Королева красоты

Глава 12

Как же я обрадовалась! Но теперь другая тревога охватила сердце. Я боялась спросить, кто оказался этим убийцей. Мое воображение рисовало коренастого парня с карими, близко посаженными глазами. Я думала о Лукасе.

— В новостях показывали, — продолжал отец. — Оказывается, он сбежал из тюрьмы.

Я затаила дыхание.

— А Симона? Про Симону что-нибудь говорили?

Отец нахмурился и покачал головой.

— Ни слова не было.

Я опустилась на черный кожаный пуфик.

— Ну, все-таки уже легче. Все-таки убийца уже за решеткой, — убеждал меня отец.

— Ладно. И на том спасибо, — вздохнула я и отправилась на кухню. Мне хотелось чего-нибудь пожевать, и я открыла холодильник. Выдвинула ящик для овощей. Нет, я, конечно, не овощи собиралась жевать. Просто там мама прятала шоколад от отца. Последнее время он пристрастился к шоколаду и уже отрастил себе приличное брюшко.

Я выудила здоровенную плитку хрустящего шоколада, налила большой стакан обезжиренного молока и уселась за стол. Глупо, конечно, пить обезжиренное молоко и заедать его шоколадом, но все-таки чуть-чуть меньше калорий получается за счет молока... Что же касается шоколада — он всегда действовал на меня успокоительно. Помню, я как-то читала, что, во-первых, к нему опасно привыкать, а во-вторых, он создает у тебя ощущение, что тебя любят. На себе убедилась, что так оно и есть.

Я откусила кусок побольше и включила маленький кухонный телевизор.

206

Шли десятичасовые новости. Передавали прогноз погоды.

— Итак, дожди, дожди и опять дожди, — виновато улыбался синоптик.

— Спасибо, Тони! — поблагодарил его диктор и повернулся лицом к камере. — Что ж, завтра будет не суше, но, по крайней мере, безопаснее. Еще раз о главных событиях: в Шейдисайде пойман человек, подозреваемый в убийстве!

Я прильнула к телевизору. Повторяли кадры, где убийцу ведут в шейдисайдский участок полиции.

Арестованные, как правило, закрывают лицо, когда их снимают. Но этот был какой-то ненормальный. Он смотрел прямо в камеру. И улыбался. У него не было нескольких зубов, отчего улыбка казалась еще более отвратительной. Убийца был маленького роста, тщедушный, но с жилистыми татуированными ручищами. Такими, пожалуй, можно было отправить на тот свет и Тину, и Стэси, и Симону.

— Зачем вы это сделали? — выкрикнул какой-то репортер, проталкиваясь через толпу и стараясь просунуть микрофон как можно ближе к убийце.

Полицейский пытался оттереть его в сторону, а адвокат арестованного осадил шустрого журналиста:

— Никаких вопросов!

Но убийца остановился и широко улыбнулся, обнажив желтые, испорченные зубы.

— Сделал что? — переспросил он, корча из себя святую невинность.

— Убийца! Убийца! — пронзительно визжала какая-то женщина за кадром.

Перед входом в полицейский участок убийца повернулся и, продолжая улыбаться, помахал всем рукой. Его маленькие глаза хитро поблескивали.

Я выключила телевизор. Не надо мне было все это смотреть. Теперь, как подумаю о Симоне, все будет вспоминаться эта рожа убийцы. И улыбочка, будто говорящая: «Ну, погоди, придет и твой черед!»

Я поднялась наверх, почистила зубы, насухо вытерла волосы и легла в кровать. Выключила свет и стала разглядывать фосфоресцирующие звезды, которые сама наклеила на потолок. Обычно они действовали на меня успокаивающе. Но только не сегодня. Время было позднее, а у меня — сна ни в одном глазу.

Может, папа прав? И все-таки уже стало полегче? Может, уже вообще все самое страшное позади? Вопросы мешались в моей голове, мешались, пока я не провалилась в сон.

Но спала я недолго. Меня разбудил громкий настойчивый стук в дверь на первом этаже.

Я уселась на кровати и посмотрела на часы. Почти полночь.

Может, мне приснилось?

Нет, это был не сон. Я прислушалась: вдруг все-таки показалось? Громкий стук вновь взорвал тишину. Я вскочила с кровати и, набросив халат, выбежала из комнаты.

Тут же наткнулась на сонную маму, а папа уже стоял у пульта охранной сигнализации и сбрасывал код, чтобы можно было спуститься вниз, не пугая округу диким воем сирены. Испуганно переглянувшись, мы все трое спустились вниз.

Отец открыл входную дверь.

На крыльце стоял сурового вида полицейский. Но его интересовал не столько отец, сколько именно я.

— Это вы Элизабет Маквей? — спросил он.

— Я.

— Вы были сегодня вечером у Рейчел Уэст?

Мои родители, как по команде, повернулись и с удивлением посмотрели на меня.

— Да, — ответила я.

— Гм... Боюсь, нам есть о чем с вами побеседовать. Вы были последней, кто видел ее живой.