Коррида

Глава 20 БИБ-АЛЬЗАР

Пардальян понял, что это может продолжаться бесконечно: он никак не мог добиться желаемой развязки. А шевалье нельзя было терять времени: ему еще нужно было отдохнуть. Поэтому он отказался от своего замысла насчет двух наивных влюбленных. Приняв это решение, Пардальян воскликнул:

— Черт подери! Моя дорогая Хуана, вы решительно забыли, что я дьявольски хочу есть и пить. Ну-ка, живо, два прибора для моего друга Чико и для меня. И не жалейте хороших вин!

— О Господи! — Хуана вскочила с кресла. — Я совсем забыла, что вы целых две недели ничего не ели!

Мигом из влюбленной девушки она превратилась в хорошую хозяйку. Может быть, ее не совсем удовлетворило объяснение с Чико, и все-таки ее сердечко трепетало от радости: Хуанита знала, что для Чико она одна на всем белом свете и он будет любить ее до последнего вздоха.

Пардальян с улыбкой слушал, как распоряжается Хуана — она хотела придать своему голосу больше строгости, но это у нее никак не выходило.

— Барбара, Брихида, живо приборы в мою комнату… Праздничные приборы. Лаура, голубка, беги в погреб и принеси самого старого и лучшего вина. Посмотри, не осталось ли там вувре, захвати две бутылки… и еще две бонского, и хереса, и аликанте, и портвейна. Пошевеливайтесь же! Изабель, выбери самую жирную птицу, зарежь, ощипли и быстро неси к моему отцу. Батюшка, быстрее к плите, приготовьте такой обед, будто стараетесь для самого монсеньора Эспинозы!

Старый ворчун Мануэль, окруженный поварятами, отвечал:

— Боже мой! Дочурка! Что случилось? Что за посетитель к нам пожаловал? Не иначе как инфант.

— Больше, больше, папочка: сеньор де Пардальян вернулся!

Хуана с таким выражением произнесла эти простые слова, что никакая самая длинная речь не могла бы заменить их. Нужно думать, что не одна она испытывала восторг в тот момент, ибо почтенный Мануэль тут же помчался поприветствовать своего гостя.

Дело в том, что шевалье не знал одной вещи: его участие в корриде и то мастерство, с которым он заколол быка, сделали его популярным в городе.

Все знали, что Пардальян рисковал жизнью, чтобы спасти Красную Бороду. Говорили, что шевалье было схватили, но ему каким-то чудесным способом удалось вывернуться.

Наконец шептались о том, что Пардальян навлек на себя гнев короля стычкой с Тореро. Тореро был всеобщим любимчиком: его обожали как жители Севильи, так и вообще вся Андалузия.

Короче говоря, благодаря всем этим обстоятельствам шевалье восхищались и знать, и чернь. Но проявлялось это восхищение по-разному. Любой придворный был бы счастлив сразиться с Пардальяном. Напротив, среди простого люда не было ни одного человека, который не пошел бы за него на смерть.

…Тем временем старуха Барбара, которой помогала Брихида, не переставая ворчать, — наверное, чтобы не отвыкнуть, — принесла праздничные приборы, как и приказала ей Хуана. Мануэль, поздоровавшись с гостем, побежал назад к своей плите. Он клялся, что «сеньор де Пардальян сегодня пообедает так, как он редко обедал даже во Франции, знаменитой своей кухней».

Наконец стол был накрыт. Хуана славилась не только красотой, но и умением хозяйничать. Она начала прислуживать шевалье — сама, как и обещала.

Может быть, обед Мануэля и не был несравненным шедевром, как он торжественно провозгласил, однако вина оказались хороших сортов и почтенного возраста, сладости — изысканны, а фрукты — так просто восхитительны. К тому же прислуживала шевалье прелестная девушка, которая так мило улыбалась, что Пардальян, присутствовавший на многих роскошных обедах, мог с чистой совестью назвать этот одним из лучших.

Шевалье ел, понятно, за четверых, но все же не забывал и про Чико: он внимательно следил, чтобы его гостю прислуживали так же, как ему. К тому же Пардальян помнил о своих делах. За едой он не переставал подробно расспрашивать Чико, а тот по обыкновению четко и ясно отвечал на вопросы шевалье, который очень ценил это качество карлика.

Короче говоря, Пардальян устроил что-то вроде допроса, благодаря которому ему удалось выяснить следующее: Чико нашел чистую бумагу с подписями короля и великого инквизитора. Он был уверен, что потерял ее шевалье. Малыш решил заполнить пергамент, чтобы проникнуть в монастырь и немедленно освободить Пардальяна.

К несчастью, сам он не мог взяться за это дело: Чико не обладал достаточно представительной внешностью. Поэтому он подумал о доне Сезаре. Но карлик никак не мог его отыскать. Все, что он смог сделать, — это выяснить, что дона Сезара ночью перевезли из того дома, где его держали прежде, в дом с кипарисами. Тогда Чико решил, что сначала ему нужно освободить Тореро, а потом уж с его помощью — Пардальяна.

Дом с кипарисами он знал великолепно, так что сторожа Тореро значительно облегчили ему задачу, перевезя дона Сезара именно туда.

Однако Чико напрасно рыскал по подвалам этого дома. Того, кого он искал, там не было.

Карлик подумал, что узника могли держать на верхнем этаже дома. Чико хорошо знал, как туда пробраться, и его смущало вовсе не это. Ведь наверху сторожа и прислуга… Нет, об этом не могло быть и речи.

Положение было слишком серьезным. Слабому малышу явно недоставало сил, чтобы сделать все в одиночку. Однако он все же попытался. Чико рисковал, он чуть было не попался, но так никого и не нашел. У него осталась последняя надежда: он вспомнил о доне Сервантесе.

Как назло, поэт, который в то же время был чиновником, отправился в Кадис, где — мы в этом убеждены — изнывал от скуки.

Бедному Чико в его попытках освободить шевалье повезло только однажды. Ему удалось завести разговор с одним преподобным отцом. Чико наплел ему с три короба, и тот пропустил его в монастырь. Наконец малышу удалось повидать своего друга! Но он давно заметил, что за ним со всех сторон следят, и поэтому боялся предпринять что-нибудь серьезное.

Увы! На этом везение Чико закончилось. Ему не удалось больше встретить того отца и снова проникнуть в монастырь. Услышав об этом, Пардальян улыбнулся. Он-то знал, почему получилось так, что карлику удалось пробраться внутрь.

Что касается Жиральды, то Чико смог выяснить, где она. Ее держали в замке Биб-Альзар. Самое ужасное было то, что Красная Борода уже оправился после раны, нанесенной ему быком, и теперь, без сомнения, собирался увезти Жиральду к себе.

Несмотря на то что Красная Борода был фаворитом короля, он никогда не осмелился бы осуществить свой гнусный замысел в королевской резиденции.

Его поступок могли бы расценить не только как нарушение этикета, но даже как оскорбление величества, и тогда ему пришлось бы плохо.

Следовательно, скоро, может быть, завтра, он похитит Жиральду и увезет ее туда, где будет иметь полную свободу действий.

Таковы были главные сведения, полученные Пардальяном от Чико.

Впрочем, не один шевалье слушал карлика.

Хуана не пропустила ни единого слова, с нескрываемым восхищением глядя на Чико. Пардальян со своего места все отлично видел. Что же касается карлика, то он, выказывая в своем рассказе незаурядную наблюдательность и проницательность, как ни странно, восторга Хуаниты совсем не замечал.

Шевалье удивило еще кое-что. Рассказывая, карлик не обращал никакого внимания на девушку, которая, напротив, не сводила с него глаз и обращалась с ним ласково и почтительно. Чико же, казалось, не было до этого никакого дела, хотя, разумеется, такое поведение Хуаны должно было бы очень его обрадовать.

— Знаешь ли ты, — сказал Пардальян карлику, когда тот окончил свой рассказ, — что ты прекрасный товарищ. Я знал многих людей, которые считались очень ловкими, но они и мизинца твоего не стоили.

Похвала, идущая от шевалье, не имела цены. Чико и малышка Хуана стали пунцовыми от гордости и удовольствия. Глаза хозяйки засияли от счастья, а карлик смущенно махнул рукой, как бы говоря: «Не издевайтесь надо мной!»

Решительно, Чико был неисправим.

Шевалье настаивал:

— Не отмахивайся! Я знаю, что говорю. Какая жалость, что сил у тебя не больше, чем у куренка! Да что это я, в самом деле? Ведь это можно очень легко исправить… и я хочу это сделать. Как это мне не пришло в голову раньше? Послушай, я хочу научить тебя владеть шпагой.

Услышав это неожиданное предложение, карлик подпрыгнул от радости.

— Как?!. Вы не шутите?..

— Значит, ты хочешь этого? — серьезно спросил Пардальян.

— О, еще бы!

— Ну, что ж. Как говорил мой отец, сказано — сделано. Ты будешь уметь фехтовать, Чико! А в доказательство я дам тебе первый урок… прямо сейчас.

Карлик снова запрыгал от радости, а Хуана захлопала в ладоши. Правда, радость девушки тут же испарилась, ибо шевалье добавил с безразличным видом:

— К тому же то немногое, чему я тебя сейчас научу, может быть, пригодится тебе в наших сегодняшних и завтрашних прогулках.

Не обращая внимания ни на внезапную бледность хозяйки, ни на ее печальный укоряющий взгляд, он обратился к девушке:

— Хуана, милая моя, пошлите кого-нибудь в мою комнату, пусть нам принесут две шпаги… и не забудьте шишечки, которые на них надеваются. На стене висит мое платье, а они в одном из карманов.

Грустная Хуана, опустив голову, вышла. Тогда Пардальян с улыбкой спросил карлика, который все скакал от радости, как шаловливый козленок:

— Ты, случайно, не боишься?

— Боюсь?.. — Чико удивился. — А чего мне бояться?

— Ну как же! — Шевалье изобразил простодушное изумление. — Придется ведь драться!

— Значит, подеремся, — улыбнулся карлик. — И потом, вы-то тоже там будете!

— Ты даже не спрашиваешь, куда я хочу тебя повести?

— Да уж, мудрено догадаться! — Чико пожал плечами. — Сегодня вечером мы пойдем в дом с кипарисами, а завтра утром — в замок Биб-Альзар. Замок вы легко найдете и без меня, его вам покажет кто угодно, но вот что касается дома с кипарисами, то мне обязательно нужно показать вам все тамошние укромные местечки.

Шевалье с улыбкой кивнул. Глядя на карлика, он думал: «Честный, ловкий, смелый, преданный, ему не хватает только капельки силы… Черт возьми! Я сделаю из него мужчину, не будь я Пардальян!»

Хуана принесла шпаги и шишечки, которые шевалье надел на острие клинков. Затем столик отодвинули в угол, и урок начался. За ним испуганно следила хозяйка.

Сначала карлику было трудно. Но он так хотел, чтобы его великолепный учитель остался им доволен!

Мало-помалу кисть начала привыкать, и Чико уже не чувствовал веса рапиры, которая была величиной почти с него самого. Урок продолжался до тех пор, пока совсем не стемнело. Учитель был терпелив, а ученик послушен и настойчив.

Наконец Пардальян решил, что на сегодня хватит. Он похвалил Чико, сказав, что у него есть способности к фехтованию. Действительно, малыш был очень гибок. Хуана тоже осталась весьма довольна.

Но вот пришло время отправляться в путь. Шевалье надел шпагу и, взяв легкий и прочный кинжал, прицепил его к поясу Чико. Карлик был чрезвычайно горд своей рапирой — потому что для него это была настоящая длинная рапира, которая хлопала его по икрам. Девушка с беспокойством следила за этими приготовлениями.

Когда она увидела, что друзья уже собираются выходить, она предприняла последнюю отчаянную попытку.

— Сеньор де Пардальян, кажется, вы хотели отдохнуть? — спросила девушка робким голосом. И лукаво добавила: — Я уже приготовила вам мягкую постель, да такую, что любой монах позавидует.

— Ох, бедный я, бедный! — простонал шевалье. — Как же мне не везет! Ладно, милая моя, когда я вернусь, я обязательно улягусь в эту постель и с лихвой возмещу потерянное время.

— А что если… если вы не вернетесь? — чуть слышно произнесла Хуана.

— Это невозможно! — уверенно ответил Пардальян.

— Почему? — спросила девушка, чувствуя, что в ней оживает надежда.

— Потому что завтра меня ждет еще один поход, причем чертовски опасный. А раз никто за меня не сделает как следует это дело, ясно, что я должен вернуться, чтобы разобраться с ним. Итак, вы видите, моя дорогая Хуана, что нет ни малейшего основания беспокоиться по этому поводу… Хотя я очень вам признателен за то, что вы так обо мне заботитесь.

И, посмеиваясь про себя, он ушел вместе с Чико, оставив Хуану потрясенной этой странной логикой и еще более встревоженной, чем раньше. Ведь, в конце концов, сеньор Пардальян говорил только о себе, а о том, о ком действительно так беспокоилась бедная девушка, он не проронил ни единого слова!

Чико привел шевалье к подвалам таинственного дома с кипарисами, и они спустились туда. Какую цель преследовал Пардальян? Хотел ли он освободить дона Сезара? Может быть, он просто хотел получше узнать эти места, чтобы приготовиться к дальнейшим действиям? Пока мы этого не знаем.

Примерно через два часа наши герои выбрались наружу. Они по-прежнему были вместе. С ними не произошло никаких неприятных неожиданностей.

Но чем же все-таки закончился их поход? Добился ли шевалье своей цели? Этого мы пока тоже не можем сказать.

Лицо Пардальяна было абсолютно непроницаемым. Он уверенно шагал вперед, а за ним семенил Чико, насвистывавший охотничью песенку времен французского короля Карла IX.

Было уже больше одиннадцати часов, когда они вернулись на постоялый двор. Им не нужно было стучать: маленькая Хуана ждала их на пороге.

Все это время девушка не находила себе места от беспокойства. Наконец она услышала шум шагов и побежала открывать. С первого взгляда Хуана убедилась, что с друзьями все в порядке, и облегченно вздохнула; у нее словно гора свалилась с плеч. Ее прекрасные черные глаза снова радостно заблестели.

Хуана хотела было накормить путешественников ужином, но Пардальян заявил, что должен отдохнуть. Он незаметно подмигнул Чико. Карлик кивнул в ответ и сказал то же, что шевалье.

Затем он тотчас удалился, к великому сожалению милой хозяйки.

Когда Чико ушел, Пардальяна проводили в его комнату. Он скользнул под одеяло, с наслаждением вдыхая аромат лаванды, — постель приготовили согласно его вкусу, — мгновенно заснул и проспал до шести часов утра.