Королевство крови и соли

У меня скрутило живот при мысли о людях, чьи имена будут названы. Хотя перенос церемонии способствовал достижению целей моего отца, это дало всем присутствующим меньше времени на прощание. У скольких из них были планы на эту неделю? Последние визиты к семье и друзьям? Запланированные любимые блюда, прогулки или мероприятия… что угодно, чтобы насладиться, возможно, последними днями на Афоне.

Все трибуты лишились этого. Сегодня вечером их семьи разойдутся по домам в пустых домах, зная, что они никогда больше не увидят своих любимых. Те, кого пощадят, проведут ночь, наслаждаясь роскошью и танцуя до восхода солнца. Как я могу быть частью этого?

Может быть, я была такой же плохой, как утверждали напавшие на меня люди. Что я сделала, чтобы помочь им? Я переспала с послом Коноса.

Если бы мы заключили союз с драконами, это могло бы стать окончательным выбором. Это спасло бы стольких моих людей, но я была бессильна спасти тех, чьи имена будут названы сегодня вечером. Может быть, я могла бы что-то сделать. Может быть, я могла бы сказать Райвину последнее слово и попросить лазейку. Она должна была быть, верно? Во всех историях о фейри всегда была лазейка.

По дороге на обед я заметила людей, которые уже наводнили территорию дворца за несколько часов до церемонии посвящения. Стражники будут раздавать еду и подарки весь день, что приведет к главному событию на закате, когда делегация Коноса объявит имена жертвоприношений. Я не знала, будет ли их четырнадцать или сто. Все, что я знала, это то, что это казалось неправильным.

— Ты должна поесть, Ара, — подбодрила София, отвлекая меня от моих мыслей.

Я оторвала взгляд от окна, из которого я рассеянно смотрела на синее море за ним.

— Все еще похмелье? —

поддразнила Кора.

— Просто отвлеклась, — сказала я, потянувшись за кувшином и налив себе немного воды. — Знаешь, это не тот день, от которого я в восторге.

— Все почти закончилось, — сказала Лагина успокаивающим тоном.

Она положила мне на тарелку медовый пирог.

— София права, тебе следует поесть. Ты можешь контролировать не так уж много.

— По крайней мере, посол завтра уедет, — сказала Кора с набитым ртом.

Я промурлыкала, мысль вызвала смешанные чувства, от которых я была не в восторге. Была часть меня, которая не хотела прощаться, но я знала, что переживу это, как только он уйдет.

— Послушай своих сестер, — сказал мой отец с того места, где он сидел напротив меня.

Я улыбнулась, напоминая себе, что, по крайней мере, мы были свободны от присутствия Офелии. Мой отец объявил, что королева плохо себя чувствует, когда он вошел в комнату. Обычно он обедал с ней, оставляя меня и моих сестер самих ужинать в зале для завтраков. Нам редко удавалось поужинать с ним в неформальной обстановке. Я должна была бы наслаждаться его обществом, но я не могла заставить себя наслаждаться чем-либо сегодня.

Я заставила себя откусить кусочек торта. На вкус он был как пепел.

— Как нам просто это сделать? Как я могла сидеть и ничего не говорить, когда это случилось в прошлый раз? Как кто-то из нас может сидеть сложа руки и ничего не делать?

Мой отец протянул руку через стол и похлопал меня по руке.

— Терпение, дочь. После захода солнца все наладится.

Сжав челюсти, я кивнула, неуверенная в том, как это могло быть. Возможно, он поделится более хорошими новостями об альянсе драконов, как только красные паруса кораблей Коноса растают на горизонте.

— Ты слышала, что кто-то заметил черепашьи яйца? — спросила София. — Можешь себе представить, мы можем снова увидеть черепах.

— Я не уверена, что поверила бы рассказам рыбаков, — предупредила Кора.

— Они говорят, что моря стали спокойнее, меньше нападений монстров и появлений сирен, — возразила София.

— Это возможно. Там были морские черепахи до появления монстров, — объяснил мой отец. — Но никто не видел ни одной за сотни лет.

— Что, если это действительно были черепашьи яйца? И они вылупились, и мы увидели всех этих милых детенышей, — сказала София.

— Если они начнут вылупляться, мы отправимся на берег и увидим это сами, — пообещал мой отец.

— Это было бы доказательством того, что наше соглашение с Королем Фейри того стоило, не так ли? — спросила Лагина. — Если бы в море было меньше монстров, разве это не показывало бы, что они выполняли свой долг по нашей защите? Возможно, когда-нибудь мы сможем покататься на лодке.

Я с тоской смотрела на воду. Я никогда не была на берегу, не говоря уже о лодке. Это считалось слишком опасным. На что было бы похоже чувствовать эту воду на кончиках моих пальцев? Зарываться пальцами ног в песок? Раскачиваться на волнах с палубы корабля? Это казалось несбыточной мечтой.

Мой отец быстро сменил тему.

— Вы слышали, что ваша мать планирует устроить бал для вас, девочки?

Я отправила в рот еще кусочек еды, зная, что я не участвовала в разговоре или планировании.

— Это потому, что она готовится выдать нас всех замуж, — мрачно сказала Кора.

— Важно объединить вас с крепкой семьей, — сказала Лагина.

— Я не вижу, чтобы ты направлялась в храм, чтобы произнести свои клятвы, — обвинила Кора.

— Я думаю, это очень романтично, — сказала София. — Посмотри на историю любви наших родителей.

Я чуть не подавилась своей водой. Кашляя и отплевываясь, я отвернулась от стола, пытаясь взять себя в руки. Было хорошо известно, что мой отец и Офелия не были влюблены друг в друга.

Кора похлопала меня по спине, и у меня перехватило дыхание.

— Прости.

Лагина сердито посмотрела на меня.

— Есть много видов любви, Ара.

— Я не сказала ни слова, — выдавила я, все еще чувствуя першение в горле.

— Я счастлива исполнить свой долг перед семьей, когда придет время, — добавила София.

— Ну, я могла бы подумать о Томасе, — сказала Кора.

— Посмотрим, — сказал отец.

Разговор продолжился, перейдя к идеям оформления и воспоминаниям о прошлых балах. Это была хорошая попытка отвлечься, но мои мысли все еще блуждали по предстоящему дню.

Наконец, мой отец встал.

— Я должен подготовиться к сегодняшнему вечеру. Увидимся со всеми вами на церемонии.

Мы встали, позволив нашему отцу выйти из комнаты, прежде чем встать из-за стола.

— Ты действительно думаешь, что моя мать собирается скоро выдать меня замуж? —

прошептала мне София, когда мы направлялись к двери.

— Я не знаю, — сказала я. — Возможно, она отказалась от Коры.

— Я надеюсь, кто бы это ни был, он добрый, — сказала она.

— Я позабочусь о том, чтобы он был, — пообещала я.

Следуя инструкциям, я позволила своей новой служанке одеть меня в мерцающие золотые пеплосы. Чувствуя оцепенение, я сидела молча, пока она заплетала мои волосы в сложную прическу.

Мой разум гудел, думая о предстоящей церемонии. Я наполовину надеялась, что к этому моменту я уже что-нибудь услышала бы от своего отца. Что-нибудь, что остановит все это. Но мы все еще двигались вперед, как будто все было так, как было всегда.

— Как насчет золотой тиары в тон? Той, что с голубыми камнями? — спросила Айрис.

— Никаких корон.

— Ты все еще член королевской семьи, — сказала она. — Нам приятно видеть, что ты занимаешь свое место.

— Мне здесь не место, — сказала я, прежде чем смогла остановить себя.

Пока я не произнесла эти слова, я не осознавала, что чувствовала то же самое.

За последнюю неделю в моей жизни все перевернулось с ног на голову. Все мои тщательные планы рухнули.

Было ли это тем, что уготовано мне? Действовать как развлечение для любого, на кого мой отец указал мне?

Я содрогнулась.

— Тогда мы пропустим корону, — тихо сказала Айрис.

Я знала, что она пыталась быть доброй, возможно, даже пыталась узнать меня или установить со мной контакт. Но я не собиралась подпускать к себе никого другого. Потеря Милы была слишком свежа, слишком болезненна, когда я позволяла себе думать об этом.

— Все готово.

Айрис сделала шаг назад.

— Ты выглядишь прекрасно. Этот посол не сможет отвести от тебя глаз.

Это была игра, не так ли? Чего от меня ожидали. Я устала играть в игры всех остальных.

— Я не думаю, что сегодня вечером буду проводить время с послом. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

— Жаль, не понимать как это работает, — сказала Айрис. — Все зависит от удачи или звезд, не так ли? Некоторые из нас даже никогда не были достойны. Как ты и твоя семья. Или я. В прошлый раз я была слишком молода, а сейчас слишком стара.

Она покачала головой.

— Это тяжелое чувство, не так ли? Вина.

Я впервые за весь день посмотрела ей в глаза. Выражение ее лица было искренним, и она высказала то, что я никогда не могла точно определить. К выбору было примешано чувство вины. Вина за то, что я ничего не могу с этим поделать, и, несмотря на тот факт, что я никогда не признавала этого, вина за то, что я не была подходящей, как все остальные моего возраста.

— Мы не можем помочь звездам, под которыми родились, ваше высочество, — сказала она. — Все, что мы можем сделать, это использовать лучшее из того, что дали нам боги.

Я не очень хорошо умела разговаривать с богами. Были времена, когда я взывала к ним и делала подношения в праздничные дни. Но оно всегда казалось пустым, и я бы солгала, если бы сказала, что когда-либо ощущала их присутствие в своей жизни. Для меня никогда не имело смысла, что богов волнуют человеческие проблемы. Они были бессмертны и имели все, что им было нужно. Когда пришли монстры и почти стерли людей с лица земли, боги промолчали. Они могли бы спасти нас. Они предпочли этого не делать.

Я нахмурилась.

— Я не уверена, что боги имеют какое-либо отношение к моей жизни.

— Тогда это даже лучше. Это значит, что ты можешь проложить свой собственный путь.

— Возможно, ты права, Айрис. Возможно, будет лучше, если они проигнорируют нас. Похоже, боги не приносят людям ничего, кроме неприятностей, — сказала я.

— Есть сила в том, чтобы бороться со всем в одиночку. Может быть, нелегко следовать за собственными звездами, но, в конце концов, именно так мы сияем ярче всего, — сказала Айрис.

Я улыбнулась.

— Спасибо за напоминание.

ГЛАВА 24

Несколько стражников встали в круг возле входа. Я повернулась, обходя их в пользу другого выхода. Мои сестры все еще готовились и должны были присутствовать на собрании с моим отцом и Офелией. При последнем выборе София осталась, будучи слишком маленькой, чтобы присутствовать на церемонии. Я застряла тогда на тщательно охраняемой платформе, где мой отец и Офелия восседали на тронах, вынесенных на лужайку по этому самому случаю.

Я не собиралась повторять эту ошибку снова.

Если бы мне предстояло выдержать Выбор, я бы сделала это на своих собственных условиях. Я знала, что не могу стоять там и изображать незаинтересованность, как от меня ожидали.

Кухни гудели. Кухонный персонал нарезал и готовил. Некоторые ставили противни с кругами теста в массивные печи, выпекая еще хлеба для людей.

Все пекари в городе были наняты, чтобы обеспечить это событие продуктами, но дворец также добавил столько, сколько они могли приготовить. Пир продолжался в течение нескольких часов после того, как подношения были унесены. Мрачный тон церемонии уступает место празднованию.

Во время последнего Выбора я думала, что это было по доброте душевной. Теперь я была достаточно взрослой, чтобы понять, что это был способ обеспечить самоуспокоенность. Знак умиротворения людей, которым предстояло стать свидетелями того, как слишком много семей принесут себя в жертву. Последующая вечеринка не праздновала мира, как меня учили. Это было облегчением для тех, кто не был выбран.

Я выскользнула из кухонной двери незамеченной среди занятых слуг, несущих блюда с едой на открытое пространство рядом с фруктовым садом. Я быстро отвернулась от деревьев, прогоняя любые воспоминания о том, что я делала там с послом. Тупая боль пронзила мою грудь, и я знала, что часть меня все еще хотела быть рядом с Райвином. Списав это чувство на страх перед предстоящей церемонией, я продолжила идти вперед, говоря себе, что не хочу иметь ничего общего с послом.

Даже когда я выходила из дворца, я уже могла видеть толпы, спускающиеся на мероприятие. Сегодня здесь будут тысячи людей. Присутствовать должен был любой совершеннолетний, но большая часть города была здесь, чтобы увидеть зрелище и принять участие в празднике.

Открытая полоса травы, простиравшаяся между дворцовыми садами и скалистыми утесами, преобразилась. По периметру горели факелы, а в центре была воздвигнута платформа с парой тронов для короля и королевы. Длинные столы ломились от яств, роскоши, которая была недоступна большинству граждан Афона.

Музыка доносилась из карманов групп музыкантов, расставленных по всему обширному пространству. Тысячи людей общались, ели и танцевали. Атмосфера была энергичной и оптимистичной, несмотря на то, что солнце опускалось все ниже к горизонту.

Осталось бы недолго.

— Ваше высочество, вы не должны быть здесь одни.

Я обернулась, мои губы уже были сжаты в тонкую линию, когда я увидела Райвина. Он был окружен своими людьми, что заставило меня сделать шаг назад.

На нем была его фирменная черная туника, в то время как остальные мужчины были в алых туниках Коноса. Позади них я заметила Морту. На ней было струящееся белое платье, сшитое из слоев прозрачной ткани. Это создавало иллюзию, что она парит в облаке. Из всех собравшихся групп из Коноса она волновала меня больше всего. Я задрожала.

— Я не уверен, что смогу спасти тебя сегодня вечером, если ты окажешься в опасности, — сказал Райвин.

— Это угроза?

Я говорила тихо, слишком хорошо осознавая взгляды его окружения, устремленные на меня.

— Тебе нечего бояться меня или кого-либо из моих людей, — ответил он.

Я взглянула на Морту. Ее голова была повернута в сторону, ее пустые глаза были устремлены на какую-то невидимую точку вдалеке.

— Никто из Коноса не причинит тебе вреда, — пояснил он.

Нахмурившись, я повернулась к нему. Я ненавидела, когда он, казалось, точно знал, о чем я думаю.

— Ты уйдешь после церемонии?

— Завтра с первыми лучами солнца.

— Хорошо.

Он усмехнулся.

— Жаль, что между нами ничего не получилось, астери. Тебе нужно научиться принимать свои чувства, а не бороться с ними.

— Между нами нет чувств, — сказала я, почти нуждаясь в напоминании самой.

Он выпрямился, юмор в его тоне исчез:

— Так ты продолжаешь говорить, принцесса.

Приближались тяжелые шаги, и я развернулась лицом к приближающимся стражникам. Они окружали моего отца, Офелию и моих сестер, все улыбались и соблюдали надлежащий этикет.

Мой отец вырвался от стражников.

— Ара, ты не должна быть здесь одна.

— Я присматривал за ней, — сказал Райвин.

— Ты не останешься здесь навсегда, посол, — сказал мой отец холодным тоном. — Ара, ты должна перестать быть такой безрассудной. Пойдем с нами.

Он казался обеспокоенным, но почему бы и нет? Некоторые граждане так сильно хотели покончить с Выбором, что напали на меня и делегацию Коноса. Тем не менее, мы приветствовали любого, кто хотел присоединиться к нам, чтобы публично засвидетельствовать объявление трибутов. Кроме того, он знал, что Райвин знал о моих приказах отвлечь его. Он, вероятно, думал, что мне угрожает опасность со стороны самого посла. Странно, я верила, что никто из Коноса не причинит мне вреда. Действительно ли мой отец освободил охрану от тех, кто желал зла Коносу или моей семье?

Когда я шла в ногу со своими сестрами, беспокойство и предвкушение прокатились по мне, как существа, скользящие внутри меня. Выбор был достаточно тяжелым, но в этом году он казался намного хуже. Я ненавидела то, что мы должны были наблюдать, как наших людей отрывают от их семей, но я должна была напомнить себе, что это должен был быть последний год. Это был единственный способ, которым я собиралась пройти через это.

Я огляделась, невольно ища Райвина. Мои глаза нашли его, и я уставилась на него, чувствуя что-то тяжелое и неуютное в груди. Чем скорее он уйдет, тем лучше.

Я оторвала от него взгляд и последовала за своей семьей к платформе. Взглянув на небо, я облегченно выдохнула. Солнце клонилось к закату. Я так долго боялась этого дня. Теперь все, чего я хотела, это пройти через это и перейти к следующему. Возможно, мой отец позволил бы мне помочь с предстоящей войной. Он поделился со мной большим, чем с Джиной. Возможно, у него были планы на меня, которые не предполагали, что я буду сидеть в стороне.

Иштван ждал нас на платформе, и я изобразила, как опускаюсь на свое место за тронами. Мне казалось, что я бреду по пояс в грязи, мои движения были скованными и медленными. Мой разум был переполнен мыслями, и я была настолько отвлечена, что меня пришлось несколько раз просить подвинуться.

— Что случилось? — прошептала София.

Я покачала головой, показывая, что не в настроении говорить.

Ее брови нахмурились, а взгляд задержался, но как только Иштван поднялся на платформу, она послушно повернулась, чтобы посмотреть на священника.

За этим было бы гораздо легче наблюдать из толпы, где мне не пришлось бы скрывать свои реакции. Но сейчас я была здесь, так что мне предстояло сыграть свою роль. Мое сердце бешено колотилось, кровь пульсировала в ушах, заглушая звуки окружающих меня людей. Иштван что-то говорил, но я ничего не слышала. Мне потребовалась вся моя энергия, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Дистанцироваться от людей, которых вот-вот должны были вытащить из толпы.

Капелька пота скатилась по моей спине, и я почувствовала напряжение вокруг нас. Казалось, что сам воздух, которым я дышал, был слишком тяжелым. Что-то было не так.

— Ты чувствуешь это? — прошептала я.

— Чувствую что? — спросила София.

— Тише, — отругала Лагина.

Я заставила себя сосредоточиться, улавливая обрывки слов Иштвана. Он рассказал о нашей истории, договоре, который мы подписали с Королем фейри, и упомянул такие вещи, как честь, как причина, по которой трибуты должны с благодарностью возвращаться в свои новые дома.

Нам всем рассказывали истории. Всегда противоречивые. Никогда не было уверенности. Трибуты либо будут жить в роскоши, либо умрут ужасной смертью.

Возможно, они жили недолго, прежде чем их разорвали на ленточки или высосали всю их кровь.

Никто на самом деле не знал.

Мои ногти впились в ладонь, пока я ждала, чувствуя тошноту и перегрев. Это было так неправильно. Все это было неправильно.

Райвин поднялся по лестнице, присоединившись к Иштвану на платформе. Все затяжные разговоры прекратились. Казалось, что вся толпа затаила дыхание.

Трибуны будут названы поименно. Будучи выбранными в какой-то момент во время их визита или, возможно, сегодня во время празднеств, предшествующих церемонии. Для стольких семей сегодняшний день уничтожил бы их. Я оглядела толпу, заметив слезы не у одного человека. На других лицах я уловила радость и предвкушение. Некоторые даже казались взволнованными.

У меня заныло в груди. Как могли так много людей стоять в стороне и притворяться, что это праздник, в то время как граждан Атоса собирались вырвать из их жизней, отнять у их семей и отправить на этот проклятый остров?

— Благодаря этим трибутам мир между нашими королевствами продлится еще девять славных лет, — сказал Райвин.

Из толпы донесся вежливый, неловкий ропот, но я больше не слушала. Мое внимание привлекло движение где-то в глубине зала. Люди двигались, как колышущиеся волны, толпа начала разделяться надвое.

Испуганные крики и сбитые с толку вздохи быстро сменились мучительными воплями, когда группа мужчин прорвалась сквозь толпу, направляясь прямо к платформе. Их лица были искажены ненавистью и яростью, их руки были подняты с любым оружием, которое они принесли.

Стражники Коноса, стоявшие вдоль края платформы, как единое целое двинулись вперед, в то время как стражники вокруг моего отца сомкнулись, проглатывая его и королеву. Один из стражников оттолкнул меня в сторону, повалив на землю, прежде чем двинуться к моей семье. Разразился настоящий хаос, и я заставила себя встать, намереваясь убедиться, что мои сестры в безопасности. Стражники набросились на нас. Мой отец не позаботился об этом. Они оттолкнули меня с дороги, чтобы добраться до более важных целей, я была уверена в этом.

— Лагина, Кора, София! — крикнула я им, проталкиваясь сквозь клубок тел и уворачиваясь от нападавших, которые уже были на платформе.

Кто-то врезался в меня, сбив с платформы. Я тяжело приземлилась, наполовину на другого человека.

— Вставай.

Райвин заставил меня встать.

— Что ты делаешь? Мои сестры там, наверху!

Я повернулась обратно к сцене, отчаянно желая вступить в драку и найти своих сестер.

— Они уже на пути во дворец. Вместе с твоим вероломным отцом, — прошипел он.

— Стражи…

— Они охотятся за моими людьми. Твоя семья уже в безопасности, — заверил он меня, его спокойный тон странно контрастировал с криками и хаосом вокруг нас.

Я заметила размытое движение и, не раздумывая, оттолкнула Райвина в сторону как раз в тот момент, когда нападавший взмахнул клинком в воздухе. Он промахнулся мимо нас обоих, затем развернулся лицом ко мне. По его синей тунике и кожаным доспехам можно было безошибочно узнать одного из дворцовых стражников.

Еще несколько вооруженных людей бросились вперед, и Райвина отбросило прочь, он сражался с нападавшими, обнажив меч.

Беззащитная и сбитая с толку, я уставилась на дворцового стражника. Я знала его. Он служил моему отцу годами.

— Не делай этого, Рикс. Мы не можем выиграть эту битву. От этого будет только хуже.

— Я не был уверен, что поверил в это, когда они сказали, что вы отвернулись от нас.

Он покачал головой.

— Такое расточительство.

— Я ни на кого не нападала. Я пытаюсь защитить свой народ. Ты знаешь, что сделает Король фейри, если его люди не вернутся? У моего отца уже есть планы помочь Атосу. Мы не можем так рисковать.

Мне не понравилось то, что я сказала, но я знала, что мне нужно успокоить охрану.

— Вашим приоритетом должно быть обеспечение безопасности моей семьи, — скомандовала я.

— Они уже во дворце, — подтвердил он. — Но, похоже, они оставили тебя здесь умирать с врагом, который тебе так дорог. Я собираюсь насладиться твоим убийством, шлюха Коноса.

Мужчина издал булькающий звук, и его клинок упал на землю. Широко раскрыв глаза, он схватился за свое горло. Он задыхался, но никто к нему не прикасался. Я уловила слабый обрывок темной тени, скользнувшей по телу мужчины, когда он упал на колени. Тень исчезла как раз в тот момент, когда мужчина рухнул на землю, глаза остекленели и расфокусировались, грудь неподвижна.

— Как…

Райвин снова был рядом со мной, дергая меня за руку, оттаскивая от окровавленных останков Рикса.

— Беги, Ара.

Райвин отпустил меня, уже возвращаясь к драке.

Я знала, что должна отправиться во дворец, особенно если моя семья уже там, но я должна была знать наверняка. Был ли Рикс честен, или он пытался вывести меня из себя? Я должна была убедиться, что мои сестры не были здесь, брошенные, как я. Что, если они пострадали? Что, если они мертвы? У меня сдавило грудь, и я отогнала эту мысль. С ними должно было быть все в порядке.

Я подобрала упавший меч, затем направилась обратно к платформе. Я должна была сама убедиться, что моих сестер не было среди павших.

Дворцовая стража, горожане и гвардейцы Коноса сражались в бешеном танце тел и движений. Лязгнула сталь, брызнула кровь. Тяжело дыша и напуганная, я пробивалась сквозь бой, пока не добралась до сцены.

Один из тронов стоял на траве, другой был опрокинут на бок на платформе. Тела усеивали сцену. Я обежала вокруг нее, рассматривая каждое мертвое лицо.

Не было никаких признаков присутствия кого-либо из членов королевской семьи. Они ушли. Рикс говорил правду. Их защитили и убрали, как только началась битва.

И меня оставили умирать.

Кто-то взвыл, и боевой клич разорвал воздух. Я инстинктивно двинулась прочь от звука, когда несколько фигур запрыгнули на платформу. Сражаясь, они отбрасывали тела в сторону, не заботясь о достоинстве мертвых.

В кроваво-красном пятне храбро сражался один из гвардейцев Коноса. Его окружали бойцы в простых туниках. Они были неуклюжи со своим оружием, их шаги были тяжелыми, движения отрывистыми и неуверенными. Но у них была численность. Застыв на месте у основания платформы, я с ужасом наблюдала, как мои люди, граждане Атоса, окружили гвардейца Коноса.

Несмотря на численный перевес, одетый в малиновое страж уничтожал своих противников по одному. Я наблюдала за этим с восхищением и ужасом. Навыки не были похожи ни на что, что я когда-либо видел раньше. Я знала, как выглядит сильный боец. Я наблюдала бесчисленные часы спаррингов и тренировок на протяжении многих лет. Это было на другом уровне. Он уже должен был быть мертв, просто исходя из шансов. Вместо этого у него был шанс выбраться из этого живым.

Один из афонцев атаковал стражника Коноса, используя свое тело как таран. Он был быстро устранен, но отвлекся ровно настолько, чтобы другой афониец смог подобраться достаточно близко и вонзить свой меч в живот врага.

Я не могла видеть кровь. Должно быть, она смешалась с его туникой, но я знала, что оружие попало точно. Стражник Коноса упал на колени, и афонцы окружили его, нанося удары снова и снова, пока не насытились. Мне пришлось отвернуться.

Когда я оглянулась, я поняла, что совершила ошибку. Человек, нанесший смертельный удар, смотрел прямо на меня. Держа окровавленный меч и злобно ухмыляясь, он спрыгнул с платформы.

— Ты та, кто согревает постель врага.

К нему присоединился еще один мужчина, по форме которого можно было быстро определить дворцового стражника.

— Отойдите.

— Что? Мне сказали, что мы можем уничтожить столько врагов, сколько пожелаем, — сказал первый мужчина.

— Королевская семья под запретом, и вы это знаете, — ответил стражник.

— В любом случае, она бастард. По ней никто не будет скучать, — сказал мужчина.

— Мы не должны причинять вред королевской семье, — повторил стражник.

Мои губы приоткрылись, и я втянула воздух, когда осознание поразило меня. Я сделала шаг назад. Это было организовано, точно так же, как нападение на карету. Мой отец подстроил это? Послал ли он их за мной в тот день, когда я была с послом? Может быть, поэтому к нам присоединились только стражники Коноса?

— Она предательница, — выплюнул мужчина.

Я подняла свой меч, приготовившись сражаться.

— Единственный предатель здесь — это ты.

— Отойдите. Их все еще много, их нужно убить, — сказал стражник.

Мужчина вонзил свой меч в горло стражника, затем быстро вытащил его. Он повернулся ко мне еще до того, как стражник упал на землю.

— Твоя очередь, грязная шлюха.

Что ж, по крайней мере, я знала, какая у меня репутация на Атосе. Подняв оружие, я свирепо посмотрела на мужчину.

— Я так просто не сдамся.

— Я был бы разочарован, если бы ты это сделала.

Он бросился вперед, его меч рубил с грубой силой, без всякого изящества.

Я уклонилась от его атаки, затем развернулась, целясь в него своим оружием. Мне удалось порезать его руку, оставив полосу алых капель крови.

Он неуклюже двинулся ко мне, его движения были прерывистыми и вынужденными. У него явно не было формальной подготовки. Он был сильнее меня, и я знала, что не могла недооценивать его, но он не защищал себя. Он был воплощением силы и никакого изящества. У меня возникло ощущение, что меч ему даже не принадлежал. В кулачном бою я, скорее всего, была бы уже мертва.

Я упала на колени, не забыв стать меньше, когда очередной небрежный выпад его меча по дуге полетел в мою сторону. Он был неустойчив, его равновесие нарушалось при каждом ударе. Я вскочила на ноги, затем продолжила уклоняться от его неуклюжих атак.

С каждой попыткой покончить со мной он становился все злее и слабее. Он тяжело дышал, пот струился по его лицу. Вероятно, я могла бы покончить с ним сейчас, но я хотела действовать разумно. Еще несколько уверток, и он был бы слишком слаб, чтобы заметить мое приближение.

Внезапно мимо меня промчалось пятно из меха и зубов, приземлившись на мужчину. Меч взлетел в воздух, и мой противник был сбит на землю, волк прижал его к грязи.

— Он был у меня, — крикнула я.

К моему удивлению, волк спрыгнул с упавшего человека, затем зарычал на меня, прежде чем снова повернуться к врагу. Он оскалил зубы, затем щелкнул челюстями. Он медленно двинулся вперед, приподняв задние лапы, выглядя во всех отношениях монстром, которым, как мы боялись, были волки-оборотни. Упавший мужчина плакал.

— Пожалуйста, пожалуйста, я не хочу умирать, — захныкал он.

Я подошла к нему и посмотрела на него сверху вниз.

— Заключи мир со своими богами.

— Нет, нет, у меня есть семья. Жена, дети…—

его глаза наполнились слезами, и он начал задыхаться, тяжело всхлипывая.

Я колебалась, но краем глаза уловила движение. Плачущий мужчина тянулся к своему упавшему оружию. Все это было притворством. Он считал меня слабой. Ярость раскалилась в моей груди. Я так устала от того, что все принимали решения о том, кто я такая и на что способна. Я отбросила меч ногой.

Его глаза расширились в истинном ужасе, затем сузились.

— Ты не можешь убить меня. Гадес накажет тебя в загробной жизни.

— Тебя первого.

Я вонзила свой меч в его грудь, преодолевая сопротивление кости, позволяя своему гневу подпитывать меня. Брызнула кровь, покрывая мои руки теплой алой жидкостью. Я даже не вздрогнула. Этот человек сразил бы меня наповал с улыбкой на губах. Все, что я чувствовала, это безразличие к нему и злость на всех остальных.

Когда я попыталась вытащить меч, он был настолько воткнут в тело, что я оставила его там. Я подобрала оружие, которое выронил мертвый стражник, затем огляделась, готовясь к новой схватке.

Волк заблокировал мое движение, рыча на меня.

— Я не ссорюсь с тобой, Вант, — сказала я, надеясь, что это был тот же мужчина, с которым я говорила раньше.

И что он мог понять меня, находясь в этой форме.

Он щелкнул челюстями, затем наклонил голову, как бы подавая мне сигнал. Я сделала шаг вперед, направив на него меч.

— Отойди.

Было ясно, что волк пытался привлечь мое внимание.

— Что? Это была самозащита. В основном.

Чувство вины скрутило меня изнутри, теперь, когда гнев, который я чувствовала, ослаб. Я убила его. Пока он был в значительной степени беззащитен. Хуже всего было то, что я чувствовала вину за то, что не сожалела о своих действиях, а не о жизни, которую отняла. Возможно, Райвин был прав. Внутри меня было что-то темное.

Волк схватил меня за платье, потянув за ткань. Нельзя было отрицать, что он хотел, чтобы я последовала.

— Хорошо. Пошли.

ГЛАВА 25

Нас окутали крики, когда дворцовая стража и граждане Атоса приблизились. Волк потянул меня за платье, уводя от нападения. Храбрость, которую я чувствовала, исчезала, когда я понимала подавляющие шансы против меня. Это было так же, как нападение на карету, только на этот раз нападавших были сотни, и у нас не было ни малейшего шанса выбраться отсюда живыми.

— Уберите ее отсюда!

Райвин закричал, казалось, материализовавшись из ниоткуда. Он исчез так же быстро, как появился, растворившись в массе тел, которая поглотила его в безумии. Звук лязгающей стали, ругательства и соприкосновения плоти с плотью заставили все чувства обостриться. Я шагнула вперед, сжимая свое оружие, чувствуя непреодолимое желание помочь ему.

Волк прервал меня, предупреждающе щелкнув челюстями.

— Что я должна делать?

Райвин не собирался выбираться из этого в одиночку, и беглый взгляд на хаотичную сцену показал, что алые туники его окружения были разбросаны повсюду, занятые собственными боями.

Волк дернул меня за платье, и я автоматически сделала шаг назад, оцепенело принимая атаку. Я не могла последовать за Райвином; меня даже не должно было быть здесь. Я должна была быть во дворце со своей семьей. Их увели стражники, но меня оттолкнули в сторону, нежеланного гостя в их кругу.

У меня защипало в горле, когда болезненное понимание охватило меня. Сколько бы я ни говорила себе, что я часть королевской семьи, я всегда была аутсайдером. Я любила своих сестер, но между нами всегда был барьер. Что-то, чего я не могла понять, разделяло нас. Должно быть, тот факт, что не вся наша кровь была одинаковой. Я была королевской крови только наполовину.

Но это должно было быть недосмотром. Все произошло так быстро, что они, вероятно, подумали, что я была с ними, верно? Мой отец никогда бы не позволил подвергнуть меня опасности, я была уверена в этом. Хотя было ясно, что некоторые стражники отвернулись от меня после того, что я сделала с послом, я должна была верить, что мой отец разберется с этим после ухода Коноса. Они не могли вечно держать это против меня, не так ли?

Какая-то маленькая часть меня предупреждала, что я больше никогда не буду в безопасности. Если бы меня действительно считали предателем, что бы остановило других от попыток причинить мне вред? На мою жизнь уже было два нападения. Так ли все будет отныне?

Отбросив эти мысли, я напомнила себе, что не могу изменить прошлое. Все, что я могла сделать, это пережить этот момент и убедиться, что мои сестры в безопасности. Дальнейшее пребывание здесь, только укрепило бы мой статус предателя для любого, кто усомнился бы в моей лояльности.

Я не могла здесь оставаться. Это была не моя битва. И люди из Коноса не были моей заботой.

Пытаясь подавить душевную боль оттого, что меня оставили позади, я повернулась обратно к Райвину. Он отводил бой от нас, его черная туника казалась размытым пятном движения, когда он сражался как с дворцовой охраной, так и с горожанами.

Каждый раз, когда он двигался, каждый раз, когда он кого-то сбивал с ног, другая фигура занимала их место, замахиваясь на него. Каждый раз они терпели неудачу, падая к его ногам. Я никогда не видела ничего подобного. Я с благоговением наблюдала, как павший стражник Коноса уложил нескольких человек, но даже он встретил свой конец. Райвин чувствовал себя на поле боя как дома. Как будто он наслаждался смертью и разрушением.

Волк потянул меня за юбку, и я медленно отступила назад, следуя его указаниям, не сводя глаз с посла. Его навыком было запоминание, и я больше не чувствовала, что нахожусь в опасности.

Никто не обращал на меня никакого внимания, все они были слишком сосредоточены на после, подходя к нему группами с оружием наготове. Любой другой был бы давно мертв. Райвин даже не выглядел так, будто его прошиб пот.

Его движения были плавными и такими быстрыми, что вы не могли видеть, как он заставлял своих противников падать. Они просто рванулись вперед, затем остановились. Дорожка из тел уводила от меня по мере того, как расстояние между нами увеличивалось. Часть меня жаждала побежать за ним, но как я могла поставить своего врага выше собственного народа? Как я могла причинить вред другим горожанам? Я уже оборвала слишком много жизней своим клинком. Я уже ходила по натянутому канату между предательством и самообороной. Я не могла позволить себе проявлять больше доброты к нашему врагу.

Волк потянул сильнее, уводя меня от нападения. Пришло время уходить. Даже если бы я хотела остаться и помочь, какую сторону я бы выбрала? Волк был из Коноса, и он пытался спасти меня. В очередной раз мои собственные люди попытались лишить меня жизни.

Люди, которым я должна была помочь, подвергали меня большему риску, чем наши враги. Желчь подступила к моему горлу. Возможно, я не так сильно балансировала на грани, как думала. Возможно, я уже была предателем.

Нет. Я была дочерью своего отца. Дочерью Атоса. Я знала свое место. Я просто забыла на мгновение потеряна. Что бы ни случилось с Райвином или его людьми, это было в руках моего народа.

Сдавшись, я последовала за волком, направляясь обратно к замку. Звуки боя играли на заднем плане, как какой-то жестокий оркестр, но я продолжала смотреть вперед. Было слишком много шансов, что я бы вернулась, если бы взглянула.

Внезапно кто-то схватил меня и оттащил назад. Мое платье порвалось, кусок мерцающей золотой ткани свисал с зубов волка. Меня грубо отбросило в сторону, и я тяжело приземлилась на каменистую землю. Меч, который я носила, был отброшен за пределы моей досягаемости.

Дворцовый стражник присел на корточки, забирая мое оружие, прежде чем переключить свое внимание на волка. Это был грузный мужчина в плохо сидящей униформе. Кожаные доспехи на его груди и спине болтались, когда он двигался, завязки ослабли. У меня было подозрение, что их никогда не удавалось завязать, учитывая его рост. Ему понадобились бы очень большие доспехи, чтобы прикрыть его выпирающий живот и широкое телосложение.

Вскочив на ноги, я побежала к нему, затем врезалась плечом в его спину, пытаясь сбить его с ног. Это было все равно, что наткнуться на каменную стену. Он не сдвинулся с места, и я снова чуть не оказалась на земле, на этот раз с вопящей болью в плече от удара.

Шипя, я потерла свою рану. Огромный мужчина повернулся, его глаза сузились.

— На чьей ты стороне, принцесса?

— Это существо помогало мне, — сказала я. — Оно вело меня обратно во дворец.

— Что ж, я могу это сделать, поэтому в его услугах больше не нуждаются.

— Ты не причинишь ему вреда, — приказала я.

— Это оборотень, ваше высочество, — сказал он. — Один из зол из Коноса.

Я знала, что должна быть осторожна в том, что я говорю и как реагирую. Изобразив удивление, я расширила глаза.

— Если это так, то он явно перешел на другую сторону, если оно помогало мне.

— Или оно пыталось проникнуть во дворец, чтобы убить вас всех, — выплюнул он.

Волк сделал выпад, целясь прямо в мясистый бок, который не был прикрыт броней. Я отпрыгнула назад, прежде чем огромный мужчина смог упасть на меня. Его внимание переключилось прямо на волка, он боролся с существом, все еще держась за оба меча.

Его движения были неуклюжими и неаккуратными, оружие в его руках мешало ему сражаться. Тем не менее, он пытался использовать его, пытаясь заколоть или порезать гибкого волка. Оборотень всегда на шаг впереди неуклюжего стражника.

Крики, которые он издавал, привлекли внимание в нашу сторону, и я попятилась еще дальше, зная, что не смогу защититься от приближающихся бойцов. Почему я не побежала под защиту дворцовых стен, как только началась атака?

Я посмотрела на стены дворца. Вероятно, я смогла бы сделать это, если бы убежала, но я бы оставила Ванта на верную смерть. Что я могла сделать, чтобы остановить это? Я не смогла бы защитить себя, не говоря уже о нем, без оружия.

Я хотела видеть себя бойцом, но знала, что не готова сразиться с несколькими разъяренными мужчинами, даже если они были плохо обучены. Волку было не намного лучше без поддержки.

Черт.

Я повернулась обратно к павшему волку. Это должно было плохо закончиться для нас обоих. Я переступила так много границ, что даже не знала, кем я теперь была. Но я знала, что не могла позволить тому, кто спас мне жизнь, умереть, не приложив никаких усилий, чтобы помочь ему.

— Беги, Вант!

Я кричала, когда мчалась вперед, надеясь, что его так звали.

— Беги, глупый волк!

Я осмотрела землю в поисках любого брошенного оружия, молясь о чем-нибудь, о чем угодно, лишь бы все шло по-моему.

Двое мужчин, круживших вокруг Ванта, изменили направление, направляясь ко мне с взглядами, полными чистого презрения.

— Интересно, королевская кровь такого же цвета, как у всех остальных? — сказал один из мужчин.

Он был ниже меня ростом, и у него были глаза-бусинки, выглядевшие мертвыми. Его длинные волосы песочного цвета свисали грязными прядями вокруг красного лица.

Мое дыхание уже участилось, пульс ускорился, я снова отступила.

— Не подходи.

Невысокий мужчина приблизился, его улыбка обнажила гнилые зубы. Несмотря на то, что на нем была синяя туника, выдававшая в нем члена дворцовой стражи, я знала, что он либо самозванец, либо один из недавних пополнений. Даже без его внешности, то, как он держал свое оружие, свободно болтающееся в руке на боку, выдавало его.

— Я предупреждаю тебя.

Я пыталась сохранять спокойствие, использовать ту властность, которую, как я видела, продемонстрировала Офелия, но мой голос дрогнул.

— Я думал, мы должны были сохранить жизнь королевской семье, — сказал другой мужчина.

Он выглядел слишком молодым, чтобы сражаться. Я бы предположила, что ему было самое большее чуть больше подросткового возраста. На нем была разорванная и окровавленная синяя туника, но кинжал, который он носил, был плохо изготовлен, вероятно, это было личное оружие. Он не был похож на что-то, выданное дворцом.

— Королева никогда не говорила, что мы должны сохранять ей жизнь, — сказал невысокий мужчина, подходя ближе. — Она очень четко выполняла свои инструкции. Она, ее муж и три истинные принцессы.

У меня сжалось в груди. Значит, то, что меня оставили позади, не было ошибкой. Это было спланировано.

Раздался мучительный визг, и я обернулась, чтобы увидеть волка, брошенного на землю, группу людей вокруг него с оружием наготове.

Нет. Все должно было закончиться не так.

Я пробежала прямо мимо маленького мужчины и мальчика, которые пытались решить мою судьбу. Они издавали испуганные звуки, когда я проходила мимо, но я не оглянулась. Ванту нужна была моя помощь.

Оттолкнув человека в окровавленной белой тунике в сторону, я опустилась на колени рядом с упавшим волком, накрывая его собой.

— Оставьте его в покое!

Грудь волка поднималась и опускалась, существо дышало медленно, прерывисто, но, тем не менее, дышало.

— Он монстр, убирайся с дороги! — кто-то крикнул.

— Вы монстры! — ответила я, не поднимая глаз.

Я не хотела видеть приближение своей смерти. По какой-то причине я верила, что будет не так больно, если это будет сюрприз. Не было похоже, что боль будет длиться долго, с таким количеством врагов я была бы быстро мертва.

Казалось, кровь пульсирует у меня в ушах, и это слово, враги, снова и снова звучало в моей голове. Это то, кем они были? Мой собственный народ. Враги.

Я защищала своего врага.

Мои мысли были беспорядочной массой. На чьей стороне я была больше? На чьей стороне был кто-либо из нас?

— Просто убей девушку, чтобы мы могли прикончить чудовище, — сказал кто-то.

Вокруг меня раздались крики, мужчины спорили о своих следующих шагах. Правильно или нет было убить безоружную женщину? Будут ли у них неприятности за убийство королевского бастарда? Представлял ли волк для них угрозу, каким бы раненым он ни был?

Я приблизила лицо к уху волка.

— Я здесь, — успокоила я. — Я не позволю им причинить тебе боль.

Это была ложь. Они могли легко пройти сквозь меня и убить нас обоих, но я была слишком благодарна Ванту за защиту, которую он предоставил ранее. Моя собственная семья оставила меня умирать, но он остался. Он пожертвовал собой, чтобы сохранить жизнь человеческой женщине, которую едва знал.

Мои сестры даже не вернулись за мной. Им помешали вернуться? Их утащили против их воли? Они смотрели, с ними ли я? Заметил ли кто-нибудь, когда их увозили в безопасное место?

Возможно, им сказали, что я уже мертва.

Я была, не так ли?

Это было просто отсрочкой неизбежного.

— Прости, что я не пошла с тобой сразу, — тихо сказала я.

Волк заскулил, звук был печальным и обнадеживающим. Это прозвучало почти как подтверждение моих слов, как будто он пытался утешить меня. Я не знала, что он мог разглядеть в этой форме, но, по крайней мере, он был не один.

Кто-то закричал. Леденящий кровь и резкий звук, прежде чем он превратился в булькающий звук. Крики и вопли окружили меня, и я подняла глаза, чтобы увидеть, как люди вокруг нас падают, один за другим.

Кровь текла у них из глаз и из носов. Они вцепились себе в горло, хватая ртом воздух, прежде чем кровь хлынула из их открытых ртов, заставляя их булькать и брызгать слюной, как будто они захлебывались собственной жидкостью.

Дрожа от ужаса, я с ужасом наблюдала, как мужчины, которые окружали меня, упали на землю, их глаза расширились от ужаса, их тела несколько раз содрогнулись, прежде чем замереть. Они образовали ужасный круг смерти вокруг меня.

Я посмотрела на себя, моя рука потянулась к горлу, затем ощупала грудь, затем руки, проверяя, нет ли повреждений. Как я все еще была жива, когда все остальные были мертвы? Повернувшись к Ванту, я проверила его. Волк медленно дышал. Он тоже был еще жив. Что случилось с остальными?

Именно тогда я поняла, что звуки битвы стихли. Я медленно встала. Новых нападавших не было. Никто не двинулся к нам. Даже ветер не дул. Все мужчины, которые угрожали нам, были на земле, мертвые.

Я уставилась на поле трупов. Я была окружена смертью. Неподвижные окровавленные тела усеивали пейзаж, насколько хватало глаз. Казалось, что хаос просто закончился, оставив любого, в ком текла кровь атонианца, мертвым.

Кроме меня.

Единственные живые существа были одеты в алые туники, мужчины медленно шли ко мне со своих разбросанных позиций по полю боя.

Звуки позади меня отвлекли мое внимание от поля смерти. Упавший волк сильно бился в конвульсиях, конечности быстро тряслись. Тяжело дыша и хрюкая, бедное существо, казалось, испытывало сильную боль.

— Вант! — я подбежала к нему. — Что случилось? Чем я могу помочь?

Я упала на колени рядом с ним. Поглаживая его мех, я пыталась успокоить его, шепча успокаивающие слова.

— Я здесь. Все в порядке. Я никуда не уйду.

Затем я заметила, что его ноги удлиняются, руки ломаются, кости трескаются. Мои глаза расширились, когда я поняла, что происходит. Вскочив на ноги, я уступила ему место, а затем с изумлением наблюдала, как тело волка уступает место человеческой форме.

Человеческое тело Ванта заменило павшего волка. Он встал, отвернувшись от меня. Его плоть была исцарапана. Синяки уже расцвели на его голой спине и ногах. Но он был жив.

Переполненная облегчением, я сморгнула слезы, которые выступили у меня на глазах. Было нелепо так переживать из-за того, что он выжил, но я чувствовала, что мы старые друзья.

Вихрящиеся тени пронеслись мимо Ванта, темные, неземные, они представляли собой тревожный контраст с тусклым золотистым светом сумерек.

— Ты видел…

Я не успела произнести остальные слова, как тени столкнулись, трансформируясь в человеческую фигуру. Они затвердели, их непрозрачность увеличивалась, пока тени не начали сливаться в сплошную тьму, принявшую человеческую форму. Они рассеялись, развеявшись, как дым на ветру, оставив Райвина стоять у них на пути.

— Что?

Я только что видела, как волк превращается в человека, но это было гораздо более тревожно. Тени начали походить на туман, прозрачный и колышущийся на ветру. Как это стало чем-то?

Волка я могла бы объяснить. Я выросла, слушая истории об оборотнях. Мы все знали, что они существуют, даже если мы их не видели. Но человека, который мог бы стать тенью, не было ни в одной из моих историй.

Я отступила, наконец поняв, что имел в виду Райвин, когда предупреждал, что о некоторых вещах лучше не знать. Его магия была ужасной и более могущественной, чем все, что я когда-либо видела. Он мог бы без труда убить всех, кто напал на нас за пределами Опала, но он скрыл это. Он пожертвовал одним из своих, чтобы сохранить эту тайну. Кем бы он ни был, он пошел на многое, чтобы скрыть это от всех нас.

— Кто ты?

Райвин уставился на меня, в выражении его лица не было ни капли доброты. Я практически чувствовала исходящие от него ярость и ненависть. Взмахом руки он призвал еще больше этих теней, пока они тоже не начали темнеть. Когда они полностью материализовались, он держал в руках сверток ткани.

Он бросил его Ванту.

— Одевайся. Нам нужно поговорить с королем.

— Мы потеряли одного, — сообщил Вант Райвину, влезая в брюки. — Дариус.

Райвин кивнул, затем ушел. Я последовала за ним, не обращая внимания на взгляды других членов его свиты. Я заметила, что большинство из них были покрыты кровью, их одежда порвана и искорежена. Но они были живы и стояли на ногах, а сотни людей — нет.

Каким-то образом эта маленькая группа из менее чем двадцати человек уничтожила в десять раз больше их самих.

Комок встал у меня в горле.

Я не должна быть здесь с ними.

Райвин остановился на платформе, его внимание переключилось на павшего стражника Коноса. Именно там все и началось. Я видела, как он упал, окруженный смятением и страхом.

Сдерживаясь, я наблюдала, как все выжившие стражники Коноса последовали за своим лидером, каждый из них кланялся своему павшему товарищу. После того, как последний из них выразил свое почтение, Райвин приложил по монете к каждому веку, затем положил руку на грудь мужчины.

Это была та же традиция, которой мы придерживались в отношении наших мертвых. Монеты на их глазах, чтобы они могли заплатить Харону за переправу через реку Стикс. Без этого его душа была бы обречена скитаться в течение ста лет; бесцельно и одиноко. Кто-нибудь положил монеты на глаза Дэвиду? Или Миле? Или любой другой след из тел, который, казалось, разрастался вокруг меня с каждым днем? Кто бы поставил монеты на глаза всем павшим афонянам в этой битве?

Я чувствовала, что становлюсь свидетелем чего-то, чего не должна была. Я была посторонней, застающим частный, интимный момент между старыми друзьями. Мое горло сжалось, я пыталась не думать о том, насколько это было похоже на наши обычаи. Говорили, что существа Коноса и за его пределами сильно отличаются от нас, и все же я наблюдала, как они чтят своих мертвых, точно так же, как это делали мы.

Райвин прошептал несколько слов, тихо и невозмутимо. Мне стало интересно, были ли их молитвы такими же, какие наши священники произносили за наших мертвых. Тени вернулись, окутывая упавшего человека, как покрывало дыма. Извиваясь и взбиваясь, тени клубились вокруг него, пока не превратились в ничто, оставив платформу пустой.

Я втянула воздух, испытывая чувство ужаса и благоговения одновременно. Это была мощная магия, и я знала, что мое королевство совершило очень большую ошибку, перейдя дорогу Райвину.

ГЛАВА 26

— Это то, что ты так отчаянно пыталась защитить? — спросил Райвин, подходя ко мне. — Этих трусов, которые нападают без оглашения?

— Вы забираете наших людей.

Спор становился все более назойливым, и у меня было ощущение, что во рту песок.

— И твоя семья бросила тебя, когда они бежали в безопасное место.

Он грубо схватил меня за плечо и потянул за собой.

Опустив голову, я сдерживала слезы. Я не собиралась показывать ему, как я расстроена. Мы направились ко дворцу, мои ноги спотыкались на неровной земле, я изо всех сил старалась поспевать за быстрым шагом Райвина.

Не было ни нежности, ни заботы. Мир вокруг меня растаял в одно мгновение. Как будто все до этого момента было притворством. Как будто его маска спала, и я, наконец, увидела его таким, каким он был на самом деле.

Никакие слова в моем словаре не могли описать его способности. Он не был оборотнем или вампиром, это все, что я знала. Что означало, что он был фейри.

Или того хуже.

Позволить своему разуму обдумать все возможности было слишком.

Пара стражников преградила нам путь к воротам дворца, их хорошо подогнанные доспехи и дисциплинированное поведение мгновенно выдавали в них опытных и преданных своему делу членов гвардии.

Конечно, мой отец выставил самых лучших, чтобы защитить его. Он отправил в бой новых стражников и всех, кого смог найти. Все они были жертвенными агнцами.

У меня скрутило живот, когда я поняла, насколько мой отец был похож на Короля фейри. Наш враг каждые девять лет требовал четырнадцать душ. Мой отец только что рисковал жизнями сотен людей, чтобы спасти так мало.

Ни то, ни другое не было хорошим. Жизнью нужно дорожить, я это знала. Но я не могла не видеть параллелей между моим собственным королевством и королевством существ, которых я была воспитана ненавидеть.

— Тебе здесь не рады, — сказал один из стражников.

— Отойди в сторону, — предупредил Райвин.

— Возвращайся на свой корабль. Скажи своему королю, что между нами больше не будет мира, — сказал стражник.

Я напряглась. Мира больше нет? Чего надеялся достичь этим мой отец? Он сказал мне, что мы ожидаем союза с драконами. У этого была возможность успеха. Это было самоубийство. С какой целью? Чтобы предотвратить отправку трибутов? Чтобы подстрекнуть фейри? Он солгал мне. Я разыграла какую-то странную деталь головоломки, которую не понимала. Я слепо вмешалась, чтобы помочь своей семье, в то время как меня бросили на верную смерть.

— У меня нет на это времени. — голос Райвина звучал скучающе.

Он отпустил мою руку, затем поднял свою, делая ленивые движения рукой. Водоворот теней обвился вокруг его запястья, прежде чем скользнуть к стражникам.

Глаза пораженных мужчин расширились, затем они начали кричать. Кровь залила их лица, струясь из глаз и носов. Я отвернулась, зная, что будет дальше. Когда их крики превратились в булькающие, удушающие звуки, я прижала руки к ушам и зажмурила глаза. Уже было слишком много смертей, и я не была уверена, что смогу вынести еще больше.

Впервые я была благодарна за то, что меня больше не направляли к стене, как я надеялась. Я видела достаточно кровопролития, чтобы мне хватило на всю жизнь.

Грубая хватка Райвина снова сжала мое предплечье, оттягивая руку от уха, как раз в тот момент, когда тела с глухим стуком упали на землю. Я вздрогнула, но заставила себя открыть глаза, стараясь не смотреть вниз на стражников. Окровавленные лица, когда я была с Вантом в его волчьем обличье, запечатлелись в моей памяти и будут преследовать меня в ночных кошмарах. Ужасные вещи, которые я видела сегодня, будут добавлены к растущему списку злодеяний, которые начались, когда прибыли Райвин и его люди. Ко многим из них я приложила руку сама.

Практически волоча меня, Райвин прошел мимо ворот, его люди выстроились веером по обе стороны от нас, молча следуя за своим лидером. Каждый из них был более смертоносен, чем десять дворцовых стражников, но сам посол был на другом уровне. Я задавалась вопросом, смог бы он в одиночку уничтожить всех на этом поле.

Дрожь пробежала по мне, и я была уверена, что знаю ответ. Сражение резко прекратилось в ту секунду, когда он решил, что пришло время покончить с этим. Количество силы, которой он обладал, было ужасающим, но прямо сейчас я чувствовала только раздражение от его присутствия. Я ненавидела то, что беспокоилась о нем. Ненавидела то, что испытывала к нему какие-то чувства.

Я демонстративно отдернула руку.

— Я могу идти сама.

К моему удивлению, он отпустил меня, не сказав ни слова.

Я знала, как я, должно быть, выгляжу, входя в свой дом с этими существами. Точно так же, как и они, моя одежда была порвана, и я была забрызгана кровью, которая мне не принадлежала. Кем это сделало меня? Что бы это ни было, я уже не была той женщиной, какой была до их прихода. Я не была уверена, кем стану после их ухода.

Следующие двери, к которым мы подошли, привели нас в сам дворец. Эти стражники отступили, не совершив той же ошибки, что остальные. Они молча пропустили нас, и я уловила запах мочи. Я сморщила нос. Один из стражников испачкался.

Честно говоря, он был самым умным.

Мы все должны так бояться.

Я знала, что должна дрожать от страха, но он был заперт за оцепенелым неверием и непреодолимым желанием просто остаться в живых. Как животное, которое знало, что загнано в угол, моим единственным вариантом было притвориться, что я более опасна, чем была на самом деле. Я высоко держала подбородок и держалась со всем достоинством, на которое была способна.

Добавьте к этому тот факт, что я понятия не имела, что надвигается, и все, что я могла сделать, это отключить все. Слишком глубокие размышления о чем-либо завели бы меня в спираль, из которой я не была уверена, что смогу вернуться. Какую боль я почувствовала бы, если бы позволила себе зациклиться на том факте, что моя семья оставила меня умирать? Какому безумию я могла бы поддаться, если бы не похоронила всю похоть и запутанные эмоции, которые испытывала к Райвину? Как бы я отреагировала, когда наконец позволила бы себе искупить вину за все жизни, которые отняла?

Запихнув все свои мысли в глубины души, я продолжила идти вперед, сосредоточившись на звуке наших коллективных шагов по полированному мрамору. Я стала бы такой же холодной и бесчувственной, как посол.

Мы направлялись прямо в тронный зал.

Массивные двери были закрыты, перед ними стояли шестеро стражников. Я бесчувственно наблюдала, как каждый из них схватился за горло. Один за другим они падали кровавыми кучами, их черепа раскалывались, когда они ударялись об пол.

Я не отвернулась. Я даже не моргнула. Я больше ничего не чувствовала.

Когда двери открылись, я поплелась за остальными, боясь того, что я увижу или что почувствую, когда воссоединюсь со своей семьей.

Стражники бросились к нам, но они рухнули почти сразу, эти темные тени скользили вокруг них, забирая их жизни без усилий.

Когда тела упали на пол, я огляделась в поисках своих сестер. Неудивительно, что Офелия хотела моей смерти, и как бы мне ни было неприятно это признавать, я могла видеть, как мой отец оставляет меня позади. Не нарочно, а из чувства защиты своей линии. Это было больно, но я могла это принять.

Чего я не могла принять, так это того, что мои сестры добровольно ушли, в то время как я была предоставлена самой себе.

Мой отец и Офелия поднялись на ноги, пораженные внезапной смертью своих стражников. Возможно, даже пораженные тем фактом, что их враги выжили и добрались до сердца дворца.

— Стража! Стража! — закричала Офелия.

Боковые двери открылись, и внутрь хлынуло еще больше стражников. Тени вернулись. Райвин даже не вздрогнул. Выражение его лица оставалось бесстрастным, отстраненным, злобным.

Это была та его сторона, в существование которой я не могла поверить. Но теперь она была выставлена на всеобщее обозрение, и я удивлялась, как я ее упустила.

Затем я поняла, что мое собственное выражение лица, вероятно, было похожим. Я подавила свои эмоции, боясь чувствовать что-либо еще. Это то, что он сделал? Или он просто чувствовал вещи не так, как люди?

— Хватит! — крикнул мой отец.

Тени рассеялись.

Райвин перешагнул через павших стражников, приближаясь к тронам, его взгляд не дрогнул.

— Ты предал нас.

Мой отец даже не пытался отрицать это. Его челюсти сжались, а на лбу заблестел пот.

— Я должен убить тебя и всю твою семью, — сказал Райвин. — Поставить на это место новых правителей, которые смогут соблюдать договор.

— Ты связан договором так же, как и я, поэтому ты не причинишь нам вреда, — ответил мой отец решительным тоном.

Я снова огляделась в поисках своих сестер, чувствуя, как исчезает отстраненность, которую я так усердно культивировала, когда беспокойство заполнило мой разум. Где они? Если их здесь не было, означало ли это, что их тоже оставили позади? Или их унесли в храм?

Шаги заставили меня обернуться, и я чуть не вскрикнула от облегчения, когда увидела, как моих сестер втаскивают в комнату руками Морта. Это длилось недолго, поскольку я знала, что женщина, руководившая ими, вероятно, была такой же смертоносной, как и мужчины, сражавшиеся на поле боя.

Мои сестры высоко подняли подбородки, и хотя я могла видеть остатки слез на их щеках, сейчас ни одна из них не плакала. Они стояли молча, ожидая приказов.

— Слава богам, — выдохнула я.

— Aрa! — София закричала, затем шагнула вперед, как будто собиралась подбежать ко мне.

Морта схватила ее и дернула назад.

— Просто оставайся там, где ты есть, — предупредила я.

— Я нашла их в потайной комнате, — сказала Морта. — При них даже не было ни одного стражника.

— Нет! — мой отец встал. — Не причиняй вреда моим дочерям. Они не принимали в этом участия. У тебя есть все, что тебе нужно для выполнения моей части сделки.

Райвин взглянул на меня, на его лице на мгновение промелькнуло отвращение, прежде чем снова принять свой стоический, беззаботный вид. Он свирепо посмотрел на моего отца.

— Ты знаешь последствия своих действий.

— Я уже принес тебе свою жертву, — заявил мой отец. — Если я нарушу договор, плата очевидна. Разве я не отдал тебе свою дочь? Разве она не согревала твою постель и не предлагала тебе себя?

Я отступила назад, его слова поразили меня, как удар в живот. Затаив дыхание, я уставилась на него, не веря своим глазам. Этого не могло быть. Все это время таков был план? Он попросил меня развлечь посла в день его прибытия. Было ли это причиной, по которой меня подталкивали к нему снова и снова?

— Отец? —

мой голос дрожал.

Я снова чувствовала себя ребенком. Меня наказывали за допущенную ошибку. Я быстро поняла, что совершенство вознаграждается, а ошибки недопустимы. Я расцвела от его похвалы, убедилась, что не сделала ничего, что могло бы его подвести. Но этого так давно не случалось.

— Ара, это было необходимо.

В его тоне не было теплоты.

— Нет.

Неверие нахлынуло на меня, как холодный воздух, поглощая меня целиком.

— Так вот почему ты попросил ее соблазнить меня? —

в голосе Райвина звучало веселье. — Значит, я бы взял ребенка, которым ты был готов пожертвовать.

— Как ты мог, отец? — Лагина плакала.

Комната казалась одновременно слишком большой и слишком маленькой. Все, что произошло с тех пор, как прибыл Райвин, слилось воедино. Мой отец с самого начала поощрял меня быть с послом. Он отправил меня с ним наедине. На нас напали, но он попросил меня сделать больше. Продолжать преследовать посла. Зачем ему это делать? Как он мог так легко пожертвовать мной? Я думала, что я ему небезразлична.

Я отступила назад, когда миллион взаимодействий с моим отцом пронеслись в моей голове. Всегда добрый, всегда понимающий… пока я подыгрывала. Действительно ли так было всю мою жизнь? Я сделала то, о чем он просил, и была вознаграждена его любовью. Ни одна из моих сестер не должна была выступать перед ним. Пока я служила своей цели, он позволял мне поступать так, как я хотела.

Как долго он это планировал? Как я могла не заметить знаки?

— Ты спланировал все это. Ты даже не думал, что победишь. Ты с самого начала был готов отправить меня на верную смерть.

Я была ошеломлена. Моя грудь сжалась, а зрение затуманилось, поскольку предательство росло, пока все, что я могла видеть, не было разочарованным выражением лица моего отца.

— Это была вынужденная авантюра, — сказал он. — Кровь и соль.

— Вы, люди, и ваша кровь, и соль, — прошипел Райвин. — Ваша кровь слаба и вероломна, и море никогда не защищало вас. Оно склоняется перед нами. Оно поглощает ваши корабли, разрывает вашу плоть, разрушает ваши берега. Вы боитесь его, но взываете к нему как к своему спасителю. Во многом так же, как вы молитесь богам. Вы для них ничто. Пешки. Развлечение.

— Стража! — возвал мой отец.

Ворвались еще стражники, но они мгновенно рухнули, клочья теней исчезли с их упавших тел. Райвин даже не пошевелился.

— Покиньте это место. Возьмите ее и уходите. Я и мои советники изучили этот договор. Он нерушим, и я знаю, что вы не сможете причинить мне вреда. Вы не можете нанести ответный удар по моей семье или Атосу. Если вы это сделаете, договор недействителен, и ваш король потеряет все, что он получал от нас.

Мое сердце разбилось вдребезги. Так было в договоре? Если это было так, Райвин был прав, когда говорил, что он благоприятствует людям. На это надеялся мой отец? Что делегация Коноса нанесет ответный удар и нарушит договор?

Крошечный огонек надежды затрепетал в моей груди. Может быть, все это было азартной игрой, и мой отец рассчитывал на это. Тогда я была бы свободена. Это освободило бы нас всех. Он знал, на какие жертвы я готова пойти ради своего народа.

— Ты, как никто другой, знаешь, что я не нарушу договор, — прошипел Райвин. — Ты давил на нас раньше, и мы никогда не сдавались.

— Тогда уходи. Забирай своих трибутов, забирай Ару и убирайся из моего королевства, — сказал мой отец холодным, бесстрастным тоном.

— Ты использовал свою дочь, не думая о ней.

Райвин покачал головой.

— И ты называешь меня монстром.

Нахмурив брови, я посмотрела на своего отца в ожидании какого-либо ответа. Любого доброго слова или признака сожаления. Его не было.

Всегда ли меня рассматривали как инструмент для получения того, чего он хотел? Всегда ли он намеревался выбросить меня, как только это послужит ему на пользу? Меня затошнило. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я думала, что что-то значу для него. Я думала, что что-то значу. Но он даже не мог взглянуть на меня.

Мои сестры взывали к нашему отцу, умоляя его передумать. Умоляли его остановиться. Слезы текли по моим щекам. Они не были виноваты в этом. Они понятия не имели, что планировал мой отец.

— Трибуты будут погружены на корабль сегодня вечером, — сказал Райвин.

— Конечно, — ответил мой отец.

Я подняла глаза, удивленная поворотом в разговоре. Райвин собирался оставить это так? Я даже не знала, забирали ли они четырнадцать или сто. От чувства вины у меня скрутило живот, когда я поняла, что даже не подумала о том, что с ними будет. Там уже было так много мертвых, и если мы не подчинимся, они полностью уничтожат нас. Количество трибутов было невообразимым теперь, когда я знала, насколько хрупким был наш город в руках фейри.

— И я заберу твою дочь. Но не Ару.

Райвин посмотрел в сторону дверей, где ждали Морта с моими сестрами.

Я перестала дышать.

ГЛАВА 27

— Нет, — приказал мой отец. — Ты заберешь Ару. Это не подлежит обсуждению.

— Я пойду.

Мой голос наконец вернулся, и я заставила себя придвинуться ближе к послу.

— Это не твой выбор, принцесса, — сказал Райвин.

— Пожалуйста, в этом нет необходимости. Я с радостью пойду вместо своих сестер, — сказала я.

— Я знаю, что ты бы так и сделала, но это не мое решение.

Он повернулся, чтобы посмотреть на дверной проем, и я проследила за его взглядом.

Морта отошла от моих сестер, с легкостью продвигаясь к центру тронного зала. Прозрачная ткань ее платья колыхалась вокруг нее, двигаясь и струясь, как морские волны. Ее молочно-белые глаза осматривали окружающую обстановку, как будто она могла видеть то, чего не могли остальные из нас.

Вот почему она была здесь, но мы никогда ее не видели. Она была той, кто выбирал трибутов. Они не просто брали одного из нас в заложники, мы присоединялись к трибутам и сталкивались с той же участью, что и они.

— Нет необходимости оценивать других. Я пойду, — повторила я, на этот раз обращаясь к Морте.

— Такая храбрая женщина.

Ее слова прозвучали как припев. Как будто она говорила несколькими ртами одновременно.

— Но эти решения принимать не тебе.

— Ты не можешь. Пожалуйста. Мы не сделали ничего плохого.

Кора сделала шаг от двери, придвигаясь ближе к Морте. София плакала, Лагина крепко обнимала ее.

Лагина молчала, но ее нижняя губа дрожала. Она пыталась сдержать свои эмоции, не дать себе разыграть сцену так, как нас всегда учили.

— Можешь ли ты сделать исключение?

Я не могла допустить, чтобы кто-нибудь из моих сестер оказался на моем месте. Что вообще стало бы со мной, если бы я осталась? Мой отец не хотел, чтобы я была здесь. Мой собственный отец использовал меня как разменную монету. Офелия не хотела, чтобы я была здесь. И множество стражников пытались убить меня. Как бы это ни разбивало мне сердце, если бы я остался на Атосе, я все равно была бы все равно что мертв.

— Нет, — сказала Морта, обратив на меня свои молочно-белые, пустые глаза. — Сейчас не твоя очередь.

— Я ухожу, — настаивала я. — Я не позволю ни одной из моих сестер отправиться в Конос. Ты возьмешь меня или никого из нас.

— Перестань болтать, принцесса, — прошипел Райвин.

— Вот эту.

Морта указала длинным бледным пальцем на моих сестер.

— Самую младшую. Ее мы заберем.

— Нет!

Я бросилась вперед, намереваясь встать перед Софией, но внезапно застыла на месте.

— Она даже не совершеннолетняя! — Кора плакала.

— Для договора это не имеет значения, — решительно сказала Лагина.

— Сделай что-нибудь, — потребовала я. — Прекрати это. София не может уйти.

Морта материализовалась из воздуха и теперь стояла передо мной. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг моих запястий.

— Судьба сказала свое слово.

Я вырвала свои руки из ее хватки.

— И я сказала. Ты не можешь получить ее.