Конфетка для отпрыска

Глава 5

Я был в курсе, что меня называют Хищником. И скажу честно, мне это даже нравится. Я частично и вести себя стал как животное. Хотя не кличка тому виной. Таким сделал меня мой собственный отец — Райский Игорь Андреевич.

Этот ублюдок, несмотря на свою располагающую к себе внешность, на самом деле — последняя тварь, которую я бы придушил своими собственными руками, после чего, со спокойной душой отправился бы прямиком в ад. Хотя в аду меня уже давно заждались. Таких как я даже даже не судят, наверное.

Отец никогда не любил маму. Она же, наоборот, считала его единственным мужчиной в ее жизни. Да почему считала, ведь так оно и было. Прощала этому козлу все: пьянки, измены, моральные издевательства, а иногда и физическое насилие. Когда я слышал из-за закрытых дверей своей комнаты их ссоры и драки, то мечтал только об одном — чтобы мой папаша поскорее бы подох, а мы с мамой зажили бы уже спокойно.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. В тот день отец был особенно пьян и зол. Вернулся от очередной шалавы, полностью провонявший ее духами. Помню как плакала мама. В тот вечер особенно сильно, но зайти в их комнату не мог, не имел права. Отец запрещал мне это делать. Он как всегда орал на нее, унижал, а потом видимо уснул. Но мама еще долго не могла успокоится. Я слушал ее всхлипы, пока они не притихли.

Тогда я подумал, что наконец она заснула. Но оказалось все намного страшнее. Проснувшись, папаша обнаружил ее висящей на его ремне, которым, по всей видимости, перед тем как вырубиться, он ее душил. А мама просто закончила начатое сама.

Благодаря своим связям, дело особо не афишировали. Отец уже тогда имел некоторое влияние в определенных кругах. Поэтому маму выставили сумасшедшей, задним числом оформив ей справку от психиатра.

Мне тогда было пятнадцать. Я очень замкнулся и меня это устраивало. Со временем, перестал называть его отцом. Просто обращался к нему на Ты, а за глаза называл по фамилии. Райскому до этого не было никакого дела, собственно, как и до собственного сына. Он приводил в дом все новых и новых девиц, каждая из которых была явно моложе предыдущей. Меня от них тошнило, а ненависть к родителю росла в геометрической прогрессии. С грехом пополам я закончил школу, а когда мне исполнилось восемнадцать, с удовольствием пошел в армию. Два года не видеть этой противной рожи я воспринимал как подарок судьбы.

Меня почти сразу, без колебаний определили в ВДВ. Помимо того, что я подходил по параметрам, я был довольно спортивным малым. За год до совершеннолетия записался в спортивный зал и помимо занятий на тренажерах, частенько боксировал с грушей, представляя вместо нее Райского.

Армия тогда очень изменила. Там сразу обратили внимание, что у меня очень обостренные слух и зрение. Таких готовили в снайперы. К концу срока службы я уже, как говорится, с закрытыми глазами мог попасть белке в глаз с приличного расстояния.

Друзей у меня не было, точнее, я их старался не заводить. Мне было комфортно одному. После предательства самого близкого человека в лице отца, рассчитывать на верность и преданность кого-то еще, казалось смешным. Многие на меня косились, словно я дикарь какой-то. И лишь подполковник Платов видел во мне особенного. Он считал, что я рожден для определенного вида карьеры. Поэтому предложил пройти обучение в специальном учреждении под шефством своего знакомого. Оно предусматривало активную вербовку и подготовку наемников.

Меня — будущего убийцу, тренировали по специальной системе, обучали приемам боя, воспитывали определенным образом, параллельно знакомя с политической обстановкой. Меня учили убивать. Различными видами оружия, среди которых я для себя выделял ножи, различными способами и даже голыми руками. Учили взрывать и разрушать. А еще существовала особая методика получения признаний с помощью пыток.

Я отличался особым талантом, упорством и решимостью. Во мне видели потенциал лидера.

Нас отправляли в “горячие точки”, где очень требовались специалисты нашего профиля. И вот после таких командировок я окончательно озверел. Спустя несколько лет, не без труда я вышел из этой системы, чтобы вернуться домой.

За это время папаша неплохо поднялся. Он не знал, чем конкретно я занимался после службы в армии. Для него я просто отправился воевать по контракту. И вот спустя время, мы снова встретились. Мне даже показалось, что он искренне рад этому, но сразу откинул эти мысли.

Я обустроился в самой отдаленной комнате в доме. Отец жил один, но к нему частенько приезжали друзья, партнеры и коллеги по бизнесу. Я не особо вникал в цели их визита, но судя по тому, что они выпивали и приглашали проституток, наш дом превращался в черт знает что.

У папаши теперь было несколько ресторанов, пара кафе и баров, которые я принципиально не посещал. Но в “Грот” иногда все же заходил. Там на меня меньше всего смотрели косо. Может потому, что знали кто я такой, а может потому, что там частенько зависали лица из криминального мира и меня принимали за такого же.

Единственными людьми, с которыми я периодически общался были Валера и его жена Лена. Валера работал у отца одним из водителей. Однажды, когда в очередной раз я перебрал в каком-то баре и сцепился с отморозками на улице, получив небольшой порез от пера, Валера меня подобрал и отвез к себе, потому что в больницу ехать я наотрез отказался. Лена мне тогда очень помогла. Обработала рану, наложила повязку и даже сбегала в аптеку за необходимыми лекарствами. А утром не дала умереть от похмелья. В общем, я был им безгранично благодарен, особенно за то, что не задавали никаких лишних вопросов. И еще не побоялись меня в свой дом пустить. Ведь у них была маленькая дочка, которая не должна была всего этого видеть.

В один из вечеров мне позвонил Валера. Весь на нервах, голос его дрожал. От него я узнал, что кто-то похитил их дочку, пока тот был на работе. Ворвались в квартиру, забрали ребенка, а потом поставили Лене условие, что она должна ублажить какого-то крутого бизнесмена и тогда дочь вернут. Ясно было, что ответ был отрицательным. Лена сразу сообщила Валере и теперь крепко спала. Валерка напичкал ее какими-то таблетками.

Ну что за черт! Что за мрази такие! Я понимал, что мало от них отличаюсь, но никогда в своей жизни не трогал ни женщин, ни детей. Воспоминания из детства до сих пор меня преследовали по ночам.

Пока искал эту мразь, похитившую ребенка, сказал Валерке, чтобы был с женой и никуда не высовывались из дома. Мало ли что.

Нашел. Он заливался спиртным в “Гроте”, прямо в заведении моего гребанного папаши. Все дерьмо было как-то связано с этим козлом Райским.

Вышиб со всей дури дверь ногой и огляделся. Заметил перед собой новую девчонку. Мой мозг быстро отметил ее. Очень красивая. Но сейчас было важно другое. Уверенными шагами подошел к столику и посмотрел каждому в глаза. Слух о том, что в городе завелся Хищник в моем лице быстро распространился, как среди криминального мира, так среди и обычных людей. В том, что они меня узнали, сомнений не было. Ни один из них не пошевелился даже. А я, вдыхая глубоко носом воздух, чувствовал их страх и… какой-то приятный до чертиков запах. То ли конфет, то ли карамели. Он сбивал меня с толку. Раньше я его не чувствовал, никогда. Решив, что разберусь с этим потом, скинул эту тварь на пол и наступил на шею. Прошептав ему на ухо, что Хищник вышел на охоту, выволок эту полупьяную тушу из ресторана.

Отвез его за город и довольно быстро выяснил то, что лучше бы вообще никогда не знал. Оказывается, мой драгоценный папаша давно поставляет девочек крутым дядькам за рубеж. Выбирает в основном из тех, у кого нет родственников или семьи неблагополучные, в которых дела нет до родного чада и искать ее никто не будет точно. Но вот Лена приглянулась одному из его долбанных партнеров.

Тогда Валера что-то забыл у нас дома и вместе с женой заехал забрать. Не ожидая, что там будет очередной пьяный слет крутых дяденек, он быстро извинился и уехал. Но на Лену уже был заказ от некоего господина, мать его, Урбаноса. Видимо литовец. Возиться с уговорами было неохота, поэтому сразу надавили через ребенка. Не ожидая, что мать даже при таком раскладе откажется. Девочку за определенную плату пристроили временно в детский дом под строжайшим секретом. Суки! Меня начало тошнить от всего этого и глядя на это жалкое тело, валяющееся передо мной, я достал нож и закончил начатое.

Решил сразу позвонить Валерке. Обрадовать, что нашлась их драгоценная дочка, но тот не брал почему-то трубку. Поехал к ним домой. То, что я увидел, повергло меня в шок. Два застреленных трупа и перевернутая кверху дном квартира. Понятно, что это для постановки, типа ограбление, но во мне проснулся Хищник. Головой понимал, что нужно действовать разумом и как-то отключить зверя, но получалось плохо. Самое страшное и омерзительное, что в этом был замешан мой родной отец.

Пытаясь успокоиться, мозг сразу вспомнил тот манящий аромат из “Грота”. И ту новенькую девчонку. Неужели это от нее так пахнет? Конфетами! Я люблю сладкое. В армии и потом на службе его очень не хватало. И Хищник моментально переключил свой интерес. Словно зверь на дурманящий разум запах самки, рванул к ресторану, предварительно вызвав скорую.

Ждал закрытия неподалеку, а она все не выходила. Ждал еще. Вот она выходит с Аллой и идут в одну сторону. Видимо им по пути. Но как оказалось, только до метро. Моя цель — новенькая. И я иду следом, тихо, практически крадусь, чтобы не заметила. Но вот она подходит к подъезду, достает ключи и останавливается, оглядываясь. Ждать больше нет смысла. Вырастаю за ее спиной и накрываю нос тряпкой. Поднимаю ее на руки и втягиваю запах ее волос. Да! Это он! Сладкий, сводящий с ума запах конфет! Почему-то решил, что теперь она моя и будет моей, несмотря ни на что!

Достаю из ее сумочки паспорт и открываю страницу о прописке. Выясняю номер квартиры и кладу документ обратно.

Аккуратно захожу в подъезд и глядя на ключ, который забрал у нее, подхожу к двери на первом. Сразу открываю дверь и прохожу внутрь. Несу ее в комнату и кладу свою конфету на… И только теперь, привыкнув к темноте, осматриваюсь. У нее даже кровати нет! Квартира в ужасном состоянии! Ладно, с этим позже. Вижу на полу застеленный бельем матрац и опускаю ее сверху.

Сам отхожу в сторону. Сажусь в единственное кресло в комнате и включаю ночник. Жду когда проснется. Сам смотрю на нее. Красивая, очень! Волосы шелковые, губы пухлые и длинные ресницы. Худая только очень, но формы присутствуют. Тонкая талия, хорошая наливная грудь, к которой хочется прикоснуться и округлая задница. И вся она такая сладкая, что хочется облизать и съесть. И запах ее действует на меня как дурман, от которого я хмелею.

Девочка во сне зовет маму, а потом резко просыпается. Смотрит по сторонам и видит меня. В глазах ее неподдельный страх. А чего я хотел? На меня взрослые мужики так реагируют, а эта маленькая вообще дар речи теряет.

Знаю, что хочет пить, поэтому кидаю ей бутылку воды, заранее купленную в магазине.

— Пей! — говорю ей.

И она пьет. Приоткрывает свои пухлые губы и жадно пьет. А я от этого зрелища чуть с ума не схожу, представляя вместо бутылки кое-что другое.

— Как тебя зовут? — спрашиваю, хотя уже в паспорте прочитал ее имя.

— Ира, — слышу ее тихий голос.

Ира, Ирочка, Ириша…Ириска! Да, именно ириска! Моя сладкая конфетка! Ей так идет это имя!

Вижу, что замерзла, трясется вся. А может от страха? Встаю, иду к ней, по пути снимая куртку. Накидываю ей на плечи, а она чуть прогибается под тяжестью кожи. На мне нет футболки. Я выкинул ее сразу, как расправился с тем хмырем, а куртку замыл. И она смотрит на меня как-то завораживающе, словно дотронуться хочет.

Не сдерживаюсь. Беру Ириску за подбородок и оторваться не могу от ее лица.

— Ты красивая! Знаешь об этом? — спрашиваю.

Она молчит в ответ. А я тут начинаю понимать, зачем ее взяли на работу. Ведь сотрудников хватает. Папаша решил девочку продать! Мою девочку, мою Ириску!

— Ты должна уехать! — говорю ей.

Она смотрит на меня в недоумении. Да я и сам на все сто не уверен, что догадки правильные, но очень надеялся, что это не так.

Ириска начинает кричать, что некуда ей ехать, да и зачем, а меня словно обухом по голове ударяет.

— Почему? — снова спрашиваю, хотя ответ почти знаю заранее.

— Я из детдома! У меня нет никого!

Бинго! Это все объясняет. И ее работу при такой шикарной внешности, и ее квартирку, больше похожую на конуру, в которой даже кровати нет, и то, что у нее никого нет. Совершенно!

— Тогда тебе вдвойне не повезло, — отвечаю я зачем-то.

Не могу больше смотреть на ее слезы. Готов наброситься на нее сию же минуту, прижать к себе, но понимаю, что и так уже напугал ее до чертиков. Куртка свалилась с ее маленьких плеч, поэтому я одним рывком поднимаю ее и молча ухожу.