Конец иностранной военной интервенции и гражданской войны в СССР. Ликвидация последних очагов контрреволюции

Глава девятая. Освобождение Дальнего Востока от интервентов и белогвардейцев.

Разгром армий Колчака и Деникина коренным образом изменил военно-политическое положение на Дальнем Востоке. Победы Красной Армии в Сибири усилили борьбу рабочих и крестьян против интервентов и белогвардейцев. Массовое революционное восстание трудящихся охватило всю территорию Дальнего Востока — от Байкала до Тихого океана. Восставшие рабочие и крестьяне создали партизанские отряды и на освобожденной от врага территории восстанавливали Советы. Во всех областях Дальнего Востока уже к концу 1919 года существовали обширные советские районы, защищаемые партизанами от интервентов и белогвардейцев.

В начале 1920 года на Дальнем Востоке действовали крупные партизанские соединения. В Прибайкалье они насчитывали примерно 10 тысяч человек. Кроме этого, сюда во второй половине февраля вступили части Восточно-Сибирской советской армии численностью около 10 тысяч бойцов, сформированной в Иркутске из партизан и солдат бывших колчаковских войск. В составе армии Восточно-Забайкальского фронта сражалось более 20 тысяч партизан. На освобожденных территориях Амурской области, Приамурья и Приморья также имелись значительные партизанские силы.

Несмотря на присутствие большого количества войск японских, американских, английских и других интервентов, восставшими рабочими и крестьянами к марту 1920 года была освобождена от колчаковцев почти вся территория Дальнего Востока. Исключение составляло лишь Центральное Забайкалье, где еще удерживался атаман Семенов, опиравшийся на японские штыки.

В Прибайкалье, Восточном Забайкалье и в Амурской области, откуда были изгнаны японцы и белогвардейцы, а также на Камчатке и Северном Сахалине была восстановлена Советская власть.

В Приморье, во избежание вооруженного столкновения с японскими и другими интервентами, большевики воздержались от немедленного восстановления Советской власти и создали Временное правительство Приморской областной земской управы. Это правительство, в исполнительный орган которого вошли и коммунисты, объявило своей основной задачей скорейшую ликвидацию интервенции на Дальнем Востоке и воссоединение края с Советской Россией.

В марте 1920 года в результате мощной политической забастовки русских рабочих и служащих Китайско-Восточной железной дороги из полосы отчуждения в Маньчжурии был изгнан управляющий дороги, бывший колчаковский уполномоченный генерал Хорват. Вскоре сюда был назначен уполномоченный Временного правительства Приморья.

В обстановке, сложившейся после поражения первого и второго походов Антанты, некоторые империалистические державы вынуждены были отказаться от открытой военной интервенции против Советской России. В частности, правительства США, Англии и Франции оказались перед необходимостью вывести свои войска с территории русского Дальнего Востока. Что же касается продолжения интервенции в этом крае и ее форм, то такими вопросами занялись прежде всего США и Япония.

19 ноября 1919 года государственный секретарь США Лансинг телеграфировал американскому послу в Токио Моррису:

«Я хотел бы, чтобы вы неофициально обсудили с японским правительством тяжелое положение, которое создалось в Сибири»[599].

Совет премьер-министров стран Антанты, заседавший в Лондоне 12 – 13 декабря 1919 года, при обсуждении «русского вопроса» пришел к выводу, что положение в Сибири больше всего касается США и Японии, и предоставил им по взаимному согласию принять решение относительно продолжения интервенции на Дальнем Востоке и помощи белогвардейцам.

Американские и японские империалисты были едины в борьбе против Советского государства. Но в то же время между ними существовали глубокие противоречия, связанные со стремлением каждой из этих держав захватить ключевые позиции в Китае и в бассейне Тихого океана. «… Между Японией и Америкой, формально находящимися между собою в союзе державами, все яснее обнаруживается соперничество, вражда, которая не дает им возможности развернуть все силы их натиска против Советской республики»[600], — отмечал В. И. Ленин в докладе о работе ВЦИК и Совнаркома 2 февраля 1920 года.

В связи с приближением Красной Армии к русскому Дальнему Востоку правящие круги США серьезно рассчитывали на то, что продолжение японской интервенции в этом районе приведет к столкновению советских и японских войск, и Япония втянется в войну с Советской Россией. Они полагали, что для борьбы с Японией Советская Россия вынуждена будет перебросить значительное количество войск на восток, что создаст выгодные условия для нанесения решающего удара по рабоче-крестьянской Республике с запада силами буржуазно-помещичьей Польши и белогвардейцев из Крыма. Американские империалисты надеялись, что эта война приведет не только к гибели Советской республики, но и к ослаблению Японии — одного из самых опасных конкурентов США на Дальнем Востоке. Руководствуясь этими соображениями, правительство США во время американо-японских переговоров в декабре 1919 года предоставило Японии «свободу действий» в продолжении интервенции на русском Дальнем Востоке. Французское и английское правительства положительно отнеслись к результатам переговоров между США и Японией.

5 января правительство США приняло решение вывести свои войска с Дальнего Востока не позднее 1 апреля 1920 года. В ноте от 9 января, сообщая об этом решении японскому послу в Вашингтоне Шидехара, правительство США подчеркнуло, что оно «не собирается создавать каких-либо препятствии мерам, которые японское правительство может найти необходимыми для достижения целей, являвшихся основой взаимодействия американского и японского правительств в Сибири». Однако здесь же было указано, что правительство США, делая это заявление, не отказывается от своих интересов на Дальнем Востоке и в Сибири, «а равно от своего намерения совершенно открыто и дружески действовать совместно с Японией во всех практически осуществимых планах…»[601]

Одновременно с американскими войсками с Дальнего Востока должны были эвакуироваться части англо-французских и других интервентов.

22 января японское правительство в специальном меморандуме выразило свое удовлетворение тем, что правительство США не имеет возражений против возможного решения Японии одной продолжать военную интервенцию в Сибири и в случае нужды послать туда свои подкрепления[602]. В ноте правительству Японии от 30 января государственный департамент США вновь подтвердил, что США не являются противником односторонней японской интервенции в Сибири. Вместе с тем в ноте говорилось:

«Правительство США хотело бы иметь уверенность в том, что японское имперское правительство оправдает возлагаемое на него доверие и будет проводить ту же политику, которую взаимно согласились осуществлять оба правительства в Сибири»[603].

Этим заявлением правительство США еще раз подчеркивало свою солидарность с действиями японского правительства и в то же время предупреждало, что оно не потерпит нарушения его империалистических интересов на Дальнем Востоке со стороны Японии.

Япония ставила своей конечной целью захват советского Дальнего Востока, а при благоприятных условиях и всей Сибири.

Однако условия, которые сложились после провала антисоветских походов Антанты в 1919 году, вынуждали японских империалистов тщательнее маскировать свою интервенционистскую политику. Так, японское командование сделало фальшивое заявление о своем якобы «невмешательстве» во внутренние дела России. В конце января 1920 года в Верхнеудинске (Улан-Удэ) было расклеено объявление за подписью начальника гарнизона японских войск, в котором говорилось, что японцы не будут вмешиваться в русскую гражданскую войну и со своей стороны просят русские войска не нападать на японские караулы. Все это делалось лишь для обмана общественного мнения, для притупления бдительности трудящихся Дальнего Востока и Сибири. О каком нейтралитете могла идти речь, если правящие круги Японии и представители японского военного командования открыто высказывались о своем враждебном отношении к Советской власти. Так, в начале 1920 года премьер-министр японского правительства Хара заявил в интервью, что Япония намерена лишь оказывать сопротивление большевистскому движению и не собирается оставаться в Сибири после выполнения этой задачи. При этом Хара добавил, что Япония никогда не примирится с таким режимом в Восточной Сибири, который противоречил бы ее интересам[604].

Правящие круги Японии рассчитывали, что им удастся создать на оккупированной их войсками территории советского Дальнего Востока марионеточное государство под своим протекторатом. Они не прочь были даже на первых порах сохранить в этом государственном образовании власть земских и городских самоуправлений, но под руководством своего ставленника атамана Семенова.

Американские империалисты также мечтали распространить свое влияние на Восточную Сибирь и русский Дальний Восток. Они еще в конце 1919 — начале 1920 года попытались создать буржуазное государство в Восточной Сибири, полностью зависимое от США. Свои захватнические замыслы империалисты США рассчитывали осуществить с помощью эсеров и меньшевиков, которые охотно шли к ним в услужение.

12 ноября 1919 года в Иркутске при содействии американских агентов эсеры и меньшевики создали так называемый «Политический центр», поставивший своей задачей создание «независимого государственного образования» на территории от Енисея до Тихого океана. Государственный строй его должно было определить Учредительное собрание на основах «народовластия», то есть буржуазной демократии. Планы американских интервентов и их слуг рухнули под ударами Красной Армии и восставших рабочих и крестьян Сибири. В конце января 1920 года «политцентр» был ликвидирован восставшими рабочими и солдатами и в Иркутске была восстановлена Советская власть. Но интервенты, белогвардейцы и их пособники — эсеры и меньшевики продолжали борьбу за организацию буржуазного государства на Дальнем Востоке.

В начале 1920 года интервенты и белогвардейцы располагали на Дальнем Востоке крупными вооруженными силами. В районе Читы были сосредоточены войска под командованием атамана Семенова. Они насчитывали вместе с присоединившимися к ним остатками частей колчаковского генерала Каппеля около 20 тысяч штыков и сабель, 496 пулеметов, 78 орудий, 11 бронепоездов[605]. В этом районе находились также японские 5-я пехотная дивизия и 9-я пехотная бригада. Кроме того, Япония вводила на Дальний Восток свежие войска, усиливая свои гарнизоны. Общая численность японских и белогвардейских войск в районе Читы составляла более 40 тысяч солдат и офицеров. Японские интервенты располагались также в Приморье, на территории Маньчжурии и Кореи. Всего в японской армии в 1920 году имелась 21 пехотная дивизия, из них 11 дивизий общей численностью около 175 тысяч человек, и крупные военно-морские силы были предназначены для продолжения интервенции на советском Дальнем Востоке. Японские войска были хорошо технически оснащены и подготовлены. Они представляли собой серьезную военную силу. На Дальнем Востоке находились еще вошка США, покинувшие порт Владивосток лишь в первых числах апреля 1920 года, а также белочешский корпус, румынские и польские части, продвигавшиеся на Сибири к Владивостоку для эвакуации.

Белочешские войска на Дальнем Востоке насчитывали в это время около 45 тысяч человек[606]. В ходе борьбы против Советской власти в России многие солдаты стали понимать, что они являются слепым орудием в руках империалистов. Они не хотели продолжения войны против Советской России и требовали возвращения на родину. Антанта вынуждена была согласиться на эвакуацию чехословацкого корпуса из Сибири, однако, она могла еще использовать отдельные части этого корпуса в борьбе против партизан и регулярных советских войск.

Во избежание столкновения с корпусом и для ускорения его эвакуации из Сибири командование советской 5-й армии заключило соглашение с командованием корпуса об условиях продвижения чехословацких войск на Восток. Непосредственно следуя за отходящими эшелонами интервентов, части Красной Армии 7 марта 1920 года вступили в Иркутск, а затем вышли в Прибайкалье. В Иркутске была взята большая часть золотого запаса РСФСР, захваченного белогвардейцами в Казани еще в 1918 году. 20 марта эшелон с золотом в составе 13 вагонов был направлен в центральную Россию под охраной 3-го батальона 262-го полка 30-й стрелковой дивизии. Ответственность за поезд с золотым запасом Реввоенсовет 5-й армии и Иркутский губернский ревком возложили на представителя Особого отдела ВЧК при 5-й армии А. А. Косухина.

Дальнейшее продвижение советских войск могло привести к столкновению с японскими войсками и тем самым дать повод Японии для войны с Советской Россией.

Центральному Комитету РКП(б) и Советскому правительству было известно, что интервенты стремятся создать на русском Дальнем Востоке буржуазное государство, зависимое от них. Ясно было и то, что такое государство они рассчитывают использовать в качестве плацдарма для нападения на Советскую Россию. Встал вопрос о способах дальнейшей борьбы за ликвидацию японской интервенции на Дальнем Востоке. Этот вопрос особенно волновал коммунистов края.

Находившийся во Владивостоке подпольный Дальневосточный областной комитет РКП(б) в январе 1920 года направил в Центральный Комитет партии и Совнарком РСФСР доклад о положении на Дальнем Востоке и запросил указаний о тактической линии в борьбе за ликвидацию интервенции. «Мы не знаем, — говорилось в докладе, — считаете ли вы занятие Дальнего Востока своей ближайшей задачей [или], имея в виду более важные задачи в Европейской России, не будете спешить»[607].

Для получения директив о дальнейших действиях в Москву выехал председатель Дальневосточного комитета РКП(б) И. Г. Кушнарев.

Центральный Комитет партии и Советское правительство при определении политики на Дальнем Востоке учитывали, что в крае в этот момент не было необходимых сил для разгрома и изгнания интервентов, а перебросить туда войска из Центральной России было нельзя. В условиях, когда существовала угроза нападения со стороны буржуазно-помещичьей Польши, Советское правительство не только не могло двинуть новые войска на Дальний Восток, но даже вынуждено было перебросить ряд частей из Сибири на запад.

Командованию 5-й армии было приказано прекратить дальнейшее продвижение на восток, во избежание столкновения с японскими войсками, и закрепиться на рубеже озеро Байкал — река Селенга — граница с Монголией.

Верное своей миролюбивой политике, Советское правительство 24 февраля обратилось к США и Японии с официальным предложением установить мирные отношения. Ни американское, ни японское правительства не откликнулись на это предложение: они хотели продолжения интервенции против Советской России.

В сложившихся условиях ЦК РКП(б) и Советское правительство приняли единственно правильное решение: на время создать на Дальнем Востоке буферное государство, во главе которого стояли бы большевики, чтобы сплотить все патриотические народные силы края и лишить возможности японских милитаристов создать свое марионеточное государство, а также не допустить образования буржуазной республики, зависимой от американского или японского империализма. Дальневосточное буферное государство, создаваемое под руководством большевиков, должно было быть самостоятельной демократической республикой, тесно связанной с Советской Россией и опирающейся на ее мощь.

19 февраля 1920 года в телеграмме Реввоенсовету Республики и Реввоенсовету 5-й армии В. И. Ленин указывал:

«Надо бешено изругать противников буферного государства (кажется таким противником является Фрумкин), погрозить им партийным судом и потребовать, чтобы все в Сибири осуществили лозунг: «ни шагу на восток далее, все силы напрячь для ускоренного движения войск и паровозов на запад в Россию». Мы окажемся идиотами, если дадим себя увлечь глупым движениям в глубь Сибири, а в это время Деникин оживет и поляки ударят. Это будет преступление»[608].

Для руководства партийной работой и созданием буферной республики на Дальнем Востоке Сиббюро ЦК РКП(б) 3 марта образовало Дальневосточное бюро РКП(б) (Дальбюро РКП(б)). Три члена Дальбюро — Н. К. Гончаров, А. М. Краснощеков и А. А. Ширямов — работали в Верхнеудинске и три — П. М. Никифоров, И. Г. Кушнарев и С. Г. Лазо — во Владивостоке. Кандидатом в состав Дальбюро был назначен П. П. Постышев.

В. И. Ленин, поясняя причины образования ДВР, говорил в декабре 1920 года:

«… Обстоятельства принудили к созданию буферного государства — в виде Дальневосточной республики, поскольку мы прекрасно знаем, какие неимоверные бедствия терпят сибирские крестьяне от японского империализма, какое неслыханное количество зверств проделали японцы в Сибири»[609].

В то время образование буферной республики было единственным средством облегчить борьбу трудящихся Дальнего Востока против японских оккупантов и избежать войны с Японией. Этим тактическим маневром Советское правительство ставило империалистов в условия, когда всему миру становилось ясно, что не борьба с мифической «большевистской опасностью», а стремление к захвату Дальнего Востока является причиной продолжения военной интервенции и политики зверского террора в отношении русских рабочих и крестьян. Созданием Дальневосточной республики (ДВР) Советское государство ослабляло натиск Японии на Дальнем Востоке, открывало возможность особого, мирного пути для изживания японской интервенции. Другого пути не было. В конце 1920 года, когда был заключен мир с Польшей и разгромлена армия Врангеля, В. И. Ленин подчеркивал:

«… Вести войну с Японией мы не можем и должны все сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее, потому что нам она по понятным условиям сейчас непосильна»[610].

Обстановка, сложившаяся в результате того, что Дальний Восток был разделен на части интервентами и белогвардейцами, не позволила ЦК РКП(б) немедленно информировать все партийные организации края о политике в отношении буферной республики. Более того, даже не все члены Дальбюро РКП(б) одновременно узнали об этом. До получения директив от ЦК партии и Совета Народных Комиссаров РСФСР коммунисты каждой области самостоятельно определяли свою тактику, исходя из местных условий.

Создание Дальневосточной республики началось с Прибайкалья в первых числах марта 1920 года, сразу же после очищения территории этой области от белогвардейцев.

Важнейшим шагом на пути строительства Дальневосточной республики явились подготовка и созыв под руководством Дальбюро РКП(б) съезда представителей трудящихся Прибайкалья в Верхнеудинске. Большую работу в связи с этим провели Верхнеудинский комитет РКП(б) и коммунисты — члены ЦИК Советов Прибайкалья, избранного в январе 1920 года на съезде представителей трудящихся в селе Бичу ре, а также руководители партизанского движения.

Рабочие и крестьяне, сражавшиеся против интервентов и белогвардейцев за восстановление Советской власти, с большим трудом приходили к пониманию необходимости образования ДВР. Вначале многие члены ЦИК Советов Прибайкалья, не желая признавать другой власти, кроме Советской, даже отказались прибыть на съезд. Только после того, как в Бичуру приехала группа ответственных партийных работников и разъяснила, что ДВР создается по указанию В. И. Ленина, члены ЦИК и часть делегатов, которые находились в Бичуре, отправились в Верхнеудинск.

На съезде, открывшемся 28 марта, присутствовало около 200 депутатов от рабочих, крестьян и бурятского населения. Большинство крестьянских депутатов прибыло с категорическими требованиями восстановления Советской власти. Коммунистам пришлось приложить большие усилия, чтобы убедить съезд в необходимости создания буферного государства.

6 апреля по предложению Дальбюро РКП(б) съезд объявил себя Учредительным собранием представителей трудящихся Забайкальской области и принял Декларацию об образовании на территории от Байкала до Тихого океана самостоятельной Дальневосточной республики, включающей Забайкальскую, Амурскую, Приморскую, Камчатскую области, Северный Сахалин и полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги. Декларация об образовании ДВР была направлена правительствам РСФСР, США, Великобритании, Китая, Японии, Италии, Франции. Съезд избрал Временное правительство Дальневосточной республики, в котором руководящую роль играли коммунисты. Правительству было поручено подготовить созыв общегосударственного Учредительного собрания для выработки конституции Дальневосточной республики.

Митинг трудящихся Верхнеудинска (Улан-Удэ) по поводу провозглашения Дальневосточной республики. Апрель 1920 г. (Фото.)

Эсеры и меньшевики, пытаясь захватить в свои руки руководство политикой буферного государства, выставили ряд условий своего участия в правительстве Дальневосточной республики. Они требовали установления границы ДВР западнее Иркутска, своего участия в определении характера буферного государства — его конституции, внутренней и внешней политики, включения своих представителей в состав Военного совета вооруженных сил ДВР, предоставления им важных постов в правительстве на основе «равноправной коалиции» и т. п. Эти претензии обанкротившихся политиканов встретили решительный отпор со стороны Коммунистической партии. В. И. Ленин дал категорическое указание руководителям большевиков Дальнего Востока немедленно прекратить всякие разговоры с эсерами и меньшевиками о каких бы то ни было условиях и пресечь их попытки сорвать строительство ДВР[611]. Не желая признавать руководящей роли РКП(б) в определении политики Дальневосточной республики, эсеры и меньшевики отказались от участия в создании ее правительства.

Выполняя указания ЦК РКП(б), коммунисты проводили съезды трудящихся, на которых создавались местные органы демократической власти — Народно-революционные комитеты.

Одним из важнейших шагов в создании и укреплении Дальневосточной республики являлась организация весной 1920 года регулярной Народно-революционной армии (НРА). Ее основу составили воинские части, прибывшие из Иркутска, и партизанские отряды Прибайкалья.

Группа партизан Кударинского полка на станции Березовка. Дальний Восток. Апрель 1920 г. (Фото.)

Процесс организации и укрепления Народно-революционной армии затруднялся тем, что недоставало опытных командиров и политработников, не хватало вооружения.

Советское правительство оказало правительству ДВР большую помощь в создании Народно-революционной армии. По специальному соглашению оно взяло на себя снабжение НРА боевой техникой. Из Советской России направлялись для службы в частях НРА опытные командиры и политработники.

Строительство Дальневосточной республики натолкнулось на серьезные препятствия. Амурская область, Приморье, восточное Забайкалье и Приамурье были отрезаны от Прибайкалья так называемой «читинской пробкой» — районом, где хозяйничал Семенов. Связь Верхнеудинска с этими областями была затруднена: связным приходилось пробираться длинными окольными путями с огромным риском для жизни. Кроме того, в каждой из областей обширного края весной 1920 года сложились особые условия, и от коммунистов требовалось в этой обстановке необыкновенное упорство и гибкость при проведении решений ЦК РКП(б).

В некоторых районах Амурской области, окончательно очищенной от интервентов и белогвардейцев в начале марта 1920 года, уже с 1919 года существовала Советская власть. В Благовещенск в середине февраля прибыл из тайги Амурский исполком, избранный на VII областном съезде Советов в декабре 1919 года. Во всех недавно освобожденных районах создавались органы Советской власти.

На 25 марта в Благовещенске был назначен созыв VIII съезда трудящихся Амурской области. Рабочие и крестьяне, посылая делегатов в Благовещенск, давали им наказ требовать укрепления Советской власти, так как ни о какой другой власти они слышать не хотели. Общее настроение амурцев было хорошо отображено в резолюции Мазановского волостного схода, принятой совместно с представителями трех других волостей: «Считать Советскую власть наилучшей выразительницей воли трудового народа и поддерживать ее материально, морально и вообще всеми мерами, до поголовного вооружения для защиты ее включительно»[612].

Иным было положение в Приморье, где находились главные силы интервентов. Здесь, чтобы не подвергать разгрому революционные отряды, уступавшие в численности интервентам, пришлось после свержения колчаковцев передать власть областной земской управе. Хотя во главе Временного правительства управы и Военного Совета Приморья стоял эсер Медведев, руководящую роль в определении политики правительства играли коммунисты, входившие в состав высших исполнительных органов. Так, во главе исполнительного бюро финансово-экономического совета стоял коммунист П. М. Никифоров, в Военный совет входили коммунисты С. Г. Лазо, А. Н. Луцкий и В. М. Сибирцев.

Коммунисты рассматривали земскую управу как временную власть, которая позволяла сохранить и укрепить революционные силы и способствовала безболезненному воссоединению Приморья с Советской Россией. К тому же все органы земского и городского самоуправления на местах, не пользовавшиеся доверием населения, распускались, а ведение дел передавалось временно революционным штабам. В большинстве районов Приморья действовали сельские и волостные Советы.

27 февраля во Владивостоке была получена телеграмма Сибирского ревкома, сообщавшего, что Советская власть признала областную земскую управу в качестве политической власти в Приморье[613]. Этим актом было подчеркнуто, что восстановление Советской власти в Приморье, где находились крупные вооруженные силы Японии и остатки еще не эвакуированных американских и других иностранных войск, являлось несвоевременным.

Передача власти земской управе была тактическим шагом, вызванным только тем, что в Приморье продолжалась вооруженная интервенция, которую невозможно было ликвидировать немедленно.

Однако трудящиеся Приморья добивались скорейшего восстановления власти Советов. Крестьяне Иманского уезда на своем съезде, состоявшемся в конце февраля 1920 года, отказались создавать земскую власть.

«Мы дрались с калмыковцами и японцами под знаменем Советов, — говорили они, — земству не доверяем, оно опять подведет нас под казачьи плети, мы признаем только Советы и им доверяем»[614].

Такие же резолюции выносили рабочие и крестьяне и в других районах Приморья и Приамурья.

Руководство и многие члены Приморской организации РКП(б) не сразу сделали правильные выводы из оценки политической обстановки на Дальнем Востоке. Дальневосточный крайком РКП(б), не дождавшись возвращения И. Г. Кушнарева, которого он командировал в центр для получения директив, и вопреки признанию областной земской управы Советским правительством, 2 марта принял решение начать подготовку к восстановлению в Приморье власти Советов. В тот же день обком РКП(б) направил Временному правительству Приморской областной земской управы меморандум, подписанный председателем обкома РКП(б) П. В. Уткиным и секретарем М. М. Сахьяновой. В меморандуме выдвигалось требование, чтобы Временное правительство обратилось к населению с призывом начать повсеместно организацию Советов. Временное правительство земской управы должно было выполнять свои обязанности до окончания работы по организации Советов[615].

14 марта во Владивосток прибыл представитель Сибирского ревкома В. Д. Виленский с директивой ЦК РКП(б) и Совнаркома о создании буфера на Дальнем Востоке.

16 марта в Никольск-Уссурийском открылась Дальневосточная краевая конференция РКП(б), которая должна была на основе директив ЦК партии выработать тактику большевистских организаций Дальнего Востока применительно к новым условиям. Конференция обсудила доклад о деятельности Дальневосточного областного комитета партии. В. Д. Виленский информировал делегатов конференции о положении в стране и об установках ЦК партии в отношении Дальнего Востока.

«По мнению Центрального Комитета партии, — заявил он, — на Дальнем Востоке должен быть создан буфер…»[616]

В состав буферного государства должны были войти Приморская, Амурская и Забайкальская области, а также Северный Сахалин и Камчатка, которые объединялись под властью «Временного правительства народных Советов Дальнего Востока». Это правительство следовало сформировать из коммунистов и представителей демократической части земства. На местах могли существовать Советы с участием в них широких демократических слоев населения — рабочих, трудящихся крестьян и трудовой интеллигенции.

Воссоединение Дальнего Востока с Советской Россией ставилось в зависимость от директив ЦК РКП(б)[617].

Вопрос о характере политического строя на Дальнем Востоке вызвал бурные прения. Выступившие на конференции М. И. Губельман, Я. К. Кокушкин, С. Г. Лазо, Я. Ф. Яковлев и другие ошибочно полагали, что директива центра о создании буфера основана на недостаточной информации о положении на Дальнем Востоке, считая, что рабочие и крестьяне Дальнего Востока смогут добиться ликвидации японской интервенции собственными силами. Конференция признала «необходимым вести на Дальнем Востоке организацию Советской власти в чистом виде» и настаивать перед центром о признании края частью Советской России и оказании ему моральной поддержки[618].

18 марта конференция приняла текст телеграммы в адрес ВЦИК, В. И. Ленина и ЦК РКП(б). В телеграмме указывалось, что на Дальнем Востоке всюду восстановлены местные Советы. При этом вопреки действительному положению заявлялось, будто японские интервенты на переход власти от земств к Советам не реагировали. Конференция выражала уверенность, что если они и выступят, то это не будет иметь никакого отношения к объявлению власти Советов. Принимая во внимание, говорилось в телеграмме, громадное значение Советов на Дальнем Востоке, оказывающих революционное влияние на китайцев, корейцев и японцев, и учитывая волю всего населения края, враждебно настроенного к буферу и требующего установления власти Советов, конференция постановила повсеместно образовать Советы, создать краевой Совнарком и просить правительство РСФСР признать дальневосточные Советы частью единой Советской России и оказать им моральную поддержку. На 1 апреля было назначено открытие краевого съезда трудящихся. Конференция сообщала, что не только все коммунисты, но и другие партии уверены в глубоком вреде буфера как тормоза всякой работы. Вместе с тем конференция заявила, что она подчинится партийной дисциплине, если центр будет настаивать на образовании буфера. Конференция просила срочно дать подробные директивы Дальневосточному комитету РКП(б)[619].

Высказавшись за восстановление Советской власти на Дальнем Востоке, конференция вместе с тем постановила «впредь до получения ответа проводить в жизнь директивы центра»[620].

28 марта во Владивосток вернулся И. Г. Кушнарев, который привез директивы ЦК РКП(б) и Совнаркома РСФСР о создании на Дальнем Востоке буферной демократической республики. Дальневосточный комитет РКП(б) немедленно пересмотрел свою позицию и 31 марта принял решение отказаться от советизации Приморья и Приамурья.

Трудящиеся Владивостока, соглашаясь на создание буфера, подчеркивали одновременно на своих собраниях и митингах необходимость укрепления тесных связей с РСФСР. Так, например, рабочие судостроительного завода, заслушав доклад И. Г. Кушнарева, в резолюции записали: «… Создаваемое под давлением общей политической ситуации Дальневосточное демократическое государственное образование должно быть и экономически и политически связано с Советской Россией»[621].

2 апреля в Никольск-Уссурийском начал работу Чрезвычайный съезд трудящихся Приморской области, который после разъяснения коммунистов высказался за сохранение власти правительства областной земской управы с включением в его состав представителей других областей Дальнего Востока. В тот же день состоялось заседание коммунистической фракции Владивостокского Совета, на котором присутствовало 70 депутатов. Фракция приняла решение выполнять директиву ЦК РКП(б) о строительстве буфера и вместе с тем утвердила повестку дня заседания Совета, предложенную Владивостокским комитетом РКП(б)[622]. 3 апреля состоялось заседание Владивостокского Совета. Созыв Совета в тех условиях являлся нецелесообразным.

Строительство Дальневосточной республики пытались сорвать японские интервенты, которые ставили перед собой цель вооруженным путем разгромить революционные силы на Дальнем Востоке и создать здесь свой «черный буфер».

Подготовка вооруженного японского выступления началась еще в январе 1920 года. Сразу же после того, как правительство США заявило о выводе своих войск и обещало дружески действовать совместно с Японией, последняя начала усиливать свои войска на Дальнем Востоке. 9 января был отдан приказ о срочном переформировании 13-й японской дивизии, а в первых числах февраля она была переброшена в Приморье. Ее части расположились в районе Владивостока, в Никольск-Уссурийском и других стратегически важных пунктах южного Приморья.

Вся подготовка к самостоятельной оккупации Дальнего Востока велась Японией под фальшивым флагом нейтралитета к происходящим в крае событиям. Командующий группой японских войск В районе Владивостока опубликовал 28 января официальный приказ, в котором говорилось:

«Япония в отношении происходящих в России перемен держится полного невмешательства, поэтому какая бы политическая партия ни стояла у власти — для Японии безразлично»[623].

Подобное же заявление о «нейтралитете» было сделано 4 февраля в Благовещенске в декларации командира 14-й японской дивизии накануне эвакуации японских войск с территории Амурской области.

Эвакуация 14-й дивизии из Амурской области была закончена в марте 1920 года. Ее части были сосредоточены в Хабаровске и частично в Никольск-Уссурийском. В Приморье, кроме 13-й дивизии и частей 14-й дивизий, находилось значительное количество японской жандармерии. Некоторые части 14-й дивизии были переброшены из Амурской области в район Читы в помощь Семенову. В Забайкалье для укрепления находившейся там 5-й японской дивизии были также передвинуты некоторые части из Маньчжурии.

Усиливая свои войска в Забайкалье, японцы одновременно укрепляли белогвардейские части атамана Семенова. Остатки колчаковской армии были объединены с семеновцами и реорганизованы. Белогвардейские войска были сведены в три корпуса под командованием генерала Войцеховского, Накапливая силы, японское командование одновременно искало повод для вооруженного выступления. С этой целью оно искусственно создавало конфликты между своими войсками и партизанами. Одной из попыток найти повод для вооруженного выступления явилось провокационное нападение японских интервентов на партизан в Николаевске-на-Амуре, освобожденном от белогвардейцев 29 февраля 1920 года. После вступления партизан в город японцы, лицемерно заявляя о своем дружеском отношении к ним, одновременно скрытно готовились к вероломному удару. В ночь с 11 на 12 марта, накануне открытия областного съезда Советов, они внезапно напали на партизан и начали жестокую расправу над ними и над мирным населением города. Лишь после трехдневных ожесточенных боев партизаны разгромили японцев.

Извратив факты, интервенты ложно обвинили партизан в организации военного нападения на японский гарнизон в Николаевске-на-Амуре.

«Николаевский инцидент» был немедленно использован японским правительством для организации шумной кампании за продолжение интервенции теперь уже под флагом необходимости «защитить жизнь японских подданных». Японская официозная пресса заполнилась разнузданными клеветническими измышлениями о коммунистах, партизанах, а также о политике Временного правительства Приморья. Под шум этой клеветнической кампании оккупанты в строгой тайне лихорадочно завершали подготовку к разгрому революционных сил на русском Дальнем Востоке.

В ночь с 4 на 5 апреля японские войска внезапно выступили в городах Приморья и Приамурья. Революционные войска во Владивостоке, Раздольном, Никольск-Уссурийском, Хабаровске, Спасске, Шкотово и других местах одновременно подверглись нападению интервентов.

Во время вооруженного выступления захватчики врывались в помещения общественных организаций и частные дома, грабили и убивали мирных жителей. Во Владивостоке помещения правительственных учреждений, профессиональных союзов, организаций большевистской партии, культурных организаций были разгромлены, а имущество их расхищено японцами. В Никольск-Уссурийском оккупанты разогнали областной съезд трудящихся Приморья. Многие его участники были убиты или арестованы. В городах Приморья японцы выпустили из тюрем белогвардейцев и при их участии чинили расправу над рабочими и крестьянами.

Японские интервенты у трупов расстрелянных ими рабочих-железнодорожников. Дальний Восток. (Фото.)

В Хабаровске накануне выступления японцы поместили в местной газете объявление о том, что и 9 часов утра 5 апреля их войска будут проводить «практическую орудийную стрельбу» и просят население не беспокоиться. Но ранним утром 5 апреля японские части окружили русские казармы и открыли по ним артиллерийский и пулеметный огонь. Обстрелу подверглись также штаб революционных войск, правительственные и общественные учреждения города. Оккупанты поджигали дома, расстреливали мирное население. Об этих зверствах японской военщины орган Дальневосточного краевого и Приморского областного комитетов РКП(б) газета «Красное знамя» писала: «Улицы Хабаровска 6 апреля представляли собой нечто ужасное: всюду валялись убитые и раненые. Подбирать убитых и оказывать помощь стонавшим и истекавшим кровью сотням раненых, валявшихся на мостовых, тротуарах и среди развалин расстрелянных и сожженных зданий, в первое время было совершенно некому. Никто не решался идти на улицу, где японские пули косили всех без разбора — военных, штатских, старых и малых»[624].

Значительная часть солдат и матросов Владивостокского укрепленного района с боем прорвалась на север, другие ушли в сопки.

Войска никольск-уссурийского гарнизона в ночь на 5 апреля вместе с делегатами съезда трудящихся Приморской области с боями пробились к Спасску. Соединившись с частями местного гарнизона, они в течение 8 — 13 апреля вели упорные бои с японцами под Спасском, но под натиском превосходящих сил были вынуждены отступить к Хабаровску.

Японские войска обстреливают Хабаровск. 1920 г. (Фото.)

5 апреля в бою за Хабаровск героически сражались партизанские отряды М. Изотова, А. Кочнева, Н. Найденова, И. Федотенко (Вредный), И. Шевчука, подразделение Особого отряда Амурской флотилии под командованием Н. Хорошева и 1-й Советский полк во главе с бывшим штабс-капитаном Мельниковым. В бою с японскими интервентами коммунисты Мельников и Хорошев погибли смертью героев.

В ночь с 4 на 5 апреля члены Военного совета Приморья С. Г, Лазо, В. М. Сибирцев и А. Н. Луцкий были схвачены японскими интервентами и в конце мая 1920 года переданы в руки белобандитов казачьего офицера Бочкарева, которые сожгли их живыми в топке паровоза на станции Муравьев-Амурский (ныне станция Лазо).

Японское выступление в Приморье и Приамурье было направлено в первую очередь на ликвидацию коммунистической организации, возглавлявшей борьбу против интервентов, и на разгром находившихся под руководством большевиков революционных вооруженных сил. Оккупанты стремились также ликвидировать правительство земской управы.

Интервентам не удалось полностью осуществить свой план. Коммунистическая организация Приморья ушла в подполье и создала Революционный штаб в составе: И. Г. Кушнарева, М. И. Губельмана, И. И. Панкратова, М. В. Власовой и других.

Большевики Приморья призвали трудящиеся массы теснее сплотиться вокруг партии. Под руководством большевиков рабочие и крестьяне области повели борьбу против произвола и насилий японских оккупантов, за восстановление власти Временного правительства Приморской земской управы. 6 апреля Центральное бюро профсоюзов Владивостока, объединявшее 30 тысяч рабочих и служащих, под угрозой всеобщей забастовки потребовало от японского командования освобождения всех арестованных, очищения занятых зданий, прекращения арестов, возвращения оружия и ценностей. Бюро профсоюзов заявило о своей поддержке Временного правительства Приморья и требовало восстановления его власти. Профсоюзы железнодорожников, грузчиков и другие объявили забастовку, затруднив этим деятельность интервентов.

Учитывая массовое народное возмущение и нежелание американцев дать Японии возможность монопольно хозяйничать в Приморье, консульский корпус высказался за восстановление власти Временного правительства областной земской управы. Попытка интервентов установить власть крайне реакционных элементов белогвардейщины на этот раз не удалась. Японское командование было вынуждено предложить Временному правительству Приморья вернуться к исполнению своих обязанностей. Однако это правительство уже не обладало прежней властью.

Режим оккупации, установленный интервентами в результате их выступления 4 – 5 апреля, был оформлен так называемым соглашением от 29 апреля 1920 года, которое вынуждены были подписать представители Временного правительства Приморья с японским командованием. По условиям этого соглашения войска Приморского правительства не должны были находиться в черте расположения японских войск и отводились за пределы 30-верстной полосы вдоль Уссурийской и Сучанской железных дорог, занятых японцами. В так называемую «нейтральную зону» вошли Владивосток, Никольск-Уссурийский, Спасск, Шкотово, Гродеково и Сучан. Временное правительство Приморской земской управы могло держать в «нейтральной зоне» лишь народную милицию численностью до 4500 человек. 24 сентября 1920 года было заключено дополнительное соглашение, по которому после ухода японских войск из Хабаровска вооруженные силы ДВР не могли заходить южнее реки Иман.

В результате выступления японских интервентов в их руках оказались важнейшие стратегические позиции Приморья, военные склады и казармы. Буржуазия снова подняла голову. Члены Всероссийского совета съездов торговли и промышленности, сбежавшиеся во Владивосток, обратились к главе дипломатической миссии Японии с благодарностью за кровавую расправу, учиненную над рабочими и крестьянами Дальнего Востока. Пресмыкаясь перед оккупантами, эти предатели родины выражали рабское «почтение Японии».

22 апреля 1920 года японские интервенты высадили десант на Северном Сахалине, а 17 мая арестовали руководителей местной власти во главе с заместителем председателя исполкома А. Т. Цапко и зверски расправились с ними. 3 июля 1920 года Япония официально объявила об оккупации Северного Сахалина, где интервенты ввели военно-оккупационный режим и жестоко терроризировали население. Они захватили рыбные промыслы, нефтяные, каменноугольные и лесные разработки и хищнически грабили богатства острова.

Японское выступление в Приморье всколыхнуло трудящихся всего Дальнего Востока. VIII съезд трудящихся Амурской области, происходивший в Благовещенске в момент японского выступления, призвал рабочих и крестьян встать в ряды революционной армии, дать отпор японским оккупантам. Ввиду нависшей угрозы съезд избрал Амурский ревком в составе председателя С. С. Шилова, членов И. Г. Безродных, С. К. Бобринова-Железнова, В. В. Смагина, М. А. Трилиссера, С. И. Черноволова, Я. Ф. Яковлева. Для обороны области от японских оккупантов был создан на Амуре Хабаровский фронт. Командующим фронтом был назначен военный комиссар Амурской области С. М. Серышев, комиссаром фронта — член партии с 1904 года П. П. Постышев, начальником штаба фронта — С. Г. Вележев.

Под Хабаровском были сосредоточены партизанские отряды Амурской области, а также отступившие из разных мест Приморской области части революционной армии и партизанские отряды. В короткий срок эти силы были реорганизованы в девять стрелковых полков и полк кавалерии, составившие позднее 1-ю Амурскую стрелковую дивизию. Революционные войска, насчитывавшие около 20 тысяч человек, имели артиллерию и два бронепоезда.

В связи с японским выступлением в Приморье штаб главкома Восточно-Забайкальского партизанского фронта в обращении к населению и партизанам заявил, что «фронт, принимая брошенный хищниками вызов, уверяет, что только через трупы всего сельского и городского трудового народа Дальнего Востока, Западной Сибири и всей России лежит путь японских грабителей к богатствам Дальнего Востока»[625].

Амурский ревком, укрепляя оборону под Хабаровском, главное внимание сосредоточил на Восточно-Забайкальском фронте, перед которым поставил задачу — проложить путь на соединение с Народно-революционной армией Дальневосточной республики. Правительство Дальневосточной республики, стремясь объединить области Дальнего Востока в одно целое, боролось за освобождение Забайкалья от белогвардейцев и интервентов.

Только что сформированная Народно-революционная армия в течение апреля 1920 года дважды предпринимала наступление на Читу. В этих боях ее войска встретились не только с войсками атамана Семенова, но и с частями 5-й японской дивизии. В начале апреля в Читинском районе было сосредоточено около 10 – 12 тысяч белогвардейских войск. Семеновские части были сведены в 1-й корпус, остатки колчаковских частей под командованием генерала Войцеховского и группы генерала Сахарова, бежавших после разгрома Колчака в Забайкалье, составили 2-й и 3-й корпуса и были брошены против партизан Восточного Забайкалья. Кроме того, в первой линии находилось, примерно, 3 тысячи японских солдат. Дважды войска ДВР достигали предместий Читы, а в наступлении 11–13 апреля 8-й и 9-й стрелковые полки 1-й бригады 1-й Иркутской дивизии даже ворвались в город, но после тяжелых боев с превосходящими силами японских интервентов вынуждены были в начале мая отступить за Яблоновый хребет.

В апрельских боях под Читой бойцы молодой Народно-революционной армии проявили массовый героизм и самоотверженность. Причины неудачи НРА заключались в недостаточной согласованности действий ее частей, слабом взаимодействии с партизанами Восточного Забайкалья. Кроме того, на стороне противника было огромное преимущество в вооружении и снаряжении. Коммуникации НРА были очень растянуты, поэтому бойцы испытывали острый недостаток в продовольствии, боеприпасах, обмундировании. Потери в людях и технике невозможно было восполнять. В журнале боевых действий 1-й Иркутской стрелковой дивизии, вынесшей основную тяжесть боев под Читой, в мае 1920 года отмечалось: «Месячные бои в тягчайших условиях Яблонового хребта по горным тропам и дорогам, без отдыха в закрытых помещениях, порою неделями на снегу, мерзлой земле, где костер служил единственным, не всегда возможным, приютом — превратили в лохмотья всю одежду и обувь… Все, что возможно человеческими силами выполнить, перенести, то части дивизии сделали»[626].

Несмотря на неудачу, Народно-революционная армия ДВР показала себя серьезной боевой силой, упорной в наступлении, стойкой в обороне.

В этот же период японские интервенты и белогвардейцы предприняли наступление против партизанской армии Восточного Забайкалья со стороны Читы. Противник имел большое количество боеприпасов, пулеметов, артиллерии и даже несколько самолетов. Вооружение же партизан было крайне слабое. Боеприпасов у них почти не было. На одного бойца-партизана приходилось не более 30 патронов. Боеприпасы и вооружение они должны были добывать в бою. Тем не менее наступление белогвардейцев, проводившееся в течение апреля — июня 1920 года при поддержке японцев, провалилось.

Плохо вооруженные, но сильные революционным духом и пользовавшиеся беззаветной поддержкой трудящихся, партизанские части устояли перед натиском врага. Партизаны Восточного Забайкалья, которыми командовал Я. Н. Коротаев, провели ряд успешных боев с противником. 12 – 13 апреля под селениями Шелопугино и Купряково ударная группа М. М. Якимова наголову разбила части корпуса генерала Сахарова. Партизаны захватили большие трофеи: 40 станковых пулеметов, до 100 легких пулеметов, 3 орудия, более 1000 винтовок, большой обоз с патронами, снарядами и продовольствием. Вслед за этим отряды Якимова разбили в станице Жидкинской другую крупную воинскую часть белых и захватили много трофеев.

Бойцы Народно-революционной армии возле танков, захваченных у интервентов. 1920 г. (Фото.)

Собравшийся 20 апреля 1920 года в станице Жидкинской II съезд делегатов частей Восточно-Забайкальского фронта принял решение о реорганизации партизанской армии по типу Красной Армии. Съезд утвердил в должности командующего фронтом опытного командира-коммуниста Д. С. Шилова. Из забайкальских партизанских частей был создан 1-й Забайкальский корпус в составе двух дивизий. Командиром корпуса был назначен Я. Н. Коротаев, начальником штаба — С. С. Киргизов, командирами дивизий — М. М. Якимов и П. И. Ведерников. Из частей Амурской группы партизан, взаимодействовавшей с частями Забайкалья, была сформирована 2-я Амурская стрелковая дивизия. Для обеспечения взаимодействия забайкальских и амурских войск съезд высказался за подчинение Забайкальского фронта созданному в Благовещенске Главному оперативному штабу Дальнего Востока и выделил в его состав своего представителя.

В конце апреля шли сильные бои с наступавшим противником и на левобережье Шилки, в районе железной дороги. Здесь наступали при поддержке японского отряда части 2-го корпуса генерала Смолина и три казачьих полка генерала Мациевского. В результате успешного контрудара, предпринятого в ночь с 23 на 24 апреля в районе станций Алеур и Пашенная, партизаны захватили много пленных, в том числе штаб 1-го Забайкальского казачьего полка имени генерала Пепеляева. Партизаны вновь заняли оставленные ими ранее Алеур, Пашенную, Укурей, Новый Олов и Старый Олов. Они ликвидировали также попытку врага выйти им в тыл в районе станции Сбега.

Во второй половине мая 1920 года японцы предприняли наступление против Амурской революционной армии со стороны Хабаровска. Под прикрытием артиллерийского и пулеметного огня японцы начали десантную операцию, пытаясь переправиться через так называемую «Бешеную протоку» на левый берег Амура. Но неоднократные попытки японцев пробиться на левый берег реки были отбиты частями Амурского фронта. При этом японские захватчики понесли большие потери.

В июне противник предпринял новое широкое наступление против партизан Восточного Забайкалья. Основные силы белогвардейцев были брошены и на этот раз против партизанского корпуса Я. Н. Коротаева с целью его уничтожения и захвата всего района, примыкавшего к железным дорогам Чита — Маньчжурия и Чита — Благовещенск. В этом наступлении участвовали пехотный корпус генерала Вержбицкого, казачий отряд генерала Артамонова, отряд барона Унгерна и группа полковника Михайлова. Белогвардейцам, наступавшим с трех направлений, удалось занять ряд станиц на правобережье Шилки и отрезать путь отступления партизанам в сторону Амура. Но части корпуса Я. Н. Коротаева стремительным ударом разгромили преграждавшую им путь группу генерала Артамонова и ликвидировали нависшую опасность. В этих боях партизанские отряды Забайкальского корпуса, умело маневрируя, выходили из-под ударов врага, сохраняя живую силу и технику. Оставляя один район, партизаны появлялись в другом месте в тылу противника и наносили ему поражения. Так, партизанская дивизия М. М. Якимова под Шоноктуем окружила и разгромила отряд барона Унгерна, часть этого отряда перешла на сторону партизан. После этих поражений белогвардейцы отвели свои войска к Сретенску и Нерчинску. Последнее наступление белых в Забайкалье полностью провалилось.

Отряд партизан вступает в Читу. 1920 г. (Фото.)

Таким образом, попытка японских оккупантов сорвать организацию Дальневосточной республики и создать свои «черный буфер» от Читы до Приморья не удалась. Трудящиеся Амурской области и Восточного Забайкалья дали оккупантам достойный отпор. Опыт наступательных действий народно-революционных войск в Забайкалье, а также крупные бои партизан Восточно-Забайкальского фронта выявили ряд недостатков в организации и подготовке вооруженных сил Дальневосточной республики. Поэтому, прежде чем начинать новое наступление, правительство ДВР решило укрепить армию, реорганизовать партизанские отряды и превратить их в регулярные воинские части.

В борьбе с интервентами Дальневосточная республика опиралась на поддержку и помощь РСФСР. 14 мая 1920 года Советское правительство признало независимость Дальневосточной республики. Этот акт имел большое политическое значение, он способствовал укреплению международного положения ДВР, что затрудняло осуществление захватнических планов Японии. В то же время успешная борьба рабочих и крестьян ДВР против белогвардейщины заставляла империалистов Японии сдерживать свои агрессивные действия на Дальнем Востоке. В рядах белогвардейцев усилилось разложение. На сторону партизан стали переходить не только отдельные солдаты, но и целые воинские части. Начались раздоры между каппелевским генералитетом и Семеновым. Командир 5-й японской дивизии, боясь угрозы полного окружения японских частей в Забайкалье, начал требовать от командования оккупационных войск эвакуации из Забайкалья или же ввода туда дополнительно свежих сил.

Учитывая сложившуюся общую обстановку, японские империалисты вынуждены были пойти на переговоры с правительством Дальневосточной республики. Командующий японскими войсками на Дальнем Востоке генерал Оой в официальной декларации 11 мая 1920 года предложил правительству ДВР начать переговоры об установлении нейтральной зоны между войсками ДВР и Японии. Правительство ДВР, не раз до этого предпринимавшее шаги к тому, чтобы избежать столкновений с японскими войсками, выразило готовность к переговорам.

Переговоры, происходившие на станции Гонгота с 24 мая по 15 июля 1920 года, были завершены подписанием соглашения о прекращении военных действий и установлении нейтральной зоны между войсками ДВР и Японии. Кроме того, в подписанном обеими сторонами специальном протоколе по политическим вопросам было сказано, что лучшим способом установления мира на Дальнем Востоке является создание буферного государства, основанного на демократических началах, с единым правительством, которое должна была сформировать конференция с участием представителей всех областей края.

Попытка Японии добиться от правительства ДВР согласия на участие Семенова в объединении Дальнего Востока и в создании Дальневосточной республики окончилась неудачен. Однако Япония продолжала попытки создать марионеточное правительство Дальнего Востока с участием Семенова. При этом японские интервенты пытались придать проектируемому ими буферу видимость демократического государства, в правительство которого они даже были готовы временно допустить представителей большевиков. Об этом прямо было заявлено японским генералом Такаянаги атаману Семенову летом 1920 года. Японский генерал поучал белогвардейского атамана:

«Вам не следует ли пригласить в состав правительства хоть одного большевика? Это полезно будет в том отношении, что чисто антибольшевистское правительство встретится с большевистскими восстаниями, которые будут мешать установлению порядка, тогда как присутствие в правительстве левых элементов примирит с вами политических врагов»[627].

В то же время японское командование заявило белогвардейцам, что Япония не примирится с Советской властью на Дальнем Востоке. Командующий японскими оккупационными войсками в Сибири генерал Оой в беседе с представителем Семенова сказал:

«… Категорически заявляю: коммунизма на Дальнем Востоке Япония не допустит, это вам гарантируем»[628].

Несмотря на огромные трудности, Дальневосточная республика крепла и завоевывала новые позиции. Коммунисты Амурской области, получив директивы ЦК РКП(б) и Совнаркома о строительстве буферной Дальневосточной республики и сообщение о создании в Верхнеудинске правительства ДВР, поддержали это правительство. Они высказались за скорейшее объединение вокруг него всех областей Дальнего Востока. 25 мая газета «Амурская правда», разъясняя задачи коммунистов и всех трудящихся области, писала:

«… Мы должны напрячь все усилия к тому, чтобы трудовой «буфер», начатый именно в Верхнеудинске, осуществлялся…»[629]

В конце мая на объединенном заседании областного исполкома, ревкома и Центрального бюро профсоюзов Амурской области было единогласно принято решение о признании Верхнеудинского правительства ДВР. 10 июня командующий войсками Амурской области издал приказ о подчинении амурских войск главкому Народно-революционной армии ДВР, которым в то время был Г. X. Эйхе. Для объединения действий всех вооруженных сил, оперировавших на Амуре и в Восточном Забайкалье, Военный совет Народно-революционной армии ДВР еще 22 мая издал приказ о сформировании Военного совета Амурского фронта в составе командующего фронтом Д. С. Шилова и члена Военного совета Я. П. Жигалина. Позднее членом Военного совета фронта был назначен также С. Г. Вележев. Военный совет Амурского фронта был окончательно сформирован в начале июля 1920 года.

Одновременно с Я. П. Жигалиным на Амурский фронт были посланы несколько десятков опытных командиров и политработников Красной Армии, в том числе бывший начальник штаба 35-й дивизии 5-й армии В. А. Попов, а также известные деятели Забайкалья А. И. Блинников, И. П. Большаков, В. А. Войлошников, А. В. Комогорцев, П. К. Номоконов и другие. Они прошли туда через дикую тайгу и горы Забайкалья в обход «читинской пробки». Эти кадры помогли реорганизовать партизанские части по типу регулярной Красной Армии и приняли участие в подготовке и проведении операций против белогвардейских войск. Командование Народно-революционной армии с большим трудом перебросило на Амурский фронт через тайгу некоторое количество боеприпасов и вооружения.

Одна из частей Народно-революционной армии. 1920 г. (Фото.)

Трудящиеся Дальнего Востока активно участвовали в обеспечении революционной армии всем необходимым. Они не жалели ни сил, ни средств ради быстрейшей победы над интервентами и белогвардейцами. В борьбе за укрепление Дальневосточной республики и ликвидацию «читинской пробки» особенно важную роль сыграли трудящиеся массы Амурской области. Части Амурского фронта получали продовольствие у крестьян. Деньги за продовольствие крестьяне отказывались брать. Рабочие Амурской и Забайкальской железных дорог обеспечивали доставку армии боеприпасов, вооружения и снаряжения. В Благовещенске два завода были приспособлены для изготовления военной продукции. На заводе быв. Чепурина производилось оборудование бронеплатформ, бронирование вагонов, паровозов и судов. Здесь же отливались артиллерийские снаряды, изготовлялись и ремонтировались орудия и другое вооружение. В области были организованы три патронные, оружейная и пулеметная мастерские.

Легкая артиллерия Народно-революционной армии во время боя. Дальний Восток. 1920 г. (Фото.)

Амурский областной комитет РКП(б) провел большую работу по разъяснению политики партии на Дальнем Востоке и мобилизации трудящихся на поддержку Дальневосточной республики. С этой целью была создана специальная группа агитаторов. Члены обкома и исполкома разъехались по районам области для разъяснения трудящимся причин создания ДВР.

Принимая на собраниях резолюции о признании правительства Дальневосточной республики, трудящиеся Амурской области подчеркивали необходимость сохранения тесной связи ДВР с Советской Россией и важнейших завоеваний Великой Октябрьской революции. Так, крестьяне Черкасовского сельского общества Ерковецкой волости на общем собрании 12 июня 1920 года заявили:

«Выразить доверие образовавшемуся Верхнеудинскому правительству и обещать ему поддержку, но говорим, что поддержка ему оказана будет постольку, поскольку данное правительство будет стоять на страже укрепления завоеваний рабоче-крестьянской революции и согласовывать свои действия с Центральной Российской Советской властью»[630].

Амурский обком РКП(б) многое сделал и для укрепления партийного руководства в армии. В июне 1920 года он мобилизовал 41 ответственного партийного работника и направил их в распоряжение политотдела армии. При политотделе Народно-революционной армии была открыта краткосрочная школа пропагандистов и агитаторов, которая в конце июня выпустила более 40 агитаторов и пропагандистов. Все коммунисты области овладевали военным делом. Так, большевистская организация села Екатеринославка 18 июня постановила:

«Ввиду переживаемого времени необходимо быть подготовленными по военному делу и производить занятия с коммунистами три раза в неделю, от 5-ти до 7-ми часов вечера»[631].

В этот период большевикам пришлось вести напряженную борьбу против анархистов и левых эсеров-максималистов, отрицавших необходимость организации буферной Дальневосточной республики и пытавшихся сорвать перемирие с японцами на Амурском фронте.

Одним из проявлений анархизма являются действия Тряпицына, возглавлявшего партизанские отряды в низовье Амура, и его штаба. Тряпицын отказался признать директиву о создании на Дальнем Востоке буферного государства. Во время перехода отряда от Николаевска-на-Амуре, захваченного японцами в мае 1920 года, в Амурскую область Тряпицын и особенно его ближайшие помощники производили аресты и расстрелы местных жителей, партизан, в том числе коммунистов. Тряпицын и члены его штаба были арестованы и по приговору суда расстреляны.

Большую роль в мобилизации коммунистов и трудящихся масс на выполнение директив партии сыграли I областная Амурская конференция РКП(б) и IX Чрезвычайный съезд трудящихся Амурской области. I областная Амурская конференция РКП(б), проходившая в Благовещенске с 11 по 17 июля 1920 года, единодушно признала правильной политику ЦК РКП(б) на Дальнем Востоке и высказалась за поддержку Дальневосточной республики во главе с Верхнеудинским правительством. Конференция призвала членов партии отдать все свои силы мобилизации трудящихся масс на борьбу против интервентов и белогвардейцев, за независимость и целостность ДВР, за ее тесную связь с Советской Россией и приняла решение мобилизовать 50 процентов коммунистов области на фронт. Для усиления революционных войск в Забайкалье с Амура были переброшены две стрелковые и одна кавалерийская бригады общей численностью около 10 тысяч человек.

IX съезд трудящихся Амурской области продемонстрировал полную поддержку линии большевиков и дал решительный отпор попыткам анархистов, максималистов, а также эсеров и меньшевиков затруднить объединение областей Дальнего Востока и сорвать создание Дальневосточной республики. На съезде, проходившем с 18 июля по 5 августа 1920 года, была принята резолюция, предложенная коммунистической фракцией, о необходимости образования ДВР с центральным правительством в Верхнеудинске. Съезд постановил реорганизовать местную власть в соответствии с положением о местных органах власти, принятым правительством ДВР 3 июня 1920 года, и избрал Народно-революционный комитет Амурской области. На съезде была также избрана делегация на объединительную конференцию представителей Дальнего Востока, которая должна была собраться в Верхнеудинске.

С 26 июля по 2 августа в Покровке проходил III съезд представителей революционных войск, действовавших на Амуре и в Восточном Забайкалье, при участии прибывших из Верхнеудинска командиров и политработников Народно-революционной армии. По вопросу об организации ДВР съезд полностью присоединился к решению IX съезда трудящихся Амурской области. Съезд одобрил реорганизацию вооруженных сил по образцу Красной Армии.

В это время по приказу Реввоенсовета Народно-освободительной армии 1-й Забайкальский кавалерийский корпус был преобразован в 1-ю Забайкальскую кавалерийскую дивизию в составе трех бригад, 2-я Амурская стрелковая дивизия была также доведена до трехбригадного состава.

В августе 1920 года состоялась конференция представителей войсковых революционных организаций забайкальского, амурского и уссурийского казачества, заявившая в своей декларации, что «черный атаман Семенов никогда не являлся и не является выразителем воли казачества» и что казачество поддерживает правительство ДВР[632].

Съезд трудящихся освобожденной территории Восточного Забайкалья, собравшийся в Нерчинске 23 сентября 1920 года, также высказался за создание ДВР во главе с Верхнеудинским правительством, избрал Народно-революционный комитет области и послал свою делегацию в Верхнеудинск на объединительную конференцию областей Дальнего Востока.

В Приморье после событий 4–5 апреля коммунистам пришлось действовать в очень сложной обстановке. Буржуазия, эсеры и меньшевики активизировали свою деятельность, чувствуя себя в оккупированном японцами Приморье лучше, чем в какой-либо другой области Дальнего Востока. Японские интервенты и другие империалисты рассчитывали использовать их в качестве организаторов «приемлемого» для них буферного государственного образования на Дальнем Востоке, которое находилось бы в зависимости от иностранных держав и могло быть использовано в качестве плацдарма для антисоветских авантюр.

Положение осложнялось тем, что часть руководящих партийных работников Приморской организации РКП(б) не заняла в это время четкой позиции в отношении путей и методов объединения областей Дальнего Востока и в вопросе о центре буфера. Это в известной мере объяснялось тем, что в начале мая 1920 года представитель Сибирского ревкома В. Д. Виленский, называвший себя уполномоченным Советского правительства во Владивостоке, хотя он таковым не являлся, высказался за объединение всех областей Дальнего Востока вокруг правительства областной земской управы[633].

Временное правительство Приморья, возглавляемое эсером Медведевым, 6 мая приняло декларацию, в которой сформулировало основные свои задачи. Временное правительство заявило, что оно намерено «решительно проводить свою самостоятельную, рассчитанную на неопределенно длительный период времени, политику». Оно также объявило о стремлении «объединить воедино все территории Дальнего Востока, на которые не распространяется влияние Советской России» и не производить коренной ломки основ существующего строя, «хотя бы этого и требовали насущные интересы трудящихся классов». Правительство провозгласило свободу частной инициативы русского и иностранного капитала при сохранении общего государственного контроля. Во внешней политике был взят курс на мирную ликвидацию интервенции, поддержание и развитие «мирных отношений со всеми иностранными державами в полном соответствии с общепринятыми нормами международного права и действующими договорами, заключенными ранее Россией с иностранными державами»[634].

Декларация Временного правительства Приморья свидетельствовала о претензиях Приморской областной земской управы на роль правительства всего Дальнего Востока, о его стремлении проводить свою, самостоятельную политику.

В первой половине мая правительство Приморья создало Совет управляющих ведомствами, который возглавил коммунист П. М. Никифоров. Наряду с коммунистами в этот исполнительный орган вошли меньшевики и эсеры, получившие важные посты. Командующим вооруженными силами Приморья был назначен генерал Болдырев. Но фактически все части и партизанские отряды подчинялись подпольному областному Революционному штабу, созданному коммунистами 6 апреля 1920 года.

20 июня во Владивостоке открылось Народное собрание, в составе которого были делегаты только от Приморья, Сахалина, Камчатки и полосы отчуждения Китайско-Восточной железной дороги. Однако оно объявило себя «Дальневосточным собранием». Самая крупная фракция Народного собрания — крестьянская — раскололась. Большая ее часть — бедняки и середняки — шла за коммунистами, которые, таким образом, получили в Народном собрании большинство. Японские и другие интервенты пытались использовать созыв Народного собрания во Владивостоке для противопоставления Приморского правительства Верхнеудинскому. Они выступали за объединение всех областей вокруг Приморья при условии, если в создании буфера как равная сторона примет участие атаман Семенов, а правительство областной земской управы будет пополнено представителями крупной буржуазии. Японцы призывали все антибольшевистские элементы объединиться и найти способ устранить большевиков, которых не желали видеть у власти империалисты Японии. 7 июля был сформирован новый состав Совета управляющих ведомствами во главе с меньшевиком Бинасиком. В этот состав вошли и кадеты, получившие посты управляющих ведомствами иностранных дел, финансов, торговли и промышленности. Коммунисты первоначально вообще не намеревались вводить своих представителей в этот «кабинет министров», рассчитывая тем самым «развязать себе руки», чтобы проводить свою политику через народное собрание. Однако они не проявили последовательности в проведении этой линии и через некоторое время согласились возглавить ведомства труда и путей сообщения.

10 — 11 июля во Владивостоке проходила Приморская областная конференция РКП(б), на которой обсуждался вопрос о способах скорейшего объединения всех областей Дальнего Востока. Коммунисты М. В. Власова, М. И. Губельман, Г. К. Румянцев и другие выступали за то, чтобы немедленно объявить о подчинении Приморья Верхнеудинскому правительству и этим сорвать попытки интервентов противопоставить правительство Приморья правительству Дальневосточной республики[635]. Часть делегатов, в том числе В. Г. Антонов, И. Г. Кушнарев, П. М. Никифоров и другие, считала, что следует подождать до созыва конференции по объединению областей и принятия ею соответствующего решения. Они выражали опасение, что, в случае немедленной декларации о передаче власти Верхнеудинскому правительству, японцы смогут поставить у власти в Приморье реакционное правительство из своих агентов. Однако эта часть делегатов недооценивала того, что немедленное признание Приморским народным собранием верховной власти Верхнеудинского правительства ДВР значительно усилило бы позиции последнего в переговорах с японцами и в борьбе против белогвардейских сил Семёнова, облегчив тем самым объединение всех областей Дальнего Востока.

Конференция коммунистов Приморья не высказалась за немедленное объявление о признании власти правительства ДВР, но в принятой по предложению П. М. Никифорова и И. Г. Кушнарева резолюции подчеркнула, что «вопросы проведения в жизнь планов объединения областей Дальнего Востока, избрания центра буферного государства, выработки постоянных форм и установления взаимоотношения с Советской Россией должны быть в согласии с директивами центра»[636].

7 августа 1920 года состоялось совещание руководящих работников Владивостокской партийной организации. П. М. Никифоров на этом совещании заявил, что центром буфера должен быть Верхнеудинск. Однако, по его мнению, в тот момент было рано объявлять о подчинении Приморья правительству ДВР, так как в этом случае японцы могли открыто оккупировать край или, при сложении полномочий Приморского правительства, поставить у власти в Приморье самые реакционные группировки. На этот раз его поддержал и М. И. Губельман, заявивший, что подчинение Владивостока Верхнеудинску необходимо, но «если сейчас требование Верхнеудинска исполнить немедленно, то на месте правительственно-руководящего аппарата образуется пустое место, которое, несомненно, при помощи японцев, займут реакционные силы… поэтому мы должны продолжать прежнюю работу, в то же время подготовляя по всем направлениям почву для признания Верхнеудинска, как центрального правительства»[637].

Некоторые коммунисты (М. В. Власова и другие) продолжали настаивать на немедленном открытом признании верховной власти правительства ДВР. Однако большинство участников собрания высказалось за то, что объединение Дальнего Востока должно произойти на конференции представителей областей.

Таким образом, руководство Приморской партийной организации по существу высказалось против немедленного признания Приморьем Верхнеудинского правительства ДВР.

Еще в начале июля Приморское правительство пригласило представителей правительств Верхнеудинска, Читы и Благовещенска на предварительные переговоры во Владивосток. Правительство ДВР, отказавшись прислать свою делегацию на эти переговоры, в свою очередь пригласило делегации Амурской и Приморской областей на объединительную конференцию в Верхнеудинск.

Семенов немедленно послал свою делегацию во Владивосток, поручив ей потребовать от остальных участников переговоров признания акта Колчака о передаче ему «верховной власти». Прибывшая во Владивосток амурская делегация категорически отказалась участвовать в каких-либо переговорах с семеновцами. Вследствие этого конференция во Владивостоке, проходившая в августе 1920 года, фактически свелась к двусторонним переговорам делегации Семенова с делегацией Приморского правительства.

Под давлением амурцев и коммунистов Приморья Приморское правительство, большинство в котором принадлежало эсерам и меньшевикам, приняло решение признать полномочия семеновской делегации лишь в том случае, если их подтвердит Народное собрание Забайкальской области, которое Семенов обещал срочно созвать. Владивостокские коммунисты, хорошо знавшие о растущем разложении в семеновском стане, считали возможным добиться ликвидации «читинской пробки» мирными средствами. Но переговоры с семеновцами окончились безрезультатно.

5 августа делегация Народного собрания Приморья, в которую вошли два коммуниста, два беспартийных крестьянина, два кадета и один меньшевик, выехала в Верхнеудинск. Японцы не препятствовали этой поездке, так как было уже ясно, что конференция во Владивостоке провалилась. Открытое противодействие переговорам с Верхнеудинском показало бы нежелание Японии допустить объединение края, а это было бы в явном противоречии с ее многочисленными декларациями, и в частности с Гонготским соглашением. Кроме того, возглавлявший Совет управляющих ведомствами меньшевик Бинасик заверил японцев, что делегация Приморья будет отстаивать объединение «на принципах Владивостока».

19 августа делегация Приморья в полном составе подписала в Верхнеудинске соглашение с правительством ДВР. В нем указывалось, что создание Дальневосточной республики должно завершиться созывом съезда представителей всех областей, который выработает конституцию. Съезд должен был собраться в Верхнеудинске или в Чите, если там будет к этому времени подлинно народное демократическое правительство. До съезда намечалось провести в Верхнеудинске конференцию областных правительств с задачей окончательного сформирования временного правительства ДВР. Кроме того, еще во время предварительных переговоров с представителями правительства ДВР на станции Гонгота 11 августа приморская делегация приняла постановление, в котором говорилось, что «Семенов и его правительство не признается за сторону при решении вопроса о власти русского Дальнего Востока и, следовательно, не допускается к участию в деле создания власти ни от себя, ни от населения»[638].

Это постановление подписали члены делегации — коммунисты и представители крестьян, меньшевик воздержался, а кадеты высказались против.

Однако на обратном пути делегаты Приморья, за исключением коммунистов, подписали на станции Хадабулак соглашение с Семеновым, по которому предусматривалось объединение Забайкалья и Приморья под властью реорганизованного приморского «правительства Дальнего Востока», причем Семенов оставался атаманом казачьих войск и главнокомандующим забайкальскими войсками.

Соглашение с белогвардейским атаманом вызвало глубокое возмущение трудящихся Приморья. По требованию коммунистов Народное собрание во Владивостоке аннулировало его. Соглашение с правительством ДВР, подписанное в Верхнеудинске, решением Народного собрания было признано в общем приемлемым в качестве основы для дальнейшей работы по объединению Дальнего Востока.

Центральный Комитет РКП(б) и Советское правительство внимательно следили за развитием событий на Дальнем Востоке и постоянно оказывали помощь дальневосточным парторганизациям. В конце июля 1920 года Дальбюро РКП(б), до этого подчинявшееся Сибирскому бюро ЦК, было преобразовано в Дальневосточное бюро ЦК РКП(б), которое подчинялось уже непосредственно Центральному Комитету партии. Первый состав Дальбюро ЦК РКП(б) был утвержден 13 августа. В него входили С. Я. Гроссман, А. Знаменский, А. М. Краснощеков. В дальнейшем, в период 1921–1922 годов, членами Дальбюро ЦК РКП(б) были П. Ф. Анохин, А. М. Буйко, М. И. Губельман, Н. А. Кубяк, П. М. Никифоров, Ф. Н. Петров и другие.

Вопросы государственного строительства Дальневосточной республики не раз обсуждались на заседаниях Политбюро и Пленумов Центрального Комитета Коммунистической партии. 13 августа 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) утвердило «Краткие тезисы по Дальневосточной Республике», в которых были сформулированы основы политики Коммунистической партии на Дальнем Востоке. В «Тезисах» указывалось, что Дальневосточная республика должна быть по форме организации власти буржуазно-демократической, а не советской. Центральный Комитет партии в то же время отмечал, что в тех районах Дальнего Востока, где были созданы низовые органы Советской власти, их можно сохранить.

ЦК РКП(б) подчеркивал, что руководящей силой ДВР должна быть Коммунистическая партия. Республика должна была существовать до полного удаления японских войск с территории Дальнего Востока. Ее столицей предлагалось сделать Верхнеудинск или Читу. Владивосток считался неподходящим для этого, поскольку он был слишком удален от центральных районов Сибири и фактически находился в руках японских оккупантов.

«Владивосток, — отмечалось в «Тезисах», — легко подпадающий под японскую власть и менее тесно связанный с Российской Сибирью, не должен быть столицей. Работающие во Владивостоке товарищи должны прилагать все усилия к устранению местного сепаратизма, открывающего путь попыткам Японии овладеть побережьем Тихого океана»[639].

Центральный Комитет партии обращал внимание большевистских организаций Дальнего Востока на то, чтобы они обеспечили коммунистическое влияние в решающих органах Дальневосточной республики: в центральном аппарате государственной власти, в армии и т. д.

Руководство политикой Дальневосточной республики осуществлялось Центральным Комитетом партии через назначенное им Дальневосточное бюро ЦК РКП(б). Все важнейшие вопросы внутренней и все без исключения вопросы внешней политики, в особенности о концессиях, экономических соглашениях и взаимоотношениях с иностранным капиталом, должны были решаться Дальневосточной республикой с согласия центральных органов Советской власти[640].

В связи с тем, что ДВР создавалась формально как буржуазно-демократическая республика, в «Тезисах» ЦК РКП(б) указывалось, что абсолютно недопустимо формальное отрицание института частной собственности. Вместе с тем рекомендовалось ввести ряд ограничений в виде, например, конфискации предприятий врагов народа, в особенности бежавших за границу.

«Тезисы» Центрального Комитета партии о Дальневосточной республике явились директивным документом, которым руководствовались большевистские организации Дальнего Востока во всей своей деятельности.

Заключение мира между Советской страной и буржуазно-помещичьей Польшей и наметившийся осенью 1920 года перелом в борьбе против Врангеля в пользу Красной Армии свидетельствовали о провале третьего похода Антанты и являлись показателем дальнейшего упрочения международного и внутреннего положения Советской России. Это обстоятельство, а также укрепление Дальневосточной республики и неудачи японских оккупантов, не сумевших добиться ни разгрома ее вооруженных сил, ни создания угодного им белогвардейского буфера, заставили Японию умерить агрессивные замыслы и отказаться от планов новой оккупации Амурской области.

Начавшаяся 25 июля эвакуация японских войск из Забайкалья и приостановленная затем в связи с попыткой Японии добиться участия Семенова в объединении Дальнего Востока, возобновилась после провала этого плана 1 октября и закончилась к 15 октября 1920 года. Интервенты вывели свои воинские части также из Хабаровского района, завершив эвакуацию 21 октября. Японские войска отошли к Иману и продолжали укрепляться в южном Приморье.

Район от Хабаровска до реки Иман был занят частями Народно-революционной армии Амурского фронта.

Вывод японских войск из Забайкалья и Приамурья облегчал Народно-революционной армии условия для разгрома разбойничьего гнезда читинского атамана.

Дальбюро ЦК РКП(б) приняло энергичные меры для организации повстанческого движения в тылу семеновцев и интервентов. Оно направило в августе 1920 года в Центральное Забайкалье группу партийных и военных работников в составе И. Л. Ковалева, Л. Я. Колоса (Леонидов), И. А. Кузнецова (Воронов), В. И. Манторова (Конов), М. И. Тайшина (Борцов) и Г. Фильшина (Власов). Посланцы партии создали Революционный комитет Центрального Забайкалья, который осуществлял руководство повстанческим движением в тылу белогвардейцев.

К октябрю 1920 года белогвардейцы, оттесненные Народно-революционной армией из Восточного Забайкалья, были сосредоточены в районе Читы и в полосе Забайкальской железной дороги между Читой и маньчжурской границей, а также на незначительном участке железной дороги к востоку от станции Карымская. Войска Семенова, сведенные в три корпуса, насчитывали к 7 октября не менее 18 тысяч штыков и сабель и имели 49 орудий, 135 пулеметов, 11 бронепоездов и 4 самолета.

К этому времени была завершена подготовка Народно-революционной армии к новому наступлению против войск Семенова. Главным фронтом при ликвидации белогвардейцев был определен Амурский фронт, так как части Народно-революционной армии, сосредоточенные западнее Читы, по условиям Гонготского соглашения правительства ДВР с японским командованием не могли принимать активного участия в боевых операциях.

27 сентября объединенный Военный совет НРА Амурского и Восточно-Забайкальского фронтов прибыл из Благовещенска в Нерчинск. По распоряжению главного командования отдельные части НРА, не дожидаясь полной эвакуации из Забайкалья японских войск, должны были небольшими отрядами под видом партизан перейти нейтральную зону и начать операции против семеновцев, оказывая поддержку местным партизанским силам.

Первые выступления партизанских отрядов начались севернее и южнее Читы в начале октября. При наступлении партизан усилилось разложение в семеновских частях, некоторые из них даже перешли на сторону партизан. В борьбу против повстанцев были втянуты крупные силы Семенова вплоть до резервных частей 3-го корпуса, оборонявшего Читу.

Активные действия партизанских отрядов к северу и югу от Читы отвлекли на себя значительную часть семеновцев и позволили штабу Амурского фронта беспрепятственно сосредоточить свои главные силы на исходных позициях для решающего удара по Чите и станции Карымская. Командующий Амурским фронтом С. М. Серышев приказал 2-й Амурской стрелковой, Забайкальской кавалерийской дивизиям и 1-й бригаде 1-й Амурской дивизии решительным ударом выбить белогвардейцев со станций Забайкальской железной дороги и освободить Читу.

Наступление началось 19 октября 1920 года. Войска Амурского фронта внезапным ударом выбили белогвардейцев из Карымской, в результате чего группировка семеновских войск оказалась рассеченной на две части. Одновременно продолжалось наступление с целью разгрома противника в районе Читы. Стремительные удары партизан и частей Народно-революционной армии вызвали панику в стане белогвардейцев. 22 октября Чита была освобождена. Развивая наступление, Народно-революционная армия 21 ноября 1920 года овладела последним оплотом белогвардейцев в Забайкалье — станцией Даурия. Остатки семеновских войск бежали в Маньчжурию. Народно-революционная армия и восставшие рабочие и крестьяне под руководством большевиков ликвидировали «читинскую пробку», объединив, таким образом, в одно целое все районы Дальнего Востока, за исключением Южного Приморья, где еще находились японские интервенты.

По освобождении Читы сюда прибыли из Верхнеудинска правительство Дальневосточной республики и делегаты объединительной конференции Дальнего Востока — представители Амура, Приморья, Восточного Забайкалья, Сахалинской области и Камчатки. Объединительная конференция представителей местных правительств Дальнего Востока открылась 28 октября 1920 года под председательством коммуниста Ф. Н. Петрова. Конференция приняла декларацию, в которой было заявлено, что вся территория Дальнего Востока, от Байкала до Тихого океана, объявляется независимой, единой и нераздельной республикой. Для выработки и утверждения конституции предусматривался созыв Учредительного собрания, избранного на основе всеобщих, прямых, равных выборов при тайном голосовании. 10 ноября конференция избрала Временное правительство Дальневосточной республики. Ему принадлежала вся полнота власти до созыва Учредительного собрания. Все областные правительства, за исключением приморского, признали декларацию конференции и самоупразднились.

Во главе высших государственных органов Дальневосточной республики в разные периоды ее существования стояли коммунисты А. М. Краснощеков, П. М. Никифоров, Д. С. Шилов, Н. М. Матвеев, Ф. Н. Петров, П. А. Кобозев, Б. 3. Шумяцкий. Создание правительства, руководимого коммунистами, было крупной победой рабочих и крестьян в борьбе за осуществление политики ЦК РКП(б) и Советского правительства на Дальнем Востоке. Вместе с тем это было серьезным поражением иностранных интервентов, пытавшихся создать послушный им реакционный буфер с участием атамана Семенова.

Японские интервенты не признавали правительства ДВР и направили свои усилия к тому, чтобы оторвать Приморье от Дальневосточной республики и создать там свою базу для борьбы против ДВР и Советской России. В целях отрыва Приморья от ДВР эсеры и кадеты, входившие в состав Народного собрания Приморья, требовали «автономии» Приморья, которую они собирались осуществить с помощью белогвардейцев, выброшенных из Забайкалья. Остатки войск Семенова, отступившие в Маньчжурию, при помощи японцев и технического межсоюзнического комитета, возглавляемого американцем Стивенсоном, были переброшены по Китайско-Восточной железной дороге в Приморье. В конце 1920 года 1-й корпус семеновцев (4 тысячи человек) под командованием генерала Савельева был сосредоточен в Гродековском районе, 2-й корпус (3,5 тысячи человек) под командованием генерала Смолина — в Никольск-Уссурийском, 3-й корпус (4 тысячи человек) под командованием, генерала Молчанова. — на станции Раздольное. Кроме того, во Владивостоке и на станциях Уссурийской железной дороги располагались другие белогвардейские части, численностью до 6500 человек. Японские интервенты взяли эти войска под свое покровительство и на свое материальное обеспечение.

Рабочие Владивостока, узнав об отказе Временного правительства Приморья признать правительство Дальневосточной республики, организовали митинги, собрания и конференции, на которых требовали немедленного присоединения Приморья к ДВР, подчинения области читинскому правительству и роспуска Временного правительства в Приморье.

Под давлением трудящихся Народное собрание Приморья на заседании 5 декабря приняло постановление о признании правительства Дальневосточной республики.

12 декабря 1920 года Приморская областная земская управа сложила с себя полномочия «правительства Дальнего Востока». Во Владивостоке было создано Приморское областное управление ДВР во главе с коммунистом В. Г. Антоновым. Эсеры и меньшевики отказались войти в этот орган.

Таким образом, к концу 1920 года было завершено объединение всех областей Дальнего Востока в составе единой буферной республики. На очередь дня выдвинулись выборы в Учредительное собрание.

Некоторые руководящие коммунисты Дальнего Востока ошибочно считали, что настало время ликвидировать ДВР и восстановить в крае Советскую власть. Этот вопрос обсуждался 20 декабря 1920 года на заседании Дальневосточного бюро ЦК РКП(б), на котором присутствовали С. Я. Гроссман, М. Э. Дельвиг, А. А. Знаменский и М. А. Трилиссер. Дальбюро постановило:

«Поставить вопрос перед ЦК о необходимости перехода демократического буфера на советский порядок…»[641]

Дальбюро считало возможным провести передачу власти Советам через Учредительное собрание и признавало необходимым начать организационную подготовку в этом направлении.

Запрос Дальбюро был поставлен В. И. Лениным на обсуждение Пленума ЦК партии 4 января 1921 года. На заседание Пленума были приглашены находившиеся в это время в Москве коммунисты — дальневосточники С. Г. Вележев и П. М. Никифоров.

Пленум ЦК РКП(б) принял постановление, и котором указывалось:

«Признать советизацию Дальневосточной республики безусловно недопустимой в настоящее время, равно как недопустимым какие бы то ни было шаги, способные нарушить договор с Японией»[642].

Для детальной выработки основных положений экономической и внешней политики ДВР Пленум создал комиссию в составе одного из секретарей ЦК РКП(б), народного комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина и П. М. Никифорова. Подготовленный комиссией документ был отредактирован и дополнен В. И. Лениным и 12 января одобрен Политбюро ЦК РКП(б).

Решения ЦК РКП(б) были положены в основу деятельности дальневосточной партийной организации.

Подготовка и проведение выборов в Учредительное собрание проходили в условиях сложной классовой борьбы. Наряду с коммунистами с самостоятельными списками выступали меньшевики, эсеры и различные блоки буржуазных организаций. Все силы большевиков в период выборов были направлены на проведение агитационной и организационной работы. Основным лозунгом большевистской партии на выборах был лозунг: голоса тем, кто боролся за освобождение Дальнего Востока от Колчака и интервентов.

Коммунисты в городах выставляли кандидатов в депутаты совместно с профсоюзами, а в деревнях — в блоке с беднотой и середняками. Опорой коммунистов в деревне в выборной кампании являлись участники партизанского движения и начавшие организовываться комитеты бедноты. В числе кандидатов в депутаты были известные народу деятели партизанской и подпольной борьбы против японских интервентов и белогвардейцев.

Авторитет большевиков среди рабочих и крестьянских масс, завоеванный в борьбе против интервентов и белогвардейцев, позволил им на выборах, происходивших 9 — 11 января 1921 года, одержать решающую победу. В Учредительное собрание было избрано 427 депутатов, а принимало участие в его работе около 380, из которых входили во фракции: коммунистов — 92 человека, беспартийных крестьян большинства, шедших за коммунистами, — 183, социал-демократов — 13, социалистов-революционеров — 18, членов так называемого Сибирского союза социалистов-революционеров — 6, беспартийных крестьян меньшинства, выступавших совместно с буржуазными группами, — 44, внепартийных «демократов», в число которых входили и кадеты, — 9, а также 13 депутатов от бурят.

Коммунисты вместе с крестьянской фракцией большинства располагали в Учредительном собрании подавляющим большинством голосов. Оппозиция, представленная буржуазными партиями и группами, имела лишь около одной четверти всех голосов Учредительного собрания.

Перед открытием Учредительного собрания 8 — 14 февраля 1921 года в Чите состоялась II Дальневосточная конференция большевиков, которая наметила политическую линию коммунистической фракции в Учредительном собрании. Коммунистическая фракция должна была бороться за то, чтобы превратить Учредительное собрание в «орудие закрепления безусловного влияния РСФСР на ДВР», в орудие «организации трудовых масс для борьбы со всеми враждебными Советской России силами, как внешними, так и внутренними»[643].

Учредительное собрание Дальневосточной республики открылось в Чите 12 февраля 1921 года. Председателем его был избран коммунист Д. С. Шилов. В декларации коммунистической фракции Учредительного собрания было заявлено, что коммунисты основную свою задачу в ДВР видят в том, чтобы помешать империалистам организовать на Дальнем Востоке вооруженный конфликт с Советской Россией. В этих целях РКП(б) идет на образование «независимого государства-буфера — трудовой демократической Дальневосточной республики», которая должна являться сторожевым постом, охраняющим «целостность России, и ни в коем случае не базой для борьбы с Советской Россией»[644].

Крестьянская фракция большинства в своей декларации заявила, что крестьянство Дальнего Востока идет на образование буферной республики, «повинуясь голосу своей матери Советской России». Она настаивала на том, чтобы с Советской Россией были «установлены самые близкие, тесные и братские отношения»[645]. Трудовое крестьянство, подчеркнул в своей речи представитель фракции В. А. Бородавкин, не позволит впредь находиться на своей территории каким бы то ни было иностранным войскам, а также «не позволит через свою землю нападать на нашу мать Советскую Россию»[646].

Правое, буржуазное, крыло Учредительного собрания боролось за превращение Дальневосточной республики в буржуазное государство с обычными капиталистическими порядками. Оно требовало, чтобы Учредительное собрание стало постоянно действующим парламентом.

Эсеры и меньшевики вслед за представителями буржуазии выступали за установление в ДВР буржуазно-капиталистического строя. Они рассчитывали на то, что после утверждения капиталистических порядков в ДВР они смогут в будущем успешно бороться за реставрацию капитализма и на всей территории Советской России. Так, эсер Е. Трупп говорил:

«Мы, фракция социалистов-революционеров, добились здесь, на Дальнем Востоке, того, за что боролись, боремся и будем продолжать борьбу во всероссийском масштабе.

… Мы, как последовательные народоправцы, будем проводить свою программу здесь, на маленьком клочке русской земли, так же, как проводили бы ее и во всей России»[647].

Буржуазия, меньшевики и эсеры надеялись, что Учредительное собрание будет проводить контрреволюционную политику превращения ДВР в буржуазное государство, зависимое от империалистов Антанты. Но надежды буржуазного крыла Учредительного собрания не сбылись.

Учредительное собрание выработало и приняло Основной закон (конституцию) ДВР. По конституции, Дальневосточная республика учреждалась как народно-демократическая республика. Верховная государственная власть в ней принадлежала народу, который осуществлял верховную власть через Народное собрание и избираемое этим собранием правительство. Согласно статье 48 конституции, правительство, обладающее законодательной и исполнительной властью, назначало и увольняло председателя Совета министров и министров.

В конституции было записано, что в Дальневосточной республике сохраняется институт частной собственности с некоторыми ограничениями, исходящими из общенародных интересов. Отменялась частная собственность на землю, ее недра, леса, воды и их богатства. Вся земля, в чьем бы пользовании она ни состояла, объявлялась достоянием трудового народа и считалась общенародным фондом. Конституция провозгласила труд основным источником права на пользование землей. В порядке законодательства предусматривалось оказание всесторонней помощи трудовому крестьянству, в первую очередь беднейшему, а также общественным коллективным хозяйствам.

Учредительное собрание уделило большое внимание вопросам внешней политики. 22 марта 1921 года оно декларировало перед всеми народами мира об образовании ДВР как независимой и самостоятельной демократической республики на территории Дальнего Востока и заявило о переходе всех договорных прав бывшей Российской империи на Дальнем Востоке к ДВР.

24 марта Учредительное собрание обратилось к правительству Соединенных Штатов Америки с запросом об его отношении к интервенции на Дальнем Востоке. Учредительное собрание требовало от правительства США дать ясный ответ на вопрос, чем объясняется продолжение интервенции после ухода чехословацких войск, ибо в свое время США объясняли свое вмешательство в дела России тем, что они хотели якобы помочь чехословацкому корпусу возвратиться на родину. Учредительное собрание отмечало также, что в свое время США пригласили Японию участвовать в интервенции на Дальнем Востоке, и спрашивало, когда намерено правительство США объявить об окончании интервенции и положить конец пребыванию японских войск на территории России. Правительство США не ответило на это обращение.

Учредительное собрание ДВР обратилось также к китайскому народу и его правительству с призывом установить с ДВР дружественные отношения. Оно выражало готовность пересмотреть все заключенные в прошлом между Россией и Китаем договоры, нарушающие суверенитет Китая. Ознакомление китайского народа с основами советской политики по отношению к Китаю и подтверждение этой политики практической деятельностью являлось одной из важнейших задач внешней политики ДВР.

Советское правительство еще летом 1919 года выступило с обращением к китайскому народу и правительствам Южного и Северного Китая с изложением своей политики по отношению к Китаю. Однако пекинское правительство опубликовало это обращение лишь в апреле 1920 года в искаженном виде. Советское правительство предлагало установить дипломатические отношения и заключить новый договор на равноправных началах. При этом оно заявило об отказе от всех прав и привилегий, полученных в Китае царской Россией, в том числе от права экстерриториальности и контрибуции, наложенной на Китай в 1901 году. Китайское правительство направило 6 мая 1920 года в Москву свою военно-дипломатическую миссию. В сентябре 1920 года китайское правительство приняло в Пекине дипломатическую миссию ДВР и начало с нею переговоры об установлении дипломатических и торговых отношений. В октябре 1920 года Советское правительство вновь обратилось к Китаю с подтверждением своей политики и с предложением установить дипломатические отношения.

Установление нормальных отношений между Китаем и РСФСР встречало ожесточенное противодействие со стороны государств Антанты, в первую очередь правительства США. Империалисты, преследовавшие цель дальнейшего закабаления китайского народа, как огня боялись сближения Китая с Советской Россией. Под нажимом США и других государств Антанты пекинское правительство отозвало военно-дипломатическую миссию из Москвы и затормозило установление нормальных взаимоотношений с ДВР и РСФСР. Но в недрах китайского народа росли революционные национально-освободительные силы. На юге Китая усилилась освободительная борьба, возглавляемая Сунь Ят-сеном, приветствовавшим пролетарскую революцию в России. Революционное правительство Китая в письме на имя В. И. Ленина 8 мая 1920 года благодарило Советское правительство за обращение к китайскому народу и заявило, что «Новый Китай и новая Россия пойдут рука об руку, как добрые любящие друзья»[648]. Обращение Советского правительства приветствовали и широкие круги китайской общественности.

В этот период на историческую арену выступила Коммунистическая партия Китая, вставшая во главе революционной антиимпериалистической и антифеодальной борьбы китайского народа. Коммунистическая партия Китая возглавила борьбу китайского народа за дружбу и союз Китая с Советской Россией, видя в этом залог победоносной борьбы обоих народов.

Обращение Учредительного собрания ДВР к китайскому народу явилось продолжением усилий Советского правительства, направленных на установление дружественных отношений с Китайской республикой в интересах двух великих народов — русского и китайского.

Учредительное собрание закончило свою работу, объявив себя первым Народным собранием Дальневосточной республики. В соответствии с конституцией, оно избрало правительство республики, которое приняло на себя всю полноту гражданской и военной власти на территории ДВР.

В состав правительства ДВР вошли шесть коммунистов и один представитель фракции крестьян большинства, поддерживавшей коммунистов. Председателем правительства был избран А. М. Краснощеков, заместителем — Н. М. Матвеев. Правительство сформировало свой исполнительный орган — Совет министров ДВР, в состав которого первое время входили и представители партий меньшевиков и эсеров. Однако и в Совете министров ДВР большинство и руководящая роль принадлежали коммунистам. Они возглавили все решающие министерства, такие, как военное, иностранных дел, внутренних дел, промышленности, государственной политической охраны. Председателем Совета министров был назначен П. М. Никифоров.

Дальневосточная республика, являвшаяся по форме организации власти буржуазно-демократической, фактически была государством, где рабочие и крестьяне под руководством Коммунистической партии осуществляли свою диктатуру. В Дальневосточной республике все командные высоты — земля и ее недра, транспорт и средства связи, крупная промышленность и банки находились в руках государства. Народно-революционная армия ДВР строилась по типу Красной Армии и возглавлялась коммунистами. Все основные вопросы внешней и внутренней политики Дальневосточной республики разрешались по указаниям ЦК РКП(б). Дальневосточная республика опиралась на поддержку Советской России.

Итоги работы Учредительного собрания явились большой победой рабочих и крестьян Дальнего Востока в борьбе за осуществление мирной политики Коммунистической партии и Советского правительства. Вместе с тем эти итоги свидетельствовали о провале политики иностранных интервентов, пытавшихся превратить ДВР в свое орудие. С окончанием работы Учредительного собрания и избранием правительства была завершена борьба большевиков за объединение края и окончательное оформление Дальневосточной республики на основах, намеченных ЦК РКП(б) и Советским правительством.

Завершение объединения областей Дальнего Востока и строительство Дальневосточной республики совпали с моментом перехода Советской России к мирному строительству. Условия перехода к мирному социалистическому строительству в стране, разоренной длительной империалистической и гражданской войнами, были крайне трудны. Внешние и внутренние классовые враги Советской власти, потерпев поражение в открытой вооруженной борьбе, решили воспользоваться хозяйственными трудностями Советской России, раздуть недовольство в среде рабочих и крестьян, направить трудящихся против коммунистов, против Советского правительства.

Внутренняя контрреволюция, от кадетов до эсеров и меньшевиков, при поддержке империалистов Антанты делала в этот период отчаянную попытку свергнуть Советскую власть и реставрировать капитализм, маскируясь советскими лозунгами.

В. И. Ленин на X съезде РКП(б), оценивая тактику классового врага, говорил, что «буржуазия старается восстановить крестьянство против рабочих, старается восстановить против них мелкобуржуазную анархическую стихию под лозунгами рабочих, что поведет непосредственно к низвержению диктатуры пролетариата и, значит, к восстановлению капитализма, старой помещичье-капиталистической власти»[649].

Кронштадтский мятеж и кулацкие восстания в Советской России в 1921 году были частью антисоветского плана Антанты.

Планы империалистов Антанты и белогвардейщины и на этот раз провалились. Контрреволюционные мятежи, кулацкие восстания были подавлены. Собравшийся в марте 1921 года X съезд РКП(б) по предложению В. И. Ленина принял решение о переходе от политики военного коммунизма к новой экономической политике (нэп), ввел вместо продразверстки продналог. Партия создавала новую, хозяйственную основу союза рабочих и крестьян на базе ленинского плана построения социализма в Советской стране.

Перед трудящимися ДВР, как и перед рабочими и крестьянами РСФСР, стоял вопрос «кто кого». Однако этот вопрос на Дальнем Востоке приходилось решать в сложных условиях продолжавшейся интервенции, в условиях, когда в органы власти были допущены представители буржуазных элементов в лице эсеров и меньшевиков.

Под руководством Коммунистической партии трудящиеся Дальнего Востока принялись за укрепление органов государственной власти и налаживание хозяйственной жизни ДВР. Все это проходило в ожесточенной борьбе с интервентами, буржуазией и кулачеством и их агентурой — эсерами и меньшевиками. Разрушенную в результате хозяйничания интервентов и белогвардейцев экономику Дальневосточного края трудящиеся массы ДВР восстанавливали при повседневной помощи Советской России. Правительство РСФСР предоставляло ДВР займы. Дефицит государственного бюджета ДВР покрывался дотациями от РСФСР. В феврале 1922 года был подписан договор об экономическом союзе ДВР и РСФСР, установивший теснейшее сотрудничество в торговле, в разработке естественных богатств ДВР и РСФСР, в развитии путей и средств сообщения, в концессионной и таможенной политике. РСФСР брала на себя снабжение ДВР хлебом, солью и другими предметами первой необходимости. Между РСФСР и ДВР устанавливался беспошлинный провоз товаров. Железнодорожный транспорт ДВР в начале 1922 года был включен в общий план снабжения и технического обслуживания сети железных: дорог РСФСР. Несмотря на огромные трудности, вызванные первой мировой войной, интервенцией и гражданской войной, РСФСР помогла Дальневосточной республике преодолеть разруху и сохранить экономическую самостоятельность.

На протяжении всего своего существования Дальневосточной республике пришлось строить новую жизнь в условиях беспрерывной вооруженной борьбы с белогвардейщиной и интервентами вплоть до момента, когда японские оккупанты были изгнаны с Дальнего Востока.

После провала третьего похода Антанты против Советской республики империалисты Англии, США и Франции не оставили мысли о сокрушении первого в мире государства трудящихся. Они строили широкие планы борьбы против Советской России, организовывали контрреволюционные мятежи внутри страны, а также вооруженное вторжение белогвардейских банд в ее пограничные районы. Не случайно, что именно весной 1921 года произошли кронштадтский мятеж, выступления антоновских и махновских банд. В это же время с территории Польши и Румынии были переброшены в Советскую страну банды эсера Савинкова и остатки врангелевских войск. Осенью 1921 года на территорию Карелии вторглись белогвардейские банды из Финляндии. В этот же период в Средней Азии начал вооруженную авантюру английский агент Энвер-паша. В Сибири и на Дальнем Востоке империалисты пытались осуществить свои антисоветские планы руками белогвардейцев, поддерживаемых японскими интервентами.

Подготовкой антисоветских заговоров занимался белогвардейский «Национальный центр», объединявший кадетов, «народных социалистов» и эсеров. Его штаб-квартирой в 1921 году был Париж. Отделение этого белогвардейского центра, так называемый «Демократический союз» обосновался в Приморье и оттуда руководил контрреволюционной работой в Сибири и на Дальнем Востоке. Эта белогвардейская организация в своей подрывной деятельности ставила основную ставку на кулачество. Она выступала под лозунгами: «Вся власть крестьянам», «Спасение России — в русском национальном крестьянском правительстве» и т. д. Под этими лозунгами в Сибири и на Дальнем Востоке кадеты и эсеры организовывали кулацкие мятежи и создавали банды. Во Владивостоке организаторами контрреволюционного «Демократического союза» были кадеты Кроль, Виноградов, правые эсеры Кругликов, Моравский, Якушев и бывший царский генерал Болдырев. Кроме того, на Дальнем Востоке существовали и другие белогвардейские организации, возглавляемые монархистами, такие, как «Защита Родины», «Возрождение России» и т. д., также преследовавшие цель вооруженной борьбы против Советской России и ДВР. Они тоже формировали и вооружали при помощи интервентов антисоветские отряды в Маньчжурии и Монголии, провоцировали контрреволюционные мятежи в Сибири и на Дальнем Востоке. Все белогвардейские организации в Сибири и на Дальнем Востоке находились на содержании японской, американской, французской и английской разведок.

После того как буржуазии и ее агентам не удалось получить большинства на выборах в Учредительное собрание и провалились ее попытки превратить ДВР в буржуазную республику, империалисты снова начали готовить вооруженную интервенцию против ДВР, Правительства США, Японии и других капиталистических стран не признавали ДВР и не собирались устанавливать с ней мирные отношения. Государства Антанты вместе с русскими белогвардейцами хотели оторвать Дальний Восток от Советской России. В январе 1921 года на совещании белогвардейцев в Порт-Артуре с участием военных представителей Японии и Франции обсуждался план общего выступления против Дальневосточной республики. Вслед за этим в марте 1921 года во Владивостоке состоялся так называемый съезд «несоциалистических» организаций. Этот съезд вынес решение о том, что Приморье должно окончательно отделиться от ДВР и что японская оккупация должна продолжаться. 30–31 марта группы белогвардейцев, подстрекаемые японцами, предприняли попытку вооруженного выступления во Владивостоке, но оно было подавлено частями Народно-революционной охраны и курсантами военно-партийной школы. Это выступление было своего рода разведкой боем.

В середине апреля 1921 года в Пекине состоялось совещание представителей всех белогвардейских банд, окопавшихся на территории Китая и Монголии (Семенова, Унгерна, Анненкова, Бакича и других), для разработки плана согласованных военных действий против ДВР и РСФСР. Предполагалось начать одновременно выступление в Приморье, вторжение белогвардейцев из Маньчжурии и Монголии в Забайкалье, в Амурскую область и Сибирь.

26 мая 1921 года во Владивостоке белогвардейцы при поддержке японских интервентов свергли Приморское областное управление Дальневосточной республики и поставили у власти представителей крупной буржуазии во главе о фабрикантами братьями Меркуловыми. Белогвардейский переворот оторвал южное Приморье от Дальневосточной республики и превратил его в плацдарм для продолжения империалистической интервенции на Дальнем Востоке. В Приморье установился режим буржуазной диктатуры и террора.

Центральный Комитет РКП(б) в приветствии Дальневосточной краевой партийной конференции, открывшейся 9 июня 1921 года в Чите, указывал в связи с меркуловским переворотом, что «остатки российской контрреволюции при поддержке мирового капитала и содействии японского командования стремятся создать на территории ДВР главную базу своих дальнейших действий против Сибири и всей РСФСР». Подчеркивалось, что «дальнейшее распространение на территории ДВР белогвардейщины может превратиться в серьезную опасность для РСФСР, стать угрозой возобновления гражданской войны, образования внешних фронтов и возобновления международным капиталом частичной или полной блокады РСФСР»[650].

Центральный Комитет РКП(б) призвал коммунистов Дальнего Востока мобилизовать все силы для ликвидации нового гнезда контрреволюции в Приморье.

Большевистская организация Приморья, объявленная меркуловцами вне закона, ушла в подполье. Был создан нелегальный Приморский областной ревком РКП(б), в который вошли В. Шишкин, М. Вишлин, Р. Шишлянников. Позже в его состав были кооптированы Кокушкин и Коваржицкий. Все члены партии были мобилизованы на борьбу против интервентов и меркуловщины. Под руководством ревкома рабочие Владивостока организовали всеобщую политическую забастовку, парализовавшую жизнь Владивостокского порта.

Забастовка длилась с 27 июля по 1 августа 1921 года. Ревком провел успешный бойкот выборов в так называемое «Народное собрание», организовал саботаж в белогвардейских учреждениях.

В области развернулось партизанское движение. Для руководства им Приморский областной комитет РКП(б) 30 мая 1921 года образовал временный Военный совет партизанских отрядов Приморья. В состав Военного совета вошли В. Владивостоков, И. Сибирцев и Р. Шишлянников. Командующим партизанскими отрядами был назначен А. П. Лепехин. Все эти руководители были коммунистами, проявившими себя в период борьбы против колчаковщины. Смелыми налетами партизаны наносили чувствительный ущерб белогвардейцам и японским оккупантам, дезорганизуя их тыл, разрушая средства сообщения и связи. Летом 1921 года партизаны захватили и увели с Владивостокского рейда в бухту Ольга несколько пароходов и катеров.

Кроме меркуловского переворота в Приморье, японские империалисты организовали выступление барона Унгерна против ДВР из Монголии. Еще в августе 1920 года, когда Семенов находился в Забайкалье, Унгерн по указке японцев перебрался со своими бандами в Монголию. Японцы прикомандировали к Унгерну группу своих офицеров и снабдили средствами для формирования и вооружения банд. Монголия, захваченная унгерновцами, стала плацдармом для подготовки похода против Дальневосточной республики и Советской Сибири.

Монголия с ее богатствами давно привлекала внимание японских и американских империалистов. США и Япония, соперничая друг с другом, пытались прибрать к своим рукам богатства Монголии и поработить ее народ, пользуясь его слабостью. Отсталая в экономическом отношении страна усиленно наводнялась американскими и японскими товарами. Более мощные американские фирмы вытесняли своих японских конкурентов, они имели свои отделения для скупки скота, шерсти, пушнины в большинстве населенных пунктов Монголии.

В конце 1919 года правившие в то время в Китае милитаристы ввели в Монголию свои войска и ликвидировали автономию Монголии. Это вызвало глубокое возмущение монгольского народа. Усилилась возникшая под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции национально-освободительная борьба, в огне которой первые революционные кружки Сухэ-Батора и Чойбалсана в 1920 году положили основание Народно-революционной партии Монголии. Эта партия поставила главной своей задачей изгнание из страны иностранных поработителей, освобождение народа от феодального гнета и создание в Монголии самостоятельного, независимого народного государства. Летом 1920 года Народно-революционная партия Монголии послала в Советскую Россию делегацию, в составе которой были Сухэ-Батор и Чойбалсан. В обращении к Советскому правительству монгольские революционеры писали:

«Мы, члены Народной партии, от имени своей партии обращаемся к великой России с просьбой о помощи»[651].

Советское правительство обещало монгольскому народу всестороннюю помощь.

В то время, когда трудящиеся Монголии под руководством Народно-революционной партии развертывали освободительную борьбу против китайских милитаристов, Унгерн, прикрываясь лживыми посулами восстановления автономии Монголии, 3 февраля 1921 года захватил столицу Монголии — Ургу (Улан-Батор).

Монголия оказалась в руках наемников Японии и превратилась в базу японо-американских империалистов, готовивших новую авантюру против Советской России и ДВР. Унгерн сколотил здесь из разноплеменной белогвардейской своры и мобилизованных путем насилия и жестокого террора монголов и бурят войска численностью свыше 10 тысяч человек.

В ходе освободительной борьбы из партизанских отрядов была создана Народно-революционная армия Монголии во главе с Сухэ-Батором. В марте 1921 года она одержала первую крупную победу, разгромив отряды китайских милитаристов в районе Маймачена. На освобожденной территории 13 марта было создано Временное Народное правительство Монголии во главе с Сухэ-Батором.

Унгерновцы в конце мая вторглись в пределы ДВР в районе Троицкосавска. Ближайшей целью наступления Унгерн ставил захват и разрушение кругобайкальской железной дороги. Этим ударом предполагалось отрезать Дальневосточную республику от Советского государства и разгромить ее.

На помощь ДВР пришла Советская Россия. ЦК РКП(б), обсудив положение, создавшееся на Дальнем Востоке в связи с меркуловским переворотом в Приморье и авантюрой Унгерна в Забайкалье, принял ряд мер к укреплению обороны Дальневосточной республики и оказанию ей военной помощи. На Дальний Восток был направлен известный командир Красной Армии, герой гражданской войны В. К. Блюхер в качестве главнокомандующего Народно-революционной армией ДВР. Правительство ДВР образовало Военный совет всех вооруженных сил ДВР в составе В. К. Блюхера, В. И. Бурова, М. И. Губельмана, С. М. Серышева.

Перед Красной Армией и Народно-революционной армией была поставлена задача: добиться полного разгрома войск Унгерна и оказать помощь трудящимся Монголии в установлении своей национальной народной власти. Части 35-й стрелковой дивизии и 5-й кавалерийской дивизии Красной Армии вместе с войсками Народно-революционной армии разгромили банды Унгерна. Остатки унгерновских банд бежали в Монголию. По просьбе Временного монгольского народного правительства войска РСФСР и ДВР вступили на территорию Монголии и совместно с Монгольской Народно-революционной армией 6 июля 1921 года освободили Ургу.

В Монголии победила народная революция. Однако ввиду особых исторических условий здесь 11 июля 1921 года была провозглашена ограниченная монархия. Теократическая власть богдогегена, главы буддийской церкви, была ограничена Временным народным правительством, находившимся под руководством Монгольской Народно-революционной партии.

5 ноября 1921 года в Москве было подписано соглашение между представителями Советского правительства и представителями Народного правительства Монголии. В беседе с Сухэ-Батором В. И. Ленин указал, что в силу географического положения Монголии империалисты в случае войны будут стремиться захватить ее и превратить в плацдарм для нападения на Советскую Россию. «Поэтому, — сказал В. И. Ленин Сухэ-Батору, — единственно правильным путем для всякого трудящегося вашей страны является борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами РСФСР»[652].

С помощью Красной Армии территория Монгольской Народной Республики в 1922 году была полностью очищена от остатков белогвардейских банд. Унгерн был пойман конным отрядом 104-й бригады и отрядом Щетинкина и по постановлению революционного суда расстрелян. Освобожденный монгольский народ приступил к мирному строительству независимой Монгольской Народной Республики.

Разгром Красной Армией частей барона Унгерна в Забайкалье и Монголии, изгнание белогвардейских отрядов Казанцева, Бакича и других с территории Сибири и Тувы (ныне Тувинская автономная область) дали возможность тувинскому народу провозгласить в августе 1921 года Танну-Тувинскую Народную Республику. В конституции молодой республики было указано, что Танну-Тувинская республика является свободным и независимым государством, находящимся в международных делах под защитой Советской России.

После провала авантюры Унгерна империалисты США и Японии не прекратили попыток уничтожить Дальневосточную республику. Однако их согласованным действиям мешали противоречия, борьба за преобладающее влияние в странах тихоокеанского бассейна.

В целях «урегулирования» взаимоотношений на Тихом океане и Дальнем Востоке 12 ноября 1921 года по инициативе США была созвана Вашингтонская конференция девяти держав, в которой, кроме США, приняли участие Великобритания, Франция, Япония, Италия, Китай, Бельгия, Голландия и Португалия. В центре Вашингтонской конференции были вопрос о переделе сфер влияния на Тихом океане и Дальнем Востоке и вопрос о соотношении военно-морских сил главных империалистических держав.

С самого начала Вашингтонской конференции выявилась ее антисоветская направленность. Правительство РСФСР даже не получило приглашения принять участие в конференции. В советской ноте от 19 июля 1921 года, посланной перед началом конференции правительствам Великобритании, Франции, США, Японии и Китая, подчеркивалось, что «Российское правительство протестует против исключения его из конференции, которая непосредственно его касается, равно как и против всякого намерения какой бы то ни было державы принимать решения, касающиеся Тихого океана, без ведома России»[653].

На заявление государственного департамента США о том, что ввиду отсутствия единого русского правительства «защиту» интересов России возьмет на себя вся конференция в целом, Советское правительство ответило решительным протестом.

«Россия, — указывалось в ноте от 2 ноября 1921 года, — за последние годы достаточно испытала заботы великих держав. Ее интересы берутся блюсти те же правительства, которые заливали ее кровью, посылая против нее царских генералов, и душили ее кольцом безжалостной блокады»[654].

Пота Советского правительства была оставлена без ответа. Вашингтонская конференция начала свою работу без участия Советской России.

В декабре 1921 года, в период работы конференции, в Вашингтон прибыла делегация ДВР, которая потребовала мирного разрешения дальневосточного вопроса и прекращения вооруженной японской интервенции. Требования ДВР, однако, удовлетворены не были. Вашингтонская конференция молчаливо санкционировала действия Японии на Дальнем Востоке.

В свою очередь Япония для укрепления позиций на Дальнем Востоке, еще до начала конференции в Вашингтоне, попыталась прибегнуть к переговорам с правительством ДВР. С этой целью была созвана Дайренская конференция, продолжавшаяся с 26 августа 1921 года до 16 апреля 1922 года. На Дайренской — конференции неофициально присутствовал представитель правительства РСФСР Ю. Ю. Мархлевский. Делегацию ДВР на конференции возглавлял заместитель премьер-министра Ф. Н. Петров.

Правительство ДВР, соглашаясь на предложение Японии о переговорах в Дайрене, еще раз демонстрировало свою мирную политику и стремилось использовать конференцию для разоблачения агрессивной и захватнической политики иностранных, прежде всего японских, империалистов на Дальнем Востоке.

С первых же заседаний Дайренской конференции обнаружились истинные намерения японских правящих кругов. На предложение делегации ДВР опубликовать совместную декларацию о прекращении враждебных действий японцы ответили отказом. Делегация ДВР внесла проект договора, главным требованием которого было принятие Японией обязательства об эвакуации ее войск с Дальнего Востока. Япония отклонила это предложение и внесла свой контрпроект договора, в котором предъявила ДВР требования: срыть все укрепления на границе с Кореей и в районе Владивостокской крепости, уничтожить военный флот на Тихом океане, признать свободу проживания и передвижения японских военных чинов в ДВР, приравнять японских подданных к подданным ДВР в области торгов ли, ремесла и промыслов, предоставить японским подданным право собственности на землю, свободу плавания японским судам по рекам Амуру и Сунгари, передать Японии в аренду остров Сахалин сроком на 80 лет, не вводить в ДВР коммунистического режима и т. д.

Требования японских империалистов, направленные на превращение Дальнего Востока в колонию Японии, были категорически отвергнуты делегацией ДВР. Дайренская конференция закончилась безрезультатно.

Одновременно с переговорами интервенты готовили нападение на ДВР силами белогвардейцев Приморья. Готовясь к нападению на ДВР, белогвардейцы усилили в Приморье преследования коммунистов. Приморская большевистская организация потерпела в течение 1921 года два больших провала, подорвавших ее боеспособность. Первый провал партийной организации произошел в момент подготовки восстания против меркуловщины летом 1921 года. 13 последний момент перед выступлением провокатор выдал белогвардейцам весь план восстания. Активные участники подготовки восстания во главе с коммунистом И. В. Рукосуевым-Ордынским были арестованы и многие из них без суда и следствия убиты. Второй раз подпольная организация была выдана предателем в последних числах декабря 1921 года. Провалы большевистской организации ослабили партийное руководство партизанским движением Приморья и облегчили белогвардейцам осуществление плана нападения на ДВР.

С целью маскировки вооруженного выступления против ДВР правительство Меркулова переименовало семеновско-каппелевские войска в «белоповстанческую армию». Командующим этой армией был назначен генерал Молчанов, близкий к эсерам.

Прежде чем развернуть решительное наступление против ДВР, белое командование для ограждения своего тыла и флангов осуществило в ноябре 1921 года широкие операции против партизанских центров Приморья — Сучана, Анучино, Яковлевки. Под натиском превосходящих сил противника, оказывая им упорное сопротивление, партизаны вынуждены были мелкими отрядами отойти в тайгу и сопки.

Обеспечив таким образом свой тыл и правый фланг, меркуловская армия, под прикрытием японских войск, сосредоточилась в районе станции Шмаковка. Беспрепятственно пройдя нейтральную зону между станциями Уссури и Иман, белогвардейские войска 30 ноября 1921 года начали наступление против ДВР.

В течение декабря незначительные гарнизоны Народно-революционной армии, сосредоточенные у северной границы нейтральной зоны, вели напряженные бои с белогвардейцами. Уступая врагу в численности и вооружении, они вынуждены были отходить. 22 декабря белогвардейцы захватили Хабаровск, перешли Амур и заняли железнодорожную станцию Волочаевка. Наступая на Хабаровск по линии железной дороги, белогвардейские войска сделали попытку перерезать пути отступления войск Народно-революционной армии. Для этого от селения Казакевичево в обход Хабаровска была послана конная группа генерала Сахарова в составе 1500 сабель. Она должна была по льду перейти Амур и, выйдя в район Волочаевки, разрушить железную дорогу в тылу Народно-революционной армии и разгромить революционные войска хабаровского направления.

План белогвардейского командования был сорван. Возле Казакевичево группу Сахарова задержал небольшой отряд особого назначения, созданный из коммунистов и комсомольцев, мобилизованных Амурским и Приамурским обкомами РКП(б). Этот отряд в 200 человек занял позицию возле Казакевичево. После ожесточенного боя в героическом отряде, окруженном врагами, в живых осталось несколько бойцов. 28 раненых коммунистов и комсомольцев были захвачены в плен и замучены. Среди погибших находились заведующий отделом агитации и пропаганды Амурского обкома РКП(б) Седойкин (А. Н. Бородкин), комиссар почт и телеграфа Амурской области Л. Кошуба, рабочий мельницы Н. И. Печкин, студенты-комсомольцы М. Королев, А. Рудых и другие. Благодаря упорному сопротивлению, оказанному белогвардейцам у Казакевичево, части Народно-революционной армии успели отойти к станции Ин и занять новые позиции.

Неудачи частей Народно-революционной армии ДВР на хабаровском направлении объяснялись во многом ошибками в стратегическом плане обороны ДВР и неудовлетворительным руководством войсками со стороны командования и штаба Приамурского военного округа. Военное командование, а также партийное руководство ДВР считали основным угрожающим направлением участок Маньчжурия — Чита. Опасность, возникшая в связи с меркуловским переворотом в Приморье, ими недоучитывалась. Предполагалось, что белые могут быть парализованы действиями партизанских отрядов, подчиненных в оперативном отношении штабу Приамурского военного округа.

На заседании Дальбюро 1 июня 1921 года обсуждался вопрос «Об обороне республики в связи с выступлением белогвардейцев в Приморье».

На этом заседании Дальбюро, учитывая возможность открытого японского нападения с территории Маньчжурии, а также начавшееся наступление Унгерна из Монголии, приняло план обороны ДВР. План предусматривал разделение территории ДВР на три боевых участка: Западный — от реки Селенги до Маньчжурии и Аргуни, Амурский — до Хабаровска, Приморский — партизанский. Основные вооруженные силы ДВР, согласно этому плану, сосредоточивались в Забайкалье — на маньчжурском направлении.

Такое решение было основано на предположении о возможности использования внутренних противоречий как в среде белогвардейской контрреволюции Приморья, так и между американскими и японскими империалистами. Возлагалась также необоснованная надежда на то, что эсеры и меньшевики, используя каппелевцев, способны будут разложить армию Меркулова. Наряду с этим придавалось чрезмерно большое значение роли партизанского движения в Приморье в ущерб укреплению регулярных вооруженных сил на Хабаровском участке. Поэтому оборона района от реки Имана в Приморье до Благовещенска включительно обеспечивалась силами четырех полков неполного состава.

Народно-революционная армия, сложившаяся из партизанских отрядов и частей колчаковских войск, перешедших на сторону революции, насчитывала к лету 1921 года 90 тысяч человек разных возрастов и сроков службы. Для приведения армии в боеспособное состояние Дальбюро ЦК РКП(б) 16 августа 1921 года приняло решение о реорганизации армии и сокращении ее численности, о демобилизации пожилых возрастов и мобилизации молодежи.

Укомплектование частей Народно-революционной армии к началу наступления белых еще не было закончено. Наступление меркуловцев началось в то время, когда народноармейцы старших возрастов были демобилизованы, а призванная в армию молодежь еще не вся прибыла. В результате этого воинские части Приамурского округа были укомплектованы только на 40 процентов и не были в должной мере обучены.

Командование Приамурского военного округа оказалось неподготовленным к отражению наступления врага. Штаб округа не имел оперативного плана на случай нападения белогвардейцев из Приморья. В момент начавшегося наступления врага командование народно-революционными войсками хабаровского направления растерялось и выпустило руководство из своих рук. Оборона Хабаровского района оказалась не обеспеченной. Все эти обстоятельства явились причиной временного успеха белогвардейцев и отступления частей Народно-революционной армии за Амур.

Дальбюро ЦК РКП(б) и правительство Дальневосточной республики приняли решительные меры к подготовке разгрома белогвардейских войск. В конце декабря 1921 года Дальбюро ЦК РКП(б) приняло решение сосредоточить все силы Народно-революционной армии на Восточном фронте, а в период концентрации сил вести активную оборону в районе станции Ин, применяя в широком масштабе партизанские действия в тылу белогвардейцев[655]. В Амурской и Приамурской областях в армию были призваны шесть возрастов, а в Забайкалье — четыре возраста. Для укрепления Восточного фронта к Хабаровску были переброшены из Забайкалья части Народно-революционной армии. По просьбе командования Народно-революционной армии для прикрытия маньчжурского направления в Забайкалье была двинута 104-я бригада советской 5-й армии.

Приказом главного командования Народно-революционной армии в конце декабря 1921 года был создан штаб Восточного фронта. Командующим фронтом был назначен С. Серышев, комиссаром — П. Постышев. С целью организации и укрепления тылового района фронта и обеспечения успешной мобилизации пополнений для Народно-революционной армии в Благовещенске был создан штаб тыла.

Партийные организации Дальневосточной республики перешли на военное положение. Приамурская партийная организация целиком влилась в ряды армии. Амурский обком РКП(б) в первые же дни наступления белогвардейцев мобилизовал и отправил на фронт сто коммунистов и сто комсомольцев. Благовещенский комитет РКП(б) объявил, что все его члены и кандидаты считаются мобилизованными и находятся на военном положении. Большая часть комсомольских организаций полностью влилась в состав воинских частей. Создавались добровольческие отряды молодежи, например, в Чите — рота имени С. Лазо, в Приморье — отряд молодежи имени К. Либкнехта. Во всех городах и селах Дальневосточной республики была проведена широкая кампания по сбору средств и оказанию помощи бойцам Народно-революционной армии.

В центре Дальневосточной республики и на местах были созданы комитеты помощи фронту из представителей государственных, партийных, комсомольских, профсоюзных и других организаций. Эти комитеты были тесно связаны с Народно-революционной армией и оказывали большую помощь фронту продовольствием и обмундированием. Рабочие и служащие оставались на сверхурочную работу, отчисляли часть своей зарплаты в фонд армии. Во время боев на подступах к Хабаровску многие члены Народного собрания, а также ряд членов правительства отправились в прифронтовую полосу для организации помощи фронту. Народное собрание приняло закон о чрезвычайном военном налоге на буржуазию в сумме полумиллиона золотых рублей. Против голосовали лишь эсеры и меньшевики. Они систематически пытались срывать мероприятия правительства ДВР как в области внутренней, так и внешней политики, тормозили работу государственного аппарата. Более того, была установлена их преступная роль как пособников и участников военной авантюры меркуловцев против ДВР[656]. В целях очищения органов власти от эсеров и меньшевиков в декабре 1921 года коалиция с ними в Совете Министров ДВР была ликвидирована[657].

Благодаря принятым мерам в короткий срок была укреплена Народно-революционная армия и достигнут решительный перелом на фронте.

Белогвардейское наступление с востока было остановлено у станции Ин Амурской железной дороги, в ста километрах западнее Хабаровска. Еще на подступах к станции Ин белогвардейцы были обессилены непрерывными контратаками отрядов Народно-революционной армии и нападением партизан в тылу. Белогвардейское командование сделало попытку продолжить наступление, организовав в ночь на 28 декабря неожиданный налет на станцию Ин группы войск генерала Сахарова в составе 1000 штыков и 200 сабель. Но инский бой закончился поражением противника[658].

После инского боя меркуловская «белоповстанческая армия» отступила к Волочаевке — небольшой станции Уссурийской железной дороги, в 48 километрах западнее Хабаровска. Командующий белогвардейскими войсками генерал Молчанов принял решение перейти к активной обороне, прочно закрепив за собой район Хабаровска. Полковнику Аргунову, командовавшему белогвардейскими частями в районе Волочаевки, было приказано срочно укрепить этот район, создав цепь фортификационных сооружений в узком проходе между реками Амуром и Тунгуской. Здесь противник решил удержаться до весны, накопить силы, переформировать армию, очистить свой тыл от партизан, а с началом весны перейти в наступление. Этот замысел врага был раскрыт: в начале января один из отрядов народных войск совершил налет на штаб 1-го корпуса генерала Молчанова и захватил оперативные документы.

Медлить было нельзя. Необходимо было до наступления весны разгромить белогвардейцев.

В течение января и в первые дни февраля 1922 года командование Народно-революционной армии собирало силы для нанесения противнику решительного удара под Волочаевкой. Для этого из Забайкальского военного округа были переброшены на Восточный фронт Особый Амурский полк, Троицкосавский кавалерийский полк и Читинская стрелковая бригада. Переброска этих частей была закончена к 31 января 1922 года. Войска, прибывшие из Забайкалья, составили Забайкальскую группу войск Восточного фронта. Стрелковые части, находившиеся на станции Ин, 5-й, 6-й и Особый Амурский полки были сведены в Сводную бригаду и вместе с 4-м кавалерийским полком, двумя партизанскими отрядами и прибывшим позднее Троицкосавским кавалерийским полком составили Инскую группу фронта.

В эти дни особенно активизировалась деятельность партизан. В тылу белогвардейцев, в Приморье, был создан Военный совет партизанских отрядов под руководством коммунистов К. Ф. Пшеницына и А. К. Флегонтова. Область была разделена на восемь военных районов, в которых по общему плану были размещены отряды партизан. Партизанские отряды оказывали большую помощь Народно-революционной армии и наносили серьезный урон белогвардейцам, которые вынуждены были выделять значительные силы для охраны своего тыла.

6 января 1922 года партизаны Иманской долины совершили налет на станцию Муравьев-Амурский, где находился белогвардейский артиллерийский склад. Неожиданное нападение не удалось: склад усиленно охранялся. Три раза партизаны предпринимали штыковую атаку, добрались до склада и взорвали его.

В ночь на 12 января партизанский отряд совершил налет на Хабаровск, где располагался штаб 1-го белогвардейского корпуса генерала Молчанова. Белые с большими потерями отразили налет, но для этого им пришлось оттянуть из-под Волочаевки два полка.

Перед началом волочаевской операции соотношение сил сторон было следующее: части Народно-революционной армии имели около 6300 штыков и 1300 сабель, 300 пулеметов, 30 орудий, 3 бронепоезда, 2 танка; белогвардейцы на фронте имели около 4550 штыков и сабель, 63 пулемета, 12 орудий и 3 бронепоезда.

Волочаевка была последним опорным пунктом врага. Командование «белоповстанческой армии» отдавало себе в этом ясный отчет. Генерал Молчанов, очевидно, ожидавший наступления войск Народно-революционной армии, в обращении к своим офицерам писал:

«Вопрос самого нашего бытия требует полного напряжения всех сил для достижения победы. С победой мы живем — неудача может лишить нас самого бытия, как антибольшевистской организации…»

Он призывал старших военачальников «вдунуть в сердца подчиненных страстный дух победы», «поговорить со всеми и наэлектризовать каждого», внушить всем, «что проволоку бросить ни в коем случае нельзя»[659].

Зная, что белогвардейцы, засевшие в Волочаевке, будут яростно сопротивляться, войска Народно-революционной армии готовились к упорному бою. В течение последних двух недель января, невзирая на крепкие морозы, доходившие порой до З5 градусов, войска усиленно обучались. 28 января на станцию Ин вместе с полевым штабом прибыл главнокомандующий Народно-революционной армией В. К. Блюхер, принявший на себя непосредственное руководство предстоящей операцией. Состоялся парад революционных частей и небольшой митинг. Командиры и комиссары обращались к бойцам с призывами: «Волочаевка должна быть наша!», «Хабаровск должен быть красным!», «Вперед, за освобождение Приморья!». И в ответ в морозном воздухе неслось дружное, бодрое, раскатистое «ура!».

Планом наступления Народно-революционной армии, принятым главкомом, предусматривалось нанести по врагу два последовательных удара. В результате первого удара революционные войска должны были овладеть районом станции Ольгохта и создать плацдарм для дальнейшего наступления на Волочаевку. Второй удар был рассчитан на овладение Волочаевкой и разгром белогвардейских войск[660]. После занятия станции Ольгохта и перегруппировки сил Сводная бригада должна была наступать вдоль линии железной дороги и при содействии партизанских отрядов нанести удар по правому флангу белогвардейцев. После занятия Волочаевки этой группе ставилась задача преследовать противника в хабаровском направлении. Забайкальская группа войск должна была двигаться со станции Ольгохта в амурском направлении, нанести удар по левому флангу белогвардейцев и, выйдя через Казакевичево к железной дороге в тылу противника, отрезать ему путь отступления в Приморье. Таким образом, план предусматривал окружение и уничтожение неприятеля в районе Хабаровска[661].

Волочаевские позиции являлись серьезным узлом сопротивления врага. В течение января 1922 года белогвардейцы сумели построить в районе станции Волочаевка мощные укрепления. Они начинались на севере у Тунгуски и, проходя через ряд сопок и западную окраину поселка Волочаевка, заканчивались на юге укрепленным районом Верхне-Спасское на Амуре. Особенно тщательно был укреплен район Волочаевки. Белогвардейцы построили здесь глубокие, в рост человека окопы с ледяными валами, многочисленные, тщательно скрытые пулеметные гнезда и обнесли эти укрепления несколькими рядами проволочных заграждений.

ВОЛОЧАЕВСКИЙ БОЙ. (С картины Е. О. Машкевич.)

Тактическим ключом обороны врага являлась сопка Июнь-Корань, господствующая над местностью. Эта высота, с отлично оборудованными пулеметными и артиллерийскими позициями и наблюдательными пунктами, давала окопавшемуся врагу огромные преимущества. Войска Народно-революционной армии должны были вести наступление по широкой открытой равнине, покрытой глубоким, по пояс человеку, рыхлым снегом.

4 февраля В. К. Блюхер отдал приказ Забайкальской группе войск выбить противника из Ольгохты и обеспечить развертывание всех частей фронта для перехода в общее наступление.

Наступление начали 5 февраля 1922 года 2-й полк Читинской стрелковой бригады, Особый Амурский полк и бронепоезд № 8. 5 февраля ими была занята станция Ольгохта. 7 февраля противник предпринял контратаку, пытаясь окружить революционные войска. Но враг натолкнулся на стойкое сопротивление. Особенно самоотверженно вели себя в этом бою артиллеристы 3-й легкой батареи. Не страшась смерти, под пулями врага, они хладнокровно вели огонь по белогвардейским цепям и, подпустив противника на близкую дистанцию, снарядами и картечью косили его ряды. Белогвардейцы были вынуждены отойти. За подвиг под станцией Ольгохта батарея была награждена орденом Красного Знамени.

В течение 8 и 9 февраля на Инском плацдарме шло сосредоточение частей на исходных позициях, а 10 февраля началось общее наступление войск Восточного фронта. Сводная бригада под командованием Я. 3. Покуса и партизанские отряды Петрова-Тетерина и И. П. Шевчука начали штурм волочаевских укреплений, а Забайкальская группа войск под командованием Н. Д. Томина перешла в наступление в районе Верхне-Спасское и Нижне-Спасское на амурском направлении с целью выхода на Уссурийскую железную дорогу и окружения противника в районе Хабаровска.

Части Сводной бригады перешли в наступление в 12 часов дня. 5-й пехотный и 4-й кавалерийский полки шли с севера, батальон Особого Амурского полка и два танка — в центре, на сопку Июнь-Корань. 6-й пехотный полк под командованием А. Захарова атаковал белогвардейцев с юга.

Разгорелся ожесточенный бой.

Главный удар по волочаевским укреплениям наносил 6-й стрелковый полк. Корейская рота этого полка первая достигла проволоки, но огнем с вражеских бронепоездов была вся перебита. Пешая команда разведчиков Особого Амурского полка во главе с помощником командира полка Шимониным также достигла проволоки, но, потеряв 16 бойцов, в том числе и самого Шимонина, который был ранен, вынуждена была отойти. 6-я рота Особого Амурского полка в сопровождении двух старых танков «Рено» также двинулась на проволоку. По дороге один танк испортился, другой был подбит в ста метрах от проволоки снарядом вражеского бронепоезда. Водитель танка, выйдя из машины, хотел исправить повреждение, но был ранен. Когда белогвардейцы бросились к танку, водитель подорвал себя и мотор гранатой. Рота, потеряв половину состава, отошла и зарылась в снегу.

У бойцов не было ни ножниц, ни топоров, ни подрывных бомб и они были бессильны перед проволокой. К тому же бронепоезда Народно-революционной армии не могли их поддержать своим огнем: разрушенные мосты еще не были восстановлены, а артиллерия отстала. Поэтому вражеские бронепоезда могли безнаказанно двигаться по железной дороге и почти прямой наводкой расстреливать бойцов с фланга. Наступающая пехота, оказавшись без артиллерийской поддержки, попав под ураганный огонь вражеского бронепоезда, не смогла преодолеть проволочные заграждения.

К вечеру бой затих. В ночь на 11 февраля части Народно-революционной армии отошли на несколько сот шагов от проволочных заграждений и залегли в снегу цепями вокруг Волочаевки.

Воспользовавшись передышкой, санитарные команды переправляли раненых и обмороженных в тыл. В полуказарме № 3, в нескольких километрах от линии фронта, где находились главком, его полевой штаб и штаб Сводной бригады, отвели небольшую комнату для санитарной части. В ней разместили наиболее тяжело раненных и обмороженных. На сорок километров вокруг лежала белая снежная пустыня и только кое-где на ней чернели остатки сожженных белогвардейцами редких строений.

К ночи мороз усилился, поднялась буря, засыпая снегом лежащих перед Волочаевкой бойцов. Всю ночь и весь день 11 февраля народноармейцы лежали под открытым небом в снегу, не получая горячей пищи. Ели соленую кету и твердый, как камень, хлеб. С большим трудом удавалось отводить бойцов группами на один-два километра в тыл, к кострам. Но и там они не могли как следует согреться. Обуты и одеты были кто во что горазд. Многие носили кожаные ботинки, шинели, пиджаки и поддевки, лишь у некоторых были ичиги и валенки, телогрейки и полушубки. Для обогрева ног получали мешки, набитые сеном и соломой. Приспособление это, неудобное для ходьбы, все же спасало от обморожения. Переутомленные после огромного напряжения бойцы засыпали в снегу, несмотря на мороз. По приказу штаба фронта командиры ходили вдоль цепей и будили уснувших.

Несмотря на неудачу, бой 10 февраля под Волочаевкой позволил командованию Народно-революционной армии выявить сильные и слабые стороны врага. Было установлено, что укрепления Волочаевки можно обойти с юга. Весь день 11 февраля шла подготовка к решительному штурму.

К вечеру 11 февраля были починены железнодорожные мосты и пути. К линии фронта подошли бронепоезда № 8 и № 9. Командование фронта, подтянув некоторые части из резерва, усилило 6-й полк, на который ложилась главная задача. Командование группой было поручено командиру 6-го полка Захарову, а его помощник Малышенко возглавил 6-й полк.

К этому времени части Читинской бригады под командованием Томина, пройдя в мороз и буран около 30 километров по снежной целине, после ожесточенных боев заняли поселки Верхне-Спасское и Нижне-Спасское. Части белогвардейского генерала Никитина, прикрывавшие амурское направление, вынуждены были отступить. Троицкосавский кавалерийский полк, входивший в Читинскую бригаду, преследовал врага. В ночь на 12 февраля в обход Волочаевки с юга была направлена группа Гюльцгофа в составе 3-го батальона 6-го полка, пешей разведки 6-го и 3-го полков и эскадрона Амурского полка при двух орудиях. К утру 12 февраля группа вышла на дорогу Волочаевка — Нижне-Спасское, где соединилась с Троицкосавский полком и взяла курс на выход в тыл волочаевским укреплениям.

В 7 часов утра 12 февраля, когда все было готово к наступлению, раздались три выстрела 120-миллиметровой пушки «Виккерс» с бронепоезда № 9. Это был условный сигнал к штурму.

Началась артиллерийская подготовка. Через час в седом предрассветном тумане все части НРА перед Волочаевкой перешли в наступление.

Каждый боец шел с одной мыслью — победить или умереть. Пулями и картечью осыпали их белогвардейцы. Мороз не давал дышать, слепил глаза. То и дело проваливаясь в снег, стреляя на ходу, бойцы неудержимо рвались вперед. Они рубили заграждения шашками, рвали проволоку прикладами, ломали ее окоченевшими руками, падали на нее, сраженные смертельным ливнем, и живые бежали по их телам.

Первые роты наступавших бронепоезд врага срезал огнем пулеметов, а остальные заставил залечь. В единоборство с бронепоездом врага вступил бронепоезд № 8. Его командир решил или прямой наводкой из орудий расстрелять подвижную крепость противника или таранить ее. Вражескими снарядами была разбита контрольная площадка, разворочен борт пулеметной площадки, один из снарядов попал в паровоз. Но командир бронепоезда № 8 отдал команду: «Вперед!» — и пошел на сближение с врагом. Прямым попаданием было разбито переднее орудие белогвардейского бронепоезда. Враг отступил. Бронепоезд № 8, преследуя противника, ворвался вслед за ним в расположение неприятельских частей.

К этому моменту группа Гюльцгофа и Троицкосавский полк вышли к линии железной дороги восточнее Волочаевки и подожгли несколько мостов. Генерал Молчанов был вынужден оттянуть часть своих войск на борьбу с этой колонной.

Когда штурмующим частям стало известно о победе бронепоезда № 8 и выходе колонны Гюльцгофа в тыл врага, они снова бросились в атаку.

Тяжелая туманная мгла и ледяной ветер, пули и проволока — все было против них. Смерть вырывала из их рядов одного за другим.

Заросшие инеем, осыпанные снегом, продрогшие до костей бойцы Народно-революционной армии яростно дрались в штыковом бою. Белогвардейцы не выдержали. Они, отстреливаясь, начали отходить, а потом бежали. В одиннадцать часов дня 12 февраля Волочаевка была взята.

Бой под Волочаевкой по героизму, проявленному революционными войсками, можно сравнить только со штурмом Перекопа. Обычно сдержанный, главком Блюхер, участник перекопского сражения, сказал, что он затрудняется выделить доблесть какой-нибудь отдельной части: геройски боролись и самоотверженно глядели в лицо смерти все. Даже враг с восхищением отозвался о необыкновенном героизме бойцов Народно-революционной армии. Полковник Аргунов, руководивший обороной Волочаевки, сказал, что он бы всем участникам штурма дал по георгиевскому кресту. За мужество и героизм в волочаевском бою 6-й пехотный полк, в рядах которого сражались интернациональные роты корейцев и китайцев, и бронепоезд № 8, как наиболее отличившиеся, были награждены орденами Красного Знамени. 6-й пехотный полк был переименован впоследствии в 4-й ордена Красного Знамени Волочаевский стрелковый полк. Ордена Красного Знамени получили также 67 командиров и бойцов Народно-революционной армии. Героям волочаевского штурма, павшим в бою, был воздвигнут памятник на сопке Июнь-Корань. Над братской могилой погибших героев стоит бронзовый боец Народно-революционной армии с винтовкой в руке. Слава героев воспета в народных песнях и легендах.

Вручение наград бойцам Народно-революционной армии, отличившимся в бою под Волочаевкой. (Фото.)

Победой под Волочаевкой части Народно-революционной армии, рабочие и крестьяне Дальнего Востока вписали еще одну героическую страницу в историю борьбы с белогвардейцами и интервентами за свободу и независимость Советской Родины.

Бой под Волочаевкой был переломным. После Волочаевки «белоповстанческая армия» уже не смогла оправиться. Правда, первоначальный замысел главкома — окружить и полностью разгромить войска генерала Молчанова возле Хабаровска — осуществить не удалось. Забайкальская группа войск, преследовавшая врага в амурском направлении, не смогла вовремя выйти на соединение с бригадой Покуса. 14 февраля 1922 года Народно-революционная армия освободила Хабаровск. Белогвардейцы отступили в южном направлении.

Противник пытался задержать части Народно-революционной армии у станции Бикин, но после упорного боя 28 февраля был сбит и с этой позиции. Понеся большие потери, белогвардейцы бежали к городу Иману, в пределы нейтральной зоны. Когда части Народно-революционной армии, преследуя врага, вошли в эту зону, японцы открыли против них военные действия. Войска Народно-революционной армии, подчиняясь директивам правительства ДВР не вступать в столкновение с японскими войсками, приостановили наступление и заняли позиции в долине реки Иман. Боевые действия временно прекратились. Трудящиеся Дальневосточной республики, руководимые большевистскими организациями, развернули подготовку сил для полного изгнания интервентов.

В первой половине 1922 года в связи с успехами Советской России укрепилось и международное положение Дальневосточной республики. 17 февраля в Москве был подписан договор об экономическом союзе между РСФСР и ДВР, ограждавший республику от опасности экономической интервенции. 22 февраля был заключен в Москве дипломатический союз между РСФСР, с одной стороны, и Азербайджаном, Арменией, Белоруссией, Бухарой, Грузией, Дальневосточной республикой, Украиной и Хорезмом — с другой, и подписан протокол, по которому эти республики передавали правительству РСФСР право представлять их на Генуэзской конференции, открытие которой намечалось на апрель 1922 года. Делегации РСФСР было поручено защищать интересы всех этих республик и подписать от их имени международные соглашения и договоры.

Общая обстановка на Дальнем Востоке стала более благоприятной и для ДВР. Значительно обострились противоречия между империалистами США и Японии, боровшимися за сферы влияния на Тихом океане. Ухудшалось внутреннее положение в самой Японии, на экономике которой в сильной степени сказалось разрушительное действие послевоенного мирового экономического кризиса. Государственный долг страны достиг 3,5 миллиарда иен. Конкуренция Америки и Англии подрывала японскую промышленность. Сократился экспорт. Закрылись многие предприятия. Ухудшалось положение трудящихся масс и обострялась классовая борьба. Аграрное движение, начавшееся в 1918 году, приняло широкий размах. В 1921 году было 1680 крестьянских выступлений. Все ухудшающееся материальное положение и растущая безработица усилили активность рабочего класса. Росло стачечное движение.

Под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции росла классовая сознательность и организованность японского рабочего класса — создавались профессиональные союзы, возникло коммунистическое движение. Находившийся в эмиграции Сен Катаяма создал в 1919 году первую коммунистическую группу из японских рабочих в США. Возникли коммунистические группы в самой Японии. 15 июля 1922 года была основана Японская коммунистическая партия, вступившая в том же году в Коммунистический Интернационал.

С первых же шагов своей деятельности японские коммунисты, работавшие в нелегальных условиях, возглавили борьбу рабочих и крестьян против японского империализма. Летом 1922 года под руководством Японской коммунистической партии была организована «Лига борьбы против интервенции в России». Массовая борьба трудящихся Японии против интервенции развернулась под лозунгом немедленной полной эвакуации японских войск, открытия торговли с Россией и признания Советского правительства. Компартия Японии организовала движение помощи голодающим Советской страны под лозунгом: «Всеми средствами на помощь голодающей России»[662].

Японские коммунисты, ведя борьбу против интервенции в России, вместе с тем боролись и за жизненные интересы самого японского народа, проливавшего свою кровь и истощавшего свои силы в преступной войне.

Растущая борьба японского народа против империалистической политики своего правительства все более толкала правящие круги страны на путь прекращения интервенции. Под ударами Народно-революционной армии и партизан таяли силы белогвардейцев на Дальнем Востоке, на которые опирались японские оккупанты. Японские империалисты вынуждены были признать крах интервенции и пересмотреть свою политику. Провал политики вооруженной интервенции против Советской России привел к смене кабинета министров Японии. Новый кабинет министров, сформированный адмиралом Като, 24 июня 1922 года принял решение о выводе японских войск из Приморья и установил срок окончания эвакуации 1 ноября 1922 года.

Японское правительство, извещая правительство ДВР об эвакуации своих войск из Приморья, выразило согласие продолжить переговоры, прерванные в Дайрене. Однако в заявлении был обойден вопрос об эвакуации Северного Сахалина. Правительство ДВР согласилось на ведение переговоров при условии участия в них Советской России. Учитывая возросшую роль Советской России на международной арене, Япония вынуждена была согласиться на участие представителей РСФСР в новых переговорах.

Конференция представителей РСФСР и ДВР, с одной стороны, и Японии — с другой, проходила с 4 по 26 сентября 1922 года в городе Чанчуне. Правительство РСФСР, идя на переговоры с Японией, еще до открытия конференции заявило о том, что «непременным условием установления дружественных японо-русских отношений является эвакуация японских войск из Приморья и Северного Сахалина и вообще из всей Сибири»[663].

Но Япония пыталась на Чанчуньской конференции добиться от ДВР и РСФСР признания захвата Северного Сахалина как «компенсации» за так называемое «николаевское дело». Объединенная делегация ДВР и РСФСР на конференции решительно отвергла захватнические притязания Японии и потребовала от нее полного очищения всей территории Дальнего Востока, в том числе и Северного Сахалина. Ввиду отказа Японии пойти на соглашение но этому основному вопросу, делегация РСФСР и ДВР 26 сентября покинула Чанчуньскую конференцию.

Укрепившееся международное и внутреннее положение Советской России и сложившаяся на Дальнем Востоке обстановка позволяли принять меры к решительному изгнанию японских интервентов и белогвардейцев и воссоединению Дальнего Востока с Советской Россией.

ЦК РКП(б) в своих директивах указывал, что в южном Приморье необходимо продвигаться вперед, очищая его от белогвардейцев, а в отношении японцев вести мирную политику, разъясняя одновременно японским солдатам, что русские рабочие и крестьяне не воюют против Японии, а воюют против белогвардейцев. ЦК РКП(б) подчеркивал, что в разъяснительной работе среди японских солдат не надо бояться того, что японское командование узнает об этом, так как «пока они не ушли из Приморья, они должны знать, что мы не остановимся ни перед какими средствами».

Вместе с тем ЦК РКП (б) предупреждал коммунистов Дальнего Востока о необходимости «избегать всего, что могло быть использовано как провокация с нашей стороны возобновления военных действий между Японией и нами»[664].

Дальбюро ЦК РКП(б) для усиления руководства борьбой трудящихся Приморья приняло решение об укреплении там партийного руководства и о разграничении работы партийных, гражданских и военных органов. Были созданы Приморское областное бюро РКП(б) в составе К. Ф. Пшеницына, П. Никитенко, А. К. Флегонтова; Приморский народно-революционный комитет под руководством И. В. Слинкина и членов комитета — К. Ф. Пшеницына и одного из местных работников, которого должен был назначить Народно-революционный комитет по своему усмотрению; Военный совет партизанских отрядов Приморья под руководством А. К. Флегонтова и членов — Кручины и Я. К. Кокушкина. Несколько позже А. К. Флегонтова заменил М. П. Вольский.

Приморское областное бюро РКП(б) обратилось к трудящимся области с призывом подняться на беспощадную борьбу с отступающими белогвардейскими войсками. В воззвании говорилось: «Невзирая ни на что, рабочий, крестьянин и партизан Приморья должен встретить разбойников градом пуль, лесом штыков, смерть должна найти контрреволюцию на сопках и полях нашей окраины»[665].

Среди белогвардейцев, укрывшихся за японскими штыками в южном Приморье, начались внутренние раздоры. Японские оккупанты сменили одних своих марионеток другими. Они отстранили от власти правительство братьев Меркуловых и распустили их «Народное собрание». Был созван так называемый «земский собор» — черносотенное собрание, провозгласившее восстановление в России монархии. Приморье было объявлено «Земским Приамурским краем». Временным «правителем» края был объявлен колчаковский генерал Дитерихс, назначенный земским воеводой. Белогвардейские войска стали называться «земской ратью». Дитерихс перенес свой штаб в Никольск-Уссурийский. Он решил превратить треугольник Спасск — Никольск-Уссурийский — Пограничная в плацдарм для борьбы против ДВР и начал в этом районе сосредоточивать белогвардейские войска. Дитерихс при поддержке японцев стал готовить поход против ДВР. Япония рассчитывала, что поход «земской рати» поможет ей выторговать на Чанчуньской конференции выгодные условия эвакуации своих войск с Дальнего Востока. Но этот расчет оккупантов был построен на песке: объединенная делегация ДВР и РСФСР имела за собой мощную силу Красной Армии и Народно-революционной армии и ни на какие уступки не собиралась идти.

«КОРАБЛЬ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ РАЗБИВАЕТСЯ О СОВЕТСКИЕ ТВЕРДЫНИ». ПЛАКАТ. 1920 г. (Фотокопия.)

В течение лета 1922 года правительство ДВР и большевистская организация республики проделали большую работу по укреплению и частичной перестройке Народно-революционной армии. Сводная и Читинская бригады были преобразованы во 2-ю Приамурскую дивизию в составе трех стрелковых полков: 4-го ордена Красного Знамени Волочаевского, 5-го Амурского, 6-го Хабаровского и Троицкосавского кавалерийского полков. В Забайкалье были созданы 1-я Забайкальская стрелковая дивизия в составе 1-го Читинского, 2-го Нерчинского и 3-го Верхнеудинского полков и Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада. Одновременно принимались меры к восстановлению Амурской и Сибирской флотилий, сильно пострадавших во время хозяйничания интервентов и белогвардейцев. Политорганы и партийные организации народно-революционных войск развернули большую политическую работу в частях, готовя их к решающим боям за освобождение Дальнего Востока. Командование Народно-революционной армии вошло в соглашение с командованием Красной Армии о совместной обороне края. Согласно этой конвенции, советская 35-я дивизия в сентябре 1922 года была двинута в Забайкалье и прикрыла маньчжурскую границу ДВР.

Командованию Народно-революционной армии были подчинены все партизанские отряды Приморья, насчитывавшие до 5 тысяч человек. Партизаны под командованием М. П. Вольского развернули активные боевые действия в тылу белогвардейцев и интервентов. 18 июля 1922 года Дальневосточное телеграфное агентство сообщало: «Не проходит дня, чтобы не было столкновения, налета, взрыва мостов, порчи полотна железной дороги и т. д. Нет ни одного места, где японцы или белые могли бы чувствовать себя в безопасности.

За два дня (9 — 10 июля) по всей Уссурийской дор. и Сучанской ветке взорвано четыре моста, на значительном расстоянии уничтожен путь, сброшено под откос три товарных поезда, уничтожен один японский бронированный вагон»[666].

В августе 1922 года японцы начали постепенно отводить свои войска к Владивостоку. Интервенты оставляли в покидаемых ими районах белогвардейскую «земскую рать». Они передали Дитерихсу Спасский укрепленный район в состоянии полной боевой готовности. К сентябрю 1922 года части «земской рати» численностью до 8 тысяч человек были сосредоточены в районе Спасск — Владивосток — станция Пограничная.

В связи с тем, что сосредоточение войск Народно-революционной армии на спасском направлении еще не завершилось, противнику удалось в первых числах сентября 1922 года оттеснить авангардные подразделения 6-го Хабаровского полка, занять Шмаковку и продвинуться вперед. Одновременно белогвардейцы открыли действия против оперировавших в их тылу партизанских отрядов. 14 сентября станция Шмаковка была вновь занята революционными частями. «Земская рать», отойдя к разъезду Краевский и станции Свиягино, перешла к обороне.

Дитерихс предпринял отчаянные попытки укрепиться на занятом рубеже. Для пополнения «земской рати» он объявил всеобщую мобилизацию населения, закрыл все учебные заведения и ввел чрезвычайный налог. Но мобилизация провалилась. Трудящиеся Приморья по призыву большевистской организации уходили в сопки и пополняли ряды партизан. Разваливалась армия белогвардейцев — разбегались не только солдаты, но и офицеры.

Невзирая на безнадежность положения, белогвардейцы решили обороняться на укрепленных позициях. Основным пунктом их обороны являлся Спасский укрепленный район, созданный японцами в 1921 году. Семь сомкнутых редутов полевого типа, огражденных окопами, блиндажами и проволочными заграждениями, прикрывали город Спасск со всех сторон. Здесь была сосредоточена основная сила «земской рати» — корпус генерала Молчанова. Укрепления Спасска, расположенные между горами Сихотэ-Алинь и озером Ханка, закрывали вход в южное Приморье с севера.

К началу октября 1922 года войска Народно-революционной армии под командованием И. П. Уборевича, назначенного в сентябре главкомом вооруженных сил ДВР, закончили подготовку к наступлению. В ночь с 4 на 5 октября 1922 года перешла в общее наступление ударная группа Народно-революционной армии, насчитывавшая вместе с партизанскими отрядами около 7 тысяч пехотинцев и 3 тысяч кавалеристов.

Штурм спасских укреплений начался 7 октября артиллерийской подготовкой. Более суток почти без перерыва тяжелый артиллерийский дивизион под командованием талантливого командира Дьячкова вел обстрел вражеских позиций. На другой день к вечеру революционные войска пошли на штурм города. Отдельным подразделениям удалось преодолеть многочисленные проволочные заграждения и другие препятствия и ворваться на окраину Спасска. Но попытка овладеть мощным фортом № 1 не увенчалась успехом.

Наступила еще одна ночь. Части подтягивались для решительного удара. В полночь поднялись бойцы славного 5-го Амурского полка. Громовое «ура!» разнеслось по сопкам. Вскоре был взят форт № 3. Три раза пытались белогвардейцы отбить его и каждый раз, неся большие потери, отходили назад. В этом бою погиб командир тяжелого артиллерийского дивизиона, герой Волочаевки и Спасска Дьячков.

С рассветом 9 октября начался штурм уцелевших фортов. 1-й батальон Хабаровского стрелкового полка, атакой которого руководил главком И. П. Уборевич, штурмом взял форт № 1. Кавалерийские части обошли врага с фланга и ударили ему в тыл. Развернулась одновременная атака по всему фронту. В бой вступил находившийся в резерве 4-й ордена Красного Знамени Волочаевский полк.

Группировка белых оказалась под угрозой окружения. Только ценою огромных потерь ей удалось прорваться на юг. Бойцы Народно-революционной армии захватили штаб генерала Молчанова, знамена трех полков, бронепоезд и другие трофеи.

Взятием спасских укреплений интервентам и белогвардейцам был нанесен сокрушительный удар. IV Дальневосточная краевая конференция большевиков, проходившая в эти дни в Чите, послала приветствие бойцам, командирам и комиссарам Народно-революционной армии и выразила надежду на то, что победа под Спасском «откроет нам путь во Владивосток и даст возможность скоро водрузить там красное знамя рабоче-крестьянской власти»[667].

Взятие штурмом в течение полутора суток Спасского укрепленного района было свидетельством героизма и мастерства солдат и командиров Народно-революционной армии. Доблесть и мужество героев Спасска воспеты в песнях советского народа и будут жить в веках.

После взятия Спасска началось преследование отступавших белогвардейцев. Одновременно производилась перегруппировка революционных частей для окончательной ликвидации вражеских банд. 13 – 15 октября 1922 года в районе Вознесенское — Монастырище Народно-революционная армия нанесла последний решительный удар по врагу, разгромив остатки «земской рати», и 16 октября освободила Никольск-Уссурийский и Гродеково. Разбитые и деморализованные белогвардейцы, бросая оружие, бежали в Маньчжурию и к Владивостоку.

19 октября части Народно-революционной армии заняли станцию Океанская и подошли вплотную к Владивостоку. Встретив здесь японские войска, части Народно-революционной армии во избежание конфликта отошли назад к станции Угольная. К командованию революционных войск явились представители консульского корпуса Владивостока. Английский, американский и японский консулы поставили вопрос о гарантии личной безопасности и сохранности имущества иностранных граждан. Командование Народно-революционной армии заявило консулам, что гарантии, которых они просят, могут быть обеспечены лишь при занятии Владивостока революционными войсками, и предложило открыть переговоры о мирном вступлении частей Народно-революционной армии в город. С другой стороны, командование Народно-революционной армии потребовало от консулов, чтобы они гарантировали безопасность рабочих, политических заключенных и сторонников ДВР во Владивостоке и сохранность национального имущества до вступления революционных частей в город. На это консул США Макгаун заявил, что американское правительство не принимает на себя гарантии за безопасность населения от насилий и грабежа со стороны белогвардейцев и японцев.

Японское командование всячески старалось задержать вступление Народно-революционной армии во Владивосток и не шло на мирные переговоры. Японцы и под их покровительством белогвардейцы взрывали крепостные форты Владивостока, грабили военные склады и пакгаузы, захватывали и угоняли военные суда и пароходы Добровольного флота, чинили зверскую расправу над трудящимися города.

Правительства ДВР и РСФСР в связи с этим заявили Японии энергичный протест, настаивая на быстрейшей эвакуации японских войск из Владивостока. Одновременно рабочие и служащие города под руководством коммунистов объявили 19 октября всеобщую забастовку. Они требовали немедленного пропуска войск Народно-революционной армии во Владивосток и боролись против увода кораблей военного и торгового флота. Владивостокский ревком во главе с В. П. Шишкиным, созданный перед освобождением Владивостока, организовал многочисленные рабочие дружины по охране предприятий, городских сооружений и учреждений от разрушений и хищений.

Только 23 октября японцы согласились на переговоры с командованием Народно-революционной армии. 24 октября был подписан договор о передаче Владивостока народно-революционным частям. 25 октября 1922 года в четыре часа дня Народно-революционная армия вступила во Владивосток.

Вступление частей Народно-революционной армии во Владивосток. 25 октября 1922 г. (Фото.)

Торжественно и радостно встречало население Владивостока своих освободителей. Все рабочие и служащие города высыпали на улицы, по которым под звуки марша проходили революционные части. Их стройные колонны народ приветствовал несмолкающим «ура!»

Транспорты с остатками японских и белогвардейских войск, стоявшие в бухте, ушли за два часа до вступления в город Народно-революционной армии. 25 октября 1922 года вся Советская страна праздновала большую победу — изгнание японских интервентов и белогвардейцев из Владивостока.

Собравшись на митинг, трудящиеся Владивостока приняли резолюцию, в которой говорилось: «Мы, трудящиеся города Владивостока, с восторгом приветствуем доблестную НРА, освободившую нас своим неудержимым порывом и героизмом от темной и продажной клики наемников и иностранных хищников.

Мы никогда не забудем тот великий исторический день, когда мы — оторванные от родного революционного народа силой иностранных жандармов и отечественных палачей, мы, задыхавшиеся в тисках реакции, когда вся революционная Россия шла по тернистому пути нового строительства власти рабочих и крестьян, — мы ныне вновь соединились с Россией, чтобы единым усилием творить и укреплять рабоче-крестьянскую власть первой в мире свободной страны»[668].

Великий Ленин от имени Советской России прислал приветствие рабочим и крестьянам освобожденного Приморья.

«Занятие народно-революционной армией ДВР Владивостока, — писал глава Советского правительства, — объединяет с трудящимися массами России русских граждан, перенесших тяжкое иго японского империализма»[669].

О героическом подвиге Народно-революционной армии, освободившей Дальний Восток от иностранных оккупантов и белогвардейцев, в народной песне поется:

«Разгромили атаманов,

Разогнали воевод,

И на Тихом океане

Свой закончили поход».

Отмечая заслуги Красной Армии в ликвидации последнего очага иностранной интервенции на территории Советской России, В. И. Ленин вместе с тем подчеркивал, что эта победа явилась также результатом успехов советской внешней политики и изменений в международной обстановке.

«Было время, — указывал В. И. Ленин, — когда Япония и Соединенные Штаты Америки подписывали соглашения о поддержке Колчака. Это время ушло так далеко, что многие из нас, пожалуй, о нем совсем и забыли. Но оно было. И если мы добились того, что подобное соглашение уже невозможно, что японцы, несмотря на всю их военную силу, объявили о своем уходе и выполнили это обещание, то тут, конечно, есть заслуга и нашей дипломатии»[670]. Буферная Дальневосточная республика выполнила свою основную задачу, предотвратив военное столкновение Советской России с Японией в 1920 – 1922 годах. Дальнейшее существование буфера в связи с изгнанием интервентов было нецелесообразным. Рабочие и крестьяне Дальнего Востока выступали с требованиями восстановления Советской власти и воссоединения края с РСФСР. Дальбюро ЦК РКП(б) 30 октября 1922 года сообщило Центральному Комитету партии о требованиях рабочих и крестьян и представило план ликвидации буфера и установления в крае Советской власти[671].

Образование органов Советской власти на территории Дальневосточной республики началось на местах раньше, чем в ее центре. Через несколько дней после освобождения Владивостока и образования областного ревкома в профсоюзах города начались выборы в Совет рабочих и крестьянских депутатов. 6 ноября, накануне пятой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, Владивостокский Совет принял на себя власть в городе.

В Забайкальской области власть от самораспустившегося Областного управления ДВР 7 ноября принял губернский ревком. Ревкомы были созданы в Благовещенске, Верхнеудинске, а затем на всем Дальнем Востоке. Когда собралось в Чите Народное собрание ДВР второго созыва, в крае повсеместно уже существовали местные Советы.

Заседание Народного собрания ДВР открылось 13 ноября 1922 года. На другой день к зданию Народного собрания подошла колонна демонстрантов — рабочих, крестьян и воинов Народно-революционной армии. Появившиеся в зале представители демонстрантов потребовали немедленного принятия Народным собранием решения о воссоединении с Советской Россией.

После выступления представителей трудящихся Народное собрание перешло к обсуждению вопроса о дальнейшем существовании буфера. Председатель правительства ДВР коммунист Н. М. Матвеев огласил заявление правительства о сложении им власти и передаче ее Народному собранию. Коммунистическая и крестьянская фракции Народного собрания внесли проект постановления по вопросу о буфере. В проекте предлагалось:

«1) Народное собрание Дальневосточной республики объявить распущенным;

2) На всем русском Дальнем Востоке объявить власть Советов;

3) Демократическую конституцию Дальневосточной республики и ее законы объявить отмененными;

4) Просить ВЦИК и съезд Советов России присоединить Дальний Восток к единой Российской Социалистической Советской Республике, распространив на Дальний Восток действие Советской конституции и советских законов;

5) Создать Дальневосточный Революционный Комитет, которому передать всю полноту власти и поручить провести в жизнь объединение Дальнего Востока с Советской Россией и установление повсеместно в нашем крае власти Советов».

Проект постановления был принят единогласно, под гром рукоплесканий и восторженное «ура!»[672].

Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, приняв к сведению постановление Народного собрания Дальневосточной республики, объявил декретом от 15 ноября 1922 года, что ДВР «в теперешних ее пределах, включая оккупированную иностранными войсками зону»[673], является нераздельной частью РСФСР. Дальневосточная республика прекратила свое существование. Теперь вся огромная территория от Балтийского моря до Тихого океана, от берегов Арктики до границ Ирана стала советской.

Демонстрация трудящихся Читы с лозунгами о воссоединении Дальнего Востока с РСФСР. 10 ноября 1922 г. (Фото.)

После освобождения Приморья от оккупантов нельзя было считать, что с интервенцией покончено полностью. Северный Сахалин еще оставался в руках японских оккупантов и лишь в 1925 году японцы вынуждены были уйти оттуда.

Иностранные интервенты, потерпевшие полный крах на Дальнем Востоке, продолжали еще некоторое время организовывать здесь белогвардейские банды для борьбы против Советской власти. При поддержке японских империалистов на территории Маньчжурии свили гнездо белогвардейские банды генерала Шильникова и других головорезов, совершавшие налеты на территорию Забайкалья, Амура и Приморья. На Охотском побережье и Камчатке еще удерживались банды Бирича, Бочкарева, Пепеляева. Эти банды были ликвидированы Красной Армией в течение 1922 – 1923 годов.

Рабочие и крестьяне Дальнего Востока, руководимые Коммунистической партией, в героической борьбе, продолжавшейся пять лет, отстояли свой край от врагов и восстановили там Советскую власть. Они внесли неоценимый вклад в дело победы Советской России над интервентами и белогвардейцами.

Дальневосточный край, воссоединившись с Советской страной, вскоре превратился в надежную крепость Советской республики на Дальнем Востоке.