Королевство крови и соли

— Ты не тронешь ее, — приказал мой отец, но никто даже не повернулся к нему.

— Прикоснешься к ней, и я найду тебя, клянусь богами, я найду тебя, — прошипела я.

— Ара, остановись, — сказала София спокойным голосом.

— Замолчи, София, — крикнула Офелия, впервые присоединяясь к разговору. — Ара вызвалась добровольно. Она королевской крови и любимица своего отца. Она должна быть более чем адекватной, чтобы выразить наше почтение.

— Решение принято, — сказал Райвин.

Мой отец спустился по лестнице, ведущей с помоста, небрежной походкой направляясь к Райвину. Он остановился перед послом с вызывающим выражением лица.

— В договоре четко указано, что один из детей короля будет принесен в жертву в качестве оплаты. В нем не говорится, что вы можете сделать этот выбор.

Я напряглась. Принесена в жертву. Не пленница. Он ожидал, что я умру. Что-то сломалось внутри меня, и я почувствовала, как мои конечности онемели. Казалось, что вся борьба во мне исчезла. Мой собственный отец хотел моей смерти. Это был его план с самого начала.

— Ты не в том положении, чтобы вести переговоры, старик, — сказал Райвин.

Внезапно мой отец переместил свой вес, и я уловила блеск стали, когда он обнажил кинжал, спрятанный в складках его туники. Блеснуло лезвие, и он сделал шаг вперед.

— Не заставляй меня делать это. Не заставляй меня самому совершать жертвоприношение.

Он пристально посмотрел на меня, его глаза горели решимостью.

— Это должно быть сделано.

Мой отец придвинулся ближе, намереваясь убить меня, но я осталась там, где была, не в силах пошевелиться.

Если в моем сердце и оставалось что-то, что можно было разбить, то оно превратилось в прах. Он убил бы меня, чтобы уберечь кого-нибудь из моих сестер от подобной участи. Я уставилась на своего отца, человека, который вырастил меня. Он знал, что я сделаю все ради своих сестер. Это всегда было пониманием. Я должна была оберегать их. Это вбивали в меня с детства.

— Отступи, — сказал Райвин сквозь стиснутые зубы. — Слово Морты окончательное. Его нельзя изменить.

— Сделай это, — прошипела я.

Если бы убийство меня было лазейкой для спасения моей сестры, я бы не сопротивлялась.

— Они не могут заполучить Софию.

Мой отец двигался так быстро, что я ахнула, приготовившись к удару, но вместо укуса лезвия меня швырнули на землю, а Райвин занял мое место.

Во вспышке серебра кинжал нашел цель, мой отец глубоко вонзил его в грудь Райвина. Я закричала, когда кинжал пронзил посла, из раны хлынула кровь.

— Нет!

Я пыталась подойти к нему, но какая-то невидимая сила удерживала меня. Пытаясь вырваться, я отчаянно пыталась дотянуться до него.

— Райвин!

Пульс участился, дыхание участилось, я боролась со своими невидимыми оковами. Райвин действительно словил мой удар?

Посол уставился на моего отца с выражением чистой ярости на лице. Мой отец отшатнулся.

— Этот клинок предназначался не тебе.

Вокруг нас раздались крики, но я не могла видеть своих сестер. Комната наполнилась тенями, обвивающимися вокруг нас, как ленты смерти. Температура упала, и мурашки побежали по моим обнаженным рукам. Мое дыхание вырывалось облачками.

Я все еще была на мраморном полу, пытаясь освободиться от невидимых пут. Испуганный крик заставил меня поднять глаза, и я втянула воздух. Мой отец стоял вертикально, нависая надо мной, его пальцы ног в нескольких дюймах над землей. Его тело сотрясали тихие рыдания, глаза были полны слез.

— Прости, Ара. Это должна была быть ты. Ты была единственной, у кого был шанс.

— Отец!

Мои сестры закричали, все трое они кричали и плакали. Их страх был осязаем, и тени усилились.

— Aрa!

Могли ли они видеть нас? Они смотрели, как наш отец пытался покончить со мной? Паника сковала мою грудь, сдавливая, как змея, высасывающая жизнь из своей жертвы.

— Кора? София? Лагина? Вы в безопасности?

— Aрa? Где ты? —

голос был так далеко, что я не могла разобрать, кому он принадлежал.

Тени сгустились, и я задалась вопросом, не подпитывались ли они ужасом, который они ощущали вокруг себя, становясь сильнее по мере того, как они поглощали наше бедствие.

Я могла видеть Райвина и моего отца. Нас троих в круге слабого света, окруженных тьмой. Мой отец рыдал, и он выглядел старше, чем я когда-либо видела его. Он выглядел так, словно сломался под давлением всего, что произошло между нами.

Мое сердце болело. Он был готов пожертвовать мной, но я согласилась с этим. Я ненавидела его за то, что он так быстро лишил меня жизни, но я понимала этот призыв к исполнению долга. Это стремление отдать все ради тех, кто тебе дорог.

— Пожалуйста, прекрати это. Отпусти его.

Глаза Райвина нашли мои, и я поискала любую искру человечности, любой признак того, что на него можно повлиять, чтобы он обрел сострадание.

Слезы текли по моим щекам.

— Пожалуйста.

Посол оторвал свой пристальный взгляд от моего.

— Он хотел убить тебя, и все же ты умоляешь сохранить ему жизнь?

— Он мой отец, — сказала я, но мой разум был в состоянии войны с моим сердцем.

Тени сомкнулись вокруг нас, закручиваясь циклоном вокруг моего отца, Райвина и меня.

Мой отец плакал, что-то бессвязно бормоча. Слезы и сопли текли по его лицу. Видеть его таким было невыносимо. Я сжалась, находя только сочувствие, несмотря на то, что он сделал со мной.

— Пожалуйста, освободи его.

— Спроси его, кто убил твою служанку, — сказал Райвин.

Мой лоб нахмурился, и я заметила немедленную перемену в реакции моего отца. Слезы мгновенно прекратились, и он перевел взгляд на меня. В его темных глазах не было никаких признаков раскаяния. На самом деле, это слишком сильно напомнило мне тот отстраненный взгляд, который я поймала на себе.

— Отец? О чем он говорит?

Невидимая сила все еще прижимала меня к земле, не позволяя встать и посмотреть ему в лицо.

— Ты знаешь, кто убил Милу?

— Скажи ей, — подбодрил Райвин. — Давай. Скажи ей.

— Отец?

Райвин выдернул кинжал, который все еще торчал у него в груди, из своего тела. Хлынула кровь, но он даже не казался раненым. Он подошел ко мне причинно, затем схватил меня за руку, поднимая на ноги, наконец освобождая меня от каких-то невидимых уз, сковывавших меня. Я неуклюже поплелась вперед, сбитая с толку и напуганная.

— Скажи ей, — настаивал Райвин. — Или я покажу ей сам.

— Я тебе ничего не должен, — прошипел мой отец.

Райвин порезал мне предплечье, и я ахнула, отдергивая руку.

— Что за хрень?

В месте ранения расцвела жгучая боль, и я прижала ладонь к порезу. Прежде чем я смогла вымолвить еще хоть слово, Райвин грубо схватил меня за подбородок и повернул его так, чтобы я смотрела на своего отца. Другой рукой он держал нож, с лезвия капала моя кровь и кровь Райвина.

Лицо моего отца исказилось, и он начал потеть. Закрыв глаза, он отчаянно дышал, как будто ему было больно.

— Что ты сделал? — я повернулась к послу.

Он откинул мою голову назад.

— Смотри.

Мой отец взвыл, нечеловеческий звук, вырвавшийся из его горла, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Но не это заставило меня втянуть в себя воздух и отступить, прямо на Райвина.

Нет, это было нечто гораздо худшее. Нечто, сотканное из кошмаров.

Два его зуба были удлиненными, острыми и опасными. Было невозможно игнорировать, что это были за клыки. Я видела их раньше. Слишком близко, когда я была с Орионом.

У моего отца были вампирские клыки.

— Нет.

Это было невозможно. Как мой отец мог быть вампиром?

— Кто убил ее служанку, ваше величество? — спросил Райвин.

— Ты убил Милу?

Я чувствовала, что не знаю человека передо мной. Какую еще ложь мне говорили?

— Это случалось каждый раз, когда пропадал слуга? А как же все наши няни?

Может быть, даже священники из библиотеки. У меня скрутило живот, и я боролась с подступающей желчью.

— Скольких, отец? Скольких ты убил?

Как я могла этого не заметить?

— Ты всегда была слишком умна для своего же блага, но ты видишь только то, что хочешь видеть. Это твоя самая большая слабость, — прошипел он. — А теперь отпусти меня и убери ее с моих глаз, пока я не осушил ее досуха.

— Ты не тронешь ее, — предупредил Райвин.

— У тебя здесь нет власти. Если ты не заберешь ее, я сам отправлю ее в Ад, и наш долг будет выплачен, — выплюнул мой отец.

Я даже не узнала существо передо мной. Горячие слезы катились по моим щекам, но я сидела, оцепенело уставившись на человека, который вырастил меня. Как долго он скрывал это от нас? Был ли он рожден вампиром, или его обратили?

И что это значило для меня?

Я отогнала эти мысли прочь. Это было слишком. Я не могла позволить себе задаваться вопросом. Не сейчас. Не тогда, когда мой отец оскалил зубы и посмотрел на меня с таким презрением.

В этой форме он не был отцом, которого я всегда знала. Он был незнакомцем. Монстром. Одним из существ, о которых нас предупреждали всю нашу жизнь.

— Отец?

Осталось ли что-нибудь от человека, которого я знала всю свою жизнь? Было ли что-нибудь из этого реальным или все это было ложью?

Он бросился вперед, оскалив зубы. Мои глаза расширились, и я закричала, рефлекторно прижимаясь к Райвину.

Тени пронеслись мимо меня, поднимаясь по ногам моего отца, удерживая его на месте. Он щелкал челюстями и хватал когтями воздух, как будто пытаясь пробиться ко мне.

Слезы текли по моим щекам, а ужас делал мое дыхание прерывистым. Он был похож на животное, отчаянно желающее проглотить свою жертву.

Тени скользнули по ногам моего отца, затем обвились вокруг его талии, прежде чем подобраться к груди. Они задержались на его шее, как будто позволяя мне взглянуть на его лицо в последний раз.

Его зрачки расширились, сделав радужную оболочку сплошной черной. Красные линии заполнили белки его глаз. Он продолжал рычать и сражаться, его клыки сверкали в тусклом свете, как маяки смерти.

— Он больше не причинит тебе боли, — прошептал Райвин, притягивая меня в свои объятия.

Я не чувствовала его рук вокруг себя. Я больше ничего не чувствовала. Я даже не была уверена, что я вообще существую. Все мое тело онемело; мои эмоции превратились в пустую оболочку.

Странное чувство спокойствия поселилось вокруг меня, когда я наблюдала, как тени возобновили свое ползучее продвижение, пока каждый дюйм моего отца не был поглощен тьмой. Темные щупальца окутали его, как кокон. Они пульсировали и кружились, как будто были живым, дышащим существом. Сжимаясь, тени сжимались, пока не втиснулись внутрь, затем они взорвались, веером расходясь вокруг нас.

Все погрузилось во тьму.

Пораженная, я отстранилась от посла, слепо протягивая руку в темноте. Свет вернулся, когда тени рассеялись, и мне пришлось несколько раз моргнуть от яркого освещения. Мой отец ушел. Ни тела, ни признаков того, где он был. Казалось, что его никогда и не существовало.

Мое дыхание стало прерывистым. Это казалось нереальным. Если бы я не видела доказательства того, на что уже способны эти тени, я бы поверила, что это трюк. Я бы поверила, что мой отец все еще был где-то здесь, но я знала лучше.

Хуже всего было то, что я по-прежнему ничего не чувствовала. Мой отец был мертв, а я даже не могла найти в себе сил оплакать его кончину.

— Это был единственный выход, Ара, — прошептал Райвин. — И теперь ты знаешь правду.

Посол убил моего отца, потому что, если бы он этого не сделал, мой собственный отец оборвал бы мою жизнь. Больше не было добра и зла. Не было ни союзников, ни врагов. Я не была уверен, что они когда-либо были. Все это было иллюзией. Ничто в моей жизни не было тем, чем казалось.

Тихие крики оторвали меня от моих мыслей, и я обернулась, чтобы увидеть своих сестер, прижавшихся друг к другу. Морта, к счастью, ушла, и мои сестры оказались невредимыми. На данный момент.

Мои чувства нахлынули на меня, облегчение оттого, что я увидела своих сестер живыми, прогнало оцепенелое безразличие. Я знала, что в конце концов мне придется смириться с тем, что я увидела, но я не могла позволить себе думать об этом прямо сейчас. Мои сестры нуждались во мне, и я собиралась быть рядом с ними.

Поднявшись с земли, я подбежала к ним, встретив их в сокрушительных объятиях. Мы вчетвером держали друг друга, пока все дрожали от слез. Я держала их, пока их крики не начали стихать.

— Мне так жаль, Ара, — сказала Лагина. — Я не знала. Я не знала.

— Мы все слышали, — прошептала София. — Мне так жаль.

— Он не сможет снова причинить вред тебе или кому-либо еще, — сказала Кора.

— Боюсь, у нас мало времени, — объявил Райвин.

Мы с сестрами отстранились друг от друга, все еще переводя дыхание и вытирая щеки.

Офелия сидела на своем троне, дрожащая и бледная, как привидение. Райвин стоял в центре комнаты. К моему удивлению, он выглядел измученным. Его плечи поникли, а под глазами появились темные круги. Должно быть, использование этой темной магии дорого ему обошлось.

Я осторожно приблизилась.

— Что ты собираешься делать?

— У меня будет София, — сказал он. — Остальные из вас вольны поступать, как пожелаете.

— Ты возьмешь меня, — снова предложила я. — Не Софию.

— Я говорил тебе, я не тот, кто принимает эти решения, — сказал он.

— Тогда измени его, — потребовала я, затем смягчила свой тон, так что это была мольба. — Пожалуйста.

Послышались шаги по мраморному полу, и мы оба обернулись, чтобы увидеть Лагину, пересекающую комнату. Она подошла к пустому трону, на котором всего несколько минут назад сидел мой отец. Поколебавшись лишь мгновение, она повернулась к нам, остановив взгляд на после, прежде чем сесть.

— Со смертью моего отца я принимаю его титул. Моя первоочередная задача — обеспечить постоянный мир между Атосом и Коносом.

Лагина держала себя как королева. Я видела, как ее мать вела себя всю свою жизнь. Это было так, как будто она была рождена для этой роли и всегда была королевой.

— Ваше величество. — Райвин поклонился, низко и почтительно.

Оцепенение вернулось. Что происходит? Как она могла так быстро войти в эту роль после всего, что только что произошло?

Офелия встала, затем присела в реверансе, и я заметила, что другие мои сестры последовали ее примеру. Казалось неправильным вступать в эту новую эру, не признавая причины, по которой это произошло, но я присоединилась к остальным, низко поклонившись своей сестре, новой королеве.

— Мы отправим трибутов в соответствии с запросами и продолжим приветствовать вашу делегацию в нашем городе каждые девять лет, как указано в договоре, — сказала Лагина.

— Ты не можешь иметь в виду.

Я перевела взгляд с нее на Райвина, затем снова обратно.

— Ты имеешь в виду трибутов, которые были отобраны. Не Софию.

— Договор ясен, Ара. И он в пределах своего права потребовать от нас члена нашей семьи за наше позорное поведение, — ответила она.

— Но ты забрал отца; ты убил короля, — сказала я. — Конечно, этого достаточно.

— Я прочитала договор, — сказала Лагина. — Ясно, что это должен быть отпрыск короля.

— Я убил короля, потому что он пытался причинить тебе боль, Ара, — прошептал Райвин. — Я сказал тебе, что защищу тебя.

— Ара, все в порядке, — сказала София, беря меня за руку. — Позволь мне сделать это для нашей семьи.

Я втянула в себя воздух, замолчав от использования моих собственных слов против меня.

— Мои люди удалятся в наши комнаты, чтобы отдохнуть, — сказал Райвин. — Принцесса, у вас есть время до утра, чтобы подготовиться к путешествию. Мы отправляемся на рассвете.

— Соф… — мое горло сжалось, и я не могла выдавить из себя никаких других слов.

— Пойдемте, леди, — сказала Офелия, ее тон был нежнее, чем я когда-либо слышала.

Я даже не заметила ее приближения, но она положила руки нам на плечи и вывела нас из тронного зала.

— Новой королеве предстоит много работы, и мы должны помочь Софии собрать вещи для путешествия.

Я не уверена, как я оказалась в комнате Софии, в то время как Офелия начала процесс закупки чемоданов для упаковки вещей своей младшей дочери. Кора сидела на кровати, ее глаза остекленели и расфокусировались. Я понимала, что она чувствовала. Это казалось нереальным.

Мы все потеряли нашего отца, большинство наших стражников были мертвы, и теперь мы должны были попрощаться с Софией. Не было даже времени осознать магию, которая была использована, или тот факт, что мой отец был вампиром. Он всегда был монстром? Или его обратили позже в жизни? Я не была уверена, что вообще хочу знать ответы на эти вопросы. Это не меняло того факта, что он был мертв. Или предательства, с которым я столкнулась.

Как Лагина могла с такой легкостью вжиться в свою новую роль? Единственное, что я могла придумать, это выместить свой гнев на всех, начиная с Коноса. Если бы они никогда не пришли сюда, моей самой большой заботой было бы избежать брака или подготовиться к службе на стене. Виновата их настойчивость в том, чтобы отнимать человеческие жизни, а не оставлять нас в покое.

Но это была бы миссия самоубийцы.

И все же, как я могла притворяться, что все наладится? Как я могла продолжать свои дни, зная, чего нам стоил Конос? Каждый раз, когда я бы смотрела в сторону моря и видела этот проклятый остров, я оплакивала свою семью. Мне было бы интересно, бьется ли еще сердце Софии, или ее скормили вампирам или бросили в их лабиринт, чтобы развлечь фейри и успокоить зверя, который скрывался внутри.

София была в лучшем настроении, чем я ожидала, на ее лице сияла улыбка, и она помогала выбирать свои любимые платья и украшения. Как будто она отправлялась в путешествие, а не плыла навстречу своей гибели.

Моим единственным шансом добиться прогресса и обратить вспять этот кошмар была Офелия. Она любила своих дочерей и с радостью отправила бы меня на верную смерть много лет назад. Возможность увидеть, как я отправляюсь спасать Софию, была для нее мечтой. Я подошла к бывшей королеве и села рядом с ней.

— Ты знаешь, что это неправильно.

Офелия разгладила ткань платья, перекинутого через ее руку.

— Ты знаешь решение, Ара. И ты единственная, кто может это осуществить.

— О чем ты говоришь? — спросила я. — Я здесь не главная. Ты слышала, как меня отвергли. Как я могу это исправить?

Она осторожно положила платье в открытый сундук.

— София, почему бы тебе не попросить свою служанку принести нам что-нибудь на обед?

Офелия немедленно отпустила всех горничных, когда мы вошли в комнату, но Софии, похоже, не показалось необычным внезапное изменение мнения ее матери. Она радостно кивнула и вышла из комнаты.

Бывшая королева притянула меня ближе, ее тон был низким и заговорщицким.

— Посол все еще в нашем дворце, а трибуты уже на своих кораблях. Если бы с ним что-то случилось, возможно, они ушли бы с тем, что у них есть. Он был единственным в той комнате. Никто из его людей не оставался. Они не знают, что София должна присоединиться к ним.

— Ты хочешь, чтобы я убила его?

У меня сжалось в груди.

— Это вообще возможно? Мой отец ударил его ножом, а он даже не вздрогнул. Он уничтожил сотни бойцов своей магией. Его вообще можно было убить?

Я не знала, кем он был и какова степень его могущества.

— Ты хочешь спасти свою сестру? — спросила Офелия.

Я кивнула. Если был шанс спасти Софию, я должна была попытаться.

— Они никого не подпустят достаточно близко.

— Они позволят тебе. Они не заподозрят, если ты придешь сегодня попрощаться, — она пожала плечами. — Все знают, что произошло в садах.

Мои губы дрогнули, и меня охватило чувство вины. Я не могла отрицать, что хотела его той ночью, но я ненавидела то, что это заставляло людей думать обо мне.

— Что, если его нельзя убить? —

спросила я.

— Ты что-нибудь придумаешь, — сказала она.

Мне не нужно было отвечать. Если бы был шанс сохранить Софии жизнь, мы обе знали, что я бы им воспользовался.

— Как бы то ни было, я не знала о твоем отце. Я никогда не знала, что он был… — она покачала головой, не желая произносить это слово вслух.

Никто из нас не сказал ни слова о том, что мы узнали. Не было свидетелей, кроме нас и посла. Я думаю, нам всем было интересно, что это значило для нашей семьи. Если он всегда был вампиром, что это значило для его дочерей?

— Мне нужно время, чтобы выяснить это более осторожно, — сказала Офелия. — Это не меняет сути или того, что я чувствую к своим детям. Но если люди узнают, они придут за нами. За всеми нами.

Она положила ладонь на живот, защищая.

Я протянула руку, накрыв ее ладонь своей.

— Ты знаешь, я бы никогда не сделала ничего, что могло бы подвергнуть опасности моих сестер, — мой взгляд опустился на наши руки, затем я снова перевела взгляд на нее, — или моего брата.

Она кивнула, ее глаза затуманились от слез. Все эти годы она ужасно обращалась со мной, и я ненавидела ее за это. Единственное, где мы смотрели друг другу в глаза, было отношение к моим сестрам. Я всегда полагала, что она видела во мне угрозу, но я поняла, что я также была напоминанием об измене ее мужа. Всякий раз, когда эта мысль приходила мне в голову, я злилась на нее за ее обращение со мной. Это была не моя вина; я не просила, чтобы меня рождали. Но я могла видеть, как трудно было бы жить с этим постоянным напоминанием о том, как мало она значила для мужчины, за которого вышла замуж.

— Мне жаль, Ара, — сказала Офелия.

— Мне тоже, — ответила я.

Она сжала мою руку. Это была самая утешительная и материнская вещь, которую она когда-либо делала. Между нами возникло молчаливое понимание, затем она отпустила мою руку.

— Ты можешь это сделать, Ара.

Мое сердце сжалось при мысли о прекращении жизни Райвина. Я вернулась к тому, с чего начала, задаваясь вопросом, изменит ли что-нибудь его убийство. Не имело значения, чувствовала ли я себя с ним в большей безопасности, чем со своими людьми, между нами ничего не могло быть. Райвин был убийцей. Врагом. Я не могла испытывать к нему ничего, кроме ненависти, даже если бы мое сердце возражало.

Я рано научилась не привязываться. Меня предупреждали, что эмоции приведут меня к неприятностям. Что все, что я любила, было в опасности. Единственное, к чему я позволила себе привязаться, была моя семья. В частности, мои сестры. Посол был мимолетным увлечением. Даже если бы я не прикончила его сама, к утру он бы ушел. Он бы никогда больше не вспомнил обо мне. Я ничего не могла чувствовать к нему.

Так почему же мне было так больно, когда я думала о том, что могу его потерять?

— Спаси ее, Ара, — прошептала Офелия. — Спаси Софию.

Я взглянула на свою мачеху. Женщину, которую я ненавидела всю свою жизнь. Единственное, что у нас было общего, это наша забота и любовь к моим сестрам; ее дочерям. Я знала, что я должна была сделать.

— Обед принесут через несколько минут, — объявила София, возвращаясь в комнату. — Я попросила еще медовых пирожных. Я не уверена, когда смогу съесть их снова.

Мое горло сжалось, когда я поняла, что моя сестра готовилась к смерти, но сохраняла оптимизм ради нас. Я не могла позволить ей отправиться в Конос. Если был способ предотвратить это, я должна была попытаться.

Чтобы спасти жизнь моей сестры, я бы пожертвовал всем.

ГЛАВА 28

Я смотрела сквозь ресницы, скромно улыбаясь, позволяя своим щекам запылать. Я знала, как это выглядит. Я знала, что моя ночная рубашка и прозрачный халат не оставляли места для воображения. Не говоря ни слова, я прижала указательный палец к губам, изобразив надутую букву «О», прежде чем ухмыльнуться.

Внутри у меня все перевернулось, а грудь сжалась от страха. Мне повезло, что посол и его люди все еще оставались во дворце сегодня вечером после того, что произошло сегодня. Хотя, я предполагала, что после их демонстрации силы никто не будет настолько глуп, чтобы связываться с ними.

Тем не менее, это был риск. Они могли прогнать меня или причинить мне вред даже за то, что я перешла под их крыло. Или они могли объявить о моем присутствии, лишив меня единственного шанса победить Райвина. Без элемента неожиданности я была бы мертва.

Моей единственной надеждой были слухи, ходившие обо мне и после и о наших украденных моментах вместе.

Опустив палец, я прикусила нижнюю губу и сделала неуверенный шаг вперед, делая все возможное, чтобы сохранить свой соблазнительный, кокетливый вид. Я должна была поблагодарить Кору за знание того, как себя вести. Годы наблюдения за ее безупречными движениями и тщательным обольщением научили меня нескольким вещам. Она была экспертом в этом, но именно мне было поручено это задание. Все потому, что мой отец планировал, что я погибну в качестве платы, если его план провалится. Я даже не знала, закончилась ли война у стены или драконы пришли обсудить условия. Все это могло быть уловкой, чтобы убедить меня помочь.

Моя улыбка дрогнула, и я быстро постаралась изобразить свое лучшее лицо. Я не могла думать о таких вещах сейчас. Мне нужно было сосредоточиться. Хлопая ресницами, я молча ждала, когда стражники либо отошлют меня, либо позволят пройти.

Стражник отступил назад, молчаливая демонстрация его уступчивости. Остальные кивали или ухмылялись, когда я проходила мимо, некоторые толкали локтями своих товарищей или понимающе поднимали брови.

Они все привели себя в порядок после боя, надели свои черные доспехи и выглядели такими же бдительными и сосредоточенными, как всегда. Я задавалась вопросом, нужно ли вообще этим существам спать. Если посол не спит, мой план провалится. Я даже не была уверена, нужен ли ему сон, но я заметила некоторые признаки истощения после того, как он использовал свою магию. Я надеялась, что это сработает в мою пользу.

Стражники внимательно наблюдали за мной. Что они должны были подумать обо мне? Принцесса, которая направлялась соблазнить мужчину, убившего ее отца? Все слухи, которые они слышали, подтвердились на самом деле. Подтверждение того, что я была именно такой униженной, как им говорили. Наши королевства были в ссоре даже без сегодняшнего нападения. Тем не менее, я была здесь, чтобы согреть постель моего врага, даже когда он планировал украсть мою сестру утром.

Я знала, что выгляжу нелояльным. Предателем своего королевства и своего народа. Но я уже переступила эту черту в тот момент, когда мой отец попросил меня развлечь посла в ночь его прибытия. Не похоже, чтобы моя репутация могла быть запятнана еще больше. По крайней мере, не в глазах моего народа.

Я чувствовала их взгляды на своем почти обнаженном теле, когда я ковыляла по холодному мраморному полу. Босыми ногами было тише. И мне понадобились бы все преимущества, которые я могла получить.

Стражник у двери отошел в сторону, не глядя мне в глаза. Это было так, как будто он говорил мне, что сохранит мой секрет.

Я произнесла безмолвную молитву богам, прежде чем повернуть ручку, умоляя их помочь моим сестрам простить меня. Умоляя их пощадить моих сестер. Чтобы моя жертва стоила того. Если и был один раз, когда они прислушались к моему призыву, я надеялась, что это будет сегодня вечером.

Дверь не скрипнула, но я все равно затаила дыхание, когда на цыпочках вошла в знакомую комнату. В большом камине тлели догорающие угли, придавая помещению минимальное освещение. Прозрачные белые занавески развевались на ветру, пропуская скудный серебристый лунный свет. Вечер был прохладный, насыщенный ароматом цветов персика и соли. Я вдохнула успокаивающий аромат, когда повернулась к своей цели, призывая свое громыхающее сердце замедлиться.

Я осторожно вытащила свой кинжал из держателя на внутренней стороне бедра. Расположение необычное, но необходимое из-за прозрачной ткани моей одежды. Никто из стражников не заметил, что позволило мне зайти так далеко.

Мои ладони были влажными, а грудь сжалась в предвкушении, когда я подкралась ближе к кровати.

Райвин спал, одеяло запуталось вокруг его бедер, прикрывая только одну его голую ногу. Он лежал на боку, отвернувшись от меня, его обнаженная кожа практически светилась в слабом вечернем свете.

Когда я приблизилась, я заметила длинные шрамы на его спине. Мой лоб нахмурился, и я остановилась, рассматривая странные отметины. Я не замечала этого раньше, но я никогда не смотрела на него так долго. Отметины поблекли с возрастом, но я узнала их такими, какие они были. Его выпороли. Судя по всему, много раз.

Как это было возможно? Я наблюдала, как он вытащи меч из груди и ушел. Я думала, что существам, которые скрывались за нашими границами, невозможно причинить вред и они исцеляются слишком быстро. Это было частью того, почему мы не смогли победить их. Какому насилию он подвергся, чтобы иметь такие отметины?

Крошечная часть меня, казалось, наслаждалась признаком слабости. Это было видимым доказательством того, что он не был неуязвимым. Ему могли причинить вред до такой степени, что вместо ран остались шрамы. Но чувство восторга длилось недолго, сменившись сочувствием и гневом. Кто мог причинить ему такую боль? И почему? Кто с кем-то так обращался? Желание утешить его за его давно зажившие шрамы было настолько сильным, что я чуть не опустила свое оружие.

Я выбросила эти мысли из головы. Он был монстром. Которого послали, чтобы отнять жизни у моего народа. Украсть у меня мою сестру. Он убил моего отца без угрызений совести. Он не испытывал к нам сочувствия, почему я должна позволять себе испытывать какие-либо чувства к нему?

Крепче сжимая кинжал, я продолжила двигаться вперед, пока не оказался прямо рядом с кроватью. Челюсть напряглась, я двигалась быстро, забираясь на Райвина, оседлав его бедра, затем наклоняясь вперед с кинжалом в руке.

Я прижала его к его шее, готовая оборвать его жизнь.

Но я не убрала оружие. Я замерла, мое сердце колотилось о ребра, когда я смотрела на его спящую фигуру. Рука слегка дрожала, я колебалась. Если бы я сделала это, пути назад не было бы.

— Сделай это, — его голос был мягким, с грубоватыми нотками.

Это застало меня врасплох, заставив сильнее сжать ручку. Его глаза все еще были закрыты, и он не двигался. Все его мышцы были расслаблены. Он не предпринял никаких усилий, чтобы оттолкнуть меня от себя.

И все же я успокоилась, мое дыхание участилось. Почему я ждала? Это было то, зачем я пришла сюда, и я могла это сделать. У меня было преимущество, и он не боролся со мной. Он собирался позволить мне убить его.

Он схватил меня за запястье и удерживал там, все еще прижимая лезвие к своему горлу.

— Давай. Убей меня. Боги знают, я это заслужил.

— Это вообще убьет тебя? — мои глаза уставились на уже зажившую рану в его груди.

Рана представляла собой розовый шрам, даже не кровоточащий. У него была рана, но она заживала невероятно быстро.

На его спине были шрамы, но я видела, как он убивал, не прикасаясь. Посылал эти тени обрывать жизни без усилий. Я не знала, кем он был или что скрывалось за красивой внешностью. У меня было чувство, что я мало что могу сделать, чтобы навредить ему.

— Если я перережу тебе горло, ты умрешь?

Он открыл глаза, и они засияли, как расплавленный металл в полумраке комнаты.

— Есть только один способ выяснить, астери.

Я стиснула зубы, ненавидя себя за то, что не могу провести ножом по его обнаженной коже.

— Я не хочу убивать тебя, — призналась я. — Но ты не можешь забрать мою сестру.

— Мне не нужна твоя сестра.

— Чего ты хочешь?

Он приподнял мое запястье, схватившись за повязку, которой я обмотала свою собственную рану. В отличие от него, кровь из пореза просочилась сквозь повязку и оставила темное пятно. Это напомнило мне о том, какой хрупкой я была по сравнению с ним.

Его глаза метнулись к ране, затем он перевел взгляд на меня. Он молча разжал мои пальцы, и я позволила ему забрать у меня кинжал. Я не сводила с него глаз, когда он отбросил его в сторону, лезвие со звоном упало на пол.

— Я думаю, ты точно знаешь, чего я хочу.

Его руки скользнули вверх по моим бедрам, на его губах появилась озорная усмешка, когда он добрался до моей голой задницы. Я не побеспокоилась о нижнем белье.

— Непослушная девчонка.

Уже изнывая от нужды, я боролась с желанием, воюющими в моем разуме. Райвин был моим врагом. Он убил моего отца и принес в жертву мой народ. Я наблюдала, как он без колебаний уничтожал десятки людей. Он пытался отнять у меня все. Но я не была уверена, что смогу отрицать то, что он заставлял меня чувствовать. Это было так неправильно. Я знала, что это неправильно. Но он взывал к чему-то глубоко внутри меня, чему я не могла сопротивляться. Я ненавидела это. Я ненавидела его. Я ненавидела себя.

Но я все еще хотела его.

— Скажи мне, чего ты хочешь, моя астери, — сказал он.

— Я не твоя звезда, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.

Он убрал руки, затем повернулся, так что оказался на спине, поправляя меня так, чтобы я оказалась верхом на нем. Простыни сдвинулись, обнажив его гордую, полную длину, уже блестящую от желания. Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Я хотела попробовать его на вкус, прикоснуться к нему, почувствовать, как он полностью заполняет меня.

Я наклонилась вперед, заставляя свой таз прижаться к нему. Он застонал, и его член дернулся.

— Ты станешь причиной моей смерти, — сказал он.

— Хотела бы я быть такой, — выпалила я.

— Ты хочешь забрать свой нож? Я не буду тебя останавливать.

Его руки блуждали по моему телу, скользя по прозрачной ткани моего халата. Он прикасался к моей спине и животу, медленно приближаясь к моей ноющей груди, но лишая меня ощущений, которых я действительно хотела.

— Я думала, ты сказал, что заставишь меня умолять? — прошептала я.

Так было между нами с тех пор, как мы встретились. Мы двое по очереди обладаем властью друг над другом.

— Дай мне время, принцесса. Я намерен заставить тебя стоять на коленях, умоляя меня уничтожить тебя.

Он произнес эти слова так, как будто это был вызов. Мое тело отреагировало на командный тон, заставив меня почувствовать себя перегретой. Как будто моя тонкая ночная рубашка была меховой шубой.

Меня так тянуло к нему, что я не осознавала, что это чувство было взаимным. Даже когда мой отец настаивал, что Райвин испытывает ко мне чувства, я отрицала это. Как это было возможно, когда половину своего времени он проводил здесь с другими женщинами?

Это была не просто какая-то игра между нами. Это был голод, непохожий ни на что, что я когда-либо испытывала. Я не думала, что это была любовь, это не подавляло мои эмоции. Это была похоть. Это должно было быть. Я не могла позволить себе рассматривать какую-либо альтернативу. Речь шла о сексе. Жар, желание и нужда.

Он был нужен мне.

Так же, как мне нужен был воздух, которым я дышала.

Так же, как мне нужно было, чтобы мое сердце билось в моей груди.

Он был водой, а я умирала от жажды.

Его руки вернулись к моим ногам, затем проложили свой путь вверх, скользнув под мою тонкую ночную рубашку к пояснице. Его прикосновение оставляло за собой энергетический след, как будто сама моя кожа реагировала на него.

Он заставил меня почувствовать себя живой.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — приказал он.

Я чувствовала себя так, словно была в огне; как будто пламя заполняло мои внутренности и сжигало меня заживо.

— Скажи мне, астери, — потребовал он. — Скажи мне, что я тебе не нужен, и ты можешь уйти прямо сейчас.

— Я не хочу тебя, — слова вырвались непроизвольно, но они были ложью.

Он ухмыльнулся.

— Я ненавижу, что нахожу это восхитительным, когда ты лжешь мне.

— Я ненавижу тебя, — ответила я.

— Я знаю, что любишь, —

его рука погладила мою щеку.

Прикосновение так нежно контрастировало с язвительностью в наших словах.

— Ты не можешь забрать мою сестру, — сказала я.

— Я же сказал тебе, она мне не нужна.

— Ты не сказал мне, чего ты хотел.

Я нуждалась в нем так сильно, что все вокруг начало болеть. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы сопротивляться.

— Ты знаешь, чего я хочу, — его глаза вспыхнули, и он схватил меня, перекатившись так, что я оказалась под ним.

Нависая надо мной, он уставился на меня.

— Скажи это. Скажи мне, что ты хочешь меня.

— Ты первый, — прошипела я.

— Я хочу тебя, Ара.

Дрожь пробежала по моей коже при звуке моего имени на его губах. Я запустила пальцы в его темные волосы и притянула его лицо ближе к своему. Он колебался, наши рты были достаточно близко, чтобы наши губы соприкоснулись. Я подняла лицо, чтобы поцеловать его, но он отстранился.

— Скажи мне, что ты хочешь меня, — настаивал он.

В тот момент я бы сказала ему что угодно, лишь бы это положило конец моим страданиям. Я была уверена, что если в ближайшее время не почувствую его внутри себя, то умру.

— Я хочу тебя.

Едва я успела произнести эти слова, как он завладел моим ртом своим.

Его губы были подобны огню на моих, обжигающие и смертоносные. Я приветствовала этот жар. Напряжение уже скрутилось внизу моего живота, умоляя об освобождении. Мои ноги обвились вокруг его талии, и я почувствовала его член у своего входа. Я приподняла бедра, поощряя его.

— Такая чертовски нетерпеливая, — прошептал он.

— Прекрати дразнить меня.

Моя ночная рубашка представляла собой клубок ткани, скрученный так, что ничего не прикрывал, но на ощупь был тесен. Я отбросила тонкую ткань в сторону, оставив себя полностью обнаженной перед ним.

Он застонал, затем принялся рассматривать меня, его глаза путешествовали по каждому дюйму моей кожи, как будто видели меня впервые.

— Ты невероятна.

В саду я чувствовала себя немного неловко, но я могла сказать, что его оценка была искренней. Ему понравилось, как я выглядела. От этого мои щеки запылали.

Его большая рука ласкала каждую грудь, прежде чем переместиться к моей заднице, затем обратно к моей щеке.

— Ты была создана, чтобы тебе поклонялись.

У меня перехватило дыхание, и я хотела придумать что-нибудь язвительное, чтобы сказать, но он не дал мне шанса. Наклонив свое лицо к моему, он прикусил мою нижнюю губу зубами, и я застонала, моя спина слегка выгнулась, мое тело изнывало от желания. Его рот переместился к моей шее, его зубы коснулись чувствительной кожи, прежде чем оставить дорожку поцелуев на моей груди.

Я запустила пальцы в его волосы, затем скользнула руками к его плечам, затем вниз по мускулистой спине. Его язык прошелся по каждому соску, прежде чем остановиться на одном за раз, чтобы пососать и подразнить.

Задыхаясь и нуждаясь, я схватила его за задницу, пытаясь втащить внутрь.

Он взглянул на меня с игривой ухмылкой на губах.

— Непослушная, нетерпеливая девчонка.

Я заскулила, раздраженная тем, что он заставляет меня ждать. Я была в отчаянии. Мне нужно было освободиться от нарастающего желания.

— Почти готова умолять меня.

Он поцеловал мою челюсть, мой висок, мой подбородок.

— Ты дразнишь меня, — ответила я.

Он усмехнулся, звук завибрировал у моей щеки, в то время как его язык прошелся по мочке моего уха.

— Я могу ждать всю ночь, если придется.

Тяжело дыша и расстроенная, я притянула его лицо к своему, так что мы смотрели друг на друга. Его ухмылка исчезла, сменившись таким напряженным взглядом, что у меня перехватило дыхание. Мое разочарование сменилось чем-то другим. Чем-то, что я не могла точно определить. Оно было голодным, но удовлетворенным; бурным, но умиротворяющим. Все эти эмоции боролись во мне, сбивающая с толку смесь, вызванная взглядом Райвина. Он был таким красивым, таким смертоносным, таким всем…

У меня было столько гребаных неприятностей.

— Aрa…

Мои глаза расширились. В моем имени на его губах было слишком много силы. Слишком много фамильярности. Я притянула его к себе, затем прижалась своими губами к его губам, отвлекая нас обоих и разрывая нас с того момента, когда мой пульс участился, а сердце готово было вырваться из груди.

Райвин оторвался от поцелуя, вернув тот напряженный взгляд. В нем сквозили тоска и желание; он был полон вопросов, на которые я не могла ответить. Он собирался сломать меня этим взглядом. Была только одна вещь, которую я могла сделать.

Снова схватив его за задницу, я притянула его ближе.

— Пожалуйста. Ты нужен мне внутри меня. —

я умоляла.

Выражение его лица стало диким, и одна из его рук скользнула мне за голову, притягивая мое лицо ближе для ненасытного поцелуя, пока он входил в меня. Я ахнула, чувствуя одновременно облегчение и удовольствие от его полноты.

Наши тела двигались вместе, мои бедра соответствовали его ритму. Наши рты поглощали друг друга в столкновении губ, зубов и языков. Я не была уверена, где заканчивалось мое тело и начиналось его. Мы были чистым ощущением, с каждым движением приближаясь к освобождению.

Он приподнял мои ноги, заставляя мои бедра парить над кроватью, и я втянула воздух. В этой позе он был еще глубже, каждый толчок задевал что-то внутри меня, что заставляло меня кричать от удовольствия. Я схватила его за руки, нуждаясь в том, чтобы держаться, пока он продолжал, напряжение росло до такой степени, что мне было трудно дышать. Освобождение наступило быстро и яростно. Крича, выгибая спину, я впилась ногтями в его руки. Все мое тело дрожало, и я задыхалась, когда еще одна волна захлестнула меня вслед за первой.

Райвин опустил мои ноги на кровать, и я лежала там, бескостная и удовлетворенная. Он убрал несколько выбившихся волос с моих глаз.

— Я еще не закончил с тобой.

— Есть еще что-то?

Мне удалось сказать между вдохами воздуха.

Внезапно я оказалась на животе, и он оттянул мои бедра назад, так что моя задница оказалась в воздухе, а грудь на кровати. Он грубо схватил меня за бедра и вошел в меня одним толчком. Сжимая в кулаке простыни для поддержки, я застонала и ахнула, когда он погрузился в меня. Его движения были быстрыми и глубокими, и мои стоны быстро стали громче по мере приближения кульминации. Я зарылась лицом в постельное белье, позволяя ему заглушить мои крики, когда он приблизил меня к очередному оргазму. Вскоре я дрожала и задыхалась, когда волны удовольствия вырвались из моего центра.

Райвин склонился надо мной, затем поднял меня так, что я оказалась на коленях, а он был позади меня. Его движения замедлились, и его руки обхватили мою талию, защищая. Я прислонилась к нему, переводя дыхание и наслаждаясь его теплом.

Его пальцы лениво скользили по моему животу, мы двое просто дышали вместе на мгновение. Я отстранилась от него, затем повернулась к нему.

— Моя очередь.

— Твоя очередь?

Я мягко надавила на его грудь. Он понял намек, садясь. Я надавила снова, и он молча подчинился, улегшись на кровать. Я забралась на него сверху, затем направила его член в себя. Он застонал, его глаза закрылись, а голова откинулась назад. Небольшой трепет пробежал в моей груди, наслаждаясь властью, которую я имела над этим опасным человеком.

Наклонившись вперед, я оперлась о его плечи, прежде чем начала поворачиваться и двигать бедрами. Райвин посмотрел мне в глаза, затем его руки снова начали исследовать мое тело, прежде чем притянуть меня к себе. Мои груди прижались к его груди, и его руки крепко держали меня. Я продолжала двигать бедрами, волнообразно и размашисто, мое собственное дыхание становилось неровным по мере нарастания напряжения.

Наши губы снова встретились, но поцелуй был другим. Медленный, знакомый, легкий. Одна рука переместилась на мои бедра, его пальцы мягко прошлись по моей заднице и пояснице. Другая его рука была на моем лице, его большой палец коснулся моей щеки, прежде чем его пальцы запутались в моих волосах, притягивая меня ближе; как будто он не мог насытиться мной. От этой мысли тепло вспыхнуло внизу моего живота, толкая меня к краю. Я застонала ему в рот, мое тело напряглось, когда очередной оргазм пронзил меня. Наш поцелуй усилился, и его пальцы впились в меня так сильно, что я знала, что утром у меня будут синяки. Я все еще ощущала вибрации собственной кульминации, когда он застонал, обретая собственное освобождение.

Я положила голову ему на грудь, пока переводила дыхание. Райвин провел пальцами по моим волосам, успокаивая меня, пока его собственное бешено колотящееся сердце замедлялось до нормального ритма.

— Скажи мне, астери, ты жалеешь, что не убила меня? — с

просил он.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Я еще не решила.

ГЛАВА 29

Тонкая ночная рубашка казалась слишком открытой теперь, когда я спускалась с того кайфа, который получала, когда была с Райвином. Я ненавидела то, как сильно я его жаждала. После всего, что я видела, что он делал, я должна была бежать от него. Вместо этого я как будто не могла контролировать свои импульсы. Он смог разрушить мои стены и сломить меня без усилий.

Чем скорее я уберусь от него, тем лучше. Тем не менее, я знала, что, вероятно, был только один способ получить то, что я хотела. Я завязала пояс вокруг своего прозрачного халата.

— Ты все еще не забираешь мою сестру.

— У меня должно быть что-то, чтобы показать, что Атос пытается искупить то, что они сделали. Если я вернусь без нее, король придет за всеми вами, — сказал он. — И не только за королевской семьей, за всем городом.

— Зачем ты это делаешь? У тебя здесь есть власть. Он даже не узнает, что произошло, — сказала я.

— Он узнает.

— Значит, твои люди не так преданны, как ты говоришь.

— У него есть другие способы добывать информацию.

— Ты не можешь получить Софию, — повторила я, удивляясь, как я позволила себе трахнуть его вместо того, чтобы убить.

Со мной было что-то настолько неправильное. Я была извращенной и темной, как и сказал Райвин. Я заслужила любое наказание, которое получила. Я была предателем, которым они все меня считали.

Сейчас все это не имело значения. Мне пришлось сосредоточиться на причине, по которой я здесь.

— Ты не можешь получить ни одну из моих сестер.

— Ара, мы оба знаем, что ты не убьешь меня.

Его улыбка была опасной, дерзкой.

Я ненавидела то, что он был прав.

— Тогда возьми меня. Я предлагала раньше, и королева была права, я была… —

мой голос сорвался, эмоции застряли у меня в горле, — Я была любимицей своего отца. По крайней мере, я так думала до сегодняшнего вечера.

Насколько это было притворством? Способ успокоить меня, пока он не сможет выбросить меня, как будто я никогда не имела значения.

— Нет.

— Я знаю, что не стою в очереди на трон, но я скажу, что я София. Король никогда ее не видел. Я буду своей сестрой, — сказала я.

— Ты не отправишься в Конос. Это совсем не похоже на Афон. Ты не выживешь, — ответил он.

— Разве не в этом смысл? — выпалила я. — Я знаю, о чем прошу. Но я с радостью отдам свою жизнь за нее.

— Я не собираюсь брать тебя вместо нее, — сказал он.

— Не смей притворяться, что между нами есть что-то еще, кроме секса.

Он приподнял бровь.

— Мы снова это делаем? Где ты притворяешься, что влечение, которое мы чувствуем, не более чем похоть.

— Я не притворяюсь. Я пришла сюда, чтобы убить тебя. То, что мое тело хочет тебя трахнуть, не означает, что у меня есть к тебе какие-то чувства, — выплюнула я. — Это снимает стресс. Преодолевает напряжения. Или, может быть, это потому, что ты знаешь, как доставить удовольствие женщине, и мне это понравилось. Или, может быть, я повреждена и сломлена. Что бы это ни было, это ничего не значит.

— И это все? — его губы сжались в жесткую линию.

— Вот и все. Ты знаешь, что между нами больше ничего нет. Я говорила тебе это сто раз. Я ненавижу тебя. Как я могла бы не ненавидеть? Ты убил моих людей. Ты убил моего отца. Я видела, на что ты способен. Я видела твою тьму.

Я произнесла эти слова с такой решимостью, что сама почти поверила в это.

— Я мог бы сказать то же самое о тебе, принцесса.

Он придвинулся ближе ко мне, тени, отбрасываемые угасающим огнем, подчеркивали все изгибы его мышц.

— Я видел, как ты приветствовала гнев, когда вонзала свой меч в плоть. Я видел, как ты убила безоружного человека без угрызений совести. Эта тьма, о которой ты говоришь? Возможно, это моя тьма привлекает тебя. Подобное взывает к подобному, астери.

— Я совсем не похожа на тебя, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

Но он затронул что-то глубоко внутри меня. Что-то, что я не хотела выпускать. Я отбросила это, не желая разбираться в чувствах, бурлящих в глубине.

— Я сделала то, что должна была сделать, и я продолжу делать то, что должна.

Я подняла свой брошенный кинжал, нацелив острие на него. Он шел вперед, пока лезвие не коснулось его обнаженной груди, прямо рядом с уже зажившей раной. У меня перехватило дыхание, но я стояла на своем.

Райвин ухмыльнулся, придвигаясь ближе, лезвие пронзило его кожу. Алая струйка скатилась по его великолепному торсу.

— Это то, чего ты хочешь? — спросил он. — Увидеть меня мертвым?

— Я хочу защитить свою сестру, — сказала я.

— И ничего больше?

— Больше ничего быть не может.

Мое и без того разбитое сердце боролось с моими словами, как будто что-то глубоко внутри меня пыталось вырваться на свободу. Я подавила это.

— Если ты настаиваешь на том, чтобы играть именно так, я соглашусь с этим. Просто не ожидай от меня ничего другого.

— Все, что мне нужно от тебя, это чтобы моя сестра была спасена, — сказала я ледяным тоном, хотя мое сердце угрожало разбиться.

Мои слова должны быть правдой. Я не должна ничего чувствовать к нему. Почему я чувствовала, что предаю всех сразу? Быть с ним было предательством; но отрицать свои чувства к нему было почти хуже.

То, чего я хотела или что я чувствовала, ничего не значило. Если бы я осталась, в то время как София отправилась к монстрам, я бы никогда себе этого не простила. По крайней мере, я могла попытаться бороться.

— Отведи меня вместо нее, — приказала я.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — сказал он.

— Я прекрасно справилась с тобой. Думаю, я смогу справиться с королем.

— Это то, чего я боюсь, — сказал он.

Мой лоб нахмурился.

— Что это должно означать?

— Ты мастер соблазнения, — сказал он. — Просто еще один мужчина, которого ты можешь дразнить и мучить. И ты называешь меня монстром.

— Ты монстр.

— Да, это я.

— Когда мы отправляемся? — спросила я.

Он взглянул в сторону окна. Небо уже было темно-синим, цвета приближающегося восхода солнца.

— Сейчас тебе следует собрать вещи. Я пришлю за тобой Ванта. Ты, кажется, нравишься ему по какой-то странной причине.

Прежде чем я смогла передумать или сказать что-то, о чем потом пожалею, я ушла.

Направляясь в свою комнату, я сдерживала слезы. Это было то, о чем я просила. Чего я хотела. Почему это казалось таким неправильным?

Айрис спала в кресле у моего окна, на столе горела масляная лампа. Она вздрогнула, когда за мной закрылась дверь.

— Ваше высочество. С вами все в порядке? Когда вы не вернулись, я опасалась худшего. Я подумала, что, возможно, каким-то образом Конос победил.

— Он победил, — сказала я с горечью.

— Что? — ее тон был хриплым, удивленным. Она действительно понятия не имела, что произошло прошлой ночью.

— Они убили почти всех наших стражников.

Я хотела рассказать ей о своем отце, но как я могла произнести эти слова, когда я только что встала с постели его убийцы? Мой желудок скрутило, и желчь подступила к горлу.

Райвин был прав, во мне было что-то темное и опасное. Я заслужила отправиться в Конос за свои преступления. В тусклом голубом свете раннего рассвета реальность казалась тяжелой. Дочери, предавшей память своего отца, не было прощения. Особенно до того, как его тело остыло.

Не то чтобы Райвин оставил нам тело для оплакивания.

Я закрыла лицо руками, тяжесть всего, что произошло, обрушилась на меня. Когда я была рядом с Райвином, я не могла себя контролировать. Я стала кем-то, кого не узнавала.

Наше свидание оставило во мне ощущение пустой оболочки моего прежнего «я». Я беспокоилась, что Конос сломает Софию, но он не мог заявить на меня права; я уже была сломлена.

Я заслужила любое наказание, которое они приготовили для меня. Возможно, я не стала бы сражаться с ними, когда пришло бы время. Я могла бы смело встретить свою смерть. Может быть, тогда боги смогли бы простить меня за мои преступления. Если они вообще нас заметили.

— Ты можешь поговорить со мной, — неуверенно сказала Айрис. — Если ты хочешь, то есть. Я не буду делиться. Я не буду судить.

Я повернулась, чтобы посмотреть на нее. Она казалась такой искренней, но я потеряла Милу, затем моя следующая служанка попыталась убить меня. К тому же, я все равно уезжала. В этом не было смысла.

— Я скоро ухожу. Я не вернусь.

Ее брови нахмурились.

— Что случилось?

— Мой отец мертв, — выдавила я. — Лагина будет хорошей королевой. Она позаботится о том, чтобы о тебе заботились.

Она покачала головой.

— Я добровольно согласилась на эту должность. После смерти Милы она никому не была нужна. Я знаю, мы должны сказать, что она ушла, но ходят слухи… и я не хочу закончить, как она.

Я напряглась. Мой отец был ответственен за ее смерть. Скольких других он забрал? Все это время рассказывая нам, каким мерзким был Конос за их четырнадцать жертвоприношений каждые девять лет. Я выросла в королевстве лжи.

— Убийца был убит. Тебе не нужно бояться судьбы Милы.

— У меня никого нет. Я мыла посуду на кухне. Я не вернусь к этому. Возьми меня с собой, — настаивала Айрис.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — сказала я.

— Ты собираешься в Конос, не так ли?

Я кивнула.

— Как трибут. Моя жизнь уже закончена.

— Ты принцесса.

— Я дочь мертвого короля. У меня нет власти.

Я сморгнула слезы. Мой отец ушел, даже если это казалось нереальным. Без него я была просто сводной сестрой королевы. Мне пришлось бы смириться с тем, что он сделал и что скрыл от меня, но он все еще был моим отцом. Гнев и стыд за то, что произошло, смешивались с печалью. Я любила его. Я бы сделала для него все, что угодно, но он был не тем, кем казался. Ничто не было тем, чем казалось.

Раздался тихий стук в дверь, и Айрис бросилась открывать. Вант ждал на пороге, и я напряглась. Уже пришло время?

Оборотень вошел в комнату и грустно улыбнулся. Его лицо было покрыто царапинами, а вокруг левого глаза виднелись фиолетовые синяки — следы драки, произошедшей всего несколько часов назад.

— Ты выглядишь нормально,

— выдавила я.

— Благодаря тебе, — сказал он. — Без тебя я был бы мертв.

Я с трудом сглотнула. Еще одно напоминание о том, почему я должна смириться со своей судьбой. Я не сделала ничего, кроме как предала свой народ с тех пор, как прибыла делегация.

— Ты хочешь попрощаться со своими сестрами? — предложил он.

Я покачала головой. Было бы слишком трудно увидеть их. И я знала, что был риск, что София будет настаивать на том, чтобы занять мое место.

— Я так и думал, — он огляделся. — У тебя есть какой-нибудь багаж?

— Мне что-нибудь нужно? — спросила я, уже зная, что трибутам было приказано ничего не брать с собой.

— Ты же знаешь, что нет, — ответил он.

— Что произойдет, когда я туда доберусь?

Я хотела знать, сколько времени у меня осталось, но не могла заставить себя произнести эти слова.

— Я не уверен, — признался он. — Это первый раз, когда я был вовлечен в процесс Выбора.

— Я сопровождаю ее, — храбро объявила Айрис.

— Нет. Пожалуйста, останься здесь, — снова сказала я.

— Прошу прощения, мне было приказано привести только принцессу, — сказал Вант.

Я обняла Айрис, благодарная за ее преданность, хотя и не заслужила ее. Я бы хотела узнать ее получше.

— Пожалуйста, передай моим сестрам, что я сожалею и что я люблю их.

— По крайней мере, позволь мне одеть тебя в дорогу, — предложила Айрис.

Я взглянул на Ванта. Он кивнул, затем пересек мою комнату и сел в кресло возле моего стола.

— У нас есть несколько минут, если ты сможешь быстро переодеться.

Вскоре нам удалось оттереть большую часть брызг крови с моей кожи, и я переоделась в шафраново-желтый пеплос. Если бы я собиралась провести свои последние дни в постоянной облачности Коноса, по крайней мере, я могла бы взять с собой цвет солнца.

Грубо расчесав мои волосы, Айрис быстро заплела их в простую косу. Она надела мне на шею ожерелье. С цепочки свисала золотая змейка.

— Напоминание. Змей может смешаться с толпой и нанести удар, когда придет время.

Я коснулся металла кончиками пальцев. Это было хорошим напоминанием о том, что нужно продолжать бороться. Даже если часть меня уже хотела сдаться.

— Пришло время, принцесса, — сказал Вант.

— Я больше не думаю, что я принцесса, — ответила я.

— Ты всегда будешь принцессой для меня.

Он предложил свой локоть.

— Удачи, ваше высочество, — сказала Айрис.

Я позволила Ванту увести меня из моей комнаты по пустым коридорам сонного дворца. Как раз в тот момент, когда первые лучи солнца достигли самих звезд, окрашивая небо в розовый и оранжевый цвета.

Море сверкало, как россыпь бриллиантов на голубом просторе. Я оглянулась, когда экипаж рванулся вперед.

Я знала, что это последний раз, когда я вижу свой дом. Я позволила тихим слезам течь по моим щекам, пока дворец не скрылся из виду. Затем я вытерла глаза и посмотрела вперед, пообещав себе, что больше никогда не буду плакать.

Продолжение следует…

Бонусная глава

ПРИМЕЧАНИЕ ОТ АВТОРА

Большое вам спасибо за чтение Королевства крови и соли, Королевство крови и соли, книга 1.

Если вам понравилась история, покажите другим читателям, оставив отзыв! Просто посетите: Королевство крови и соли

СЛЕДУЮЩИЙ В СЕРИИ

Суд порока и Смерти,

Королевство крови и соли, книга 2