. Почему милиционеры не видели таких пассажиров в аэропорту? Так ночь. Спали видно милиционеры. А я чё, я ни чё. Вот, вспомнил, товарищ капитан, тот который с перемотанным глазом называл самого здорового, который монгол, Славиком. Не монгольское имя? Ну, татарское. Русское? Тогда бы он его Славой называл. Где расписаться? С моих слов записано верно? Так я же не читал. Теперь прочитал. Только вы неправильно написали. Рядом со мной не забинтованный сидел, а монгол Славик. Вот теперь правильно. До свидания, товарищ капитан.

Шапки нашли на вешалке. На Штелле под куртку, тоже позаимствованную, надели фуфайку, а Кошкину за щёки напихали ваты и подрисовали глаза. Марку Яновичу замотали глаз и ухо. И специально надвинули шапки на глаза. Говорили только Кошкин и Оборин. Петра ведь могут и по телевизору показать. Придумали про рыбалку. Пётр специально несколько пород чудных вспомнил. За удочки выдали снайперку. Ждали машину в подъезде, а когда загружались и создавали суету, отвлекая водителя, майор сбегал наверх и поджог в обеих комнатах и на кухне кучи бумаги и тряпок. А вот в ванной просто всё тщательно протёрли. Ну, и надеялись, что соседи пострадают только материально. Потом возместим.

Не заходя в аэровокзал разделились, переоделись и на двух такси вернулись в Москву. На всякий случай подъезжать к самой гостинице Россия не стали.

Назвали метро "Китай город". Оттуда пешочком прогулялись. И подошли к администратору ровно в восемь часов. Марк Янович с чемоданом и удочками прошмыгнул отдельно. Пётр же поинтересовался у той же девушки, не появились ли места. Нет. Всё забронировано. Пришлось звонить Тарасову. Министр хмыкнул и пообещал устроить двуместный номер.

Прошло, наверное, минут десять и вдруг к ним подбегает дядечка.

– Я директор гостиницы Россия. Иванов Иван Иванович. Вы товарищ Тишков? – и смотрит на Кошкина.

– Я, – перенаправляет его внимание Пётр.

– Товарищ Тишков, что же вы таких людей привлекаете, могли бы и сами мне позвонить, уж один-то номер для ваших друзей нашли бы. Это надо же сам Первый секретарь горкома товарищ Егорычев Николай Григорьевич позвонил. Такого и не упомню на своём веку.

Ого, решил не мелочиться Тарасов. Навёл шороху. Ну и ладно в следующий раз проще будет.

– А вы мне как кардинал Ришелье бумажку выдайте, мол, этому товарищу предоставлять номер по первому требованию, – решил шуткой разрядить обстановку Штелле. Не получилось.

– Что же вы товарищ Тишков, вообще не хотите со мной общаться. Никакая бумага не заменит человеческого общения, – обиделся Иванов.

– А вдруг я приеду среди ночи, будить вас?

– Среди ночи? А ладно! Напишу. Товарищ Тишков, только и вы мне для дочери автограф напишите.

– Да даже не так поступим. Мне тут в Союзе Писателей оставили несколько книг, так я одну подпишу и вам отдам.

– А вы и книги пишите? – интересно, а как тогда его отрекомендовал Егорычев.

– Есть грех.

– Буду признателен. За сим разрешите откланяться. Дела. Англичанин известный приезжает. Тоже песни пишет. Эндрю Олдем. Не слышали?

– Олдем. Так это по мою душу.

– Даже так. Ну, всё извините. Побежал, – пожал руку и очень быстрой походкой, почти и, правда, бегом, потрусил к лифту.

Пётр глянул на часы. На сегодня у него запланирована целая куча дел. Нужно подписать договор с дойчами, потом с Биком. Встретиться с продюсером группы The Rolling Stones Эндрю Олдемом и с директором Парижского филиала крупной американской компании Columbia Broadcasting System, которое называется CBS France, Жаком Суппле. Так ещё вечером с химичками договорился отужинать. И это при том, что поспать удалось только полчасика, пока от аэропорта до "Китай города" такси везло.

В номере встретил обиженные взгляды дочери и непонимающие Вики Цыгановой.

– Встретил наших борцов, а их не селят. Вот пришлось везти их на дачу в Переделкино, а пока договаривался с хозяином такси уехало, пришлось ночевать, – на ходу выдумал галиматью Пётр.

– Пап, а где у тебя медаль?

– Медаль? – и глянул на грудь.

Твою ж! От медали лауреата Ленинской премии осталась только колодка, самого золотого кругляшка с портретом вождя не было. Пётр закрыл глаза, восстанавливая события. В ванной в Черёмушках смотрелся в зеркало. Медаль была. Значит, там, в квартире, и посеял. Даже, наверное, знает когда. Это они с тёзкой двигали газовую плиту. Ещё пиджак тогда зацепился. Называется, приплыли.

– Потерял, наверное. В такси, может? – ответил девочкам и пошёл в ванную, нужно к встрече с немцем привести себя в порядок.

Но голова ни о чём другом думать не хотела. Паниковала. Пытался успокоить себя рассуждениями, что можно ведь сказать (Если спросят), что медаль украли в метро. Тогда нужно обратиться в милицию. А то не поверят. Влип. И людей за собой из-за разгильдяйства на дно утащит. Там ведь за такое деяние расстрел положен.