Консумация

1

1

— Итак, молодая леди, вы готовы работать? — синие глаза юриста подсмеиваются.

— А разве у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда.

— Ну, конечно, всегда.

Иронично улыбаюсь. Знал бы он, что иногда судьба его просто не оставляет. По крайней мере, другие варианты меня не устраивают. Ни тогда, ни сейчас. Не бросаться же под крылья флая или колеса машины? А бомжевать на улице не хочу.

Беру ручку. Золотая, с перламутровым пером, она стоит безумных денег. Такие лежат на витринах. Я их видела через стёкла магазинов для леварцев, когда мыла полы, помогая матери выполнять дневную повинность. Теперь золотое сокровище предлагают взять в руки и поставить подпись на документе, который навсегда перевернёт мою жизнь.

Всё благодаря одному из прохожих. Не леварца, конечно…

Он шёл мимо, когда меня заприметил. Представительный такой, в чёрном костюме. Его не портило даже выступающее брюшко, а скорее добавляло солидности. Незнакомец остановился, наблюдая за тем, как я старательно оттираю плитку. Надежда, что он отметит усердие, заставляла меня с остервенением натирать коричневое вековое пятно. Желание получить достойную оценку умениям и предложение поработать уборщицей в офисе, а то и в доме какого-нибудь богача, разгоралось с каждой секундой, пока он стоял надо мной.

Когда начищенная чёрная туфля наступила на мою старенькую пятнистую тряпку, я подняла глаза. Отметила кривоватый нос и сытое лицо, дорогую одежду. Мечты сбывались. Тонкие губы мужчины изогнулись в полуулыбке. Я постаралась улыбнуться, но вышло уж очень заискивающе.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — без заминки произнесла, придумав себе лишний год.

— Образование есть?

— Бесплатная школа на «хорошо» и «отлично».

Повыше вздёрнула подбородок. Мне есть чем гордиться! Люди из нашей общины не могли себе позволить учиться. Максимум год или два, чтобы читать по слогам. Так что я выгодно отличалась от большинства.

— С мужчинами уже была?

— С мужчинами?

— Тебя уже имели мужчины? — переспросил он.

— Ннет.

Краска прилила к щекам, мне стало стыдно. Я ещё девственница, а незнакомец задаёт неудобные до жути вопросы. Отвернулась, пытаясь спрятать багровые щёки. Думала, будет смеяться, но мужчина вдруг наклонился и протянул именную карту. Перламутровые уголки призывно сверкнули в свете неоновых ламп.

— Если придёшь сюда, — постучал пальцем по длинному адресу, — получишь работу.

Потом он ушёл.

Домой я бежала вприпрыжку.

Беспросветная мутная жизнь, заполненная грязными тряпками, плевками, следами от грязных ботинков, порядком поднадоела. Я всю жизнь мечтала выбраться из нищеты и стать такой, как Ваолена Рэй, ухоженной богатой красоткой. Одни только платья у неё стоят целое состояние. Эти тонны шёлка и кринолина, и кружева. Уж молчу о личном флае с водителем, толстопузым коротышкой в костюме. А сколько ей дарят цветов! Народ её обожает. Столько поклонников и поклонниц! А сколько газет и журналов готовы расстелиться перед Рэй за фотографию на обложке?

О чём ещё может мечтать такая, как я, живущая в подвальной комнатушке с матерью и её новым мужем? Между прочим, той ещё вечно пьяной сволочью, которая спит и видит, как поиметь меня вместо жены. Ведь я не просто так бегала в торговый центр, куда ходят богатенькие леварцы. Само собой, чтобы не попасть под отчима ненароком, пока мать стирает или моет полы. Ну и надеялась, что меня приметит кто-нибудь из богатеньких.

Сидя перед юристом, я всё узнала. Адвокат работал на того самого незнакомца.

— Таким юным леди, как вы, — важно и степенно говорит грузный юрист, — никто никогда не откажет. Здоровья много, свежий цвет лица, невинность. Вы будете зарабатывать много.

Он стучит пальцами по столу. Оценивающе скользит глазами, останавливаясь чуть дольше на губах и груди. От его сального взгляда становится не по себе. Его улыбка чем-то напоминает улыбку отчима перед тем, как зажать в углу мать и забраться под её длинную юбку.

— А деньги? — деловито интересуюсь. — Каждый месяц будут платить?

— Каждый вечер. Откроем вам счёт в гала-банке.

О! Свой личный банковский счёт? Это же… Сказка! Ни у кого в общине нет счёта в банке! Удовольствие, доступное только обеспеченным семьям. Это сколько же мне будут платить?

Дыхание захватывает от перспектив. Юрист подаётся назад, и кожаное кресло протяжно и глухо вздыхает. Адвокат улыбается.

— Ну… Не хотите, как хотите.

— Как не хотите? — я не выдерживаю. — А можно подробнее? Как называется клуб?

— «Альентаж». Слышала?

Слышала ли я о лучшем клубе нашей столицы? Ещё бы! Кто не знает огромное здание, окутанное флёром роскоши и загадок? Элитное заведение города, куда ходят только леварцы. И не абы какие, а исключительно богачи. Иногда там поёт Ваолена. Я смогу увидеть её, а может, и познакомиться.

— А что надо делать?

— О! Работа прекрасная. Будешь развлекать одиноких мужчин, скрашивать их время собой. Мило улыбаться, пить с ними, болтать глупости, часто поддакивать. Выражать свои радость, симпатию. И благодарность за еду и напитки.

— Оу! — я тут же вспыхиваю. — Еду? Напитки? А если они…

Сглатываю вязкую слюну, а перед глазами волосатые руки отчима под цветной синей юбкой.

— Не переживай, — ласково объясняет юрист. — Интим исключен. В клубе работают девственницы. Они ценятся дороже, приятно щекочут воображение наших клиентов. Леварцы очень ценят этот, м-м-м…, ваш рудимент.

— Руди… Что?

— Девственную плеву, милая леди. То, что рвётся при первом половом акте, причиняя вам, женщинам, боль.

— О! — я вспыхиваю гораздо сильнее.

Так откровенно говорить об интимном? Я прекрасно знала, что такое плева, и что она рвётся. И про кровь знала. Ещё с подружкой обсуждали про «это».

— Получать будешь процент от заказа. Целый один процент. Чем больше закажет клиент, тем больше денег получишь.

Юрист протягивает толстую кипу бумаг.

— Это контракт. Если согласна, подписывай.

Конечно, согласна! Начинаю читать мелкие строки, быстро устаю. Слишком уж сложно. В конце концов, навряд ли мне грозит что-то страшное. А пальцы юриста нетерпеливо стучат по столу. Беру ручку и аккуратно вывожу на плотных белых листах свои фамилию, имя. Ли-а-ма Мис-кис…

Одно там поняла, контракт заключается на год, и ставка по нему не меняется. Я должна хранить девственность, не хамить и не оскорблять клиентов, исправно пить, есть, что предложат. Ещё много чего должна. У меня по праву будет один выходной в неделю. Ну и рабочий день, а вернее ночь ровно столько, сколько пожелает просидеть в баре клиент.

Взамен к проценту я получу отдельную настоящую комнату, услуги салона красоты и стилистов. А ещё новые платья, кружевное бельё. Туфли. А если они будут такими же, как у Ваолены Рэй, меня ждёт не жизнь… Сказка!

— Ну что, Лиама Мискис, — юрист бегло читает подписи. — Вы приняты. Поздравляю.

Господин встаёт и протягивает тяжёлую руку. Я её жму, пытаясь скрыть лёгкую дрожь. Волнение подкатывает к горлу, мне радостно. Меня ждёт блестящее будущее. Вот заработаю денег, пойду дальше учиться и стану… Вижу перед глазами личный автомобиль, вечернее платье, колье и много-много цветов.

Из дома я сбежала под вечер, оставив все вещи. Забрала только браслет удостоверяющий личность. Без него никуда. Там записан код крови, данные по детским прививкам, перенесённым болезням. На встроенный чип внесут сведения по контракту, коды доступа в клуб, откроют банковский счёт.

Оставила сообщение матери, чтобы сильно не переживала, пообещала высылать деньги. Мне так хотелось надеяться, что она будет переживать. Хотя… Внутри что-то подсказывало, что измученная и уставшая мать только обрадуется исчезновению надоевшей нахлебницы.

Когда стемнело я добралась до клуба. Громкое название «Альентаж» даже звучит как-то вкусно на языке. Помню, пробовала однажды орешки, залитые сахарной крошкой. Ими угостил маму один из клиентов, подарив ей горсть в благодарность. Я тогда облизала все пальцы, наслаждаясь божественным вкусом. А название на коробке было примерно таким же. Увы, не запомнила. Это было давно.

Я остановилась недалеко от парадного входа, следя за тем, как к белой мраморной лестнице подлетают серебристые флаи. На таких передвигались только леварцы. Никто из землян не мог себе позволить такой. Ещё заметила флаи поменьше. Интересно… А в клуб пускают и зенов? Не хотелось бы развлекать серокожих… Впрочем, все они выглядели как люди. Почти.

Дунул прохладный ветер. В нос ударил запах сырости и мороза. Скоро придут холода. Как же хорошо, что у меня теперь есть работа. Куплю себе, наконец, сапоги и настоящую куртку. Хотя… Никогда не мёрзла зимой.

Воодушевлённая перспективой смело направилась к зданию, а вернее к чёрному входу. Следует найти Миру Роум.

— Кто ты такая?

Квадратное лицо секьюрити показалось скучающим. Сам охранник больше меня раза в три. Пришлось задрать подбородок. Исполинская гора мускулов выглядит очень внушительно. Такой схватит, переломает все кости, если получит приказ. Модифицирован? А может быть урождённый?

Многие мужчины Земли в поисках лучшей доли выбирают судьбу военных. Работают в полиции и личной охране, служат в войсках. Им вносят в кровь специальные вещества, превращая в нечто с огромной силой. Ну, а что? Платят таким очень сносно. Никого из землян больше не волнует чистота крови. После тех самых событий.

— Меня зовут Лиама Мискис. Я пришла на работу.

— На работу?

— Сегодня подписала контракт. Мне нужна Мира Роум.

Короткий взгляд охранника с признаком мыслительной деятельности и долгожданный кивок. Замок щёлкает, дверь открывается. Узкий коридор с чёрными стенами подсвечен голубыми софитами. Мы идём быстро. Я почти бегу. Слишком широкие шаги у охранника. Несколько поворотов, серебристая дверь. Мы у цели.

За квадратным столом сидит плотная женщина в сером деловом пиджаке. Он застёгнут наглухо, воротник закрывает шею. Волосы собраны. Цепкий, внимательный взгляд, под которым я чувствую смущение и долю неловкости. Глаза не опускаю, но губы облизываю. Совсем пересохли. Мне страшно. А что если не подойду? Но хозяйка кабинета вдруг расплывается в довольной улыбке.

— Новенькая?

— Лиама Мискис.

— Лима, значит, — называет меня сокращённо и смотрит на мускулистую гору. — Спасибо, Дэрг. Можешь идти.

Охранник кивает и удаляется, а Мира Роум встаёт и выходит ко мне. На ней юбка ниже колен, закрытые туфли. Она обходит вокруг меня, останавливается так, что я вижу стального цвета глаза.

— Господин Дарлинг тебе рассказал, чем будешь у нас заниматься?

Усердно киваю.

— Условия контракта читала?

— Ну… В целом. Да.

— В целом? Значит, узнаешь на практике, — чуть усмехается Роум. — Тебе следует вот что запомнить. Лима. Здесь главная — я. Ясно?

Киваю ещё раз. Чего ж непонятного? Не так уж я и глупа. Видно же, по взгляду и голосу, что Мира Роум привыкла командовать. Строгая, сухая и властная. Надеюсь, что справедливая.

— Сейчас тебе покажут комнату. Там будешь жить. К работе приступишь завтра. Сегодня понаблюдаешь за другими девочками. Советую быть внимательной и всё хорошенько запоминать.

— Хорошо, госпожа, — улыбаюсь и шутливо делаю реверанс.

У меня прекрасное настроение. Сбывается заветная мечта. Как по волшебству в кабинет заходит помощница. Миловидная девушка в таком же, как у Миры костюме. Они перебрасываются короткими взглядами, и вот меня ведут по тому же коридору куда-то вглубь здания.

Мы поднимаемся по лестнице на второй, третий, четвёртый этаж. Там гораздо светлее. Коридор становится шире, много дверей. Крайняя боковая поддаётся нажатию, и я вхожу в комнатку с тремя кроватями и платяным шкафом.

— Будешь спать здесь, — говорит Лаи и показывает на койку в углу.

— Как здесь?

— Тебе не нравится комната?

— Но…

Усердно вспоминаю контракт. Нет. Там точно было написано про отдельную спальню. Может, помощница Роум что-то не поняла? А! Скорей всего, юрист им не всё рассказал. Улыбаюсь. От ошибок не застрахован никто. Произношу, как можно спокойнее:

— В договоре обещали отдельную спальню.

— Правда? — иронично спрашивает Лаи. — А ты её заслужила? Благодаря тебе у нас появилось больше клиентов или стала любимицей наших почётных гостей?

Опешив, смотрю на помощницу Миры. Это что же получается? Я невнимательно прочитала контракт?

— Расслабься, Лима. Не будь дурой. Тогда всё появится.

— А если нет? — вырывается прежде, чем успеваю подумать.

— А если нет, — Лаи улыбается. — Я тебе не завидую.

Хм… Её ответы немного портят мне настроение, но расклеиваться и пугаться — удел слабаков. Если бы я ещё у юриста узнала, что условия работы труднее, отказалась бы? Нет. Ни за что. Мне осточертела старая жизнь, и я готова на многое. Подумаешь, совместная комната? Значит, буду работать, стараться до тех пор, пока лучшее не станет моим.

Только вот… Что ещё я упустила в контракте?

Платяной шкаф делится на троих также, как и санузел. Кровать с удобным матрасом. По крайней мере, это лучше, чем старый вонючий тюфяк. Смотрю на вешалки с красивыми платьями своих соседок, полки с нижним бельём. Пальцы сами лезут и касаются переливающейся ткани, и меня обжигает нежной прохладой. Разве сравнить это с тем, что надето на мне? Снисходительную усмешку Лаи стараюсь не замечать.

— Завтра тебе принесут платья и туфли.

— А бельё?

— Тоже. Иди за мной, — приказывает помощница Миры.

Иди, так иди. Смирно следую за Лаи, пытаясь запомнить дорогу. Уверена, по ней на работу мне ходить каждый день.

Мы останавливаемся на пороге просторного зала, усеянного круглыми и квадратными столиками с креслами и небольшими диванами. Играет тихая, приятная музыка. Красиво, уютно, по-своему романтично. Нос щекочет терпкий запах цветов и неизвестных мне благовоний. Запах везде. Он не приторный и не навязчивый, но захотелось чихнуть. На краткий миг зажимаю ноздри, чтобы сдержать порыв. Мне везёт, и я не привлекаю внимание.

По залу снуют официанты с подносами, разносят бокалы с шампанским, закуски. За столиками сидят мужчины, некоторые из них не одни. Атмосфера располагает к общению.

Мне указывают место в тёмном углу. Оно очень удобно. Я вижу всё, что происходит в зале и в смежных помещениях для персонала. Самый настоящий наблюдательный пункт. Подозреваю, что этим местом пользуется сама Мира Роум, когда приходит с проверкой.

Лаи оставляет меня и идёт к одному из клиентов. Леварец определённо скучает. Широкоплечий и, похоже, высокий, он медленно пьёт крепкий напиток, похожий на виски. Его лицо довольно красиво. Впрочем, все леварцы такие. Какая-то особенность расы. Насколько красивы, настолько надменны, властны и даже жестоки. И в то же время до безумства щедры. Может быть, я ошибаюсь. Я никогда не общалась с леварцами, только слышала разные слухи. Захватчики никогда не появлялись в нашей общине. Люди для них примитивны.

Тем временем, Лаи останавливается возле мужчины, что-то ему говорит и слушает его крайне внимательно. Её голова уважительно склонена. Лаи улыбается, кивает и показывает на девушек, сидящих поодаль. Они — на круглом диване, смеются, болтают, кто-то курит кальян. Как будто подружки пришли сюда приятно провести время и отдохнуть. Все красивые. Настоящий цветник. Одна с ярко-красными волосами, другая с тёмной короткой стрижкой. Ещё одна белокурая в длинном, облегающем платье. Гость рассматривает каждую не спеша, показывает пальцем на рыжую. Лаи улыбается снова и принимает от клиента платок.

Спустя минуту она уже возле девушек. Я не слышу слов, вижу, как шевелятся пухлые губы. По выражению лица непонятно — о хорошем речь или не очень. Красноголовая пытается возражать, но, в конце концов, белый платок летит к ней на колени, и девушка взлетает с дивана. Она одёргивает короткий подол и с обаятельной улыбкой направляется к гостю. Хм… Значит, Лаи помогает клиентам выбирать себе спутниц на вечер. Интересно, с ней получится подружиться?

Рыжая подходит к леварцу, приветствует его и садится напротив. Они мило общаются и вот… По щелчку гостя ей приносят напиток. Похоже, крепкий. На точёном личике девушки мелькает тень сомнения и даже страха. Но мимолётная эмоция, как бесплотный мираж, сменяется благодушной улыбкой. Девушка смеётся и отпивает глоток.

Кажется, она встретила доброго приятеля и несказанно рада. Чего нельзя сказать о леварце. Он удручающе мрачен, смотрит на рыжую тяжёлым, подавляющим взглядом. Не знаю, что меня подталкивает, но я медленно поднимаюсь со стула и двигаюсь вдоль стены, прячась в тени. Мне хочется слышать, о чём они говорят.

— Вески. Я не понял? — недовольно звучит голос мужчины. — Ты мне отказываешь?

— Господин мой…

Красноголовая касается нежно его руки, поглаживает запястье, едва дотрагиваясь до смуглой кожи.

— Сидеть с вами за одним столом честь для меня. Я так счастлива, что могу поддержать вас, утешить.

— Тогда пей.

Хлёсткий приказ превращает улыбку Вески в вымученную и даже жалкую. Рыжая берёт свой стакан, в котором плещется тёмно-красная жидкость. Подносит к свету, словно любуясь игрой света на хрустальных гранях, и ласково произносит:

— Ракша очень крепкая, мой господин. Может быть, мне можно вина? Закажите бокал, как вы это делали раньше.

— Пей, — с нажимом произносит клиент. — Или проваливай.

Рыжая едва касается губами стекла и чуть-чуть отпивает. Её лицо искажается. То ли от боли, то ли от отвращения. Гость ещё больше мрачнеет, словно его обидели в лучших чувствах. Благодетелю явно не нравится, как реагирует девушка.

— Пошла вон! — вдруг рявкает он. — Ты мне противна.

— Мой господин! — вскрикивает Вески, бледнеет. — Даррим! Умоляю! Не будьте так жестоки! Я принимаю таблетки. Мне нельзя пить ракшу сегодня. Она словно всё выжигает.

— Я пришёл сюда отдохнуть, — цедит сквозь зубы леварец. — Своими болезнями ты мне настроение портишь.

— Пощадите!

— Пошла вон, я сказал! Иначе позову сюда свахи и расскажу ей про отказ.

От злости в мужском голосе даже мне становится зябко. По спине ползёт холодок. Вески слетает с кресла и спотыкается. Чуть-чуть не упав, она поднимается, и мы встречаемся с ней глазами. В её взгляде плещутся вызов и злость. Краткий миг, и рыжая исчезает. Понимаю, что мне надо за ней, и вздрагиваю от выразительного хмыканья рядом.

Кажется, меня застукали. Как-то я умудрилась отвлечься и забыть о присутствии гостя. Хмурюсь и поворачиваюсь. Нечеловеческие, смолянисто-чёрные глаза без белков кажутся мне дьявольски страшными. Дыхание перехватывает, сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди. Я отступаю, врезаюсь в стену. Холодная, меня отрезвляет, и я бегу вслед за рыжей. Только бы не запомнил!

Из вида не упускаю золотистое платье. Хочу получше всё разузнать. Откуда страх? Почему она вела себя так, будто рабыня? Почему леварец ей угрожал? Неужели за отказ любую из нас ждёт наказание?

Вески скрывается в коридоре, куда не ходят клиенты. Золотистое платье и красные волосы мелькают возле одной из дверей. Я иду следом за ней и останавливаюсь так, чтобы слышать женские голоса. В приоткрывшейся щели вижу сердитую Миру. Вески пытается объяснить, что случилось:

— Госпожа. Он решил, что хочет побыть один.

— Ты не удержала его интерес. Сколько минут ты пробыла рядом с ним?

— Десять, госпожа Мира. Я была с ним десять минут.

— И что он заказал?

— Ракшу. Себе. Мне. Я попросила вина. Он меня выгнал.

— А может ты ему отказала?

Черты лица Роум прорезаются и становятся глубже, острее. Негодование хозяйки переливается через край. Кажется, отказывать клиентам не принято.

— Ну что вы! — оправдывается Вески. — Как я могу?

— Ты пьёшь таблетки?

— Уже нет, госпожа, — голос Вески срывается.

— Врёшь!

Как выстрел звучит эта фраза вместе со звонким шлепком. Пощёчина. Бедной Вески влепили пощёчину. В горле становится сухо. Дерёт так, что хочется кашлять. Хватаюсь за шею рукой, чтобы себя не выдать, но хрип прорывается.

— А у нас гости! — громко и саркастично заявляет Мира, и дверь со всей силы распахивается.

Чудом успеваю отпрыгнуть, иначе ушиба не избежать. Роум суживает глаза, о чём-то думает, рассматривая меня с нескрываемым превосходством, а потом резко ударяет в ладоши.

— Лима! Подслушивать нехорошо. На первый раз, считай, я простила. Войди!

Трусливой кошкой медленно проникаю в комнату. На удручённую Вески стараюсь не смотреть. Мне неприятно, что я подглядывала за тем, как её унижают. Если честно, я бы лучше сбежала. Но осмелиться на подобное не могу. Так и стою каменной статуей, жду, когда всё разрешится.

— Так вот, — назидательно произносит Роум, чуть растягивая слова. — Нельзя говорить нашим гостям «Нет». И врать мне тоже нельзя. Я всё равно всё узнаю.

— Госпожа, — Вески пытается улыбнуться. — Больше не повторится.

— Конечно, не повторится.

Зловещая улыбка Миры продирает даже меня до костей. Вижу, как покрывается пятнами Вески. Пахнет чем-то опасным и неприятным. Подозреваю, что виновной грозит наказание.

— На стул!

— Госпожа!

— На стул! — жёстче говорит Роум. — Или я позову сюда Дэрга.

Мира берёт тонкий стек, и Вески встаёт на колени. Сначала я даже не поняла. Просто раздался свист, раздирающий воздух, и на икрах рыжей вспухла красная полоса. Потом вторая и третья. Меня тошнит, я не в силах смотреть. Если тут бьют за ложь и болезни, что будет за более серьёзный проступок? Вылетаю из комнаты, оглушённая, лишь краем сознания слышу горький смешок. Хочется бежать! Бежать вон из этого места! Что за дикость! Я выскакиваю к дверям зала и только сейчас замечаю девушек в плотных чёрных чулках. Мне становится многое ясно. Уверенность в мечте разбивается при виде этой картины. Небеса! Космос! Куда я попала?

Лихорадочно соображаю, куда бежать и где искать выход. Через зал? Боюсь, поймает охрана. Чёрный выход надо искать. Я ещё плохо ориентируюсь в клубе. Решаюсь на побег, но не успеваю сделать и шага. За спиной слышу Роум:

— Если сбежишь, тебя найдут, выпорят, потом вылечат, — с насмешкой произносит она. — Всё равно будешь работать.

— Я не обязана.

— Куда ты денешься? Ты подписала контракт. Аванс тебе уже перечислили.

— Аванс?

— Пять тысяч кредитов.

— Сколько?

Это же бешеная сумма! Я в шоке… Так разве бывает? Я не помню ничего про аванс. Как оказалось, я вообще ничего не помню, кроме фантазий об отдельной спальне, платьях, каблуках и белье. Стремление к лучшей жизни сыграло со мной злую шутку. Очень и очень злую. Что если я вообще подписала другие бумаги?

— А девственность?

— В твоих интересах её хранить. Иначе вылетишь отсюда с проблемами.

— А выходной? — цепляюсь за готовность к ответам, хочу всё до конца прояснить.

— Через два месяца усердной работы один точно получишь.

Закрываю глаза. Мне дурно. Получается, я фактически себя продала и стала почти рабыней? Дура! Дура! В голове бьётся раненой птицей мысль. Не могу ни о чём больше думать.

— Иди к себе, Лима, — произносит Мира. — На сегодня всё. Завтра твой первый день.