Королевство крови и соли

Хуже всего было то, что магазины уступили место тому, что, как я подозревала, было жилыми домами. Их было так много. Я нахмурила лоб. Когда все стало так плохо? Здесь было по меньшей мере сотня простых, неустойчивых на вид зданий, наспех сколоченных вместе. На веревках, натянутых между домами, висело белье, а босые, грязные дети носились по импровизированным улицам.

— Это та жизнь, которую ты хочешь для своего народа? — спросил Райвин.

Я не повернулась, чтобы посмотреть на него, и я не ответила. Это была не жизнь. Эти люди боролись. У них здесь не было водопровода, а эти дети были за много миль от ближайшей финансируемой королевством школы. Так всегда было здесь, а я игнорировала это или не замечала?

Я покачала головой. Я бы заметила. Это было что-то новенькое. Где-то за последний год все стало намного хуже, чем когда-либо было. Когда я была здесь в прошлый раз, я видела несколько лачуг, но ничего похожего на эту. Я должна была бы спросить об этом Лагину. В королевстве происходили вещи, в которые я не была посвящена, но я не знала, что все стало так плохо.

Карета покатила дальше, оставляя трущобы позади, чтобы въехать в собственно город. Обветшалые здания были заменены побеленными строениями, которые простояли десятилетия или дольше. Крепкие здания с выцветшими голубыми крышами. Небольшие трещины в стареющей штукатурке были поспешно залатаны, в результате чего там, где они закрасили трещину, на фоне выцветшей, тускло-белой оригинальной краски появилась ослепительная белая полоса, похожая на удар молнии.

В здешних магазинах были стеклянные витрины и настоящие двери. Люди ходили в сандалиях и традиционных платьях-пеплосах или длинных туниках. Некоторые из них остановились, чтобы посмотреть на проезжающий экипаж, но многие были слишком заняты своими делами, чтобы заметить нас. Карету трясло, когда грунтовая дорога сменилась каменной, что делало нашу поездку еще более ухабистой по мере продвижения вперед.

Чем глубже мы углублялись в город, тем сложнее и красивее становились здания. Краска была ярче, трещины в штукатурке были замазаны, что делало их почти незаметными. Крыши были ослепительно голубыми, сливаясь с небом над головой.

Никто из людей на тротуарах даже не оторвался от своих разговоров, когда мы проезжали мимо. Мы больше не были единственным экипажем на улице, и они не были удивлены нашим присутствием.

Вскоре мы остановились перед «Черным опалом», зданием, расположенным в отличном месте в самом центре города. Главный этаж был перегорожен большой белой стеной, оставляя видимыми только второй этаж и массивную крышу.

Это было единственное здание в городе, которое отказалось от традиционной синей крыши, решив вместо этого покрасить ее в черный цвет. Остальная часть здания была безукоризненно выкрашена в ярко-белый цвет, создавая резкий контраст с темной крышей.

Арка тянулась через каменную дорожку, обсаженную по обе стороны тщательно ухоженными цветами. Благодаря этому место казалось невинным и стильным, как будто оно вело в храм, а не в дом с дурной репутацией.

Четверо стражников стояли за аркой, готовые остановить любого, кто был сочтен ниже их стандартов. Посетители должны пройти через них, чтобы попасть во внутренний двор, прежде чем ступить в само здание.

В Опале были правила, и к ним относились серьезно. У вас должны быть монеты, чтобы тратить их, вы не должны разговаривать ни с кем, кто носит вуаль, закрывающую лицо, и вы не должны делиться тем, что видите за пределами этих стен. Это включало информацию о том, кого вы видели. Любому, кто нарушал правила, был запрещён вход пожизненно.

Это привлекало меня, когда я была моложе. Иметь место, куда я могла пойти, где никто не использовал бы мой титул или не судил о том, что я делаю, было слишком привлекательно. Я приходила сюда несколько раз после того, как Лагина перестала посещать город со мной, стражники были только рады удовлетворить мое желание присутствовать. По сей день я была уверена, что они никогда не нарушали правил и не говорили моему отцу, что мы приходили сюда. Оказавшись внутри, они заботились о своих нуждах, пока я делала все, что пожелаю. Это было единственное место, где я могла быть просто обычной девушкой, а не членом королевской семьи.

— Ты бы предпочла, чтобы я забрал богатых граждан со связями, чем спасал тех, кто живет в трущобах? — спросил Райвин.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Ты спрашивал о людях, которые искали спасения. Вот что такое это место — побег.

— Но захотят ли они бежать навсегда или просто придут сюда на несколько часов? — он спросил.

— Разве это имеет значение? — огрызнулась я. — Тебя вообще волнуют жизни, которые ты разрушаешь, забирая кого-либо?

Выражение его лица ожесточилось, а серые глаза, казалось, завертелись и потемнели, как будто внутри него назревала гроза.

— Я точно знаю, что делаю, Ара. Я точно знаю, кто и что я, и я никогда не притворялся кем-то другим. Вопрос в том, кто ты? Когда тебе было поручено поделиться своим городом, ты решила привести меня сюда. Что это говорит о тебе?

Моя челюсть напряглась, и я впилась в него взглядом.

— Не смей пытаться повесить это на меня. Я не та, кто забирает людей из их семей.

— Тем не менее, ты хотела бы попросить меня пощадить определенных людей, не так ли?

Мой лоб слегка нахмурился, прежде чем я поняла, что выдала себя.

Он ухмыльнулся.

— Я так и думал. Ты позволишь незнакомцам уйти вместо твоих друзей. Ты и твои сестры в безопасности. И ты бы отказалась от любого из незнакомцев в этом заведении, если бы это означало, что так оно и останется. Возможно, ты и я не так уж сильно отличаемся в конце концов.

— Я совсем не похожа на тебя, — прошипела я. — Если бы у меня был выбор, я бы вообще никого не посылала.

— Но это не вариант. Кто-то должен уйти, — сказал он. — И я не вижу, чтобы ты стала добровольцем.

Он открыл дверцу экипажа и вышел, прежде чем повернуться, чтобы предложить мне руку.

— Пойдем?

Я стиснула зубы, злясь на него. Он был неправ. Он был единственным, у кого здесь была власть. Я не выбирала людей для их смерти; он был тем, кто это делал.

— Я могу выйти без твоей помощи.

Он опустил руку.

— Конечно, ваше высочество.

Имя прозвучало как оскорбление, исходящее от него. Кипя от злости, я выпрыгнула из кареты и пошла прочь от него, стремясь затеряться в недрах Опала. Он мог бы найти свой собственный путь отсюда.

Высоко подняв подбородок, я направилась к стражникам, и они подозрительно уставились на меня, когда я приблизилась. Я остановилась ровно настолько, чтобы бросить в их сторону свой самый претенциозный взгляд. Этому взгляду я научилась у королевы Офелии. Стражники практически увяли, опустив головы в знак признания моей позиции. Это было единственное признание, которое я могла здесь получить, поскольку предполагалось, что оно будет анонимным.

— Продолжайте, леди, — сказал один из них уважительным тоном.

По крайней мере, я взяла у королевы то, что могла бы использовать. Проходя мимо них, я высоко держала подбородок, не заботясь о своем подопечном. Если бы они запретили Райвину войти, это была его проблема.

Я сделала глубокий вдох, проходя по внутреннему двору, вдыхая аромат цветов и влажной земли. В отличие от большинства внутренних дворов в домах, этот был не просто каменным и просторным. Справа от меня были ряды ярко-розовых пионов, окружающих статую Диониса. Вода стекала из его поднятой чаши в небольшой бассейн вокруг него.

Слева от меня была клумба с цветами астры всех цветов радуги. Статуэтка поменьше была спрятана в цветах, из-за чего ее было труднее разглядеть. Крылатая фигура Астреи была сплетена со своей женой, Эросом. Влюбленные были заключены в объятия, как будто они были единственными людьми во вселенной. Рассвет и сумерки, вместе, как одно целое.

Я содрогнулась, вспомнив прозвище, которое Райвин использовал в отношении меня. Я не была звездой, и я не была достойна такого имени, как Астери. Как бы мне ни было неприятно это признавать, Райвин был прав. Я ничего не сделала, чтобы помочь людям в моем королевстве. Что хорошего было в путешествии к стене, чтобы защитить их от нападений драконов, когда они голодали здесь?

Шаги отвлекли меня от моих мыслей, и я оглянулась, чтобы увидеть посла, входящего во внутренний двор. Сегодня у меня был не самый удачный день. Стражники, казалось, решили, что он достоин войти внутрь. Но я знала это место, а он нет. Заблудиться было достаточно легко.

— Ара, — позвал Райвин. — Ты не собираешься показать мне окрестности?

— И быть обвиненной в осуждении моего собственного народа? Нет, спасибо. Я думаю, что дальше ты справишься сам.

Я прошла вперед и проскользнула за расшитую бисером занавеску, которая закрывала открытый дверной проем.

Аромат трав, благовоний и еды поразил меня сразу. Люди, развалившись на диванах, потягивали кальян, в то время как другие потягивали напитки из золотых кубков. Обнаженные до пояса слуги, как мужчины, так и женщины, бродили по помещению, предлагая еду с золотых тарелок. Пары или группы предавались плотским утехам на плюшевых фиолетовых диванах, в то время как другие довольствовались едой и разговорами.

Я быстро пересекла холл, направляясь к задней части здания. Пройдя через еще один украшенный бисером дверной проем, я вошла в игровой зал. За столами было полно посетителей, которые бросали монеты в кучки, наслаждаясь различными азартными играми. Здесь было шумно, разговоры и смех казались постоянным гулом в маленькой комнате.

Я продолжила идти, войдя в еще один зал, где диваны были расставлены небольшими кругами, каждый из которых окружал обнаженную танцовщицу, выступавшую перед небольшой группой. Зрители здесь не разговаривали, сосредоточив внимание на музыке и танцорах.

Лавируя между группами сидящих, я воспользовалась дверью справа, наконец добравшись до места назначения. Когда я открыла закрытую дверь, меня встретил порыв влажности и жары. Сырые каменные ступени вели вниз, и я последовала за ними, в чрево Опала.

Именно здесь я проводила время, когда посещала это место. Опал был построен на вершине древнего источника, и они соорудили несколько бассейнов и мест для купания. Вода нагревалась из земли, благодаря чему на нижних уровнях было тепло независимо от погоды на улице.

Бассейны были менее популярны, чем развлечения наверху, и, как и во всем остальном заведении, здесь были строгие правила. Два бассейна были открыты практически для всего, что вам было нужно, в то время как два других были предназначены для уединения. Не было разговоров, и не разрешалось прикасаться. Поскольку большинство посетителей приходили заняться другими делами, эти тихие бассейны обычно были заброшены. Это означало, что у меня могло быть некоторое время, чтобы понежиться в теплой воде и убежать от реальности.

Я прошла мимо самого большого бассейна, отводя взгляд от людей, которые наслаждались обществом друг друга, к арочному дверному проему, ведущему к небольшому тихому бассейну.

Как обычно, там было пусто. Служащая поприветствовала меня со стопкой полотенец в руках. Я достала несколько монет из кошелька.

— Я могу как-нибудь получить задний бассейн в свое распоряжение?

Она кивнула, принимая монеты, прежде чем провести меня через закрытую дверь к самому маленькому бассейну. Он был намного больше ванны, но, вероятно, недостаточно велик, чтобы с комфортом вместить более четырех человек или около того. Это было мое любимое место в Опале. Конечно, иногда я предавалась другим развлечениям, но тихое место и теплая вода действовали так успокаивающе.

Райвин мог делать все, что хотел, а я могла сидеть здесь. Я знала, что мой отец просил меня сблизиться с ним, но я не могла заставить себя сделать это. Я и так подобралась слишком близко прошлой ночью.

Вернулась служащая и тихо положила два плюшевых полотенца на скамейку у воды.

— Могу я принести вам что-нибудь еще?

— Я в порядке, спасибо, — сказала я.

Она склонила голову, затем вышла из комнаты, и я вдохнула запах серы и влажного камня. Почему я так долго держалась подальше отсюда? Это было именно то, что мне было нужно. Немного времени подумать, прежде чем я снова столкнусь с Райвином.

Я положила свою одежду рядом с полотенцами на скамейке, затем подошла к бассейну. Осторожно опустила палец ноги, пробуя воду. Было жарко, и струйки пара поднимались от серо-зеленой воды, приглашая меня забраться внутрь.

По каменным ступеням я спустилась в тепло и почувствовала, как все мое тело расслабляется, когда я погружаюсь глубже. Опустившись, я прислонилась к бортику, позволяя воде плескаться вокруг моей шеи.

Как я вляпалась в эту историю? Я сказала своему отцу и Дэвиду, что помогу, но как я должна была проявить доброту к этому человеку? Если он вообще был мужчиной. Я не видела его клыков, но это ничего не значило. Он неоднократно говорил мне, что он опасен, монстр. Я знала, что должна держаться подальше, но я обещала своему отцу.

И я не была уверена, что хочу оставаться в стороне. Это было частью, которая пугала меня больше всего.

Я выбросила эту мысль из головы и напомнила себе, что должна найти способ все наладить. Мой отец ожидал, что я покажу ему окрестности, и он держал мое будущее в заложниках, если я не сделаю так, как он хотел.

Я не могла улизнуть и присоединиться к солдатам на стене. Все, что потребовалось бы, это одно сообщение от моего отца, и меня отправили бы обратно во дворец.

Плюс, нужно было учитывать состояние Атоса. Я никогда не была посвящена в происходящее в королевстве. Лагина присутствовала на встречах с нашим отцом, готовясь в любой момент взойти на трон, если наш отец окажется неспособным. Но она никогда не говорила ни слова. Я думала, что все осталось так же, как и было. Всегда были раздоры; всегда были те, кто боролся, но я думала, что существовали системы, помогающие. Если бы они были, то почему трущобы расширялись?

Чувство вины сдавило мне грудь. Как я могла быть настолько слепа к борьбе, с которой сталкивался мой собственный народ? Я была заперта во дворце, так хорошо защищена и отрезана от мира, что даже не знала, что на самом деле происходит в моем королевстве. Я хотела пойти на стену, чтобы помочь своему народу, но люди в городе страдали больше, чем я думала. Должен был быть способ, которым я могла бы что-то изменить.

Мне вспомнилось лицо Дэвида. Его умоляющее выражение, когда он просил меня попытаться помочь его сестрам. Моя собственная семья была в безопасности от Выбора, но никто из других не был. Это был еще один способ, которым мы подводили наших людей, как указал Райвин. Я не вызывалась добровольно плыть в Конос, но должны были быть другие способы, которыми я могла помочь. Этого было недостаточно, я знала это, но, возможно, я могла бы помочь сестрам Дэвида. Я была обязана ему по крайней мере этим. Помимо моих сестер, он был моим единственным другом во дворце.

Звук привлек мое внимание, и я обернулась, ожидая увидеть служащую. Вместо этого я поймала Райвина как раз в тот момент, когда он бросил свою тунику рядом с моей.

— Что ты делаешь?

Я быстро развернулась и прижалась грудью к стене, пряча себя так сильно, как только могла.

Он спустил брюки, не поворачиваясь ко мне лицом, и мои глаза расширились, когда я уставилась на самую идеальную задницу, которую я когда-либо видела. Он повернулся, уперев руки в бедра, полностью обнаженный передо мной.

Я пила его, как женщина, умирающая от жажды. Его широкая грудь и мускулистые плечи демонстрировали стремление поддерживать себя в отличной форме. Его живот был твердым, и я могла видеть мышцы, ведущие меня прямо к v-образной линии на его бедрах. Я пыталась сопротивляться, но мой взгляд метнулся ниже, вбирая его всего.

И там было что взять.

Я зажмурила глаза и отвернулась от него, прикрывая грудь.

— Это место занято. Найди один из других бассейнов. Я думаю, ты больше оценишь компанию.

— Я думаю, что предпочел бы быть здесь с тобой, — сказал он.

— Я заплатила за комнату, — сказала я.

— Я плачу лучше, — возразил он.

Я услышала плеск воды, указывающий на то, что он присоединился ко мне. В ярости я открыла глаза.

— Тебе нужно уйти.

— Можешь уходить, принцесса, — поддразнил он.

Я стиснула зубы. Он знал, что если я выйду, он увидит все. Вода была недостаточно прозрачной, чтобы разглядеть все детали, поэтому здесь у меня было меньше освещения, чем если бы я добралась до своей одежды.

— Я не думаю, что ты отвернешься, когда я выйду? — спросила я.

— Почему я должен? Ты не отводила от меня взгляда.

Он прислонился к краю, выставив локти над водой, как будто ему принадлежал этот маленький бассейн, который мы занимали.

Мои щеки вспыхнули, и воспоминание о нем, стоящем там, как статуя бога, ожило. Добавьте к этому то, как он прижимался ко мне прошлой ночью, и я почувствовала растущую потребность.

— Почему ты настаиваешь на том, чтобы мучить меня? — спросила я. — Ты знаешь, что ты мне не нравишься, но все же просишь моей компании и следуешь за мной.

— Не говори мне, что ты так быстро забыла прошлую ночь, астери, — сказал он.

— Не называй меня так. И я не просила об этом, — ответила я.

— Ты не просила меня остановиться, и ты, конечно, не возражала против моих домогательств.

— Наверху полно желающих и подготовленных женщин. Возьми одну из них, — отрезала я.

— Может быть, поэтому я остаюсь. Я не могу вспомнить, когда в последний раз женщина сопротивлялась мне.

Я усмехнулась.

— Ты определенно высокого мнения о себе. Я полагаю, тебе хватает восхваления, когда ты здесь. Женщины здесь знают, кто ты. Они считают, что если переспят с тобой, ты их не заберешь. Или они могут попросить об одолжении.

— Возможно, это правда. Но дома я очень желанный гость.

Он пожал плечами.

— Тогда иди домой. К черту этих монстров, которым ты служишь, и оставь нас в покое.

— Я уйду. Но ты неправильно понимаешь мою позицию. Я не служу им; они служат мне, — сказал он.

Мой лоб нахмурился, когда я вникла в его слова. Часть меня хотела выпытать, но я удержалась от вопросов. Не имело значения, какой у него был ранг или как его воспринимали там, где он жил. Он был здесь временно.

— Есть несколько мест, куда я могу пойти, где меня не узнают и ко мне не будут относиться по-другому, — признался он. — Основываясь на том факте, что ты, кажется, хорошо ориентируешься в этом месте, где имена запрещены, а титулы игнорируются, у меня возникает ощущение, что ты знаешь, на что это похоже. Ты одна из тех, кто использует это место как побег, не так ли?

— Ты ничего не знаешь обо мне, — сказала я.

— Я знаю, ты хочешь покинуть свое королевство, чтобы служить на стене, — сказал он. — Ты зря тратишь время. Драконы могли бы уничтожить твое королевство в одно мгновение, если бы захотели это сделать. Твоя стена — не более чем защитное одеяло. Как то, за что держится ребенок, чтобы поддерживать иллюзию безопасности.

— Мое будущее — не твое дело, — сказала я. — И ты ничего не знаешь о нашей войне. Твой король в ней не участвует.

— Наш договор никогда не включал драконов. Наше королевство защищает ваш народ от фейри, обортней и вампиров.

— За исключением Выбора, — сказала я с горечью.

— Мы ходим кругами, Ара, — сказал он.

Мурашки пробежали по моим рукам при звуке моего имени на его губах. Мои ноздри раздулись от разочарования. Я хотела ненавидеть его. Я действительно ненавидела его, но мое тело продолжало реагировать на него.

— Разве нет другого способа? — спросила я, делая свой голос слаще.

Возможно, я могла бы изменить тактику, завоевать его расположение, как надеялся мой отец. Возможно, я могла бы положить конец всей этой архаичности.

— Почему люди? Почему мы?

— Это единственный способ, — сказал он.

Мои плечи поникли.

— Ты же не возьмешь сотню, правда?

— Отсрочка прошла. В этом году я должен принять сотню, — сказал он.

— Почему? — спросила я. — Если ты мог жить с четырнадцатью, зачем увеличивать?

— Теперь ты хочешь, чтобы я взял четырнадцать? — сказал он с ухмылкой.

— Я не хочу, чтобы ты брал кого-либо из них!

Он придвинулся ближе, и я оттолкнула его, сохраняя расстояние между нами. Я бросила на него предупреждающий взгляд. Он ухмыльнулся, выражение его лица было скорее хищным, чем человеческим.

— Возможно, ты могла бы помочь мне изменить мое мнение. Что ты могла бы предложить мне, чтобы спасти свой народ? — спросил он.

— Чтобы спасти их всех?

Я знала, что сделала бы практически все, если бы был шанс покончить с этим навсегда. Но было ли это потому, что я действительно заботилась или потому, что была часть меня, которая хотела, чтобы он продолжал приближаться ко мне? Часть меня, которая хотела, чтобы он подошел ближе. Прижимал меня к себе и удерживал на месте, пока он интимно изучал каждый дюйм моего тела. Я почти могла представить, как его губы смыкаются вокруг моего соска, и эти серые глаза смотрят на меня с восхищением и похотью.

Я отбросила эту мысль в сторону, внутренне крича на свое предательское тело. Что со мной было не так?

— Кого я обманываю? Ты просто избалованная принцесса, — сказал он, затем вылез из воды. — Я не могу представить, что когда-нибудь увижу, как ты чем-то жертвуешь ради кого-то, кроме себя.

— Ты меня не знаешь.

Я сжала руки в кулаки, мои ногти впились в ладони. Он был неправ. Я собиралась вступить в армию; я была готова пожертвовать всем ради своего народа.

— Даже если бы я хотел заключить с тобой сделку, есть вещи, которые выше моей власти. Трибуты должны отправляться; и они отправятся, со мной или без меня, чтобы переправить их на остров.

Он схватил полотенце и обернул его вокруг талии.

— Ты не можешь этого видеть, но я — единственное, что не дает твоему народу потерять все. Без меня, без подношений, которые вы посылаете, Атос даже не существовал бы.

В его словах чувствовалось вес предупреждения, и хотя у меня не было причин доверять ему, я поверила ему. Как бы сильно я ни хотела увидеть, как он и его люди покинут это место, распределение подношений было единственным, что поддерживало хрупкий мир между нашими королевствами. Чтобы быть свободными от Выбора, нам пришлось бы сделать что-то гораздо более радикальное.

— Тебе следует одеться, принцесса. Я бы не хотел, чтобы ты пропустила свое время с Дэвидом.

Завернувшись в полотенце, он схватил свою одежду и вышел из комнаты.

ГЛАВА 10

Райвин ждал меня в ту же секунду, как я переступил порог.

— Пошли.

— Ты посмотрел все, что тебе было нужно? — спросила я.

— Да, — сказал он.

Мой желудок скрутило. Я хотела знать, означало ли это, что он выбрал людей, которых заберет обратно в Конос. Всех ли он нашел здесь? Что никакие разговоры о том, что происходило в Опале, не переживут сплетен. Я привела сюда посла Коноса. Даже если люди не использовали мой титул, они знали, кто я такая. Если бы он забрал их всех отсюда, это показало бы, что корона поддерживала и, возможно, даже помогала выбирать трибутов.

Разве не это я сделала? Я специально привела его сюда.

Может быть, я была ничем не лучше его.

Он двигался так быстро, что мне приходилось заставлять себя не отставать, но я не возражала. Я хотела убраться отсюда, прежде чем мне придется полностью смириться с тем, что я натворила.

Двое из его людей ждали во дворе, и они развернулись и пошли к выходу, как только увидели нас. Мой пульс участился. Что-то было не так. Это была ненормальная реакция.

— Что происходит? — спросила я.

— Просто садись в экипаж.

Что-то в его тоне заставило мурашки пробежать у меня по спине. Часть меня хотела поспорить или отказаться подчиняться, но это было так, как если бы я могла почувствовать необходимость быстрого бегства.

Мое эго, возможно, тоже имело к этому какое-то отношение. Мысль о том, чтобы остаться в «Опале» с теми, кого я только что осудила, была слишком сильной. Я была трусихой.

Краем глаза я заметила огромную группу людей, бегущих к нам. У них было оружие и инструменты. Крича и проклиная, они двигались вперед единой группой.

Стражники Райвина двинулись им навстречу, и реальность происходящего поразила меня. На нас напали. Моим людям, наконец, надоело, и они собирались ликвидировать делегацию из Коноса.

Я застыла на месте, разрываясь между собственной безопасностью и желанием посмотреть, как погибнут Райвин и его люди.

— Двигайся, Ара, — приказал Райвин.

— Нет, — ответила я. — Иди, сразись с ними. Это то, чего ты заслуживаешь.

— У нас нет на это времени.

Он схватил меня и оторвал от земли, с легкостью перекинув через плечо. Пораженная, я брыкалась и кричала, пытаясь высвободиться. Его хватка была слишком крепкой, и в итоге меня швырнули в карету, как ребенка. Райвин забрался вслед за мной и захлопнул дверцу.

Я поднялась на ноги, но карета накренилась, сбив меня с ног. Восстановив равновесие, я снова встала.

— Выпусти меня отсюда.

Райвин схватил меня, прижимая мои руки к бокам. Он свирепо смотрел на меня сверху вниз, пока я боролась с ним.

— Ты с ума сошла? Ты хочешь умереть? Ты думаешь, они злятся только на меня? Ты думаешь, они не пойдут против королевской семьи, которая создала и разрешила это соглашение?

Моя челюсть напряглась, и я встретила его взгляд своим.

— Это все твоя вина.

— Я владею тем, кто я есть, принцесса, — сказал он. — Как долго ваша семья притворялась спасителем, отсылая своих людей прочь?

— Мы не можем сражаться с монстрами, — сказала я. — Мы недостаточно сильны.

— Твои предки даже не пытались.

Он ослабил хватку, и я отступила назад, оставляя небольшое расстояние между нами. Карета наехала на кочку, и я упала, приземлившись на сиденье. Мы мчались по дороге, кренясь и подпрыгивая на неровных камнях.

— О чем ты говоришь? — потребовала я ответа, пытаясь встать.

Карета дернулась, и снова я потеряла равновесие. Райвин поймал меня и повел обратно к креслу, прежде чем сесть рядом со мной.

— Мой народ не мог сражаться. Что бы вам ни говорили, это было неправильно. Мы были почти мертвы. Сделка с вашим королем была нашим единственным выходом.

Я знала историю. Я знала, что мы были на грани вымирания.

— Атос построил стену, отгораживающую всех, включая других людей. Ваш король был сам за себя и искал союза без битвы. Он предложил условия; мы согласились, — объяснил он. — Даже если бы я был мертв, трибуты были бы отправлены. Твой отец выполнил бы сделку без вопросов. Он всегда так делает. Это приносит пользу ему так же, как и моему королевству. Возможно, тебе следует попросить его поделиться своей правдой на днях. Тогда ты сможешь принимать свои собственные решения.

Я уставилась на него, мой разум был пуст. Во рту пересохло, я изо всех сил пыталась подобрать правильные слова. Я узнала историю от своего отца. Он учил меня сам. Он ненавидел Выбор, но сказал мне, что это было необходимо.

— Нет. Нет, это неправильно. Появились монстры и начали обращать людей и убивать их. Мы бежали сюда, как беженцы. У нас не было выбора.

— Верь во что хочешь верить, принцесса, но ни в одной из наших историй нет героев, — мрачно сказал он.

Внезапно карета остановилась, так сильно покачнувшись, что я испугалась, как бы она не опрокинулась. Райвин схватил меня, притягивая к своей груди. Я втянула воздух, мои страдания улетучились в его сильных руках. Движение прекратилось, и Райвин отпустил меня.

— Ты ранена?

Я покачала головой, страх медленно просачивался обратно в мои кости, пока я сидела в жуткой тишине. Мы остановились, но не было никаких указаний почему. Ни криков стражников, ни звуков животных, ни ветра. Ничего.

Леденящий кровь крик разорвал тишину, за которым последовало рычание. Что-то большое врезалось в борт кареты, отбросив меня вперед, в объятия Райвина. Я снова почувствовала себя в странной безопасности. Это было неправильно. Очень, очень неправильно. Но я задержалась в его объятиях, прислушиваясь к безошибочным звукам битвы, разгорающейся вокруг нас.

— Подожди здесь, — сказал он, высвобождая меня из своих объятий.

Он поднял подушку сиденья и достал меч из тайника с оружием. Я удивленно подняла бровь.

— Ты знаешь, я умею драться, — сказала я.

— Я знаю. Но я не верю, что ты будешь сражаться, защищая меня и моих людей, — сказал он с рычанием.

Я не могла с этим спорить. Я хотела видеть его побежденным, даже приветствовала это. Если бы это положило конец Выбору, я бы убила его сама.

Он вышел, затем захлопнул за собой дверь, оставив меня наедине с моими запутанными и бурлящими мыслями. Действительно ли наши предки только что согласились отправлять трибутов без боя? Люди знали? Было ли это причиной, по которой они напали на нас сейчас, после стольких десятилетий игнорирования реалий Выбора?

Карета содрогнулась, и все мое тело напряглось. Не имело значения, что он сказал. За этими стенами шла битва, и мне пришлось сделать выбор.

Я могла остаться здесь и ждать, пока кто-нибудь найдет меня, или я могла присоединиться к драке. Стражники Коноса были в значительном меньшинстве, и была вероятность, что разъяренная толпа найдет меня здесь одну. Что бы произошло, когда они бы это сделали? Причинили бы они мне вред за то, что я была с ними?

Что произойдет, если вся делегация Коноса будет уничтожена? Остановит ли это Выбор? Поможет ли это моему народу?

Этого бы не произошло.

Как бы я ни рассматривала возможность лично покончить с жизнью посла, я знала, что будут последствия огромного масштаба, если делегация Коноса не вернется.

Как если бы сам король Фейри пришел за Атосом.

Я знала, что если Райвин умрет, это будет хуже для людей в моем королевстве.

Черт. Это было так плохо. Я не могла сидеть здесь и ничего не делать. Блеск стали привлек мое внимание, и я схватила меч из тайника. Он был тяжелее того, с чем я тренировалась, но он был острым и готовым к бою.

Я не хотела сражаться со своим собственным народом, но я была не настолько глупа, чтобы притворяться, что не знала, что они сделают со мной, когда найдут меня здесь.

Если бы у меня был выбор: защищаться и ввязаться в драку или сидеть здесь и ждать, когда случится худшее, я знала, что мне нужно делать. Один дополнительный меч мог бы помочь. Если бы я могла хотя бы убрать одного из наших врагов, этого было бы достаточно, чтобы склонить чашу весов.

Карету снова тряхнуло, когда что-то ударилось о борт. Я удержалась, прежде чем упасть, затем крепче сжала свой меч. Во что бы я ни собиралась ввязаться, это было опасно, а я никогда не видела настоящего сражения. Я втянула воздух и напомнила себе, что это было то, ради чего я тренировалась. Я хотела сражаться с драконами. Если я не могла противостоять группе обычных граждан, как я могла справиться с чем-то худшим?

Затем я толкнула дверь.

Огромный волк пронесся мимо меня, оскалив зубы, рыча, когда он атаковал человека слева от меня. Я выпрыгнула из кареты, затем развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как волк сбивает человека с ног. Челюсти волка впились в горло человека. Его крики превратились в булькающие звуки, когда существо вырвало плоть из его шеи. Кровь хлынула из раны, покрывая человека и волка ярко-алым.

Зверь повернулся и посмотрел на меня, и я клянусь, что увидела, как он сузил глаза, словно оценивая меня, прежде чем он развернулся и побежал к большой группе, вовлеченной в бой. Другой волк подошел ко мне, затем остановился передо мной. Он обнюхал меня. Кровь на его морде все еще была блестящей и влажной. Я напряглась. Что здесь происходит?

Существо, казалось, не обратило на меня внимания и отошло на несколько шагов, но продолжало наблюдать за мной. Я знала, что зверь не был обычным волком. Он, должно быть, оборотень. Что означало, что по крайней мере некоторые из людей из Коноса могли менять свою форму. Дрожь пробежала по мне.

Я знала, что волки-оборотни были связаны с фейри, но я никогда не ожидала увидеть одного из них вблизи. Я также всегда думала, что будет что-то, что их выдаст. Кроме клыков Ориона, все остальные могли сойти за людей. Что, если бы все они были оборотнями?

Кто-то закричал, и я вернулась мыслями к текущему моменту. Я не могла позволить себе отвлекаться. Переориентировавшись, я быстро огляделась вокруг, оценивая свои возможности.

Битва, казалось, была впереди меня, вдали от кареты. Райвин и несколько его одетых в черное стражников прокладывали себе путь сквозь натиск. Они были в значительном меньшинстве, но, судя по павшим телам людей, без какой-либо охраны рядом с ними, было ясно, что они держались самостоятельно. Возможно, я им вообще не была нужна.

Я прошептала молитву Аресу, затем медленно двинулась навстречу схватке, ожидая развязки. Это было совсем не похоже на мои тренировки один на один. Райвин был окружен угрозами со всех сторон, сражаясь с несколькими нападавшими одновременно.

Я была совершенно не готова к этому. Белан был прав, настоящие сражения не соответствуют правилам ведения боевых действий. Возможно, мне следует вернуться в экипаж. Они были гораздо менее уязвимы, чем я ожидала.

Кто-то вырвался из толпы и бросился ко мне, издав крик, когда он побежал вперед, подняв меч над головой. Мои глаза расширились. Нет времени возвращаться. Это происходило. Я сжала рукоять меча и приготовилась сразиться с ним, но волк был быстрее.

Существо двинулось передо мной, отсекая нападавшего. В пятне серого меха и сверкающих зубов мой противник был повержен, его рука, полностью оторванная от тела, все еще сжимала меч.

Я нахмурилась.

— Я могла бы справится с ним.

Волк выглядел почти скептически.

Еще больше бойцов сомкнулось вокруг Райвина, и моя грудь сжалась, страх охватил меня изнутри. Я представляла, как он умирает, но теперь, когда я столкнулась с этим лицом к лицу, я не была уверена, чего хотела. Это казалось неправильным. И я ненавидела то, что это было не потому, что я беспокоилась об Атосе.

Я беспокоилась о нем. Но я не собиралась никому в этом признаваться. Загнав это ощущение поглубже, я сосредоточила свои мысли на Атосе. Если бы делегация Коноса была убита, мы были бы наказаны. Это была единственная причина, по которой я помогала.

По крайней мере, это то, что я продолжала говорить себе.

Я двинулась вперед, но волк преградил мне путь, издав предупреждающее рычание. Я обошла его, и он последовал за мной, оставаясь передо мной, преграждая мне путь, куда бы я ни двинулась.

— Прекрати это, — крикнула я. — Я могу помочь. Разве ты не видишь? Райвин в опасности.

Даже когда я произносила эти слова, я могла чувствовать правду в них. Все больше толпы набрасывалось на него, бросая других стражников сражаться один на один, в то время как остальные объединились против посла.

Он был сильным бойцом, но нападавшие продолжали наступать. Он не мог сдерживать их вечно. Откуда взялись все эти люди? Как они были так организованы?

Волк снова зарычал, обнажая зубы.

Я покачала головой. Это было безумие. Меня охранял волк, когда я наблюдала, как мои люди нападают на моего врага. Я должна был болеть за них, подбадривать их, помогать им. Но тревога скрутила мой желудок, отчаянно желая помочь Райвину. Не моему народу. Послу, которого, как я клялась, я ненавидела.

— Принцесса!

Кто-то крикнул, и я подняла глаза как раз в тот момент, когда целый отряд нападавших сорвался с места и помчался ко мне.

ГЛАВА 11

Волк бросился вперед, сразив первого приблизившегося человека, прежде чем перейти к другой цели. Он без особых усилий уложил нескольких человек, прежде чем несколько окружили его, затем несколько оторвались и набросились на меня.

Я еще крепче сжала свой меч, молясь, чтобы из-за моих вспотевших ладоней я не выронила оружие. Заняв оборонительную позицию, я приготовилась к удару. Я была удивлена, как быстро мое тело отреагировало на нападавшего, мой меч двигался практически сам по себе, когда я наносила удары, защищаясь. Уклоняясь от второго меча, я отчаянно пыталась отбиться от мужчин, которые теперь окружили меня.

Они отступили, глядя на меня с удивлением. Я стиснула зубы и крепче сжала свое оружие.

— Держитесь подальше. Я не хочу с вами драться.

Капелька пота скатилась по моей спине, и мое тело, казалось, вибрировало в предвкушении.

— Так, так, что у нас здесь? — сказал рыжеволосый мужчина с длинной рыжей бородой. — Это наш счастливый день, ребята. Мы уничтожим монстров Коноса и получим часть королевских ублюдков, которые посылают нас на смерть.

— Я тебе не враг, — сказала я.

— Скажи это моему кузену, которого послали в последнем Выборе.

Красный сплюнул на землю.

— Или за Лу вон там, который так и не встретил свою маму, потому что они забрали ее у него, когда он был еще в пеленках.

Лу, невысокий мужчина с огромным животом, оскалил на меня свои гнилые зубы.

— Ты красиво сидишь в этом дворце, в то время как остальные из нас страдают.

— Нет. Это не так.

Но это было так. Я видела это собственными глазами. Эти люди имели полное право злиться. Чем я когда-либо пожертвовала?

Они придвинулись ближе, и я сделала шаг назад. Я не хотела сражаться со своим собственным народом.

— Остановите это насилие. Это не даст вам того, к чему вы стремитесь. Это не изменит договор, который у нас с фейри.

— Что вы знаете о договоре, ваше высочество? Вы и ваша семья наслаждаетесь всей роскошью из-за моря, а взамен это стоит вам всего лишь нескольких ваших людей. Ты хотя бы знаешь имена тех, кого отправила на верную гибель? — прошипел он.

— Есть другие способы все изменить, — умоляла я. — Вернись со мной во дворец. Мы можем поговорить с моим отцом. Что-нибудь придумаем.

— Может быть, нам не стоит убивать ее так быстро, — сказал третий мужчина.

У него был шрам, который тянулся от лба до челюсти, и не хватало правого глаза.

— Мне всегда было интересно, какова на вкус королевская киска.

— Я не собираюсь оставлять тебе ничего от нее, чтобы ты попробовал.

Первый мужчина бросился вперед, и я двигалась быстро, защищаясь, как меня учили. Мое тело отреагировало инстинктивно, мой клинок нашел свою цель, прежде чем я даже осознала, что я сделала. Мои мышцы закричали, когда я вонзила свой меч глубже в плоть и мускулы. Брызнула кровь, теплая и влажная, покрывая мои обнаженные руки и делая рукоять скользкой. Я сжала лезвие, когда осознание того, что я сделала, пронеслось по мне, как холодная вода по венам.

Время, казалось, замедлилось, и звук затих, когда мои глаза встретились с глазами нападавшего. Вспыхнул страх, за которым последовал гнев, такой сильный, что я почувствовала его до костей.

Я убила человека.

Одного из моих соплеменников.

Мной овладела паника, из-за которой мое дыхание участилось. Звуки вокруг меня стихли, мир превратился в туннель, и все, что я видела, это свой клинок, вонзившийся в плоть.

— Сражайся, Ара!

Кто-то закричал, звук моего имени вывел меня из транса. Звуки ожили, битва вокруг меня охватила меня подобно толчку, напоминая мне о том, что было поставлено на карту.

Выдернув меч, я толкнула тело к другому нападавшему. Мертвец врезался в него, сбив другого мужчину с ног. Он издал удивленный хрюкающий звук, но я уже поворачивалась к другим угрозам.

Я не хотела никого убивать, но я не собиралась умирать вот так. Я отключилась от всего этого. Все эмоции, все связи, все чувства. Это были не мои люди. Эти люди были угрозой.

— После того, как я убью тебя, я собираюсь выколоть тебе глаза и вырвать язык, чтобы тебе пришлось скитаться по загробной жизни слепой и немой.

Человек со шрамом бросился в атаку.

Гнев бурлил, как расплавленная лава, под моей кожей. Эти люди не собирались оставлять меня в живых. Не было никакого способа выбраться из этого путем разговоров. Страх исчез. Замененный лишь непреодолимой потребностью дать отпор. Помешать этим мужчинам делать со мной ужасные вещи.

Оскалив зубы, я двинулась в атаку, не потрудившись ответить. Глаза человека со шрамами расширились от удивления, когда он попытался быстро защититься. Мой клинок ударил его, сильно и метко, и его меч вылетел из его руки. Он недооценил меня, как и говорил Белан.

Я не колебалась, и, словно движимая закипающим внутри гневом, быстро вонзила свой меч ему в живот, затем вытащила его. Он упал на колени, прежде чем откинуться назад с тошнотворным стуком. Ему потребуется некоторое время, чтобы умереть, но я знала, что удар был смертельным.

Я развернулась лицом к другому мужчине, который отбросил тело своего павшего друга в сторону. Тяжело дыша, с прилипшими ко лбу волосами, я уставилась на него.

— Еще не слишком поздно уйти. Я не хочу никого из вас убивать.

— Ты сука.

Рыжий зарычал, затем поднял пару кинжалов. Он бросился вперед, и я пригнулась, становясь маленькой. Как только он оказался надо мной, я направила свой клинок вверх и вскочила на ноги, целясь ему в шею.

Один из его кинжалов полоснул по моей руке, но мой меч уже застрял у него в горле. Он издал сдавленный булькающий звук, его кинжалы упали на землю. Он дико замахал руками, как будто пытаясь вырвать мое оружие, но его движения были замедленными и неуравновешенными. Я дернула свое оружие, но оно застряло там, где было зарыто в его горле. Мне пришлось использовать свою ногу в качестве рычага, отбрасывая его назад, пока я поднимала свой меч. Он приземлился на спину, его голова откинулась в сторону, когда кровь хлынула из раны на его шее. Он содрогнулся один раз, затем перестал двигаться.

Моя рука была липкой и мокрой от моей собственной крови, но я даже не чувствовал боли. Мое сердце бешено колотилось, но мое зрение, казалось, сфокусировалось на последнем человеке. Он был огромен, и я была удивлена, что он сдерживался, пока я сражалась с остальными.

Мне повезло, что они не пришли за мной все одновременно, повезло, что они недооценили меня. Или, может быть, они пытались захватить меня живой, а не убить.

Плечи вздымались, когда я учащенно дышала, я смотрела на него сверху вниз.

— Это твой единственный шанс убежать.

Я не была уверена, что мной двигало или почему гнев превратился в своего рода удовлетворенный порыв, который почти наслаждался кровопролитием. Я отогнала эту мысль, не желая позволять себе продолжать эти мрачные мысли. Это было выживание, не более. Я была здесь, потому что у меня не было выбора. Мужчина хмыкнул, затем направил на меня свой меч.

— Я собираюсь убить тебя, а затем осквернить твой труп.

— Дерзай и пробуй, — слова прозвучали гораздо увереннее, чем я чувствовала, но я не собиралась позволять себе испытывать страх.

Что бы ни владело мной и не давало мне покоя, это поддерживало во мне жизнь.

Меч становился все тяжелее, и я почувствовала легкое головокружение. Я знала, что виновата кровь, стекающая по моей руке. Я буду быстро уставать, так что, если я собиралась убрать этого огромного человека, это нужно было сделать сейчас. Другого шанса у меня не было.

Он напал на меня, и я подняла свой меч, чтобы защититься, и знакомый звон стали, встретившейся со сталью, эхом разнесся в воздухе. Мои руки завибрировали в ответ, и я стиснула зубы, отпихивая его назад. Он был силен, и сразиться с ним было не так просто, как с другими. Мне удавалось отражать и защищать удар за ударом, но у меня было ощущение, что он играет со мной. Его не обманула моя одежда или мой титул. Мы дрались почти так же, как я спарринговала с Дэвидом. Движения и паттерны знакомые. Как будто мы работали по хореографии. Тренируясь вместо того, чтобы по-настоящему сражаться.

Он изматывал меня, и я уставала, двигаясь медленнее с каждым ударом.

Мне удалось подобраться ближе, и я провела своим мечом по его животу, пробив кожу, но не причинив достаточного урона, чтобы замедлить его. Он взревел от боли, но развернулся ко мне, отражая мою атаку одной из своих. Его клинок вонзился мне в бок, и я взвыла, отступая, прежде чем он смог вонзить свое оружие глубже. Повинуясь инстинкту, я прижала руку к ране, шипя от боли. Кровь лилась из моего бока, моя рука была покрыта алым. Я избежала смертельного удара, но, скорее всего, это просто оттягивало неизбежное. Я знала, что означает подобная рана. Я была в проигрыше. Но не было никакого способа, которым я не собиралась забрать этого мудака с собой.

Ухмыляясь, он бросился вперед, и я подняла свой меч, чтобы защититься, но моя хватка ослабла, и он выпал из моих пальцев, звякнув о каменную дорогу.

Задыхаясь и морщась, я прижала ладонь к кровоточащей ране и тяжело сглотнула, встречая смерть лицом к лицу. Я пыталась, и я думаю, Дэвид гордился бы тем, как я дралась, но я не была готова к этому. Тренировки со спарринг-партнером казались смешными теперь, когда я столкнулась с настоящим боем. Все эти годы я практически играла понарошку.

Когда неуклюжий мужчина приближался ко мне, в моей голове проносились мысли о моих сестрах и моей жизни. Они были бы опустошены, узнав, что я встретила такой жестокий конец. Меня больше беспокоил тот факт, что меня не будет рядом, чтобы утешить их, чем то, что я была перед лицом собственной смерти.

В груди было тяжело, чувство вины выжимало последние вздохи из моих легких. Я подвела их всех. Особенно Софию. У нее было чувство оптимизма по поводу мира, который будет раздавлен этим. Я чувствовала себя опустошённой и злой. Это не была почетная смерть. Белан был прав, никто не критиковал победителей.

Я думала, что у меня было больше времени. Больше времени, чтобы исследовать мир, заглянуть за пределы Атоса. Сделать что-то важное. Хотя я никогда не признавалась в этом вслух, я всегда чувствовала, что там для меня есть нечто большее. Теперь это казалось глупым. Я не была особенной.

Образ Райвина вспыхнул в моем сознании. Он стоял за пределами ванны, ухмыляясь мне, с озорным блеском в его серебристых глазах. Его мышцы перекатывались и двигались, когда он обматывал полотенце вокруг талии. Нахлынуло страстное желание, за которым последовало глубокое и болезненное сожаление. У меня перехватило дыхание от удивления. Я не ожидала, что он будет в моих последних мыслях.

Мой нападавший замедлил шаг, возможно, ошибочно приняв мое замешательство за реакцию на него. Он сделал паузу, затем его голова повернулась, реагируя на что-то, чего я не заметила.

Мимо меня промчалось серое пятно, и волк подпрыгнул в воздух, вонзая когти в грудь нападавшего. Человек вонзил свой меч в бок зверя, затем отбросил его в сторону, как будто он был щенком. Волк тяжело приземлился на землю и заскулил. Я закричала, в ужасе от того, что бедное животное пострадало, пытаясь спасти меня.

Существо попыталось встать, но рухнуло на землю, не в силах подняться. Мой нападавший отвернулся от меня, неуклюже направляясь к раненому волку. Нельзя было терять времени.

Используя каждую унцию силы, которая у меня была, я потянулась за своим оружием, изо всех сил стараясь держать его вертикально. Осторожно я двинулась вперед, приближаясь к мужчине. Я остановилась позади него, затем, используя всю свою силу, я вонзила свой меч ему в спину.

Это не было почетным убийством, но оно было эффективным. Мужчина упал на землю, мой клинок все еще торчал у него в спине. Он дернулся несколько раз, устремив на меня взгляд, полный ненависти, пока движение не прекратилось, и его глаза не остекленели.

Кровь растеклась лужей вокруг него, и я поняла, что он умер. Мои плечи опустились от облегчения, когда я глубоко вздохнула. С моими ранами и жгучей болью я не была уверена, что у меня осталось много времени, но я могла, по крайней мере, помешать моим сестрам услышать, что мое тело было осквернено.

Каждый вдох давался с трудом, каждое движение отдавалось острой болью в боку, но я должна была добраться до волка, существа, которое спасло мне жизнь. Спотыкаясь, я добралась до него, прежде чем опуститься на колени рядом с ним.

— Спасибо, — выдавила я.

Слова давались с трудом, мое дыхание сбилось. Я погладила его жесткую шерсть и почувствовала, как учащается его дыхание.

— Ты в порядке?

Это был волк, я знала, что он не сможет мне ответить, но я должна была что-то сделать.

— Чем я могу тебе помочь?

Существо обратило на меня нежные, слишком человеческие глаза, прерывисто дыша. Его лапа переместилась, чтобы накрыть мою руку, и я сжала ее между ладонями, как будто это был человек, которого я пыталась успокоить.

— Я здесь. Я не уйду.

Инстинктивно я знала, что волк при последнем издыхании. Оно пожертвовало своей жизнью, чтобы защитить меня, и я ничего не могла сделать в ответ, кроме как предложить минимальный комфорт.

Я погладила мех на шее существа и не отрывала взгляда от его золотых глаз, улыбаясь и произнося успокаивающие слова. Прошло совсем немного времени, прежде чем глаза волка закрылись и дыхание прекратилось.

Слезы текли по моим щекам, а гнев раскалился докрасна в моей груди. Этот волк не был одним из моего народа. И все же он погиб, защищая меня от тех, кого я поклялась защищать.

В этой битве атаковали не мои враги, это был мой собственный народ. Поморщившись, я заставила себя встать, не обращая внимания на травмы, которые, вероятно, отправили бы меня в то же место, что и волка в считанные минуты. Если бы во мне хоть что-то осталось, я могла бы помочь. Я должна была попытаться. Проблема была в том, что я не была уверена, на чьей стороне я должна была сражаться.

Мои люди напали на меня, но я все еще считала Райвина и его людей своими врагами. Сделав осторожные шаги вперед, я подобрала брошенный кинжал, зная, что сейчас я не способна владеть чем-то большим. Я двинулась дальше, осматривая окружающую меня сцену.

Улица была усеяна телами, в основном граждан Атоса, но я не чувствовала печали, когда смотрела на них. Они решили сделать это. Они решили напасть на нас. Они хотели навредить не только послу и его делегации, но и мне. Их усилия ничего бы не изменили. На самом деле, они могут даже начать войну с фейри, что намного ухудшит положение всех нас.

У каждого из людей Райвина было по одному противнику, а сам посол противостоял троим. Пока я наблюдала, один из нападавших упал и повернулся лицом к двум другим. Они двигались так быстро, что я не могла их хорошенько рассмотреть. Или, возможно, это был туман от моих ран.

Я колебалась, часть меня все еще хотела увидеть, как он умрет. Возможно, это не решило проблему Выбора, но он был монстром, он сам мне об этом сказал. И все же, он не был тем, кто пытался убить меня. И все еще была та часть меня, которую тянуло к нему, даже если я ненавидела себя за это.

Прижав ладонь к ране, я вздрогнула, когда сбивающие с толку мысли закружились в моем запутанном сознании. Мои эмоции были повсюду. Каждый раз, когда я пыталась представить, как Райвин падает, страх сжимал мою грудь, как тиски. Может быть, это были мои травмы, но это было почти так, как будто я беспокоилась о нем.

Одного за другим одетые в черное стражники уничтожали граждан, пока единственным оставшимся бойцом не стал Райвин и двое его противников. Я была близка к драке, почти достаточно близко, чтобы я могла что-то сделать, если бы получила точный выстрел. Если бы у меня оставалась хоть капля энергии, это было бы.

Райвин вонзил свой меч в грудь одного из своих противников, затем вытащил его с легкостью, как будто его проткнули в воздухе, а не сквозь кости и мышцы. Он развернулся к оставшемуся нападавшему, но внезапно остановился, когда увидел меня.

Наши глаза встретились, и время словно остановилось. Я упивалась видом его крови, забрызгавшей его лицо и одежду, но, похоже, это была не его кровь. Нахлынуло облегчение, и то странное теплое ощущение, которое я испытывала слишком часто, когда видела его, наполнило низ моего живота.

— Осторожно!

Я закричала, слишком поздно заметив, что его противник навалился на него сверху.

Райвин оторвал от меня взгляд и вернулся к бою, но его меч уже был выбит у него из рук.

Вот тогда я узнала человека, который сейчас приставил свой клинок к горлу Райвина.

— Ты предатель, — прошипела я.

— Ты не должна была пострадать, Ара. Я сказал им пощадить тебя, — сказал Дэвид искренним тоном. — Не подходи. Я отвезу тебя домой. Приведу тебя в порядок. Все вернется к нормальной жизни.

— Я говорила тебе, что не позволю ему забрать твоих сестер, — сказал я.

— Ты думаешь, все дело в этом? — закричал Дэвид, сильнее прижимая лезвие к горлу Райвина. — Это нужно прекратить. Я знаю, ты согласна со мной.

— Да, но это неправильный путь. Если ты убьешь его, это разозлит их короля. Он потребует большего. Или, что еще хуже, он нападет на нас. Пожалуйста, Дэвид, не делай этого, — умоляла я.

— Отпустите его, — сказал один из ближайших стражников.

Их было четверо, стоявших вокруг груды тел. Скольким еще из этих погибших людей были знакомы лица? Сколько стражников моего отца были готовы пожертвовать своей жизнью и моей за шанс уничтожить эту делегацию? Неужели они не понимали, что это ничего не решит?

— Сделаешь еще шаг ближе, и я убью его, — предупредил Дэвид.

— Ты все равно убьешь его, — сказал один из стражников.

Во время боя он потерял свой шлем, и я узнала Ориона, человека с ужина. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда я вспомнила эти клыки.

У Дэвида не было шансов.

Даже если бы он убил Райвина, стража убрала бы его.

— Дэвид, из этого нет выхода, — предупредила я.

Он сузил глаза.

— Я должен был догадаться, что ты лжешь мне. Все это время я думал, что ты другая. Но ты просто еще один избалованный член королевской семьи.

Его слова были как нож в моем сердце. Я думала, мы друзья. Я думала, он знал меня.

— Как ты можешь такое говорить?

— Тогда сделай это, — сказал Дэвид. — Я вижу этот клинок в твоей руке. Я знаю, что ты убила сегодня. Сколько стоит еще одно тело? Ты должна быть той, кто убьет его. И тогда мы сможем покончить с этими другими вместе.

Я еще раз взглянула на разрушения вокруг нас. Десятки мертвых афонцев. Ни на одном из мертвых не было черных доспехов Коноса.

— Ты никогда не победишь их.

— Мы можем попробовать, — сказал он.

Я подошла ближе, полностью сосредоточившись на Дэвиде. Он был потным и бледным, его дыхание было прерывистым. Я не могла видеть рану, но знала, что он ранен. Даже если бы я захотела сразиться с другими мужчинами, у нас не было бы ни единого шанса. Я уже тянула время, и, возможно, Дэвид тоже был при смерти.

— Ты знал, что я буду здесь, — сказала я.

— Я знал, — подтвердил он.

— Ты сказал им, куда я могу пойти.

Я поняла, чего мне стоила моя дружба с Дэвидом. Он точно знал, куда я пойду, если пойду в город.

— Мне повезло, — сказал он.

— Нет, тебе не повезло. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

Когда я произнесла эти слова, боль в моем сердце усилилась. Как бы я ни старалась сохранять дистанцию с ним на протяжении многих лет, я впускала его в себя больше, чем осознавала. Сколько разговоров у нас было в темноте, когда он обнимал меня? Как много я ему рассказала? Он знал обо мне все. Возможно, больше, чем мои сестры.

— Ты был готов позволить мне умереть.

— Я сказал им не причинять тебе вреда, — повторил он. — Но ты знаешь лучше, чем большинство, что жертвы необходимы.

Он был готов позволить мне умереть за это. Ради ложного чувства надежды, которое ничего бы не изменило. Как он мог быть готов так многим рисковать? Все эти люди, его жизнь и моя.

— Ты тот, кто сказал мне, что единственный способ покончить с этим — это убить Короля фейри. Что это решает?

Я была почти рядом с Дэвидом, и я могла чувствовать взгляды остальных. Райвина, особенно, даже если я не смотрела на него.

Дэвид внимательно наблюдал за мной, в его глазах был странный блеск. Я никогда не видела его таким, и это немного нервировало.

— Они забирают нас, Ара. Теперь наша очередь что-то у них отнять. Может быть, они дважды подумают о том, как нас использовать.

Когда я подошла ближе, Дэвид переместил хватку на Райвине, и я увидела его грудь и живот. Его одежда была порвана, и он быстро терял кровь. Я была права, предположив, что он был ранен, и, судя по всему, это было чудо, что он все еще стоял.

— Отпусти его, Дэвид. Нам обоим нужен целитель, — сказала я. — Возвращайся со мной. Я найду тебе место на стене. Мы покинем это место. Вместе. Я и ты. Так и должно быть.

Он покачал головой.

— Не относись ко мне снисходительно, Ара. Я знаю, что я для тебя значу.

— Хотя ты и не знаешь, — сказала я. — Потому что я никогда не говорила тебе. Но я говорю тебе сейчас, Дэвид. Мы принадлежим друг другу. Ты не хочешь идти на стену? Мы отправимся куда-нибудь еще.

— Слишком поздно для всего этого, — сказал он. — Убей его, Ара. Или я сделаю это, так что помоги мне.

— Сделай это, Ара, — сказал Райвин. — Покончи с этим и возвращайся во дворец. Ты и так потеряла слишком много крови.

Мое сердце бешено колотилось в груди, а конечности налились тяжестью. Колени ослабли, я двинулась вперед, зная, что должна сделать. Это было неправильно. Так неправильно. Но я знала, что это был мой лучший вариант. Даже когда моему сердцу казалось, что оно разорвется надвое, я придвинулась ближе, ненавидя себя все больше с каждым вздохом.

Дэвид кивнул, и я приблизилась, остановившись прямо перед Райвином.

— Прости, — сказала я, поднимая свой кинжал.

Слезы защипали мне глаза, и я сморгнула их, пытаясь прояснить зрение. После этого пути назад не было.

Я вонзила свой кинжал в горло Дэвиду.

ГЛАВА 12

Дэвид рухнул на землю, и мое горло сжалось от предательства, промелькнувшего на его лице перед тем, как он испустил свой последний вздох.

Я отвернулась, крепко зажмурив свои горящие глаза, чтобы попытаться сдержать слезы. Слова Дэвида о самопожертвовании были правдой. В глубине души я знала, что если бы я оборвала жизнь Райвина, возмездие нашему народу было бы больше, чем я была готов принять. Я также знала, что раны Дэвида были смертельными.

Упав на колени, я позволила горю разрастаться внутри меня, заставляя меня дрожать, пока я продолжала бороться со слезами. Когда я открыла глаза, мир был размытым и блеклым. Холод просочился внутрь, и боль от моих ран утихла.

Это была другая часть моих расчетов. Не только Дэвиду пришел конец здесь, но и мне тоже. Я потеряла слишком много крови, и я видела достаточно солдат, доставленных с такими же ранами, как у меня, чтобы знать правду о том, с чем я столкнулась.

— Ара, ты глупая женщина, — прошипел Райвин. — Что ты наделала?

Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на его лице, и поняла, что он, должно быть, держит меня, но я не чувствовала его.

— Не причиняй вреда сестрам Дэвида, — удалось мне, мой голос был хриплым и неузнаваемым.

Мои глаза закрылись, и я почувствовала знакомый медный привкус крови во рту. Затем все потемнело.

Неподалеку раздавался приглушенный разговор, и я не могла понять, почему мои сестры оказались в моей спальне. Затем я поняла, что это был не только голос моей сестры, там были и мужские голоса. Я попыталась открыть глаза, но они не открывались. В голове пульсировало, грудь словно горела. Я отвернулась от звука и позволила тьме снова овладеть мной.

Рука коснулась моего лба, прикосновение было успокаивающим и теплым. Я инстинктивно прижалась к нему, стремясь к комфорту.

— Ара, останься со мной, — прошептал мужской голос.

— Она очнулась? — спросил другой голос.

Рука отодвинулась от меня, и я захныкала, отчаянно желая этого контакта.

— Aрa? Пожалуйста, боги, пожалуйста, дайте ей проснуться, — казалось, взывал ко мне сладкий голос Софии, помогая мне подняться из глубин.

Мои веки затрепетали, первоначальный свет был слишком ярким. Я застонала, затем снова зажмурилась, прежде чем снова открыть их. Я уставилась на залитое слезами лицо Софии.

Она вскочила на ноги и завизжала от восторга. Я поморщилась от этого звука и раздраженно зашипела.

— Прости, — сказала она, наклоняясь ко мне. — Aрa. Ты меня слышишь?

— Я слышу тебя, — прохрипела я.

У меня защипало в горле и все болело. Голова раскалывалась, в груди было тесно. Когда я двигалась, я чувствовала жжение от пореза на руке и болезненность всех моих синяков.

Нахлынули воспоминания о нападении и драке, и я попыталась сесть слишком быстро, отчего у меня закружилась голова.

— Успокойся, — сказала София, помогая мне подняться и поправляя подушки позади меня, чтобы я могла сесть. — Ты через многое прошла.

— Я должна была быть мертва, — сказала я, мой голос все еще был хриплым.

— Ты чуть было не погибла, — сказала она. — Посол спас тебя.

Я нахмурилась, вспомнив о жертве, которую я принесла, чтобы спасти его. Моя грудь болела сильнее, чем я считала возможным. Что я наделала?

— Дэвид.

Его имя было как проклятие на моих губах. Я убила своего друга. Убила Дэвида, чтобы спасти Райвина.

Грейф окутал меня, как густое, темное облако. Я хладнокровно убила его. Затем были другие, которых я убила. Граждане Атоса. Мой собственный народ.

София погладила меня по волосам.

— Да, Дэвид мертв. Посол рассказал нам, как он погиб, защищая тебя. Как нам так повезло, что он был в городе в то же время? Я не могу представить, что было бы без него.

Мой лоб нахмурился.

— Что? Это не…

— Тише, — София поцеловала меня в лоб, — ты через многое прошла.

Подожди здесь. Я позову целителя.

Я смотрела ей вслед, моя голова кружилась, когда я пыталась вспомнить события боя. Этого не было, не так ли? Возможно ли, что я что-то неправильно помнила?

Моя комната была такой же. Она выглядела точно так же, как в прошлый раз, когда я была здесь. Белые занавески развевались на ветру. Мой письменный стол и туалетный столик были там, где им и положено быть. Моя кровать выглядела так же. Арочный дверной проем, ведущий в мою ванную комнату, был таким же.

— О, слава Аполлону, — сказала Мила, влетая в комнату со свертком постельного белья в руках.

Она бросила его на мой стол, затем подошла ко мне.

— Как ты себя чувствуешь? Я могу тебе что-нибудь принести?

— Я еще не уверена, — призналась я. — Как долго я здесь нахожусь?

— Три дня, — сказала она, прищелкнув языком, как будто я была непослушным ребенком. — Я начала беспокоиться, что ты не проснешься.

— Даже я знаю, что она слишком упряма для этого, — вмешался мужской голос.

Я оглянулась и увидела Райвина, стоящего в дверном проеме моей комнаты. Мои глаза изучали его на предмет травм. Сегодня он был в темно-серой тунике и черных брюках, выглядя таким же красивым, как и всегда. Он был небрит, а его темные волосы были взъерошены, как будто он несколько дней не удосуживался посмотреться в зеркало. К его чести, это делало его еще более привлекательным.

— Посол отнес тебя обратно во дворец, — объяснила Мила. — Если бы не он, ты была бы мертва.

Я сглотнула, вспомнив полученную травму.

— Я думала, что умру.

— Не в мое дежурство, — сказал Райвин.

Мила сжала губы в тонкую линию. Я могла представить, насколько противоречиво она себя чувствовала, потому что я чувствовала то же самое. Мои эмоции были в беспорядке. Облегчение от того, что я была жива, вина за тех, кто был потерян, и абсолютное замешательство по поводу того, почему Райвин вообще потрудился спасти меня. Я должна сказать спасибо, но я не могла заставить себя подобрать нужные слова.

— А твои люди?

Вместо этого я спросила, проявляя заботу единственным доступным мне в данный момент способом.

— Мы потеряли только одного, — сказал он.

Я кивнула, вспоминая волка, которого я утешала, когда он испускал свой последний вздох. Это был тот, о ком говорил Райвин? У меня было так много вопросов, но я не собиралась задавать их в присутствии Милы.

— Я рад, что ты проснулась, — сказал Райвин. — Я проверю тебя позже.

Целитель суетливо вошёл, протиснувшись мимо Райвина.

— Вон. Все вон.

Мила бросила на него злобный взгляд, но подчинилась, и вскоре я осталась наедине с Мифиусом, лучшим целителем моего отца. Древний человек заботился о нашей семье с тех пор, как мой дед был королем. Тот факт, что он все еще был рядом, было свидетельством его способностей.

Он сел на стул возле моей кровати, который раньше занимала София, затем посмотрел на меня крошечными глазками, окруженными морщинками. Его кожа была тонкой, как бумага, и покрыта темными пятнами. Крошечные пряди белых волос проросли из его головы, а более грубые белые волосы росли в ушах, носу и над двумя кустистыми белыми бровями.

Он проверил мою руку, нежно проведя грубыми пальцами по моей ране. Я поморщилась, готовясь к боли, но ничего не обнаружила. Сбитая с толку, я посмотрела на место пореза. Мой лоб нахмурился. Это был розовый, почти заживший шрам. Была некоторая затяжная болезненность, но все было не так плохо, как должно быть. Может быть, в тот момент я думала, что все было хуже?

— Мне нужно проверить твои ребра, — сказал он.

Я кивнула, затем медленно стянула простую белую ночную рубашку, в которую кто-то меня одел, выше талии, так что обнажились ребра. Мой живот был обмотан белыми бинтами, сквозь материал проступали пятна ярко-красной крови.

Мифиус медленно обнажал рану, слой за слоем, пока не исчез весь материал. Его нахмуренный лоб заставил меня задержать дыхание. Он залатал достаточно моих ран, чтобы я могла распознать беспокойство на его лице. Я приготовилась взглянуть на гноящуюся рану, ожидая увидеть признаки инфекции.

Он положил окровавленные бинты на край кровати, и я моргнула, глядя на рану. Прокол от меча выглядел так, будто заживал неделями. Рана уже затянулась, кожа восстанавливалась сама собой. Фиолетовые и желтые синяки покрывали мой живот и грудь, вероятно, из-за болезненного дыхания. Я спала всего три дня. Оно еще не должно покрыться коркой.

— Ты должна была быть мертва, — сказал он.

Я с трудом сглотнула. Я думала о том же самом во время боя.

— Думаю, все было не так плохо, как казалось.

— Судя по кровавому месиву, в котором ты была, когда прибыла, я подготовил твоего отца к твоей смерти. Рана была глубокой, Ара. Я не думал, что ты очнешься, — он покачал головой.

— Думаю, мне повезло, — сказала я, сама не веря в это.

— Возможно, — сказал он. — Какова бы ни была причина, я верю, что боги что-то задумали для тебя. В противном случае, они бы забрали тебя.

Он поднялся, затем посмотрел в сторону двери.

— Эти раны не должны быть залечены. Во всяком случае, не так. Для тебя было бы чудом выжить. Так быстро продвинуться так далеко — это неестественно.

— Возможно, ты недооцениваешь свои собственные навыки, — ответила я.

— Нет, — он покачал головой. — Это что-то другое. Я рекомендую вам никому не упоминать о травмах. Никто не должен знать, насколько это было действительно плохо. Я сообщу твоему отцу, что поставил неверный диагноз. Что кровь была обманчивой.

— Ты не ставишь неправильный диагноз, — указал я.

— Нет, — он поднял испачканные бинты. — Ради твоего же блага, держи это при себе. Единственные люди, которые знают правду, — это ты, я и посол.

Я напряглась.

— Что ты говоришь?

— Спроси его, что произошло. У меня, конечно, нет этому объяснения, — сказал он.

— Как она? — спросила София, заглядывая в мою комнату с подносом с едой и чаем в руках.

— Тебе не нужно прислуживать мне, — сказала я.

— Я хочу помочь, — ответила она.

— Ей лучше, — сказал Мифиус. — Травмы оказались не такими серьезными, как мы изначально думали.

— О, слава богам, — выдохнула София.

— Я оставлю вас двоих, — сказал Мифиус. — Если ты почувствуешь сильную боль или какие-либо раны вновь откроются, пожалуйста, позови меня.

Я кивнула.

— Спасибо.

София поставила поднос на мой стол.

— Я послала Милу за твоим любимым чаем. Она купила цветы у фермера на рынке, который тебе нравится в городе, — она подошла ко мне с дымящейся кружкой в руках.

Я приняла чашу.

— Расскажи мне, что произошло, когда я вернулась сюда.

Ее брови нахмурились.

— Ты не помнишь?

Я покачала головой, затем наклонилась и вдохнула аромат ромашки. Это немного ослабило напряжение, которое я чувствовала. Я осторожно сделала маленький глоток, тепло было желанным бальзамом на мое воспаленное горло.

— Это было ужасно, — сказала она. — Посол и несколько его людей прибыли верхом. Они оставили экипаж позади, чтобы ехать быстрее. Ты была такой бледной…

— Как я получила травму? — я вспомнила драку, но после того, что Райвин сказал о Дэвиде, я не была уверена, то ли я неправильно запомнила ситуацию, то ли он выдумал другую историю.

София нахмурила брови.

— На тебя напали. Возможно, это благословение, если ты не помнишь подробностей.

— Пожалуйста, расскажи мне, — подбадривала я.

Она глубоко вздохнула, затем устроилась в изножье моей кровати.

— Я не расслышала всю историю. Но из того, что я поняла, ваша карета попала в засаду, устроенную группой радикалов где-то неподалеку от Черного Опала. К счастью, Дэвид и некоторые другие стражники были не на дежурстве, а поблизости и пришли на помощь.

— Дэвид помогал? — я спросила.

София положила руку мне на ногу.

— Мне так жаль, Ара. Он не выжил. Никто из наших стражников не выжил.

— Понятно, — сказала я. — А посол?

— Он сказал, что у него были лишь незначительные травмы.

София слезла с моей кровати и вернулась к моему столу, чтобы забрать поднос. Она вернулась к моей кровати и поставила его у моих ног.

— Тебе следует поесть. Ты проспала три дня. Ты, должно быть, голодна.

Я не чувствовала голода, но знала, что моему телу понадобится пища, чтобы помочь исцелению. Хотя казалось, что я исцелилась без еды. Мой желудок неприятно скрутило, когда я обдумала, на что намекал целитель перед уходом.

— Я устала, София. Я поем, а потом хотела бы поспать, — сказала я.

София поцеловала меня в лоб.

— Я проверю тебя утром.

— Спасибо за помощь, — сказала я.

Она кивнула, прежде чем на цыпочках выйти из моей комнаты, закрыв за собой дверь.

Я подождала несколько мгновений, чтобы убедиться, что больше никто не войдет, затем вылезла из кровати и сняла ночную рубашку.

Кожа на моей груди, ребрах и животе была окрашена в различные оттенки синего, пурпурного и зеленого. Я слегка провела пальцами по синякам, зашипев от боли. Затем я прикоснулась к заживающей ране от меча. Рана должна была быть смертельной, но это был толстый красный струп, которому, казалось, было несколько недель. Мои пальцы прошлись по отметине. Кожа все еще была чувствительной, и должен был остаться шрам, но я была жива. В этом не было смысла. Я осмотрела свою руку, отметив, что порез там тоже в основном зажил.

Как это произошло?

Этого не должно быть, если только не было использовано что-то другое, что-то, выходящее за рамки наших типичных протоколов исцеления.

Я с трудом сглотнула комок в горле.

Это было не исцеление, это было волшебство.

И все знали, что если ты получаешь магию в любой форме, ты проклят.

Мое сердце бешено колотилось, когда я прошлепала в ванную и посмотрела в зеркало. На моем лице были следы драки. Синяк под моим правым глазом заживал, синяки были зелеными и желтыми, как будто заживали уже больше недели. Тонкая линия на моей щеке выглядела как еще один новый шрам. Я даже не помнила, как получила его.

В остальном я была похожа на себя. Я выглядела так же.

Если для моего исцеления использовалась магия, я не была уверена, что вообще хотела знать. Я была жива. И прямо сейчас этого должно быть достаточно.

Но люди были мертвы, а мой враг спас мне жизнь.

Я не могла уложить это в голове, но я знала, что все изменилось. Не было возврата к тому, как все было до того нападения.

Я просто еще не была уверена, что это значит. Дрожа, я снова натянула ночную рубашку и забралась под одеяло. Я не была готова столкнуться с изменениями, которые я чувствовала в своих костях.

ГЛАВА 13

Я проснулась с криком, битва повторялась в моих кошмарах. Лица мертвых, парад видений, повторяющихся в моем сознании. Я сделала это. Я убивала людей. И не просто людей, моих людей. Людей, за которых я собиралась отдать свою жизнь, когда пошла бы служить на стену.

Моя дверь открылась, и фонарь осветил фигуру, заглядывающую внутрь. Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть, прежде чем я смогла сказать, что это была моя сестра Кора. Она смотрела на меня так, как будто я была сломлена.

— Ты в порядке?

Я ненавидела то, как она смотрела на меня. Кора редко воспринимала что-либо всерьез, и видеть, как она так смотрит на меня, было слишком. Мне не понравилось, что я показалась такой хрупкой или непохожей на ту, какой была до отъезда в том проклятом экипаже.

— Просто кошмарный сон, — заверила я ее.

София прошла мимо Коры, войдя в мою темную комнату.

— Тебе больно?

Брови обеих моих сестер были озабоченно нахмурены, чего я от них не привыкла.

Я откинула со лба мокрые от пота волосы.

— Я в порядке. Просто плохой сон.

— Ты уверена? — спросила Кора. — Тебе что-нибудь нужно?

— Вы обе, остановитесь. Я та, кто должна присматривать за вами. Я в порядке, правда, — настаивала я.

— Иногда тебе нужно позволить другим людям заботиться о тебе, Ара, — сказала София, и это прозвучало намного мудрее, ее семнадцати лет.

— Ничего страшного, — повторила я. — Я в порядке. Я позову тебя, если ты мне понадобишься.

— Хорошо, — Кора опустила фонарь. — Мы проверим тебя утром.

— Спокойной ночи.

Я улыбнулась им, хотя мне не хотелось улыбаться никому. Не тогда, когда призраки людей, которых я убила, все еще витали в моей голове.

— Отдохни немного, — сказала София.

Мои сестры попятились из моей комнаты, затем закрыли дверь, погружая меня в темноту.

Мой пульс участился почти мгновенно, когда чувство вины и страха сдавило грудь. Отбросив одеяла в сторону, я прошлепала в свою ванную. Я ни за что не собиралась снова засыпать этой ночью.

Я быстро плеснула водой на лицо и постаралась успокоиться. Я пыталась не слишком сосредотачиваться на нападении, но изгнание его из моих мыслей не уменьшило чувства вины.

Эти люди ждали нашу карету и напали на всех нас. Не только на делегатов из Коноса. Они охотились и за мной.

Сколько из них были солдатами, с которыми я тренировалась? Или теми, кто наблюдал, как я сражаюсь? Я не останавливалась, чтобы посмотреть на павших мужчин, но я знала, что Дэвиду помогали другие стражники.

Означало ли это, что у нас во дворце были стражники, которые намеревались уничтожить делегацию?

Те, которые хотели уничтожить меня или мою семью?

Было ли нападение направлено исключительно на то, чтобы уничтожить людей Коноса, или это было намерение покончить и с моей жизнью?

Я села за свой стол, вспоминая, как в последний раз встречалась с Дэвидом для тренировки. У нас были планы на следующий день. День, когда я убила его. Мы не должны были встречаться таким образом. Мы должны были встретиться на тренировочной площадке, чтобы попрактиковаться.

Планировал ли он свое нападение уже тогда?

Мои плечи поникли, когда голос в моей голове напомнил мне, что я никогда не смогу задать ему эти вопросы. Он был мертв. И это была моя вина.

Единственным человеком, у которого могли быть ответы для меня, был Райвин. Я приподняла ночную рубашку, осматривая рану на животе. Нахмурившись, я отбросила ткань. Райвин должен был ответить мне на множество вопросов.

Одетые в черное стражники Райвина стояли у входа в коридор, ведущий к помещениям для посетителей. Приближаясь, я свирепо смотрела на них, призывая остановить меня. У меня были наготове оправдания, но они без единого слова отступили в сторону, пропуская меня.

В этом крыле было шесть комнат, в каждой из которых, вероятно, проживали члены делегации. Моя решимость немного поколебалась, когда я остановилась перед дверью в самую большую комнату, в которой наверняка разместится самый важный член делегации.

У меня было так много вопросов к нему, но что, если мне не понравятся ответы? Что, если он откажется мне что-либо рассказывать?

Что, если бы он спал обнаженным?

Маленькие искры, казалось, танцевали по моей коже, заставляя меня чувствовать себя более живой, чем за многие годы. Я ненавидела то, как он меня заинтриговал. Поколебавшись у двери, я подумала, не уйти ли. Могла ли я доверять себе рядом с ним?

Конечно, я могла. Я бы встретилась с ним лицом к лицу, потому что заслуживала ответов.

Кроме того, я уже видела его раздетым.

И я стучала не потому, что мне нравилось, как он выглядел без одежды.

Так и было.

Но суть была не в этом.

Выкинув мысли о мускулистой фигуре Райвина из головы, я постучала, прежде чем у меня сдали нервы.

Шуршащие звуки с другой стороны двери сообщили мне, что кто-то проснулся. И, возможно, одевается. Я сказала себе, что это меня не разочаровало.

Дверь приоткрылась, и, внезапно забеспокоившись, что он собирается закрыть ее передо мной, я протиснулась внутрь.

— Нам нужно поговорить.

В комнате было темно и холодно. Ветерок донес до меня, что шторы раздвинуты, и по моим рукам пробежали мурашки.

— Мне было интересно, когда ты придешь в себя, — произнес глубокий голос с опасным и хриплым тоном.

— Ты не Райвин.

Я отступила от Ориона, целясь в открытую дверь.

Как в тумане, он преградил мне путь.

— Ты пришла сюда за ним? Какой интересный поворот событий.

Его улыбка была чистой хищницы.

— Все в порядке, я ему не скажу. Дверь закрыта.

Пламя с ревом ожило в камине, совершенно самостоятельно. Воздух был одновременно сладким и горьким на вкус, странный эликсир, который окутал мои чувства чем-то одновременно знакомым и чуждым. Я проигнорировала это, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы не показывать, как мне было страшно смотреть на Ориона.

Мое сердце билось о ребра, учащенно, я была уверена, что он мог это слышать. Я крепко сжала челюсти и высоко подняла подбородок, решив не позволить ему увидеть какую-либо слабость. Мне нужно сохранять спокойствие, сохранять самообладание, скрывать свой страх.

Его губы приоткрылись, обнажив клыки. Эти голубые глаза были на несколько тонов темнее, чем в последний раз, когда я его видела, и приобрели почти фиолетовый оттенок. Он выглядел голодным, выражение его лица напомнило мне о том, как Дэвид посмотрел на меня, когда я снимала одежду. Как будто он собирался съесть меня живьем.

Разница заключалась в том, что у Дэвида не было клыков.

— Прости, что разбудила тебя, — сказала я, поворачиваясь к двери. — Кажется, я перепутала комнату.

— Я не думаю, что ты это сделала.

Он сделал шаг в сторону, блокируя дверь.

— Я видел, как ты дралась. То, как ты игнорировала собственную боль, как ты обращалась со своим оружием, то, как ты становилась сильнее по мере того, как нарастала жажда крови. Ты находишься в совершенно нужном месте, голубка.

— Я не знаю, что, по-твоему, ты видел, но мне не понравился этот бой. И я, конечно, не твоя голубка, — огрызнулась я. — А теперь, если вы будете любезны, отойдите в сторону, я желаю вам спокойной ночи.

Он двигался так быстро, что у меня не было времени среагировать. Меня отбросило на кровать, Орион быстро оседлал меня. Он зарычал, его клыки удлинились еще больше, блеснув в оранжевом свете костра.

— Слезь с меня! — крикнула я, поднимаясь, чтобы сесть и двигая бедрами, чтобы сбросить его.

Он схватил меня за руки и оттолкнул назад. Запястья прижаты к мягкой кровати, я боролась с ним, пиная и размахивая руками, но это было похоже на борьбу со взрослым медведем. Он был невероятно силен, монстр, отточенный для борьбы и победы.

— Отпусти меня! —

я кричала, продолжая бороться с ним.

— Я не думаю, что отпущу. Ты проявила неуважение ко мне в присутствии моего командира.

Он наклонился и глубоко вдохнул.

— О, черт, ты хорошо пахнешь.

Мой нос сморщился.

— Прекрати нюхать меня и отпусти, придурок!

Он поменял хватку, так что одна большая рука сжала оба моих запястья. Я сопротивлялась сильнее, но даже одной рукой я не могла заставить его сдвинуться с места. Кряхтя и проклиная, я изо всех сил пыталась освободиться. Я не собиралась позволить этому человеку получить от меня то, чего он хотел.

Его свободная рука ласкала мое горло, и дрожь страха пробежала по моему позвоночнику. Собирался ли он убить меня? Или накормиться от меня? Или трахнуть меня?

Может быть, он сделал бы все это. Я замерла, внезапно парализованная страхом, когда в моей голове прокрутились сценарии наихудшего развития событий. Он собирался причинить мне вред тем или иным способом, и я была беспомощна против него.

После всего того времени, что я потратила на то, чтобы научиться сражаться, я была бесполезна против этих монстров. Я боролась против людей.

Все это время я думала, что я сильная. Что я могу позаботиться о себе, но теперь я не была уверена.

— Пожалуйста, не делай этого, — прошептала я.

— Ммм, мне нравится, когда они умоляют, — сказал он.

Его рука переместилась с моего горла на мои груди, когда он грубо разминал каждую из них через тонкую ткань моей ночной рубашки. Мой желудок скрутило, желчь поднялась к горлу.

— Отпусти меня, — сказала я. — Когда мой отец узнает об этом, он прикажет тебя убить.

Его рука вернулась к моему горлу, сжимая его достаточно сильно, чтобы лишить меня некоторого дыхания. Мои глаза расширились, и я быстро втянула побольше воздуха в ожидании, что оно еще больше сдавится.

— У нас есть способы заставить тебя забыть. Ты знала об этом, голубка? Я мог бы даже заставить тебя умолять меня трахнуть тебя. Но что в этом забавного? Я думаю, что возьму то, что хочу, а потом заставлю тебя забыть. Ты проснешься завтра с болью и удовлетворением, удивляясь, почему твои сны обо мне были такими яркими.

Я тяжело сглотнула, его слова ударили меня, как тонна кирпичей, упавших мне на грудь. Все знали истории о том, на что способны вампиры, но я надеялась, что это были истории. Мы многого не знали. Были ли у них какие-нибудь слабости?

Его хватка на моей шее усилилась, перекрывая доступ воздуха. Я ничего не вдохнула, мое сердце бешено колотилось, а глаза расширились от страха. Я боролась, пытаясь высвободить руки, мое тело двигалось, извиваясь, отчаянно пытаясь разорвать его хватку на моем горле. Как только у меня потемнело в глазах, он ослабил хватку, и воздух наполнил мои легкие. Звезды заплясали у меня перед глазами, и я закашлялась. Облегчение смешалось с гневом и страхом, когда я посмотрела на него.

— Отпусти меня. Сейчас. Или я убью тебя сама.

Он рассмеялся, в его смехе звучала издевка.

— Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь.

Еще раз сжав мое горло, он наклонился и прижался своими губами к моим, запечатлев односторонний поцелуй, пока я боролась за воздух. После того, как он оторвал свои холодные губы от меня, он ослабил хватку, и я втянула воздух. Его рот снова завладел моим секунду спустя.

Я щелкнула челюстями, пытаясь укусить его, но он слишком быстро отстранился со злобной ухмылкой на губах.

— Ты хочешь укусить? —

его язык прошелся по кончику одного из его клыков. — Я покажу тебе, как кусаться.

Было ясно, что я не выберусь из этого самостоятельно. Пока я еще могла дышать, я сделала глубокий вдох, а затем изо всех сил закричала.

Орион зажал мне рот рукой, впиваясь ногтями в мою щеку. Слезы навернулись у меня на глаза, затуманивая зрение. Я продолжала пинать и драться, но он был намного сильнее меня.

Я могла продолжать двигаться, продолжать пытаться, или я могла остановиться и надеяться, что он ослабит бдительность. Смирившись, я напряглась и замерла, вглядываясь в монстра, который выглядел так, будто у него практически потекли слюнки при виде меня, покоренной под ним.

Краем глаза я заметила тень, прежде чем она опустилась на Ориона. Его оттащили от меня и швырнули через комнату, он с глухим стуком ударился о стену.

Я поднялась и вскочила с кровати, адреналин поддерживал меня в движении.

Райвин стоял перед Орионом, его руки были сжаты в кулаки по бокам. Температура в комнате изменилась, и мое дыхание вырывалось облачками. Я обхватила себя руками за грудь, пытаясь отогнать холод, который пробирал меня до костей.

— Я говорил тебе не прикасаться к ней, — прорычал Райвин.

Тени кружились вокруг него, двигаясь и изменяясь, как будто он был пламенем костра. Казалось, что вся комната была окутана его силой. Каким бы темным существом он ни был, оно больше не было заключено в красивую человеческую форму, которой он обладал.

Мне следовало бы бояться силы теней, кружащихся вокруг меня, но я шагнула ближе. Зубы стучали, щеки горели от холода, я подошла, слишком любопытная, чтобы отступить. Я знала, что должно было произойти, и от этой мысли у меня внутри все сжалось. Уже было так много кровопролития, но это было по-другому.

Если бы он позволил мне, я бы, вероятно, убила его сама.

Райвин приблизился к Ориону, тени бурлили и клубились вокруг него, как плащ чистой ночи. В своей черной тунике и с темными волосами он еще больше походил на темного принца, каким я впервые увидела его.

Он был смертью в физической форме.

Время, казалось, ползло, секунды растягивались в минуты. Я наблюдала, как Райвин грациозными, плавными шагами сокращал расстояние к Ориону. Энергия заполнила комнату, шипя и потрескивая, как статические разряды. Все мое тело казалось живым и на пределе.

— Она всего лишь человек, — прошептал Орион.

Райвин стоял перед своим спутником, двое мужчин смотрели друг на друга с презрением. Затем, как будто щелкнул выключатель, время вернулось в нормальное русло, и Райвин схватил Ориона. С тошнотворным треском шея Ориона была сломана.

Я отвернулась на звук ломающихся костей и рвущейся плоти. Глухой удар, затем еще один.

Содержимое моего желудка угрожало выплеснуться, но я все равно должна была посмотреть. Я должна была увидеть, что Орион мертв.

Всего в нескольких шагах от того места, где я стояла, на полу лежало скрюченное тело Ориона, кровь лилась из обрубка его шеи, к которому была прикреплена голова. Я проглотила желчь и позволила своему взгляду блуждать по голове. Глаза бледные, клыки все еще выдвинуты, лицо смотрело на меня в ответ.

Несмотря на то, что мой желудок бурлил, я не была расстроена тем, что он был мертв.

Меня даже не волновало, что Райвин отсек ему голову голыми руками.

Если кто-то и заслуживал этого, то это был он.

— Я сказал ему, что произойдет, — сказал Райвин, как бы извиняясь.

— Как ты допускаешь таких людей, как он, в свою компанию? —

спросила я, позволяя страху, который я чувствовала, полностью перерасти в гнев.

— Я не допускаю. У него было одно предупреждение. Это все, что они получают, — сказал он.

— Хорошо.

— Что ты делаешь в моей комнате? —

его глаза прошлись по моему телу, вероятно, остановившись на моей ночной рубашке.

Итак, я выбрала правильную комнату.

— Почему Орион был в твоей комнате?

Он перешагнул через труп Ориона, не дрогнув, придвигаясь ближе ко мне в мерцающем свете костра. Красные брызги усеяли его подбородок и висок, и я предположила, что там было много крови, скрытой цветом его туники. Он двигался с легкостью, в нем была та же сила, которую я заметила ранее. Только на этот раз тени, которые я видела, отсутствовали. Возможно, мне это показалось. Или, может быть, это был первый раз, когда я по-настоящему увидела его таким, какой он есть.

Он остановился передо мной и поднял руку. Я затаила дыхание, когда он провел кончиками пальцев по моему горлу. Эти глаза цвета грозовой тучи опустились, затем потемнели, уставившись на что-то, что заставило его нахмуриться.

Я посмотрела вниз и заметила, что моя ночная рубашка разорвана посередине, тонкая ткань едва прикрывает мою грудь. Со вздохом я прикрылась. Когда это случилось? И как я раньше не заметила?

— Он..? — Райвин начал мягко, позволив незаданному вопросу повиснуть в воздухе между нами, как густому дыму, ожидающему порыва ветра, чтобы развеять его.

— Он не зашел так далеко, как мог бы, — сказала я.

— Мне жаль, что меня не было здесь раньше, — ответил он.

Где он был? Была середина ночи. Моя челюсть напряглась, когда вспыхнула ревность, заставляя меня чувствовать себя так, словно я проглотила что-то горячее. Мне должно быть все равно. Мне было все равно. Не имело значения, что мой разум лихорадочно соображал, представляя, как Райвин путается с кем-то другим.

— Где ты проводишь свое время, меня не касается.

Меня не касалось, с кем он спал. Мне должно было быть все равно, но в тот момент мысль о нем с кем-то заставляла меня кипеть от ярости. Как он мог? Как он мог трахаться с другими женщинами после всего, что мы только что пережили? После того, как мы чуть не умерли?

Это должно было объяснить мои эмоции. Это было нападение и бесцеремонное отношение, которое он проявил к своей безопасности. Кто-то пытался убить его, и он бродил по замку ночью.

— Астери, ты ведь не ревнуешь, правда? — спросил он, его игривый тон резко контрастировал с убийцей, которого я только что видела выпущенным на волю.

Я нахмурилась, игнорируя прозвище.

— Если ты умрешь, значит, все это было напрасно. Это нападение, все мертвые, Дэвид…—

мой голос застрял у меня в горле.

Горячие слезы выступили у меня на глазах.

— Почему ты вообще так о нем сказал? Что он пытался помочь нам? Что он был героем? Когда это была моя вина. Моя. Я причина, по которой он мертв.

Я не могла сдерживать чувство вины или горя. Я пыталась замаскировать это, спрятать, отрицать свои эмоции, но стоять здесь с Райвином, тем, кто был там, это было слишком. Он знал правду, и я не могла скрыть это от него.

— Я убила его, — прошептала я, мой голос был пронизан рыданиями. — Он был моим другом. И я убила его.

Я была монстром. Ничем не лучше любого из делегатов от Коноса. Дэвид не нападал на меня, и я хладнокровно убила его. Как я могла так поступить с тем, кто был мне так дорог? Все эти годы. Все это время. Я держала его на расстоянии вытянутой руки; я никогда не говорила ему, как сильно я его ценю. Со мной было что-то не так.

Слезы скатились по моим щекам, и я быстро вытерла их, надеясь, что Райвин не заметил.

Посол нежно погладил меня по щеке, прикосновение было более успокаивающим, чем я хотела признать.

— Он не был другом. Если бы это было так, он бы, по крайней мере, предупредил тебя. А не сказал своим друзьям, где ты будешь.

— Что, если они не планировали убивать меня? —

спросила я, не заботясь в тот момент о том, что мои слова звучат за гранью эгоизма.

Сейчас было слишком больно, когда я позволила всему этому рухнуть вокруг меня.

— Ты знаешь правду, — сказал Райвин. — Ты думаешь, они собирались оставить тебя в живых? Даже если бы они убили меня, ты думаешь, он пощадил бы тебя?

У меня пересохло во рту, и слезы, навернувшиеся на глаза, мешали видеть, но я могла чувствовать его гнев. Это было похоже на жар от ревущего огня, поглощающий нас целиком. Я знала, что эмоции были направлены не на меня; они были направлены на других, на тех, кто пытался причинить мне боль.

— Пощадил бы он тебя? — Райвин настаивал, его голос был тверд.

— Нет.

Слово вырвалось инстинктивно, и я знала, что оно правильное. Если бы я убила Райвина, Дэвид направил бы свое оружие на меня. Слезы прекратились, но печаль нависла надо мной, удушающая и гнетущая. Она смешивалась с жаром, заставляя меня чувствовать тошноту.

— Почему?

— Вероятно, по той же причине, по которой ты хочешь видеть меня мертвым,—

он сделал шаг назад, как будто внезапно вспомнив, что мы не на одной стороне.

Я открыла рот, чтобы опровергнуть его, но это было правдой. Я обдумывала это, даже представляла.

— Почему ты сказал им, что он герой? — я спросила.

— Ты попросила меня помочь его сестрам. Разве они не были бы наказаны, если бы твой народ узнал правду?

— С каких это пор ты заботишься о людях? — возразила я.

— Я не знаю.

— Тогда зачем ты это сделал? —

я настаивала.

— Ты попросила меня помочь его сестрам.

— Я знаю, что ты сделал это не по этой причине.

— Ты права. Если бы ты умерла, я бы не беспокоился.

— Так почему ты это сделал? — я крепче обхватила себя руками, внезапно почувствовав себя маленькой и хрупкой.

— Потому что это меняет то, как ты видишь себя. Как другие видят тебя.

Мой лоб нахмурился.

— Им необязательно знать, что ты оборвала его жизнь, —

его тон был мягким, почти извиняющимся.

Внезапно я поняла.

— Потому что я не убийца, если он умер героем, защищая меня.

Он кивнул.

— Но это ложь.

— Иногда ложь немного облегчает жизнь, — признал он.

— Как ты это делаешь? — спросила я. — Продолжаешь жить после того, как забираешь чью-то жизнь. Это был не только Дэвид, но и другие мужчины. Их лица будут преследовать меня до самой смерти.

— Становится легче, — сказал он. — Легче напоминать себе, что это были или ты, или они. В конце концов, ты перестаешь видеть их лица.

Я напряглась, удивленная тем, что он так хорошо понял. Часть меня хотела спросить его, скольких он убил. Сколько потребовалось убить, чтобы перестать позволять этому пожирать тебя заживо. Но это было слишком личным, и, честно говоря, я боялась узнать ответ.

— Тебе следует вернуться, пока кто-нибудь не заметил твоего отсутствия, — сказал он.

— У меня есть еще один вопрос.

Мое сердце бешено забилось, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу, когда я подумала о своих ранах и о том, как быстро они зажили.

Райвин молчал, терпеливо ожидая, когда я продолжу. В выражении его лица была усталость, которой я раньше не замечала. Возможно, чувство смирения. На полу позади него лежал мертвец, один из его собственных, убитый за то, что прикоснулся ко мне. Я была врагом или дочерью союзника. Не имело значения, как он ко мне относился, я не была его другом. Тем не менее, он убил члена своей собственной делегации ради меня.

Часть меня была польщена, но в основном, мне напомнили, насколько смертоносным был этот человек — или кем бы он ни был.

Я облизала губы, думая о том, как осторожно сформулировать это. Вместо этого слова вывалились в нелюбезном беспорядке.

— Зачем ты вообще потрудился спасти меня? Я была бы мертва. Я должна была быть мертв. Мы оба это знаем.

— Я бы никогда не позволил, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — сказал он, как будто это была самая очевидная вещь во всем мире.

Моя грудь сжалась, и странная потребность заболела между бедер. То, как этот мужчина добрался до меня, было опасно. Если я не буду осторожна, я полностью потеряю себя.

— Ты использовал магию.

— Это был единственный способ.

— Тебе не следовало этого делать, — сказала я.

— Я сделаю все необходимое, чтобы обеспечить твою безопасность. А теперь тебе следует уйти. Солнце вот-вот взойдет, и они заметят, если тебя не будет в твоей постели.

Он пересек комнату, обойдя тело, и открыл дверь.

— Отдохни немного, принцесса.

Каким-то образом я добралась до своей комнаты. Я бросила свою порванную ночную рубашку в тлеющие угли камина, разжигая ее, пока пламя не стало достаточно большим, чтобы поглотить ткань. В оцепенении я добралась до своей ванной комнаты и терла каждый дюйм кожи, пока он не покраснел. Затем я терла еще немного, пока боль не помогла стереть память о прикосновении Ориона к моей коже.

Голова кружилась, горло болело, мне удалось натянуть новую ночную рубашку, прежде чем зарыться под одеяла. Мой разум прокручивал ужас того, что я пережила снова и снова в бесконечном цикле. Дрожа, я уткнулась лицом в подушку, пытаясь отогнать воспоминания. Только когда я позволила себе вспомнить, как Орион встретил свой конец, я, наконец, почувствовала некоторое умиротворение.

Гнев Райвина должен был напугать меня, но я знала, что он никогда не причинит мне вреда. Я бы никогда не позволил, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Его слова эхом отдавались в моей голове в постоянном цикле. Его глубокий, грубый голос ласкал мой мозг.

Что это значило, когда человек, которого я считала своим другом, хотел убить меня, а человек, которого я считала своим врагом, был тем, кто спас мне жизнь?

ГЛАВА 14

Я проснулась с раскалывающейся головой и болью в горле. Мои пальцы коснулись нежной кожи на шее, и я быстро опустила руку, пытаясь сесть.

Я чуть не умерла прошлой ночью.

Вампир почти…

Я прижала ладони к векам, пытаясь изгнать воспоминание из головы. Было слишком сложно представить, что могло бы произойти, если бы Райвин не вошел в комнату.

Райвин, посол из Коноса. Человек, которого я ненавидела. Он убил.

Из-за меня.

Я опустила руки и моргнула, позволяя глазам привыкнуть к солнечному свету, когда реальность последних нескольких дней обрушилась на меня, как молот.

Я тоже убила ради него.

С тех пор, как он приехал, весь мой мир словно перевернулся с ног на голову. Все было по-другому. Я чувствовала себя по-другому.

Последние несколько лет я знала свой путь. Я подчинялась, когда это было необходимо, и избегала того, что ненавидела. Теперь меня выдвинули на передний план Выбора, и не важно, как сильно я боролась с этой идеей, я была частью проблемы.

Мы все были.

— Aрa? — раздался голос Лагины, когда она открыла дверь. — Ты готова принять посетителя?

Это был первый раз, когда она пришла навестить меня, и я не могла позволить ей увидеть, насколько я смущена и напряжена.

— Я в порядке, заходи.

Мой голос был хриплым, и говорить было больно.

Если бы этот вампир не был уже мертв, я бы потребовала его голову.

Я стиснула зубы от своих собственных мрачных мыслей. Откуда они взялись? Обычно я не жаждала насилия, но я ничего не могла поделать с тем, что творилось у меня в голове. Это заставляло меня чувствовать себя дико, вышедшей из-под контроля.

Она вошла, затем остановилась у моей кровати, ее глаза мгновенно нашли мою шею.

— Ты еще не исцелилась. Но я полагаю, этого следовало ожидать. Я слышала, как все было плохо.

Возможно, синяки на моей шее были благословением, если другие травмы зажили слишком быстро, чтобы можно было объяснить.

— Мне так жаль, что я не пришла раньше.

Она присела на край моей кровати.

— Как ты?

— Мне лучше. Я рада, что ты зашла. Как дела?

Я пробыла в этой комнате всего пару дней, но уже чувствовала себя оторванной от реальности.

Ее брови на мгновение нахмурились, затем она облизнула губы. Ее пальцы играли с краем простыни.

Это было то же самое, что она всегда говорила, когда у нее были плохие новости.

— Лагина, в чем дело?

— Все в порядке, ты ранена, не волнуйся, — сказала она.

Я подняла брови.

— Скажи мне. Я справлюсь с этим. Я не мертва.

Она прикусила нижнюю губу, чего я не видела за ней годами. Это была привычка, от которой королева пыталась ее отучить, когда мы были детьми.

Я потянулась к ней и положила руку ей на колено.

— Скажи мне. Что бы это ни было, я здесь ради тебя.

— Все в беспорядке, Ара, — призналась она, не в силах скрыть беспокойство в своем тоне.

— Выбор?

— Это самая легкая часть. То есть, если не считать твоего нападения.

Ее челюсть напряглась, и в этот момент она выглядела так, словно постарела на десять лет с момента нашего последнего разговора. Она поморщилась.

— Прости, я не пытаюсь преуменьшить то, что с тобой произошло.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Не беспокойся обо мне. Расскажи мне, что происходит, — попросила я.

— Драконы прекратили атаковать стену, — сказала она.

— Что? Почему?

Мы обе знали, что это было не потому, что мы выиграли многовековую стычку на нашей границе. Драконы были бессмертны и сильны. В их человеческом обличье их можно было убить как людей, но они не атаковали нашу стену в своем человеческом обличье.

Они использовали огонь и бегство. Их чешуя была подобна прочнейшей броне, из-за чего их было почти невозможно убить. В основном, нам приходилось держать их подальше, отбрасывать до следующей попытки. Несмотря на наши усилия, мы так и не нашли способа по-настоящему победить их.

— Это то, что мы пытаемся выяснить. Две недели тишины у стены. Мы в неведении, — сказала она.

Я села прямее, подушки позади меня упали вокруг меня, как барьер с обеих сторон, напоминая о том, какой изнеженной я была в этой комнате.

— Отправь меня. Я могу идти. Может быть, они хотят договориться. Увидев там члена королевской семьи, они поймут, что мы настроены серьезно.

— В том-то и дело, — сказала она. — Тетя Катерина пересекла стену неделю назад. От нее никто ничего не слышал. Мы получили сообщение в ту ночь, когда на тебя напали. Мы понятия не имели, что все это происходит.

У меня перехватило дыхание, когда я подумала о своей тете, окруженной врагами. Тетя Катерина была моим вдохновителем на мой собственный путь. Ее визиты были редкими, но каждый из них оказывал на меня такое неизгладимое влияние, что я решила, что хочу быть такой же, как она.

Я могла представить ее темные кудри и карие глаза, когда она ворвалась в зал для завтраков с подарками для меня и моих сестер. Она была одной из немногих людей, которые относились ко мне так же, как к моим сестрам. Я была всего лишь одной из ее племянниц; не имело значения, была ли моя мать неважной.

Ее истории о битвах на стене были легендарными. Я все еще живо помнила, как она впервые показала мне свои доспехи из чешуи дракона. Это был единственный раз, когда я видела их в реальной жизни. Немногие солдаты носили культовые доспехи. Это означало, что она сразила дракона. Что, несмотря на годы нашего конфликта, было редкостью. Только тем, кто сам совершил убийство, разрешалось носить такие доспехи. Все лишнее отправлялось в королевские хранилища на случай полномасштабной войны. Это использовалось для усиления наиболее важных частей брони.

— Прости, что я не пришла раньше. Я не была уверена, как тебе сказать, — сказала она. — Особенно после того, что случилось с тобой. Мы пытались разобраться с нападением на делегацию Коноса и проблемой у стены. Это много, Ара.

— Я знаю, — согласилась я. — Чем я могу помочь? Могу ли я что-нибудь сделать?

Она покачала головой.

— Пока нет. Я просто хотела тебе сказать, — она встала.

— Ты уже уходишь? —

спросила я.

— Мне жаль. Сегодня вечером пир Выбора.

— Ты все еще придерживаешься этого после того, что случилось со мной? После того, что происходит у стены? Разве нет проблем посерьезнее?

Пиршеством Выбора был банкет во дворце, устроенный для всей знати и всех, кого мой отец считал достаточно важным, чтобы смешаться с делегацией Коноса. Я знала, что это популярное мероприятие, и ходили слухи, что если вы придете, то вашим детям не придется выбирать. Я задавалась вопросом, насколько это правда. Никто из нас не знал, какими методами выбирали тех, кто отправится в путешествие в один конец в Конос.

— Отец говорит, что мы не можем отменить встречу и показать слабость Коносу. Они ожидают, что мы отпразднуем это так же, как отпраздновали бы, если бы на тебя не напали, — сказала она.

— Что, если драконы нашли способ напасть? Или что, если люди, которые причинили мне боль, пойдут за тобой или отцом? Что, если они проникнут внутрь с гостями?

— Тогда, я полагаю, мы посмотрим, смогут ли все новые стражники, которых мы наняли, выполнять свою работу должным образом. Ты не была защищена там. Отец совершил ошибку, не отправив никого из наших стражников. Он не сделает этого снова. Мы готовы, Ара. С нами все будет в порядке.

Я нахмурилась. Она не знала, что некоторые из наших стражников были среди тех, кто причинил мне боль. Я должна была рассказать отцу. Он не мог продолжать это событие, не зная. Мы все можем быть в опасности.

— Ты знаешь, он не зашел.

— Я знаю, — согласилась она.

— Почему? — я спросила.

— Ты знаешь почему, — сказала она.

Я знала. Он тоже никогда не навещал нас, когда мы были больны в детстве. Он верил, что проклянет нас, если будет умолять сохранить нам жизнь. Очевидно, он провел несколько дней рядом со своей матерью, когда она заболела, когда он был всего лишь ребенком. Когда она умерла, он поклялся, что никогда не будет просить пощады для других. Он чувствовал, что его молитвы прокляли ее. По сей день, каждый раз, когда кто-либо из нас был ранен или болен, он оставался далеко, пока мы не исцелялись.

Я прогнала эту мысль прочь. Было душераздирающе представить ребенка, наблюдающего, как умирает его собственная мать. Он, должно быть, чувствовал себя таким беспомощным и одиноким.

— Сходи к нему завтра, — предложила Лагина. — Я знаю, он захочет тебя увидеть.

— Я не останусь на ночь, когда состоится эта вечеринка, — предупредила я.

— Да, останешься, — настаивала она. — Мифиус сказал, что тебе нужен отдых.

Единственная рана, которую я могла чувствовать, была новой, полученной прошлой ночью. Худшее было исцелено. Я выздоровела, но не должна была. Я знала, что время, проведенное в моей комнате, было больше для того, чтобы создать мне легенду, чем что-либо еще.

— Я в порядке.

— Тебя ударили ножом, — сказала она.

Я нахмурилась. Если я не хотела, чтобы она знала о магии, я не могла с ней спорить.

— Хорошо. Но можешь взять оружие сегодня вечером?

Она ухмыльнулась, затем приподняла платье, чтобы показать кинжал, прикрепленный к ее икре.

— Райвин даже показал мне, как им пользоваться.

Выражение моего лица омрачилось.

— Посол?

— Кто может быть лучше? — она пожала плечами. — Я знаю, что вы с Дэвидом были близки, но его здесь нет, чтобы просить.

У меня сдавило грудь. Дэвид. Каждый раз, когда его лицо заполняло мое поле зрения, я чувствовала, что не могу дышать.

— Мне жаль. Мне не следовало упоминать его.

Выражение лица Лагины стало сочувственным.

Я тяжело сглотнула, все еще не понимая, как все закончилось. Он предал меня, но я предала его хуже. Он передал меня людям, которые желали мне зла, но я была той, кто фактически прикончил его.

— Все в порядке. Он знал, на что подписался, — сказала я, пытаясь выдать свою реакцию за чистую скорбь по поводу его кончины. Что бы подумала обо мне моя сестра, если бы узнала, что я сделала?

— Он будет удостоен чести после выбора. Отец собирается провести фестиваль в честь тех, кто защищал тебя, — объяснила она.

Я напряглась. Фестиваль в честь группы предателей. Но что может быть хуже? Публичная охота с целью найти любых заговорщиков, сеющих страх и гнев, или празднование в честь храбрецов, отдавших свои жизни за корону. Одно посеет недоверие и страх; другое даст людям надежду и продемонстрирует могущественного монарха.

Внезапно я поняла настоящую причину, по которой Райвин сказал то, что он сказал. Это все была политика. Внешний вид.

Он понимал, какое волнение может вызвать правда.

Что заставило меня задуматься, насколько глубоко это простиралось.

Поверили бы кто-нибудь еще, что они действительно встали на нашу защиту, и почувствовали бы себя так, словно их предали? Или они ободрились бы, узнав, что им это сошло с рук? Удерживало ли их от опрометчивых действий притворство, что все в порядке? Или они собирались убить нас всех?

Вот почему я ненавидела политику. Правда редко была тем, что преподносили.

— Похороны? — Я спросила, в основном потому, что мне нужно было сменить тему. Но также и потому, что я хотела знать.

— Иштван говорит, что это должны быть частные похороны в храме. Что-то о звездах в день его смерти. — Ее рот раздраженно скривился.

Я старалась не показывать своего облегчения. По крайней мере, от меня не ожидали бы присутствия.

— Тебе следует отдохнуть, — сказала она. — Я приду проведать тебя позже.

Как только она закрыла за собой дверь, я вскочила с кровати. Я ни за что не осталась бы в этой комнате, пока готовился банкет на сегодняшний вечер.

Все мои сестры будут присутствовать, и хотя там будут стражники, некоторые из этих стражников были частью группы, которая напала на меня. Им нельзя было доверять.

Мила вошла в комнату, и я остановилась, чтобы прикрыть грудь, моя ночная рубашка уже валялась на полу. Когда я увидела, что это Мила, я облегченно вздохнула. Мне не нужно было, чтобы мои сестры или Мифиус говорили мне оставаться в моей комнате.

— Ты должна отдыхать, — сказала она, ее взгляд переместился на мои раны.

— Мне намного лучше. Рана оказалась не такой серьезной, как они думали, — сказала я.

— Я видела их, когда тебя привели. Я сама очистил кровь. Ты была бледна как смерть, что-то бессвязно бормоча.

Это была новая информация.

— Думаю, я быстро исцеляюсь.

Она хмыкнула, затем подошла к моему гардеробу.

— Я так понимаю, тебе нужно что-нибудь для сегодняшней вечеринки?

— Да, — сказала я. — Но пока сойдет брюки и туника.

— Все ожидают, что ты будешь отдыхать, — сказала она, не глядя на меня.

— Я знаю, — согласилась я.

— Что бы ни было сделано, благодаря чему ты все еще жива, я благодарна, — сказала она.

— Спасибо, — ответила я.

— Но, пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожна сегодня вечером. Я думаю, что-то назревает. Что-то большое. И у меня такое чувство, что ты прямо в эпицентре этого.

Это напомнило мне о предупреждении Иштвана.

— Что ты слышала?

Она покачала головой.

— Бормотание. Странные травмы. Пропавший персонал. Всеобщий страх. Никто не может точно определить причину, но с тех пор, как прибыла та делегация, все пошло не так, как должно.

ГЛАВА 15

— Ты жива, — решительно сказала королева Офелия.

Мой отец встал, слуга позади него пытался вовремя отодвинуть для него стул. Я проигнорировала разочарованный тон в голосе Офелии и наслаждалась кислым выражением ее лица, когда она смотрела, как мой отец мчится ко мне.

Он подхватил меня на руки, сжимая так сильно, что я ахнула. Он быстро отстранился, держа меня на расстоянии вытянутой руки.

— Прости. Я уверен, тебе все еще больно. Мне не следовало тебя обнимать.

— Я в порядке, — заверила я его. — Готова покинуть свою комнату.