Королевства Тайн

ШЕПЧУЩАЯ КОРОНА Эд Гринвуд

Молодая Леди Дасклейка в одиночестве стояла в зале для празднеств, в последних золотистых отблесках заходящего солнца, и ждала смерти.

Дасклейк и Великий Тентор находились в состоянии войны всего лишь день – но битва между Аэриндель и Раммастом, Лордом Великого Тентора, началась, когда они оба ещё были детьми. Он хотел её себе – в качестве рабыни и игрушки – уже больше двенадцати лет, а Раммаст был не из тех мужчин, что привыкли ждать долго.

Он придёт за ней, и скоро. Аэриндель задумалась, хватит ли ей сил удержаться за те три столпа, что она ценила превыше всего: свою свободу, свою землю… и свою жизнь.

Зная, что грядёт, она отослала слуг – но при этом понимала, что за ней из-за приоткрытых занавесок и не до конца запертых дверей с беспокойством наблюдают глаза. Глаза тех, кто боялся, что она решит забрать собственную жизнь.

Новость о смерти её брата тяжёлым покровом опустилась на дворец – но большая часть веса легла на Леди Аэриндель. Она до сих пор не могла поверить, что больше никогда не услышит, как эхо его звонкого смеха отражается от высоких стен этого зала, и никогда не ощутит, как его сильные руки хватают её за тонкую талию и крутят затем над головой.

Но новости были прямыми и ясными. Дабрас погиб от драконьего огня, сказали мрачные ветераны, протянув полурасплавленную рукоять меча и показывая собственные ожоги в подтверждение. Так она стала правительницей Дасклейка.

Хотя и небольшой по размерам, Дасклейк когда-то был широко известен – и внушал страх – благодаря человеку, стоявшему во главе, магу Табрасу Грозовому Посоху. И этот человек со слабой улыбкой и печальным взглядом был отцом Аэриндель. Он был самым сильным из всей длинной родословной знаменитых правителей дома Саммертин, начиная с Орбрара Старого, деда Аэриндель, которого та ни разу не видела, и заканчивая Аскласом, Орнторном и другими личностями из давно минувших дней, известными лишь по легендам. Маленькое, но гордое княжество, старейшее во всём Эсмельтаране, Дасклейк расположился на поросших лесами холмах между озером Эсмель и Облачными Вершинами. Теперь оно принадлежало ей.

Если она сможет им управлять. Аэриндель угрюмо выглянула в окно, по высоте бывшее в семь раз больше неё, на озеро, чьё имя и носила эта страна. На исходе ясного и прохладного летнего дня его воды выглядели тёмными и безмятежными. Зелёные Луга дальше к северу всё ещё казались полотнищем золотого света, но западнее сиреневые пики Гребня возвышались подобно стене, насылая ранний ночной сумрак на её землю.

Наступала ночь, в которую, несомненно, явится Раммаст. Дасклейк был маленьким, но зеленеющим, и, возможно, наипрекраснейшим из государств во всём Эсмельтаране. Раммаст хотел его себе даже больше, чем его хозяйку.

Аэриндель посмотрела на оплавленный обломок – всё, что ей осталось от дорогого брата – и горестно и глубоко вздохнула. Больше плакать она не будет, что бы там будущее не готовило. Ведь она происходила из рода Саммертин, пусть даже её тонкие руки были слишком хрупкими для размахивания мечом.

Её магия могла сослужить службу там, где не справился его клинок – хотя она надеялась, что никогда не будет настолько глупа и кровожадна, чтобы отправиться в дальние Долины охотиться за драконами, как сделал её брат. Там это был Год 902, отсутствующе подумала она, вспомнив слова путешествующего торговца… но и там, и здесь, этот год стал Годом Слёз Королевы.

Какое подходящее название. Две ночи назад она рыдала часами, цепляясь за обожжённых воинов, словно их невесёлые воспоминания и неловкие утешения могли как-то вернуть Дабраса к жизни… рыдала, пока не истощилась полностью и не уснула прямо на их руках.

На следующий день – вчера – уже в кровати её разбудила напуганная горничная, доставившая ох-какое-вежливое послание от Раммаста.

Он сожалеет о её потере, гласили слащавые слова, и надеется стать опорой в час нужды. Мир становится всё более тёмным и опасным местом, и никто в Фаэруне не сможет остаться в безопасности, оставаясь один, без друзей.

Дасклейк нуждается в надёжных мечах, могущих защитить его от разбойников и горных орков, следовали слова Раммаста – а Великий Тентор нуждается в её магии, равно как его сердце – в её руке. Мудрая женщина увидит, что союз этих двух государств откроет перед ними дорогу к светлому будущему; но если ей не хватает прозорливости или решимости, он знает свой долг. Его народу нужна защита волшебницы, и потому он должен победить её в поединке, если она не хочет пойти добровольно. Когда солнце сядет в следующий раз, он придёт за ответом.

Аэриндель понадобилась вся её хрупкая сила воли, чтобы не растоптать и не разорвать пергамент в порыве полной ужаса ярости. С течением прошедших лет по-тёмному привлекательный, жестокий Раммаст нравился ей всё меньше и меньше.

В те блёклые, скучные, слишком часто такие тихие дни её молодости, Лорд стал первым человеком, в чьём брошенном на неё взгляде таился голод. Позднее, он стал первым, кто увидел, что несмотря на то, что она унаследовала кольца, посох и книги заклинаний могучего Табраса, её магия представляла собой лишь тихое, робкое эхо его умений… и что у Дасклейка, так долго находившегося под защитой его силы, было намного меньше закалённых бойцов, готовых к обороне, нежели у соседствующих княжеств.

Как-то раз, на проходившей в Хулдуте свадьбе, он оказался особенно настойчив в проявлении своего внимания во время уединённой прогулки по саду. Вырвавшись из его хватки, Аэриндель дала понять о своих собственных чувствах к нему холодно и кристально доходчиво. Невозмутимый Раммаст одарил её быстрой, коварной улыбкой, которую он использовал, когда над кем-то злорадствовал, и мягко пообещал, что однажды Дасклейк будет принадлежать ему, и она вместе с ним – в роли куклы, жаждущей рьяно служить ему – когда его магия обретёт контроль над её разумом.

И сейчас, последние насмешливые строки письма открывали, что его сила, к сожалению, остаётся недостаточной для защиты Великого Тентора от внешних врагов, но зато он в некоторой степени научился… контролировать. Раммаст надеялся, что она помнит, и тепло приветствовал свою будущую невесту.

Аэриндель ничего не слышала о потугах Раммаста в изучении Искусства с тех пор, как он унаследовал Великий Тентор – если не считать нескольких слухов о призванных и затем обезумевших чудовищах, и найме магов-ренегатов в качестве наставников, затем таинственно исчезавших. Однако напоминание о желании видеть её в роли управляемой рабыни было достаточно явным. Его уверенность означала, что он знает пределы её магии, как знает и то, что из них двоих он сильнее.

Вернувшись мыслями к текущему положению дел, Аэриндель облизала высохшие губы и вновь взглянула на флагшток, один из двух, установленных по бокам окна. Жердь для флага на самом деле была посохом её отца. Несомненно, скоро он ей понадобится.

Ей понадобится посох… и серьёзная магическая поддержка, или союзник, которых она не знала, где отыскать и что предложить за помощь. Чем она может заплатить? Она сама, да её земля – вот всё, что у неё было… и чего хотел Раммаст. Она не видела способа не потерять что-то из этого – или всё сразу – до рассвета.

Ночь быстро опускалась на землю, последние отражения солнца сходили со спокойных вод озера.

А потом, внезапно, Леди увидела его – одинокую, тёмную фигуру, уверенно идущую через озеро к ней; идущую по воде, как по просторному двору. Лорд потратил заклятье на то, чтобы показать, насколько он могущественен – достаточно, чтобы позволить себе раскидываться заклинаниями до начала дуэли.

Аэриндель медленно развернулась, зашуршав обернувшимся вокруг бёдер тёмным платьем, и походя задумалась, почему она одета в лучший наряд, если встречает самого своего ненавистного врага. Оглядев зал, она спокойно обратилась к невидимым наблюдателям, повысив голос:

- Уходите, вы все. Опасность приближается быстро.

Женщина повернулась обратно к окну – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Раммаст Тарангар широко улыбается в сардоническом приветствии, подавшись к ней и подняв руку.

Яркая вспышка, сорвавшаяся с неё, расколола высокое окно снизу доверху, послав звенящее стеклянное крошево внутрь дождём осколков радуги.

Леди Дасклейка не дрогнула.

- Странный человек, - отметила Аэриндель, и её голос был ровнее, чем должен был быть, - чьи ухаживания приняли форму сражения.

Раммаст шагнул через пустую оконную раму в комнату; на его плечах слабо трепетали крошечные искорки охранных чар. Когда ответного удара не последовало, он обвёл взглядом помещение, ожидая увидеть солдат с оружием наготове. Никого не обнаружив, он улыбнулся женщине ещё шире, и начал приближаться, развязно вышагивая по плиткам пола.

- Ты всё такая же красивая, как и всегда, моя леди, - сказал он, всё ещё улыбаясь, - а твой язычок всё такой же острый и жестокий, каким я его помню. Но и его можно усмирить, Аэриндель.

- А, но что насчёт запросов, их тоже можно усмирить, Лорд Раммаст? Я не «твоя леди», не сейчас – и никогда. И всё же я не вижу надобности в отказе от союза с Великим Тентором. Оба наших государства могут дружить без нашей свадьбы… или принятия мной того положения, что ты предложил.

Глаза Раммаста прожигали её.

- Но я верю, что тебе понравится быть моей рабыней. Увидишь, я самый нежный и внимательный из мужчин – до тех пор, пока у меня не появятся два сильных сына, два наследника, - он пожал плечами. – К тому времени, конечно, ты можешь устать быть моей супругой, быть Леди Дасклейка, или даже – кто знает? – устать от самой жизни.

Оба соперника услышали сердитый выдох за гобеленом, когда один из воинов, отказавшихся покинуть свою госпожу, не смог справиться с охватившим его гневом. Раммаст обыденным жестом поднял руку и отправил в ту сторону разряд потрескивающей молнии. В двух местах вдоль длинной череды шпалер, проявились застывшие силуэты, скользнули по изнанке тяжёлой ткани и затихли на полу.

Лорд Великого Тентора поднял бровь.

- Я опоздал, Леди? У тебя уже есть мужья?

Аэриндель прикусила губу, дрожа от горя и ярости, пока, наконец, не смогла подобрать слова. Мужчина ждал, насмешливо ухмыляясь; она открыла рот и осторожно произнесла:

- Здесь, в Дасклейке, есть законы против убийц, Лорд Раммаст – и ты сейчас их нарушил. Хочешь сдаться на милость моего правосудия, или это война?

Раммаст поднял другую бровь.

- Ты мне угрожаешь?

Тём же лёгким движением он бросил ещё одну молнию, обуглившую гобелены и картины, вдоль другой стороны зала.

- Или просто хочешь увидеть меня на коленях?

- Не сомневаюсь, что в этой позе ты очень часто представлял меня, - мрачно ответила Аэриндель, подняв руки и приготовившись плести ответное заклинание.

Раммаст улыбнулся ещё шире и, вежливо поклонившись, жестом призвал выплеснуть её магию на себя.

- А я всё спрашивал себя, как долго ты будешь отнекиваться и увиливать, прежде чем обрушить на меня частицу той ужасающей мощи, о которой мы все в Эсмеральтане говорим! Давай же, светлая леди!

Скрестив руки на груди, правитель Великого Тентора ждал.

Ответом ему стали ревущие вихри зелёного пламени, зародившиеся из воздуха вокруг изящных пальцев женщины; они полетели во врага, вращаясь и расширяясь.

Раммаст стоял, не шевелясь, когда они достигли до него и взорвались – долю секунды Аэриндель надеялась увидеть, как затухающие вспышки вонзятся в него. Но затем лорд-маг зевнул и снова шагнул вперёд.

- Не сказал бы, что ты не заслужила свою славу, - беззаботно отметил он, а его голос был полон скуки и пренебрежения. – Впечатляюще. Очень впечатляюще, - и он открыл ладонь.

Что-то маленькое вспорхнуло с неё – крылатый змей. Существо повертело головой, пока Аэриндель быстро читала ещё одно заклятье, а затем полетело к ней.

Ветвистая молния ударила в Раммаста. Два потрескивающих разряда свернули в сторону, встречая летящее создание, но рассыпались короткими вспышками, ударившись о какой-то щит, окружавший змея.

Лорд Великого Тентора стоял неподвижно, по-прежнему улыбаясь, даже когда молния достигла его. Аэриндель увидела, что змея пикирует, и пригнулась – но тварь следовала за ней, сверкая глазами и выставив клыки. Покрытая слизью, она блестела и пестрела, словно сырая сосиска.

Отступая, женщина быстро возвела свой магический щит – но сам воздух рассыпался стонами и яркими искрами, когда летающее существо сходу прорвалось сквозь защиту.

Аэриндель закрыла лицо, когда змей с клёкотом бросился вниз – ответом на её крик стал щелчок арбалета; кто-то выстрелил с одного из балконов.

Леди Дасклейка перекатилась, отбиваясь от змея. Мельком она увидела, как арбалетный болт застыл в воздухе над головой, загорелся синим пламенем, однако, не уничтожившим его, затем развернулся и улетел туда, откуда появился.

За мгновение до удара раздался полный отчаяния крик, и вот голубое пламя бросилось вперёд яркой вспышкой, подсветившей кости стрелка - прежде чем разбросать их, очищенные от мяса и слабо светящиеся, по всему залу.

Аэриндель почувствовала, как болезненно натянулась кожа её головы. Что-то тянуло её за волосы - о боги, нет!

Раммаст улыбался, глядя на неё сверху вниз:

- Оно пожирает твои волосы, Леди... и взгляни - ты пачкаешь своё лучшее платье, катаясь вот так по земле. Покажи немного гордости, встань хотя бы на колени. Моя зверушка позаботится об одежде, после того, как закончит очищать скальп. А ведь ещё ты носишь обувь, не правда ли? Пройдёт довольно много времени, прежде чем она доберётся до ресниц.

Аэриндель кричала, отчаянно барахтаясь и пытаясь сбросить существо. Оно оставляло влажный, склизкий след в волосах, продолжая кусать и терзать, как будто женщина ничего и не делала против этого – даже когда вытащила кинжал и несколько раз ударила тварь. Это было творение магии, неуязвимое для её стали.

Раммаст покровительственно улыбнулся ей, а затем прошёлся по залу, придирчиво рассматривая гобелены и статуи.

- А вкус у твоего отца не такой отвратительный, как я слышал, - признал он нехотя, игнорируя всхлипывания Аэриндель.

Женщина яростно вскочила на ноги, накладывая на себя очищающее заклинание.

- Убирайся из моего дома! - зарычала она, наконец почувствовав, как терзающая змея обратилась в ничто. - Хладнокровный мерзавец! Я...

Раммаст развернулся, встречая её пылающий взгляд, покачал головой, разочарованно вздохнув, и снова раскрыл ладонь. С руки поднялась ещё одна змея - услышав крик отчаяния, он лишь довольно усмехнулся, и неторопливо побрёл к ней.

- Возможно сначала платье, потом волосы, - предположил он. - Подозреваю, ты будешь получше всех этих весьма кривых дам на постаментах, которых собрал твой отец. Твоя мать была настолько уродлива, или у него просто странные предпочтения?

Сквозь слезы незамутнённой ненависти, Аэриндель метнула своё последнее боевое заклятье, направив голодное, пожирающее плоть сиреневое облако в его направлении.

- Ооо, - одобрительно отозвался Раммаст, - бог ты мой.

И исчез, оставив её заклинание без добычи. Туман покатился над озером, тщетно пытаясь отыскать что-нибудь, что можно убить.

Неожиданно Лорд Великого Тентора оказался рядом со своей жертвой, и на его лице заиграла насмешливая улыбка, когда второй змей промелькнул над плечом женщины, вцепившись клыками в тунику.

Аэриндель закричала.

- На колени, Леди, - вежливо напомнил Раммаст. – Вы не забыли?

Мужчина махнул рукой, и она почувствовала, как её прижимает к земле невидимая сила. Хрипя, она прочитала последнее заклинание рассеивания, избавившись от давления, вместе с острозубой змеёй.

Лорд улыбнулся ещё шире, и вновь раскрыл ладонь. И ещё одна крылатая тварь захлопала на ней крыльями, разглядывая правительницу полными возбуждённого блеска глазами.

- Ну, может, одну ресничку, - спокойно сказал её враг, - чтобы ты обо мне помнила.

И как только змей сорвался с его руки, Аэриндель поняла, что у неё больше не осталось заклинаний. Защищая глаза, из которых текли слёзы злости и отчаяния, она прорычала слово.

На стене рядом с разбитым окном, сверкнув, ожил Грозовой Посох – и молнии устремились вперёд, точно щупальца, захватив захватчика из Тентора и подняв его в воздух.

Даже пытаясь освободиться от хватки бушующей энергии, борясь с белым огнём, прорывающимся под кожу, Раммаст улыбался.

- Так вот насколько жалки твои заклинания… А ещё и слово для пробуждения отцовского посоха. Благодарю, Аэриндель. Ты очень мне помогла – пусть и оказалась намного слабее, чем я думал. Не стоит утруждаться и пытаться лишить себя жизни; я просто верну тебя из мёртвых и все равно заставлю служить.

Молнии начали разрывать его, но лорд Великого Тентора не выказывал признаков боли, только добавил:

- Можешь поправить причёску и сменить платье. Я вернусь за тобой.

И тогда, послав напоследок самодовольную ухмылку, его ненастоящее тело растворилось, не оставив ничего, что могли бы растерзать молнии.

Леди Дасклейка перенаправила поток магии на озеро, прежде чем залу или кому-нибудь из её народа окажется причинён ущерб, а потом упала на колени и долго плакала посреди разгромленной комнаты.

Когда слёзы кончились, Аэриндель затихла, растянувшись на полу во весь рост. Лёжа на гладком камне, прижавшись щекой к холодному и жёсткому полу, она пробормотала слова, которые должны были призвать к ней Грозовой Посох, дать рукам ощутить его успокаивающую поверхность.

Оружие подлетело к ней, и женщина крепко обхватила его, как тонущий моряк цепляется за обломки, а потом провалилась в призрачную тьму…

- Л-Леди? Леди Аэриндель? – осторожно позвала одна из горничных.

Женщина, свернувшаяся точно ребёнок, пошевелила головой и что-то пробормотала.

- Леди Аэриндель? Гран-Леди… вы в порядке?

Неожиданно фигура с взлохмаченными волосами и в потрёпанном платье села прямо и уставилась на луну. Посох издал звон и забился в её руках.

Аэриндель закричала от бессилия. Раммаст, должно быть, позвал его издалека!

Это было её последнее оружие… последняя надежда. Посох снова застонал и врезался в онемевшие пальцы, и Аэриндель поднялась на ноги с очередным диким криком, обернувшись телом вокруг него.

Она стояла, задыхаясь, в безучастном лунном свете, обводя взглядом разрушенное помещение и думая, что же ещё она могла предпринять против безжалостного Лорда Великого Тентора. Посох вновь заскрипел, зарычал у её груди, и Аэриндель исступлённо зарычала в ответ.

В короткое мгновение последовавшей тишины женщина услышала испуганные рыдания убегающей служанки, эхом отдающиеся в одном из ведущих на кухню коридоров, и вздохнула, глубоко и до дрожи.

Она сражалась, но враг презрительно легко превзошёл её. У неё не осталось скрытых козырей или тайных чар; она обречена – и Дасклейк вместе с ней.

Как сказал однажды взволнованному Дабрасу её отец, глядя с обдуваемой ветром вершины горы Глиммердаун вниз, на поле сражения: «Всё кончено, осталось лишь молиться»

Лишь молиться…

Что ж, а что ещё она могла сделать?

Аэриндель заткнула Грозовой Посох за пояс и помчалась прочь из зала, пробираясь тёмными коридорами замка к одной пыльной и заброшенной лестнице. Многие факелы не горели, и нигде не было видно ни стражников, ни слуг. Они все сбежали? Или их сгубила тёмная магия Раммаста?

Но об их судьбе следовало волноваться позже. Сейчас, в сгущающейся тьме за кладовыми, нужно было найти спуск в семейную крипту.

В конце концов, хоть правительница и боялась его разбудить, Аэриндель всё же пришлось использовать Грозовой Посох, чтобы призвать источник слабого света – или сломать шею, упав со ступеней ведущей к воротам лестницы – к воротам, украшенным символом Саммертинов, расщеплённым дубом.

Посох её отца издал странный, приглушённый звук – будто множество голосов повторяли бесконечный припев без слов. Но он подчинился, не пытаясь вырваться, как тогда в зале для пиршеств. Возможно, чары Раммаста не могли достичь его здесь, внизу.

Ключа у Аэриндель не было, но в ней текла кровь рода Саммертинов – прокусив кожу на руке, она получила достаточно красной жидкости, чтобы оросить герб. Как только капли коснулись дерева, раздался слабый напевный звук, и ворота открылись.

На следующей двери не было ни замка, ни защёлки, поэтому женщина толкнула её ногой, сразу почуяв знакомый затхлый, землистый запах, всегда осаждавший место упокоения её предков.

Здесь находился длинный, узкий саркофаг Хаэриндры, матери, которую она не знала. Дальше – гробница Орбрара, с высоким балдахином; а справа – большой чёрный гроб с телом её отца.

Грозовой Посох неожиданно загудел, и этот низкий звук отразился от чёрного камня, оберегавшего отцовский прах; Аэриндель едва не развернулась и не убежала. Такого раньше не случалось.

Свет – слабое мерцание воздуха, не искра и не пламя – внезапно появился перед ней, в пространстве между тремя знакомыми гробами. В этом свете женщина увидела и другие саркофаги, уходящие в тёмную сводчатую высь… и источник сияния – белую звезду в простом каменном обелиске.

Алтарь Мистры. Давно – слишком давно – она в последний раз становилась на колени здесь, прося указать путь. Теперь же она торопливо опустилась наземь. Капли крови с руки упали на камень и напугали её, мгновенно обратившись в дым, сначала закружившийся вокруг неё, а потом исчезнувший так же быстро, как и появился.

- Мать Тайн, - зашептала правительница. – я пренебрегала тобой и не отличалась прилежностью в изучении священного Искусства магии… но ты мне нужна сейчас, и я пришла умолять о прощении и просить совета. Святая Мистра, помоги мне!

- Помощь близка, - донёсся из темноты справа слабый шёпот. Аэриндель это потрясло так сильно, что она едва не выронила посох.

Мгновение спустя женщина поняла, что посох тонет… погружается в твёрдый камень, на котором она стояла на коленях!

Она потянула магическое орудие, но это было все равно, что пытаться сдержать бегущего жеребца. Посох неумолимо тянул вниз, обжигая цепляющиеся за него пальцы, выскальзывая из них, утопая в камне, в котором не было ни дыр, ни отметин… и который остался холоден и твёрд под её руками, когда посох исчез.

Мистра забрала – вернула себе – Грозовой Посох. Что же это за помощь!

Всё ещё стоя на коленях в полутьме, Аэриндель снова услышала тот же едва слышный шёпот:

- Оставь свой страх и надень меня.

Она прищурилась, всматриваясь в темноту и пытаясь найти источник этого вкрадчивого голоса. Он повторил своё сообщение, и, следуя за словами, она нашла, то что искала: корону, лежащую на крышке гроба её отца.

Холодок коснулся её сердца. Чёрный камень последнего пристанища Табраса Грозового Посоха был свободен от всего, кроме пыли, когда она первый раз посмотрела на него несколько минут назад.

И всё же она узнала эту корону. Женщина вспомнила, что видела своего отца носящим её один или два раза, ещё когда его дочь была маленькой. Аэриндель нахмурилась. Корона не являлась частью регалий Дасклейка, и исчезла ещё до его смерти. Насколько она знала, венец никогда не был помещён в гроб Табраса.

Она пару секунд смотрела на чёрный камень саркофага, обдумывая, но всё же дочь Саммертинов знала, что не посмеет вскрыть его, даже если сможет собрать достаточно силы, чтобы сдвинуть тяжеленную крышку.

На алтаре перед ней один раз моргнула сине-белая звезда, затем начала меркнуть. В тот же миг корона начала светиться.

- Оставь свой страх и надень меня, - вновь раздался настойчивый шёпот.

Аэриндель встала на колени и начала разглядывать диадему, а в её груди поднялся страх. Разве у неё был выбор? Если она будет колебаться и дальше, страх победит, заставив её сбежать отсюда – поэтому она уверенно протянула руки и подобрала корону.

Предмет оказался холодным, но не таким тяжёлым, каким выглядел. Он как будто позвякивал, пока она рассматривала его – не найдя ни надписей, ни украшений, женщина пожала плечами и поместила корону на голову.

Внезапно она задрожала – когда порыв холодного ветра как будто пронёсся через голову, а рядом кто-то – женщина, одновременно в отчаянии и в ярости – закричал:

- Нет! Ты не получишь меня!

Её крик утонул в низком, ликующем хохоте, завершившемся словами, произнесёнными совершенно другим голосом:

- Разумеется, я могу сделать ещё и – так!

- О, Мистра, - заговорил следующий участник; хриплый шёпот как будто раздавался у неё в ушах – правительница повернула голову, но там никого не было, - помоги же мне теперь!

- Не время, - следующий голос толковал устало, - дуракам играть в магию! Смотрите!

- Эльминстер! Помоги мне!

Последний голос заставил Аэриндель напрячься; полились слёзы. Этот голос принадлежал её отцу – а Эльминстер, как смутно помнила его дочь, был его наставником, магом, которого тот любил больше всех, и которому больше всех доверял. «Помоги мне!» - кричал Табрас – так испуганно, так отчаянно…

Прямо как она. Аэриндель сидела, не шевелясь, и слёзы струились по её щекам; голоса же продолжали звучать, повторяя одни и те же фразы снова и снова. Некоторые из них казались такими… окончательными. Такими же обречёнными, как она. Словно все эти люди выкрикивали свои предсмертные слова…

Когда она услышала, как Табрас произносит те же три слова в четвёртый раз, призрачные голоса как будто стали слабее; раньше они кричали, но теперь все смолкли. Ещё один голос - тот настойчивый шёпот, что женщина слышала ранее - возвысился над остальными:

- Я - та сила, которая нужна тебе, чтобы сохранить Дасклейк и навсегда уничтожить лорда Раммаста.

Аэриндель поднялась, осторожно прикоснувшись к голове, чтобы убедиться, что корона надёжно закреплена, и оглядела крипту. Обруч будто бы замерцал, и неожиданно женщина смогла увидеть каждый тёмный угол как при ярком свете.

- Я дам тебе возможность видеть во тьме и проникать через любую маскировку. Дам возможность твоим глазам смотреть очень далеко...

Внезапно правительница увидела бесконечное море, отливающее серебром в лунном свете, и поняла, что перед ней - Большая Вода, лежавшая к западу от Эсмеральтана, по ту сторону Облачных Вершин. Затем видение исчезло, сменившись образом незнакомой женщины, взмывающей в воздух из гущи яростной битвы. Огненные росчерки вырывались из короны, поражая кричащих воинов, запуская их в воздух, как переломанные куклы. Она увидела, как чья-то рука, оторвавшись сама по себе, крутясь, улетела прочь.

- Со мной ты станешь на такое способна, - обещала корона.

Картинка сменилась, и теперь Аэриндель смотрела на бородатого мужчину, c суровым выражением лица стоящего посреди тюремной камеры. Корона на его голове внезапно взорвалась бурей ослепительно-белого огня, и камни перед ним затрещали и расплавились, стекая по сторонам, пока молния прорезала туннель высотой в человеческий рост.

- И на такое, - шепнула диадема.

И вновь сцена поменялась. Здесь, на испещрённой солнечными пятнами лесной дорожке, уже она носила корону, а перед ней взметнулась на дыбы гидра, плотоядно щёлкая зубами. Корона завибрировала – и внезапно чудовище начало сжиматься и дёргаться, бешено размахивая длинными шеями, пока не затвердело, превратившись в корявое дерево с тремя стволами.

- И на такое, - вновь повторила драгоценность, - помимо прочих умений… если у тебя хватит смелости владеть ими.

- Как? - затаив дыхание в нежданном порыве предвкушения.

В ней зародились тепло, и волна… удовольствия?

Появившееся после этого ощущение было неприятным, скользким и каким-то глубоко личным – это корона подстроилась под волю женщины. Аэриндель содрогнулась, когда в её теле заструилась энергия – одновременно леденящая и согревающая – собираясь узлами в её внутренних органах, чтобы хлынуть затем до самых кончиков пальцев. Она услышала стон, звучавший почти как урчание, и смутно подумала, что, должно быть, его произвели её собственные губы.

А потом странное ощущение пропало, и правительница вновь стала собой.

Чувствуя возродившую надежду и немалую толику нетерпения, Леди Дасклейка вновь опустилась на колени, благодаря Мистру, затем быстро вскочила и вихрем развернулась.

Она спешила вверх по лестнице, но её дух опережал её, устремившись вперёд. Этот дар видения… сейчас ей жизненно необходимо было понять, где находится Раммаст и что он затевает.

Впереди раздался крик и блеснула обнажённая сталь. Женщина замедлилась, но увидела не напуганного дасклейкского стражника перед ведущими в крипту ступенями – склонившего перед ней голову, с мечом в руке и страхом на лице – но золотого орла с окроплёнными кровью когтями, флаг Великого Тентора, трепещущий в свете факелов.

В свете факелов в ночном лесу, наполненном криками испуганных людей, бежавших среди деревьев; в свете факелов вдоль пыльной дороги, по которой со смехом маршировали воины Великого Тентора… дороги, которую она знала.

Мгновение спустя, боевой отряд Раммаста миновал вывеску таверны, и догадка правительницы подтвердилась. Даскинг! Они пришли в Даскинг, что на противоположной стороне её королевства – значит, уже вторглись в Дасклейк и вырезают её народ!

В том далёком отсюда месте закричала женщина, и Аэриндель поняла, что трепещет от гнева.

- Отнеси меня туда! – прорычала она. На секунду в ней поднялась стена волнения, краткий миг ужаса, когда мир вокруг искривился и растянулся… а потом она оказалась в ночной темноте, посреди грязной дороги через Даскинг, c нависающим над головой баннером и группой людей с мечами наголо, топающих вокруг него.

Солдат Тентора присвистнул при виде хорошо одетой леди, одиноко стоящей на его пути, и помахал факелом.

- Эй, приятели, гляньте! Ух, скажу я вам, эта…

Аэриндель упёрла в него мрачный взгляд своих потемневших от ненависти глаз, и усилием воли направила вперёд поток огня. Болтающийся факел рассыпал искры, когда корона исторгла пламенную реку, захлестнувшую его держателя.

Солдат внезапно остался без головы, затем стал шатающейся половиной – и вот от него остались лишь две дёргающихся ноги без всего, что выше.

Огонь с драконьим рёвом промчался сквозь ряды остальных захватчиков, расшвыряв всех, кого не превратил в угли. Оружие плавилось в их рассыпающихся руках, люди кричали, но тут же замолкали, падая – а запах палёной плоти плотным облаком окутал продвигающуюся вперёд Леди Дасклейка.

Последний воин упал замертво с булькающим криком отчаяния; волшебница смотрела, как с его костей стекает плоть, дымя копотью, а затем перевела взгляд на пустую, усыпанную пеплом дорогу, убеждаясь, что уничтожила всех тенторцев до последнего.

Неподалёку на дороге что-то блеснуло. Женщина приказала короне доставить её в то место – и обнаружила, что смотрит прямо в сердитые глаза Раммаста Тарангара. Магическое сияние доставившего его на место разгрома заклинания ещё не сошло с его рук; потрясённый, он заревел; на его руке сверкнуло кольцо, когда он поднял руку и ударил противницу.

Чары, которые должны были превратить её в жабу, лишь слегка щипнули за руки; артефакт открыл ей смысл этого заклятья, разбил его и отправил в Лорда Великого Тентора ответный испепеляющий луч.

Раммаст отшатнулся, на его внезапно побледневшем лице явственно читалась тревога – щит не выдержал натиска и в мгновение ока рухнул; луч укусил его руку, бок и плечо.

Задыхаясь, чувствуя внезапную слабость, Раммаст прочитал собственное заклинание развеяния, избавляясь от чар, насланных короной; Аэриндель зловеще улыбнулась и прижала его к земле напором чудовищной мощи. Смотря, как ломаются ребра, и лорд корчится от боли, рыча и всхлипывая, она призвала всё, что мог предложить магический обруч, и начала рыться в его разуме, надеясь увидеть то, что видит он.

Испуганные глаза Раммаста заслонили собой всё; он что-то бормотал, точно умалишённый, объятый внезапным ужасом перед ней, пока диадема тащила женщину через его боль и ненависть, через ощущение твёрдой земли под ним… пока не добралась до того, о чём он сейчас думал.

Видение развернулось перед её внутренним взором – его мысли. Правительница смотрела на большую, вооружённую и скрипящую доспехами армию, продирающуюся через узкий горный переход. Боги всевышние! Перед ней была основная ударная сила Великого Тентора, вторгшаяся с другого конца Дасклейка, в непосредственной близости от замка – через узкий и опасный Проход Глиммердаун!

Изображение внезапно рассыпалось. Смятый дёрн у её ног был пуст; Раммаст смог собрать достаточно силы воли, чтобы произнести заклятье, вырвавшее его из Дасклейка и хватки волшебницы и вернувшее его в безопасность.

Аэриндель пожала плечами. Ей и самой пора было убираться отсюда – отправляться на продуваемую ветрами вершину горы Глиммердаун, и немедленно!

- Только захотеть – значит, уже сделать, - соблазнительно, словно любовник, прошептала корона… и женщина поняла, что стоит в другом месте, на голых камнях, овеваемых холодным ветром. Вершина, место, где в далёком прошлом познал триумф её отец. Из темноты ущелья под ней доносились тихий скрип и негромкое фырканье беспокойных лошадей.

Леди Дасклейка посмотрела вниз, со сталью во взгляде – на нарушителей, которых она не могла видеть – и ощутила, как в ней растёт гнев.

Напротив, по ту сторону пустоты, высился пик-сестра, Большой Глиммердаун; женщина могла различить его зазубренные грани в свете луны.

- Вниз, - прошептала она ему, указывая на расщелину между двумя вершинами. - Обрушься вниз.

Волшебница собрала свою волю, указала на каменную груду напротив и торжественно махнула рукой вниз. Несколько валунов откололись и упали, быстро скрывшись из виду.

Снизу донеслись хруст и отчаянные крики, но Аэриндель их не слышала. Она поплыла в ночной тьме, внезапно почувствовав себя слабой и больной. Опустившись на колени, чтобы не упасть вслед за камнями, женщина схватилась за голову. Что с ней происходит?

Она чувствовала себя... странно. Леди Дасклейка стиснула зубы. Чем бы ни была вызвана эта слабость, её королевство по-прежнему нуждается в ней, иначе эти солдаты с оружием доберутся до мирно спящих жителей и атакуют замок, в котором едва ли наберется с дюжину бодрствующих стражей, способных встать на защиту... если ей повезёт.

Прямо сейчас захватчики спешили вперёд по дну ущелья. Оравший человек внезапно стих - несомненно, добитый мечами товарищей, желающих предотвратить пробуждение врага.

Аэриндель сжала кулаки, взглянула вновь на каменную громаду Большого Глиммердауна и прошипела:

- Вниз! Развороти горный склон и обрушь его вниз, погреби врага!

В её голове словно хлынул красный дождь, и внезапно волшебница оказалась лежащей лицом на жёстком камне - в то время как рёв камнепада стеной вознёсся вверх, смешавшись с рваными криками снизу.

Леди Дасклейка держалась за своё имя посреди разлившегося моря неуверенности. Кто она? Где она? Казалось, будто она дрейфует в тумане; здесь же были и те, кто носил её корону - женщина изредка замечала их. И у всех на лицах была печаль, а сами они выглядели усталыми и разбитыми. Чем дольше правительница смотрела, тем старее и сгорбленней они становились, в конце концов исчезая.

Аэриндель услышала доносившиеся из ущелья крики, проклятья и чей-то рык:

- Оставьте лошадей! У нас хватит оружия, чтобы вырезать хоть дюжину дасклейкских гарнизонов, идиоты! Выбирайтесь из этой ловушки, прежде чем они скинут на нас ещё больше камней! Проклятье, шевелитесь!

Аэриндель с трудом сглотнула. Не все оказались раздавлены. Она подняла глаза к только что будто срезанной вершине горы, сильно изменившейся там, где откололись валуны размером с загородный дом. Женщина изо всех сил пыталась оставаться в сознании.

Жёлтая дымка поднималась, загораживая ночь – поднималась перед её внутренним взором.

- Вниз, - прошептала она в третий раз, дрожа на скале, - обрушь вниз на них всех. Не дай ни одному тентирскому солдату выжить, чтобы потом поднять меч против моего Дасклейка.

Корона вспыхнула вновь, и Аэриндель ощутила боль в каждом суставе, как и в груди, голове и животе. Она громко застонала, пытаясь подняться с камней, но её ослабевшие конечности не могли поднять её вес.

Но камни тряслись – содрогались, издавая низкий гул, от которого вибрировали зубы; гул ускорялся и усиливался, пока не стал громоподобным – и в этот же миг Большой Глиммердаун обрушился в горный проход, подняв пыль, а камни завизжали, словно женщины от боли; армия Великого Тентора оказалась погребена заживо.

Аэриндель жестоко бросало из стороны в сторону на трясущейся вершине горы, пока она не ухватилась за неровный обломок скалы. Окутанные пылью остатки ущелья зияли перед ней, но волшебница лишь всхлипывала, терзаемая бесконтрольными судорогами и рвотными позывами. Несмотря на её метания, диадема оставалась на месте, будто припаянная к вискам – и в слабом свете, испускаемым артефактом, но не по её воле, она увидела, что руки стали морщинистыми, как у старухи.

Каким-то образом, корона питалась теми, кто её носил. Аэриндель на некоторое время зацепилась за эту мысль, но разум подводил её раз за разом, переключаясь на воспоминания о прыгающих камнях и скользящего вниз склона Большого Глиммердауна, так что она не могла думать ни о чём другом.

Прямо как тогда в зале для празднеств, когда, страшась прихода Раммаста, она не могла придумать ничего путного в ответ.

Раммаст. Он всё ещё может что-то замышлять! Ей нужно увидеть его, узнать, что негодяй делает! Если она хорошо его знает, то собирается нанести ей удар в её покоях в замке – но не прямо сейчас. Там, в Даскинге, правительница потрепала его, и теперь лорду нужно сперва унять боль, прежде чем предпринимать что-то ещё. Исцелиться, обновить заклинания, подобрать магическое оружие – только тогда он заявится к ней.

Сейчас лорд должен быть в своей башне. Башне Тарангар, высочайшей точке хмурой крепости Тентарнагард, в самом центра Великого Тентора… в той стороне. Лёжа ничком на твёрдой поверхности, страдая от боли в раскалывающейся голове, Аэриндель задумалась, сможет ли ещё раз использовать дальновидение.

И она могла. Было больно – боги, как больно! – но, хотя огонь агонии терзал её руки и ноги, а тело скулило и корчилось на холодных камнях горы Глиммердаун, волшебница как будто летела сквозь ночь, выискивая вонзившийся в небеса тёмный клинок Башни Тарангар. В самом высоком её окне будет гореть свет, знала она, а зловеще красивый лорд будет отчаянно готовиться встретить свою судьбу от её рук…

Вон там! Словно тенторский орёл, она выплыла из ночной тьмы, по широкой дуге поднявшись к освещённым окнам, пытаясь высмотреть ненавистное лицо врага. Наконец, она разглядела его, шагающего по комнате среди столов, заваленных картами. Он как будто почувствовал её, застыв и уставившись в окно. Но волшебница уже пролетела мимо, своими невидимыми крыльями проложив путь в обход башни, и теперь осматривала крутые крыши города, растянувшиеся под ней вдоль узких, освещённых фонарями вымощенных улочек. Она взлетела к луне, приказывая короне разметать башню под ней.

Правительница увидела, как тёмный оплот, трясясь, разваливается на крошечные камешки, взрываясь облаком осколков, осыпающихся дождём на Великий Тентор и оставляя после себя провал столь глубокий, что весь Тентарнагард содрогнётся и упадёт в него, погружаясь в затянутое каменной пылью забвение… прямо как встретившая свой конец в Проходе Глиммердаун тенторская армия.

- Это можно устроить, - голос магического обруча как будто нашёптывал прямо в ухо, - но деяние очень впечатляющее. Ценой будет жизнь.

- Надо думать, много жизней, - пробормотала вслух Аэриндель, чей лоб всё ещё касался жёстких камней вершины.

- Жизнь того, кто владеет магией, - шептала корона. – Того, кого ты касалась, пока носила меня.

- Осознанное самопожертвование, значит, - устало отметила Леди Дасклейка. – Или убийство.

- Если я не смогу дотянуться до другой сущности, - объяснила корона, - я заберу жизненную силу носящего.

- Значит, если я заставлю тебя смести башню, - сказала Аэриндель, - Башня Тарангар падёт – но я засохну и умру здесь, на горной вершине.

- Башня может пережить атаку, если она защищена достаточно сильными чарами, - ответил венец. – В любом случае, в скором времени я должна буду подпитаться, иначе рассыплюсь на куски.

Аэриндель лежала тихо, а холодный страх медленно овладевал её телом. Она добровольно приковала себя незримыми цепями к зловещему артефакту, который станет причиной её погибели. Представив, как она скатывается по склону в виде высушенного кожаного мешка, с перекатывающимися внутри костями, волшебница заставила себя пошевелить дрожащими руками.

Хрипя от усилия, Леди Дасклейка волочила руки по неровному камню, очень медленно и очень болезненно. К тому моменту, как её пальцы, наконец, нащупали обруч, она задыхалась и обливалась холодным потом.

Магический предмет шевелился, но не поддавался. Как бы сильно она не тянула и стягивала её, диадема будто слилась воедино с головой. Шепчущую Корону не снять.

Сдавшись, правительница перекатилась на спину и в отчаянии уставилась на звёзды. Она уничтожила людей, не игравших никакой роли, и при этом вывела своё тело из строя – оставив себя и королевство беззащитными против настоящего врага. Скоро, слишком скоро Раммаст вернётся. Отдохнувший, сильный, готовый убивать – и она будет просто лежать здесь, слишком слабая, чтобы чем-то ответить… а с короной и жертвой, сгодящейся для воплощения в жизнь первого же ужасающего желания, которое он потребует от артефакта, лорд-маг будет представлять угрозу всему Эсмеральтану.

Она хотела заплакать, но у Аэриндель Саммертин не осталось слёз. У истекающей кровью, разбитой, полуживой и одетой теперь в одни лохмотья женщины не было сил даже чтобы подняться. Она лежала на вершине горы Глиммердауни и смотрела вверх, на слабо мигающие звёзды, дожидаясь, когда же наглая ухмылка Раммаста закроет их собой.

Но лицо, в конце концов заслонившее звёздное небо, было незнакомым – с крючковатым острым носом, голубыми глазами, хранившими мудрость веков, да, вдобавок, окаймлённое длиннющей бородой. Оно принадлежало человеку в простой поношенной мантии. Его руки были пусты; склонившись, он посмотрел на женщину сверху вниз, с проблескивающим в глазах – чем? Восхищением? Симпатией? Циничным удовольствием?

- Леди Дасклейка, снимите корону сейчас же, - отрывисто потребовал незнакомец, - пока ещё не поздно.

Аэриндель взглянула на него, слишком измотанная, чтобы заботиться о том, как она выглядит, или откуда он её знает.

- Неужели хоть какой-нибудь маг, сражающийся за свою жизнь и страну, собственными руками отбросит своё лучшее оружие? - устало возразила колдунья, желая сейчас остаться наедине со своим страданием, раствориться в приветствующей её пелене забвения.

- Аэриндель, ты хочешь закончить свои дни так же, как твой отец? – мрачно поинтересовался незнакомец.

Аэриндель почувствовала клокочущий внутри гнев. Почему кто угодно в Фаэруне знает всё о судьбе Табраса Грозового Посоха, кроме неё?

- Кто ты такой? – прошипела она, сверкая глазами. – Откуда ты знаешь моего отца?

Лицо с бородой приблизилось; человек встал на колени рядом с ней.

- Я научил его идти путями магии и сделал тем, кем он стал.

Секунду он смотрел через ущелье, на Высокий Глиммердаун, затем вновь опустил взгляд на женщину и мягко добавил:

- И, полагаю, я в ответе за его судьбу. Я тот, кого называют Эльминстером.

- Эльминстером, - сипло повторила волшебница. Внезапно волна энергии захлестнула её, а корона зашептала в её голове: «Уничтожь его. Его магия сильна, очень сильна. Он опасен для нас обоих – а его силы как раз хватит, что снести Башню Тарангара и самого Раммаста вместе с ней.»

- Как? – спросила она, не заботясь о том, произнесла ли она это вслух.

«Посмотри не него и пошли вперёд пламя, как ты проделала с солдатами в Даскинге… и тогда я ударю. А после, не прерывай поток, чтобы я смогла забрать его жизненную силу нам.»

Аэриндель медленно улыбнулась и сделала, как было велено.

Огонь ревя устремился вперёд, и коленопреклонённый незнакомец вздрогнул и подался назад – но пламя лишь слегка лизнуло его одежды, как будто утонув в его глазах… глазах, что потемнели и словно стали больше.

«Даааа», - торжествовала диадема, и правительница почувствовала тёплое сияние ликования.

Эльминстер поднялся и отошёл на шаг, а Аэриндель повернулась голову вслед за ним, не сводя глаз, как требовал артефакт. Разум прорезала неожиданная, острая боль, и накативший следом вал чистейшей ненависти, порождённой магическим обручем, заставил женщину резко выдохнуть и скрючиться на камнях.

- Нет, про́клятый! – хрипела корона дрожащими губами колдуньи.

Эльминстер не обращал на это внимания, подняв руку и смахнув струю пламени точно нить паутины.

- Аэриндель, - настаивал он, вновь наклонившись над ней, - сними корону. Прошу.

Артефакт сверкнул, и Аэриндель почувствовала, как в неё вливается свежая энергия. Корона говорила, что и когда сделать – и женщина повиновалась.

Зелёная молния бросилась вперёд от её лба, с треском вцепившись в протянутую руку и окутав её язычками трепещущего пламени. Эльминстер поморщился. На его лице промелькнуло явное раздражение, когда он отмахнулся ещё раз.

Невероятно, но молния отскочила прочь, унесённая затем прохладным ночным ветерком. Аэриндель и сама почувствовала раздражение – которое исходило от короны, вместе со следующими указаниями.

Она послушно исполнила их – и на этот раз навстречу магу понеслось пламя ослепительно белого света, пытаясь отшвырнуть бородатого мужчину назад. Он пошатнулся, а его плечи затряслись, когда бушующий огонь начал раздирать его.

Леди Дасклейка внезапно поняла, что достаточно оправилась, чтобы встать. Она кое-как поднялась, и поняла, что её голова окутана сиянием. Корона лучилась ещё сильнее, чем раньше. Она протянула руки и хлестнула мага призванными щупальцами, щёлкавшими и грызшими его, словно голодные угри длинными зубастыми челюстями.

- Аэриндель! – закричал он, голосом, как будто полным страдания, - борись! Не подчиняйся короне! Эта вещь обращает всех, кто её носит, во зло, если дать ей волю! Это ты должна управлять ей; не позволяй превращать себя в безвольного раба!

- Умри, маг, да побыстрей, - прошипела Аэриндель в ответ. – Всё это время Раммаст становится сильнее, а все, кто сейчас в замке, даже не предупреждены и всё ещё спят! Умри или уходи – избавь меня от своего общества!

Колдунья опутала его верёвками закручивающегося огня, развернула и подбросила в воздух над бездной, раньше бывшей Проходом Глиммердаун.

Но он не полетел вниз, к своей смерти. Вместо этого он стоял на пустом воздухе, словно на твёрдой земле, и указывал на неё.

- Аэриндель, заклинаю – сними Шепчущую Корону, сейчас же!

- Никогда! – выкрикнула Аэриндель, обрушив мощь артефакта на камни, на которых стояла, вырезая из них длинные, острые куски и запуская их в волшебника.

Эльминстер устало взглянул на неё и пробормотал какие-то слова. Каменные копья рассыпались в пыль прямо в воздухе. Он произнёс что-то ещё, взмахнул рукой – и Аэриндель почувствовала холод, сначала охвативший ноги, затем поднявшийся до горла.

Теперь, подрагивая над землёй, она не могла делать ничего другого, кроме как смотреть вперёд, но корона позволяла видеть ей всё – Эльминстер превратил её в длинный, изящный деревянный посох, каким мог бы владеть любой колдун.

Длиной больше чем её Грозовой Посох, она парила в воздухе, излучая белый свет, окутавший корону. Лишившись опоры в виде головы, обруч пролетел насквозь на всю длину и зазвенел по камням, а его шептания стихли. Эльминстер поймал посох, быстро отошёл на пару шагов и отпустил.

Холод быстро отступил, и правительница вновь стала собой, представ перед могучим магом – кипя от ярости и злости, со свисающими с оголённых и освещённых луной плеч остатками платья, и с когда-то красивыми волосами, превратившимися в разворошённую солому. Она выглядела старее. Кожа обвисла и покрылась морщинами и пятнами. Глаза впали, а губы потрескались, словно от возраста. Её грудь тяжело вздымалась от гнева, но даже несмотря на это она стояла сгорбившись и размахивая руками с пальцами, ставшими шишковатыми и скрюченными когтями старой карги.

- Отойди, маг! – прорычала правительница, её глаза – словно два брата-огонька. – Ты уже достаточно помешал мне! Мне нужна эта корона, чтобы защитить свою землю и… себя. Раммаст не получит ничего, если ты просто отойдёшь в сторону и дашь воспользоваться тем, что послала мне Мистра! Это её дар мне!

- Мистра делает подарки, которые предполагают выбор, - тихо возразил Эльминстер, внимательно изучая её глазами. Корона поблескивала на камнях позади него. – Каждый подарок – испытание. Ни один меч не станет смертельным оружием без держащей его руки.

- Ха! – фыркнула Аэриндель. – У меня нет времени на глупую философию, маг! Дасклейк под угрозой! Раммаст собирает силы, пока мы здесь спорим! Уйди с дороги!

Эльминстер склонил голову и отошёл в сторону.

- Выбор за тобой, - мрачно предупредил он. – Но знай, что вон то сияние означает, что корона должна выпить жизненную силу первого же наделённого магией существа, осмелившегося надеть её, иначе она рассыплется в прах.

Аэриндель бросилась вперёд, резко остановилась, одарила волшебника сердитым взглядом и прорычала:

- Такие слова – дешёвая уловка, маг; откуда мне знать, что это правда?

Эльминстер пожал плечами.

- Иногда ты должна доверяться кому-то другому; почему бы не начать сейчас? Если я прав, а ты не поверишь мне, то умрёшь. Если послушаешь, то как насчёт такого предложения: я вместе с тобой защищу Дасклейк от этого Раммаста, и обучу тебя магии, достаточной, чтобы больше никогда не надевать корону и не использовать любую другую магическую помощь. Что скажешь?

Глаза Аэриндель сузились. Затем лицо исказилось, и она сердито отбросила назад остатки волос.

- Какая гарантия того, что ты сдержишь слово? Я тебя не знаю – оно может ничего не стоить!

Эльминстер пожал плечами.

- Может. Вопрос в доверии, не так ли?

Волшебница презрительно махнула рукой, проносясь мимо.

- Хватит заумных слов, маг! Вот это мне знакомо – я носила её и понимаю! – она наклонилась и подхватила магическую диадему.

- Помни моё предупреждение, - напомнил бородатый мужчина.

Корона призывно, приглашающе светилась и пульсировала, её прохладное излучение пробегало вверх по рукам – и это было так похоже на ласку. Шепчущая Корона издала слабый звон, похожий на звон далёких колокольчиков, и послала волну тепла и успокоения. Аэриндель утонула в этой волне, глядя на Эльминстера с тихим вызовом в глазах, и подняла обруч, готовясь надеть.

- Дааа, - раздался шёпот-шипение короны, когда женщина пронесла предмет перед лицом. Но внезапно к ней присоединился ещё один голос, одинокий и насквозь пропитанный отчаянием.

- Эльминстер, помоги мне!

Крик её отца сейчас звучал громче, чем раньше.

Аэриндель посмотрела на корону и услышала её сердитое рычание. На его фоне она смогла различить слабые крики остальных. Тех, кто умер, нося её. Других жертв.

- Прощай, отец, - прошептала она дрожащим голосом. Развернувшись на каблуках, женщина швырнула Шепчущую Корону – сильно и высоко.

Магический обруч взмыл вверх, вверх над Проходом Глиммердаун, взвыв в бессильном отчаянии. Уже падая, он швырнул в бывшую хозяйку молнией – ударившей в камень перед её ногами и оборвавшейся, когда корона скрылась из глаз.

Даже лунный свет, казалось, засиял ярче, когда овеваемая холодным ветром Аэриндель повернулась, покосилась на мага и неуверенно спросила:

- Эльминстер?

Бородатый мужчина улыбнулся ей, и его лицо просветлело. Взяв её за руку, он сказал:

- Верный выбор, Аэриндель. Ты использовала эту корону ради той цели, с которой Мистра вложила её в твои руки… и отпустила, когда она этого и хотела. Теперь пойдём. Мистра защитит тебя; ты будешь учиться магии, как твой отец.

Янтарный свет завихрился вокруг их сомкнутых рук, заворачивая обоих в клубящееся облако – которое сверкнуло сине-голубым и растворилось, оставив лишь пустую горную вершину.

Мгновение спустя в это место ударила молния, подбросив в воздух те камни, что не сгорели от удара. Ночь затрещала и осветилась яростью этой атаки.

- Они никак не смогли бы пережить это, - удовлетворённо отметил Лорд Великого Тентора, глядя вверх со своего места посреди развороченных камней, засыпавших Проход Глиммердаун. Где-то там, под завалами, лежали все его люди – но кому нужны воины в стране, где он будет единственным волшебником?

- Интересно, кто был этот маг? – высказал мысль вслух Раммаст, хлопнув в ладоши и готовясь прочитать заклинание полёта, которое перенесёт его над скалами, доставив в Дасклейк. Он пожал плечами – что ж, пожалуй, он заглянет на вершину, просто чтобы убедиться, что таинственный волшебник теперь просто кучка пепла и воспоминаний.

Конечно, жаль, что так вышло с Аэриндель, но её образ хранился в заклинании вечного зеркала, и он мог изменить внешность какой-нибудь шлюхи, которая займёт её место.

Даже если кто-то прознает, не найдётся никого, кто мог бы встать на пути объединения Дасклейка и Великого Тентора под его началом, а там уже можно обратить внимание на богатые земли к западу, Марбрин или Дриммат. Так, он мог бы править империй уже через четыре зи…

На мгновение на вершине горы моргнул янтарный свет, высоко над головой. Нахмурившись, Раммаст посмотрел туда.

Что-то звякнуло о камни рядом с ним, и с металлическим звоном отскочило мимо ноги. Корона!

Должно быть, его молния сорвала артефакт с головы его соперницы!

Улыбаясь, Раммаст схватил обруч. Боги, эта штука наделила Леди Дасклейка немалой силой! С ней Раммаст Тарангар станет практически неуязвимым!

Он назовёт своё королевство Тарангара – когда оно протянется от Большой Воды до Внутреннего Моря, и от Высокого Леса до горячих земель… Да, именем Мист-

Он всё ещё широко улыбался, когда возложил Шепчущую Корону себе на голову.

- А теперь посмотри, - тяжело предложил Эльминстер. Одной рукой он обнимал женщину за плечи. Другой он указал вниз, на валяющиеся там, где раньше было ущелье, камни; вниз, на одинокую торжествующую фигуру – Раммаста, Лорда Великого Тентора. Он… надевал Шепчущую Корону!

Аэриндель прикусила губу и попыталась сморгнуть слёзы, катившиеся из её глаз с тех пор, как она осознала, что сделала с ней диадема. Она стала старой, морщинистой, а её жизнь оказалась украдена у неё… и всё ради магии. «Мистра защитит тебя». Ха.

Значит, Раммаст умрёт, если, конечно, богиня не решила последний раз подшутить над ней… но нет. Он упал, превратившись в тёмное, искорёженное нечто – кожа висела на скелете, который быстро рассыпался в коричневую пыль… и сладкая, освежающая энергия наполнила её, заставив резко вздохнуть и испытать дрожь такого сильного восторга, какого она никогда раньше не испытывала.

Аэриндель поняла, что дрожит и рыдает, ухватившись за успокаивающие руки вокруг неё – а теперь жадно и радостно целует наполовину видимое выше лицо, обуреваемая волнами дикого веселья. Её кожа снова гладкая и молодая, её тело – такое, каким и было!

- Видишь, - прогрохотал в её ухе этот добрый голос. – Такое работает. Мистра помогает. Нужно только довериться, ясно думать и делать, как она велит.

- Но как я пойму её указания? – спросила Леди Дасклейка, отбрасывая мешающиеся встретить его взгляд волосы в сторону от блестящих глаз.

Эльминстер снова указал вниз. Там, далеко, в кучке костяной пыли что-то блестело. Аэриндель заметила это всего на миг, прежде чем молния такой силы, что никто из смертных не смог бы её повторить, сокрушила скалу напротив той, на которой они стояли, отправив огромный каменный поток вниз по склону – поток, погребший под собой Шепчущую Корону.

Когда вокруг них поднялась пыль, Эльминстер торжественно ответил:

- Она всегда шепчет нам.

- Эльминстер, - сказала Аэриндель с трепетной улыбкой, - помоги мне!