Королевства Тайн

НАДВИГАЕТСЯ ХЛЕБНАЯ БУРЯ Том Дюпри

- Каникулы?

Нахмурившееся и морщинистое лицо мага выглядело ещё более насупившимся, чем обычно, и Виглаф едва не потерял самообладание прямо тогда же. Возможно, это наследие его семейной фамилии пыталось заставить его продолжать, ведь мозг и язык Виглаф соревновались между собой с самого детства. Но слово уже вылетело, и поделать с этим ничего было нельзя, кроме как следовать за ним туда, куда оно приведёт. Парень набрал было воздуха, но его наставник продолжил:

- Юный Вечноязыкий, предполагается, что ты изучаешь магические искусства. Нет, больше – тебе предоставлена привилегия пройти путями магов. Здесь не уютная мастерская, где мы работаем в своё удовольствие, а потом закрываемся с приходом темноты. Магия – это не то, чем мы занимаемся; мы и есть магия. Я считал, что ты согласился на полное повиновение, когда начал своё обучение, а теперь мне кажется, или я слышу, что ты хочешь смыться отдохнуть?

- Может быть «каникулы» - не совсем верное слово, учитель, - Виглаф поводил ногой и поскрёб несуществующее пятнышко грязи на мантии. – Просто прошло уже больше года с тех пор, как я покинул Калимпорт, и мне нужно совсем чуть-чуть времени, чтобы побывать дома, а я знаю, что моя семья захочет посмотреть, что из меня получилось, и ведь нельзя сказать, что я плохо старался прошедшие месяцы, не так ли, мастер Фензиг? Не так ли?

- Твоё неуклюжее подражание щенкам принято во внимание, Виглаф, - отрезал маг, сложив руки за спиной и отвернувшись. – Я напоминаю, что тебя привёл ко мне твой личный выбор. Это ты попросил моего совета и помощи. И ты понимал, каких жертв я от тебя потребую. Более того, как тебе хорошо известно, я держал твою семью в курсе твоих успехов, хотя и весьма умеренных. Твой запрос ничем не обоснован и не заслужен. – Волшебник мгновение разглядывал загромождённую комнатушку, в которой эти двое провели вместе столько времени, что старому магу пришлось бы поднапрячь память, чтобы вспомнить, как всё выглядело раньше. Затем он развернулся взглянуть на своего ученика. Виглаф всё ещё изучал узоры на деревянных досках пола. – Однако же… можешь идти.

- Я… что? – радостно пискнул Виглаф.

- Даже такие стариканы, как я, ещё помнят, каково это – отказаться от прошлого ради великой цели. Зов бывает не только одного вида, Виглаф. Иди и ответь на свой. Я даю тебе одну неделю. А ещё… вот это, - он положил тяжёлую книгу с застёжками из бронзы на ладони ученика. – Можешь называть это домашним заданием. Даже во время отдыха можно быть продуктивным. И я хочу, чтобы через неделю ты без запинки пересказал мне вербальные формулы трёх новых заклинаний.

Захлестнувшая Виглафа эйфория слегка остыла.

- А чтобы убедиться, что ты занимаешься в отъезде, я отправлю с тобой товарища, - маг сделал быстрое движение руками, сложил чашечкой перед губами и прошептал какое-то слово, которое Виглаф не расслышал. Несколькими минутами позже, как раз когда Виглаф запихивал последние из походных пожитков, появилась амазонка.

На две ладони выше парня, светловолосая, загорелая воительница заполнила собой дверной проём кабинета колдуна, как заполняла сладкие сны почти каждого мужчины, чей взгляд на неё когда-либо падал. Усыпанный боевыми зарубками палаш украшал её статную фигуру, пересекая роскошные бёдра ниже подола коричневой кожаной юбки, продолжаясь к длинным, гибким, сильным ногам, выглядевшим как способными к пируэтам, так и к пинкам в лица врагов.

- А, это ты, Саша, - протянул Виглаф.

- Вызывали, мастер Фензиг? – спросило видение приятным, но властным голосом.

- Да. Пожалуйста, сопроводи этого балбеса до Калимпорта и постарайся свести количество неминуемых неприятностей к минимуму.

- Пойдём, кудесник, - улыбнулась воительница Виглафу, открыв ряд идеально белых зубов, изящно дополнивших ослепительную картинку. – Посмотрим, умеешь ли ты ставить одну ногу перед другой, и при этом не падать.

Поездка получилась лёгкой и приятной, и вместила в себя безмятежность песчаных равнин и случайных островков леса, вкупе с бодрящим солёным воздухом и ритмичным грохотом с побережья. Виглафу казалось, что он провёл всю жизнь в заточении, и вот, наконец, освободился. Парень даже не был против присутствия Саши, ведь рисковое путешествие в одиночку послужило бы приглашением для компаний другого рода. Не то чтобы всякие придорожные мошенники мелкого пошиба нашли бы, чем поживиться у Виглафа – эти недотёпы едва ли смогли бы прочесть предупреждение на знаке, что уж говорить о книге заклинаний – но ученик мага слышал, что их разочарование часто выливается в действия, прямо влекущие физические повреждения. Он, конечно, все равно отправился бы в путешествие, рассчитывая на удачу и на свой изобретательный язык в качестве единственных доступных ему средств защиты, но Саша, неоспоримо, была более надёжным сдерживающим фактором. Ни один вор не принял бы её за простую смиренную спутницу; только самые недалёкие из них не осознали бы, что существуют намного более лёгкие способы жить и наслаждаться жизнью, чем злить эту женщину.

Но в те редкие моменты, когда Саша всё-таки отдыхала, она посвящала себя любимейшему занятию: доставанию Виглафа. Она была частью команды поддержки, скрытно руководимой Фензигом, которая в прошлом году преподала молодому магу первый урок – сила является результатом изучения и труда, а не выигранной лотереей. Он попался на удочку, как рыбёшка, и выставил себя дураком перед толпой народа, и Саша хотела убедиться, что урок усвоен хорошо. Виглаф льстил себе, думая, что Саша находит его милым, потому что поток подтруниваний не содержал ни одного обидного слова, хоть девушка и смаковала каждое. Всё же, несмотря на эти шуточки, очаровательная улыбка Саши всегда порождала своего близнеца на лице Виглафа.

- Итак, маговик, какие мощные трюки ты выучил за последнее время? Мозольная чума? Овсяночная левитация? Может, научился разговаривать с одеждой?

- Я работал днём и ночью, чтобы доказать, что волшебная палочка сильнее меча. Можешь спросить Фензига.

- Мне не придётся, - успокоила Саша. – На его лице всё написано.

- Выражение его лица не менялось с того самого дня, когда я сюда пришёл. Он не поймёт шутки, даже если её засунуть ему за воротник.

- Ну, у него весь день – одна сплошная шутка. Теперь эта честь выпала мне.

- Смейтесь сколько угодно, мисс Мышцы. Но однажды ты будешь получать бесплатный эль, стоит тебе только о упомянуть о знакомстве с великим магом Виглафом Вечноязыким.

- Так я уже получаю.

Виглаф просветлел.

- Я могу всю таверну заставить выплюнуть свою выпивку, если расскажу о тебе.

- Очень смешно, Саша. Но в один прекрасный день я этого достигну. Достигну.

- И этот день – сегодня, кудесник. Ты достиг. Смотри, - воительница указала на вихрящиеся завитки дыма из каминных труб, уносимые лёгким морском бризом вглубь суши. – Калимпорт. Время представления.

Пробираясь через главную площадь в свете послеполуденного солнца, Виглаф отметил, как мало всё изменилось за тот год, что его не было. Жители Калимпорта в большинстве своём представляли из себя простых, славных людей, веривших в честную работу – кузнецы, сапожники, фермеры, другие ремесленники, поставлявшие основной набор услуг и товаров, многими принимаемый как должное. Главой этих самых многих являлся паша, правитель земель Калимшана, избалованный жирдяй, уже неспособный подняться, редкий тип – идеальный поглотитель. Паша никогда не выбирался за пределы своего уединённого дворца, предпочитая изъявлять свою волю через сотни утомляющих бюрократов и слуг. Города-государства в его королевстве постоянно грызлись друг с другом, но с глаз долой – из сердца вон, как говорится, поэтому главный человек страны проводил время в резиденции, чередуя промежутки легендарного обжорства с периодами не менее легендарных кутежей.

И, как подобает большинству морских поселений, из всего населения, в любой день, лишь относительно небольшая часть на самом деле работала. Подавляющую массу жителей Калимпорта – и кровь городской торговли – составляли моряки, как из экипажей кораблей, принадлежащих купцам, так и из военных. Большая часть являлась наёмниками со стороны, плавающими под флагом Калимшана за деньги; многие сошли на берег в первый раз за несколько месяцев – и самые недовольные из них жаловались, что судьба привязала их к этому, по их мнению, жалкому захолустью, в то время как они могли бы наслаждаться многочисленными соблазнами суетливого Глубоководья, дальше к северу вдоль Побережья Мечей.

Но нельзя сказать, что граждане Калимпорта были невежественными, наивными или не имели гордости. Калимшан существовал задолго до Глубоководья, поэтому местные терпели нытьё матросов, закатывая глаза или тайно подмигивая друг другу. Как пелось в детском стишке, «Калимшан был Калимшаном, Глуби делал первый «топ»; так и будет Калимшаном, когда Глуби ляжет в гроб». Хотя и очень общительные между собой, уроженцы Калимпорта предпочитали слушать, а не говорить, когда имели дела с незнакомцами. Мореходы, наряду с постоянным потоком торговцев, разбивающих свои палатки на популярной народной площади за пределами города, приносили частые новости из Глубоководья, Долины Теней, и остальных Восточных Королевств. И хотя калимпортцы не могли похвастаться насыщенным космополитизмом «так называемого Города Роскоши», а их ряды были почти сплошь представлены людьми, присутствие эльфов, гномов, халфлингов, даже случайных полуорков, было настолько привычным, что оставалось незамеченным.

По правде говоря, Калимпорт сам по себе был намного экзотичнее, чем его гости. Архитектура и стиль представляли собой гремучую смесь традиционного зодчества Сердцеземья и утончённости южных земель джиннов и ифритов. Здешние маковки и заострённые купола были ничем не примечательнее вальм и кирпичных труб.

Приближаясь к своему прежнему району, Виглаф ощущал запахи свежей кожи и жарящегося мяса, приправленного карри; слышал, как звенит о рабочую наковальню сталь, и как пила прокладывает свой путь через очередное бревно. Вечер надвигался, и громогласные слова морских шанти уже вовсю доносились из таверны «Паруса по ветру», а в стойлах фыркали и тонко ржали лошади.

Всё это – а не дворец паши – и было миром Виглафа. Пока он жил здесь, обыденность этого окружения кусала и мучила его, словно клещи, которых ему не удавалось поймать. Но теперь он почти плакал. Как же приятно оказаться дома.

Местные лавочки уже начали закрываться, испустив напоследок порыв жарких переговоров, при которых самые хитрые покупатели стремились воспользоваться желанием усталых торговцев закончить дела на сегодня. Улицы постепенно пустели, оставляя лишь нескольких людей с их ценной добычей – седлом, лампой, топором, стулом, букетом цветов, большим кувшином воды. Невысокая женщина средних лет, как раз та, что с кувшином, разок взглянула на Виглафа и немедленно уронила свою ношу на землю, а её лицо застыло в потрясённом выражении.

- ВИГЛАФ!

Она побежала через всю улицу, со всей скоростью направившись к молодому магу. Саша мгновенно вытащила палаш и приняла атакующую стойку, сквозь сжатые зубы резко вдыхая и выдыхая воздух.

- Всё в порядке, Саша! – осадил Виглаф. – Это моя мать!

Не сбавляя шаг, женщина бросилась в объятья сына, едва не сшибив того с ног. Она покрывала его поцелуями, в то время как пристыженная Саша отступила назад, убрав меч и оглядываясь вокруг, проверяя, заметил ли её оплошность кто-нибудь ещё.

- Виглаф… Виглаф… Виглаф… Виглаф… Виглаф…, - повторяла женщина между поцелуями.

- Привет, мам, - смущённо отозвался юноша, выкарабкавшись, наконец, из её объятий, и заметив, что Саша сдерживает хихиканье.

- Это правда ты! Боженьки мои! Почему ты не сказал, что возвращаешься домой, дорогуша?

- Потому что я решился на это совсем недавно. Мы бы прибыли сюда ещё до того, как ты получила об этом сообщение.

- Ой, да, конечно пришли бы. Ой, боженьки мои! – на секунду на лицо матери набежала туча. – Ты ведь просто пришёл в гости, сынок? Не потому, что… не справился с обучением?

- Нет, не поэтому, мэм, - вмешалась Саша. – Он один из лучших учеников, из всех, что Мастер Фензиг когда-либо наставлял.

Оба Вечноязыких повернулись к блондинке: Виглаф в изумлении, а его мать – светясь от гордости.

- Ой, а это, должно быть, твоя подруга, о которой мы столько слышали.

- Саша, позволь представить тебе Ариэль Вечноязыкую, мою мать, - продекламировал Виглаф, всё ещё основательно сбитый с толку. Лучших учеников? Подруга? Слышали?

- Рада знакомству, - с улыбкой промурлыкала воительница и грациозно поклонилась.

- Виглаф, твой отец будет так рад повидаться с тобой. Сейчас я к нему побегу…

- Мама, я бы предпочёл сделать сюрприз, хорошо? Пожалуйста.

- Ну… хорошо. Я просто… пойду домой и… что-нибудь приготовлю. Подготовлю гостиную, и… - Ариэль ущипнула сына за щёку, – твою старую комнату.

Лицо Виглафа залилось румянцем, к вящему и нескончаемому удовольствию белокурой спутницы.

- Спасибо, мам. Мы скоро нагоним.

- Я так рада наконец встретиться с тобой, - сказала Ариэль Саше, потом отошла на шаг, снова посмотрела на Виглафа, разразилась слезами радости, и убежала, всхлипывая и причитая «Боженьки мои!»

- Мамы, - подытожила воительница. – Что собираешься делать?

Маг, нахмурившись, повернулся к ней.

- Саша, что всё это значит?

Но прежде чем девушка ответила…

- ВИГГИ!!!

- О нет, - пробормотал Виглаф.

Крепкий, чернобородый мужчина вывалился из дверей «Парусов» и радостно затопал к парочке, сжимая в здоровенной ручище кружку. Ростом он был не меньше Саши – нет, когда он подошёл, стало ясно, что даже выше; рука девушки инстинктивно сжалась на рукояти оружия. Более того – он был просто огромен и обладал тем видом ширококостного сложения, который достаётся по наследству, но затем поддерживается тяжёлым ручным трудом. Виглаф никогда не видел великанов, но этот человек был больше всего из всех встреченных юношей существ на них похож – причём конкретно этот великан сейчас веселился.

- То-то я думаю, знакомое имя услышал, - прогрохотал громила резонирующим басом. Пятна пота на его одежде остались ещё с дневных трудов, а борода хранила остатки позднего обеда и возлияний. Он почти добрался до Виглафа, но остановился, вперив взгляд в Сашу, подобно охотнику, наблюдающему за намеченным оленем.

- Так, так, так, что тут у нас? – плотоядно оскалился великан.

- Саша, - Виглаф махнул рукой, - познакомься с Ангродом Мечешлёпом. Мы были соседями. Его отец – кузнец… и, полагаю, ты пошёл по его стопам?

- Ага, малыш Вигги, и мечи – не единственное, по чему мы любим пошлёпать, - ухмыльнулся чернобородый, оглядывая Сашу с головы до ног.

Девушка не шевелилась и спокойно смотрела на громадину.

- Ещё шаг, друг-перерослик, и я засуну твою шлёпалку прямо тебе…

- Саша! – рявкнул Виглаф.

- Ничего страшного, крошка Вигги, - хмыкнул Ангрод, положив ладонь на костлявое плечо юноши. – Пойдём в «Паруса», повспоминаем былое! – он ткнул кружкой в сторону питейной, выплеснув при этом солидную порцию эля. – И ты, мисс… если ты мужчина.

Захваченный могучей лапищей здоровяка, всё, что Виглаф смог сделать, это одними губами произнести «Помоги мне!», обращаясь к Саше – которая лишь пожала плечами и последовала за приятелями внутрь.

«Паруса по ветру» были одним из тех заведений, где все знают друг друга по имени. Деревянные столы и лавки, барная стойка с отметинами от ножей, жаркий, сложенный из кирпичей камин – вся мебель выглядела так, будто она стоит здесь уже несколько столетий; как, впрочем, и некоторые из посетителей. За стойкой стояла Гарадель – уже много лет как предприниматель, владелец, но при этом трезвенник, и главный поставщик сплетен округи. И когда её взгляд упал на Виглафа, седовласая, но всё ещё бойкая женщина поняла – в двери только что вошла порция восхитительных новостей. Внезапное появление Виглафа было настолько поразительным, что все присутствующие почти не придали значения даже не менее поразительной воительнице.

- Посмотри, кого орки принесли, Гарадель! – выкрикнул Ангрод, и в помещении стало тихо, как в молельне.

- На-те вам, Виглаф Вечноязыкий! - воскликнула хозяйка. – Я думала, ты давно помер, так и уткнувшись лицом в свои книги заклинаний!

- Просто вернулся навестить родных, Кэрри, - ответил тот.

- И повидаться со старыми приятелями! – добавил Ангрод. – Скажи-ка, Вигги, все те россказни, что мы слышали – правда? Когда ты швырялся овощами в воздух, пока твоя сладкая подружка стояла и смотрела?

Виглаф покраснел и повернулся к Саше. Ни тени улыбки не тронуло её лица.

- Новости доходят сюда быстро, Вигги, - продолжал Ангрод. - Мы всё слышали о твоём грандиозном магическом шоу в Чамедаре.

- Ауч, - фыркнула Гарадель.

- Он наколдовал на себя слепоту и глухоту, - крикнул кто-то.

- И закинул корову на дерево! – поддакнул другой.

Юноша сделал глубокий вдох. Всё правда. Все его попытки сотворить чары пошли наперекосяк в тот день; это был самый унизительный опыт в его жизни. Но узнать, что его провал стал известен даже тем людям, среди которых он вырос – это было больше, чем он мог вынести.

- Ооо, мой Вигги, мы все по-настоящему рады, что ты наконец образумился и вернулся домой. Кроме того… нам нужно немного магических овощей для ужина! – раскаты издевательского хохота наполнили «Паруса», а кружки застучали об столы.

- Во-первых, - взревел Виглаф, мгновенно получив в своё распоряжение тишину. – Меня зовут не Вигги. Ты знаешь, что я ненавижу это сокращение, Ангрод. Вы прекрасно знаете моё имя, вы все – используйте его. Во-вторых, конечно, я делал ошибки, но также весь прошедший год я учился, и определённо усвоил интересный трюк-другой, - Саша предостерегающе сжала его руку. – И обучение своё я ещё не закончил, так что собираюсь стать ещё лучше.

- В-третьих, - добавил за него здоровяк, - и в-четвёртых, и в-пятых, и в-шестых, Виг-ЛАФ, – он намеренно протянул последний слог, - ты живёшь в выдуманном мире. Притворяешься. На самом деле ты один из нас, приятель. Рабочая пчела. Трутень. Шестерёнка. Муравей. Творить магию – не для таких, как мы. Это для выпендрёжников и маменькиных сыночков, никогда в жизни не работавших до честного трудового пота.

- Ты даже не представляешь.

- Нет, дружок, это ты не представляешь. Снова и снова жизнь будет вдалбливать тебе в лицо эту истину, так тогда в Чамедаре. Если будешь пытаться выбраться из той реки, в которую тебя погрузила сама Судьба, ты будешь падать обратно, пока однажды не потеряешь силы и не утонешь. Ты не большой и страшный волшебник, друг. Кто ты есть – это тот, кем является твой отец, и кем был его отец, и отец его отца. Привыкай к этому, Виглаф. Ты всего лишь пекарь.

- Хватит! – раздался голос позади них. Высокий, худой, благородно выглядящий человек в белом фартуке стоял в дверном проёме таверны, и пятнышки того же цвета, что и передник, испещряли его лицо, передок туники и кончики пальцев. – Виглаф, мать уже приготовила ужин.

- Уже иду, отец, - отозвался Виглаф.

Он обернулся на толпу, прежде чем направиться к двери. А когда Саша проходила мимо Ангрода, рукоять её меча задела кружку, скинув её кузнецу на колени; но девушка не извинилась, лишь улыбнулась, уходя прочь.

- Я хотел сделать тебе сюрприз, - сказал Виглаф, когда Торин Вечноязыкий проводил их домой.

- Твоя мать не сможет сохранить секрет, даже если он заперт в детской комнате паши, - хмыкнул Торин. – Ты уже должен бы знать это. – Он остановился посреди улицы. – Трактирные пересуды недорого стоят, сын. Добро пожаловать домой. Мы очень гордимся тобой.

- Мы очень гордимся тобой, дорогуша, - двадцать минут спустя подтвердила Ариэль, когда Виглаф и Саша со ртами, полными слюны, жадно накинулись на ужин.

Мать Виглафа вывалила на стол целый ассортимент пряного мяса – местного фирменного блюда – любовно сваренные на пару овощи и, что лучше всего, горячий свежий хлеб и кексы из отцовской пекарни, одного из старейших из действующих учреждений Калимпорта. После стольких дней безвкусных дорожных пайков гости выразили признательность своим аппетитом. Виглаф был рад наблюдать за Сашей – она вела себя непривычно воспитанно, и его родителям, похоже, нравилась её компания. Всё-таки правда, подумал он. Нет другого места, похожего на дом.

- И я надеюсь, ты испытываешь те же чувства по отношению к нам, сын, - сказал Торин. – Эти бездельники из «Парусов» могут говорить что угодно, но ни один человек не должен извиняться за честный труд. И я ни разу не видел, чтобы они отвергали плоды моих печей, а ты? - Виглаф смущённо улыбнулся, когда отец положил руку ему на плечо. – Ты выбрал другой путь, и мы рады за тебя. Признай, - широко ухмыльнулся высокий мужчина, - ведь в любом случае ты никогда не был моим лучшим учеником, не так ли?

- Его мысли витали где-то в другом месте, дорогой, - смешливо предположила Ариэль.

Торин подмигнул Саше.

- Ну что же, давайте поблагодарим небеса за то, что его мысли сегодня вместе с ним. Дома.

Молодой маг поднял полную сладкого сидра кружку, а остальные присоединились к нему.

- Дома, - повторил он, закрепив сказанное звоном стаканов.

На следующее утро, с полным животом и отдохнувшим телом, Виглаф, взяв Сашу, отправился показать ей виды города, и первым делом направился к своему любимому месту – побережью.

Будучи подростком, Виглаф проводил здесь часы и часы, мечтая о землях, что страннее даже Песчаных Империй; о людях, что путешествовали даже больше матросов, чьими историями он заслушивался; о неведомых и несчётных героях и походах. Простор открывавшегося здесь вида многих людей заставлял почувствовать свою незначительность, но Виглаф видел эту ошеломительную картину как окно в большой мир, манящий потенциальными возможностями. Здесь он ощущал себя значимым, а не ничтожным.

Линия берега рябила проходами, пещерами и гротами, выдолбленными бесконечным напором вод Сияющего Моря, и парочка скрылась от тёплого солнца и солёного воздуха в одном из таких тайных убежищ. Зайдя в пещеру, они остановились при виде открывшегося им зрелища.

Аккуратные водопадики метровой высоты питали озерцо с кристально чистой водой, метров девяти в поперечнике и окружённое каменной каймой, по которой можно было пройти. Когда их глаза привыкли к тусклому свету, девушка с магом осторожно пошли вдоль периметра к тому месту, где уровень воды практически достигал края. Пока Виглаф вышагивал, словно балансирующий акробат, вытянув руки в стороны и ставя ступни на одну линию, Саша уже погрузила руку в изумительный водоём.

- Вот такую магию я люблю! – охнула воительница. – Тёплая!

Она отстегнула меч и прыгнула в воду. Несколько мощных гребков подвели её к центру бассейна. – Ааа, замечательно! Присоединяйся, кудесник.

Пока юноша смотрел за купанием Саши – ведь кто бы мог устоять перед таким зрелищем – его нога зацепилась за выступ, и он кувыркнулся в озеро, выдав безупречный шлепок пузом о воду, вызвавший в пещере эхо. Отплёвываясь и осыпая всё брызгами, он немного побарахтался, но в следующий миг Саша уже была рядом, а Виглаф – в её руках; в других обстоятельствах он насладился бы этим фактом сполна, но сейчас его гордость лежала на кону – а точнее, на плахе.

- Идеальный пируэт, о, магоносный, - фыркнула белокурая красавица, подтащив незадачливого волшебника обратно к обрамляющей водоём кромке.

Наконец обретя опору, Виглаф начал возмущённо оправдываться:

- Я, э, просто немного неуклюж в воде. В этой мантии сложно двигаться. Я неправильно приземлился.

Саша неверяще смотрела на него.

- Стой, стой! Ты вырос в Калимпорте, на берегу океана, и не умеешь плавать?

Он глубоко вдохнул, собираясь ответить, но потом выдохнул. Живот болел после столкновения, но паника уже улеглась, и сейчас вода была такой кроткой и успокаивающей, почти температуры его тела, так что Виглафу казалось, что он плавает в воздухе. Рябь от поднятых им брызг разглаживалась, формируя красивое мерцающее сияние чуть пониже поверхности воды.

Что?

- Саша, там внизу что-то есть! – возбуждённо крикнул парень. Под водой, на камне на уровне колен, определённо что-то поблёскивало в тёмном водоёме. Зацепившись за природный бортик, одной рукой волшебник потянулся достать неведомое нечто и после некоторых усилий высвободил.

Предмет оказался бутылкой, из тех, что можно использовать для передачи послания с необитаемого острова; Виглаф едва мог удержать её одной рукой. Ему не удавалось чётко увидеть содержимое через полупрозрачную поверхность, но что-то внутри продолжало слабо мерцать. Когда молодой маг крутил сосуд в руках, создавалось впечатление, что стекло отражает яркий солнечный свет. Он посмотрел наверх, надеясь увидеть источник, но никакого солнца в гроте не было. Парень осторожно поставил бутылку на камень и вскарабкался рядом, в то время как Саша с лёгкостью выскользнула из бассейна.

Мокрый от воды юноша вытянул бутылку перед собой и потянулся к горлышку, но там, где обычно бывает пробка, не было ничего, кроме гладкого стекла. Он удивлённо отдёрнул руку, при этом смахнув бутылку с ладони. Предмет, казалось, на мгновение завис в воздухе, а потом упал на каменную дорожку и разлетелся вдребезги.

- Нет! – вскрикнул маг. Но его испуг сразу испарился, когда он увидел среди осколков светящийся свёрток. Юноша осторожно поднял его и стряхнул остатки стекла.

Кулёк оказался квадратным, размером чуть больше, чем два кулака, и тщательно запакованным. Гладкий, матовый, молочно-белый материал туго обтягивал содержимое. Виглаф заметил, что хотя с тыльной стороны ладони всё ещё капало, сам пакет был сух, как камень в пустыне, а его поверхность мгновенно впитывала влагу с кончиков пальцев, когда он по ней проводил. В качестве эксперимента он погрузил уголок находки в воду и снова потрогал. Совершенно сухая; при этом, снова поглотив капли с подушечек пальцев, она оставила на них тонкий слой мелкого белого порошка.

Внутри точно что-то было, что-то угловатое и податливое, и ещё один предмет, твёрдый и цилиндрической формы. Но крепкая, впитывающая материя, оберегающая сокровище, не имела ни одной неровности. Виглаф ощупывал и разглядывал, но так и не нашёл никакой застёжки или зажима.

- Бесполезно. Запечатано наглухо.

Юноша вздохнул и поднял руки, будто сдаваясь – только чтобы обнаружить, что ладони и основания пальцев тоже покрыты белым порошком. Из любопытства маг покрутил его между подушечками и с удивлением обнаружил, что странная пудра собирается в маленькие комочки. Один такой он поднёс к языку и попробовал, прежде чем Саша успела его остановить.

Лицо Виглафа просветлело.

- Мука! Это мука!

- Она же и покрывает, - отозвалась девушка.

Виглаф вновь посмотрел на свёрток. Защитная обёртка теперь отваливалась большими пластами, рассыпаясь на глазах. Парень попытался подобрать кусок, но поднял полную муки руку. Сдув её, он обнаружил ещё одно открытие.

В середине груды муки лежал предмет кремового оттенка, квадрат длинной в палец, который, похоже, был одной из частей большего куска, судя по неровному краю. Здесь же была маленькая баночка, полная мутной вязкой жидкости, с плавающими в ней кусочками чего-то. Под предметами Виглаф увидел сложенный пополам лист пергамента, усыпанный странными вертикальными каракулями – полукруглыми значками, пересекающимися в середине линиями, расставленными в определённых местах точками. Сухая бумага хрустнула, когда юноша её развернул.

- Можешь прочитать? – уточнила Саша.

- Торасс.

- Прошу прощения?

- Написано на Торассе. Старый Всеобщий, - Виглаф наклонился, вглядываясь. – Никто его больше не использует. Нельзя сказать, сколько лет этим предметам, Саша. Может, сотни.

- Зуб даю, что Фензиг сможет это прочесть.

Молодой маг нахмурился.

- К твоему сведению, он и меня учит на нём читать.

- Хорошо. Тогда переводите, Ваше Кудесие.

- Ну… Я только начал, а это вообще-то мёртвый язык, поэтому я не очень-то…

- … и у тебя возникли проблемы с изучением. Замечательно. Как раз когда порция книжных знаний нам бы пришлась кстати.

- Погоди, погоди. Кое-что я усвоил. «Время»…, нет, «Год»… «нет-еды»

- Ага. Предельно ясно.

- Саша, пожалуйста. «Делай… блюдо»… нет, «хлеб… чудес. Делай год… много-еды».

Рот Виглафа раскрылся. Он медленно повернулся к другим предметам.

- Саша, ты понимаешь, что произошло? Понимаешь, что мы нашли?

- Нет, моя много понимать-не.

- Должно быть, кто знает, давным-давно случился голодный год. И тогда могучий колдун – или может, целая группа – создал это, - он вытянул квадратный кусок и повертел в руках. – Глупый я, оно же прямо передо мной. Тесто. Это же опара! Из неё получается этот хлеб чудес! – он схватил баночку. – А это наверно хлебная закваска – чтобы сделать ещё больше теста!

- Ну вот, теперь я голодна.

- Нет, неужели ты не видишь? Эта штука превратила Год Голода в Год Изобилия. Может быть, даже спасла всю нашу цивилизацию. Они, скорее всего, спрятали её здесь на случай, если голод вернётся.

- Думаешь, оно ещё работает?

- Не вижу причин, почему нет. В Луирене нашли флягу эля из древнейших времен, и напиток оказался вполне отличный. Как и рецепт, найденный вместе с ней. Теперь все тамошние таверны подают Древнейший Стаут. А эта находка может быть ещё значительнее!

Взбудораженный волшебник вскочил, раскинув руки.

- Саша, это величайшее открытие, которое когда-либо видел Калимшан! – он начал заваливаться в воду, но девушка успела вовремя.

- Эй, хватит на сегодня плавания, хорошо, Виглаф? Давая просто отнесём твой чудо-хлеб обратно в город.

В «Печах Вечноязыких» на полную дневную ставку работали три пекаря; два подмастерья, занимавшиеся обсчётом, закупками, составлением списков, запасанием и контролем постоянного потока поставок; и – самая низшая ступень в хлебопечной иерархии – поварёнок, в чьи обязанности входило нескончаемое поддерживание полов и стоек настолько чистыми, насколько позволяло дело, и возвращение использованного инвентаря обратно в рабочий процесс, но уже начищенным и блестящим. Некоторое время даже сам Виглаф был поварёнком – незавидная позиция, через которую, однако, предстояло пройти всем, кто хотел подняться по лестнице поварского мастерства. Даже лавочный кот, по кличке Сдобовой, расценивался как инспектор.

Торин и прочие ещё до восхода начали работать над поставкой утренней выпечки, и уже перешли к изготовлению свежих буханок для вечернего приёма пищи, когда в пекарню, вернувшись с прогулки, ворвались Виглаф с Сашей. Булочники обрадовались старому коллеге, но они были ужасно заняты. Виглафу не раз пришлось уворачиваться от мельтешащих людей, пока он пересказывал все события сегодняшнего дня – все, кроме необычной находки на дне бассейна, заметила девушка. Но в самый напряжённый момент маг вынул сокровище из кармана и поднял над головой, будто это какой-то зачарованный меч.

Когда у работяг появилась возможность увидеть что-то осязаемое, вся суета прекратилась. Они с опаской приблизились к тесту и баночке, которыми потрясал Виглаф. Только Сдобовой, спящей буквой U изогнувшийся на подоконнике, не проявил интереса.

- Если это не опара, то я – балерина, - подивился Сэм Браунстоун, один из пекарей-старожилов Торина. Юноша протянул предмет тому на изучение. – Самая отвратительная из всех, что я видел, - он слегка помял образец. – Как будто свежая, но сухая, словно поверхность пустыни. Мы должны поверить, что ей сотни лет, господин Вечноязыкий?

- Может быть тысячи! – возопил Виглаф.

- Так что ты собираешься с этим делать, сын? – поинтересовался его отец.

- Ну, если здесь никто не знает, куда её пристроить, схожу с предложением в другое место, - широко улыбнулся молодой маг.

- Ты же не думаешь, что после стольких лет она ещё на что-то годится?

- Есть только один способ узнать, отец.

Торин Вечноязыкий помолчал, обдумывая.

- Ну хорошо, но только после того, как закончим с сегодняшней выпечкой. Сегодняшней, джентльмены.

Чары спали, и хлебных дел мастера торопливо вернулись к своим обязанностям.

Виглаф прыгал от радости.

- Так чего же мы тогда медлим? Дайте мне фартук, и я помогу!

Саша откашлялась, прочищая горло. Во всей этой суматохе на неё даже не обратили внимания.

- Думаю, для меня сейчас как раз подходящий момент, чтобы пойти прогуляться. Увидимся позже, Виглаф.

Он ответил коротким взмахом руки и нырнул второй раз за день – в бешеный поток работы в отцовской пекарне.

Было приятно вернуться к прежнему ремеслу. Если свежий, горячий хлеб – добрая еда, то его изготовление – достойный труд. Иногда те, кто с радостью когда-то покинули своё дело, сталкиваются с воспоминаниями о былых тяготах, приходящими в виде запахов и звуков; Виглаф лично знал бывшего кузнеца, которых ненавидел запах лошадей и подпрыгивал от кусачих звуков ударов металла о металл. Парень всегда считал, что если когда-нибудь сможет сбежать из булочной, то никогда больше туда не вернётся. Но он понимал, что любая профессия становится рутиной, если приходится делать то, что не хочешь – даже обучение магии. А любой, кто когда-либо проходил мимо булочной, знает – не так много существует других не менее дразнящих ароматов; удовольствие вдыхать их не миновало и самих пекарей.

Виглаф помогал с подготовкой, очисткой, и, особенно, с обслуживанием покупателей, в котором всегда преуспевал. Большинство заходивших посетителей были стародавними знакомыми, знавшими его всю жизнь, поэтому они удивлялись, завидев его за работой, и каждому он рассказывал про свою последнюю находку. Вторая половина дня пролетела, и до того, как юноша узнал об этом, последние буханки – те, что сами булочники заберут себе домой – лежали в корзинах, исходя дымком.

С серьёзностью группы опытных целителей, хлебопёки приготовились сотворить ломоть хлеба из особого теста Виглафа. Поварёнок разогрел воду в котле. Сэм Браунстоун набрал немного в большую миску и предоставил молодому магу честь совершить волшебное открытие.

- Так, нужно всего полбуханки, - предупредил Виглаф, - так что используем в два раза меньше ингредиентов. Сначала испытаем.

Он осторожно бросил кусочек теста в ёмкость и помешал смесь вилкой. Все в комнате, затаив дыхание, следили за этим, обычно обыденным действием; Сдобовой даже сорвался с места и вился у ног, соревнуясь за внимание. Вскоре опара полностью растворилась.

Сэм погрузил чайную ложечку в мешок с сахаром. Все знали – это момент истины; возможно ли, чтобы дрожжи не потеряли своих свойств за всё это время? Важно взглянув на громко сглотнувшего Виглафа, Сэм высыпал сахар в воду и начал размешивать.

Смесь начала пузыриться.

Пекари испустили дружный, радостный вопль.

- Живое! – приободрился Сэм, хлопнув Виглафа по спине. – Хорошо!

Старый булочник набрал воды в другую посудину и сноровисто вмешал туда мёд, соль и муку. Затем, постепенно – так медленно, что почти мучительно – добавил жидкое тесто. Оно легко растворилось, будто само зная, что дальше делать.

Наконец удовлетворившись консистенцией, Сэм перевернул миску, и большой комок нежно-кремового цвета шлёпнулся на стол. Хлебопёк раскатал его в блин, затем начал формировать буханку; надавливая, заворачивая, собирая, переворачивая – изящными текучими движениями, заворожившими публику так же верно, как это сделало бы колдовство.

- Славное тесто, Виглаф, - поделился Сэм, массируя смесь. – Уж не знаю, каково оно на вкус, но под рукой ощущается, словно мягкая молодая девушка.

- Значит, так же оно будет ощущаться под рукой Достойнейшего! – внезапно раздался от двери визгливый голос.

Все головы повернулись в сторону гостя – невзрачного, лысеющего, похожего на мышь человечка, несущего перед собой потрёпанный гроссбух, словно это священное писание. Его ослепительно-красное одеяние сбилось из-за резного золотого кулона, размером почти с неплохой щит, свисающего с шеи – который, кстати, наверняка нёс как минимум частичную ответственность за его сутулость. Торин издал едва слышный стон, когда посетитель заковылял, точно умирающий гуль, через прихожую, попутно вынудив Сдобового забиться в дальний угол.

- Виглаф, имею честь представить тебе уважаемого Хассана А’Зануди, собственной официальной персоной - возвестил он голосом, полным едва прикрытой нарочитой монотонности.

- Х’Ассануди, - поправил хорёк.

- В любом случае, - протянул пекарь, закатив глаза, - он – сборщик налогов.

- Младший специалист по экономике внутреннего перераспределения средств, - продекламировал маленький человечек, - в западо-северо-западной пригородной торговой зоне города Калимпорта, королевства Калимшан, на услужении у Могущественнейшего из Могущественнейших, Его Королевского Благожелательства.

- Мы уже заплатили, кому нужно, - сказал Торин.

- А, но это особый визит, - возразил бюрократ. – От внимания Его Щедрейшей Щедрости не укрылось то, что в этих землях, в его королевстве обнаружены тайные артефакты, могущие иметь ценнейшую историческую… эээ… ценность.

- Твои покупатели разболтали, Виглаф, - подарил Торин сыну унылый взгляд.

- Да это же просто проклятая буханка хлеба, ничего больше! – воскликнул Сэм, всё ещё машинально разминая тесто.

- Вне зависимости от сего факта, согласно сноске одиннадцать, подраздела «двойное Т» тридцать четвёртого параграфа пятьсот двадцать пятого королевского декрета Его Невыразимой Восхитительности, находки исторического значения подлежат дополнительному обложению.

- Ну, этот хлеб совершенно точно сейчас не подлежит, - сказал Торин, сжав кулаки. – Хассан, как ты собираешься оценивать стоимости груды теста?

- Их Великодушная Влиятельность предвидел проблему, и проинструктировал меня получить дань натурой. Нижайше восхищаюсь его безбрежным благодушием по отношению к вам.

- Что он сказал? – спросил Виглаф.

- Его хозяин хочет тесто, - со вздохом объяснил отец.

Х’Ассануди прошаркал к столу Сэма и потянулся за ножом.

- Дополнительное обложение на тайные артефакты покроется… вот этим, - он отмахнул две трети комка, завернул в кусок какой-то тряпки и пошлёпал к двери. – От лица кухонных мастеров Его Устрашающей Всеядности выражаю благодарность за проявленную в этом вопросе патриотическую инициативу, и желаю приятного и спокойного вечера.

Липкий осадок его визита висел в воздухе ещё много мгновений после того, как чинуша ушёл.

- Он имел право? Как он мог иметь на это право? – пожаловался Виглаф.

- Могло быть хуже, приятель, - заметил Сэм, снова раскатав остатки и придав им затем форму. – По крайней мере хоть что-то оставил. А вон та баночка так вообще не добралась до ушей набольшего. Крючкотворы совсем про неё забыли. Лучше убери подальше, пока этот грызун не решил вернуться.

- С удовольствием вылил бы ему тогда на голову, - поделился юноша, сунув склянку в карман мантии.

- Ну, неважно, - сказал Торин. – Давайте готовиться к закрытию. Оставим тесто на ночь, чтобы взошло.

Сэм поместил жалкий крошечный шарик в промасленную деревянную чашку – самую маленькую из имевшихся – накрыл куском ткани и поставил в тепло от больших печей.

- Сын, заглянешь на ужин?

- Попозже, пап. Собираюсь найти Сашу и сходить в «Паруса». Хочу посмотреть на их лица, когда они услышат, что самые громкие новости Калимпорта пришли из пекарни.

Найти девушку и посетить таверну – вышло так, что эти две задачи оказались одной. После целого часа, или около того, бесплодных поисков, Виглаф наконец заглянул в питейную – чтобы обнаружить там вечернюю торговлю в полном разгаре, и Сашу у стойки, о чём-то упоённо рассказывающую Гарадели и потягивающую одно из лучших вин со специями, что имелось у хозяйки, в окружении пяти или шести завсегдатаев. Она заметила его в дверях и помахала рукой, давай знак зайти.

- Обзавестись друзьями не заняло у тебя много времени, - улыбнулся молодой маг.

- Ну, некоторые дружелюбнее остальных, - поделилась она, указывая на Ангрода и его дружков, каждый из которых обнимал по кружке эля, за дальним столиком. – Вон тот очень дружелюбный.

- Он сказал, что хочет побороться с ней! – воскликнул один из гостей, у которого недоставало зубов. – Что покажет парочку движений! – поддакнул другой, и вся компания ехидно захихикала.

Виглаф побледнел.

- Ах ты… - двинулся он было к кузнецу, но Саша удержала юношу.

- Нет, нет. Я ответила, что звучит неплохо.

- Саша предложила борьбу на руках, - объяснила Гарадель, не отрывая взгляд от протираемой тряпкой стойки. Внезапно, похожий на плевок сдерживаемый смешок сорвался с её уст.

- Ты победила? – недоверчиво предположил Виглаф.

- Этого громилу? О, нет, он выиграл, выиграл. Но поверь, он за это заплатил.

- Ему пришлось провести три раунда! – каркнул один из посетителей, и другие тут же присоединились.

- Его лицо стало красным, как помидор!

- Он визжал, словно баньши!

- Я думал, он порвёт себе кое-что!

- Заметь, кружку он держит левой рукой, - кивнула Саша на Ангрода, когда тот опустил выпивку, чтобы помять правое запястье. – Думается мне, господину Мечешлёпу борьбы на сегодня хватит.

В тот же день за ужином, Торин Вечноязыкий громко и долго хохотал, слушая рассказ Саши, в то время как Ариэль скромно улыбалась, глядя на «подругу» своего сына. К легкому разочарованию Виглафа, пересказывать в «Парусах» подробности своего триумфального открытия не пришлось – в течение дня новости о находке добрались сюда так же быстро, как и до дворца паши. Но бесплатную кружку выпивки от Гарадель он получил, и уже через короткое время грелся в лучах славы, как и рассчитывал – по чуть-чуть добавляя уйму вполне точных и вкусных деталей для страждущих слушателей. Наконец, когда муки голода разогнали всех по своим домам, к вечернему столу, Виглаф и Саша вернулись в их временное жилище.

- Молодой Мечешлёп не будет долго страдать, - разуверил Торин. – Он пыжится и ревёт, словно дикий зверь, но вреда не причиняет. Ваш маленький поединок наверняка пойдёт ему на пользу.

- Мне-то точно пошло, - согласилась Саша. – Теперь он дважды подумает, прежде чем…

- Торин! – донёсся снаружи приглушённый голос. Дверь дома Вечноязыких затряслась от непрекращающегося стука. Торин подбежал и открыл её, и на пороге предстала возбуждённая Гарадель.

- Кто-то забрался в пекарню! – затрещала она. – Кошка вопит, что-то разбилось – нужно остановить их!

Саша вскочила на ноги и перекинула перевязь меча через голову, а Торин схватил с камина топор. Виглаф отчаянно обыскивал карманы, напуганный до ужаса тем, что, возможно, оставил драгоценную книгу в Чамедаре, и теперь Фензиг поджарит его на вертеле, после того как сперва грабители разделаются с его отцом.

- Моя книга! – завопил он.

- Ой, боженьки мои, - всплеснула руками Ариэль, подбегая к каминной полке. – Не это ищешь? – она держала самую ценную, самую красивую, самую чудесную книгу заклинаний, которую Виглаф хоть когда-либо видел. – Я всегда вытаскиваю всё из карманов, прежде чем постирать, дорогой.

- Ну мама… - юноша схватил книгу, и они все вместе исчезли.

Пока они мчались в пекарню, Гарадель кричала что-то о том, что некоторые гости таверны жаловались на шум за дверьми – кошачья драка, судя по нечеловеческому шипению и воплям. Затем они услышали, как кухонные приборы рассыпались по полу и громкий треск, а кот заорал ещё сильнее. Воры редко добывали свой будущий товар здесь, в рабочем квартале Калимпорта, и лишь небесам ведомо, какие ценности они ожидали найти у булочника. Но всё когда-то бывает в первый раз, да и, в конечном счёте, существует и такое явление, как очень глупые грабители.

Подгоняемые адреналином, они добрались до пекарни за несколько минут, уже готовые действовать. Залитые слабым лунным светом улицы, озаряемые трепещущим сиянием размещённых в стратегически важных местах ночных факелов, были почти безлюдными. Несколько зрителей в ночных пижамах, из числа посетителей «Парусов», наблюдали с порогов своих домов напротив. Саша подкралась к двери в лавку и тихо толкнула. Заперто.

Они прислушались. Не было ни грохота, ни звона, лишь один звук – жутковатый вой с подвываниями, который могли бы использовать родители, рассказывая детям истории про привидений. Никогда Вечноязыкие не слышали, чтобы Сдобовой так вопил; звучало как издевающийся над нотной партией альт. Животное было не просто напугано – по скручивающейся спирали оно приближалось ко всепоглощающему кошачьему ступору.

- Они услышали нас! – громко прошептал Виглаф.

- Держись позади, - прошипела Саша вытащив меч и встав в стойку. – Господин Вечноязыкий, пожалуйста, откройте замок.

Торин сунул ключ и провернул; дверь медленно отворилась, из-за чего уровень громкости жуткого воя Сдобового резко вырос. Саша стояла в проёме, напряжённая, готовая дать отпор, в то время как отец юноши быстро заглянул внутрь и потянулся за приготовленным на утро факелом, который он затем передал Виглафу, взяв на изготовку топор.

Перед стойкой было пусто. Спустя несколько секунд внутрь заглянул уже маг с зажжённым факелом, и троица медленно двинулась вперёд, через прихожую к кухне.

Увидев свет, Сдобовой замяукал ещё громче, и все трое подняли взгляд наверх, туда, где на самом верху печей прятался ощетинившийся, сердито шипящий кот. Они проследили за взглядом животного.

Горшки и сковородки, миски и ложки, аккуратно сложенные днём на столах для выпечки, сейчас оказались разбросанными по полу. Деревянная посудина, в которой доходила крошечная буханка Виглафа, валялась на боку пустой.

- Мой хлеб! Они украли мой чудо-хлеб! – прошептал Виглаф.

- И как-то выбрались отсюда, - ответил Торин нормальным голосом. – Спускайся, Сдобовой. Всё в порядке, мальчик.

Но кот не пошевелился. Саша подняла руку.

- Я вижу чью-то спину. Там, - Виглаф поднял факел выше, и вся компания разглядела кривую фигуру, скрючившуюся сразу за столом. – Выходи, - приказала воительница. – Всё кончено. Сейчас же!

Ответа не последовало. Вечноязыкие и Саша опасливо приблизились к затаившемуся силуэту. Когда они обогнули стол, Сдобовой внезапно перепрыгнул через головы, одним прыжком долетев до стола, оттуда соскочил на деревянный пол и стремглав исчез за дверью.

Но за столом никого не было. Никого и ничего.

Кроме одного предмета.

Вытянутого куска теста кремового цвета – размером с самую большую из собак, что можно найти в Калимпорте.

Высотой оно едва достигало уровня стола для выпечки – итого размером с пол-Виглафа. В длину же – в два раза больше. Шмат оказался зажатым в узком пространстве между столом и камином.

- Бабушка родная! – воскликнул Торин.

- Чудо-хлеб! – восторженно пролепетал его сын.

Саша коснулась этого огромного холма кончиком меча, и он с лёгкостью погрузился внутрь, издав влажный хлопок, когда прорезал пузырь воздуха, из-за чего в девушку полетели брызги и маленькие кусочки. Белокурая девушка извлекла оружие; клинок был весь покрыт густоватой субстанцией.

Висевший около печи тяжёлый горшок опрокинулся с оглушительным дребезжанием. Саша и Торин обернулись на звук, но Виглаф всё ещё благоговейно наблюдал за чудом.

- Виглаф, - позвала Саша.

- Так вот как они накормили всех людей в Год Голода, - догадавшись, ликовал он.

- Виглаф, - повторила Саша.

- Прощай, голод. Прощай, неурожай.

- Виглаф! – крикнул, наконец, Торин.

Виглаф повернулся.

- Сын, оно всё ещё поднимается.

Масса уже пробилась дальше к печам. Теперь она почти поглотила металлический вертел, который удерживал над огнём котёл с водой. Троица резко развернулась. Жуткий курган уже возвышался над выпекательным столом на целый локоть. Когда люди стояли молча, то могли даже видеть, как тесто тихо, неумолимо прибывает, словно воды реки на отмель при наводнении.

- Так, давайте тогда уберём его отсюда, - предложил Виглаф и засунул руки в гору теста по локоть, а потом вытащил большую охапку вязкого вещества. Следы от его рук исчезли за секунды, опара поглотила их, а ещё юноша ощутил, что липкий шар, который он держал, увеличивается в размерах, раздуваясь, словно овечье вымя. И скорость всё увеличивалась. Он швырнул ломоть-великан обратно во всё ширящееся месиво.

- Следующая мысль? – подняла одну бровь Саша.

- Сколько времени эта штука здесь настаивалась? – спросил Торин.

- Два, три часа? А что?

- Сколько времени она ещё будет подниматься!

С возросшим ужасом группа уставилась на хлебную гору. Теперь её рост было легко отследить. Тесто ползло мимо каминной решётки у дальней стены – медленно, со скоростью улитки, просачиваясь через прутья словно мягкий сыр, нависая над тлеющими углями. А на противоположной стороне, около стола для выпечки, куча уже почти была размером с Сашу, терпеливо обволакивая мебель, прокладывая путь в любое незаполненное пространство.

- Нужно уходить, - сказала воительница. – Пока ещё можем.

Они осторожно обошли растущий холм, прижимаясь к дверцам печи, которые скоро тоже покроет тестом, бочком пробираясь к пространству перед стойкой, к счастью, пока ещё чистому. Чувствуя себя свидетелем столкновения экипажей, Виглаф боролся с извращённым восхищением – он просто не мог отвести взгляд от безумной картинки. Из безопасности, остановившись за пределами входа в отдел, где работают хлебопёки, они беспомощно наблюдали, как тесто ширится во все стороны, ища границы того странного «горшка», в котором находилось. Теперь оно стало выше любого из них и пучилось к потолку и к стенам. Основательно погребя под собой угли, гора теперь подымалась к каминной трубе. В первый раз за всё это время отступающая к двери троица ощутила слабый запах выпечки.

- Самовыпекающийся хлеб! Ему даже огонь не нужен! – изумлённо выдохнул Виглаф.

На улице народу стало больше; Гарадель позвала стражу, и теперь двое вооружённых офицеров ночной смены были готовы задержать ворьё. Но прежде чем Виглаф и другие смогли что-либо объяснить, багровый, шипящий уголёк упал откуда-то сверху и шлёпнулся юноше на ногу. Он отпрянул и побежал по улице, судорожно что-то бормоча мерцающим факелам и надеясь, что он помнит каждый слог одного из самых первых заклинаний, которому Фензиг его обучил.

Каждый раз, когда кто-то взывает к Судьбе, доверяя ей принять важное решение, она взвешивает и сравнивает долгосрочные перспективы и сиюминутную нужду. Почему-то в этот момент божественная математика оказалась на стороне Виглафа, потому что, не издав ни звука, ярчайший шар постоянного света возник из ниоткуда, полностью окружив пекарню и превратив ночь в день в своих пределах. Выглядело всё это так, будто уличные зеваки на самом деле были зрителями на каком-то спектакле, где главную роль исполняло здание. В пределах действия заклинания подсветка была ослепляющей, так что Саша и Торин, вывалившиеся из дома на улицу, видели перед глазами только пятна. Но всем остальным происходящее внутри было видно вполне отчётливо.

Женщина рядом с Гарадель завизжала и показала на крышу. Подсвеченное магическим «фонарём» Виглафа, принявшее квадратную форму хлебопекарное сырьё невероятной пастой медленно выдавливалось из трубы, словно сосиска из мясорубки, при этом оказавшись увешанным горячими углями, отлеплявшимися от месива и прыгавшими вниз по наклонной черепичной поверхности.

А внутри основная часть липучей массы вползла во входное помещение и направлялась к выходу, и её громадное тело громко толкало по деревянному полу сковородки и приборы в нелепой пародии на гремящее цепями привидение. Две оквадраченных руки выбрали короткий путь через окна по бокам здания и вяло, медленно стекали на землю, став мишенью для лая и огрызаний нескольких соседских собак. Из двери выбежало мышиное семейство, а самая большая из мышей стряхивала с мордочки что-то кремовое по цвету.

- И что тут происходит?

Магический свет привлёк ещё одну группу заинтересовавшихся горожан, и Виглаф с недовольством заметил среди них Ангрода Мечешлёпа, со всё ещё завязанной под подбородком салфеткой.

- Вигги! Так это твоя большая готовка? – проревел кузнец. – Я-то собирался набрать рулетов на завтрак… но, похоже, и одного будет достаточно!

Толпа нарушила потрясённое молчание нервными смешками. Ангрод схватил один из факелов и неспешно двинулся к пекарне. Подойдя, он потыкал своим импровизированным оружием в глиноподобный фонтан, сочащийся из окна:

- Я с ним разберусь!

Напряжение спало, зрители засмеялись ещё громче.

- Отойди! – предупредила Саша.

- Я могу справиться с завтраком Вигги, девочка, - ухмыльнулся громила.

Но когда он ткнул в тесто, факел неожиданно ушёл внутрь, прорвав оболочку огромного воздушного кармана. Лопнувший пузырь обдал мужчину брызгами клейкого месива, к полнейшему восторгу толпы. Рассерженный и расстроенный кузнец начал лупить своего вязкого обидчика, но с каждый ударом выбрасывалось всё больше воздуха и теста, и он лишь заляпывался ещё сильнее.

Виглаф услышал и другие хлопки; повернувшись, он увидел, как и другие пузыри лопаются, брызгая во все стороны, когда гора сырья для выпечки протискивалась наружу; ошмётки покрывали беснующихся собак и всех, кому не повезло оказаться слишком близко. Секундой позже жуткое представление окончилось – ведь именно через секунду заклинание Виглафа выдохлось, а волшебное освещение выключилось. Пока все глаза привыкали к темноте, было лишь лопание, разбрызгивание, звон, лай и крики.

- Верни свет! – вскричала воительница.

- Он должен был быть постоянным! Я не знаю, почему он погас! – крикнул в ответ юноша, отчаянно пытаясь придумать что-то на замену. Он яростно замахал руками, читая заклятья по памяти, выразительно протянул концовку и протянул вперёд ладони. Факелы и угли – все источники огня на улице – засветились многократно ярче; их свет, такой же сильный, как и свет полуденного солнца, выцепил из темноты группу напуганных людей – включавшую и его отца – выглядевших, словно проигравшая в соревнованиях по метанию тортов команда. Виглаф ощущал тепло магического пламени и совершенно неуместное сейчас желание в нём погреться, но внезапно услышал крик Ангрода.

- Не могу пошевелить ногами! – закричал большой кузнец. В темноте, Ангрод подался слишком далеко вглубь липкого холма, и теперь застрял в нём по поясницу – отмахиваясь факелом от окружающего его теста. Люди на улице лишь оцепенело смотрели.

- Держись, - крикнула Саша и побежала к застрявшему человеку, стараясь сама не угодить в клейкую ловушку. Схватив его за руки, она дёрнула изо всех сил.

- Ааааа! - заорал Ангрод. – Запястье! Отпусти! – он вырвался из хватки и потёр правые кисть и плечо, всё ещё ноющие после поединка. А масса всё вздымалась, уже миновав бёдра и добираясь до груди и головы.

- Нет! Если эта штука накроет голову, ты задохнёшься! – завопила в ответ Саша.

Неожиданно рядом оказался Виглаф, пытающийся поднырнуть под левое плечо Ангрода и помочь. Они вдвоём тянули так сильно, как только могли, но кузнец застрял плотно, и с каждой секундой увязал всё крепче. И так уже огромный кусок тягучей субстанции рос настолько быстро, что казалось, будто это чернобородый громила уменьшается с каждым мигом. Тесто уже поднялось выше пупка и всё ещё двигалось выше.

- Слишком поздно, Вигги, - всхлипнул Ангрод. – Спасайтесь сами.

- Спасибо за предложение, конечно, но есть ещё один, последний способ, - поделился юноша. - Только я никогда его не пробовал на живом человеке. Пойдёт тебе?

- Пробуй, приятель, - мрачно согласился кузнец.

Виглаф выудил из мантии кусочек свиной кожи и проговорил что-то, твёрдо, но быстро.

- Саша, ещё раз.

Они подвели руки под плечи Ангрода и потянули, заставив копья боли впиваться в правую руку силача. Сначала было слабое сопротивление. Затем он начал выскальзывать из тягучей массы, и, как только они набрали достаточное усилие, кузнец вылетел из ловушки, как меч из ножен, с протяжным чавкающим звуком. Наползающее тесто обернулось вокруг правого сапога Виглафа, но тот быстро отдёрнул ногу.

- Ты сделал это, друг! – радостно орал Ангрод. – Ты спас меня!

- Виглаф, как? – спросила удивлённая Саша.

Кузнец опёрся коленями и попытался подняться, но ноги разъехались, и он шмякнулся навзничь. Несколько раз постаравшись встать на четвереньки, он каждый раз растягивался во весь рост, постоянно оскальзываясь, прежде чем сдался и просто плюхнулся сидеть.

- Я его смазал, - просто ответил Виглаф.

Воительница захохотала, глядя, как Ангрод вновь поскользнулся, даже не поднявшись на колени.

- Не волнуйся. Долго эффект не продержится.

- Вигг… - начал Ангрод, но передумал. – Прости меня, Виглаф. Мне плевать, как ты это сделал. Если бы не ты, сейчас бы я был мертвец. Может быть, в тебе всё-таки есть магия, - он протянул руку, и парочка помогла здоровяку подняться на ноги. – Прими благодарность, приятель. Я… Что это за запах?

Юноша принюхался. Отовсюду пахло готовым хлебом. Обрывки теста на ногах Ангрода явно затвердевали; их уже можно было отодрать небольшими полосками. Но в воздухе витал и ещё один запах.

Дым.

Факелы!

Было похоже, что скорость роста сбегающего из пекарни теста наконец замедлилась. Но теперь громадина напирала на ближайшие усиленные чарами факелы. Зеваки могли разглядеть лёгкую коричневатую корочку на поверхности вязкой кучи – и обугленные следы по краям. От них и начал подниматься дым, перебивая приятный аромат печёного хлеба. В конюшне поблизости заржали и забились от ужаса кони. Виглаф застонал. Самый большой кусок хлеба в истории теперь подгорал.

- Ты должен погасить их! – крикнул ему отец.

Виглаф судорожно обдумал предложение. Затем забормотал и взмахнул рукой в сторону горящих светильников. Как только он закончил движение, яркая полоса вырвалась из его указательного пальца, устремившись в ночное небо, несколькими метрами выше пекарни. С низким рокотом огненный шар взорвался.

- НЕТ! – закричала Саша.

Волна жара, накатившаяся на почти достигший размеров самой пекарни холм теста и казавшаяся почти осязаемой, упаковала внешнюю поверхность массы в хрустящую корочку. Черепица на крыше вобрала в себя часть тепла и начала запекать гору теста, заточённую под ней. Горелые области увеличивались, и сильные клубы дыма хлынули вниз, на улицу, вызывая у всех присутствующих жестокие приступы першения в горле. Виглаф взмок. Тесто, наконец-то, перестало увеличиваться. Замечательно. Теперь все просто задохнутся.

А потом произошло чудо.

Колонны дыма изменили направление и поплыли над головами захлёбывающегося кашлем народа. Ветерок подтолкнул парочку низких облаков, закрывших луну; затем они в мгновение ока потемнели, превратившись в грозные грозовые тучи. Жирная, тяжёлая капля разбилась об голову юноши, а за ней последовали тысячи её товарок. Впечатляющая гроза затушила факелы и угли, намочив возликовавших людей. Липкая опара быстро размывалась очищающим дождём – вязкая гора, ещё несколько минут назад угрожавшая жизни Ангрода, быстро превращалась в самую большую в мире клёцку.

Худая, закутанная в мантию фигура посреди улицы опустила руки и надела капюшон, сперва проведя пальцами по мокрым, снежно-белым волосам.

Вовсе не чудо. Гроза была рукотворной.

- Фензиг! Гд… Ка… ухх.. – залопотал Виглаф, подбежав к своему учителю.

- Обойдёмся без гипервентиляции, - сказал старый маг голосом слишком тихим, чтобы другие могли услышать. – Ты и правда думал, что я оставлю ученика без присмотра на целую неделю? Хотя, должен признать, тебя я недооценил, - он нахмурился, взглянув на представшую на улице картину. – Не думал, что устроить такую разруху возможно всего за один день.

- Я не хоте…

- Тихо. Знаю я, чего ты хотел. Я наблюдал за тобой всё это время. Ты знаешь ровно столько, чтобы уже представлять опасность, парень, и мало чего другого. Если бы ты занимался прилежней на наших языковых курсах, то смог бы прочитать всё описание на том клочке пергамента. Это, юноша, было твоей ошибкой.

- Но Год Изоби…

- Случился благодаря волшебному тесту, да, только вторая половина была использована, чтобы накормить множество людей!

- Вторая половина?

- Про это весьма доходчиво написано на Торассе, - фыркнул Фензиг. – Одной щепотки было достаточно, чтобы испечь огромные куски хлеба, послужившие концом того древнего голода. Я мог бы и придушить тебя за устроенное безобразие. И тебе придётся возместить ущерб. Но пока я должен поработать на публику.

Противореча здравому смыслу, Фензиг обнял ученика за плечи и пошёл вместе с ним к ожидающей толпе, громко возвещая:

- Спасибо, Виглаф, за то, что потушил пламя. А отдать своему отцу баночку с закваской в качестве извинения за доставленные неудобства – поистине благородный поступок.

- Учитель Фензиг, вы что, с ума сошли? - уголком рта поинтересовался Виглаф.

- Нет, сынок, - тихо ответил учитель. – Но я никогда не позволю моим ученикам выглядеть дураками прилюдно. Плохо для профессионального образа. Но ты не волнуйся, по возвращении тебя ждёт достаточное количество наказаний.

Итак, пока Фензиг и Саша проводили время с родителями Виглафа, молодой маг остаток своих каникул в Калимпорте примерял на себя роль уборщика. Чтобы освободить пекарню, ему пришлось поработать киркой и лопатой, а потом на четвереньках выскрести её дочиста, от пола и до потолка – работа тем более сложная, что почти каждая калимшанская птица обнаружила столь грандиозное пиршество; хотя несколько вдумчиво применённых заклинаний обмазывания (пока никто не видел, конечно же) существенно помогли делу.

Пока Виглаф убирался, хлебопёки наслаждались неожиданными выходными и проводили время, загорая на солнце или нежась на морском взморье.

- Прости, пап, - виновато попросил Виглаф на третий день, когда Торин принёс ему корзинку с обедом из дома. – Мне жаль, что тебе пришлось закрыться.

- Не беспокойся, сын, - ответил пекарь, оглядевшись. – Это место никогда не выглядело настолько чистым. А Фензиг показал мне, как правильно использовать закваску, так что я должен наверстать потери достаточно быстро. На самом деле, может случиться так, что это будет мой самый прибыльный сезон за всё время. За это я в долгу перед тобой, сынок.

Юноша обнял отца, и они стояли так долгое время. Теперь всё вернулось на круги своя. Теперь всё шло своим чередом в Калимпорте.

Ну кроме разве что…

Те, кто оказался достаточно близко, чтобы что-то услышать, потом рассказывали, что и много дней спустя из дворца паши раздавались какие-то крики.