Вернувшись с работы, супруги Цыпляевы спешат поделиться новостями.
— Моя начальница опять битый час висела на служебном телефоне, — сказала Цыпляева. — Книжные магазины обзванивала: ее, видите ли, интересует, не меняет ли кто-нибудь «Княжну Тараканову» на «Осуждение Паганини». А вчера шарила по парфюмерным: французские духи ей понадобились. А у меня сорвался разговор~с поставщиками.
— Наш дурачок тоже сегодня не перенапрягся, — сказал Цыпляев. С полдня — портфель в зубы и к смежникам. Только и слепому ясно — в парной его смежники поджидали. Из портфеля-то березовый дух пер.
— Нет, моя сидит от звонка до звонка. В конце дня голова пухнет от ее телефонной болтовни. Не успокоится, пока всех приятельниц не обзвонит. Сколько дел без телефона буксует. По самым неотложным на улицу бегаем звонить, за две копейки.
— А мой что удумал! На вскапывание своего личного огорода Балкина дважды снимал с работы. А теперь премию ему повышенную подписал.
— Моя, наоборот, лишила премии Синяеву, которая ее, помнишь, на собрании песочила.
— Кто бы моему косточки пересчитал! Хотя бы за телевизор, который он на дачу вывез. Из красного уголка. А все думают, в ремонт отдали. Но меня не проведешь. Целенький был телик.
— Только не вздумай вылезать. Догадываешься и молчи. А то себе дороже будет. Найдутся догадливые вроде тебя.
— Разве я похож на сумасшедшего? Это я для разрядки повозмущался. Но и ты на свою плюнь. Лучше лишний раз в телефон-автомат сбегай, а на рожон не лезь.
— Да пусть хоть целый день по телефону болтает. Что мне — больше всех надо!