Корона мертвого короля

Глава 5

Аркано привалился спиной к стене, безотрывно глядя в окно, за которым скрылись тени вампиров. В то, что они больше не вернуться, главнокомандующий не верил.

— Все-таки не следовало его отпускать… — Мартын, нервничающий едва ли не больше молочного брата князя, взволнованно шагал из стороны в сторону, ломая пальцы. Антон участливо наблюдал за ним со стороны, сам стоя неподалеку от уложенных в странную фигуру тел монахов. Трупов он, судя по всему, особенно не боялся.

— Не дави мне на нервы, — процедил сквозь зубы Медведь, стискивая руки в кулаки, — Их нет слишком долго… Еще минута — и, клянусь, я сам…

— В этом нет нужды, господин главнокомандующий, — мягкий голос проклятого вампира, послышавшийся из дальнего конца зала, заставил мужчину едва ли не подпрыгнуть, рывком поворачиваясь. В голове сполохом мелькнула жуткая картина: вампир с окровавленными губами, один, потому что высушенное тело Фредо где-то там, внизу…

При виде совершенно живого, привычно спокойного, хотя и немного бледного князя, стоящего рядом с Эрнесто, с губ Медведя сорвался вздох облегчения.

— Хвала Великой праматери, ты жив… — Аркано на миг прижал перекрещенные пальцы к губам, — Я боялся, что этот… тип тебя сейчас как этих несчастных мона…

— Этих мерзавцев, ты хотел сказать, — прервал чернокнижник, нарочито чеканя слова. Собеседник недоуменно примолк, а молодой человек напряженно потянул носом воздух, сжимая кулаки.

— Я… я видел, Аркано, видел, что они сделали… делали… Там, внизу… Ужасная пещера, полная крови, они приносили людей в жертву Кровавому богу, Богу разврата!

— Фракасо… — Мартын недоверчиво покачал головой, — Фредо, брат… Тебя одурманили? Загипнотизировали? Что за чушь ты несешь — это почтенные монахи, по ним видно, что они благочестивы, и они не могли…

— Ты знаешь, кто такой Неблис? — Эрнесто, всем корпусом повернувшись к пирату, немного склонил голову набок, вглядываясь в него. Менестрель, неосторожно глянув в желтовато-красные глаза неблиссера, попятился. Ему вдруг стало не по себе.

— Я… я не уверен, то есть, совсем не уверен, что я хоть когда-нибудь слышал… Фракасо! На море редко говорят о непонятном, должен тебе заметить, друг, нас интересует только то, что есть здесь и сейчас! Вот идет торговый корабль, и пушки…

— Мартын, — главнокомандующий, вовсе не желая сейчас выслушивать пиратские рассказы, досадливо потер лоб, — Остынь. Фредо… О чем ты говоришь? Что ты видел там, внизу, почему ты веришь этому вампиру?!

Эрнесто быстро улыбнулся и, прижав руку к груди, склонился в изысканнейшем поклоне.

— Неблиссеру.

Мужчина открыл рот, намереваясь что-то возразить, как-то осадить дерзкого вампира, но неожиданно сообразил, что произнесенное слово ему незнакомо, и рот закрыл. Взгляд его вновь метнулся к молочному брату.

Тот вздохнул.

— Все верно… Верно, Аркано. Я видел внизу страшные вещи, я видел обескровленные трупы и символ, начертанный их кровью на полу. Я видел врата из костей, смоченных кровью, видел круг с тремя насечками при отсутствии четвертой, ибо та сторона должна была стать вратами для Неблиса. Для страшного Бога разврата, одного из Кровавых богов, для существа, способного погубить, разрушить наш мир! Его хотели призвать сюда эти люди, — презрительный, полный омерзения взгляд князя метнулся к телам на полу, — Они хотели вернуть в мир чудовище, когда-то сократившее на треть население Финоры, они хотели погубить наше княжество! Эрнесто со своими братьями и сестрами остановил их. Он объяснил мне все, и я верю ему — ты знаешь, я способен чувствовать ложь, и могу определить, когда человек честен.

— Человек! — не сдержался Медведь, сдвигая брови и устремляя подозрительный взгляд на неблиссера, — Человек — да, в нем есть тепло, есть живая кровь, в нем есть чувства! А этот вампир…

Фредо мимолетно закатил глаза и, схватив Эрнесто за запястье, протянул его руку вперед, к главнокомандующему.

— Коснись! Коснись, Аркано, коснись его руки! Она тепла, так же, как твоя или моя. Все потому, что Эрнесто — не вампир. Он — нечто иное, нечто большее и, одновременно, несчастное, существо, сотворенное Неблисом. Теплокровный, чувствующий вампир, вынужденный поглощать кровь живых, чтобы утолить жажду и испытывающий из-за этого безмерные страдания.

Мартын упрямо мотнул головой. С его точки зрения, аргументы в пользу нового знакомого были слабоваты.

— Это его все равно не оправдывает! Фракасо! Брат, да послушай ты себя — он же убийца, он губит людские души, и плевать мне, мучается он потом или нет…

— А сам ты мало ли их загубил?

Провокационный вопрос был задан, к удивлению всех, ни кем-нибудь, а самим главнокомандующим, на свой страх и риск коснувшимся руки неблиссера.

— Он теплый, — Аркано на миг сжал тонкую ладонь своими сильными пальцами и тотчас же выпустил ее, ощутимо мрачнея, — Значит, был создан Неблисом… И что же он тогда, если не вампир?

— Неблиссер, — повторил Эрнесто, позволяя себе еще одну мягкую, тонкую улыбку, — За это название я должен благодарить вашего брата, господин главнокомандующий. За название… За право вершить правосудие, не давая Неблису прорваться в наш мир, препятствуя безумным служителям его культа. Я — верный вассал и преданный друг князя Финоры Фредо д’Ардженто, неблиссер по имени Эрнесто! Нравится вам это, или нет.

— Стоп-стоп-стоп! — невыдержанный пират почел своим долгом опять влезть в беседу, — И что же… Фредо вот так вот запросто позволил тебе безнаказанно убивать людей? Ха, свежо предание…

— Не людей, — князь Финоры тихонько вздохнул, лишь сейчас выпуская запястье благоприобретенного друга, — Служителей культа Неблиса, Мартын, тех, кто губит невинные души. Все те несчастные, что погибли там… Были прихожанами этой церкви. Они заманивали людей, прикрываясь благочестивым образом Великой праматери, а после убивали их во имя Кровавого бога! Ты считаешь, это деяние должно оставаться безнаказанным?

Мартын тяжело вздохнул и пару раз интенсивно мотнул головой. От представленной картины бравого пирата замутило.

— Что ж… — чернокнижник шагнул вперед и, поправляя манжет рукава, окинул быстрым взглядом всех своих спутников, не забыв и молчаливого, как и полагает слуге, Антона, — Иных возражений я больше слышать не желаю. На ваши прочие вопросы отвечу по дороге, а сейчас… нам пора отправляться. Увы, ночевать в церкви, ставшей местом такого ужасного преступления, в компании мертвецов, мне бы не хотелось.

Медведь задумчиво покивал и, на миг сжав губы, со вздохом опустил плечи. Брата он понимал и поддерживал, был совершенно солидарен с ним, да и сам, при всей своей отваге, не решился бы провести ночь в окружении чужих трупов, но… Но ночь уже близилась к середине, а они все еще не нашли, где отдохнуть.

— Мы упадем с лошадей еще до рассвета, — тоскливо заметил он и, скользнув неприязненным взглядом по неблиссеру — источнику их проблем, — сморщился, отворачиваясь. Эрнесто располагающе улыбнулся, по-видимому, совершенно не тая обиды на недоверчивого главнокомандующего.

— Через полчаса езды вы встретите деревушку, — спокойно произнес он, — Люди в ней добры и отзывчивы, увы… многие из жертв при жизни обитали в ней. Там вас приветят и устроят на ночлег. Фредо… Не забывай, что я сказал тебе.

Князь Финоры безмолвно опустил подбородок. В том, что беседы в жуткой пещере он теперь не забудет и вовек, молодой человек не сомневался.

…Конские копыта мерно стучали по ровной, пыльной дороге, укрытой покрывалом ночной тьмы. Утомленные путники легонько покачивались в седлах, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.

Фредо молчал, периодически окидывая друзей быстрым взглядом, и раз за разом вспоминая слова, предупреждение неблиссера. Один из них нечист в своих мыслях, один из них предатель… Жаль, что Эрнесто не смог указать точнее. Теперь угадывать придется самому и, судя по всему, здесь талант чувствовать ложь не поможет ему.

Кто?

Аркано, Мартын, Антон — их всего трое, и кого-то из них надо опасаться. Но кого? Медведь… Нет, Медведь не может быть предателем — он слишком давно его знает, и всегда был уверен, что уж кому-кому, а молочному брату может доверять на все сто процентов. Антон, пожалуй, тоже отпадает — простолюдин с самыми, что ни на есть, простецкими мыслями, открытый, как книга и чистый, как белый лист. К тому же, не слишком-то умный, ему просто не хватит мозгов, чтобы измыслить коварный план.

Остается Мартын…

Князь закусил губу, внимательно глядя вперед. Да, лопоухий пират — темная лошадка. Да и как-то очень уж удачно попался он на их пути, пришел буквально следом за ними на постоялый двор, убил по незнанию хозяина… Но ведь он и сам был ранен. Причем ранен серьезно и, быть может, не будь этой стычки с ноофетами, в которую они втянули его сами, не получи он этой раны, он не путешествовал бы сейчас с ними. Хм. Может, Эрнесто ошибся, может, его ввела в заблуждение кровь ноофета, пытающаяся покорить сознание пирата? Ведь не может же быть, чтобы все это было хитро продуманным планом!

Но тогда получается, что предателя среди путников нет, а тот же Эрнесто вполне определенно утверждал, что он есть…

Чушь какая-то.

— Фредо, — негромкий голос главнокомандующего заставил князя отвлечься от мрачных размышлений, — О чем вы говорили с этим вампи… с этим типом?

Подозрение вновь подняло голову в душе чернокнижника. Разве не рассказал он все, о чем беседовал с Эрнесто? Разве не объяснил предельно ясно?

— Все, о чем мы с ним говорили, я передал вам, — говорить Фредо старался максимально спокойно, дабы не вызвать подозрения у собеседника. Не хватало еще им всем тут друг друга подозревать, это безумие какое-то!

Аркано несколько долгих секунд смотрел на него, потом медленно кивнул и легонько тронул поводья, словно понукая Ворону. Его молочный брат не выдержал.

— Он сказал, что среди нас есть предатель, Аркано.

Медведь придержал подавшуюся, было, вперед, кобылку, и перевел на князя серьезный взгляд.

— Кто?

Фредо тяжело вздохнул.

— В этом-то и проблема. Он не знает. Сказал, что чует предателя, но кто — определить не смог… И теперь я теряюсь в догадках.

Главнокомандующий немного повернул большую голову и искоса вгляделся в названного брата. Угадать за его словами истину он способен был.

— Уже кого-то подозреваешь?

Князь мрачно улыбнулся.

— Я подозреваю всех.

— Включая меня?

— Включая себя, Медведь! — чернокнижник на миг вспылил, но, быстро оглянувшись на плетущегося позади мерина Мартына с обоими всадниками, вновь понизил голос, — Я думаю… Что, если Эрнесто ошибся, и угадал лишь… мои нечестивые мысли? Я хочу сказать — я ведь чернокнижник, и это… То есть, сам род этих занятий ты всегда осуждал…

— Фредо… — Аркано протянул сильную руку и мягко сжал плечо собеседника, улыбаясь ему как можно более располагающей улыбкой. В сочетании с пересекающим левый глаз шрамом улыбка эта в ночи выглядела несколько жутко.

— Я никогда не одобрял твоих занятий черной магией, не одобрял твоего равнодушия к простым людям… Но сейчас ты показываешь себя достойным князем Финоры. Быть может, движут тобой эгоистичные мотивы, быть может, ты идешь против монстра со своими целями… Но ты собираешься рискнуть жизнью, чтобы спасти простых людей. Ты меняешь маршрут, дабы помочь малознакомому пирату, спасти его жизнь, ты берешь в услужение бедного, недалекого паренька и, в конечном итоге, ты осуждаешь злодеев, губивших простой люд, и одобряешь тех, кто мстит за них… Не такой уж ты плохой человек, брат. Но вот почему ты и меня вносишь в список подозреваемых, мне любопытно.

Ответ не заставил себя ждать — что сказать, слабо улыбающийся князь уже знал.

— Ведь это ты уговорил меня отправиться в путешествие… брат. Но, признаться, куда больше меня смущает… — он понизил голос до чуть слышного шепота, — Мартын. Согласись — он темная лошадка, да еще его эта метка… Но не мог же он сам призвать ноофетов, чтобы те ранили его!

— Как знать… — Аркано тяжело вздохнул и, удерживая одной рукой поводья, принялся покусывать мякоть большого пальца, размышляя, — А Антон?..

Фредо поморщился и отмахнулся — это предположение выглядело глупым.

— Ты сам назвал его недалеким простаком, ему ума не хватит на то, чтобы предать нас! Оставим разговоры! Мне кажется, я вижу впереди дома…

Главнокомандующий внезапно вскинул руку, жестом останавливая собеседника и, приподнявшись в стременах, резко обернулся.

В следующий миг до слуха чернокнижника донеслась грязная брань, завершившаяся пиратским словечком.

— …! ….!! Фракасо! Чертовы птицы, что б вам пусто было! Спать ночью надо, а не гадить на порядочных путников!

Фредо изумленно вздернул брови — голуби ночью и в самом деле обычно спали, и пролететь над головой у Мартына могло, наверное, лишь одно пернатое создание…

— Ягол?

Аркано, не отвечая, вытянул руку назад, создавая удобный насест для пернатого гонца. Спустя мгновение противная птица с удовольствием взгромоздилась на нее и, заквохтав, вытянула лапу с привязанным к ней посланием.

Князь заинтересованно склонил голову набок. Тот же ли самый это ягол, что в прошлый раз напакостил ему или же просто похожий родственник, он не знал. Впрочем, по повадкам эти пернатые твари все одинаковы — в конечном итоге, некогда и их полагали монстрами, и лишь недавно догадались приручить и использовать.

Медведь ненадолго выпустил поводья и аккуратно освободил крылатого гонца от легкой ноши. После чего развернул… И, вздохнув, сжал записку в кулаке.

— В такой темени ни один проклятый демон не рассмотрит, — обреченно буркнул он, — Скачем вперед, к домам! Мартын, прекрати ругаться — ты испугаешь людей.

Пират, и в самом деле продолжающий вполголоса костерить чертову птицу, одновременно силясь очистить рукав от ее неожиданностей, недовольно нахохлился и, сам уподобившись огромному яголу, умолк.

Барт быстро лизнул шрам, рассекающий губу и, затаившись в кустах, напряг слух, силясь услышать, о чем говорят преследуемые им мятежники. Они остановились на привал — время было позднее, все нормальные люди в это время отдыхали, спали в домах, но эти авантюристы не позаботились даже нахождением крова. Так и расположились на краю большой дороги неподалеку от княжеского дворца, намереваясь поутру отправиться в путь.

Барт не знал, будут ли они спать этой ночью, но знал точно, что сам глаз не сомкнет ни на миг. Он уже успел предупредить главнокомандующего, а через него и князя, отправил с яголом записку, где сообщил о преследователях, и в ней же поклялся не спускать глаз с этих негодяев, и теперь не мог нарушить своего слова. Это был его долг, его обязанность — защищать правителя Финоры даже ценой своей жизни, и бравый вояка всегда с почтением относился к этому долгу.

Единственным, что вызывало в его душе сожаление, было отсутствие хоть кого-нибудь еще рядом, хоть Мирко или Дэмпера, этих молодых оболтусов, чтобы было с кем разделить обязанности. Но, увы… Пострадавшие в стычке с этим мерзавцем в шляпе, раненные трелями его флейты, Мирко и Дэмпер сейчас находились далеко отсюда, почти у западной границы Финоры, на лечебных водах. Тамошние лекари обещали поставить парней на ноги, вернуть им здоровье в самое кратчайшее время, но пока что ребята были недоступны.

Приходилось справляться самому.

— И все-таки у нас нет доказательств, что наш князь и чернокнижник — одно лицо.

Шин, которого друзья аккуратно сняли с лошади, осторожно расположился на траве, вытягивая сломанные ноги и переводя дыхание. В седле он ехать уже все-таки устал, тем более, что идти приходилось шагом, а лошадь под ним норовила горячиться, желая подняться в галоп. Приходилось сдерживать — со сломанными ногами страж бы не удержался.

— Я вот, например, ни разу не видел Серебряного Фредо, — продолжил он свою мысль, — И куда больше подозрений у меня вызывает то, что ты, охотник, на того чернокнижника смахиваешь. Может, ты он и есть, а нам просто головы дуришь, да хочешь с нашей помощью князя свергнуть?

Барт мысленно кивнул. Рассуждения молодого человека ему представлялись верными, а коли этот мерзавец с флейтой еще и на чернокнижника похож… Да как они вообще могли ему поверить?

— Но чернокнижник не играл на флейте, — Анатолий, легко опустившись рядом с товарищем, покосился на молчаливого Ашета, — И потом, про Стального Аша мы тоже слышали, знаем о нем не меньше, чем о…

— И ничего хорошего! — вклинился несдержанный Пьетро, замирая перед друзьями, скрестив руки на груди, — Не хочу поддерживать ни одного из вас, вот честно. Но по-своему вы правы оба — и патрон на чернокнижника похож, и на флейте чернокнижник не играл… Я думаю, надо просто следовать его пути, и дорога сама нас рассудит. Если Серебряный Фредо — чернокнижник, он не мог не оставить по пути следов.

— А как же то, что сказал Барт? — Шин, упершись ладонью в землю позади, чуть повернулся, склоняя голову набок, — Если князь отправился действительно бороться с монстром? А мы ему будем мешаться, путаться под ногами…

— А если это он сломал тебе ноги? — Стальной Аш неспешно поднялся с невысокого пня и, окинув свой небольшой отряд долгим взглядом, очень ровным и спокойным тоном продолжил, — Я не звал вас в свои попутчики, вы напросились сами. Если вас не устраивают мои мысли, намерения и подозрения — я не держу вас, вы можете вернуться в дом Потерянных душ. Или отправиться на целебные воды, я слышал, в Финоре они есть.

Барт в кустах поморщился. Вот ведь сразу видно иноземца — даже названия местных вод не знает! Целить-то они, конечно, способны, да только называют их повсеместно лечебными, а этот… Э, да что говорить. Нехороший человек этот Ашет Аччайо, очень нехороший, и ясно это было еще тогда, в харчевне, где он представился вымышленным именем. Как это он тогда себя называл… Этьен де… кто-то там. Как будто уроженец Лейпкоры, а сам-то столичный, гаденыш! Змей в человеческом обличье.

— Брось, патрон, — Анатолий, как самый старший среди своих друзей, примирительно поднял обожженные руки, — Мы сказали, что пойдем с тобой — значит, будем идти, пока не нагоним князя. Пьетро прав — чернокнижник должен был оставить следы за собой, и если мы отыщем их, мы тебе… Эй, кто это там скачет?

Наблюдатель в кустах вздрогнул и торопливо перевел взгляд в указанную мятежником сторону. По дороге, спеша ко дворцу во весь опор, и в самом деле несся какой-то всадник — довольно неумелый, как заметил Барт, всадник, — неловко погоняющий лошадь и ежесекундно рискующий сорваться на землю.

— Эй, путник! — Ашет, человек довольно резкий и решения всегда принимающий мгновенно, уверенно шагнул вперед, преграждая всаднику дорогу, — Куда спешишь?

Всадник неловко осадил коня, излишне сильно натянув поводья. Барт в кустах неодобрительно покачал головой. Вот идиот, да что же он творит? Конь-то сейчас… Ну, вот, как и ожидалось. Конь взвился на дыбы, и неумелый наездник, не удержавшись в седле, плашмя рухнул на землю.

Толя мигом вскочил, бросаясь к нему; Пьетро спешил впереди. Ашет, находившийся к пострадавшему ближе всех, шагнул к нему, протягивая руку для помощи.

— Ты, видимо, не слишком привычен к верховой езде?

Путник поднялся, приняв помощь охотника, и стало видно, что он довольно юн — совсем еще молодой парнишка, ничего особенно выдающего, обычный деревенский простачок.

— Не слишком, господин, — виновато отозвался он, неловко потирая спину, — Вас увидал, перепугался — как бы не зашибить ненароком, вот и затормозить решил. Батя мой всегда вот так поводья натягивал, да токмо батя-то по молодости в страже служил, скакать умел, а я так… — он вздохнул и махнул рукой, — Вы ж из дворца, да? Мне к князю дюже надо! У нас беда в деревню пришла, ой, как помощь надобится!

Стражи переглянулись; Шин, сидящий на земле, вытянул шею, вглядываясь в странного посланника. Вроде мальчишка, как мальчишка — босой, немытый, в сбитой на сторону холщовой рубахе да коротких штанах, — вот только выглядит странно. Не то испуган, словно удирал от кого-то, не то просто запыхался от поездки…

— Что у вас случилось? Расскажи нам.

Ашет, со своим мягким голосом и располагающей улыбкой под широкими полями шляпы (на сей раз нижней части лица он не прятал), мигом произвел на паренька хорошее впечатление. Он медленно, облегченно выдохнул и, прижав руки к груди, окинул слушателей радостным, понимающим взглядом.

— Так вы со стражи княжеской, да, дяденьки? Вы-то нам и потреба, сейчас все скажу! У нас в деревушке двор есть постоялый, так его держатель того… малость с придурью, как говаривают. Одна Праматерь ведает, чем он живет — людей к себе уж полгода как не пускает, да все твердит о тварях, что к нему ночами приходят. А еще, бают, сказки черные сказывал — вроде как пускает он изредка путников к себе, да тех поутру уж не находят — их чудовища съедают. Никто тех чудищ не видывал, да он и называет их словом таким — ну, ровно из сказок взятым! Это… ноофте… нотефеты!

— Ноофеты? — Аш чуть нахмурился, что, впрочем, под полями шляпы осталось незамеченным, — Ну-ну, продолжай. Если в вашей деревне завелись ноофеты, так это действительно…

— Ой, да нет там никого, дядя! — посланник замахал перед собой руками, — Виделось это ему все, старый был, с придурью, говорю ж! А тут к нему ввечеру, видали, несколько человеков пришли… а потом ушли, на конях уехали. И что-то бате моему странно показалось, пошел он к старику — вроде как проведать, соли там попросить, может луку, али картошки… И что ж он видит? Помер старик-то! Из ушей кровь течет, сам лежит, не дышит, и холодный, белый — ну, что твое полотно! Я сам не видывал, батя не пустил, а страшно все одно — жуть! Деревенские собрались, судачили долго, припомнили слова про этих чудищ, этих… как вот вы их сказали… Да токмо батя-то мой тут поди, да и скажи, — коли, говорит, те монстры бы его убили, так они б ему всю глотку подрали, а тут гляди ж ты — целехонька! Стало быть, говорит, не чудища убили его, а те постояльцы, что тут на минутку заглянули. Забежали, поди, убили старика — да и ноги! — парень перевел дыхание и, размахивая руками, продолжил, — А еще вспомнили, что чернокнижник у нас по Финоре бродит, мабуть, он-то и убил бедолагу? Люди бают — там из окон постоялого двора шум какой-то был жу-уткий, грохотало страшно, а потом враз все и стихло. Точно так, господин, я полагаю себе — то чернокнижник демонов своих призвал, да шабаш там устроил, а у старика-хозяина, поди, сердце-то и не выдержало такого!

— От сердца кровь из ушей не идет, — Пьетро, человек столь же внимательный, сколь и резкий, задумчиво потер подбородок, — Патрон? Ты что об этом думаешь?

Ашет равнодушно повел плечом — он для себя уже все решил.

— Вы хотели увидеть следы чернокнижника. Думаю, мы можем наведаться в деревню и полюбоваться на них. А ты, парень… Как твое имя?

— Антон, — живо приосанился паренек. Охотник безразлично кивнул: ему имя ни о чем не говорило и показалось самым обычным. Как, впрочем, и его спутникам, и внимательно прислушивающемуся из кустов Барту.

— Ты влезай на своего скакуна, да отправляйся к себе в деревню. Скажи — мы скоро придем, осмотрим постоялый двор, и сделаем все, что в наших силах.

— А к князю тебе смысла ехать нет, — вставил Анатолий, — Князь в отъезде сейчас, ты его не застанешь. Эти-то, трое постояльцев, давно они уехали?

— Дак вчерась ночью, — Антон развел руки в стороны, — Батя-то как раз уже пошел к постоялому двору, чтобы взглянуть, что там, да как, и видал, как три тени на лошадей вскочили и в ночи скрылись! Токмо, говорит, с ними будто еще кто-то был, да кто это — он во тьме не разглядел.

Фредо лежал на любезно предоставленной ему кровати, закинув руку за голову и безучастно смотрел на постепенно светлеющее небо за окном. Выспаться он успел — уснул, едва голова коснулась подушки, проспал всего несколько часов, но сумел за это время вполне восстановить силы. Теперь он мог продолжать путь, мог вновь сражаться с монстрами, и даже чувствовал в себе энергию сделать это… Но сейчас его занимали другие мысли.

Найти пристанище на ночь вчера им удалось на удивление легко — люди в первом же домике, куда усталые путники постучались, тут же согласились предоставить им кров и постель. Им был предложен простой, но сытный ужин, вода для умывания, и большая комната с двумя кроватями, где расположились князь и главнокомандующий. Мартын спал здесь же, свернувшись калачиком в глубоком кресле. Антону постелили на полу, но слуга, судя по всему, был рад и этому.

Он вообще изо всех сил показывал себя расторопным помощником, старался угодить не только своему непосредственному хозяину, но и обоим его друзьям, и даже немного мешал, когда добрые крестьяне устраивали их ночлег. Впрочем, Аркано быстро сообразил отправить паренька заботиться об усталых лошадях, что Антон с радостью и исполнил.

Теперь он спал, разметавшись во сне и приоткрыв рот; Аркано тихо дышал на кровати у стены, Мартын посапывал в кресле, а Фредо лежал с открытыми глазами и смотрел на небо. Изредка взгляд его опускался, упираясь в записку, оставленную ими вчера на подоконнике, прочитанную при свете свечи. Короткую и пугающую записку.

«Стальной Аш охотится за князем! Преследую их один, не спущу глаз, остановлю даже ценой жизни! Барт».

Больше в ней не было ни слова — ни с одной стороны, ни с другой, — и друзья, уже засыпая, все гадали, почему о Стальном Аше верный стражник говорит во множественном числе. Кого «их» он преследует, почему убежден, что ему может грозить опасность? Вывод напрашивался только один — Ашет Аччайо нашел себе сообщников, и за князем теперь гонится в их компании. Сколько их — неизвестно, но есть все основания полагать, что люди эти опасны. Барт, выслеживающий их в одиночку, рискует сильно и, быть может, ему бы не стоило делать этого… Но, с другой стороны, знать о происках неприятеля им важно. Если бы не записка, они бы и не подозревали об опасности за спиной…

Чернокнижник глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Аркано вчера отослал с яголом ответ, велел верному стражу не рисковать понапрасну и проявлять большую осторожность… Можно ли надеяться, что Барт поступит именно так?

Сам Фредо этого своего слугу никогда не видел, и не знал, лишь слышал о нем изредка от Медведя, но и тех обрывков информации было довольно, чтобы распознать в преданном человеке мужчину отчаянного, смелого до безрассудства и очень горячего. В конечном итоге, это же именно он тогда напоролся на охотника с флейтой в харчевне, именно его людей чертов Аш ранил своими зачарованными мелодиями…

Значит, Стальной Аш вычислил его. Фредо вновь открыл глаза, устремляя взгляд на небо. Как он сумел узнать, как смог догадаться, что чернокнижник и князь — это одно лицо? Неизвестно, непонятно. Быть может, если доведется им встретиться с Бартом, тот все объяснит.

С другой стороны, если до них доберется Барт — доберется и Ашет, а этого допускать нельзя.

«Он же убьет меня», — мрачно подумал князь, — «И Финора будет обезглавлена… Нет, мне рано умирать, я еще не нашел короля!.. Или не отомстил за него», — он тяжело вздохнул.

Будучи человеком, тесно связанным с мистической стороной жизни, Фредо д’Ардженто всегда очень внимательно относился к знакам, которые то и дело нам подкидывает мироздание. И, видя сейчас бесконечные препятствия на своем пути, чувствуя дышащую в затылок опасность, сознавая необходимость изменить путь, поменять планы, начинал колебаться в своей непогрешимой вере в то, что его названный отец по сию пору жив. Может быть, Высшие силы не желают пускать его вперед, чтобы он не расстроился, узрев лишь безжизненное тело короля Тревора? Может быть, ему вообще следует отказаться от надежды отыскать законного властителя дель’Оры, может, он должен делать… что-то другое?

Он повернулся на бок, и устремил взгляд на безмятежно сопящего в кресле пирата.

Может, он должен помогать друзьям… Отомстить за гибель короля, попытаться сам, лично, навести порядок в королевстве, одолев всех монстров!.. Ведь знамения начинают сходиться. Эрнесто сказал, что не исключено, что именно ему и суждено изменить дель’Ору, но как, как?.. Сначала ему надо спасти самого себя.

Мартын неожиданно застонал во сне, непроизвольно хватаясь за раненную руку, и чернокнижник поспешно встал. Он видел, что друг по-прежнему спит, понимал, что боль его пока не настолько сильна, но, чувствуя восстановившиеся силы, не хотел заставлять его вновь страдать. В несколько шагов он оказался у кресла и, коснувшись кончиками пальцев плеча пирата, легонько скользнул ими по ранам, ощущая их сквозь ткань рубахи. Секунда, другая… Вот так.

Мартын глубоко вздохнул и ощутимо расслабился, а Фредо вернулся обратно на кровать. Ложиться он на этот раз не стал, просто сел, обхватив колени руками и опять устремил взгляд в окно.

А еще эти слова о предателе… Кто, кто из трех мирно спящих ребят может оказаться негодяем, задумавшим черное дело? Кто из них, как выразился Эрнесто, «нечист в мыслях»?..

Но не Медведь. Нет, точно не Медведь — его он знает с детства, они росли вместе, да и вообще, всю жизнь… Если бы хотел предать, сделал бы это раньше.

Значит, кто-то из этих двоих…

Взгляд чернокнижника скользнул по пирату в кресле, и его слуге на полу. Какая-то из этих чистых душ не так чиста, как хотелось бы думать. Но кто?

Мартын?.. То, как он вел себя во время боя с ноофетами, его хвастовство, самонадеянность и самоуверенность, наглость… Разве вел бы предатель себя так бесцеремонно? Наверное, нет, постарался бы скорее произвести хорошее впечатление. Тогда Антон?..

Взгляд вновь скользнул к слуге. Тот спал, отбросив одну руку в сторону, обняв другой тонкое одеяло и смешно приоткрыв рот, словно что-то жевал во сне. Он?.. Деревенский дурачок, едва могущий связать несколько слов? Но что за резон ему предавать тех, к кому он сам напросился в услужение, от кого, по его словам, ждет защиты? Да и глуповат он для таких хитрых замыслов, простоват…

Значит, не он. Ни один, ни другой. Ни третий. Что ж, тогда, должно быть, предатель здесь он сам — чернокнижник, якшающийся с темной магией, это его темную душу учуял Эрнесто, но спутал… Не понял, что говорит предателю о том, что он предатель.

Фредо сжал виски руками. Дьявол… Да он так сам себя с ума сведет прежде, чем они доберутся до цели! Вымотает себе душу мрачными мыслями, бесконечными подозрениями и, когда предатель нападет, станет легкой добычей.

А может, прежде, чем предатель исполнит свое черное дело, его догонит Стальной Аш… Как знать.

— Пора вставать?

Сонный голос Аркано, неожиданно разорвавший тишину комнаты, вынудил Фредо опустить руки, медленно переводя на него пытливый взгляд зеленых глаз. Как давно он уже не спит? Сколько наблюдает за метаниями молочного брата?

— Пожалуй, — негромко произнес князь, скрывая охватившие его подозрения, — До Габара нам три дня пути, но, коли Эрнесто так старательно сватал нам эту женщину, Карину, что живет где-то в предместье, мы можем добраться до нее скорее. Мартын стонал во сне, хватался за руку. Я унял его боль.

Медведь сел, мгновенно просыпаясь и сдвинул брови.

— Если боль продолжает его мучить, медлить нельзя. Надо отправляться немедля.

— Пожалуй, — равнодушно повторил Фредо, сверля взглядом безмятежно дрыхнущего пирата, — Аркано… как ты думаешь, кто из этих двоих?

Главнокомандующий недовольно пожал плечами — вопрос молочного брата он понял, но думать об этом не хотел. Подозревать кого-то из спутников мужчине было неприятно.

— Какая разница? — несколько недовольно отозвался он, — Буди Мартына, я подниму мальчишку. И не забивай себе этим голову раньше времени, Фредо! Наша первоочередная проблема — Стальной Аш на хвосте, а не эти двое.

Князь сумрачно кивнул и, вновь поднявшись, направился будит Мартына.

Сразу стало ясно, что задачу перед собой он поставил непростую, даже можно смело сказать — сложную, поскольку лопоухий пират, уютно устроившийся в кресле, ни в какую не желал просыпаться. Трясти парня за раненное плечо, торчащее вверх, чернокнижник опасался, дабы не причинить боли, а больше тряхнуть было как будто и не за что — Мартын ухитрился свернуться, как котенок, едва ли не прикрывшись хвостом, так, что найти какую-то часть его тела было практически невозможно.

— Мартын… — Фредо неловко коснулся головы менестреля и слегка взъерошил его волосы, — Вставай.

— Ммм…

— Вставай.

— Не хочууу…

Князь тяжело вздохнул. Пират с самого начала вел себя, как ребенок, и сейчас, во сне, лишь подтверждал это амплуа.

— Вставай, кому говорю!

— Ну, еще пару минуток, мамочка…

Аркано, как раз наклонившийся к Антону, услышав последний пассаж, в голос расхохотался. Юный слуга, у которого над головой вдруг раздался этот хохот, испуганно сел, протирая глаза и, обнаружив веселящегося Медведя, растерянно уставился на него.

— Нам… нам уже в путь пора, дядя?..

— Пора, — главнокомандующий легко хлопнул паренька по худенькому плечу и, выпрямившись, подошел к безмятежно дрыхнущему пирату. Фредо, со своим княжеским тактом, с ним определенно не справлялся — здесь требовалась твердая рука.

Аркано без излишних церемоний хлопнул сопящего парня пониже спины и, склонившись над ним, гаркнул в ухо:

— Подъем, салага!

Мартын рывком сел, тараща сонные глаза и явно не понимая, где находится.

— Есть, капитан!.. — он моргнул, протер глаза, пытаясь сопоставить свое местонахождение с грубым приказом, потом обнаружил довольного Медведя… И в сердцах сплюнул на пол.

— Аркано, ты, что ли? Фракасо, нельзя ж так пугать, я чуть с койки не навернулся! — он ощупал ложе под собой, и уточнил, — То есть, с кресла. Какого лысого вы меня будите в такую рань? Небо вон только светлеть начало!

Фредо, совершенно удовлетворенный видом разбуженного пирата, безмятежно улыбнулся ему.

— Мне просто на секундочку показалось, что ты хочешь жить. А в этом случае время нам терять не следовало бы.

Антон, аккуратно складывающий и собирающий с пола свое ложе, услышав слова князя, испуганно вздрогнул и, боком приблизившись к Аркано, осторожно потрогал его за рукав.

— Дядя… — прошептал он, добившись внимания, — А… а что, мой господин сильно ранен, да?..

— Сильно, — не стал спорить мужчина и, улыбнувшись, взъерошил темные кудри собеседника, — Но мы его вылечим, не волнуйся. Все будет в порядке.

Паренек смежил густые ресницы, скрывая темно-синие, глубокие глаза, и кивнул. Вчера, при свете свечей в крестьянском доме, путники, наконец, получили возможность рассмотреть своего слугу, прежде виденного или во тьме, или при слишком не предрасполагающих к пустому рассматриванию событииях.

Антон был худ, нескладен, не сказать, чтобы высок, но и не низок. Имел черные кудрявые волосы, и темно-синие глаза, которые Фредо, полному подозрений, на миг показались мистическими. Лицо его можно было назвать приятным, где-то даже красивым, если бы не печать простодушной недалекости, оттеняющей его. Одет парень был в простую холщовую рубаху, да короткие штаны, а обувью и вовсе не заморачивался.

Хозяйка дома вчера, увидев босого паренька, заохала и начала сетовать, что у них в доме нет сапог для него. Польщенный Антон широко улыбнулся, и в более или менее вежливой манере сообщил, что ему сапоги не нужны, поскольку на ногах они у него «горят»: стоит два шага пройти — как уже дыра в подошве образуется. Поэтому он предпочитает ходить босиком — если уж дыра в подошве образуется, так хоть чужую обувь не попортит.

Добрая женщина, совершенно умиленная таким простодушием, поцеловала юношу в лоб и дала ему дополнительную порцию каши, которую паренек уплел за обе щеки.

Все это, в глазах того же Фредо, подтверждало искренность их юного слуги, но все равно не избавляло от подозрений.

Потому что все, все его спутники казались абсолютно искренними! Потому что ни в одном из них, казалось, не было повода сомневаться и, тем не менее, предатель в отряде был. Был, был человек с нечистыми мыслями, но кто это — гадать можно было, видимо, до бесконечности.

Впрочем, показывать своих мыслей князь не стал. Он приветливо улыбался всем и каждому из своих спутников, был неизменно вежлив и спокоен, и только Медведь, привыкший замечать настроения молочного брата, иногда чуть хмурился, глядя на него.

Мысли свои главнокомандующий высказал, когда они уже все направлялись к стойлам, дабы поседлать лошадей и покинуть приветливый дом.

Он коснулся тяжелой рукой худого плеча Фредо и, крепко сжав, заставил его немного притормозить.

— Откуда тебе знать, что это не Эрнесто был нечист в мыслях? — тихо произнес мужчина, понизив голос, — Или что он не ошибся? Не терзай себя понапрасну, Фредо. У нас есть цель, и есть насущные проблемы, так давай же… Мартын, что вы там возитесь?

Пират резко обернулся — бледный, как полотно и явственно испуганный. Князь почувствовал, что у него похолодели кончики пальцев; Медведь нахмурился.

— Что такое?

— Е… если я что-то понимаю, то тут следы зубов и когтей, дядя, — напряженно отозвался парень и, прикрыв смешно торчащее ухо шевелюрой, повернулся, указывая на дверь маленькой конюшни, — Тут, вот прямо здесь… Похоже, туда какие-то звери рвались, может, волки или…

— Может, оборотни какие? — вставил испуганный Антон, — Я, верно, ни в жисть прежде таких следов не видывал, хотя уж на ту деревню, где жил доселе, часто волки нападали, да к лошадкам все пробирались…

Аркано досадливо махнул в его сторону рукой, призывая к молчанию. Сейчас было не до трепетных воспоминаний о прошлом.

— А лошади?

В ответ ему из-за плотно прикрытой двери конюшни донеслось многоголосое ржание. Фредо медленно, облегченно выдохнул, немного опуская плечи. От сердца его отлегло.

— Хвала Праматери… — пробормотал он, напряженно проводя рукой по лицу, — Но мне не нравится все это, Аркано, очень не нравится. С тех пор, как мы покинули дворец, чудовища буквально преследуют нас, удивительно еще, что этой ночью они до нас не добрались!

— Брось, Фредо, — приблизившийся Мартын ободряюще улыбнулся, — Волки часто нападают на конюшни, их привлекает запах живого мяса. Антон! Выводи лошадей, седлай! А нам с вами, парни, по-моему, не помешало бы с хозяевами проститься, а? Они нас хорошо приняли.

— Так они спят еще небось, — Медведь быстро оглянулся на двери домика, — Мы и уходить-то старались потише, чтобы не будить… Добрые люди, пусть отдыхают. У деревенских жителей, обычно, весь день в делах и заботах проходит, ночью им высыпаться надо.

Князь тонко улыбнулся и кивнул. Ему тоже понравилось, как их принимали простолюдины, даже не знающие, что ночь под их крышей провел князь Финоры, не знающие, что приютили чернокнижника. Они просто помогли им, приветили, мельком упомянули о том, что несколько добрых прихожан церкви у дороги не так давно исчезли бесследно, да так их найти никто и не смог… Фредо тогда опустил взгляд и промолчал. Бедные прихожане обратно в деревню уже не вернутся никогда, но говорить об этом не хотелось.

Однако, здесь Эрнесто их не обманул. И жертвы служителей культа Неблиса были прихожанами из близлежащей деревни, и люди в этой деревне добрыми оказались, да приветливыми… Можно ли считать, что в остальном он солгал? Или просто ошибся? Или все-таки не солгал, и не ошибся, а это Фредо не может распознать среди своих спутников предателя?..

Ох, нет, только не сначала. Прав Аркано — не надо ему изводить себя бесконечными сомнениями, лучше уделить больше внимания здоровью Мартына, да преследующему их охотнику.

— Э, да вы никак уходить собрались, ребята?

Раздавшийся позади сонный голос хозяина дома заставил друзей обернуться. Аркано заулыбался, Мартын склонился в приветливом поклоне. Фредо чуть приподнял уголок губ.

Он же и ответил крестьянину — негромко, мягко и как будто устало.

— Увы, да. Вам спасибо за гостеприимство, но путь наш долог и надо спешить.

— Да уж я знаю, — крестьянин внимательно вгляделся в него, потом скользнул взглядом к Мартыну, — Наблюдательный я, ребята, есть такой грешок. Взял на себя смелость заметить, что вот этот юноша ранен, похоже, а?

Пират рефлекторно коснулся плеча и мрачно кивнул. Потом тяжело вздохнул и решил сознаться сразу и во всем.

— С чудовищами сражались, они меня и цепанули. Мы теперь целителя ищем, лекаря, эту… шаманку, женщину. Кариной ее зовут, нам один… эм… человек наводку на нее дал, сказал, что в окрестностях Габара живет, а вот где конкретно… — он махнул здоровой рукой, — Короче, нам надо ее найти, и чем скорее, тем лучше, пока не…

— Мартын! — Аркано, оборвав заговорившегося пирата, сдвинул брови: пугать доброго хозяина ему совершенно не хотелось.

Крестьянин же, тем временем, слушая гостя, задумчиво кивал, почесывая макушку и будто вспоминал что-то.

Как показала практика, именно так оно и было.

— Карина, говоришь? — медленно повторил он, — Шаманка или нет — я не знаю, а вот знахарка Карина в окрестностях Габара была, слыхал я. Да только она уж почитай года два как не живет там.

Лица путников вытянулись. Если нужная им целительница — знахарка или шаманка, не важно, — теперь не живет там, где жила прежде… То где же ее искать? И как долго придется разыскивать ее, выдержит ли Мартын такую долгую дорогу?..

— Но тогда где же она? — Фредо чуть развел руки в стороны, — Быть может, вы что-то слышали, можете указать нам путь…

Крестьянин неожиданно покладисто кивнул.

— Ну, так отчего ж не указать добрым людям. Карина тут недалече обитает, в дубовой рощице за Красной речкой, это вам вооон туда надо, — он вытянул руку, уверенно указывая на северо-запад, — День-полтора пути, и вы на месте будете. Но будьте осторожны! Карина гостей незваных не любит, вы пока до нее не доберетесь, да всего ей не объясните, можете, чего доброго, и в ловушки ее угодить… Очень осторожны будьте, ребята, да через реку на конях не переправляйтесь, в руках ведите — речка бурная, лошади с грузом с течением не совладают. А лучше и по роще потом в руках ведите — человеку из ловушки сподручнее выбраться будет, чем животному, позаботьтесь о них! Счастливо вам, и да пребудет с вами Праматерь!

Крестьянин осенил их крестным знамением и, улыбнувшись, вскинул над головой руку в прощальном привете.

Друзья улыбнулись в ответ, но сказать ничего не успели.

— Лошадки поседланы, господа, — Антон гордо выпрямился, ловко удерживая сразу три уздечки, — Прошу в дорогу.

Уже знакомый читателю молодой парень, босой и в простой холщовой рубахе, неловко переминался с ноги на ногу рядом с грузным человеком с сильными руками. Человек был одет просто, но ко всему прочему носил кузнечный фартук, что сразу изобличало его профессию.

— Сейчас он приедут, бать, — парень виновато улыбнулся, пожимая плечами, — Вот зуб даю, вот-вот должны быть! Да ты не боись, что обманут — они ж пехом идут, у них у одного там с ногами что-то. Я как говорил с ними, так он сидел все, не поднимался…

Кузнец неодобрительно покачал головой и, вздохнув, хлопнул сына по худощавому плечу.

— Ох, Антошка, обмануть тебя, что картошку почистить… И с чего ж ты решил, что то вообще стражи были? А ну, как обычные любопытствующие, а ты им все да выболтал!

Антон так активно замотал головой, что едва не упал.

— Не-не-не! Вот зуб даю, бать, — из стражи они! Прямо вот все при них — и выправка, и говор… да и вооружены они были, я заметил.

— Многовато ты замечать стал, — кузнец чуть нахмурился и неожиданно сменил тему, — А что это мне соседи говорят, будто ты ту троицу за околицу провожал? Имя твое слышали, а у нас в деревне его только ты носишь, сам знаешь.

Парень опешил. Несколько секунд он растерянно смотрел на отца, потрясенно моргая, потом потер лоб, открыл рот, закрыл его и почесал в затылке.

— Бать… да я ж дома спал той ночью, ты ж сам меня видел! Я б и не пошел каких-то чужих за околицу провожать — шож я, дикий что ли какой, али без ума совсем? Я, может, в ститутах никаких не обучался, да кумекать-то за что почем умею, сам знаешь.

— Знаю-то знаю… — отец на несколько секунд закусил губу, — Да только странно это, Антошка, ох, как странно! Соседи говорят — видали, как четыре фигуры за околицей скрывались, да на одном коне двое ехали. Так тот всадник, что первым был, к спутнику обернулся и вроде как его Антоном назвал. Ой, как странно это, не нравится мне!.. О. А вон то не твои ли стражники-то идут?

Антон подался вперед и, вытянув шею, вгляделся в приближающиеся, неспешно выплывающие из утренней мглы фигуры людей, из которых лишь один ехал верхом, а остальные шли. Всмотрелся, приставив руку козырьком к глазам, сощурил светло-серые глаза… И, наконец, радостно кивнул.

— Точно так, батя, они! Встретить их что ли, как думаешь? Неместные, заплутают еще…

— Охолони, — кузнец удержал уже рванувшегося, было, вперед сына за рукав, — Чай, не слепые — тебя увидят, да остановятся. Обожди покуда, далеко от постоялого двора не хотелось бы мне отходить. Странные у нас дела творятся, ох, видал бы ты комнатенку на втором этаже… А впрочем, оно и к лучшему, что не видал — кошмары бы потом мучили.

Парень, бывший и в самом деле довольно впечатлительным, согласно кивнул и затоптался рядом с родителем, не решаясь нарушить его приказ.

Путники приближались непозволительно медленно, ведя коня в поводу, и юноша весь извелся, поджидая их.

Мысли его были поглощены предстоящим общением с потенциальными спасителями деревни, обо всяких там странностях он уже практически и не думал. То есть, думал, конечно, не забывал, о чем говорить со стражами предстоит, но близко к сердцу эти проблемы уже не принимал, относился к ним с беспечной отстраненностью, как к занятным историям.

— Эй, господа хорошие!

Путникам оставалось еще не меньше двадцати шагов, и конечно, парня они уже прекрасно видели, и к нему и направлялись, но он не выдержал.

Идущий впереди человек в длинном плаще и широкополой соломенной шляпе кивнул, показывая, что заметил юношу и, оглянувшись к своим спутникам, что-то сказал. Те переглянулись, покосились на третьего и осторожно прибавили шаг.

— Добрый день, — говорил вновь прибывший глава небольшого отряда очень спокойно и мягко, серьезно и уверенно, чем сразу расположил к себе кузнеца, — Полагаю, вы и есть отец этого молодого человека.

— А вы, я полагаю, и есть те, кого он принял за стражей? — мужчина нахмурился, окидывая маленькую группу пристальным взглядом и покачал головой. Вооружены-то они и в самом деле были, оружие на поясах он заметил, но доспехов княжеской стражи не носили, что само по себе навевало подозрения.

— Видать, ошибся… — кузнец покачал головой, — Эх, Антошка, Антошка, вот говорил же я — обмануть тебя, все равно, что…

— Кто сказал, что он вас обманул? — Пьетро, задетый таким пренебрежением, резко шагнул вперед, — Мы действительно из стражи князя Финоры, пусть и не одеты соответственно. Спутник наш… тоже не слишком-то прост.

Ашет легким движением поправил шляпу, но снимать ее не пожелал и тонко улыбнулся.

— Я из столичного легиона, — мягко известил он, предпочитая не вдаваться в подробности: к чему они простым людям?

— Ваш сын рассказал нам о том, что произошло, — продолжил он, — Довольно сбивчиво, но суть я уловил. Итак, вы убеждены, что ноофетов в деревне нет?

Кузнец развел руки в стороны.

— Да откуда ж им взяться-то, господин? Если верить рассказам старика Харви, так тут их, пожалуй, штук сто должно быть, уж, наверное, хоть одного-то мы бы и заметили. Да и самого старика явно не ноофеты убили, тут другое что-то… — он прищурился, — Спросите меня — так тут магия замешана. Темная магия, нехорошая! Той ночью-то, когда старик погиб, из окон второго этажа такой шум несся — ох, спаси мою душеньку Праматерь! Я-то, правда, только краем уха его слыхал — я в кузнице работаю, а там и своего грохота хватает. Но люди говорят, даже окно вылетело в комнате!

Стальной Аш вскинул руку, останавливая рассказчика и быстро оглянулся на своих спутников. Они слушали внимательно, серьезно, явственно пытаясь понять, что же здесь случилось и строя предположения.

Барт, ухитрившийся подобраться к деревушке незамеченным, и сейчас скрывающийся за стеной одного из соседских домов, осторожно подался вперед, напряженно вслушиваясь. Ветер дул в неподходящую сторону — слова относило, и смысл речей кузнеца от него ускользал. Пока что понять удалось лишь то, что ночью в постоялом дворе был какой-то шум, да еще что-то вылетело… Вот только что — пока было неясно.

Ашет быстро оглянулся на дорогу позади, скользнул взглядом по домам и дьявольски улыбнулся. Потом вновь повернулся к простодушному крестьянину перед собой, и его напряженному сыну.

— Вы были в той комнате, из которой вылетело окно?

Ответил на сей раз Антон, опередив отца.

— Побоялись, дядя! Я ж слыхал — и хозяина хватило, ух, жуть какая, я даже и не знаю, похоронили его…

— Пока не двигали с места, — прервал его родитель, — Мы тоже тут кое-что понимаем, у нас есть тут старик один, когда-то в страже служил. Да и сам я… Но то неважно. Так он и сказал, мол, покойника трогать не надо, пока от дворца стража не прискачет, да не посмотрит все. Коли вы стража — так милости просим, смотрите сами.

Анатолий кивнул и, указав Пьетро взглядом на дверь, шагнул, было, к ней, но патрон его остановил.

— Мы сейчас взглянем. Но сперва скажите, здесь можно достать лошадей?

— Конечно, — кузнец и его сын наперебой закивали, хотя говорил только мужчина, — Коней у нас много, господин, за некоторую плату люди с радостью вам их предоставят. Скольких вам их добыть-то? — он окинул группу пеших взглядом и, быстро подсчитав, добавил, — Троих?

Ашет, улыбаясь, покачал головой.

— Четверых, — и, не обращая внимания на недоумение спутников, как и изумление собеседника, внезапно всем корпусом повернулся к соседнему дому, и громко произнес, — Рядом с нами тебе будет лучше слышно, Барт.

Повисло молчание. Бравый вояка в своем укрытии лихорадочно соображал, как поступить, рефлекторно потирая шрам на щеке; спутники Стального Аша недоверчиво переглядывались, пытаясь понять, не спятил ли их патрон.

— Я жду, — в голосе Аччайо зазвенела сталь, — Если мне придется по твоей милости разрушить этот дом…

— Не придется, — Барт, терпеть не могущий угроз в адрес простых людей, резко шагнул вперед, покидая укрытие и демонстративно подняв подбородок, положил руку на рукоять меча, — Что ж, ты меня раскрыл, Аш. Но учти — жизнь свою я продам дорого, плевал я на твою дудочку! Я тебе глотку перегрызу, но до князя…

— Стальной Аш?.. — кузнец, мигом сообразив, о ком идет речь, испуганно попятился, увлекая с собою и сына, — Пойдем-ка, пойдем, сынок, лошадей поищем… Тут люди серьезные пусть уж сами свои вопросы решают. Идем, идем, не задерживайся!

Антон, которому впервые в жизни довелось встретить таких известных людей, увидеть такое серьезное противостояние, с сожалением попятился, не сводя взгляда с противников.

Впрочем, противниками их полагать было бы преждевременно.

Стальной Аш, даже не пытаясь доставать флейту, окинул внимательным взглядом крепкую, подтянутую фигуру Барта и, вздохнув, покачал головой.

— На то, чтобы следить за нами, ума тебе хватило, преданный страж Финоры… — задумчиво проговорил он, — А вот на то, чтобы понять меня — увы, увы. Я не хочу причинить вред твоему господину, Серебряному Фредо, и тебе я вредить не собираюсь. Моя цель вообще состоит отнюдь не в том, чтобы лишить Финору князя — я должен выяснить, кто является чернокнижником на самом деле, выяснить и доложить об этом в Габар! Остальное уже не мое дело. А ты, друг мой, мог бы стать нам верным… если не союзником, то хотя бы временным соратником, помочь прояснить истину. За этими дверями, — он вытянул руку, указывая на постоялый двор, у входа в который стоял, — Скрываются следы преступления… или подвига. Там нас может ждать опасность. Шин, как ты можешь видеть, неспособен сопровождать нас внутрь… — Ашет вздохнул и, видя, что слова его Барта не убеждают, прибавил, — Если ты будешь сопровождать нас открыто, у тебя будет значительно больше шансов не дать нам навредить твоему князю.

Мужчина, выслушавший все, замерев в гордой позе — с приподнятым подбородком, с ладонью на рукояти меча, — ощутимо призадумался. Пожалуй, определенный резон в словах проклятого охотника был, этого нельзя было отрицать… Однако, Барт слишком хорошо помнил, на что тот способен.

— В харчевне ты разнес мой отряд, не дав нам сказать и слова.

Ашет фыркнул и, придержав шляпу рукой, поднял взгляд к небу.

— Во имя Светлых, Барт, ты мне до смерти припоминать это будешь? Твои люди хотели обыскать меня, а мне не надо было, чтобы кто-то нашел флейту, да и… В конце концов, я ведь никого не убил, да и за неудобство расплатился сполна! Довольно пустых разговоров. Решай — быть с нами тебе будет безопаснее, нежели быть против нас.

— Ты снова мне угрожаешь! — глаза стража гневно сверкнули, было, однако, тотчас же потухли. Ладонь соскользнула с рукояти меча. Подбородок медленно опустился.

— Хорошо, Ашет. Я не буду больше скрываться, коли уж ты так настаиваешь… Но и ты не смей мне грозить, и не командуй мной! Звать тебя патроном, как эти олухи, слушать твои распоряжения я не намерен, у меня один командир!

Анатолий и Пьетро, а также сидящий на лошади Шин, услышав столь нелестный отзыв о себе, негодующе переглянулись.

— Ну, знаешь, Барт… — начал, было, Толя, однако, оказался прерван.

— Тихо! — Ашет вытянул в его сторону открытую ладонь, — Я принимаю твои условия, Барт. А теперь давайте зайдем внутрь, нет смысла и дольше стоять на улице.

…Внутри было пустынно и как-то по-особенному угнетающе тихо, как часто бывает в домах, посещенных смертью. Тело несчастного хозяина постоялого двора лежало, повернутое лицом к потолку, возле стойки и, на первый взгляд, не было никем потревожено.

Барт, зашедший после охотника, но перед Анатолием и Пьетро, потянув носом воздух, поморщился.

— Надо сказать им, что старика уже пора бы похоронить, — заметил он, — А то и вправду нечисть приманят.

Ашет невнимательно кивнул и, приблизившись к телу, присел рядом с ним на корточки, не касаясь, но внимательно изучая взглядом и сам труп, и пол рядом с ним.

— Его перевернули, — заметил он спустя несколько тягостных секунд изучения, — Судя по тому, как натекла кровь, изначально он лежал на боку. Впрочем, это не так уж и важно — увидеть, откуда кровь, все равно возможно.

— Тем более, что мальчишка сказал об этом, — напомнил Пьетро, — Да и мне аж отсюда видно, что кровь у него из ушей. Не умирают так люди обычно, это явно какое-то колдовство!

— Чернокнижник? — Анатолий нахмурился, чуть подаваясь вперед. Барт досадливо обернулся на него: кого бывшие товарищи записывают в чернокнижники, он знал, и приятно ему это отнюдь не было. Каким же образом оправдать Фредо д’Ардженто в этой ситуации, бравый вояка придумать не мог.

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.

— Нет, — негромко молвил Аш, продолжая внимательно изучать тело несчастного старика Харви, как назвал его кузнец, — Это не дело рук чернокнижника. Он умер от звука, сильного звука… зачарованного звука.

— Навроде того, что издает твоя флейта? — Барт нахмурился: в душе его вспыхнули странные и, в целом, вполне неоправданные подозрения, помноженные на уверенную надежду. В том, что князь Финоры не питает любви к музыкальным инструментам и музыке, он был уверен, как и в том, что время задержаться в пути, чтобы убить этого человека, а потом свалить свою вину на князя, у охотника было…

— Да, — не стал отрицать Аччайо, — Но этот звук был много сильнее и, признаться, я полагаю, что направлен он был вовсе не на хозяина. Тот лишь случайно попал под его воздействие, не повезло бедняге… — он неожиданно поднялся с корточек, — Они говорили о шуме, о вылетевшем окне на втором этаже. Давайте поднимемся — чутье говорит, что там мы сможем узнать значительно больше.

Спорить никто не стал — спутники охотника уже начинали привыкать полагаться на его чутье, а Барт сполна разделял его догадки.

Наверх поднялись без происшествий, хотя скрип ступеней под ногами разносился по пустому помещению жутковатым эхом, и, оказавшись в длинном коридоре, огляделись. Какая из комнат им нужна, никто, включая охотника, толком не знал.

Впрочем, Ашет не зря слыл одним из лучших в столичном легионе — учуять место преступления для него было не труднее, чем охотничьей собаке взять след. Он остановился, огляделся и, приподняв подбородок, чуть потянул носом воздух. Потом уверенно повернулся и указал на приоткрытую дверь в конце коридора.

— Туда. Оттуда пахнет кровью.

Трое его спутников переглянулись; Барт ощутимо помрачнел.

— Всегда был убежден, что только нечисть способна чуять кровь, — процедил он сквозь зубы, однако, более ничего не прибавил и уверенно направился следом за уже шагающим к нужной двери охотником. Сам Ашет, прекрасно расслышавший его слова, не повел и бровью, делая вид, будто к нему эти слова отношения не имеют.

Дверь, чуть скрипнув, приотворилась, пропуская четверых исследователей внутрь.

Аччайо остановился у порога, медленно обводя комнату внимательным, цепким взглядом, выхватывая детали. Барт, замерев по правую руку от него, приоткрыл рот. Анатолий, не скрываясь, длинно присвистнул. Пьетро только покачал головой.

— Здесь было жарко, — негромко резюмировал последний и, шагнув вперед, старательно выбирая место на полу, свободное от кровавых пятен, вытянул шею, — Что это там за дрянь у кровати валяется?

Ашет молчал, продолжая стоять на одном месте. Анатолий, не желая оставаться в стороне, подошел к товарищу и, прищурившись, присвистнул еще раз.

— Да это рука отрубленная! И вот голову готов прозакладывать — не человеческая рука, точно не человеческая!

Барт, изучающий взглядом пятна крови на устилающем одну из кроватей покрывале, медленно потянул носом воздух, и тоже направился вперед, оставляя охотника в одиночестве.

Ашет медленно стянул шляпу. Крови он не боялся, трупов тоже, но общее впечатление разгромленная комната производила.

Выбитое окно. Разрушенные, переломанные перекрытия. Подломившиеся ножки кроватей. Бесконечные кровавые пятна, кровавые брызги везде. Упавшая на пол, заплывшая воском свеча, потухшая, вероятно, упав в лужу крови. Отрубленные конечности, явственно принадлежавшие не людям.

— Бой здесь кипел на славу… — пробормотал впечатленный охотник, и спутники его обернулись. Барт, впервые увидевший этого человека с непокрытой головой, нескрываемо вытаращил глаза и, шагнув к нему, неожиданно ухватил за подбородок, поворачивая молодое лицо к свету.

— Что за черт… — слетел с его губ потрясенный вздох, — Парень… да ты ж почти копия нашего князя!

Ашет резким движением высвободил подбородок из грубых пальцев, сдвигая светлые брови.

— А товарищи твои говорят, что я похож на чернокнижника, что напал на них. Наталкивает на размышления, а?

Барт поморщился и, предпочитая не отвечать, отошел к окну, изучая оконную раму и пол рядом с ней. Молчал он, впрочем, недолго.

— Эй, мужики!

Анатолий и Пьетро, переглянувшись, покосились на патрона и, не дожидаясь его, приблизились к старому знакомому.

— Взгляните-ка… — мужчина резковатым движением поддел что-то ногой, выкатывая на середину комнаты. Стражи отшатнулись, как по команде.

На покрытых кровью старых досках лежала, разинув рот в последнем оскале, самая жуткая голова, какую только могло измыслить человеческое воображение.

Ничего людского в ней, казалось, не было — страшные зубы вызывали трепет даже сейчас, а пустые глазницы казались очами самой смерти. Кожа оставалась пергаментно-белой, разве что сейчас обрела явственно желтоватый оттенок, от волос уже давно не осталось и следа, нос, чудилось, был вдавлен в череп.

— Они здесь все-таки были… — тихо резюмировал Стальной Аш, не сводя взгляда с того, что осталось от ночного кошмара. Потом огляделся, окинул взглядом отрубленные ноги и руки, отметил еще раз обилие кровавых пятен, и откровенно помрачнел.

— И их было много, — продолжил его мысль Барт, пораженно покачав головой, — Первый раз вижу, чтобы ноофетов было так много, они же одиночки!

— Видать, не всегда и не все… — страж с обожженным лицом громко сглотнул, — Даа… Если это наш чернокнижник всех их завалил, то я прямо чувствую гордость!

— Чернокнижнику такое не под силу, — возразил бравый вояка и с какой-то особенной гордостью потер шрам на щеке, — Это наш князь и его главнокомандующий, это только они могли…

— Замолчите! — Ашет, решительно прерывая собеседников, шагнул вперед, продолжая сверлить голову монстра хмурым взглядом, — Отрубленные конечности, голова — это дело меча, тут нет сомнений. Но остальное… Судя по пятнам, брызгам крови, эти твари просто взорвались, от них не осталось и следа!

Пьетро, которому не давали толком вставить и слова, невольно отступил и медленно потянул носом воздух. Он в комнате был свежим — разбитое окно прекрасно вентилировало помещение, поэтому никакие неприятные запахи здесь не задерживались.

— Но кто мог сделать такое?

— Не «кто», а что, — охотник наставительно поднял указательный палец, — Звук! Звук, господа, способен убивать, мы это видели только что внизу. Хозяину досталась малая его часть, его тело осталось целым, а вот ноофеты приняли на себя весь удар… Барт!

Страж выпрямился, вопросительно выгибая бровь и зачем-то потрогал серьгу в ухе.

— Князь Финоры интересуется музыкой? Мне говорили, что чернокнижник представляется менестрелем, но есть ли у него какой музыкальный инструмент или же нет — неизвестно.

— Серебряный Фредо музыкой не увлекается, — отчеканил мужчина, чуть сдвинув брови, — И мне плевать, что там делает чернокнижник, Фредо — не…

— Это я понял, — Аччайо пренебрежительно отмахнулся шляпой и присел перед жуткой головой на корточки, — Итак, предположим, голову ноофету отрубил ваш главнокомандующий. Он же, полагаю, отрубил и конечности этим тварям… Не исключено, что князь просто стоял в углу и не принимал в сражении участия. А если и принимал, то хоть сколько-нибудь значительных следов…

— Э, патрон! — Анатолий, переминающийся позади, решительно вмешался в речь своего временного командира и, осторожно почесав уже застарелые ожоги на руке, указал взглядом на пол у ног охотника, — А это чего?

Ашет медленно поднялся с корточек и, опустив глаза, окинул заинтересованным взглядом темную проплешину среди кровавых брызг, проплешину исключительно ровную, идеальный круг… Выжженный круг.

— Так-так… — он склонился, разглядывая следы огня на полу, потом посмотрел на свечу, поднял голову… и, усмехнувшись, кивнул, заметив на потолке следы пламени.

— Похоже, князь свои следы все-таки оставил, — заметил он, отступая на несколько шагов и вновь нахлобучивая шляпу, — Если, конечно, здесь ночевал все-таки именно он. Следы пламени на полу, на потолке — явная отметка чернокнижника, огонь не был и не мог быть естественным. Как бы там ни было! — заметив, что Барт так и рвется возразить, Аш повысил голос, — Предположим, главнокомандующий сражался мечом. Предположим, Фредо сражался магией… Но кто уничтожил ноофетов звуком? Что это был за звук, какой инструмент имеет такую разрушительную силу? И кто владеет этим инструментом?

Стражи переглянулись и, не зная, что ответить, почти синхронно пожали плечами. Барт еще и руки в стороны развел, расписываясь в своем неведении.

— В этом-то и дело, — Стальной Аш глубоко вздохнул и уверенно отвернулся, намереваясь покинуть комнату, — А исходя из этого мы можем сделать очень неутешительный вывод, господа. Не исключено, что вместо одного колдуна мы преследуем двоих.

Стражи вновь переглянулись и предпочли промолчать. Оспаривать этот вывод ни у кого язык не повернулся — все было слишком логично, и слишком явно.

Вниз спустились в полнейшем молчании, прошли, не взглянув на тело хозяина и, наконец, вновь вышли на улицу.

Там уже поднялось солнце, уже запели птицы, и прекрасное утро накрыло своим покрывалом всю округу мирной деревеньки.

Кузнец и его сын, приведшие, как и обещали, четверых лошадей, неловко топтались рядом с конем Шина, о чем-то разговаривая с наездником.

— А бродяги к вам в деревню часто заходят? — спрашивал стражник, внимательно глядя на мужчину. Тот, опустив голову, смущенно почесал в затылке, избегая ответа.

— А то как же! — сын его, напротив, предпочел выступить сам, — Чуть не день — так глядишь, а и новый плетется по улице! А что вы думаете, дядя, это один из них, что ли, к тем господам прицепился?

— Да как знать… — Шин глубоко вздохнул и покачал головой. Потом повернулся к вышедшим из постоялого двора спутникам, и кивнул на мальчишку.

— Слыхали? Та троица-то, говорят, уехала в сопровождении какого-то парня, которого тоже Антоном звали. И это при том, что Антон в деревне только один!

— Так, — Ашет, ловя все с полуслова, надвинул шляпу на глаза, — Вопрос ты задал правильный. И либо это и вправду был бродяга… либо князю Фредо д’Ардженто может грозить серьезная опасность. В путь!

Антон неожиданно шагнул вперед, преграждая ему дорогу. В руке он по-прежнему держал уздечки двух лошадей, поэтому обойти эту троицу было делом действительно не простым.

— Это, дядь… я проситься хотел… Можно мне с вами покататься, а?

Шин от неожиданности шатнулся назад, и поспешно вцепился в поводья. Конь под ним затанцевал, заржал; другие лошади мигом подхватили его голос, вторя. На улице поднялась суматоха.

Кузнец тяжело вздохнул, качая головой.

— Антошка-Антошка, дурная твоя голова… Ну, сказал же я — не лезь ты, куды не просят! Что ты господам — помеха только со своими глупыми хотелками…

Стальной Аш вскинул руку, чуть склоняя голову набок. Его предложение парня по непонятной причине заинтересовало.

— А зачем тебе с нами, парень?

— Дак я это… Бать, ну ты ж сам говорил — я большой, мое это дело! — Антон глубоко вздохнул, набираясь смелости и вновь обратился к собеседнику, — Это… мир бы мне посмотреть, людей повидать. Ох, как не хочется всю жизнь тут, в одном месте, зябнуть, мне учится охота, охота узнать, что там… — он перевел взгляд на конец улицы и понизил голос, — За околицей.

— И не боишься? — Анатолий, почему-то пареньку симпатизирующий, тепло ему улыбнулся, — Ты ж нас не знаешь совсем, парень, не знаешь, куда мы путь держим!..

— Постой, — Ашет всмотрелся в сына кузнеца пристальнее, — Скажи-ка мне, Антон… Ты сумеешь тех троих узнать, что заезжали сюда?

Парень, воодушевленный было, ощутимо сник. Плечи его опустились, уголки рта тоже, и даже глаза как будто потухли.

— Дак я ж и не видал их, дядя… Это батя вот мой, он-то да, он их сразу бы узнал, а я-то что… Но, если надо, я к вам могу в услужение пойти! — он вдруг оживился, — Могу воду таскать, за лошадьми следить, могу… могу…

— Не нужно, — Толя внезапно шагнул вперед и, переведя взгляд с отца на сына, вдруг спросил, — Скажи мне, парень… А мать твою как зовут?

— Лилия она, — кузнец погрустнел, тяжело вздыхая, — Была… Прекраснейшая женщина на свете, да только уж призвали ее Светлые боги, а может, и Облачные — нам, смертным, трудно сие понять. Нет ее уж на этом свете, жены моей…

Антошка, тоже слегка погрустневший, нахмурился.

— А вы, дядя, чего спрашиваете-то? Вы ее что, знавали, что ли?

— Знавал… — Анатолий медленно, неуверенно улыбнулся и внезапно, поддаваясь неясному порыву, заключил собеседника в объятия, — Сестру мою Лилией звали, малыш, не видел я ее с тех самых пор, как сам в стражу служить пошел, а она замуж вышла. Мужа-то ее не видал никогда, слышал только, что человек он хороший, кузнецом работает… Вот и свиделись, — страж выпустил внезапно обретенного, ошарашенного, сбитого с толку племянника из объятий и, не скрывая повлажневших глаз, протянул руку его отцу. Кузнец неуверенно пожал ее и, переведя взгляд с сына на его дядю, покачал головой.

— Как же это вы его узнали, господин?..

— Похож он на мою сестру, — Анатолий глубоко вздохнул, — Да и на меня малость, хотя теперь и не скажешь — ожоги меня малость изменили. Не важно. Если ты хочешь ехать с нами, мой мальчик, хочешь учиться, да мир посмотреть — ты поедешь! И, клянусь, я жизнью отвечу за твое здоровье!

Антон, все еще потрясенный, все еще изумленный, неловко кивнул и, оглянувшись на отца, смущенно улыбнулся. Потом робко протянул руку родственнику и осторожно опустил подбородок.

— Спасибо… дядюшка.