Королевство крови и соли

Я закатила глаза, затем прошествовала мимо них. Если что-то происходило, я собиралась выяснить, что именно.

— Вы должны пойти в свою комнату, — позвал Аргус.

Я проигнорировала его и продолжила путь, обратно в столовую, где в последний раз видела своего отца. Группа стражников собралась у входа, и я бросилась бежать, мое сердце бешено колотилось. Что, если что-то случилось с моим отцом? Или с моими сестрами?

— Вернись!

Аргус закричал, звук его ботинок ударил по мраморному полу позади меня.

Я ускорила шаг, расталкивая ошеломленных стражников, пока не оказалась внутри столовой. Тяжело дыша, я остановилась, мои глаза расширились от увиденного. Стол был очищен от еды, но на нем лежала горничная, ее голова была повернута в мою сторону. Со стола капала кровь, растекаясь по полу в большую лужу.

— Ваше высочество, вы не должны быть здесь, — на этот раз голос Аргуса был мягким, и его рука мягко коснулась моего плеча.

— Пожалуйста, пройдемте с нами в вашу комнату.

— Что случилось?

Я могла сказать, что инцидент был недавним, потому что она все еще теряла кровь.

— Мой отец? — я развернулась лицом к Аргусу, страх сжал мою грудь.

— С ним все в порядке. Его и королевы здесь не было, когда это случилось. Они уже убрали со стола. Никто не знает, почему она была здесь.

Я отвернулась от него, затем подошла ближе, избегая крови. Осторожно ступая, я подошла к другой стороне стола. Мои плечи опустились от неверия, а сердце, казалось, провалилось куда-то под низ живота.

— Мила, — прошептала я ее имя, моя рука прикрывала сердце, когда реальность этой ситуации обрушилась на меня.

Моя горничная, Мила. Женщина, которая помогала мне во всем последние два года. Ее глаза были открыты, стеклянные и безжизненные; на лице застыл страх.

— Кто это сделал?

— Мы не знаем, — сказал Аргус.

— Ваше высочество, — позвал другой голос, и я подняла глаза, чтобы увидеть Белана. — Вы не должны быть здесь.

Лицо молодого стражника было бледным, когда он сделал несколько шагов ко мне.

— Пожалуйста, уходите.

— Возвращайся на свой пост, — рявкнул другой голос.

Белан неохотно отступил туда, где он стоял рядом с дверью. Я даже не заметила, что он был там, когда я вошла.

Я потянулась к Миле и убрала прядь ее каштановых волос с ее лба, затем закрыла ей глаза.

— Спи спокойно, дорогой друг.

— Принцесса, — голос Аргуса был умоляющим. — Пожалуйста. Если твой отец узнает, что я позволил тебе увидеть это…

Я кивнула, затем бросила последний взгляд на свою подругу. Сквозь мое затуманенное зрение что-то привлекло мой взгляд, и я заметила нечто странное. Осторожно я убрала волосы с ее шеи.

Два маленьких круглых следа были покрыты запекшейся кровью.

Следы укусов.

Я сжала руки в кулаки и стиснула челюсти. Слезы все еще жгли мои глаза, но теперь моя печаль сменилась яростью.

Кто-то убил мою подругу. И, конечно, похоже, что это сделал не человек.

ГЛАВА 16

— Принцесса, подожди! — крикнул Аргус мне вслед, но я проигнорировала его, мчась по коридору к гостевому крылу.

Я лавировала между сбитыми с толку служанками, но не сбавляла темп. Я знала, что единственная причина, по которой я была на земле, заключалась в том, что стражникам не разрешалось поднимать руки на члена королевской семьи. Пока я продолжала двигаться, я могла достичь своей цели.

В поле зрения появились одетые в черное стражники, мужчины достали оружие и выстроились в линию, чтобы помешать мне пройти. Я резко остановилась, мои сандалии заскользили по полированному мраморному полу.

Тяжело дыша, с сердцем, разрывающимся от горя, я смотрела на мужчин, преграждавших мне путь.

— Двигайся.

— Ваше высочество, я должен сопроводить вас в вашу комнату, — сказал Аргус, его слова звучали между тяжелыми вдохами.

— Я увижу посла.

Я подошла ближе к стражникам Коноса, высоко подняв подбородок, вызывая их применить оружие против меня.

— Пропустите меня.

— Боюсь, посол занят, — сказал один из стражников. — Но мы доставим от вас сообщение.

— Ты позволишь мне пройти.

Слова вырвались сквозь стиснутые зубы. Мои руки сжались в кулаки, и я приветствовала гнев. Это было лучше, чем чувствовать боль от потери Милы.

— Мы можем вернуться позже, — сказал Аргус. — Твой отец настаивает, чтобы ты подождала в своей комнате, пока он не убедится, что все в безопасности.

Он понизил голос:

— Ты не должна быть здесь. Не с ними.

Мои глаза метнулись к стражнику постарше, и я отметила очень реальное выражение беспокойства на его лице. Ему было явно неуютно рядом с стражниками Коноса.

Он был самым умным.

Я должна быть обеспокоена. Я должна беспокоиться о том факте, что они направили оружие на члена королевской семьи.

Но я была слишком зла.

Мне было слишком больно.

Я была убита горем.

У меня забрали Милу, и я знала, что в этом замешан кто-то из Коноса. Посол должен был ответить за преступление, а я отказывалась ждать и позволить моему отцу отмахнуться от этого во имя мира.

Я тяжело сглотнула от осознания этого. Это была правда; причина, по которой я была здесь. В глубине души я знала, что ничего не будет сделано по поводу смерти Милы. Она была горничной. У нее не было статуса. Никто не будет оплакивать ее. Она не получит похорон, определенных верховным жрецом.

Дэвид умер предателем и получил бы больше признания и почестей после смерти, чем Мила.

Я не могла позволить этому случиться.

— Пожалуйста, принцесса, — умолял Аргус.

Я кивнула, позволив своим плечам опуститься, как будто я уступила. Слишком драматично вздохнув, я медленно отвернулась от стражников. Шелест ткани и топот ног подсказали мне, что они возвращают свое оружие и отступают. Я сделала осторожный шаг вперед.

— Показывай дорогу, Аргус.

Он тоже облегченно вздохнул и отвернулся от меня, направляясь обратно в мою комнату.

Я быстро развернулась на своих скользких сандалиях и бросилась через стражу. Стражники кричали мне вслед, и я услышала хрюканье и вопли, но я не обернулась. Когда я добралась до двери посла, я постучала в нее изо всех сил.

— Открой дверь, трус!

Кто-то схватил меня за предплечье, а другая рука сомкнулась на моем горле. Я ахнула, когда меня прижали к твердой груди, в крепкой хватке стражника из Коноса.

— Я сказал тебе уйти.

— Отпусти ее, король услышит об этом! — крикнул Аргус.

Я оглянулась и увидела, что его держали два стражника Коноса. У третьего было обнаженное оружие, меч был направлен ему в горло.

— Ты покинешь наше крыло. Это наше пространство, и согласно договору, мы можем делать с ним все, что пожелаем, — прошипел мой похититель.

— Она член королевской семьи. Ты уберешь от нее свои руки, — отрезал Аргус.

— Ее ранг не имеет здесь никакого статуса, — сказал стражник.

— Что здесь происходит? — спокойный, убийственный голос заполнил коридор, посылая дрожь по моей спине.

Стражник, державший меня, напрягся, но никто не произнес ни слова. Меня оттащили, чтобы я могла посмотреть в лицо новоприбывшему, но я уже знала, кто присоединился к нам.

Но я не ожидала, что он будет раздет.

Мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза, подтверждая, что он действительно был полностью обнажен. Волосы растрепаны, его обнаженная грудь и плечи слегка блестят от пота, он больше не был похож на темного принца, которым я его считала. Нет, теперь он выглядел как бог.

Мои колени подогнулись, но, к счастью, стражник, державший меня, удержал меня в вертикальном положении.

— Убери от нее свои руки. Сейчас же.

Его тон был резким и сочился командованием. Паук страха прошелся по моему позвоночнику.

Стражник отпустил меня, и я уставилась на Райвина, мое сердце колотилось о ребра.

Его пристальный взгляд встретился с моим, и что-то, казалось, лопнуло между нами, как веревка, удерживающая меня на месте, застыв в его пристальном взгляде.

Я никогда не видела его таким, излучающим силу и авторитетность. Казалось, это исходило от него без усилий. Ему не нужна была форма или оружие; он был силой. Я инстинктивно знала, что это тот, кем он был.

Опасный. Грубый. Красивый.

Как существо, которое заманивало тебя, а затем отрывало тебе голову, как верхушку цветка. Он напомнил мне сирен, о которых нас предупреждали. Настолько опасных, что мы даже не могли плавать в море. Они заманивали тебя своей красотой и песней, а затем съедали твою плоть, пока ты все еще кричал.

Я знала, что Райвин опасен. Я видела это воочию. Наблюдала, как он оборвал жизнь вампира; существа, намного более могущественного, чем я. У меня внутри все пошатнулось, и я поняла, что совершила ошибку, придя сюда.

Впервые с тех пор, как мы встретились, я почувствовала страх перед Райвином.

— Посол, пожалуйста, простите нас, — сказал Аргус, наконец нарушив молчание. — Она обезумела. Она только что потеряла близкого ей человека.

Райвин слегка нахмурил брови.

Он не знал.

— Освободи охрану, — сказал Райвин. — Они не наши враги.

Стражники, державшие Аргуса, отступили назад и вложили мечи в ножны, прежде чем встать по стойке смирно лицом к своему лидеру.

— Возвращайтесь на свои посты, — сказал Райвин.

Мое внимание привлекло движение, и я посмотрела в сторону открытой двери посла. Кадр заполнила женщина, ее торс был обернут простыней, плечи обнажены, длинные каштановые волосы ниспадали до талии.

— Все в порядке?

В моей груди словно горел огонь. Кто была эта женщина? И что она делала в комнате посла?

— Возвращайся внутрь.

Тон Райвина был мягче, чем раньше.

— Я могу понять, почему ваши стражники так стремились помешать нам.

Я кипела. Он был в своей комнате и трахал кого-то, пока один из его людей высасывал жизнь из моего друга.

— Может быть, если бы ты выполнил свою работу, Мила все еще была бы жива.

— Кто такая Мила? — спросил он.

Мои глаза снова опустились, и я раздраженно фыркнула, поскольку мне пришлось заставить себя сосредоточиться на его лице.

— Ты не можешь хотя бы одеться?

Халат вылетел из его открытой двери, и моя челюсть напряглась, зная, что это была девушка, которая помогала ему. Она определенно устроилась поудобнее, если думала, что просто бросит ему халат.

Райвин накинул халат и придвинулся ближе ко мне.

— Что случилось, Ара?

— Моя служанка мертва. У нее были колотые раны на шее, и она лежала в луже собственной крови.

Я позволила словам впитаться, обвинение повисло в воздухе между нами.

Выражение лица Райвина потемнело, а челюсть напряглась, отчего вена на виске вздулась.

— Я знаю, человеческая жизнь для тебя ничего не значит, но Мила была не просто моей горничной, она была моим другом, — сказала я. — Она даже не была подходящей кандидатурой. И ты уже забрал у нее ее сестру. Но этого было недостаточно, не так ли? Недостаточно прийти сюда и вселить в нас страх перед богами и забирать наших людей наугад. Вы разрушаете жизни, семьи, целое будущее только для того, чтобы накормить монстров на вашем острове. Для вас мы не более чем ягнята, ожидающие заклания. Я знаю это. Но ты мог бы, по крайней мере, подождать, пока не уйдешь. По крайней мере, позволить нам иметь иллюзию своих ложных обещаний безопасности для нашего народа.

Мои щеки были мокрыми, и я знала, что это прозвучало истерично, но это было слишком. Всего этого было слишком много. С тех пор как прибыла делегация, я потеряла Дэвида и Милу. Если бы не Конос, они оба были бы здесь.

— Мои люди не убивали ее, — сказал Райвин. — Я обещаю тебе. Они знают лучше.

— Как будто Орион знал лучше? — я покачала головой. — Вы никто, кроме кучки убийц и лжецов. Поторопитесь и выберите своих ягнят, затем оставьте нас в покое.

Я развернулась на каблуках и пошла прочь, стражники быстро расступились, пропуская меня через них.

— Ара, не уходи, — позвал Райвин.

Я замерла, но не обернулась.

— В твоей комнате ждет обнаженная женщина.

— Она ничего не значит, — сказал он.

Я обернулась.

— Почему меня должно волновать, что она значит для тебя?

Но мне было не все равно. Даже когда я произносила эти слова, боль, которая не была такой же, как та, которую я чувствовала к Миле, заполнила мою грудь.

Мне было не все равно.

И я ненавидела то, что меня это волновало.

Впрочем, все это не имело значения. Не имело значения, почувствовала ли я что-то неподобающее к послу. Это было ненастоящим. И это было неправильно. Это была какая-то странная реакция на то, что я разделила с ним опыт жизни или смерти. Или это было потому, что он был нечеловечески красив.

Акцент на бесчеловечной части.

Он был монстром, и я не хотела иметь с ним ничего общего.

Он может трахнуть другую женщину. Он может трахнуть столько других женщин, сколько захочет.

До тех пор, пока он держиться подальше от меня.

— Я клянусь тебе, мои люди никогда бы не сделали ничего подобного, — заявил Райвин, как будто ища моего признания.

Он не собирался его получать.

— Держите своих людей в узде, или я найду способ сделать это сама.

Мы оба знали, что я бесполезна против людей из Коноса, но я была в ярости. И я знала, что если до этого дойдет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сразиться с ними. Я любила свой народ, и я уже причинила им достаточно вреда, чтобы защитить эту делегацию. Защищать и поддерживать договор, который я не подписывала.

— Не говори со мной больше, — предупредила я.

Не имело значения, о чем просил меня мой отец. Поскольку Катерина пропала, а драконы приостановили свою атаку, я знала, что вряд ли он согласится позволить мне служить на стене в ближайшее время. Все мои планы были отложены, и я не могла не винить во всем Коноса. С тех пор, как они прибыли, ничего не шло как надо.

— Я хотела бы вернуться в свою комнату, — сказала я, повернувшись к Аргусу.

Он кивнул.

— Конечно, принцесса.

Когда я добралась до своей комнаты, я позволила Аргусу открыть для меня дверь. Я вошла внутрь, и стражник последовал за мной, закрыв за собой дверь.

Мои брови приподнялись.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Я хотел, чтобы ты знала, что я ошибался на твой счет, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Могу я говорить свободно? — спросил он.

Я кивнула.

— Я наблюдал, как ты тренируешься с другими стражниками, и подумал, что все это шутка. Избалованная принцесса, которой было скучно, — признался он.

Мой рот скривился в сторону. Я не была удивлена. Многие стражники не желали проводить со мной спарринг, и мне не разрешалось участвовать в реальных тренировках.

— Но ты действительно это имеешь в виду, не так ли?

— Что это значит? — спросила я, немного более настойчиво, чем хотела.

— Что ты будешь защищать свой народ, — сказал он.

— Слышать, как ты угрожаешь послу, — он усмехнулся, — это было либо невероятно храбро, либо невероятно глупо.

— Как ты думаешь, что это было?

— Возможно, и то, и другое, — сказал он. — Но я хочу, чтобы ты знала, я собираюсь поговорить с другими стражниками. Мы рады видеть тебя на наших тренировках в любое время. И если кто-нибудь из них заденет тебя за живое, они смогут обсудить это со мной.

Я втянула воздух, позволяя моей груди расшириться. Его слова вселили в меня надежду.

— Спасибо.

Он кивнул, затем открыл дверь.

— Увидимся, принцесса.

ГЛАВА 17

— Мила?

Я импульсивно позвала ее по имени, когда вошла в свою ванную, затем вздрогнула, когда реальность нахлынула на меня. Она ушла, и она никогда не вернется. Это казалось нереальным. Я почти ожидала, что она войдет в мою комнату.

Но она никогда больше не войдет в мою комнату. Мое горло обожгло, а на глаза навернулись слезы. Я была так полна ярости, когда шла в комнату Райвина, что не позволила себе почувствовать боль от ее потери. Сначала Дэвид, теперь Мила. Я опустилась на пол и прижала колени к груди. Это было слишком. Во всем виновата та глупая делегация. Райвин и его люди стали причиной всего этого. Мила никогда больше не увидит свою мать. Дэвид не сможет присутствовать на свадьбах своих сестер. Их жизни были несправедливо оборваны, и мне казалось, что во всем этом была моя вина.

Все это было связано со мной так же сильно, как и с Коносом. Я убила Дэвида. А Мила была моей горничной. Что она вообще делала в столовой? Пошла ли она меня искать? Неужели она наткнулась на то, чего не должна была?

Если бы не я, она все еще была бы здесь. Я знала это нутром.

Слезы текли по моим щекам, плечи сотрясались от беззвучных рыданий, сотрясавших мое тело. Мое сердце болело так сильно, что я думала, оно может взорваться в груди. Как я должна была продолжать, как будто ничего не изменилось?

Я дала волю слезам. Я позволила себе выпустить всю тоску, и страдание, и печаль. Нас учили всегда сохранять самообладание; никогда не позволять нашим эмоциям одерживать верх. Но я больше не могла сдерживаться. Это были мои друзья. Или самое близкое, что у меня было к друзьям. Меня охватило сожаление о том, насколько замкнутой я была с Милой и Дэвидом. Я была так обеспокоена тем, что почувствую такую боль, когда уйду, что никогда не хотела такой связи. Теперь это они бросили меня, и я чувствовала, что упустила так много. Я даже не знала их семей. Я не знала, где они жили или в чем они нуждались. Они так много дали мне, но я не впускала их. И теперь они ушли.

Слезы лились до тех пор, пока ничего не осталось. Моя голова пульсировала, а тело болело. Должно было быть что-то, что я могла бы сделать, чтобы почтить их потери.

Шмыгнув носом, я вытерла глаза и проглотила комок в горле. Я больше не собиралась в этом участвовать. После нескольких прерывистых вдохов ко мне вернулось самообладание. Мила заслуживала лучшего. Даже Дэвид заслуживал. Конечно, он предал меня, но он был готов что-то сделать с ситуацией с трибунами. Что я когда-либо делала?

После того, как я плеснула немного холодной воды мне в лицо, большая часть следов моих слез исчезла. Мой отец не поддался эмоциям. Он прислушивался только к голосу разума. Пришло время рассказать ему, что на самом деле произошло, когда на меня напали.

Сестры и мать Дэвида лишились бы пособий по случаю потери кормильца, и я ненавидела это, но на карту было поставлено слишком многое. Вероятно, в деле замешаны другие стражники, и слух о Миле не займет много времени. Если бы они заподозрили, что Конос замешан, был хороший шанс, что они нанесут им новый удар. И на этот раз они могли не ждать, пока те покинут дворец.

Что, если бы они напали, пока одна из моих сестер стояла у них на пути? У них не было проблем с тем, чтобы пожертвовать мной. Я не могла позволить умереть никому, кто был мне дорог.

Аргус и еще один стражник стояли за моей дверью. Я нахмурилась, глядя на них, но быстро изменила выражение лица.

— Оставайтесь на своих постах. Я ненадолго уйду.

Аргус кивнул, мы двое достигли какого-то странного взаимопонимания. Другой стражник был молод, вероятно, моложе меня. Его глаза несколько раз перебегали с меня на Аргуса, явно сбитые с толку. Он понизил голос:

— Я думал, мы должны были держать ее внутри.

— Ты слышал принцессу, — сказал Аргус. — Насколько нам обоим известно, она все еще в своей комнате.

Я кивнула Аргусу, затем ушла, прежде чем кто-либо из них смог сказать что-нибудь еще. Мои босые ноги ступали по полированному мраморному полу. В какой-то момент я сняла обувь, хотя и не помнила, когда это произошло. Это не имело значения. Я не собиралась рисковать, поворачивая назад, на случай, если Аргус передумает.

В разных точках коридоров было расставлено несколько стражников, их присутствие указывало на то, что мой отец, должно быть, чувствует, что мы все еще в опасности. Проблема заключалась в том, что угроза уже была здесь. От наших собственных стражников и делегации Коноса. Это было похоже на матерчатый барьер между тиграми и волками. Хищники воздерживались от нападения друг на друга только потому, что было не совсем подходящее время. Как только этот барьер колыхнулся на ветру и обе стороны поняли, насколько он хрупок, это должно было стать кровавой бойней.

Темные тучи неслись над морем, направляясь к дворцу. Ветер трепал мои волосы, когда я шла по открытому воздушному коридору. Я чувствовала запах надвигающегося дождя и почти ощущала заряд молнии поблизости. Вдалеке прогрохотал гром, низкий и зловещий. Прошло бы совсем немного времени, прежде чем разразилась буря.

Еще больше стражников наблюдали за мной с молчаливым осуждением, когда я проходила мимо. Мне было интересно, на чьей они стороне. Будут ли они лояльны к моей семье? Или они прикончили бы нас, если бы это означало убийство кого-то из Коноса?

Кабинет моего отца был похож на крепость. Шестеро стражников стояли за дверью, свирепо глядя на меня, когда я приблизилась. Это были самые преданные люди моего отца, и я знала каждого из них по имени. Они были с ним ежедневно, но обычно они не ждали за пределами его кабинета. Редко бывало, чтобы здесь стояло так много людей. Я знала, что я была не единственной, кто нервничал из-за того, что надвигалось.

— У меня срочные новости для моего отца.

Я ждала, что они прогонят меня или предложат принять сообщение. К моему удивлению, дверь открылась прежде, чем кто-либо из стражников смог ответить. Иштван выглянул, его рот скривился при виде меня.

— Ты не вняла моему предупреждению, девочка, — прошипел Иштван. — И тебя чуть не убили.

Во всем этом хаосе я забыла о видении, которое, по его словам, у него было.

— Что ж, возможно, твое видение сбылось, и теперь нам больше не нужно об этом беспокоиться.

— Ты издеваешься надо мной, но все меняется, и твой статус здесь падает.

Иштван был самодовольным, у него был вид человека, готового выплеснуть информацию, которую ему приходилось сдерживать.

— Кто это, Иштван? — раздался голос моего отца.

Священник отступил назад.

— Ара, ваше высочество.

— Входи, дорогая, — без колебаний позвал мой отец.

Я бросила на Иштвана неприязненный взгляд, когда вошла в комнату. По крайней мере, теперь я была вполне уверена, что его видение было корыстным и разработано, чтобы сбить меня с толку, а не быть подлинным. Я не была уверена, какую пользу это приносило ему, но он всегда был сам за себя.

Иштван попятился от меня, отступая в угол, где стоял мой отец. В огромном кабинете царила суматоха. Советники сгрудились вокруг моего отца, их белые волосы резко выделялись на фоне синих туник. Ветер врывался из открытого окна, заставляя карты, разбросанные по столам, колыхаться на ветру. Резные корабли и фигурки солдат усеивали карты, и все они были сосредоточены вокруг Коноса.

За все мои визиты в его кабинет я никогда не видела ничего подобного. Была только одна причина, о которой я могла подумать, что у него были карты и корабли, размещенные таким образом.

Облегчение и страх переплелись воедино, заставляя меня чувствовать себя ошеломленной и удовлетворенной одновременно. Они собирались напасть на Конос. Спустя столько времени. Все эти годы посылая наших людей на смерть, мой отец, наконец, собирался что-то с этим сделать.

Тем не менее, наш флот был небольшим, и борьба с фейри всегда казалась невыполнимой задачей. Но, должно быть, что-то изменилось, раз они решили, что у нас наконец появился шанс.

— Ты не должна быть здесь, принцесса. Твой отец очень занят, — сказал Иштван снисходительным тоном.

Я подняла руку, чтобы заставить его замолчать движением, которое я видела у Офелии тысячу раз. К моему удивлению, он сжал губы и отступил назад, как будто я физически толкнула его.

Я собиралась начать использовать больше того, чему научилась у Офелии. Как бы сильно я не ненавидела эту женщину, она знала, как командовать.

— Иштван, ко мне в гости пришла Ара, — тепло сказал мой отец. — Что я могу для тебя сделать?

Один из советников медленно закрыл книгу, которую они просматривали, и пролистал некоторые документы. Как будто я могла прочитать их с того места, где я стояла в центре комнаты. В то время как мой отец, казалось, не беспокоился о том, что я здесь, всем остальным, казалось, было не по себе. Я не часто заходила в эту комнату, но я никогда не видела подобной реакции. Хотя, насколько я знала, они никогда не планировали ничего настолько важного.

— Простите, что вторгаюсь, но мне нужно поговорить с тобой минутку, — сказал я.

Он кивнул, затем посмотрел на своих собравшихся советников.

— Давайте соберемся снова через десять минут.

Мужчины отошли от стола, переговариваясь между собой, и мой отец вывел меня из своего кабинета. Мы пошли по коридору, наши шаги звучали в унисон. Его сандалии шлепали по мраморному полу, но мои ноги были бесшумны. Стражники выпрямились, когда мы проходили мимо, еще выше задирая подбородки и устремляя взгляды прямо перед собой, стараясь не пялиться на короля.

Было странно идти с ним сейчас и видеть, как разворачивается суматоха. Когда я была ребенком, он был просто моим отцом. Я понятия не имела о силе, которой он мог обладать. По мере того, как я росла, я начала возмущаться его ролью и временем, которое он тратил на свою работу. Моих сестер и меня воспитывал домашний персонал, примерно каждый год новая няня, никто никогда не мог удержать эту должность. Дело не в том, что мы были плохими детьми, всегда была какая-то другая причина. Часто нам говорили, что няня беременна и вынуждена уйти или должна заботиться о своей собственной семье. Странно, но я не могу вспомнить никого из них достаточно четко, чтобы знать, видела ли я когда-нибудь их в городе за эти годы. Не похоже, что они могли уйти далеко. Атос — это все, что было у нас, людей.

Мы свернули в библиотеку, по пути миновав еще одну пару стражников. Это была одна из самых темных комнат во дворце. Ни окон, ни воздушного потока. Несколько фонарей мерцали и светились на маленьких деревянных столиках в центре комнаты. На каждой стене было по книжной полке, которая тянулась от пола до потолка. Чтобы достать любую из книг с верхних полок, приходилось пользоваться лестницами.

Я знала, что здешние книги были одними из самых бесценных артефактов на Афоне. Некоторые из них даже прибыли сюда в составе групп беженцев, когда город был основан. Они были заперты в потайном сейфе за картиной с изображением скалистого побережья. Книги разрешалось просматривать только с разрешения моего отца. Они были слишком драгоценны, чтобы рисковать открывать их часто, страницы уже рассыпались от старости.

Я видела их однажды, когда мне было около двенадцати. Я была очарована перспективой учиться у тех, кто жил до нас, но язык был настолько другим, что читать их было непросто. Добавьте к этому выцветшие и размазанные чернила, и это было слишком интенсивно для интерпретации ребенком. Вместо этого я остановилась на книгах по истории, написанных жрецами в храмах. Ежегодно добавлялись новые экземпляры, чтобы убедиться, что наша история доступна для чтения.

Странное ощущение пустоты наполнило мою грудь, когда я вспомнила, что Райвин сказал о прошлом моего города. Я подумала, не предпринять ли мне еще одну попытку прочитать те древние тексты, когда это дело с Коносом будет улажено.

— Что я могу для тебя сделать, дорогая? — спросил мой отец, усаживаясь в резное деревянное кресло с плюшевой зеленой подушкой.

Я села в кресло-близнец, маленький столик с мерцающим фонарем между нами. Оглядевшись, я поискала библиотекаря. Помещение было небольшим, у нас были полки на каждой стене и вторая смежная комната с полками на каждой из этих стен. Где-то около тысячи книг, которые вел священник, перешедший во дворец после десятилетней службы в храме Афины.

— Тео вернулся в храм, — сказал мой отец, словно прочитав мои мысли. — Что тебя беспокоит, Ара?

Библиотекари во дворце никогда не задерживались надолго. Священники и жрицы, занимавшие эту должность, часто скучали по своей прежней жизни и просили вернуться. Мне нравился Тео, и я думала, что он останется ненадолго, но я предположил, что жизнь во дворце сильно отличается от изоляции в одном из храмов богов.

— Я кое-что утаила от тебя, отец.

Я опустил взгляд на свои колени, мои руки были переплетены так крепко, что начинали болеть.

Мой отец положил свою большую руку мне на колено.

— Скажи мне, дочь.

Со вздохом я подняла глаза. Его лоб был наморщен, густые брови сдвинуты вместе, когда он смотрел на меня с беспокойством. Его глубокие голубые глаза, такие проницательные и ясные, были все такими же проницательными, как всегда. Несмотря на то, что ему было около семидесяти, он все еще выглядел так, как я помнил его с юности. Я задавалась вопросом, всегда ли я буду видеть его таким, каким вижу сейчас.

— Я убила Дэвида.

Он убрал руку с моего колена, и его брови удивленно приподнялись.

— Это не то, что я ожидал от тебя услышать.

— Он не помогал защищать нас, отец. Он и, вероятно, несколько других стражников участвовали в нападении. Они пытались уничтожить делегацию Коноса. И меня.

Я тяжело сглотнула.

— Дэвид собирался убить Райвина, я имею в виду посла, и мне пришлось сделать выбор.

— Ты решила защищать посла? — он казался удивленным.

Откинувшись назад, он постучал указательным пальцем по подбородку, его глаза были расфокусированы, он глубоко задумался.

— Отец?

Он моргнул, затем опустил руку на колени.

— Я действительно просил тебя развлечь его. Полагаю, мне следовало ожидать, что ты можешь прийти, чтобы позаботиться о нем.

— Нет. Это не то, что произошло.

Мое лицо вспыхнуло, а глаза расширились.

— Я терпеть не могу этого человека. Или кем бы он ни был. Я сделала выбор. В тот момент я умирала. Дэвид умирал. Я была уверена, что если я убью посла, у нас будет война.

— Я думаю, что на данный момент это неизбежно, — сказал он.

Я видела доказательства в его кабинете, но, услышав его слова, они показались такими реальными.

— Вы собираетесь напасть на Коноса? Сможем ли мы выиграть эту битву?

— Мы все еще работаем над этим, Ара. Нужно многое обдумать, — признался он.

Мой разговор с Лагиной вспыхнул в моей памяти. Нам всегда не хватало солдат после нашей битвы у стены, но драконы перестали нападать. Что, если эти люди были на пути домой?

— Означает ли это, что наша война с драконами окончена?

Трепет надежды наполнил мою грудь. Что, если бы у нас был шанс наконец противостоять фейри и покончить с Выбором?

Он усмехнулся.

— Лагина. Она рассказала тебе?

Мой желудок сжался. Я не должна была этого говорить. Последнее, что я хотела сделать, это навлечь на нее неприятности.

— Только то, что тетя Катерина пропала за стеной. Есть новости о ней?

— Она в безопасности. И она скоро будет здесь с информацией, которая может все изменить.

Он улыбнулся, затем похлопал меня по колену.

— Союз?

Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Если бы мы закончили войну с драконами, у нас было бы больше ресурсов для других целей. Но если бы мы работали с драконами, это могло бы все изменить.

— Возможно.

Он наклонился вперед и понизил голос.

— Я рад, что ты зашла. Я собирался найти тебя после моей встречи. Я должен тебя кое о чем спросить.

Я внимательно слушала.

— Все может измениться, как только приедет твоя тетя. Но этого не произойдет, если Конос узнает об этом. Мы перехватили их шпионов, когда они направлялись сообщить об изменениях на стене. Мы выиграли себе несколько недель, прежде чем они поймут, что у них не было никакой связи. Время не идеальное. Король-дракон отказался ждать с официальным визитом, поэтому они направляются сюда. Мы должны подготовиться к ним в фоновом режиме, чтобы никто из Коноса не узнал, что мы делаем.

— Как они узнают? — спросила я. — Не похоже, что они пойдут в твой личный кабинет.

— Мы не уверены, как работает их магия или были ли у них шпионы во дворце, — объяснил он.

— О чем именно ты меня просишь?

— Мне нужно, чтобы посол был занят. Отвлечен. У него не может быть времени исследовать территорию или заходить туда, куда не следует. Я знаю, что в этом, вероятно, нет необходимости, но мне нужно, чтобы ты подобралась к нему поближе. Заставь его думать, что у него есть друг при этом дворе, — сказал мой отец.

— Ты хочешь, чтобы я отвлекла его?

Мое сердце ушло в пятки. Я хотела избегать Райвина, а не проводить с ним больше времени. Кроме того, я только что угрожала ему и его людям. Он ни за что не собирался позволять мне снова к нему подлизываться.

— Я думаю, для этого уже слишком поздно. Я обвинила его в убийстве Милы.

— Смерть Милы расследуется, — заверил меня мой отец. — Но это ни с кем не должно обсуждаться, ты понимаешь?

— Ты знаешь, что это был один из них, и они должны быть наказаны. Мила была важна для меня. Ее нельзя просто так убрать, — сказала я.

— Мы не можем позволить себе наживать врагов среди делегации, — предупредил мой отец.

— Они уже наши враги, — указала я. — И если они убили ее, что помешает им убивать других?

— Я разберусь с этим. Мы не можем позволить им узнать, что мы их раскусили. Мы должны отвлекать их и делать счастливыми. Выбор должен продолжаться как обычно, и тогда мы, наконец, сможем добиться прогресса в том, чтобы покончить с этим раз и навсегда, — сказал он.

— Ты действительно думаешь, что драконы помогут нам? Ты действительно думаешь, что это может остановить Выбор?

Я хотела покончить с этим сейчас, чтобы спасти свой народ от такой судьбы, но я бы взяла надежду везде, где могла ее получить.

— Должны быть принесены жертвы, чтобы все изменилось.

Выражение его лица стало суровым.

— О семье Милы позаботились, и после смерти ей будут предоставлены все права. Но мы не должны говорить об этом снова. Я прошу тебя не думать об этом, пожалуйста.

— Сначала Дэвид, теперь Мила… — я боролась с подступающими слезами. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Я убила Дэвида ради них, и они отплатили мне тем же, убив Милу. Как я должна игнорировать это?

— Служа своему народу. Своему королевству. Своей семье.

— Я думала, что именно это я делала, когда спасала посла.

У меня болело в груди, и я не мог избавиться от предательского выражения лица Дэвида, когда я наблюдала, как он умирает. Он заслуживал лучшего. Он был тем, кто противостоял делегации Коноса, и я предпочла их своим собственным людям.

— Не проси меня выбирать их снова, — сказала я. — Я не смогу.

Мой отец протянул руку и погладил меня по волосам, как он делал, когда я была ребенком. Я отстранилась, чувствуя себя недостойной такого доброго прикосновения.

— Я совершила ошибку.

Я даже не позволяла себе думать об этих словах, и теперь, когда я произнесла это вслух, мне показалось, что моя грудь вот-вот разорвется от горя.

— Я понимаю, почему ты это сделала. И почему ты не сказала мне.

Он вздохнул.

— Мне жаль признавать, но я уже знал.

Он слабо улыбнулся.

— Как?

— Посол рассказал мне, что произошло. Сказал мне, что обещал тебе позаботиться о сестрах Дэвида, когда ты испускала, как он думал, свой последний вздох, — объяснил он.

— Ты уже знал о наших стражниках? —

я подтвердила.

Он кивнул.

— Об этом позаботились. И я сохраню тайну Дэвида, если только ты не хочешь, чтобы я изменил его статус на предателя и изгнал его семью?

Я покачала головой.

— Это объясняет частные похороны.

— Иштван знает правду. Я не мог допустить публичной церемонии в его честь, но я не мог заставить себя отказать в твоей просьбе, пока ты была без сознания в своей комнате. Когда я подумал, что ты можешь не проснуться… — его голос дрогнул, и он прочистил горло. — Мы отойдем от этой темы. Дело сделано.

— Что, если их больше? Еще больше предателей? — спросила я.

— Я же сказал тебе, об этом позаботились. Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он. — Ты продолжишь выполнять свой долг. Развлекай посла, отвлекай его, пока они не уедут. Жизненно важно, чтобы они не знали об изменениях на нашей границе.

— Я же говорила тебе, для этого слишком поздно.

— Нет, это не так. Посол мог позволить тебе умереть. Но он сам принес тебя сюда. Он стоял на страже у твоей двери. Мужчина не сделает этого, если у него нет определенных чувств к женщине, — объяснил он.

Я скептически приподняла бровь. Очевидно, он был с кем-то другим, когда я обнаружила Ориона в его комнате, и сегодня у него была другая любовница. Возможно, оба раза с одной и той же женщиной. В любом случае, его чувства были направлены не на меня.

— Ты неправильно понял. Должно быть, он пытался предотвратить смерть члена королевской семьи, находившегося при нем. Я уверена, что это не пошло бы на пользу нашему союзу. Кроме того, он был с другой женщиной, когда я увидела его сегодня.

— Только потому, что он не может быть с тобой.

Я тяжело сглотнула, и крошечная часть меня обрадовалась этой мысли. Я загнала это чувство поглубже, очень, очень глубоко. Я не позволила себе позволить физическому влечению затуманить мой разум.

— Он простит тебя за то, что ты накричала на него, — уверенно сказал мой отец. — Ты единственная, кто может это сделать. Мужчины отбросят все доводы разума ради женщины, которую они желают. Если он преследует тебя, он не будет искать ничего другого.

— Ты просишь меня соблазнить его.

Что-то странное сжало мои внутренности. Страх, смешанный с головокружительным желанием. Как бы я боролась со странными чувствами, которые испытывала к послу?

— Делай все, что необходимо. У нас будет один шанс убедить драконов, но если на их конвой нападут фейри до того, как они прибудут, всему конец.

— Сейчас неподходящее время. Почему драконы должны были отправиться в путь именно сейчас?

— Мы работали над этим годами. Почему они, наконец, согласились встретиться сейчас, я никогда не узнаю. Но другого шанса у нас не будет.

— Ты понимаешь, о чем просишь меня. Одно дело чувствовать, что меня тянет к послу, и совсем другое — когда меня подталкивает к нему мой собственный отец.

Мне не нравится идея быть пешкой в этой игре.

— Мы все играем свою роль в игре крови и соли.

Он схватил мою руку и сжал.

Это было суровым напоминанием о долге и хрупкости человечества. Мы были последними выжившими, связанными нашей общей человеческой кровью и защищенными морем. Наша история была полна раздоров, но истории о том, как мы собирались вместе, о жертвах, были тем, что поддерживало нас в живых.

— Что, если он больше не захочет меня видеть? —

спросила я.

— Тогда долг перейдет к одной из твоих сестер, — сказал он.

— Нет.

Я встала.

— Только не мои сестры. Они будут держатся подальше от всей делегации Коноса. Поклянись мне. Я сделаю это для тебя, если ты пообещаешь мне, что не будешь просить их об этом.

Он встал, его лицо посуровело.

— Я сделаю то, что должен, для моего королевства, Ара. Ты здесь не правитель.

Я переступила границы дозволенного. То, что я делала редко. Большую часть времени мне все сходило с рук. Я не стояла в очереди на трон и держалась в стороне. Но были правила, протоколы, ожидания. Я не была застрахована от его статуса. Никто из нас не был застрахован. Опустив глаза, я кивнула.

— Мне жаль, отец.

Подняв на него глаза, я встретилась с ним взглядом.

— Я сделаю это. Но, пожалуйста, не впутывай их в это.

— Тогда сделай это хорошо. Не заставляй меня прибегать к другим средствам.

Я ненавидела это. Я ненавидела то, о чем он просил меня сделать.

— Выполняй свой долг. Отвлеки его, чтобы он наблюдал за тобой, а не за Атосом, — сказал он.

Я кивнула, понимая свою роль. Я сказала, что сделаю все возможное, чтобы спасти свой народ. Это был мой шанс доказать, что я доведу дело до конца. Впервые у Атоса появилась надежда найти выход из договора с фейри. Если бы это означало прекращение Выбора, я бы сделала что угодно.

Даже если это означало, что для этого мне пришлось пожертвовать собой.

ГЛАВА 18

Я пригубила вино, ощущая знакомый вкус на языке. Это был мой третий бокал, и я уже чувствовала легкое головокружение. Возможно, мне понадобится еще больше, чтобы выполнить то, о чем просил меня мой отец. Было бы лучше, если бы я этого не помнила. Или если бы я не осознавала своего собственного тела, когда пришло время.

Внутренний двор был потрясающим сегодня вечером. Украшен даже более роскошно, чем на приветственном приеме, который мы устраивали неделю назад. С деревьев свисали фонари в разноцветных бумажных чехлах, переливающиеся всеми цветами радуги. Они были недавно привезены с востока одним из отважных торговцев, которые рискнули путешествовать по землям фейри Телоса.

Длинные столы были покрыты золотистыми шелковыми скатертями, еще больше товаров было привезено с территорий фейри. Я никогда не задумывалась, сколько роскоши, которой я была окружена, пришло от торговли с нашими врагами по ту сторону моря. Я предположила, что это было таким же движущим фактором, почему мы отправляли дань уважения, как и предотвращение войны. Мы привыкли к пышности, хотя я сомневалась, что это как-то повлияло на обычных граждан.

Я провела пальцами по скатерти, наслаждаясь тем, как ткань переливается в розовом свете фонаря надо мной. Это было красиво, но стоимость была слишком высока. В этом не было необходимости.

Ароматы экзотических специй уловили мой нос, когда слуги внесли блюда с едой. Я отступила от стола, давая им место, чтобы расставить впечатляюще переполненные блюда. Сколько из этих специй прибыло из-за пределов нашего королевства? Сколько из того, на чем я выросла, было связано с самопожертвованием нашего народа?

Торговцы рисковали своими жизнями, чтобы приобрести эти товары. Это был не просто Телос, это было само море. За нашим берегом были сирены, морские драконы и чудовища, которые скрывались в глубинах. Половина кораблей, рискнувших отправиться в путешествие, так и не вернулась. Затем был Выбор и трибуты. Сколько из этого должно было позволить нам добраться до их берегов?

Прибывали все новые посетители, и я пробиралась сквозь густеющую толпу, высматривая Райвина. Если мой отец был прав, он мог бы простить меня за мои сегодняшние действия. Если он ошибался, то я собиралась отказаться от своей работы.

Я ненавидела то, что искала его таким образом. Я ненавидела отказываться от своих слов. Но я была полна решимости выполнить свой долг. Если бы у нас был шанс заключить мир с драконами и способ бросить вызов фейри, моя маленькая жертва, в конце концов, стоила бы того.

С новостями о драконах и плане моего отца мне пришлось задуматься, как много всего изменится для Атоса. Сможем ли мы победить фейри или они применят силу, чтобы заключить новый договор? Положит ли это конец нашим торговым путям или этого, наконец, будет достаточно для установления настоящего мира? Такого, при котором мы не посылали бы своих на верную смерть?

Это казалось несбыточной мечтой. Поколения афонцев беспомощно наблюдали, как их детей и любимых отсылали прочь. После нападения в городе я знала, что они не позволят этому продолжаться вечно. Они достигли предела, и мой отец, казалось, пришел к тому же выводу.

Что же все-таки вызвало перемены с драконами? И как это повлияет на наше будущее? Мы воевали с ними с момента основания Атоса. Что, наконец, положило конец сражениям?

Я даже представить себе не могла, что сделала тетя Катерина, чтобы убедить их заговорить, но мне было очень любопытно увидеть дракона-оборотня вблизи. Я задавалась вопросом, были ли они похожи на волков-оборотней, безупречно сливающихся с нами, людьми, когда они не были в своей драконьей форме.

Энергия толпы изменилась, отвлекая меня от моих мыслей. Легкие вздохи и шелест ткани заставили меня обернуться и увидеть короля и королеву, присоединяющихся к приему, за которыми следуют мои сестры.

Королева настояла на том, чтобы использовать традиционный протокол для этой вечеринки, прибыв в порядке очереди, что означало, что я был опущена. Я даже не стала спорить, когда Лагина зашла в мою комнату, чтобы сообщить мне. Так было лучше. Я могла спрятаться в тени в надежде, что никто даже не заметит, что я здесь. Может быть, меньше людей заметило бы, когда я утащила посла с вечеринки, чтобы развлечь его, как просил мой отец.

Мой желудок сжался, скручиваясь от предвкушения и страха. Если я была бы честна сама с собой, я хотела большего от посла. Но не такого. Не как инструмент для подчинения его. Это казалось грязным, неправильным. Но опять же, каждое взаимодействие с ним было неправильным, не так ли?

Не имело значения, реагировало ли мое тело на его прикосновения, он все еще был моим врагом. Я должна была помнить это. Секс был инструментом. Оружием. Совсем как меч. Это было то, чем я могла владеть ради своего королевства.

Я потягивала вино, наблюдая, как мой отец, королева, затем мои сестры прошли мимо меня. Мой отец поймал мой взгляд, на мгновение заколебавшись передо мной, тяжелый груз понимания прошел между нами. Взаимодействие было настолько быстрым, сомневаюсь, что кто-то еще заметил, но я почувствовала значение его взгляда. Я должна была подчиниться, выполнить свой долг, отвлечь посла.

Офелия держала лицо прямо, направляясь к трону, даже не взглянув на кого-либо из подхалимов, кланяющихся ей вслед. Я должна была признать, что она излучала власть. Никто не посмел бы перечить ей, когда она так себя вела. Я сделала пометку добавить это к моему растущему списку вещей, которым я научилась у нее. Возможно, однажды это пригодится.

Лагина кивнула, одарив меня сочувственной улыбкой, проходя мимо меня. Как бы говоря: прости, что я здесь, а ты там. Я наклонила голову, изобразив самое близкое к поклону, какое только могла позволить, и ее плечи, казалось, заметно расслабились, довольные тем, что я не была расстроена. Как я могла быть расстроена? У меня не было желания играть ее роль, и я приветствовала свое место на заднем плане. Мне никогда не нравилось, когда на меня пялились или о мне шептались. Лагина прекрасно справилялась с этим, и я знала, что она будет потрясающей королевой, когда придет время.

Возможно, помощь ей была для меня вариантом вместо стены. Учитывая возможность установления мира, мне, вероятно, не было необходимости отправляться к нашей границе. Мне нужен был бы новый план. Служение Джине дало бы мне цель. Я никогда не видела женщину в качестве королевской гвардии, но почему бы не позволить мне защитить ее? После того, как я проявлю себя с послом, я спрошу своего отца. После этого он был у меня в долгу.

Кора подмигнула, затем протянула руку, коснувшись моих пальцев, когда проходила мимо. София замыкала шествие, выглядя сногсшибательно в серебристом пеплосе. Она была подобна морю под лунным светом, сияющему и умиротворенному.

Она остановилась передо мной, затем взяла меня под руку, притягивая к себе, прежде чем снова пойти.

— София, нет, — прошептала я, убирая свою руку от ее.

— Я не пойду туда без тебя, — сказала она.

Вокруг нас послышался шепот, и я поняла, что мы устраиваем сцену. Остальные члены семьи уже были на помосте, а Офелия наблюдала за мной прищуренными глазами.

— Иди, София, — я слегка подтолкнула ее.

— Ты моя сестра. Меня не волнует, что говорит протокол.

Она потянула меня за руку.

Слишком много для того, чтобы отойти на задний план сегодня вечером. Я оглянулась на троны, где мой отец и королева стояли перед своими, ожидая, пока вся семья займет свои места, прежде чем занять их. Лагина и Кора стояли рядом с ними, обе они выглядели невероятно напряженными.

Затем я заметила Райвина, стоявшего рядом с помостом, его голова была слегка наклонена в сторону, как будто он изучал взаимодействие между Софией и мной. Нервный трепет наполнил мою грудь, и я не могла смириться с мыслью, что он что-то получит от этого взаимодействия.

Изобразив улыбку на лице, я взяла Софию под локоть. У нее было самодовольное выражение лица, когда мы продолжили путь к тронам, и мы вдвоем взошли на помост рука об руку. Я осталась рядом с ней, когда она заняла свое место рядом с Корой. Другие мои сестры смотрели вперед, на толпу, но я практически чувствовала их беспокойство и желание повернуться ко мне.

Мой отец тепло улыбнулся мне, затем поднял руки к собравшейся толпе. Я смотрела вперед, все еще неловко сжимая в руке бокал с вином. Мои щеки горели, и я подумала, не покраснела ли я от алкоголя.

— Добро пожаловать, уважаемые гости. Все вы — наши самые дорогие друзья и величайшие союзники. В конце этой недели мы отпразднуем еще один успешный Выбор, укрепляющий наш союз с Королем Фейри еще на девять лет. Сегодня вечером мы празднуем мир последних девяти лет с делегацией из Коноса.

Мой отец указал туда, где стоял Райвин. Несколько его людей стояли позади него, все они выглядели несчастными. Не было даже попытки успокоить толпу, уставившуюся на них.

Взгляд Райвина встретился с моим, и я клянусь, что его серые глаза казались темнее, чем когда-либо. Он выглядел определенно разъяренным. Очевидно, он еще не оправился от нашей сегодняшней стычки.

Моя работа может оказаться сложнее, чем я ожидала. Я сделала большой глоток вина, не заботясь о том, что нарушаю протокол. Я уже достаточно нарушила его, просто стоя здесь со своими сестрами.

Губы Райвина дрогнули, и у меня возникло ощущение, что, возможно, я показалась ему немного забавной. Возможно, была надежда, что я смогу исправить ущерб, который нанесла ранее сегодня.

Я хотела продолжать ненавидеть его. Я хотела избегать его. Но я бы не стала. Ради моего народа я бы сделала то, что требовалось. Мой желудок сжался, когда я обдумывала свои следующие шаги. Я проглотила остатки вина двумя огромными глотками, затем опустила руку, так что кубок болтался рядом со мной. Вот как я могла помочь Атосу. Я не так представляла, что буду спасать свой народ, но я собиралась воспользоваться этим шансом.

Мой отец все еще говорил, но я ничего не слышала. Моя голова гудела от вина, зрение немного затуманилось. По крайней мере, Райвин был красив. Раздетый, он был идеальным мужчиной. Я бы солгала себе, если бы сказала, что он мне не интересен, по крайней мере, как любовник.

Не было никакого способа, чтобы мое лицо не покраснело сейчас, потому что тепло быстро росло внизу моего живота.

Вино делало свое дело, и я изо всех сил пыталась вспомнить, почему я просто не трахнула Райвина. Конечно, я ненавидела в нем все, но он ушел бы уже через неделю. Если бы я застряла, развлекая его, я могла бы также получить от этого некоторое удовольствие. Тогда мне никогда не пришлось бы видеть его снова. К тому же, любой, кто знал, что я сделала, забыл бы об этом, как только поползли более интересные сплетни.

Райвин склонил голову в поклоне, и я оторвала взгляд, осознав, что мой отец закончил говорить. Собравшаяся толпа и мои сестры, все кланялись своему королю. Я последовала их примеру, скромно склонив голову, совсем как мои сестры.

Мой отец занял свое место, затем села Офелия. Каждая из моих сестер поцеловала отца в щеку, по очереди, затем подошла, чтобы поцеловать руку своей матери. Я неохотно последовала за ними.

Когда я держала Офелию за руку, она схватила меня за запястье и дернула меня вперед, так что ее губы оказались у моего уха.

— Я наблюдаю за тобой. Переступи черту на один палец, и я позабочусь о том, чтобы тебя отправили в храм так быстро, что у тебя закружится голова.

— Это не тебе решать, — ответила я.

— Я жду ребенка, — проворковала она. — Твой отец сделает все, что я попрошу, чтобы я была счастлива.

Мои глаза расширились, и я взглянула на ее живот, как будто мог увидеть какой-то видимый сигнал о ребенке в ее утробе. Она усмехнулась, улыбкой человека, который знал, что она победила.

— Позаботься о после, точно так же, как твоя шлюха мать заботилась о твоем отце.

Я стиснула зубы и с трудом подавила желание влепить ей пощечину по ее хорошенькому личику. Бить ее на глазах у всей знати нашего королевства было достаточно опасно. Если бы мой отец знал, что она беременна, и я ударила ее, я бы наверняка приговорила сама себя к храму.

— Осторожнее, принцесса, если у меня родится мальчик, твой отец совсем забудет о тебе, — прошипела она, затем отпустила мою хватку.

Я встала, не потрудившись поцеловать ей руку, затем промаршировала с помоста. Заиграла музыка, и толпа поднялась на ноги, официальное церемониальное приветствие завершилось. Я была уверена, что люди наблюдали за общением между мной и Офелией, но она была тихой и осторожной в своих словах. Даже мой отец, казалось, не заметил того, что было сказано между нами.

Хуже всего было то, что она была права. Если бы она была беременна, мой отец обожал бы ее и сделал бы все, чтобы ее успокоить. Не из любви к своей жене, а из любви к будущему ребенку.

Часть о рождении сына также задела. Хотя мой отец любил своих дочерей, я знала, что ему было больно оттого, что у него не было мальчика, который мог бы продолжить род в традиционном смысле этого слова. Лагина могла бы стать королевой, но она была бы первой женщиной в истории нашей семьи, которая стала бы правителем. Я была уверена, что мой отец не любил бы нас меньше, если бы у него был сын, которого он всегда хотел, но маленький мальчик был бы отвлекающим фактором. Достаточно, чтобы Офелия могла получить именно то, что она хотела в отношении меня.

Единственное, что удерживало меня от того, чтобы выйти из-под контроля, был тот факт, что я знала то, чего не знала Офелия. Мы были на пороге войны. И война превзошла бы все остальное. Включая прибытие принца.

ГЛАВА 19

Райвина не было рядом с помостом, и его людям удалось смешаться с толпой. Комната была залита цветами. Многие из сегодняшних гостей были одеты в пурпур, самый редкий и дорогой цвет, чтобы продемонстрировать свое богатство. Темно-синяя ткань по дизайну Магды выделяла меня. Ночное небо среди радужного моря. Это был подходящий образ для того, как я относилась ко всему, что меня окружало. Блестящие круглые золотые фибулы, застегнутые на каждом плече, выделялись на фоне темной ткани, как пара лун.

Полагая, что в конце концов я столкнусь с послом, я огляделась в поисках своих сестер. Лагина окружала группа мужчин разного возраста и значимости. Быстрый взгляд сказал мне, что все они не женаты. Несмотря на то, что она вышла за рамки обычного брачного возраста и никогда не объявляла о намерении выйти замуж, на нее все еще был большой спрос.

Однажды она сказала мне, что жаждет настоящей любви. Было безумием думать, что у нее будет шанс на это. Я думаю, мы обе знали, что это был вопрос времени, когда ее заставят выйти замуж, чтобы она могла произвести на свет наследника. Если бы у нашего отца появились какие-либо признаки болезни или замедления, я думаю, она была бы замужем в течение двух недель.

Я заметила, как Кора ускользала с темноволосым мужчиной, я думаю, Томасом, но они уже были в тени, когда я увидела ее. Она была самой умной. Сбежать с вечеринки как можно быстрее. Королева публично объявила о намерении Коры выйти замуж, поэтому она часто была популярным товаром на этих мероприятиях.

Потребовалась минута, чтобы найти Софию, но я наконец нашла ее возле журчащего фонтана на другом конце двора. Мой пульс участился, когда я заметила, что она разговаривает с Райвином. Я не хотела, чтобы она была где-то рядом с ним. Я не хотела, чтобы она была где-то рядом с кем-либо из делегатов из Коноса.

Я быстро прокладывала себе путь сквозь толпу, извиняясь, когда сталкивался с кем-нибудь, но не останавливая своего продвижения. Смех Софии был легким и музыкальным, таким смехом, который заставлял улыбаться даже самых сварливых людей. За исключением прямо сейчас, это заставило меня нахмуриться. Я не хотела, чтобы он заставлял ее смеяться.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — потребовала я, становясь перед своей сестрой, чтобы я могла подойти ближе к Райвину.

Его губы изогнулись в веселой ухмылке.

— Я разговариваю с прекрасной женщиной. Ты ведешь себя грубо.

— Ара, Райвин ведет себя как настоящий джентльмен, — сказала София.

Я проигнорировала ее, не сводя глаз с посла.

— Мне казалось, я сказала тебе оставить моих сестер в покое.

— Я думал, ты сказала, что больше никогда не захочешь со мной разговаривать, — возразил он.

— Если тебе нужно с кем-то поговорить, я бы предпочла, чтобы это была я. Не впутывай ее в это, — сказала я.

— Ара, ты ведешь себя нелепо.

София оттолкнула меня в сторону более агрессивным движением, чем я когда-либо видела от нее. Это поразило меня, и я отступила в сторону, чтобы лучше ее видеть.

— Софи, пожалуйста. Здесь есть много других людей, с которыми можно поговорить, — сказала я.

— Мы должны быть дипломатичными и приветливыми, помнишь?

— Я буду дипломатична. Иди найди кого-нибудь из своих друзей, — сказала я.

Она вздохнула.

— Я люблю тебя, Ара, но мне уже не двенадцать. Давно не уже.

Она обняла Райвина за плечи.

— Пойдем?

— Приятно видеть тебя снова, Ара, — сказал Райвин, прежде чем увести мою сестру.

Я собиралась убить его.

Не имело значения, чего хотел мой отец; я собиралась убить его. Если бы это означало держать его подальше от моей сестры, я бы рискнула навлечь на себя гнев самого Короля фейри.

— Вина, ваше высочество? — спросил слуга.

Я схватила стакан и сделала огромный глоток. Я уже чувствовала, что выпила другое вино, но при том темпе, с которым развивались события, я была бы в гораздо лучшей форме, если бы просто забыла обо всем, что произошло сегодня вечером.

Несколько аристократов пригласили меня на танец, но я отказала им всем. Все, что я могла сделать, это смотреть вслед Софии и Райвину, когда они кружились по танцполу. Она выглядела сияющей. Счастливая и полная жизни. Мои внутренности были похожи на расплавленную лаву.

Райвину наскучит София, и когда он это сделает, я втиснусь туда. Я должна была отвлечь его сегодня вечером, но моей новой целью было держать его подальше от моих сестер.

— Который это уже бокал?

Кто-то схватил мой бокал, и я обернулась, чтобы увидеть мужчину в знакомой малиновой тунике, указывающей на то, что он из Коноса. Он поставил бокал на поднос проходящего мимо слуги.

— Ты будешь слишком пьяна, чтобы танцевать, если будешь продолжать в том же духе.

— Может быть, это то, к чему я стремлюсь, — сказала я.

Он протянул руку.

— Ну, тогда ты не будешь возражать, что я ужасный танцор.

Я нахмурилась, затем оглянулась и увидела, что Райвин и София все еще грациозно двигались по танцполу.

— Он танцует с ней только для того, чтобы позлить тебя после того, что ты сделала сегодня.

Моя голова резко повернулась к стражнику.

— Это он открыл дверь голым. И один из ваших людей убил мою служанку. Не смей вести себя так, будто это не имело большого значения.

Мужчина сжал губы в линию, отчего казалось, что он сдерживается, чтобы не заговорить. Мои глаза сузились.

— Ты что-то знаешь.

Он покачал головой.

— Все, что я знаю, это то, что никто из наших людей не убивал твою служанку.

— Вы все кучка лжецов, — сказала я.

Он снова протянул руку.

— Лжецов можно найти во всех королевствах, во всех созданиях, моя леди.

— Ты хочешь сказать, что здесь был кто-то другой?

Я автоматически вложила свою ладонь в его, слишком сосредоточенная на разговоре, чтобы дважды воспротивиться надлежащему этикету. К тому времени, как он увлек меня на танцпол, я поняла, что натворила. Я перестала двигаться.

— Я не хочу танцевать.

— Танцуй. Говори. Людям труднее подслушать, — сказал он. — К тому же, мы разозлим Райвина.

Это снова заставило меня двигаться.

— Только потому, что я хочу услышать, что ты хочешь сказать. Лучше бы это было что-то стоящее.

Я не собиралась признаваться, что мне понравилась идея разозлить посла.

— Кстати, меня зовут Вант.

Он положил руку мне на поясницу, безупречно попадая в такт танца.

— Ара, — ответила я. — Мне не нужны титулы.

Он ухмыльнулся.

— Ты мне нравишься.

— Не бери в голову никаких идей, — предупредила я.

— У меня нет желания умереть. Мы все знаем, что случилось с Орионом, — сказал он.

Это было удивительно. Обычно такого рода вещи были скрыты. Я не думала, что Райвин будет использовать это в качестве примера.

— Что именно ты хотел мне сказать, — настаивала я, стремясь закончить наш танец.

Я уже чувствовала легкое головокружение, когда мы повторяли движения, алкоголь делал танец, который обычно был таким же легким, как дыхание, немного более трудным.

— Я видел, как ты успокаивала Адриана после того, как на нас напали, — тихо сказал он.

— Адриан? — мой лоб нахмурился.

— Волка, — объяснил он.

— Адриан.

Я произнесла это имя мягко, как молитву. Он защитил меня. Спас мою жизнь. И я не остановилась, чтобы оплакать его потерю. Чувство вины сжало мои внутренности. Я была так занята беспокойством о Дэвиде, потом о Миле, что забыла о нем. Я была ужасна. Может, он и был из Коноса, но относился ко мне с большей заботой, чем мои соплеменники.

— Он был хорошим бойцом, хорошим другом, — сказал он.

— Я обязана ему своей жизнью, — сказала я. — У меня нет способа отплатить за это.

— Твое присутствие рядом с ним, когда он вошел в Подземный Мир, было достаточной платой, принцесса.

Вант развернул меня, не сбиваясь ни на шаг.

— Ты солгал, — сказала я. — Ты не плохой танцор.

— Ты пьяна, — указал он. — Ты не в том положении, чтобы судить.

Я улыбнулась, немного ослабляя свою бдительность с ним.

— Расскажи мне о своем друге, Адриане. Он был оборотнем?

Вант кивнул.

— Как и я.

Я вздрогнула, вынужденная заставить себя не отстраниться.

— Ты?

— Ты же понимаешь, что никто из нас в делегации не является человеком.

— Я догадывалась об этом, но у меня нет способа узнать, не так ли?—

я ответила.

— Я забыл, насколько ограничены человеческие чувства, — сказал он. — Я был уверен, что ты сможешь понять, кем был каждый из нас.

— Откуда у меня такой навык?—

спросила я.

Он пожал плечами.

— Что-то было в том, как ты не паниковала, когда успокаивала Адриана, я полагаю.

— Мне жаль твоего друга. Он был очень храбрым.

— Один из лучших, которых я знал, — сказал Вант.

Песня закончилась, и вокруг нас раздались вежливые хлопки. Я отошла от своего партнера, затем наклонила голову в жесте, показывающем, что я закончила.

— Спасибо за танец.

Прежде чем я дождалась, что Вант ответит взаимностью, я уже искала Софию и Райвина.

Они ушли.

Я повернулась к Ванту.

— Где он? Куда он забрал мою сестру?

Он покачал головой.

— Я не знаю.

— Тебя послали, чтобы отвлечь меня.

Я усмехнулась, раздражённая тем, что попал

ась на ту же самую уловку, которую должна была использовать.

— Я просто хотел потанцевать с красивой женщиной, — заявил он.

— Не относись ко мне снисходительно, — огрызнулась я. — Я знаю, на каком поводке Райвин держит всех вас.

— Ты ничего о нем не знаешь, — сказал Вант. — Если ты умная, ты воспользуешься этой отсрочкой и отпразднуешь то, что тебе удалось сбежать.

— Но моя сестра этого не сделала, — прошипела я. — Где она?

— Я действительно не знаю. Но, пожалуйста, поверь мне в этом, если он ушел от тебя, позволь ему. Последнее, чего ты хочешь, — это быть тем, кого он желает.

— Было бы хорошим предупреждением, если бы я могла примириться с тем, что моя сестра пойдёт вместо меня, но я не могу. У тебя есть братья и сестры, Вант? —

я спросила.

Он покачал головой.

— Для оборотня редко бывает иметь хотя бы одного здорового ребенка.

— Ты бы занял место Адриана?—

спросила я.

Вант напрягся, выражение его лица стало каменным. Я сделала шаг назад, обеспокоенная тем, что зашла слишком далеко. Затем он кивнул один раз.

— Я бы так и сделал.

— Тогда ты понимаешь, почему мне нужно знать, где моя сестра, — сказала я.

Он вздохнул через нос, затем вздернул подбородок в сторону садов.

Черт.

Если бы она была там с ним наедине, я могла бы уже опоздать.

ГЛАВА 20

Аромат шалфея и тимьяна наполнял воздух, заглушая запахи еды, по мере того как я удалялась все дальше от вечеринки. Здесь не было огней, луна освещала меня единственным светом, когда я пробиралась к заросшей живой изгороди.

Сад был разделен на три части. Первая представляла собой зону отдыха с фонтаном в центре. Несколько каменных скамеек были разбросаны повсюду, красиво обрамленные большими деревьями. Цветочные клумбы были искусно расставлены, чтобы увеличить пространство. Днем это было красиво, но вечером это наводило тоску. Цвет выщелачивался из цветов, оставляя все в приглушенных тусклых оттенках при свете луны.

Журчал фонтан, и ветерок трепал ткань моих пеплос. Мои сандалии хрустели по гравийной дорожке, предупреждая всех, кто был в пределах слышимости о моем приближении. Я сняла туфли и поставила их рядом с фонтаном. Ходить по мелкой гальке было не очень удобно, но мне хотелось тишины. Я должна была знать, что Райвин делал с моей сестрой, и я не собиралась заранее предупреждать их.

Мой разум гудел, прокручивая возможности в бесконечном цикле. Была ли София пленена взглядом посла и ушла по собственной воле, или это было возмездием за мои действия? Хуже того, солгал ли мой отец? Неужели он натравил всех нас на Райвина, чтобы отвлечь внимание? Четыре женщины, набрасывающиеся на одного мужчину, наверняка затруднили бы концентрацию. Особенно если вы прятали их друг от друга. Был ли он уже с одной из моих сестер? Был ли это его план? Затащить каждую из нас в свою постель?

Я ознакомилась с одной половиной, которой в основном пользовался персонал. Здесь выращивалась большая часть зелени и овощей для кухонь. Оно было настолько ухоженным и процветающим, что ароматы трав заглушали цветы. Я не часто заходила так далеко, но это было связано с садами, куда ходило большинство пар, чтобы отдохнуть.

Впереди маячили сотни деревьев, похожих на темных стражей на фоне звездного неба. Оливковые, фиговые и персиковые деревья заполнили мое поле зрения. Днем они казались такими мирными и открытыми. Теперь я задавалась вопросом, как я найду кого-нибудь среди ветвей и странных теней, которые они отбрасывают в свете луны.

В детстве мы все слышали так много историй о диких свиданиях в дворцовом саду. Мысль о том, что моя сестра может присоединиться к этому списку, была невыносимой. По крайней мере, не с Райвином. Она заслуживала кого-то милого и заботливого. Она не была дикой, как Кора, или импульсивной и отстраненной, как я. София была той, кто, скорее всего, найдет себе пару по любви. Смогла бы она жить в ладу с собой, если бы действовала по приказу нашего отца? Она была такой хрупкой, с таким оптимизмом смотрела на мир. Я не хотела, чтобы она здесь делала то, что ей неинтересно.

Но что, если бы она хотела этого? Что, если бы она подумала, что посол хочет ее? Что бы она сделала после того, как он соблазнил ее, а затем ушел, чтобы вернуться домой? Почувствовала бы она себя преданной? Попытается ли она пойти с ним?

У меня сжалось в груди. Это был мой худший страх. Я не хотела терять ни одну из своих сестер. Особенно из-за Коноса. Особенно Софию. Она была как солнечный свет. Она зачахнет и умрет под мрачным покровом облаков Коноса. Лагина справится с этим. Даже Кора, вероятно, смогла бы там выжить. Не София. Она была соткана из чистой радости; антитеза всему, чем я была.

Блуждать между деревьями в темноте оказалось сложнее, чем я представляла. Я шла некоторое время, прежде чем наткнулась на переплетенную пару. Это были не те, кого я искала, поэтому я продолжила путь. После еще нескольких встреч, которые были не теми, чего я искала, я начала задаваться вопросом, не дал ли мне Вант плохой совет. Пузырь облегчения всплыл внутри меня. Может быть, они вообще не пришли бы сюда.

В этот момент кто-то схватил меня сзади, рука зажала мне рот прежде, чем я смогла закричать. Я отбросила локоть назад, ударив нападавшего в живот, затем изогнулась, пытаясь освободиться.

— Перестань двигаться, астери, и послушай меня.

Грубый голос Райвина звучал у меня в ухе, его горячее дыхание касалось моей шеи.

Я сопротивлялась, и он прижал мои руки к бокам, невероятно крепко держа меня одной рукой. В отчаянии я попыталась укусить его за руку, но он сложил ее чашечкой так, что я не смогла причинить никакого вреда.

— Я сказал тебе перестать двигаться. Хоть раз в жизни просто послушай, — прошипел он.

Разъяренная, я замерла, затем огляделась в поисках своей сестры. Если она и была здесь, то не в поле моего зрения.

— Я устал сражаться с тобой.

Он убрал руку от моего рта.

— Отпусти меня, — прошипела я.

К моему удивлению, он отпустил меня.

— Где София?

— Откуда мне знать?

Он пожал плечами.

— Потому что ты танцевал с ней, а потом вы оба исчезли.

— Я танцевал с ней, потому что знал, что это приведет тебя в ярость, — сказал он.

— Ты мудак.

Я покачала головой, затем прошла мимо него, убедившись, что толкнула его плечом, когда проходила мимо.

Он схватил меня за плечо.

— Как ты думаешь, куда ты направляешься?

— Так далеко от тебя, как только смогу.

Я знала, что должна была отвлечь его; вести себя хорошо, но было в нем что-то такое, что меня так злило. Я не могла доверять себе, чтобы остаться рядом с ним. Завтра я могла бы встретить это с хладнокровным равнодушием, которое мне было нужно, чтобы быть умной рядом с ним.

Сильные пальцы сомкнулись на моем предплечье, заставляя меня остановиться. Я оглянулась, прищурив глаза. Я открыла рот, чтобы выругаться в его адрес, но быстро замолчала, когда его губы заявили права на мои.

Я оттолкнула его, но он обхватил меня руками, притягивая ближе. На мгновение я все еще была ошеломлена, затем отреагировала, целуя его в ответ, подстраиваясь под его голодный, неистовый темп. Затем я поняла, что делаю, и отстранилась. Его рот снова врезался в мой, его язык проник в мои приоткрытые губы.

Моя кровь была расплавленной, кожу покалывало, между бедер росла влажность. Мое тело так сильно хотело этого, но я знала, что это неправильно. Я знала, что уже переступила с ним слишком много границ. Оттолкнувшись, я попыталась разорвать поцелуй, но он наклонился, увеличивая давление. Я боролась, вырываясь из его объятий, пока, наконец, не освободилась.

Затем я влепила ему пощечину.

Не имело значения, что я должна была делать. Он сводил меня с ума. Я не могла этого сделать.

В основном потому, что я знала, что если начну, то не смогу остановиться. Я должна была отвлечь его, но я не контролировала себя, когда была с ним. Если бы я позволила этому случиться, я бы окончательно заблудилась.

Я хотела его больше, чем когда-либо хотела быть с кем-либо. Все мое тело горело от желания, но я должна была бороться с ним.

Он усмехнулся низким рокочущим звуком и уставился на меня. Его глаза, казалось, светились в лунном свете, напоминая мне кошачьи. Я внезапно пожалела, что не спросила Ванта, кем именно был Райвин. Был ли он еще и волком? Это объяснило бы отсутствие клыков.

Он провел рукой по щеке, затем по подбородку. Он смотрел на меня так, словно я была его следующим блюдом. Выражение его лица было таким напряженным, что я чуть не застонала.

Я ненавидела то, что хотела его. Было так трудно сопротивляться ему, когда каждая клеточка моего существа взывала к нему. Умолять его прикоснуться ко мне.

Я была сломлена.

Я не должна была хотеть его.

Соблазнить его — это одно, но желание, охватившее меня, было необузданной похотью. Это не было любопытством, превратившимся в удовольствие, которое я испытала с Дэвидом. С ним не было никаких условий. Никаких эмоций. Это было весело, отстраненно, пусто. Это никогда не было настоящим. И я всегда контролировала ситуацию.

Каким-то образом, за те несколько коротких дней, что я провела, ненавидя Райвина, я стала страстно желать его. Если бы он попросил меня об этом, я бы позволила ему разрушить всю мою защиту. Я бы отдала ему все. Это напугало меня до чертиков.

— Я говорила тебе, что не хочу иметь с тобой ничего общего, — выплюнула я. — И я говорила тебе держаться подальше от моей сестры.

— Я танцевал с твоей сестрой, не более того. И просто, чтобы ты знала, она — абсолютное наслаждение, — сказал он. — Я понятия не имею, как вы двое связаны.

— Почему ты продолжаешь так мучить меня?

Мое сердце бешено колотилось в груди, и я чувствовала, что сгораю изнутри. Мимо пронесся порыв ветра, вызвав мурашки на моих обнаженных руках, но я не чувствовала холода.

Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала его запах, несмотря на благоухание цветов вокруг нас. Его слова прозвучали так тихо, его хриплый шепот походил на поглаживание пальцами по моему позвоночнику:

— Ты мой любимый человек для пыток.

Что-то щелкнуло.

Я бросилась к нему, обхватив его щеки руками и притянув его лицо к своему. Когда наши губы встретились, это было похоже на взрыв, все это сдерживаемое желание смешалось с необузданной яростью. Я ненавидела этого человека, но не могла насытиться им. Я не могла оставаться в стороне.

Его руки скользнули вниз по моему телу, пока не остановились на пояснице. Он притянул меня к себе, наши тела прижались так близко, что я почувствовала, что он уже полностью возбудился.

— Это ничего не меняет, — сказала я, тяжело дыша.

— Перестань бороться с тем, чего ты хочешь, астери.

Он прикусил мою нижнюю губу, и я застонала, откидывая голову назад.

Я запустила пальцы в его волосы и прижалась к нему еще ближе. Как будто я не могла притянуть его достаточно близко. Наш поцелуй продолжался, неистовый и злой. Его щетина царапнула мои щеки, и мои губы уже казались опухшими, но мне нужно было больше. Его язык проник в мой рот, слегка пробуя. Я ответила агрессивно, наши языки встретились и переплелись так же жестоко, как и наши губы.

Пальцы впились в мою задницу, безжалостные и сильные. За его хваткой чувствовалась потребность; потребность, которую я понимала. Я опустила руки к краям его туники, затем прервала наш поцелуй, чтобы помочь ему освободиться от неё.

Мы оба затаили дыхание, двигаясь безмолвно, когда снимали одежду так быстро, как только могли. Мгновение мы стояли, уставившись друг на друга в лунном свете. Его тело было таким же совершенным, каким я его помнила. Он был сильным и стройным, элегантным и брутальным. Как будто он был высечен из мрамора до того, как один из богов вдохнул в него жизнь.

Я прикрыла грудь, внезапно почувствовав, что меня недостаточно по сравнению с ним. У меня было меньше мягких изгибов и больше мускулов, чем должно быть у женщины. Там были шрамы от старых травм, и я не могла сравниться с его красотой.

Он крался ко мне, как пантера, его глаза блестели на свету. Голодный, оценивающий, вбирающий в себя каждый дюйм меня. Схватив мои запястья, он опустил мои руки по бокам, прежде чем осмотреть мое тело. Его язык высунулся, облизывая нижнюю губу.

— Ты такая чертовски красивая.

У меня перехватило дыхание, и я встретила его пристальный взгляд, ища признаки лжи; красивые слова опытного придворного.

Он грубо схватил меня за подбородок, приподнимая мое лицо так, чтобы я смотрела на него снизу вверх.

— Я собираюсь попробовать каждый дюйм твоего тела и оставить тебя в дрожащей луже, когда закончу с тобой.

Его губы оказались на мне прежде, чем я смогла ответить, и все застенчивые мысли растаяли. Наши руки работали в неистовстве, прикасаясь, лаская и царапая любой кусочек кожи, до которого мы могли дотянуться, в то время как наш поцелуй достиг сердитого крещендо.

Руки Райвина переместились с моих щек на бедра. Они прошлись по моим ребрам и, наконец, добрались до моей ноющей груди. Он был грубым и собственническим, сжимая и разминая. Он ущипнул каждый сосок, и я ахнула. Когда он углубил поцелуй, я застонала, боль смешалась с удовольствием, отчего все стало намного острее.

Напряжение туго скрутило низ моего живота, и я обхватила ногой его талию, отчаянно желая почувствовать больше трения.

Он прервал поцелуй, его губы переместились к моему уху.

— Непослушная девочка, не так быстро.

Когда он убрал мою ногу со своего бедра, я заскулила.

Усмехнувшись, он отступил от меня, оставив меня чувствовать себя опустошенной и разочарованной.

— Я говорил тебе, что ты будешь умолять.

Сжав челюсти, я уставилась на него. Я отказывалась умолять. Я отказалась доставлять ему удовольствие. Потребовались все силы моего существа, чтобы не наброситься на него. Если бы он сейчас ушел, я могла бы преследовать его.

Я могла бы даже умолять.

Мое тело отчаянно хотело прикоснуться к нему снова. Почувствовать его кожу на своей. Почувствовать его внутри себя.

— Я думаю, что этот взгляд в твоих глазах, возможно, самый смертоносный, который я у тебя видел, — поддразнил он.

Я двигалась быстрее, чем считала возможным, прыгая на него, обхватывая обеими ногами его талию. Он сжал мою задницу, его рот нашел мой со стоном, который сказал мне, что он хотел этого так же сильно, как и я. Я впилась ногтями в его спину, держась так крепко, что он не мог меня отпустить.

Я не узнавала себя. Я была одержимой женщиной; отчаявшейся, ненасытной. Мне нужно было все, что он мог мне дать.

Когда моя спина коснулась мягкой земли, я, наконец, ослабила хватку. Райвин стоял на коленях между моих бедер, и у меня возникло ощущение, что это был мужчина, который никогда ни перед кем не становился на колени. Моя грудь распухла, и что-то теплое просочилось в самую мою душу.

Нет.

Возможно, я не смогла бы побороть физическое влечение, но я ни за что не впустила бы его в свое сердце.

— Я все еще не умоляю, — сказала я.

— Я еще не закончил.

Он опустил голову, и затем я почувствовала, как его язык коснулся чувствительного бугорка между моими бедрами.

Я ахнула.

— Что ты делаешь?

— Прекрати болтать, астери.

Это был приказ.

Он снова лизнул меня, и я вздрогнула, ощущение было чистым удовольствием, но ничего подобного я никогда раньше не испытывала. Я приподнялась на локтях и отстранилась.

— Прекрати это.

Его брови нахмурились.

— Тебе это не нравится?

— Я не знаю.

Это сбивало с толку. Я никогда не испытывала ничего подобного.

— Разве твои прошлые любовники не находили времени, чтобы доставить тебе удовольствие? — спросил он.

Я наслаждалась сексом с Дэвидом Файном. Это было весело и легко, но это никогда не касалось меня. Я получала от этого удовольствие часто, но не всегда.

— Позволь мне доставить тебе удовольствие, — мягко сказал он.

Изменение его тона застало меня врасплох. Это было слишком интимно, слишком знакомо.

— Почему?

— Потому что как еще я могу погубить тебя ради других мужчин?

Там был он. Там был тот мудак, которого я знала.

Темные тени скользили вокруг нас, и я втянула воздух, вспоминая тени, которые я видела вокруг него раньше.

— Ты доверяешь мне? — спросил он.

Доверяла ли я ему? Он был моим врагом. Он даже не был человеком.

— Скажи только слово, и мы остановимся прямо сейчас, — предложил он.

Поднялась паника.

— Нет. Не останавливайся.

Его ухмылка была кошачьей.

— Тогда прекрати бороться со мной, или мне придется заставить тебя.

— Ты можешь попробовать, — бросила я вызов.

Он протянул руку между моих ног и провел большим пальцем по моему клитору. Я напряглась, непривычная к ощущениям. Как я могла не чувствовать ничего подобного раньше? Мой прошлый опыт был стремительными толчками. Ничего подобного.

Райвин продолжал поглаживать чувствительный бугорок, и я прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать.

— А теперь будь хорошей девочкой и позволь мне поклоняться этому великолепному телу.

Когда он снова опустил голову, я попыталась успокоиться, но ощущение было настолько ошеломляющим, что я снова села.

— Непослушная девчонка, — упрекнул Райвин. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я покачала головой. Это было так по-другому, но так приятно. Я не хотела, чтобы он останавливался.

Тени, кружащие вокруг нас, сомкнулись, некоторые из них скользнули по моему торсу и рукам, как дымные змеи. Мое сердце бешено заколотилось, и я попыталась пошевелиться, но они удерживали меня на месте. Широко раскрытые глаза, паника заставила мой пульс участиться, но его рот снова был на мне, отвлекая меня. Я снова напряглась, но тени удержали меня на месте. Мое тело напряглось, извиваясь, когда он лизал и сосал.

Тяжело дыша, мои пальцы впились в землю, стремясь за что-нибудь ухватиться, когда давление усилилось. Медленно он скользнул пальцем внутрь меня, и я ахнула, двойные ощущения прогнали мое сопротивление.

Я сдалась, мой разум расслабился, когда я приветствовала удовольствие.

— Вот и все, астери, уступи мне.

Другой палец скользнул внутрь, изгибаясь, пока не коснулся места, от которого моя спина выгнулась дугой. Его язык дразнил мой клитор, пальцы двигались. Давление нарастало, становясь все туже по мере того, как мое дыхание учащалось.

— Перестань бороться со мной.

Это было слишком. Мое тело было перегружено, нарастающее давление было слишком сильным. Внезапно, это было, как будто взрыв пронзил меня, послав ударную волну удовольствия, которая заставила все мое тело дрожать. Потная и задыхающаяся мне пришлось закрыть глаза, чтобы прийти в себя, когда волны крошечных толчков прокатились по мне.

Я вздрогнула, затем открыла глаза, встретив довольное выражение лица Райвина. Он снова был на коленях, зажатый моими ногами.

— Хорошая девочка.

Тени отступили, и я приподнялась на локтях.

— Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

— Мы только начинаем.

Он схватил меня за лодыжку и потянул, моя голая задница волочилась по земле, пока мой вход почти не коснулся его колен.

Я знала, что он будет искать собственного освобождения, и в этом у меня было гораздо больше опыта. Хотя ни один мужчина никогда не касался меня ртом так интимно, я определенно научилась доставлять удовольствие мужчине своими губами. Я потянулась к его члену, и Райвин схватил меня за запястье.

— Я с тобой еще не закончил.

Затуманенное желанием, жар разлился между моими бедрами, обещая большее.

— Тогда позволь мне прикоснуться к тебе.

— Это очень похоже на мольбу.

Он прикусил мочку моего уха, и я рефлекторно застонала.

— Не умоляю, — выдохнула я. — Возвращаю услугу. Это называется быть вежливым.

— С каких это пор ты заботишься о том, чтобы быть вежливой со мной? — его губы переместились к моей шее.

Губы, зубы и язык спускались к моей ключице.

Моя грудь вздымалась, и я могла чувствовать влагу, собирающуюся между моих бедер.

Его руки были на моих бедрах, и он без усилий поднял меня, усадив к себе на колени. Теперь я была той, кто оседлал его. Небольшой прилив силы замерцал внутри меня. Я могла бы немного контролировать себя в этой позе. Я прижималась к нему, страстно желая почувствовать его член внутри себя.

— Пока нет, астери.

Он схватил меня за затылок и притянул к себе, пока наши губы снова не соприкоснулись. Я жадно встретила поцелуй, не в силах насытиться им. Мои бедра двигались, прижимаясь к нему.

Он застонал мне в рот.

— Ты собираешься уничтожить меня.

— Тогда позволь мне, — выдохнула я.

Опустившись на колени, я приподнялась, чтобы изменить положение. На этот раз он не сопротивлялся мне, когда я нависла над ним. Кончик его члена коснулся моего входа, и время как будто замедлилось. Используя свою руку, я направила его к себе, не сводя с него глаз.

Его грудь поднималась и опускалась, его руки все еще лежали на моей спине. Это было так, как будто он запечатлевал это в памяти, вбирая все это в себя. Или, может быть, это была только я. Я хотела сохранить этот момент навсегда, запечатлеть его серебристые глаза и красивое лицо в своей памяти.

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики, пронзительное, оглушительное предупреждение о том, что я захожу слишком глубоко. Это быстро становилось слишком личным, слишком интимным. Я хотела его. Я хотела его всего. И не из-за того, что он заставлял меня чувствовать себя хорошо, а по причинам, в которых я не хотела признаваться самой себе.

Так не должно было быть. Я теряла контроль.

Теряла себя.

— Астери…

Его бровь слегка нахмурилась, и я уловила проблеск беспокойства. Уязвимость.

Ничего этого не могло быть. Это был просто секс.

Я быстро опустила бедра, и его член врезался в меня. Он застонал, его спина выгнулась дугой, пальцы впились в мои бедра. Я задержала дыхание, когда он растянул меня наилучшим образом. Медленно я начала двигаться, перекатываясь, поднимаясь и опускаясь, каждым движением доставляя удовольствие, которое продолжало нарастать.

Его бедра двигались вместе с моими, его руки исследовали мою кожу, его рот оставлял дорожку поцелуев на каждом чувствительном месте.

Он был невероятно теплым и холодным одновременно, его тело двигалось вместе с моим, как будто мы были в танце, известном только нам двоим. Это так отличалось от всего, что я испытывала в прошлом. Это было так, как будто вся я инстинктивно реагировала на него. Как будто я могла предвидеть каждое его движение.

Мы двигались в унисон, прикасаясь и пробуя на вкус. Мои чувства были на пределе; я остро ощущала, как его пальцы пробуют покалывание на моей коже, я пробовала вино, которое было в его поцелуе, улавливала исходящий от него аромат морской соли. Я была поглощена, испытав слишком много всего сразу.

Его пальцы прошлись по моей спине, посылая мурашки по позвоночнику. Затем он притянул меня ближе, его руки были грубыми и требовательными. Наши рты встретились в безумии; сталкиваясь друг с другом с отчаянием, которое соответствовало растущему напряжению в моем естестве. Давление усилилось, и я ахнула и застонала, когда он углубил поцелуй. Наши языки встретились, сплетаясь воедино, борясь за доминирование. Мы целовались так, словно сражались. Этот толчок и притяжение; ненависть, смешивающаяся с чем-то другим, чему я не хотела давать названия.

Внезапно он схватил меня за волосы и оттащил мою голову. Задыхаясь, я посмотрела на него сверху вниз, отметив тяжелый взгляд его глаз. Он был настоящим хищником. Взгляд был напряженным и требовательным. Я чувствовала силу, скрывающуюся за этим взглядом, и это пугало меня.

— Ara…

Я не дала ему закончить. Я наклонилась, заставляя его замолчать своим ртом и двигая бедрами быстрее. Он застонал, его руки сжали мои волосы в кулаки, слегка потянув, когда наши языки возобновили свою битву.

Боль, смешивающаяся с нарастающим удовольствием, сводила меня с ума. Мое дыхание вырывалось короткими рывками, мое тело было подобно фейерверку, готовому вспыхнуть.

— Кончи со мной, — уговаривал он.

Я сдалась.

И я взорвалась.

Моя спина выгнулась, и я закричала, когда мой оргазм пронзил меня, посылая волны удовольствия, исходящие из моего естества. Это было невероятно интенсивно, заставляя мои глаза закатиться на затылок.

Сильные руки поддерживали мою спину, единственное, что удерживало меня от падения. Задыхаясь и ощущая покалывание во всем теле, я открыла глаза, и он поднял меня, так что я снова села прямо. С довольной ухмылкой он наклонился ближе, пока наши лбы не соприкоснулись. Все вокруг меня померкло. Здесь были только мы двое, все остальные в мире больше не существовали. Мы молча смотрели друг на друга, единственным звуком было наше дыхание.

— Я с тобой не закончил, — прорычал он, нарушая наше молчание.

Я не была уверена, сколько у меня осталось, но я не собиралась отказываться от большего.

Внезапно я оказалась на спине с Райвином между моих ног. Со злобной ухмылкой он вытянул мои руки над головой. Холодная дорожка пробежала по моим запястьям, и я вздрогнула, удивленная ощущением. Я попыталась поднять руки, но они были пригвождены к земле.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но его губы сомкнулись вокруг моего соска, и я застонала, слишком отвлеченная, чтобы обращать на это внимание. Его пальцы скользнули вниз по моему животу, пока не достигли клитора. Его губы, язык и пальцы заставляли мои бедра дергаться, а спину выгибаться снова и снова. Я умирала от желания прикоснуться к нему, невозможность использовать свои руки сводила меня с ума.

Тяжело дыша и оседлав волну очередного оргазма, я с трудом подавила желание умолять.

— Отпусти мои руки.

— Не думаю, что я это сделаю, — сказал он.

— Я хочу прикоснуться к тебе.

— Пока нет.

Он был таким засранцем.

Когда его голова снова оказалась у меня между ног, я почти полностью потеряла самообладание. Желание запустить руки в его темные волосы или впиться ногтями в его спину делало меня ненасытной.

Его язык дразнил мой клитор, пальцы вонзались в меня. Задыхаясь и постанывая, я боролась с нарастающим оргазмом, пока больше не могла. Я вскрикнула, мои бедра дико дернулись, когда я снова достигла кульминации.

Райвин навис надо мной, его бедра расположились между моими бедрами, его руки заключили меня в клетку, эти серебряные глаза впились в мои. Я собиралась разорваться пополам, если бы не чувствовала его.

— Освободи меня, — повторила я. — Пожалуйста.

Он ухмыльнулся.

— Для меня это звучит как мольба, принцесса.

Это мольба. Я отчаянно хотела прикоснуться к нему. Но я не могла сказать ему об этом.

— Мне просто не нравится чувствовать себя в ловушке.

— Ты еще красивее, когда лжешь.

Я почувствовала, как холод рассеивается, и проверила свои руки. Они высвободились, и я, не теряя времени, схватила его и притянула к себе. Мы встретились в ненасытном поцелуе, мои руки сжимали, гладили и прикасались к каждому дюйму его тела, который я могла. Затем он погрузил свой член в меня, и я застонала ему в рот.

Грудь к груди, я прижимала его к себе, чувствуя его горячее дыхание на своей шее, когда он осыпал меня поцелуями. Голод, с которым мы начали, вернулся, и наши бедра и руки двигались в жадных движениях, как будто мы не могли насытиться друг другом. Как будто мы должны были взять все, что могли получить. Как будто это был наш единственный шанс.

Мое дыхание участилось, напряжение нарастало. Я впилась ногтями в его спину и, как только снова потеряла контроль, почувствовала, как он уплотнился внутри меня. Со стоном он обрел разрядку.

Тяжело дышащий и потный, Райвин наклонился и нежно поцеловал меня. Нежный, мягкий, интимный. Мое горло сжалось, и я обхватила ладонями его щеки, растягивая поцелуй, прежде чем заставить себя отвернуться.

Я не могла допустить, чтобы это что-то значило, но мне казалось, что все изменилось.

ГЛАВА 21

— Я иду спать. Одна, — сказала я, хотя отчаянно хотела схватить его за руку и потащить в свою спальню на еще один раунд.

Вы могли бы подумать, что это успокоило бы меня, но все, что это сделало, это заставило меня жаждать его еще больше. Я знала, что если я не уйду, я снова упаду в его объятия.

— После всего этого ты все еще хочешь держать меня на расстоянии вытянутой руки?—

со смехом спросил Райвин.

— Это ничего не меняет между нами, и это не может повториться, — предупредила я. — Я все еще не одобряю то, что ты здесь делаешь, и никогда не одобрю.

— Ты совершенно ясно дала это понять, — сказал он.

— Ты уже решил, кого возьмешь обратно?

Я ненавидела, что нам придется смотреть, как группа наших людей покидает город, но если бы мой отец мог убедиться, что это в последний раз, возможно, их жертвы того стоили бы.

— На самом деле не я выбираю.

Райвин влез в брюки, и я опустила глаза, чтобы в последний раз взглянуть на его все еще увеличенный член, прежде чем он завязал шнурок.

Я заставила свой взгляд вернуться к его лицу.

— Кто выбирает?

— Морта знает, что мы ищем, — объяснил он.

— Как она выбирает?

Тогда это было случайно? Позволить слепой женщине указывать на людей? Было ли это лучше или хуже, чем если бы Райвин сделал это сам?

— Это ее дар. Она знает, кто должен уйти, — сказал он.

Я вздрогнула, не уверенная, что хочу знать, что за магия скрывалась под этим детским фасадом.

— Все это изложено в первоначальном договоре. Мы просто следуем правилам, установленным вашим королем.

Он стянул тунику через голову.

— А твой?

— Твои люди заключили сделку получше, хочешь верь, хочешь нет.

— Как это возможно? Я не вижу, чтобы ты жертвовал своими силами какому бы то ни было зверю, скрывающемуся на Коносе, — сказала я.

— Мы теряем слишком многих по-своему. Часто, чтобы подавить восстания, движимые желанием завладеть вашим городом.

— Почему бы просто не позволить им поступать по-своему, чтобы тебе больше не нужно было нас защищать? — я спросила.

— Я обдумывал это, но трибуты уважения необходима и полезны для морального духа, — сказал он с совершенно пустым выражением лица.

У него не было никакой эмоциональной реакции по поводу убийства человеческих жизней.

Это было напоминанием о том, насколько он был опасен. Внезапно почувствовав холод, я обхватила себя руками, мое тонкое платье почти не защищало меня от прохлады вечернего воздуха.

— Кто ты?

Слова вырвались без раздумий, без какого-либо приукрашивания.

Он разгладил свою тунику, затем сунул ноги в ботинки, прежде чем подойти туда, где стояла я. Нежным движением он провел тыльной стороной ладони от моего виска к подбородку.

— Не беспокойся обо мне. Я уйду из твоей жизни через несколько дней. Иногда лучше не знать определенных вещей.

Я отстранилась от его прикосновения, затем нахмурилась.

— Я могу справиться с большим, чем ты думаешь.

— Я знаю, что ты можешь. Но мне нравится, как ты смотришь на меня. Как будто ты пытаешься решить, хочешь ли ты вонзить меч мне в грудь или засунуть свой язык мне в горло.

Он подытожил мои чувства к нему лучше, чем я могла. Даже сейчас, когда мое тело все еще нежилось в лучах оргазма, я размышляла, принесет ли прекращение его жизни пользу моему народу.

— Ара, что ты здесь делаешь?

Я развернулась, мои щеки запылали, лицом к Коре. На ее лице была понимающая усмешка.

— Так, так. Это сюрприз.

— Это не то, что ты думаешь, — сказала я.

— Я думаю, ты приняла близко к сердцу просьбу отца занять посла делами. Он будет доволен.

Кора споткнулась, хихикая, когда ее партнер поймал ее.

— Приятно видеть тебя снова, Ара, — сказал Томас, его слова слегка заплетались.

Они оба были пьяны, и я надеялась, что они не вспомнят об этой утренней встрече.

— Я как раз уходила. Веселитесь, вы двое.

Я отвернулась от своей сестры и пошла ко дворцу. Я услышала, как ее хихиканье стихло, когда я поспешила прочь от посла.

— Так вот к чему все это было? — спросил Райвин позади меня, его тон был насмешливым. — Ты отвлекала меня? Интересно, от чего. Что мог король Атоса так сильно хотеть скрыть, что послал свою дочь в качестве моей шлюхи?

Мои глаза расширились, и я резко обернулась.

— Как ты смеешь!

— Я ошибаюсь? Тебя попросили использовать свое тело, чтобы развлечь меня? Какой отец стал бы просить об этом? Особенно когда ты так ясно даешь понять, что презираешь меня.

Стиснув челюсти, сжав руки в кулаки, я уставилась на него. Он был прав. Моему отцу никогда не следовало просить меня об этом. Но я знала, что отказалась бы, если бы часть меня не желала Райвина.

— Ты ничего не знаешь.

— Я знаю, ты борешься со своей собственной природой. Я знаю, что в тебе есть тьма, отчаянно пытающаяся вырваться наружу. Она зовет тебя, и ты задыхаешься каждый раз, когда сопротивляешься.

— Не вешай на меня свою коносскую чушь. Со мной ничего не происходит. Я просто делаю то, что могу, чтобы помочь своей семье и своему народу, — сказала я.

— Ты называешь меня монстром, но твой собственный отец посылает тебя соблазнить меня.

Он покачал головой.

— Люди ведут себя так, как будто они лучше нас, хотя они такие же продажные и аморальные.

— Ты поцеловал меня первым.

Я уставилась на него, провоцируя его бросить мне вызов.

— Ты хотела меня. Если бы я знал, что это не было свободной волей, я бы никогда не продолжил, — сказал он. — Может, я и сотворен из тьмы, но я поклялся тебе, что никогда не причиню тебе вреда, и я буду чтить эту клятву.

Мое дыхание было прерывистым, мои эмоции — бурным, беспорядочным месивом. Как это я могла смотреть на него и верить ему? Гнев исходил от него темными волнами, отчего воздух вокруг нас казался тяжелым. Он был в ярости, но я не чувствовала, что что-то из этого было направлено на меня. Я должна была быть в ужасе, но я не была. Я нутром чуяла, что он никогда не причинит мне вреда, как он и утверждал.

Но этого не могло быть. Я пошла к нему из чувства долга. Не более того. Все, что я чувствовала, должно было быть ложью. Это был способ самосохранения помочь мне сделать то, что я должна была сделать. Я не могла доверять своим собственным эмоциям. Не там, где дело касалось его. Это не могло пойти хорошо ни для кого из нас теперь, когда правда вышла наружу. Мне придется сказать моему отцу, что он должен найти способ получше скрывать то, что он делает. Посол теперь будет искать что-нибудь необычное.

— Когда ты будешь готова признать, кто ты есть, я буду ждать, — сказал он.

— Я тебе ничего не должна, — сказала я дрожащим голосом.

— Конечно, нет, ваше высочество, — сказал он.

Я напряглась, ненавидя использование моего официального титула в его устах. Вероятно, я не собиралась снова слышать это раздражающее прозвище.

— Спокойной ночи, посол.

Я повернулась и ушла, прежде чем сказала что-нибудь, о чем потом пожалею.

Разочарование тяжестью опустилось у меня в животе, но я стряхнула его, напомнив себе, что я ненавидела его в первую очередь. Почему меня должно волновать, знал ли он правду? Это было причиной всего этого, не так ли? Я бы придумала способ помочь моему отцу уберечь Коноса от каких-либо открытий. Должен был быть другой способ. Я предполагала, что единственная хорошая вещь, которая могла из этого получиться, это то, что Райвин тоже не стал бы доверять моим сестрам. Он бы заподозрил, если бы кто-нибудь из них бросился на него.

Дойдя до фонтана, я остановилась, чтобы снова надеть забытые сандалии. Райвина нигде не было видно.

Хорошо.

Последнее, в чем я нуждалась, так это в том, чтобы мужчина эмоционально привязался ко мне. Вероятно, я должна поблагодарить Кору. Если бы я продолжила этот план, мне, возможно, пришлось бы отказаться от поездки в Конос.

Так почему же мне было так больно от осознания того, что я, скорее всего, больше не поговорю с Райвином до его отъезда?

Пока я возвращалась в свою комнату, одна мысль всплывала в моей голове снова и снова. Райвин был прав в одном: моему отцу вообще не следовало просить меня об этом.

Моя голова пульсировала, и я прижала ладонь ко лбу, застонав, когда точно вспомнила, сколько мне пришлось выпить прошлой ночью. Затем я вспомнила, что еще я делала прошлой ночью.

— Черт.

Осторожно я скатилась с кровати и заметила, что в моей ванной комнате горничная наполняет ванну водой. Она работала тихо, двигаясь медленно, вероятно, стараясь не разбудить меня, пока все не будет готово.

Это была полная противоположность Миле. Она бы уже разбудила меня со знающим выражением лица. Она бы уже рассказывала слухи о прошлой ночи. Каким-то образом Мила знала все обо всех. Она никогда не спрашивала напрямую, но я могла сказать, что она всегда знала, чем я занималась.

Мое сердце болело сильнее, чем голова.

И прошлой ночью я была с врагом. Не имело значения, клялся ли Райвин, что его люди никогда не прикасались к Миле, я знала, что видела. Эти колотые раны не были естественными.

— Доброе утро, ваше высочество, — сказала служанка. — Вы хорошо спали?

Я издала что-то вроде утвердительного хрюканья, затем потёрла глаза, прежде чем заставить себя встать. Комната закружилась, и волна тошноты прокатилась по мне. Я прикрыла рот рукой и закрыла глаза, пока ощущения не ослабли.

— Меня зовут Клара, — сказала она. — Я буду присматривать за тобой, пока Милы не будет.

Мой лоб нахмурился. Мила не была далеко, она была мертва. И она никогда не вернется. Я знала, что мой отец не хотел, чтобы кто-нибудь знал обстоятельства ее смерти, но почему он утверждал, что она была в отъезде? Город не был таким большим, чтобы она могла прятаться вечно. Люди заметили бы ее исчезновение.

— Они сказали, как долго ее не будет?

Клара покачала головой.

— Нет, ваше высочество.

Конечно, нет. Я на мгновение вспомнила всех нянь из моего детства. Они всегда уходили навестить семью или заканчивали свою должность по той или иной причине. Но никто из них так и не вернулся. Что, если Мила была не первой, кого постигла такая ужасная смерть? Я попыталась точно определить, когда был сделан выбор и соответствовал ли он бесконечному параду нянь.

У меня разболелась голова, и я прижала ладонь ко лбу. У меня было слишком сильное похмелье, чтобы думать о таких вещах. Я попробую спросить Джену позже. Может быть, она вспомнит больше деталей.

— Рискуя переступить черту, — сказала Клара, — я купила тебе лекарство, которое может помочь твоей голове. Если у тебя болит голова, то есть.

Она подняла маленький стеклянный пузырек с розовой жидкостью внутри.

— Ты слышала?—

спросила я, зная, что она имеет в виду вино, которое я выпила, но задаваясь вопросом, распространились ли новости о том, что я была в садах с послом.

Любой мог пройти мимо, и мы бы никогда не заметили.

Ее щеки вспыхнули, краска распространилась на шею и уши.

— Я просто знаю, как много пьют на такого рода мероприятиях.

Я взяла у нее флакон.

— Я знаю, ты слышала. Я знаю, как быстро распространяются слухи.

Я откупорила флакон, затем залпом допила жидкость обратно.

— Спасибо.

— Хочешь, я вымою тебе голову?

Большую часть времени я просила принять ванну в одиночку, но сегодня, вероятно, было хорошей идеей принять помощь.

— Спасибо.

Клара провела меня в ванну, и я с благодарностью погрузилась в теплую воду. Она налила немного масла, затем посыпала поверхность цветочными лепестками. Знакомые ароматы ромашки и лаванды успокоили меня почти мгновенно.

Я провела кончиками пальцев по поверхности воды, позволяя своему телу расслабиться. Напряжение ослабло, и мои руки казались слишком тяжелыми, чтобы я могла их поднять. Я опустила их в воду, наблюдая, как высушенные лепестки дрейфуют по течению, кружась и плавая вокруг меня, как маленькие облачка.

Что бы ни было в том флаконе, моя головная боль исчезла, и мой разум почувствовал себя восхитительно пустым, все тревоги и стресс растаяли. Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько расслабленной. Погружаясь глубже в воду, я позволяю своему телу обмякнуть, сопротивляясь желанию удержаться на ногах. Теплая вода плескалась о мой подбородок, и что-то в затылке пыталось вырваться наружу, словно приглушенное предупреждение, но прямо сейчас меня это не беспокоило. Это было слишком мирно; слишком спокойно. У меня отяжелели веки, и я не могла придумать ни единой причины, по которой они должны оставаться открытыми.

Со вздохом я позволила им закрыться. Я больше не чувствовала контроля над своими конечностями. Я просто парила здесь, и все, о чем я могла думать, это о том, насколько я была легкой. И какой сонной я была.

Клара вылила теплую воду мне на голову и начала взбивать мыло в пену.

— Я не знаю, помнишь ли ты меня, но мы встречались раньше.

— Хммм? — я хмыкнула, говорить казалось непосильным трудом.

— Дэвид познакомил нас. Он мой двоюродный брат. Ну, я полагаю, был моим двоюродным братом, поскольку сейчас он мертв.

Небольшая вспышка паники попыталась вспыхнуть к жизни, но быстро угасла. Ее слова казались такими далекими. Как будто они были сказаны с другой стороны длинного туннеля.

— Спокойной ночи, принцесса.

Я почувствовала давление на свои плечи и без сопротивления погрузилась под поверхность воды.

— Я не могу оставить тебя одну ни на секунду, не так ли?

Голос был знакомым, но таким далеким. Сердитый. Почему он был так зол?

Мои глаза затрепетали, но я не смогла открыть их полностью. Голова склонилась набок, я попыталась пошевелиться, но не смогла себя контролировать. Мгновение ужаса быстро сменилось чувством спокойствия. Эмоции царапались на задворках моего разума, пытаясь пробиться на поверхность, но все, что я могла сделать, это упасть вперед, когда кто-то вытащил меня из ванны.

Вода стекала с меня, образуя лужу на полу, мои ноги нащупали твердую поверхность пористого камня, но я не могла заставить себя встать. Наклонившись вперед, я всем весом уперлась в твердую грудь, мои руки безвольно повисли по бокам.

— Убей служанку, — приказал голос.

Хныканье, затем крик, быстро смолкающий перед звуком падения тела на пол.

Казалось, что это должно быть плохо, но я не могла заставить себя беспокоиться. Я попыталась снова открыть глаза, но это было слишком сложно, поэтому я перестала беспокоиться. Вместо этого я позволила себе растаять в теплых объятиях того, кто держал меня.

Я знала, что он был знаком. Я знала, что знаю его, но все было слишком расплывчато. Но это все равно не имело значения. Размышления требовали слишком много усилий.

Мои ноги стали невесомыми, и я двигалась. Кто-то нес меня.

— Приведи Ахмета, сейчас же. Нам нужна его кровь, прежде чем принцесса умрет.

Казалось, что мои веки были плотно закрыты, и я могла сказать, что теперь я была где-то в другом месте. Может быть, в своей постели? Отбросив всякое сопротивление, я погрузилась в забытье.

ГЛАВА 22

Очень больно.

Все мое тело, казалось, горело изнутри.

Мне хотелось кричать, но все, что я могла сделать, это свернуться калачиком на боку и схватиться за свой бурлящий желудок. Что-то было не так. Очень, очень не так.

Тяжело дыша, мокрая от пота, я повернулась на другой бок, пытаясь найти любое положение, которое могло бы облегчить агонию, которую я испытывала.

Ничего не помогало.

Потом все всплыло. Я перевернулась на край кровати, и меня рвало, снова и снова, пока ничего не осталось.

Прохладная ткань вытерла пот с моего лба, затем вытерла рот. Я немного расслабилась, наконец почувствовав некоторое облегчение. Я слышала, как кто-то ходит вокруг, возможно, убирая беспорядок, который я только что устроила. Сколько человек было в моей комнате?

Мои глаза распахнулись, и потребовалось мгновение, чтобы они сфокусировались достаточно, чтобы разглядеть мою затемненную комнату. Лампа мерцала и светилась на моем столе, отбрасывая тусклый свет на мою кровать. Мне не нужен был свет, чтобы узнать, кто вытирал мой лоб. Я могла чувствовать его. Это не имело смысла, но я знала, что это был он, прежде чем открыла глаза.

Я огляделась в поисках признаков Мифиуса или моих сестер. Они отсутствовали. Райвин окунул тряпку в миску с водой, затем размешал ее, прежде чем приложить к моему лбу.

У моей двери стояли два стражника, оба его люди. Я узнала в одном Ванта, мужчину, с которым танцевала прошлой ночью. Это было прошлой ночью?

— Что случилось?

Мой голос прозвучал как карканье.

— На твою жизнь было совершено покушение, — сказал Райвин.

— Что?

— Твоя служанка. Она дала тебе что-то выпить, ты помнишь?

Он был тих, его тон был нежнее, чем я когда-либо слышала.

— Да. Что-то от моей головы. От вина прошлой ночью.

Я нахмурила лоб, пытаясь вспомнить, что я помнила в последний раз.

— Она помогла мне залезть в ванну, потом я уснула, не так ли? А ты… как ты узнал?

— Я пришел поговорить с тобой кое о чем и нашел тебя, — сказал он.

— Я должна была быть мертва.

Если бы он не пришел в мою комнату, я была бы мертва. Что насчет служанки? Она казалась такой милой. Как я могла так ужасно недооценивать ее?

— Она мертва, если тебя интересует твоя служанка, — сказал Райвин.

Я потерла виски и закрыла глаза. Мои эмоции были в беспорядке. Я ненавидела то, что она была мертва, но она пыталась убить меня. И однажды я уже видела, как Райвин убил кого-то от моего имени. Это становилось привычкой, которая мне не нравилась.

— Почему люди продолжают пытаться убить меня с тех пор, как ты появился? — спросила я, пытаясь пошутить, но мой тон вышел серьезным.

— Тебе больше не придется беспокоиться об этом.

Плеснула вода, и я поняла, что он бросил тряпку обратно в таз.

— Я попросил твоего отца перенести церемонию выбора. Мы проведем его завтра вечером, а потом уйдем.

Я открыла глаза. Разве это не было именно тем, чего я хотела? Мне не удавалось сохранить самообладание рядом с ним, и после слов Коры он понял, что я пытаюсь отвлечь его. Заставить его уйти пораньше было даже лучше, чем пытаться успокоить его, пока он был здесь. Я должна быть счастлива, что у меня было решение. Это решило все. Проблемы моего замешательства относительно Райвина и обещания, которое я дала своему отцу.

Так почему же мой пульс в панике учащался при мысли о том, что я увижу, как он уплывает?

— Где мои сестры?

Это должен был быть мой первый вопрос. Если кто-то пытался убить меня, они должны были охотиться и за моей семьей.

— Мой отец? И почему ты и твои люди со мной? Почему у меня нет дворцовой охраны?

Я спустила ноги с кровати, осознав, что я была в ночной рубашке, что означало, что кто-то меня одел. Однако прямо сейчас были проблемы посерьезнее. Кто видел меня обнаженной, волновало меня меньше всего. Особенно с тех пор, как у меня возникло ощущение, что, скорее всего, это Райвин меня одел.

Райвин отступил, давая мне немного пространства. Я встала, затем покачнулась, волна тошноты заставила меня снова сесть. Я закрыла глаза, пока это не прошло.

Наконец, чувствуя, что ко мне вернулся контроль, я посмотрела на посла.

— Скажи мне, что, черт возьми, здесь происходит.

— Твой отец не знает о нападении, — признался Райвин. — Мы послали сообщение с другой служанкой, что ты плохо себя чувствуешь и хочешь побыть одна. Никто не знает, что мы здесь.