Консумация

3

3

Утром мне плохо. Как может быть плохо после похмелья. Похоже, так страдал отчим, когда искал остатки спиртного. Болит голова, жутко раскалывается, дико тошнит. Я плохо помню, как добралась до комнаты, с трудом разлепляю глаза. С трудом поворачиваюсь и смотрю на заправленную кровать. Там должна спать Эми, но её в комнате нет.

С губ срывается непроизвольный стон, но я всё же поднимаюсь и вижу Алим, сидящую за столом. Соседка сидит, подперев подбородок ладонями, о чём-то думает. Непонятно, спала она или недавно проснулась.

— Алим, — обращаюсь к ней. В висках стучит. — А Эми где?

— Она не вернулась сегодня, — сквозь зубы цедит соседка.

— Почему?

— Потому что кое-кто сбежал от клиентов.

— Я не виновата. Так получилось.

— Эми — моя подруга. А ты. Ты пришлая девка! — вдруг срывается в злобе Алим. — Чем ты лучше её?

— Я не виновата, — снова шепчу, сгорая от чувства вины. — Может, Эми вернётся?

Алим молча встаёт и уходит в ванную комнату. Я почти ползу к кувшину с водой. Выпиваю половину. Прохладная и вкусная, она живительным потоком смягчает всё внутри. Если так будет со мной каждый день… я через полгода стану похожей на отчима в поисках, где бы напиться. Мысли не нравятся, но и выхода нет. Контракт. Меня связал по рукам и ногам чёртов контракт.

До обеда я проходила с туманной, больной головой. Горячий суп чуть поправил здоровье. Мне лучше, но только физически. Алим меня избегает. Другие девчонки косились. Одна Вески чему-то загадочно улыбалась, словно радовалась, что я на своей шкуре прочувствовала все «прелести» доходных услуг.

— А вот и наша новенькая! Ну как здоровье? Ракша — тяжёлый напиток.

За спиной слышу хриплый, незнакомый голос, но повернуться не успеваю. Рядом садится бармен. Я видела его вчера вечером в зале. Он улыбается и вполне дружелюбен. Светлоглазый и светловолосый мужчина производит приятное впечатление.

— Я старался, — заговорщически шепчет он, наклоняясь. — Меня зовут Марк. Здесь работаю в баре.

— Я видела, — пытаюсь ему улыбнуться.

— А ещё ходят слухи, что я любовник хозяйки. Но ты слухам не верь. У нас с Мирой деловые отношения.

Пожимаю плечами. Мне-то что за дело до его увлечений? Свои проблемы надо решать. Смотрю в открытое лицо, обдумываю нечто другое. Что значит старался?

— Тебе понравилась ракша?

— Не знаю. У клиента была не такая.

— Правильно, — улыбается Марк. — Ты пила разбавленный сок. Считай, это авансом за нашу прекрасную дружбу.

Непонимающе смотрю на него. Как-то я не слышала от девушек, что бармен клуба дружит с ними и помогает сохранять ясность ума. Что он просит взамен? Долю чаевых? Информацию? Секс уж точно нет. Невинность ни одна не захочет просто так потерять.

— Вы что-то хотите взамен?

— А ты не глупа, — улыбается он и вдруг берёт меня за руку. — Не думай об этом. Ты — новенькая. Тебе тяжело. Новеньким я всегда помогаю. Жалею.

Вытаскиваю пальцы из горячей и влажной ладони. Улыбаюсь, не знаю, что думать. Чужая жалость мне не нужна. Жертвой быть не хочу. В бескорыстие совершенно не верю, но следует быть благодарной, хотя бы за вчерашнее. Пока что Марк ничего плохого не сделал. Представляю, если бы я напилась в самом начале! Ракша может срубить и слона. Это леварский напиток, от которого люди болеют. Что-то там есть в составе.

— Спасибо вам, Марк.

Тогда бармен встаёт, наклоняется ко мне и целует в щеку. Его губы сухие и жёсткие, как будто царапают кожу. Становится не по себе, хочется отпрянуть в сторону. Но может я усложняю? Особенно, если учесть всё, что было вчера? Вспомнить только, как меня лапал Даррим. Его ладони до сих пор ощущала на бёдрах, груди, животе. А тут какой-то незначительный, почти невинный поцелуй.

— Пожалуйста, Лима. Буду тебе помогать.

Он подмигивает мне и уходит. Я задумчиво смотрю на стол перед собой. Впереди новый вечер. Что он мне принесёт? Сложно будет или легко, но появится опыт. Следует научиться хитрости и относиться легче к приказам гостей. Может, больше смеяться?

— Лиама!

Да я пользуюсь популярностью! От размышлений отвлекает Лаи. Она смотрит на меня с лёгкой опаской, словно я чем-то болею. Хмурится, стоит без улыбки. Не могу понять, что натворила. Может, с Марком не следовало общаться или разрешать себя целовать?

— Тебя зовёт Мира.

— Зачем?

— Думаешь, мне об этом сказали? — фыркает Лаи. — Иди к ней. Нет. Лучше — беги.

Нет времени на размышления. Хочу верить, что меня ждут хорошие новости. Всё-таки гость вчера оставил сертификат на приличную сумму. Половины хватит перекрыть часть аванса. Тут важно что? Побыстрее стать независимой. Тогда штраф за отказ от контракта не так страшен. Денег хватит выплатить неустойку. Выполняю приказ и спустя несколько минут вхожу в знакомый кабинет с нехитрым убранством. За столом сидит Мира. Она степенно качается в кресле и вертит ручку перед собой. Погружена в мысли, крайне серьёзна. Пришлось кашлянуть, привлекая внимание.

— Наконец-то!

Роум встаёт, показывает на стул, одиноко стоящий в углу. Я медленно опускаюсь на жёсткую поверхность. Внутри появляется напряжение, нервы, как струнки. Ощущение необъяснимой тревоги разрастается сильнее.

— Непонятно, — задумчиво говорит Роум, — чем ты его зацепила?

— Кого? Даррима?

Мира напряжённо смеётся.

— Один очень и очень важный леварец заказал тебя на свидание.

— Свидание?

— Некоторым гостям мы не отказываем. Если они хотят встретиться с девушкой вне клуба, мы разрешаем, — медленно объясняет Роум. — За отдельную, очень высокую плату. Тебе повезло.

— Кто же меня… заказал?

— Его имя не велено говорить. Сейчас пойдёшь готовиться. Тебя осмотрит врач, привезут новое платье. Флай прибудет за тобой через два часа.

Новости меня шокируют. Становится нехорошо. Как-то сразу вспомнился вчерашний гость, разговор, пожелания Даррима рассказывать ему все подробности. Надеялась, что меня забудут, как досадную случайность, но, видимо, не повезло. В голове проносятся нехорошие сцены. Если в клубе можно сбежать, пусть даже это грозит наказанием, то как себя вести на чужой территории?

— А если клиент позволит лишнее?

— В твоих интересах остаться невинной, — прямо отвечает Роум. — Приедешь испорченной, поедешь в бордель. Отработаешь остаток аванса там.

Холодность и равнодушие хозяйки удручают. Никто и не собирается меня защищать. Да и какие права могут быть у девчонки с улицы, которая не разбирается в юридических тонкостях? Желание клиента выглядит как приговор. Навряд ли я смогу легко выбраться из публичного дома, сохранив при этом здоровье, как физическое, так и душевное.

— Справишься, — чуть мягче говорит Мира, — останется клиент довольным, получишь премию и отдельную комнату.

Пристально смотрю в окно. Заманчивое предложение, угу. И раз уж так складывается, нет смысла страдать. Жаль опытности не хватает и посоветовать дельное некому. Что ж. Буду естественной, вести себя так, как умею. А там, как получится.

Два часа пронеслись в мгновение. Меня искупали, втёрли душистые масла, причесали, и вот я уже сижу в флае, подлетающем к огромной тёмно-серой махине. Матовый цвет не отражает солнечных лучей, корабль выглядит, как сизая осенняя туча. База леварцев. Говорят, что внутри таких находятся целые города и свой климат. Мне страшно и любопытно. И неизвестно какое чувство сильнее.

Синее, облегающее платье еле прикрывает попу, низкое декольте, наоборот, открывает грудь. Волосы оставили распущенными, только чуть-чуть завили. Тереблю подол платья, дышу через раз. Просто не всегда получается сделать вдох глубже. И жду. Жду встречи с ним. Ладони потеют, когда двери флая открываются, и в глаза бросается яркий неоновый свет.

— Выходи, — довольно грубо приказывает пилот со светло-серыми волосами, а я внезапно и резко успокаиваюсь.

Выбора-то всё равно нет. Зачем нарываться на гораздо большие проблемы? Вздёргиваю подбородок и выхожу прямо на свет, щурюсь. Мы находимся на просторной площадке по размерам сопоставимой с площадью нашей общины.

— За мной!

Мужчина в униформе леварцев показывает направление. Я иду следом за ним, рассматривая внутреннее убранство базы. Много стали, блеска, стекла, покрытого странным узором. Витиеватый орнамент похож на древнюю письменность. Подобную нам показывал в альбоме школьный учитель.

Меня оставляют одну в помещении со стёклами от пола до потолка. Нет ни стульев, ни дивана, ни стола. Ничего. Только пустота и тучи на горизонте. Не спеша приближаюсь к окнам и заворожённо смотрю на город. Высотные дома, похожие на остроугольные скалы, снующие по воздуху флаи, где-то внизу машины. Людей не видно совсем. А напротив меня, рукой подать, светит круг красного солнца. Прикладываю ладони к стеклу…

— На твоём месте я не стал бы так бездумно касаться поверхностей.

Усмешка в мужском голосе не оставляет сомнений. Стекло растворяется, и меня обдаёт волной холода. Под ногами открывается пропасть. Теперь я не в комнате, а на опасном балконе. Резко отшатываюсь, чтобы не упасть, разворачиваюсь и вижу леварца. Того самого, который вчера оказался в клубе случайно.

— Нравится вид?

Промозглый ветер прекращается также внезапно. Значительно потеплело. Между пропастью и мной вновь стена, но интересней другое.

Мужчина. Хозяин. Главный здесь — вне сомнений. Расправив плечи, правитель стоит напротив и не спешит подходить. На мужественном лице снисходительность. Определённо он знает, какое впечатление производит. Я не исключение, потому что поражена им в самое сердце. В чёрных глазах леварца стынет глубокая тьма. Ровные губы кривятся. Ловлю себя на мысли, что мне улыбаются.

Не выдерживаю, опускаю голову.

— Господин?

И вздрагиваю оттого, что леварец касается моей щеки и ведёт пальцем по ней. Чувствую тёплое давление и не знаю, что делать. Дыхание замирает от того, что внутри рождается странное приятное томление. Низ живота и ноги наливаются тяжестью от подавляющей власти мужчины. Хочется доверять ему, во всём слушаться. Настолько сильный ведь не обидит? Хочется вкусить его защиты, выполнять всё, что он скажет.

— Лиа-ма, — мягко произносит правитель. — Тебе говорили когда-нибудь, что ты очень красивая?

Качаю головой еле-еле. Разве слова отчима или дворовых пацанов, что я — ладная, в счёт? Да, засматривались на меня раньше, пытались встречаться. Но я береглась и никого из нищих ухажёров к себе не подпускала.

Другое дело, правитель! Тот, кто достиг высоты, у которого есть всё и даже больше. Вот он заинтересовался мной. Зачем? Пока непонятно. Но если говорит, что красивая, значит, я понравилась ему. Так?

Ласковая улыбка становится шире. Быстрый взгляд на мужское лицо, и снова прячу глаза. Пальцы дрожат от волнения. Близость с ним невыносима. Чувствую себя крохотной, слабой.

— Скажи, Лима. У тебя есть какое-нибудь желание?

Не верю ушам. Он так добр и серьёзен. Решаюсь открыть ему самое заветное, свою душу. Мне хочется поделиться с ним.

— Мечтаю увидеть рассвет.

— Рассвет?

Господин, похоже, удивлён. Он чуть прищуривается, пытается уловить смысл, понять. Смотрит на меня очень внимательно, выжидает.

— Тот, который был раньше на Зе… Тере ещё до новых времён.

— Всего лишь рассвет?

Правитель хмыкает, а потом смеётся.

— Наивная, юная Лима, — произносит он. — Я могу исполнить любое твоё желание. А ты мне говоришь про рассвет… Скажи. Что хочешь ещё? Может, что-то более важное? Деньги, другое жильё, лучшие условия, образование?

— А что надо отдать взамен?

Мой голос звучит очень тихо. Так тихо, что, кажется, его слышу лишь я. Хорас Ашиль молчит. Он обходит меня и останавливается сзади. Так близко, что я слышу мужское дыхание. Где-то около уха. Где-то возле виска. Руки правителя ложатся мне на предплечья, сжимают их нежно и ласково.

— Ты не глупа. Давай, буду честным. Ты станешь моей. Ведь я понравился тебе, так?

— Я вас совсем не знаю, — продолжаю шептать, словно боюсь спугнуть наваждение.

Очень сладко говорит леварец, предлагает настоящую сказку. Так легко и просто, будто цель у него — радовать нищих девушек из общины. Насекомых тоже привлекает нектар плотоядных цветов. Вкусно пахнут, ярко цветут, только несут в себе смерть.

— Узнаешь.

Набираюсь наглости, воодушевлённая предложением.

— Но почему вы решили, что нравитесь мне?

— Твоя кровь переполнена предвкушением. Ты дрожишь. Тебе нравится сила, а я могу защитить.

Руки леварца уверенно и плавно скользят по локтям, запястьям, крепко сжимают ладони. От тепла и странных ощущений в теле появляется напряжение. Кажется, я хочу согласиться. Лишь бы он не останавливался, продолжая нехитрую ласку. Пусть бы дальше ласкал.

В тумане, какой-то сладкой пелене разворачиваюсь. Тьма в мужских глазах разрастается, поглощает меня, заставляет забыть обо всём. Господин наклоняется ниже. Его губы так близко. В мерном дыхании улавливаю запах лайма.

— Ты согласна стать моей, Лима?

Смотрю в глаза чужака. Он ждёт ответ. Отказать почему-то боюсь, но и согласиться мне страшно. Как-то уж слишком всё хорошо и красиво. Даррим говорил, что таких, как я, много. В любовь правителя с первого взгляда не верю.

— Может, ты голодна? Пойдём, я тебя накормлю.

Киваю. Мне, правда, нужно время понаблюдать. Радуюсь, что Хорас Ашиль сменил тему, не тащит меня в постель, даёт возможность подумать.

Следую за ним в соседний зал, где уже накрыт круглый стол. Стеклянная стена с видом на город вновь притягивает внимание. Вдоль стены много светло-жёлтых растений. Яркий, жизнерадостный цвет крупных листьев поднимает настроение, и серость выглядит не такой унылой и мрачной. Здесь даже уютно.

Хорас Ашиль приглашает присесть, что и делаю, устраиваясь на краешке стула. Намереваюсь молчать, слушать, смеяться, если клиент вдруг пошутит. Когда в моём стакане появляется ярко-красный напиток, со вздохом чуть прикрываю глаза. На миг. Ракша. Чёртова ракша! Почему снова она?

— Что-то не так? — спрашивает господин.

— Всё хорошо.

Беру в руки стакан. Достаточно одной порции, чтобы стать пьяной. Надеюсь, правитель не будет настаивать и заставлять меня пить? Под испытующим взглядом отпиваю глоток. Маленький. Очень маленький. Алкоголь обжигает, сразу бьёт в голову. Вижу, как Хорас Ашиль с довольной улыбкой кивает.

— Ну что ж, Лиама, — произносит он. — Давай, поговорим. Расскажи. Что ты знаешь о текущем мироукладе. Знаешь, кто я?

— Вы — правитель континента Еврикии. Один из пяти соправителей Теры.

— Прекрасно. Что ты знаешь об Анитаре?

— Там льды и никто не живёт. Континент не управляется.

— Знаешь ли ты имена других соправителей?

— Знаю. Мне перечислить?

— Не нужно. Лиама, пей.

Ашиль прищуривается, и мне приходится взять стакан. Новый мелкий глоток. Надо что-то придумать. Ни в коем случае нельзя напиваться. Если перестану контролировать себя, сразу наделаю глупостей.

Неожиданно господин поднимается из-за стола и подходит к окну. Пользуюсь возможностью и выливаю ракшу в цветок. Так учили девчонки. Самый лёгкий и безопасный способ сохранить в сознании ясность. Ещё хочется есть, но без разрешения не могу ничего взять с тарелки. Нарезанное мясо, сыры, овощи заставляют выделяться слюну, желудок сводит от голода.

— Ты умеешь бегло читать и писать?

— Умею.

— Понимаешь леварский?

— Нет.

Господин поворачивается, и я набираюсь отваги.

— Могу я что-нибудь съесть?

— Ешь.

Аккуратно тянусь к мясу, подцепляю вилкой кусочек. С наслаждением впиваюсь в волокна. Это мясо я раньше не пробовала. Вкусно, аж жуть. Сейчас важнее заполнить желудок, тогда и ракша не будет действовать, как ядовитый дурман. Цветы немножко жалко, отблагодарить бы их за поддержку. Взгляд падает вниз и с ужасом замирает на листьях. Нижние стремительно синеют, видно, как по жёлтым стеблям медленно поднимается сок. Небеса! Что происходит с цветком?

— Лиама. Ты что же? Решила споить ракшей кардею?

Боюсь даже смотреть на правителя. Его сердитый тон расставляет всё по местам. Хвалить точно не будет, скорее, накажет. Хоть бы оставил в живых. Перебираю в голове все молитвы, облизываю пересохшие губы.

— Простите, — шепчу.

— Зачем ты это сделала, девочка? — грозно спрашивает Ашиль. — Ты пренебрегаешь моим гостеприимством?

— Простите.

Тогда он наливает ракшу в стакан. Леварец стоит между мной и цветами, свидетельством позорного провала. Черты его лица потяжелели, правитель раздосадован. Он явно сдерживается. В чёрных глазах вспыхивают золотистые точки. Страшно. Красиво. Зрелище завораживает и отвлекает от сути.

— Возможно… — растягивая слова говорит Ашиль, — я закрою глаза… на дерзкое оскорбление.

Молчу, сильнее втягиваю шею в плечи. Понимаю… Я должна быть смелее, сказать ему в лицо, что ракша не напиток для молоденьких девушек, а гостеприимством тут и не пахнет. Ему что-то надо, поэтому он такой… Слова рвутся из души, но застревают в горле. До сих пор помню о правилах и хочу жить.

— Пей! До дна!

Жёсткий приказ вынуждает. Подчиняюсь и опрокидываю залпом целый стакан. Огненная жидкость вливается в горло, обжигает всё, проваливается лавой в желудок, бьёт сразу в голову. Всё тут же расплывается перед глазами. Почти не чувствую, как пальцы господина впиваются в подбородок. Он поворачивает моё лицо.

— Молодец, Лима.

Внутри раскручивается ветряная воронка. Там настоящий торнадо. Мне дела нет до леварца, потому что сильно тошнит. Он ещё что-то спрашивает. Мычу нечленораздельный ответ, хочу сбежать, но силы куда-то пропали. Я пьяная. И съеденное мясо, ракша изливаются прямо из рта. Меня рвёт прямо перед собой. Лицо правителя искажается, он отшатывается. Искреннее отвращение фактически подписывает мне приговор. Убьют. Теперь точно убьют.

Дикий ужас сковывает сознание. Я закрываю глаза и куда-то проваливаюсь. Хотя понятно куда. Становится просто темно.