Колхозное строительство 2

Глава 33

Один в поле не воин, а путник.

Телевизор вещал про начало посевной на Ставрополье. Громко вещал, Пётр специально добавил, чтобы не пропустить чего про посадку первого Союза. Номер был двухкомнатный, и во второй комнате Маша показывала Тане лунную походку. Наверное, сотый раз, и сотый раз звучали пошлости Глюкозы. Музыка раздражала и мешала слушать, потому и увеличил громкость.

– Пап, там тебя к телефону дядя Петя зовёт, – приоткрыла дверь и почти прокричала дочь, стараясь вытеснить осану великим трактористам.

Вообще в стране победившего социализма полно Петров. Был даже Пётр I, затем второй, умер от оспы, говорят. Не очень хорошо закончил и Пётр III Фёдорович, который на самом деле обзывался Карл Петер Ульрих. По официальной версии причиной смерти был приступ геморроидальных коликов, усилившийся от продолжительного употребления алкоголя и поноса. Но бог с ними с Петрами. Дядей Петей был только один Пётр. Пётр Оборин, он же – танкист, он же – майор, он же шофёр-телохранитель, он же подельник массовой казни. "Тьфу, не туда понесло", – Штелле сплюнул и пошёл к телефону. Бугаи вернулись с соревнований в Ленинграде. Сейчас в фойе гостиницы. Номеров нет. Что делать? Вопрос. Кого на уши ставить? Так-то полно народу можно подключить, но уже восемь вечера, а значит все эти люди дома, а не на работе. А ни одного домашнего телефона благодетелей Пётр не знал.

Набрал на удачу Люшу. Тоже только гудки, в Переделкино должно быть.

Попробовал в очередной раз дозвониться до номера Марка Яновича. Нету.

Пришлось спускаться и разводить руками.

– Ну, хоть поесть-то тут можно, – насупился тёзка.

– Не думаю, столики давно заказаны. Стоп. Тут в двух минутах ходьбы видел столовую. Было написано, что она до девяти работает, если поторопимся, то успеем.

– Пошли, – Вадим Кошкин взял спортивную сумку и стал надевать лямки на плечо. Сумка была из будущего. Пётр нарисовал, а в ателье пошили из парашютного шёлка, что каким-то образом удалось добыть Петросу Мушеговичу. Плюс вставки и аппликации в виде эмблемы Найк из голубой болоньи, тоже предоставленной директором рынка.

– Подожди. Девушка, ладно поселить не можете, но присмотреть за двумя сумками-то можете, – Штелле в вестибюль спустился почти при полном параде, только галстука не хватало. Галстука-то не было, а вот иконостас на пиджаке был. И медаль Лауреата Ленинской премии на левой стороне груди поблёскивала золотом.

– Оставляйте уж, – махнула милостиво ручкой, понятно, глядя на медаль.

– Вот теперь пошли. Думаю, не замёрзну, тут недалеко, да и тепло на улице, – лень было в номер за курткой подниматься.

В столовой был полный кворум. Члены профсоюза сидели за столами, стояли в очереди и курили в предбаннике, да и перед входом тоже курили. Зашли, пробившись через клубы дыма и хиленькие плечи электората. У прилавка, или как это называется в столовой, в общем, возле кассы стояло человек пять. Все заказывали одно и то же. Пельмени. И пиво. Классика.

– И нам по четыре порции, компот и по три хлеба, – поведал прекрасной незнакомке Пётр, когда до них дошла очередь.

Про незнакомку это не сарказм. Девушка была на пять с двумя плюсами. Даже Наталья Варлей нервно курит в сторонке. Чуть азиатских кровей, роскошные почти воронова крыла волосы, миндалевидные ярко-карие глаза, припухшие губки, (устала) и даже родинка маленькая над губой. Высокая.

Пётр расплатился и повернулся к бугаям и тут наткнулся взглядом на "хвост". Мужик в кепочке тоже зашёл в столовую и теперь делал вид, что стоит в очереди. Плохо. Или хорошо. Нужно подумать. Пока уминали вполне вкусные пельмени, бугаи делились новостями. Пётр слушал в пол уха. Думал о пропаже Макаревича и о хвосте. Тем не менее, информацию о первенстве РСФСР по классической борьбе усвоил. Тёзка занял шестое место. В его весе до 87 кило победил некто Валентин Оленик из "Спартака". Сибиряк с Новокузнецка. Пётр обратил внимание. Странная фамилия. Единственное, что ещё запомнил Штелле из рассказа танкиста, так это то, что его шестое место на общей России и место по ЦС "Труд" позволяют принять участие в Первенстве СССР. Круто, для человека, который на самом деле не классик и кроме того вместо тренировок последние годы посиживал на нарах.

У Вадима было больше поводов хвастать. Он опять стал третьим. И показал бронзовую медаль. А что, почти как настоящая. Колодка, ленточка красная с синим краешком (цвета РСФСР) бронзовая кругляшка с двумя борцами вписанная в многоугольник. Красиво и престижно. Не много в Краснотурьинске таких медалистов. Сам же Кошкин скромничал. Не повезло его конкуренту по ЦС, дагестанец Султан Надирбегов попал сразу на Василия Меркулова из "Спартака" ставшего в итоге первым, а во втором круге на серебряного призёра Александра Юркевича из ЦСКА. Ну, а Кошкин столкнулся с ними только в полуфинале. Естественно и он попал на Первенство СССР по классической борьбе.

Мозги в это время решали задачку. Надо как-то изъять из окружающей действительности хвост и в тихом месте поспрашивать, что же происходит. Это в Москве-то тихое место. Дом, может, какой строящийся или готовящийся под снос? Но ничего такого рядом не наблюдалось. И тут кто-то за соседним столом произнёс: "Запорожье". Ну, конечно же. Пётр знал всего в трёх – четырёх минутах ходьбы отсюда это самое "тихое место". Откуда?

Летом 1978 года он с родителями был у родственников в Запорожской области. Ездили туда довольно часто. Там жила сестра матери. Лето. Юг. Днепр шириной с море. Фрукты и всякие арбузы с дынями пока не лопнешь. И всё бесплатно. Мечта. Вот оно – счастливое детство. Плюс рыбалка. Но не об этом. Именно этим летом к соседям тётки приехала ровесница из Москвы. Вместе ходили на пляж, купались, загорали, поглощали фрукты. Потом переписывались. Так по приколу. Показать в школе одноклассникам, что вот кака у меня подруга – "масквичка". На весенние каникулы, как и героя песни Высоцкого Петра отправили в столицу за шмотками. Понятно, что не одного, с дядей.

И вот нашёл мальчик Петя этот дом, позвонил в нужную дверь, а в ответ тишина. Спустился, пошлялся вокруг дома. Может подруга гуляет. Нет. Немае. Хай вина сказится. А на улице хоть и весна, но холодно. Решил подождать в подъезде. И обнаружил там спуск вниз. Спустился. Тамбур и две двери. Одна железная на серьёзном замке и надпись: "Бомбоубежище". А вот вторая! Вторая вообще не заперта и там стояло одно ведро с песком и пара мётел. Какие-то вещи ещё висели на крючке. Фуфайка, вроде и фартук брезентовый. Получалось, что это забегаловка дворника.

Вскоре подошла и пропажа. Были они с одноклассниками в лесу. Каникулы ведь. Поговорили. Зашёл разговор и о каморке. Типа, почему без замка.

– Да сколько себя помню, на ней замка не было, мы там маленькими совсем в прятки играли, – ключевое слово "маленькими". То есть сейчас.

Вот теперь можно и действовать.

– Мужики, есть проблема.

Благодушно вещавший о перекантовке на вокзале Вадим остановился на полуслове.

– Вон тот в серой кепке?

– Исчез Макаревич, а этот ходит за мной с самого утра. Марк Янович должен был поменять иконы на картины. Не спрашивайте, что да откуда. Были. Теперь боюсь, что нет. Жалко, конечно, но Марка гораздо больше. Сто процентов, что это не государство. Это бандиты.

– Раз начали разговор, то есть план, – размял плечи Кошкин.

– Есть. В четырёх минутах неспешной ходьбы отсюда есть дом, а в нём подъезд, в котором в подвал не закрывается дверь. Я захочу в подъезд. Гражданин в кепочке за мной, вы за ним. И спускаем тело в подвал, там приводим в себя. Ну, а дальше за неимением паяльника пользуемся вилкой. Свою я уже сунул в карман.

– Плохой план, но действовать нужно быстро. Встаём, выходим, – бывший милиционер свою вилку тоже в карман сунул, – Пётр Миронович, только не геройствуйте, если что пойдёт не так до подъезда, лучше бегите.

– Хорошо, выходите вместе со мной, но, как бы расходимся в разные стороны. Ну, а дальше, как договорились.