Кот, который плыл вверх по ручью

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Утро в эту среду в хижине номер пять началось радостно и безоблачно. Квиллер получил удовольствие от «Субботнего гулянья», и в ушах У него всё ещё звучали матросские песенки. Его каникулы в Блэк-Крик удались на славу. Он нашёл материал для колонки, познакомился с разными людьми, решил проблемы и кое-что узнал — о белках и чёрных орехах. Скоро Полли вернётся домой — быть может. Возможно, она решит сделать крюк, заехав в Огайо.

Открывая банку крабового мяса, он обратился к сиамцам: «Вы это заслужили! Последние десять дней вели себя как паиньки».

Они внимательно следили за ним, и хвосты их легонько били по полу, как вдруг… Коко резко развернулся и ринулся на застекленную веранду. Квиллер выронил консервный нож и последовал за котом.

Он увидел, как жёлтое каноэ скользит вверх по ручью. Дойл грёб энергично. А ведь предполагалось, что сейчас фотограф в тёмной комнате Центра искусств печатает пробные снимки для фотоальбома! Пожав плечами, Квиллер накормил кошек, а сам съел на завтрак одну из сладких булочек, подаренных Венди.

Сидя на веранде за второй чашкой кофе, Квиллер ощутил знакомую тупую боль в левом виске и осознал, что Коко пристально на него смотрит. Если кот взялся за старые фокусы и передает мысли на расстоянии, почему бы ему не уточнить, что именно он имеет в виду? Квиллером овладело беспокойство, как будто он о чем-то забыл… И вдруг он рывком поднялся с кресла и подошёл к пишущей машинке. Он забыл написать короткий рассказ о мебели, запертой в башне. Буклет должен быть напечатан к пятнице! Опираясь на «Легенду о мусорной куче» и собственное воображение, Квиллер сочинил «Тайну трёх треснувших зеркал».

Не забрав открытку (Полли присылала их ежедневно), Квиллер отправился в «Антикварную деревню». Он решил поехать туда на своем «Лунном свете»: во время этих каникул он слишком мало занимался физическими упражнениями. Игра старым галстуком с сиамцами не в счет.

Подрулив к парадному входу, он услышат звучный голос:

— Привет, Квилл! А ты хорошо смотришься в этом шлеме! Тебе нужно его носить не снимая!

Эрни Кемпл тащил в здание прялку.

— Я придержу для тебя дверь, — сказал Квиллер, — если ты позволишь мне припарковать «Лунный свет» в офисе.

Внутри суетились торговцы; Дженелл старалась всюду успеть; Квиллера познакомили с приятной женщиной, которая оказалась миссис Мунро, бизнес-партнершёй Эрни. А человек, мастеривший мебель из деталей от старых домов, нашёл каменную балюстраду, чтобы защитить возвышение, на котором экспонировалась мебель Эльзы.

— Я немного припозднился с текстом для буклета, но типография в Пикаксе справится за один день, — заверил Квиллер Эрни.

— Я немедленно отвезу его туда.

— Лучше прочитай сначала.

— Сделаем так: я соберу девочек, и ты сам нам почитаешь.

Две помощницы зашли в офис, и Квиллер прочёл им историю о разбогатевшем пионере; его дочери Эльзе; свадьбе, которую для неё готовил отец; о побеге Эльзы с сыном заклятого врага — и о печальном конце молодой пары. Дженелл промокнула глаза платочком, а миссис Мунро пару раз всхлипнула. Эрни печально качал головой, несомненно думая о своей дочери… Затем он взял текст и отправился в Пикакс.

Квиллер договорился по телефону о доставке исторической мебели, а после сказал, что хочет немного побродить по залу. В одном киоске он увидел двуручную пилу длиной шесть футов, с опасными зубцами в два дюйма. Точно такая же пила висела на стене в бревенчатой хижине, которую он унаследовал. У инструмента был столь устрашающий вид, что Квиллер поспешил от него избавиться.

Торговец пояснил:

— Эта пила повествует о ранней истории Мускаунти. Кто знает, сколько миллионов деревьев ею спилено? Я закрываю глаза и слышу ритмичный скрежет, с которым острые зубцы вгрызаются в ствол огромного дуба! Да, человек тогда был исполнен решимости устроить свою жизнь и жизнь своей семьи!.. А сегодня я слышу вой бензопилы, и у меня кровь стынет в жилах. Ещё один гвоздь в гроб планеты Земля!

«Ку-ку! Ку-ку!» Эта птица встревала в любой разговор. Но сейчас она напомнила Квиллеру, что пора домой: наступило время ланча. Он попросил у торговца его визитную карточку.

К тому времени, когда Квиллер принял душ, переоделся и поднялся на холм к гостинице, было уже два часа. Ник отдал ему открытку и сообщил:

— Мы перевозим мебель сегодня вечером. Я поеду с ними и прослежу, чтобы они обращались с мебелью осторожно.

— И тебе привет, старина Уолтер, — ответил Квиллер открытке.

В вестибюле он взглянул на доску объявлений, и это напомнило ему, что ланч, устраиваемый МОК, назначен на завтра. Он подумал было о лимерике, как предложила Милдред, но ничего не приходило в голову.

Усевшись за столик в нише у окна, он принялся наблюдать за белками и в ожидании яичницы с ветчиной придумал план.

Он попросит положить возле каждой тарелки мешочек с орешками — и его визитную карточку, на которой будет написано: «Из-под пера Квилла» — и рядом, помельче: «Каждый вторник и пятницу во „Всякой всячине“». Когда его представят во время ланча, он с самым серьезным видом заявит, что такая взыскательная публика, как преподаватели Мускаунтского колледжа, — крепкий орешек для колонки «Из-под пера Квилла» и её ведущему придётся покрутиться как белке в колесе. И сообщит о грядущем конкурсе лимериков. А для начала прочитает свой собственный — о белках, которые рвутся в Колледж Мускаунти, дабы просветиться. Потом он сядет на место под оглушительные аплодисменты и смех — или при гробовой тишине, что тоже возможно.

Он с удовольствием съел яичницу с ветчиной, выпил три чашки кофе и спускался с холма весьма довольный собой, даже не подозревая об осложнениях, которые его поджидают.

Добравшись до ручья, он услышал пение и детский смех, доносившиеся из хижины номер один.

В хижине номер два было темно и тихо, там лишь мерцал голубой свет и слышалось бессмысленное бормотание телевизора, который никто не смотрел.

В хижине номер три не звучала музыка, но Венди вышла навстречу Квиллеру с веранды и приветствовала его, хотя и очень вяло.

— Вы уже заказали номер в «Гранд-отеле»? — поинтересовался он.

Она кивнула с рассеянным видом и бросила взгляд на свои часы.

— Моя мама всё устроила.

— Дойл закончил печатать фотографии для поездки в Чикаго?

— Не совсем. Он должен встретиться с Буши в фотолаборатории в пять часов, чтобы сопоставить их образцы. А пока что, как вы можете догадаться, он уплыл на каноэ. Я поздно проснулась, и он оставил мне записку.

— Он взял с собой камеру?

Она безрадостно засмеялась:

— Конечно! Просто на случай, если кто-нибудь проплывёт или пролетит мимо. Но он обещал не забираться в лес.

— Хорошо! — без особой убеждённости пробормотал Квиллер. — Не уезжайте, не оставив мне вашего домашнего адреса: я пришлю вам газету с историей о мусоровозе.

Два выстрела нарушили тишину.

— Что это? — встрепенулась Венди.

— Охотятся на кроликов. Некоторые семьи питаются крольчатиной — это единственное, что они могут себе позволить.

Она всё посматривала на часы.

— Который час на ваших? — спросила она наконец.

— Три сорок пять.

— Дойл встречается с Буши в пять часов, а когда он возвращается, поплавав на каноэ, то обязательно принимает душ и переодевается. В записке говорится, что он вернётся в три часа… И я опять начинаю волноваться.

— Венди, нельзя всю жизнь волноваться, — убеждал её Квиллер. — Мы живём в такой век, когда на шоссе то и дело случаются автокатастрофы, а по супермаркетам бродят сумасшедшие с винтовкой… — Он вздрогнул, услышав зловещий вой из хижины номер пять. Все началось ворчанием, а закончилось воплем, от которого стыла в жилах кровь. Это была погребальная песнь Коко, а тот никогда не ошибался. — Простите, — сказал Квиллер. — Коко даёт мне знать, что что-то не в порядке.

Он помчался к хижине и позвонил в гостиницу. Ник обнаружился в подвале.

— Ник ты можешь всё бросить и приехать сюда? Дойл Андерхилл уплыл на каноэ и не вернулся, и у меня есть основания полагать, что он попал в беду. Не могли бы мы с тобой сплавать вверх по ручью?.. Захвати свой сотовый телефон.

Потом он побеспокоил постоялицу хижины номер один:

— Ханна, вы заняты? Дойл уплыл на каноэ и не вернулся, он уже опаздывает на важную встречу. Что-то мне это не нравится. Мы с Ником Бамбой отправляемся вверх по ручью, чтобы что-нибудь разузнать. Вы бы могли подойти к Венди и успокоить её? Она нервничает. Но не подавайте виду, что мы считаем дело серьезным.

Коко был уже в шлейке, готовый отправиться в путь, когда примчался Ник. Квиллер с котом на плече встретил его у лодочного сарая. Они поплыли на алюминиевой гребной лодке. Ник сидел на корме у руля, Квиллер с Коко — на носу. Они двигались вперёд под зеленым сводом из нависших над водой веток. Коко притих. Ни утки, ни выскакивавшие из воды рыбы, ни каркающие вороны его не интересовали.

— Как давно он уплыл? — спросил Ник.

— Сегодня рано утром. Венди ещё спала. Он оставил записку, обещая не выходить на берег и вернуться к трём.

— Как далеко он обычно заплывает?

— Он никогда об этом не упоминал. Достаточно далеко, чтобы сделать снимки дикой природы. Ты думаешь, выходить на берег опасно, Ник?

— Меня ты не заманишь в эти чащи!

— А Дойла они просто завораживали.

— Если мы найдём хоть малейший след, вызовем шерифа, — сказал Ник. — Им понадобится описание пропавшего человека. Что бы ты им сказал?

— Белый мужчина, шесть футов ростом, среднего телосложения, лет тридцати, гладко выбрит, короткие тёмные волосы. Когда плавает на каноэ, бывает одет в синие джинсы, белую футболку, иногда синюю джинсовую куртку и обязательно ярко-жёлтую бейсболку.

— Лучшего описания они бы не могли пожелать, Квилл. В распоряжении нашего шерифа имеются вертолёт, поисковые собаки и конный отряд — из добровольцев. У них около двадцати всадников — мужчины и женщины.

Коко вдруг завертелся на плече у Квиллера.

— Пожалуйста! Только без когтей! — взмолился Квиллер.

— Йа-ау!

— Это означает, что уже теплее.

Впереди ручей сузился — там, где в воду попадали вывороченные с корнем деревья. Вдали сквозь ветви блеснуло что-то желтоё.

— Каноэ! — заорал Квиллер.

Каноэ вытащили на берег, под него были засунуты весло, куртка и рюкзак.

— Позови его по имени, — посоветовал Ник. Квиллер завопил, как он это называл, «голосом для Карнеги-холл»:

— Дойл!

— Йа-ауу! — вторил ему Коко.

— Заткнись! — Квиллер попробовал позвать ещё раз, прикрыв коту пасть рукой.

Из леса не было ответа — лишь тишина, которая казалась гробовой…

— Вызывай шерифа, Ник.

Управляющий гостиницей позвонил шерифу по сотовому телефону. Один из постояльцев пропал. Мы подозреваем, что случилось неладное. В последний раз его видели, когда он плыл вверх по ручью Блэк-Крик. Каноэ (желтоё) найдено на берегу, вместе с веслом и рюкзаком, в трёх милях к югу от гостиницы «Щелкунчик». Место можно найти по вывороченным с корнем деревьям, нависшим над водой. Ещё на берегу есть роща чёрного ореха — и гнездо орла на вершине самой высокой сосны.

Ник добавил, что через десять минут будет у лодочного сарая гостиницы с рюкзаком и курткой пропавшего, чтобы собака могла взять след.

Двое мужчин и кот тихо сидели в лодке, возвращавшейся домой. Они сделали всё, что могли.

Разница между Ником и Квиллером заключалась в том, что первый считал, будто есть надежда, а последний надежд не питал, ибо слышал погребальную песнь Коко.

Оставив Ника возле лодочного сарая разбираться с помощниками шерифа, Квиллер направился с Коко в своё временное жилище.

Сначала он позвонил в хижину номер один. Никто не отвечал. Возможно, Ханна всё ещё была у Венди. Однако когда он набрал номер третьей хижины, то снова услышал долгие гудки. Автомобиля Ханны не было на стоянке, а машина Андерхиллов стояла на месте. Может быть, женщины поехали вдвоём пообедать?

Наступило пять часов — в это время Буши и Дойл должны были встретиться. Квиллер позвонил в Центр искусств.

— Привет! А где же наш мальчик? — спросил Буши. — Я тут сижу в полной боевой готовности!

Квиллер описал ему ситуацию.

— Они его найдут, — уверенно заявил Буши. — Вспомни тот раз, когда пропал Джуниор Гудвинтер. Его нашли — он сломал ногу, — но нашли только на следующий день.

Квиллер пробормотал подобающие случаю слова, но он слышал погребальную песнь Коко, и её невозможно было не узнать.

— Прости, Буши, кто-то едет. — Он услышал характерный шум, говорящий, что подъезжает автомобиль, который явно нуждается в техосмотре. Ханна поставила машину на парковку.

Квиллер вышел к ней навстречу.

— Ханна, вам бы нужно съездить в мастерскую Олсена, чтобы механик взглянул на ваше авто, а то у вас могут быть неприятности! Где Венди?

— В больнице. Мне так жаль эту девочку! Давайте войдём, и я вам все расскажу.

Они уселись на веранде, и он спросил:

— Что случилось, после того как я позвонил вам и попросил посидеть с ней?

— Ну, я заварила ромашковый чай — он хорошо успокаивает — и отнесла ей. Венди лежала на диване. Сказала, что неважно себя чувствует. Что у неё немеют руки. Я позвонила в офис, и Лори набрала девять-один-один. Карета скорой помощи прибыла мгновенно! Они отвезли её в Пикакскую больницу, а я поехала за ними на своей машине.

— Мы слышали вой сирены, когда поднимались по ручью, — заметил Квиллер, — но понятия не имели, что они едут к третьей хижине. А как она отнеслась к тому, что придётся ехать в больницу?

— Она была собранна и деловита. Хотела удостовериться, что её страховой полис при ней. Попросила меня упаковать её халат и тапочки — и оставить записку Дойлу. А ещё позвонить её матери в Кливленд и переадресовать счёт за телефонный разговор в третью хижину.

Квиллер кивнул. Это так похоже на Венди, которая всегда очень внимательна.

— Что сказали в больнице?

— Я подождала в приёмной для членов семьи, пока не вышла доктор Диана. Она сказала, что все под контролем. На обратном пути я остановилась и зашла в офис гостиницы, где мне сообщили, что исчезновение Дойла — дело серьёзное. Я в таком ужасе! Об этом передадут в одиннадцатичасовых новостях?

— Только что шериф объявил розыск человека, пропавшего в лесах. Но если будут печальные новости, Ник Бамба узнает об этом первый. У него есть знакомства в службе шерифа.

Когда Квиллер вернулся в пятую хижину, Юм-Юм спала на голубой подушке, но Коко бодрствовал на диване, гипнотизируя видео «Пираты» и томик Троллопа, который читал Квиллер, — викторианский роман о ловкой молодой женщине, которая вышла замуж из-за денег, зная, что жениху осталось недолго жить.

К одиннадцати часам стемнело, и был виден только свет прожекторов — шли поиски.