Королевства Глубин

ВЫКОВАННЫЙ В ОГНЕ Клейтон Эмери

- Взять их, красавцы! Сметите их в море, мои смельчаки!

Крича, размахивая кортиками и скимитарами, пираты хлынули через борт. Перемахивая со своего дромона на торговый ког, разбойники заполонили шканцы, шлёпая босыми ногами по палубе.

На шканцах же сгрудились капитан и старпом, пытавшиеся подбодрить дюжину матросов. Простые торговцы не горели желанием сражаться.

Осторожно карабкаясь через пенящееся, беснующееся пространство между судами, на палубу захваченного корабля перебрался огромный предводитель пиратов, тут же осыпавший своих головорезов ураганом слов. Сердце Льва больше не бился с врагами лицом к лицу, а держался позади, присматривая. Кто-то ведь должен следить и за кораблями, в конце концов, не то они и на мель могут сесть.

- Взять их, мои бесстрашные дети! – понукал он. – Стремительное нападение – короткое сражение!

Завывая, тридцать пиратов разделились на две группы, словно волки, и взлетели по коротким лестницам на квартердек. Если повезёт, торгаши от ужаса побросают оружие и сдадутся. Сердце Льва обратил внимание на капитана торгового судна, худого мужчину с чёрной бородой, который, похоже хмурился с самого рождения, а также на то, что лицо старшего помощника было всё в татуировках, как у пустынного кочевника. Другая лестница тоже охранялась, гибкой женщиной в светло-розовых и жёлтых одеждах. Такие люди всегда означали проблемы.

С абсолютной уверенностью – такой же, как в том, что ему не нужно платить налоги – он понял, что корабельные офицеры предложат пиратам простую и добрую схватку.

Один из захватчиков махнул саблей, пытаясь отбросить оружие старпома в сторону, но похожая на ствол дуба рука без усилий парировала. Пират взвизгнул и отпрыгнул с окрасившимся в красное бедром. Стеснённый узкой лестницей, другой пират полоснул кортиком по рёбрам защитника, но и этот удар был отражён – на этот раз помощник пустил кровь из предплечья. Внизу на шкафуте Сердце Льва сыпал бесполезными распоряжениями. Ну почему его команда никогда ничего не слушает на тренировочных боях? Предводитель был рад увидеть, что высокий пират наконец-то пробрался мимо сообщников и с силой ткнул абордажным копьём. Старпом уклонился было, но натолкнулся на стоявшего рядом капитана. Копьё пробило его горло. Офицер упал, заливаясь кровью и обрызгивая ею врагов.

Пираты триумфально заорали и бросились по скользкой красной палубе к длинноногому капитану. Тот орудовал поношенным скимитаром и маленьким круглым щитом с шипом в центре. Яростным замахом отогнав двух наседавших пиратов, он бросился на третьего. Быстрый удар прорезал запястье бедолаги до кости. Кровь забила фонтаном, он заорал, но в тот же момент его товарищ толкнул его плечом. Раненый влетел в капитана кога, сковывая его движения. Кто-то подцепил абордажной пикой его ногу. Лишившись опоры, офицер свалился на спину, и тут же две быстрых как кошки пиратки вонзили клинки в его живот и горло. Видя, что их командиры мертвы, матросы уже начали бросать ржавые мечи и сабли, под уханье пиратов.

- Отлично! Ваш капитан гордится вами! – кричал Сердце Льва.

Он мельком проверил, как движутся корабли. Пиратский дромон – длинное, подвижное многовесельное судно с косыми парусами под названием «Акулий Клык» - было притянуто к когу крепкими канатами с железными цепями и крюками на концах. Сцепленные суда качались и рыскали с подветренной стороны большого острова к югу. На Тарсульте, острове в Сияющем Море, имелось много каменистых расщелин, к рассвету залитых густыми тенями – превосходное место для устройства засад на морских путях. Волны разбивались брызгами, сталкиваясь с побережьем, заросшим морскими водорослями. Впереди был ещё целый день сияющего солнца, и капитан пиратов ликовал. Они обчистят это судёнышко и успеют скрыться ещё до заката.

Оружия у Сердца Льва не было, лишь полая латунная трубка, которой он размахивал, подбадривая команду:

- Поднажмите, сыны и дочери семи дьяволов! Будьте как короли-завоеватели! Нашлите на них… Э? А, погонщик верблюдов меня подери!

В мгновение ока вторая стая пиратов наткнулась на тигрицу.

Подвижная женщина в розовом и жёлтом – цветах Налло-хала, Флота Калифа Калимшана – преграждала выход со второй лестницы. Белый пробковый шлем, обёрнутый сиреневым тюрбаном и с обитым латунью «клювом», выдавал в ней лейтенанта Имперских Морских Сил. Она орудовала прямым мечом, словно какой-нибудь северянин, а глаза пылали огнём, когда она кричала: «Во славу Калифа!»

Внизу, на средней палубе, застонал Сердце Льва. Похоже, придётся применить латунную трубку, несмотря на риск сжечь судно до самой ватерлинии. Неужели теперь никто просто не сдаётся?

На лейтенанта наседал здоровый пират по имени Тасин, известный своей любовью к дракам и умением обращаться с мечом. Он ухмыльнулся, делая обманный финт своим кортиком, и рассчитывая отвлечь офицера этим трюком. Но пока он изображал удар, женщина ударила по-настоящему. Беспощадный, словно коготь дракона, её прямой меч скользнул по костяшкам нападающего и рубанул того по колену, беспечно выставленному вперёд. Нога Тасина подогнулась. Как только огромный пират наклонился к раненому месту, лейтенант полоснула его по шее. Кровь устремилась в небо и забрызгала блузу и куртку воительницы.

Ещё один пират, точнее пиратка, атаковала, когда лейтенант разделалась с первой жертвой. Она присела так низко, что её ягодицы буквально мели по палубе, и ткнула оружием вверх, метя в живот соперника. Но клинок офицера, быстрый точно мысль, с такой силой упал сверху, что сабля пиратки зацепила кончиком доски – а затем прямой меч отскочил обратно. Пиратка успела увидеть, как остриё летит в её лицо, словно стрела, прежде чем оно пронзило глаз и мозг.

Нырнув и используя трупы как баррикаду, лейтенант указала мечом на внезапно отступивших пиратов, насмехаясь:

- Ну подходите, шакалы! Дайте себя лизнуть железному языку бойцов Империи!

- Ильматер меня создал, чтобы вечно я страдал, - вздохнул Сердце Льва. Атака его пиратов заглохла – и могла даже провалиться, если вражеские матросы соберутся вокруг этой дьяволицы. – Но Шаресс благоволит тем, кто любит жизнь.

Подняв металлическую трубу, Сердце Льва навёл её на уклоняющуюся и финтующую женщину, затем провёл пальцами по всей длине, произнеся: «Ас`тал рифа!»

Словно из брюха вирма, из полой трубы вырвалось пламя, собравшееся затем в сферу и с шипением прорезавшее воздух. Будто кусок горящей смолы размером с кулак, огненный шар отскочил от шлема лейтенанта. Сиреневый шёлк вспыхнул – как и короткие светлые волосы под ним. Запаниковав, женщина сбросила горящий шлем, и, в свою очередь, попала под скользящий удар саблей по голове. Она упала лицом в кровь.

Но снаряд Сердца Льва сработал слишком хорошо. Огненный шар срикошетил от крепкого шлема и запутался в мешанине просмоленных канатов и юферсов стоячего такелажа. Смола затрещала и вспыхнула, словно сухая лучина. Краска на деревянных частях пузырилась, облезала, дымилась, скукоживалась и, наконец, занималась пламенем. За какие-то секунды огонь поднялся по оснастке и поджёг парус на бизань-мачте.

- Пожарная тревога! – завопил один из пиратов.

Мгновенно все матросы начали рубить штаги, чтобы опустить парус. Команда торгового судна присоединилась к ним, молчаливо сдавшись – пожара на судне в открытом море боятся все. Оскальзываясь в крови, они вытаскивали кофель-нагели, освобождая бегучий такелаж. Освобождённый, хлопающий и увлекаемый ветром пылающий парус перемахнул через гакаборт и с шипением исчез среди волн. И пираты, и торговцы спустили за борт ведра на верёвках, затем выплеснули на палубу, гася шальные искры. Кровь смешивалась с морской водой и выливалась через шпигаты.

Как только чрезвычайная ситуация была ликвидирована, а все участники перевели дух, Сердце Льва, пыхтя, поднялся по короткой лестнице на шканцы. Будучи обладателем великолепной чёрной, расчёсанной и надушенной бороды – к тому приправленной сажей, чтобы скрыть седину – предводитель пиратов также носил просторную красную рубашку, сглаживавшую размер его пуза, синие брюки до колен и широкий шёлковый золотистый шарф, подходивший по цвету жёлтому тюрбану.

С распростёртыми руками он объявил:

- Джентльмены, леди! Братья и сёстры Солёного простора! Сами Боги решили отдать нам во владение ваше достойное судно, и так и случилось. Не стыдитесь того, что сдались. Скажите, кто из вас главный?

Капитан и старпом лежали мёртвые, поэтому обеспокоенные матросы повернулись к седеющему мужчине с серебристой бородой и шрамом на щеке. Как и большинство остальных матросов, он носил залатанные мешковатые штаны и простую крепкую рубаху, но на груди красовался красный кожаный жилет, расшитый драконами и красавицами с глазами как у ланей. Сердце Льва заметил, что многие матросы носили подобные экзотические наряды. Очевидно, корабль возвращался откуда-то с очень далёкого востока.

- Меня звать Боллус, достопочтенный сэр, простой боцман «Восьми Молний» из Калимпорта. Двести шестьдесят четвёртый день хода из Козакуры. Вы ведь не будете нас убивать, уважаемый капитан? Нам было приказано защищать судно, надеюсь, вы не в обиде?

- Э? А, нет-нет, убивать не станем, - Сердце Льва был погружён в собственные мысли. Во имя Небесного Отца, где же лежит эта – как он её назвал, Коза-куура? Какие же чужеземные товары здесь могут находиться! – На самом деле, мы всегда приветствуем новобранцев, поэтому у вас есть выбор – присоединяйтесь или высадим на берег. Не спешите, подумайте. И тем временем подчистите тут всё, будьте добры. Бухтуйте канаты, поднимайте паруса, драйте палубу. Занятый моряк – счастливый моряк.

Обрадовавшись пощаде, матросы принялись за работу. В первую очередь за борт отправились тела павших пиратов и торговцев – как только с них сняли всё оружие, украшение и одежду, годную к продаже.

Один из пиратов удивлённо вскрикнул, обнаружив, что лейтенант ещё жива. С откинутой головой, с текущими изо рта слюнями, её приволокли к капитану пиратов. Слегка обожжённые щека и шея сочились липкой жидкостью, а волосы с одной стороны полностью сгорели. Сердце Льва приметил их светлый оттенок и гладкую кожу с тёмным загаром. Вероятно, из рода чужеземных наёмников, она тем не менее была истинной дочерью пустыни. Типично для калишитов, чьи представители были объединены наследием смешанной крови.

- Перерезать ей горло, капитан? – спросил пират. – Она убила Тасина и Нурех.

Сердце Льва прищурился, раздумывая.

- Это небольшая потеря. Тасин всех задирал, а Нурех мухлевала в картах. Нет, думаю лучше приковать её к веслу. Если доживёт до порта, возможно, флот её выкупит.

Внизу на шкафуте Харун, пиратский старпом, сорвал парусину с люков, намереваясь изучить груз. Этот торговый ког был судном общего назначения, с подвижными переборками в трюме, широкий словно деревянный башмак, с роскошью прямого паруса. «Восемь Молний» с лёгкостью могли заплыть за пределы Фаэруна – и очевидно, так и сделали.

- Капитан! Вам лучше на это посмотреть! – крикнул Харун.

Широкоплечий и смуглый, первый помощник предпочитал носить чёрные подкрученные усы, уложенные пчелиным воском – возможно потому, что его макушка была лысой точно швартовая тумба. Будучи представителем власти на пиратском корабле, широко известном своей недисциплинированностью, он всегда говорил как будто с отвращением, но сейчас его слова прозвучали особенно горько. Со вздохом отметив нелёгкую долю капитана, Сердце Льва спустился по лестнице.

- Гляньте на эту дрянь.

В зияющем трюме виднелись ряды бочек, нагроможденные поверх других бочек. Члены команды выволокли дюжину из них на палубу, но внутри всех, судя по одинаковым подписям на торцах, было одно и то же. Харун своим железным ножом выковырял пробку и набрал жидкость в ладонь. Она была прозрачной и слегка золотистой, словно вино из Глубоководья.

Сердце Льва погрузил палец, затем понюхал. Жидкость слабо пахла обожжённым мёдом, смешанным со скипидаром или кедровой смолой. Оживившись, вождь пиратов коснулся языка – жгло не хуже острого перца.

- Что это?

- Высеките меня как пса, если я знаю, - нахмурился Харун, махнув намозоленными руками. – Но там этого полно. Три полных отсека. В каюте капитана нашлись шёлк и серебро, ещё больше этих шутовских одёжек и расписанная посуда, забери Огма моё зрение. Мы сможем продать их и выручить небольшое состояние, но вот бочки… бочки бесполезны.

Сердце Льва помахал латунной трубкой, подзывая Боллуса. Легко шагая, пленный боцман покачал головой.

- Приношу тысячу извинений, господа, и прошу сотню прощений, но мы тоже не знаем, что в этих ёмкостях. Наши капитан и старпом хранили это в тайне. Они владели частью судна, поэтому и защищали его так яростно, а мы, простые матросы, получаем жалованье по дням. Нам это знание они не доверили, и никто из нас не знает козакурский. Я думаю, это выжимка из риса, или сок сахарного тростника, или всё вместе. Капитан утверждал, что продаст это в Калимшане за одну ночь, но каким образом – этого не знаем.

- Где корабельный журнал?

- Снова тысяча извинений, но капитан выбросил его за борт, когда вы напали. Обложка со свинцом, так что он давно затонул.

- Тайный груз из неизведанной страны… - Сердце Льва снова понюхал кончики пальцев. – Не лак, не уксус. Возможно это масло для ламп, наподобие спермацетового, добываемого в Лускане из китовой ворвани.

Пираты сгрудились, оценивая свою удачу, но теперь выглядели хмуро. Некоторые из них тоже окунули пальцы в странную жидкость.

– Слишком жидкое для масла, - предположил один.

– Наверно, испортилось в трюме, протухло на жаре, - высказался другой.

– Если на вкус – дерьмо, значит, это лекарство.

– Кэп, а вы бочку потрясли? Может оно, того, по слоям, как верблюжье молоко.

– А может это верблюжья моча.

– Весь наш путь проклят, - прорычал Харун. – Без связей владельцев в Калимпорте мы это никогда не продадим. Кто купит то, что даже сам торговец не знает, что именно. С учетом подготовки запасов еды и воды, и покупки новых парусов, с этими жалкими крохами мы никогда не сможем отбить затраты. Тоже мне пираты. Даже грабежом заработать не можем!

Про себя Сердце Льва согласился. За последние три месяца морская торговля необъяснимо затихла – даже оживлённый торговый путь из Тарсульта в Альмрейвен выглядел заброшенным. Капитан пиратов знал - ещё несколько недель неудач, и его команда станет озлобленной и неугомонной, виня во всём своего предводителя. Затем на всеобщем голосовании Сердце Льва сместят с поста – если, конечно, до этого ветреной ночью насильно не препроводят за борт.

Да, вздохнул он, пиратство стало опасным промыслом. В особенности с того момента, как он перестал носить саблю. К тому же процветание, отразившееся на талии, также замедлило его. Теперь он предпочитал тренировать свой ум, иногда экспериментируя с разными мистическими безделушками. Так он стал владельцем латунной трубки, плюющейся огнём, которую он приобрёл на рынке Мемнона, города под влиянием ифритов. Она оказалась полезным оружием, хотя некоторые члены экипажа считали магию уделом слабаков, и намекали, что их капитан мог бы преуспеть в какой-нибудь другой профессии. Например, в гербарном деле или в рыбоводстве…

Итак, снова вздохнул Сердце Льва, лучше предпринять какие-нибудь капитанские действия прежде, чем в головы его бойцов закрадутся сомнения. Топая по палубе, он подмечал миллионы деталей, которые всегда должен держать в уме моряк. Оба корабля всё ещё были соединены железом и пенькой. Благодаря отливу они дрейфовали в безопасности далеко от скал Тарсульта. День едва начался – его вместительный желудок громко требовал завтрак – так что у них было много времени на работу; но что же делать дальше? Отдать приказ на перемещение этих загадочных бочек на «Акулий Клык» или просто выбросить их? Без их тяжести «Восемь Молний» полетит налегке. Может быть, если закрасить название и отвести корабль в Сулдольфор, он сможет получить лёгкие деньги и утихомирить команду? Если только судно уже не побывало в этом порту, где тогда будет тотчас же узнано.

- Хой, капитан! Прошу прощения, но наша розовая тигрица хочет поговорить.

Сдерживаемая двумя коренастыми корсарами, обожжённая, окровавленная и потрясённая, лейтенант по-прежнему не признала поражения, зарычав на предводителя пиратов, и вправду напоминая бешеную хищную кошку:

- Ты что, идиот? Зачем вы, придурки, делаете это?

- Делаем что? – спросил сбитый с толку Сердце Льва. - Грабим корабли? А чего ещё ты ожидаешь от пиратов?

- Тьфу! – женщина сплюнула кровь из разбитой губы. Получив удар дубинкой по голове, теперь она силилась удержать внимание. – Я лейтенант Белинда Дестин, Имперские Морские Силы. Это ты капитан? Как такое может быть – дрожащий кусок жира размером с ламантина!

- Ты никогда не слышала про Сердце Льва? – с огромным достоинством поинтересовался он. – Самого отчаянного пирата Бесследного моря, бесстрашного и наводящего ужас на всё Побережье Мечей? Кто в Год Теней выкрал корабль с данью из-под самого носа Сил-Паши? Кто во время Войн Тёмных Преследователей обчистил бездонные сундуки крепости Тёмных Кинжалов, забрав Корону короля гоблинов до того, как Ралан Эль Песерхал узнал, что она пропала? – выдохшись, вождь пиратов остановился, затем похлопал огромное пузо. – Признаю, все эти приключения произошли до твоего рождения, но мой ум по-прежнему остёр, и поныне моё имя сеет панику...

- Заткнись, ты, болтливый бабуин! – проревела женщина командным голосом. – Ты что, ничего не слышал, пустоголовый баклан? Идёт война!

- А. Опять? – пожал плечами Сердце Льва, подняв руки. – Всегда идёт какая-то война, да будут благословенны мрачные игры Шар. Война – это хорошо. Пираты наживаются, когда страны сталкиваются и припасы снуют туда-сю…

- Не страны, - рявкнула лейтенант. – Сухопутные королевства воюют с подводными! Плавающие расы против говорящих. У каждого побережья рыболюды и морские твари, чудо-юды и прочее выпрыгивают из воды, обращают корабли в бегство и вырезают земных обитателей. Ни одна деревня или город, прилегающий к воде, не может чувствовать себя в безопасности, как и ни одно судно.

И пираты, и моряки собрались послушать новости. С гудящей головой, лейтенант продолжала:

- Никто не знает, почему они атакуют или кто их ведёт. Адмиралы твердят, что это подводная война выплеснулась на сушу. Шпионы уверяют, что ковен икситксачитлов, летающих демоноскатов, противостоит обезумевшему морскому монстру, чья личность неизвестна. А может быть, наоборот, поддерживает. Ничего не понятно. Я взошла на этот корабль в Граничных Королевствах, когда услышала вести. Калимшан нуждается во мне. Он нуждается во всех своих гражданах – воевать. Сухопутные народы должны сплотиться, иначе нас вытеснят из…

Её речь прервал вопль. Поворачиваясь на него, ещё больше людей начинало кричать, рыдать и трястись от ужаса.

Рядом с кораблём, вздымаясь и извиваясь, разбрызгивая галлоны морской воды, вылезло щупальце спрута – выше мачты и толще, чем бочка-хогсхед. Его пёстрая, зелёно-коричневая плоть блестела и переливалась в лучах яркого весеннего солнца. Самые большие из присосок этой огромной конечности были шириной с грудь взрослого мужчины. Наблюдатели в ужасе отшатнулись, но рядом вынырнуло другое щупальце, а затем и третье.

Сердце Льва тридцать лет бороздил моря и повидал много удивительных чудес, но не встречал ничего подобного. Он успел обдумать только одну леденящую мысль – щупалец у осьминогов восемь – поэтому не удивился, увидев, как ещё три конечности взмыли из морских глубин рядом с дромоном. Словно омерзительные порождённые морем деревья, шесть лап образовали жуткую клетку, угрожающую вот-вот закрыть солнце и заточить корабли.

Щупальца качнулись и обрушились на деревянную палубу. Люди бросились врассыпную, некоторые даже попрыгали за борт. Разорванная оснастка хлестала и свистела на ветру. Незакреплённые паруса болтались во все стороны. Бочки груза, аккуратно составленные у трюма, теперь катались словно игральные кости; некоторые из них развалились, пустив потоки вонючей жидкости по доскам палубы. С полдюжины пиратов и матросов были убиты на месте, раздавленные тяжёлыми конечностями. Ещё двое кричали от боли, пока придавленные, переломанные ноги или руки превращались в кровавое месиво.

Лейтенант, её охрана и двое других пиратов, вместе с Сердцем Льва, оказались окружены и зажаты между двумя живыми стенами склизкой плоти, высотой c изгородь и смердящими серой с морского дна. Корабли тряслись и стонали, будто перегруженные мулы – впрочем, как понимал капитан пиратов, так оно и было. Ещё минута, и оба судна развалятся на куски. И тонущая команда, утянутая в пучину, будет измельчена как какая-нибудь корюшка жёлтым попугаичьим клювом гигантского кракена.

Прыгучий словно пробка, торговый ког содрогнулся, ощутимо кренясь на правый борт. Бочки катились, толстые брусья трещали, а доски выскакивали из пазов. Сердце Льва лихорадочно размышлял, как же отразить атаку подобного существа. Даже силачам потребуется час, чтобы отрубить эти резиновые конечности.

Ещё какие-то звуки, необычные. Из-за стен этой мясистой решётки доносились крики, ругательства и звон стали. К ним примешивались утробные рыки, похожие на прилив прибоя или уханье морских львов. Что же это? Как корабли могли подвергнуться нападению ещё кого-то? Мог ли какой-то злобный разум приказать спруту захватить добычу, а затем послать невидимых солдат?

- Не стой, вытаращившись как лосось! – прикрикнула лейтенант Дестин, стряхнула перепуганных стражей и выхватила меч.

Замахнувшись оружием над головой, обхватив рукоять обеими руками, Белинда Дестин погрузила острый клинок в лапу осьминога по самую гарду. Подавшаяся плоть мерзко хлюпнула. Высоко подпрыгнув и повиснув на сабле, женщина прочертила борозду длиной в локоть, наполнившуюся тёмно-красной кровью.

- Очнитесь уже! Работайте клинками! – заорала она пиратам.

Ошеломлённый быстро разворачивающимися событиями, а также гадающий, что же ещё угрожает его людям, Сердце Льва атаковал тем, что попалось под руку. То есть метающей огонь трубкой. Не придумав ничего лучше, он прижал её к большому, пульсирующему щупальцу и провёл рукой по полированному металлу:

- Ас`тал рифа!

Отдача едва его не прикончила.

Сердце Льва отбросило прочь, когда пламя, подобное праздничному костру, расцвело на конце трубки, закрыв всё перед его глазами и ослепив. Голова и плечи стукнулись о противоположное щупальце, и он растянулся на своей широкой заднице. Огромная конечность теперь не дрожала, а дёргалась и извивалась. Протерев глаза, капитан обнаружил, что манжет у его рубашки больше нет.

Оружие прошло в мясе осьминога дыру размером с человеческую голову. Плоть обуглилась по краям зелёной дыры, теперь толчками выплёскивавшей кровь, словно прорванная плотина. В центре раны разверзся ад. Огненный шар, созданный из мистического двеомера, продолжал полыхать и ещё глубже вгрызался во влажную добычу.

Весь нанесённый урон Сердце Льва наблюдал лишь пару секунд, затем конечность скрылась из виду. Как ковёр-самолёт, все нескончаемые щупальца взметнулись в воздух. Очевидно, для осьминога удар огня был подобен укусу пчелы. «Имеет смысл, - подумал всё ещё потрясённый предводитель пиратов, - На морском дне ему негде было бы ощутить, что такое огонь».

Одно из щупалец убралось так быстро, что вцепившаяся в рукоять сабли лейтенант оказалась поднята в небо. Лишь когда её ноги задели наклонную мачту, она отпустила хватку и с глухим стуком приземлилась на палубу. С проворностью норки подобрав оброненный скимитар, она вновь устремилась в атаку – ещё даже до того, как стала понятна природа их врагов.

«Берсерк, - подумал Сердце Льва, - словно северная рысь». Женщина была во власти боевой ярости. С трудом поднявшись на ноги – и чувствуя себя старым и медлительным – он сделал умственную заметку: не попадаться ей на пути. Чем они там кормят этих морских пехотинцев? Смесью драконьей крови с кишками волка? Стерев пот с бровей и убедившись, что латунная трубка всё ещё при нём, пиратский капитан огляделся, пытаясь понять, что за сила напала на его корабль и команду.

Лучше бы он этого не делал.

Дюжина или около того зелёных, нескладных гигантов буйствовала на обоих судах, порождая кругом хаос. Сердце Льва узнал существ, он уже видел одного такого мёртвым в сетях рыбаков. Морские огры, или мерроу, как звали их мореходы, возвышались на три метра, но были тощими, словно барракуды, с вытянутыми шеями и челюстями, похожими на медвежьи капканы. Не носящие одежды, с плотью бледной как у утопленников, эти звери заросли мехом, скорее напоминавшим водоросли. Кожа каждого огра была расписана замысловатыми татуировками, а сам монстр обвешан ожерельями и браслетами из акульих зубов, мечей меч-рыб, потускневшей меди и серебра, бутылочных горлышек и прочего морского мусора. Их чёрные как чёрт зубы и когти были достаточно крепкими, чтобы разорвать человека пополам, и сейчас чудовища упивались кровавой вакханалией.

Пока Сердце Льва озирался, один огр всадил копьё во внутренности матроса, поднял извивающуюся женщину держа за волосы, затем откусил большой кусок горла; её голова при этом откинулась на спину. Два других морских монстра распластали пирата, затем схватили за руки и дёрнули.

Конечности сместились и вылетели из суставов, залив всё кровью. Многие матросы и пираты даже не дрались, просто в панике бегая кругами – и Сердце Льва не мог их в этом винить. Другие всё же сражались. Харун размахнулся кривым абордажным топором, полоснув мерроу по животу, освобождая внутренности, затем махнул в обратную сторону, подсекая сухожилия другому беснующемуся чудовищу и сваливая его на палубу.

Но безумнее всех оказалась Белинда Дестин. Из-за того, что в море условия менялись быстро и непредсказуемо, морских пехотинцев обучали импровизировать в боях и разить врага всем, что попадётся под руку. Утратив оружие, лейтенант схватила одну из множества бочек, катавшихся и скакавших по палубе. Проревев собственный боевой клич, она разбила бочонок об морду морского огра. Дубовые доски треснули, и обоих противников окатило жидкостью. Странно, но резкий запах заставил огра отступить, шатаясь, продирая глаза, задыхаясь и отплёвываясь. Белинда лишь стряхнула мокрые белые локоны с глаз, подняла пустую ёмкость ещё раз и ткнула мерроу в грудь. Когда тот упал, женщина начала вбивать бочку ему в голову, пока она не разлетелась в щепки. Сердце Льва хмыкнул при виде такой неконтролируемой ярости, и вновь напомнил себе не связываться с имперскими морскими пехотинцами.

Люди сражались и умирали; Сердце Льва упал духом, заметив, что ещё больше ненасытных точно крысы мерроу переваливаются через борта. Пират замахнулся скимитаром, собираясь отрубить лапу с чёрными когтями, вцепившуюся в планширь, но другой огр схватил его за пояс и выбросил за борт. Вытянутая, комичная голова внезапно появилась рядом, с выпученными глазами-лампами, длинным носом, похожим на флейту и потрёпанной коричневой кожей, разбитой на секции как панцирь скорпиона. Морской конёк, понял Сердце Льва, размером с наземного скакуна с просторных равнин Амна. Двое огров схватились длинными лапами за его шею, используя его изогнутую спину как трамплин, чтобы попасть на корабль.

В этот мрачный день полный странных зрелищ, пиратский капитан с великим удивлением обнаружил, что Белинда была права, и он сам предположил верно – этой атакой управлял единственный злобный разум.

Неподалёку от носа торгового кога, далеко от сражения, одно из щупалец всё ещё болталось в воздухе, качаясь и корчась, пока его обладатель страдал от боли. На самой верхушке, точно канарейка на пальце, устроился сахуагин. Ростом с человека, сгорбленный, как пеликан, с головой трески и жабьим телом с плавниками и шипами, морской дьявол размахивал бивнем нарвала, направляя своё необычное воинство в атаку. Существо квакало, визжало и яростно махало обеими кривыми ручонками, и лишь шипы на плотно сжатых лягушачьих лапах предотвращали его падение. «Шаман-маг, - подумал Сердце Льва, - в противном случае спрут уже бы сбежал». Возможно, он колдовал, чтобы подстегнуть мерроу – хотя не то чтобы охваченные жаждой крови недруги рода людского нуждались в дополнительных стимулах.

Единственной же магией Сердца Льва оставалась латунная огненная трубка, и он понятия не имел, сколько в ней ещё осталось двеомеров. Он подумал, что должен бы экономить заряды – вот только битва могла закончиться уже в считанные минуты победой морских огров.

- Что нам делать, капитан? – взвыл один из матросов.

Сердце Льва покачал головой. Хаос, точно циклон, бушевал вокруг него, и люди умирали прежде, чем он успевал даже подумать, не то что начать действовать. Наверху, на шканцах, троих моряков вбивали в палубу четверо мерроу, снова и снова опускавших древки копий на окровавленные останки. Около носа, сахуагин-шаман сделал своими зелёными чешуйчатыми лапами разрывающее движение – и пират упал замертво, схватившись за грудь. Удача дерзкой Белинды также истекла – пока она колотила одного из огров сломанной абордажной пикой, другой враг обрушил на неё кулак размером с наковальню, впечатав лейтенанта в доски палубы, залитые пахнущей скипидаром жидкостью.

Всё это Сердце Льва заметил за несколько секунд, затем нападение неожиданно приостановилось. Выжившие сгрудились вокруг своего капитана у правого борта кога; пиратский дромон дёргался и рыскал рядом. Всё больше мерроу поднимались из волн, некоторые карабкались на дромон и топали по палубе, оставляя мокрые следы. Защитники были в окружении – двадцать усталых бойцов и их стареющий капитан, хотевший сейчас лишь спуститься в трюм и вздремнуть. Будущее рисовалось в мрачном цвете. Стоять и умирать под сокрушающими ударами кулаков и когтей, или прыгнуть за борт, чтобы утонуть, быть раздавленными корпусами судов или быть сожранными другими обитателями морских глубин.

Если только…

- Хватай ту бочку! – рявкнул Сердце Льва. Полдюжины этих посудин с грохотом катались по палубе. – И вон ту! Вскрывайте! Остальные – снимайте рубахи и пояса!

Ничего не понимая, но радуясь возможности следовать любым приказам, которые могут их спасти, моряки схватили бочки и выбили нагелями дно у каждой. Насыщенные запахи смолы и сахара заклубились вокруг выживших. Забрызганные кровью мерроу приближались, точно волчья стая, и Сердце Льва приказал обмакивать тряпьё в жидкость, пока у ног не образовалась лужица. Один из людей зашипел, когда жгучая жидкость попала в длинный порез на голени.

- Лейте сок им на морды, живее!

Раздетые до пояса мужчины и несколько женщин прыгали вперёд и хлестали мокрой одеждой в злобные вытянутые рожи морских огров. Моргая и щурясь, мерроу пытались прикрыть зелёные глаза от брызг и отшатывались прочь, наталкиваясь на своих кровожадных собратьев.

- Они ненавидят эту штуку! – прокаркал Сердце Льва. – Она раздражает их обоняние!

- И что? Нас убивают их когти и клыки! – как всегда ворчливый, Харун хлестнул рубахой, отгоняя монстров, но отвлёкся на то, чтобы снова её пропитать, и твари подались вперёд. – Мы не можем махать на них исподним весь день, как нам их остановить? Или хотя бы сбежать?

Предводитель пиратов потряс головой, его черная борода всколыхнулась. Так далеко он не планировал. Как только вонючая жидкость закончится, или мерроу соберутся с духом, их всех растерзают. Что же делать? Его сосредоточенности не помогал тот факт, что лидер этой убийственной охоты, рыбоголовый сахуагин, всё ещё восседал на щупальце, теперь поднятом повыше, чтобы он мог рассмотреть группку сопротивляющихся. Шаман хрипел и скрипел словно безумная чайка, подгоняя мерроу проклятиями и чарами.

- Не знаю, что ещё, - зарычал Сердце Льва, - но эту рыбёшку я поджарю и заберу вместе с нами в Девять Кругов Ада!

Прицелившись огненной трубкой, Сердце Льва не сводил взгляд со скрюченного сахуагина, проводя толстой рукой по полированному боку:

- Ас’тал рифа!

Раздался «БУБУХ!», как будто вулкан чихнул – и весь мир зашёлся в пламени.

Сердце Льва довольно ухнул, когда огненный кулак влетел шаману прямо в живот. Мерзкое создание истекло кровью, слетев с щупальца-насеста и врезавшись в морскую поверхность. Опустив оружие, Сердце Льва увидел, что его враги, экипаж и оба корабля – всё было в огне.

- Испепели Мемнон мою душу! Кто же знал, что она горючая!

Пиратский капитан выпучил глаза. На обоих палубах бушевало ослепительно-белое пламя, отливающее голубым. Языки огня, точно крысы, вскарабкивались по деревянной фурнитуре, взлетали по линям, лизали паруса и кругами бегали по канатам. Высоко над головой оснастка вспыхивала и мерцала словно салют, и дождём сыпались чёрные кусочки горящей смолы. Некоторые пираты вскрикивали, когда на них занималась одежда или волосы, но более холодные головы валили их наземь и сбивали пламя, или же накидывали куски ткани. Пираты и матросы перегибались далеко за борт, рискуя быть перемолотыми бортами махин, напитывали одежду морской водой и плескали холодную воду на искры и тлеющие угли.

Обезумевшие мерроу мучались и умирали. Многие из них горели заживо. Пламя окутывало их ноги, как будто они пробирались через заросли огненной травы. Некоторые пытались сбить огонь, но от этого лишь загорались их лапы и волосы-водоросли. Многие, завывая от боли, бросались к бортам корабля и ныряли головой вперёд. Один из них сломал шею, врезавшись в коричневый бронированный бок гигантского морского конька. Другой мерроу повесился, попавшись длинной шеей между канатами оснастки. Немногие из огров, неспособные действовать из-за ослепительной боли, свалились на палубу, катаясь и корчась. Но они лишь впитывали ещё больше горючей жидкости, в результате чего были испепелены окончательно. Злой, маслянистый дым, поднимавшийся от обугленных трупов, смердел горящими отбросами. Лишь пара мерроу ещё не загорелась, и сейчас они бегали суматошными кругами под сыплющимися верёвками и рушащимися парусами, полными пламени.

- Все на дромон! На борт «Акульего Клыка»! – вновь настоящий капитан, Сердце Льва толкал людей на фальшборт, и даже подбирал кое-кого и лично тащил на низко сидевший в воде корабль. – Харун, приготовься отплывать! Сайда – нет, она мертва – Калил, достань топор и руби абордажные тросы! Хассан, за штурвал, веди нас подальше от кога! Остальные, тушите пожар!

Раб традиции, Сердце Льва не покидал палубу торговца, пока его экипаж не оказался в безопасности. Когда все живые перебрались, он кинул последний взгляд, проверяя, не остался ли ещё кто.

Корабль был олицетворением ада. Дым грозовыми тучами перекатывался по палубе. Через эту тёмную занавесь он с трудом различил горящих и умирающих мерроу, похожих на призраки, приговоренные к вечным мукам; огры шатались, или ползали, или уже только корчились ужасающими клубками. Краска скукоживалась и загоралась длинными, неровными полосами. Вся оснастка, высушенная палящим южным солнцем, полыхала будто хворост. Осматриваясь, предводитель пиратов увидел, что и стоячий, и бегучий такелаж скоро совсем обрушатся, увлекая за собой полыхающие паруса, и уничтожит всё внизу. Бочка за бочкой ярко вспыхивали, и Сердце Льва невольно задумался, не взорвутся ли те из них, что остались запечатанными, как от выстрела его трубки. Если так, ему нужно убраться на много морских миль отсюда. Повернувшись забраться на перила, он внезапно остановился.

Что-то привлекло его внимание. Движение там, где его не должно быть. Крутанувшись, он вгляделся в бушующее пламя. Нестерпимый жар высушил его лицо и глаза, заставляя щуриться, но где-то там…

Вон там!

- Шар, защити своего самого блудного сына! – взмолился пират. Вцепившись в латунную трубку, он пригнул голову и бросился в стену пламени.

То, что он увидел, оказалось сжавшейся, ползущей фигурой – но не умирающего мерроу, а лейтенанта морских сил Белинды Дестин. Её низвергли на палубу, но не убили, слишком она была живуча для этого. Обливаясь потом от страха, едва осмеливаясь дышать, капитан зигзагами обегал очаги поднимающегося до колен пламени, увернулся от катящейся горящей бочки, остановился, нырнул под полыхающим ошмётком паруса, а затем – его сердце замерло – перепрыгнул через открытый люк и тяжело свалился на колено. Лодыжка щёлкнула, словно сухая ветка, и дикая боль пронзила его ногу.

Всё же толстый пират, неуклюже ковыляя, добрался до женщины. Оглушённая, она бесцельно отползала подальше от ближайшего участка огня. Её шёлковая розовая блуза тлела, а жёлтый пояс загорелся. Не тратя воздух на объяснения, Сердце Льва сорвал свой тюрбан и сбил пламя, отбросив затем обуглившуюся и успевшую заняться ткань. Встав на колени, задыхаясь, он обвил мясистой рукой тонкую талию солдата и забросил лейтенанта на широкое плечо. Со стоном, морщась от вспышки боли в повреждённой лодыжке, пиратский капитан, щурясь, всмотрелся в дым и огонь и побрёл в сторону дромона – который, казалось, лежал в сотне лиг по ту сторону пылающей пустоши, способной пристыдить все Девять Кругов Ада.

Прихрамывая, ругаясь и молясь, Сердце Льва брёл к безопасности и прохладе свежего сладкого воздуха. Его ноша давила на плечо и подвёрнутую ступню. Ему пришлось обогнуть грот-мачту, а затем и бизань-мачту – весь правый борт кога был охвачен огнём. Если ему не удастся пробраться мимо пожара на носу, придётся рискнуть и прыгнуть в океан, а плавать он так и не научился – проявление лени, о котором он теперь жалел, хотя, возможно, жалеть осталось недолго.

- Давай – фух! – вестница разрушений! Нам нельзя – ай! – болтаться здесь! – бормотал Сердце Льва полубессознательной женщине, поддерживая её – или свою собственную – храбрость. – Ух, они вас, имперцев – ааа! – наверно кормят овсянкой и сеном! Давай, тут не страшнее, чем в лесном пожаре, или как я там слыхал… Что за?

Впереди, возвышаясь над дымом, высокий точно извергающийся вулкан и похожий на призраков его прошлого, виднелся мерроу с до черноты обожжёнными боками. Обезумевший от боли монстр налетел на бизань-мачту, отскочил от неё, затем увидел людей и вызывающе взревел.

У пиратского капитана не было оружия – ни сабли, ни даже кинжала – а на плечо давила теряющая сознание ноша. Не найдя ничего получше, он использовал то, что попалось под руку – точнее, в руку – его латунную огненную трубку.

- Пошёл к дьяволу! – Сердце Льва огрел морского огра по морде импровизированной дубинкой. Пасть твари захлопнулась со щелчком, а само существо кубарём покатилось в сторону. Пират не был до конца уверен, но похоже он сломал чудищу шею – деяние, больше подходившее его пылкой юности, нежели его теперешнему возрасту. Отбросив погнутую трубку, капитан побрёл дальше к дромону на покрытых волдырями ногах.

Последняя голубовато-белая стена пламени закрывала путь к родному кораблю, через неё были видны оборачивающиеся и на что-то показывающие пираты; их очертания плыли из-за жара над огнём. Шум в голове не позволял расслышать их крики. Без сил – но с полным решимости сердцем – предводитель пиратов начал разбег.

Через пять заплетающихся рывков он, склонив голову, обрушился на фальшборт, оттолкнулся и прыгнул.

Сначала огонь заполнил его взор, затем синее небо, затем зелёная вода – и наконец он врезался плечом в палубу из сосновых досок.

В последнюю секунду он извернулся, подставив плечо без Белинды Дестин. Измотанный, терзаемый болью, поджаренный точно на вертеле, капитан лежал, задыхаясь, пока заботливые руки охаживали его. Кто-то окатил Сердце Льва и лейтенанта благословенной прохладной водой. Чьи-то ладони наклонили вперёд его голову и смочили свежей, сладкой жидкостью – воистину божественным нектаром! – обожжённое горло, а затем героя оставили в покое; моряки и пираты готовились к отплытию.

Смутно Сердце Льва услышал стук топоров. Спиной он почувствовал, как дромон оживает и освобождается от горящего кога. Больше криков, палуба мягко качнулась. Капитан, тридцать лет проведший в море, сначала мальчиком, затем мужчиной, чувствовал, как перо руля кусает волны, ставя корабль на курс. Прищурившись, он увидел, как паруса поднимаются, хлопая, принимают правильное положение и раздувают свои тёмные подбрюшья. Его корабль был в безопасности, и капитан пиратов мог отдохнуть – просто полежать и посмотреть в голубое небо.

- Ты… спас мне жизнь.

- Э? – повернув голову, Сердце Льва обнаружил голубые глаза северянки, глядящие прямо на него. Лейтенант Белинда Дестин из Имперских Морских Сил Калифа обгорела, прокоптилась, наполовину испеклась, но была жива.

- Ты прошёл сквозь пламя и… - прохрипела она, точно ворон, - … вынес меня. Ты… остановил мерроу… одним ударом. У тебя и вправду… сердце льва.

- А, пустяки. Каждый день так делал, пока молод был. Даже по праздникам.

Привыкший бахвалиться, Сердце Льва внезапно смутился, но ему все равно было приятно увидеть улыбку красивой молодой женщины. Хорохорясь, он с трудом поднялся на локти и привычно осмотрел паруса.

- И всё же, - он вытёр нос, - пиратство в последнее время как-то не окупается. Ну-ка скажи, а сколько платят капитанам во Флоте Калифа?