Котенок. Книга 3

Глава 19

«Летом 1982 года в столице нашей Родины состоится финальная часть Музыкального фестиваля молодёжи и студентов СССР. Наша газета продолжает освещать связанные с фестивалем события. В декабре во многих регионах нашей страны прошли отборочные туры фестиваля. Состоялся такой тур и в Петрозаводске. Для Карельской АССР фестиваль уже сам по себе стал грандиозным событием. Но запомнился он зрителям ещё и тем, что именно ради него прервала своё многолетнее молчание известная советская поэтесса Алина Солнечная, лауреат высокой поэтической награды «Большой Золотой Лев Венеции» за 1971 год, «Маленькое чудо из СССР». Победивший на петрозаводском конкурсе ВИА «Солнечные котята» покорил жюри и зрителей фестиваля не только своими песнями, написанными на стихи юной поэтессы А. Солнечной. Он выделился ещё и благодаря великолепному голосу своей солистки Алины Волковой: именно под этим псевдонимом выступила на фестивале в качестве вокалистки ансамбля знаменитая на весь мир советская поэтесса А. Солнечная. Наша журналистка Дарья Григалава отправилась в молодой северный город Родогорск, где сейчас проживает поэтесса. И задала Алине те вопросы о ней, которые мы ежемесячно получаем от наших читателей.

— Алина, расскажи нашим читателям, как ты жила предыдущие четыре года, и почему мы не видели тебя всё это время на экране телевизора и не слышали твой голос по радио.

— Когда умерла моя мама, я некоторое время пребывала в депрессии. Но теплые письма читателей и поддержка со стороны комсомольской организации моей московской школы помогли мне от неё избавиться. За время своего творческого бездействия я переосмыслила свою жизнь. И поняла, что пока не готова быть взрослой.

— Что это значит?

— Я осознала, что благодаря стараниям Коммунистической партии и правительства СССР советские дети самые счастливые дети на свете. Я тоже захотела прочувствовать это детское счастье. Ведь из-за навалившейся на меня еще в раннем возрасте славы я не находила времени, чтобы почувствовать себя простым советским ребёнком. Тогда я решил: взрослая жизнь подождёт.

— И ты уехала в Рудогорск.

— Да. Мы с бабушкой покинули суету столицы и выбрали для жизни маленький город в Карельской АССР. В новую школу я пошла под бабушкиной фамилией. И никому не сказала о своём прошлом. Потому что хотела стать обычной советской школьницей, с головой окунуться в школьные и комсомольские дела, решать бытовые проблемы: быть, как все.

— У тебя это получилось. Я разговаривала с твоими одноклассниками. Они охарактеризовали тебя, как спокойную и умную девушку. Назвали тебя хорошим и верным другом. Староста класса отметила твою активность на школьных и классных мероприятиях. А классный руководитель похвалила тебя за прилежную учёбу. Скажи, Алина, ты почувствовала себя счастливым ребёнком?

— Да! Конечно. И это хорошо сказалось на моём творчестве. Ведь настоящий поэт не просто пишет свои стихи для народа — он и есть часть народа. Здесь, в Карельской АССР, я снова жила жизнью обычного советского подростка. Прочувствовала настроение своих сверстников. Вновь стала такой же, как и они. И это нашло отражение в моём творчестве.

— Алина, читатели нашей газеты интересуются, пишешь ли ты стихи. Они спрашивают: когда смогут приобрести в книжных магазинах твои новые поэтические сборники.

— Для меня поэзия — это часть моей души. Не писать стихи — всё равно, что не дышать. Если человек не будет дышать, то он умрёт. Вот так же и я: без поэзии попросту погасну, словно сгоревшая свеча. Стихи я пишу регулярно: облекаю в стихотворную форму свои мысли и чувства. И очень надеюсь, что скоро поделюсь ими с читателями.

— Я тоже на это надеюсь. И жду их с нетерпением. Потому что я уже слышала те твои стихотворения, которые стали песнями ансамбля «Солнечные котята». Как говорят: человек талантливый талантлив во всех областях. Вот так же и ты: не только пишешь замечательные стихи, но и великолепно поёшь.

— Спасибо.

— Алина, я нисколько не преувеличиваю. Я была на концерте твоего ансамбля и не сомневаюсь, что летом ВИА «Солнечные котята» станет настоящей изюминкой на летнем фестивале в Москве. Уверена, что ваши песни скоро зазвучат из всех радиоприёмников страны, как когда-то там звучали твои стихи. Сколько собственных песен у вашего ансамбля есть уже сейчас?

— В настоящий момент мы подготовили восемь музыкальных композиций.

— На вашем концерте я слышала замечательную песню о любви. Как она называется?

— «Ты возьми моё сердце». Это стихотворение я сочинила не так давно: в сентябре прошлого года. И оно едва ли не сразу стало основой для музыкального произведения.

— Алина, раньше ты не писала ничего подобного. В твоих поэтических сборниках я видела произведения о любви к Родине, о любви к природе, о любви к родителям. Но не о такой любви. Признаюсь, ваша песня меня не только впечатлила, но и удивила. Значит ли это, что та девочка, которую называли «Маленькое чудо из СССР», выросла?

— В прошлом году мне исполнилось восемнадцать лет. И я осознала: как ни здорово быть ребёнком, но моё детство закончилось. Для меня пришло время решить, как я буду приносить пользу советскому обществу. Над этим вопросом долго не размышляла. Потому что моё призвание — быть инженером и врачевателем человеческих душ.

— Алина, твоё так называемое возвращение из детства ознаменовалось победой рудогорского вокально-инструментального ансамбля в отборочном конкурсе музыкального фестиваля. Означает ли это, что ты вернулась к общественной жизни в новом качестве: уже не просто поэтессой, а поэтом-песенником и певицей?

— Такое преобразование стало частью моего взросления. Теперь я уже не маленькая девочка, а комсомолка. ЦК ВЛКСМ постановил, что стране нужны хорошие песни и организовал Музыкальный фестиваль молодёжи и студентов СССР. Комсомольцы из Рудогорска выполнили это постановление. Я рада, что тоже поучаствовала в нашем общем деле.

— Что ж, Алина, мне остаётся лишь пожелать тебе и ВИА «Солнечные котята» успехов в финальной части Музыкального фестиваля молодёжи и студентов СССР. Со своей стороны я обещаю, что обязательно приду летом на ваши выступления в Москве. Посещу их не только как журналист, но и как давняя поклонница твоего творчества'.

Я громко хмыкнул, взглянул на Волкову — та всё ещё скользила взглядом по газетной странице. Дождался, когда Алина дочитает статью. Улыбнулся и развёл руками.

— Вот теперь, действительно всё закончилось, — произнёс я. — Поздравляю!

Волкова нахмурилась. Она накрыла ладонью мою руку. В её ярко-голубых глазах отразился заглядывавший в окно кабинета директора солнечный диск.

— Что… закончилось? — спросила Алина.

Я поправил очки.

— Чёрная полоса в твоей жизни закончилась. Я бы даже сказал: по официальной версии она и не начиналась. Не было никаких гонений юной поэтессы Алины Солнечной. Вон, в газете об этом едва ли не прямым текстом написали. Ты сама, Алина, добровольно прервала свою публичную творческую жизнь — так и запомни. Но советский народ тебя помнит и ждёт от тебя новых свершений.

Мне почудилось, что Волкова растерялась.

— Что это значит? — произнесла она.

— А это значит, Алина, что Юрию Владимировичу Андропову понравились твои стихи, — сказал я. — И он не прочь прочесть и другие твои работы: в новых сборниках, которые, нисколько в этом не сомневаюсь, возьмут у тебя для публикации уже в этом году.

— Ты так думаешь?

Алина вздохнула.

— А как иначе трактовать тон этой статьи? — спросил я.

Указал на газету.

— Да это едва ли ни официальный пропуск для тебя и «Солнечных котят» на финал московской части фестиваля! — заявил я. — Потому что советские граждане со всех уголков СССР, где читают «Комсомольскую правду», теперь жаждут увидеть вас на экранах своих телевизоров. И очень расстроятся, если жюри конкурса помешает осуществлению этого желания.

Волкова задумчиво посмотрела на газету.

«А ещё это значит, — мысленно добавил я, — что Комитет государственной безопасности СССР всё же наградил меня за спасение рудогорских заложников. Как и предсказывала Волкова. Как я и надеялся. Эта статья в «Комсомольской правде» во стократ ценнее, чем благодарственное письмо, почётная грамота или даже медаль «За отличную службу по охране общественного порядка».

Через пять дней после выхода статьи в газете «Комсомольская правда» Полковник передал Алине первые два письма от советских граждан. Письма принесли в школу. В графе для адреса получателя на конвертах значилось: «Карельская АССР, город Рудогорск, Алине Солнечной». Почтальон вручил почтовые отправления Михаилу Андреевичу Снежному — потому что на почте знали: «та самая поэтесса» училась в первой школе. Мы с Алиной распечатали конверты сразу же, как только вернулись с учёбы (поднялись на пятый этаж в квартиру Волковой).

Я уселся в кресло, подмигнул Барсику, поправил очки и с выражением прочёл оба письма вслух. Алина стояла с пепельницей в руке около форточки, слушала меня, нервно затягивалась табачным дымом. Работница швейной фабрики из Ленинграда и слесарь с Онежского тракторного завода выразили восхищения «ранним» творчеством поэтессы Солнечной и торопили Алину с публикацией новых сборников стихотворений. А ещё они заверили, что с нетерпением ждут лета, когда по телевизору покажут Алину Солнечную и «рудогорских котят».

На следующий день Полковник отдал нам ещё четыре письма — для Алины Солнечной. В четверг лишь одно. А в пятницу число писем от поклонников Алининого творчества перевалило за десяток — тогда же появилась и первая «ложка дёгтя»: некий бухгалтер из совхоза «Заря» выплеснул на страницы своего письма «отрицательные эмоции». С понедельника конверты уже совали в почтовый ящик квартиры Волковых. Но в конце месяца письма приносили Алине домой (в ящик они уже не помещались), отдавали из рук в руки Нине Владимировне.

В своих длинных и эмоциональных посланиях советские граждане признавались в любви к Алининым стихам, просили поэтессу опубликовать «хотя бы в газете» новые произведения: «взрослые». Они спрашивали, споют ли Алинины песни Алла Пугачёва или Эдита Пьеха. Жители столицы обещали, что поддержат выступление ВИА «Солнечные котята» на фестивале в Москве. «Ложки дёгтя», что попадались в куче писем, я Алине не зачитывал. Мы вместе с Волковой относили их в ванную комнату и безжалостно сжигали в металлическом тазу.

Пришло письмо и из издательства (на адрес «Рудогорск, Алине Солнечной») — из того самого, что выпустило Алинин сборник «А. Солнечная. Рисунок судьбы: избранные произведения». Меня это событие удивило. Потому что я полагал: нынешние сочинители сами обивали пороги редакций, уговаривали издать их творения (задабривали редакторов коньяком и конфетами). Но ответственный книгоиздатель в своём письме не требовал от юной поэтессы подарков — сообщил, что его редакция «рассмотрит возможность публикации» Алининого нового сборника.

Роман «Гренада» я дописал в середине апреля (слишком много отвлекался от работы над рукописью в феврале и в марте). Нина Владимировна уже к концу месяца отпечатала на машинке заключительные главы — я разложил их по тридцати картонным папкам, подготовил к отправке в редакции журналов и издательства. Но с отправкой рукописи повременил: папа сообщил, что появились «варианты» с обменом квартиры. Я решил, что сперва выясню свой будущий первомайский адрес (допустил, что в этой жизни он изменится) — его и укажу «для связи» адресатам рукописей.

Книга получилась чуть объёмнее, чем я рассчитывал: почти двадцать пять авторских листов или около миллиона знаков (с пробелами). Женской аудитории я своим произведением точно угодил: опробовал роман на представительницах трёх поколений. Алина и моя мама заявили, что советские женщины «обрыдаются». А Нина Владимировна похвалила меня за создание «правильных» образов «кубинских товарищей». Я разместил на фоне любовной линии все известные мне сведения об американском вторжении в островное государство — будто сам себе подложил бомбу с часовым механизмом.

После шестого марта и до конца учебного года ВИА «Солнечные котята» провели в Рудогорске ещё три концерта. И каждый раз на выступлениях коллектива случались аншлаги. Рокотов надеялся, что на майские праздники его ансамбль прокатится на концерт в Петрозаводск. Но выступление в столице Карельской АССР не состоялось — по неизвестной мне причине. В апреле Рокот лишь объявил ансамблю, что «в Петрике концерта не будет — облом». Алина и музыканты не расстроились: перспектива выступления в Петрозаводске даже в глазах парней из ансамбля теперь выглядела не слишком привлекательной — в сравнении с участием в московской части Музыкального фестиваля молодёжи и студентов СССР.

В июне произошло сразу несколько значимых для меня и для Алины событий. Во-первых, я и Волкова закончили школу. Мне вручили золотую медаль, которая порадовала маму и Алину больше чем меня. Во-вторых, в самом начале месяца Волкова получила из Литературного института положительные рецензии на свои стихи. Её пригласили на собеседование — в августе. А в третьих, радостный Сергей Рокотов сообщил: москвичи одобрили для участия в московской отборочном цикле все сочинённые Алиной песни из репертуара ВИА «Солнечные котята». На фестиваль «пропустили» даже музыкальные композиции «Ты возьми моё сердце» и «Я рисую». «Ёлы-палы, — сказал Сергей. — Вот это мы там жахнем, так жахнем!»

Последний звонок и выпускной вечер в этой жизни мне ничем особенным не запомнились. Ни я, ни Алина при расставании со школой и с одноклассниками не проронили и слезинки (я лишь возрадовался, что эта повинность в виде обязательного посещения школьных уроков для меня закончилась). По сложившейся в нашей школе традиции мы с Алиной после выпускного встретили рассвет на берегу озера: вместе со своими одноклассниками. Выслушали заверения теперь уже бывших учеников десятого «А» класса в том, что «мы всегда будем вместе». Я подумал тогда, что лет через пять-десять повстречаю кого-то из них совершенно случайно в Москве или в Ленинграде (как столкнулся на Московском вокзале со Свечиным) — этим наше «всегда будем вместе» скорее всего и ограничится.

В конце июня Алина вместе с ВИА «Солнечные котята» усиленно готовились к июльской поездке в Москву.

А мы с мамой всё же переехали в Первомайск.

Ещё в начале месяца счастливый отец сообщил нам: «Всё! Нашёл! Двухкомнатная! На улице Ленина: в самом центре города! Они готовы к обмену хоть прямо сейчас!» Поездку мы на две недели отложили: из-за моих «школьных» дел. Я отметил, что не зря притормозил отправку рукописей: в прошлой жизни подобный вариант обмена квартиры у моих родителей не появлялся. В тот раз мы переехали не в центр, а на северо-восточную окраину Первомайска. Мама взвалила на себя бумажную волокиту. А я вместе с Русланом Петровым и его приятелями загружал вещи из нашей квартиры в контейнеры для железнодорожных перевозок. Мысленно попрощался с гитарой: почти не сомневался, что долгий переезд в Первомайск она не переживёт — в точности, как это случилось и в прошлой жизни.

В этот раз нас с мамой на вокзале провожала большая делегация. Пришла Алина. Явились парни из ВИА «Солнечные котята» и Белла Корж. Неожиданно нагрянули Руслан Петров и Надюха. Парни хлопали меня по плечам, трясли мою руку. Девчонки поцеловали меня в щёку. С Алиной мы бесстыдно целовались «по-взрослому» прямо на перроне около вагона. Волкова сказала, что уже завтра напишет мне письмо — я получу его, когда приеду в Первомайск. Пообещала, что станет писать письма через день — вплоть до июльского отъезда на фестиваль. Алина заверила, что приедет по моему новому адресу сразу же по окончании московского турне. Сказала, что засыплет меня из Москвы телеграммами. Обнял её; махал ей из окна своего купе, пока поезд не тронулся и не увёз нас с мамой из Рудогорска.

Тридцатого июня я встретился с папой.

А уже пятого июля я упаковал тридцать экземпляров своего романа «Гренада», подписал адреса получателей и отнёс всю эту гору бандеролей на почту.

За три дня до вступительного экзамена (в Первомайский политехнический институт) я получил телеграмму от Волковой: «Москва Целую Алина». Показал её родителям. «Как же я волнуюсь за нашу девочку!» — воскликнула мама.

За день до экзамена Волкова сообщила: «Прошли второй тур». Я почти не удивился успеху ВИА «Солнечные котята». Отвечал на вопросы экзаменаторов и представлял, как Алина и музыканты «жахали» на московской сцене.

Физику я сдал на пятёрку. С учётом моей золотой медали вступительные экзамены для меня на этом завершились. А вот от Волковой по-прежнему приходили телеграммы.

Двадцать второго июля Алина сообщила: «Финал».

— Ваня, начинается! — позвала мама.

Я дописал предложение и спрятал рукопись нового романа в стол.

«Уважаемые товарищи телезрители и слушатели, — сказал ведущий. — У нас сегодня не только парад исполнителей, но и парад вокально-инструментальных ансамблей. Встречайте!..» На сцене уже один за другим появлялись прошедшие в финал коллективы, когда я занял место у телевизора. Папа вручил мне открытую запотевшую бутылку «Жигулёвского».

Я сделал глоток пива; наблюдал, как на подмостки выходили украшенные жёлтыми галстуками-бабочками улыбчивые музыканты и Алина Волкова, наряженная в знакомое мне концертное платье. Зрители поприветствовали ансамбль громкими аплодисментами — поаплодировала своим бывшим землякам и моя мама. Она указала пальцем на экран, привлекла внимание мужа.

— Вот это и есть твоя невестка, — сказала она папе.

«ВИА „Солнечные котята“ из города Рудогорск Карельской АССР!» — объявил ведущий. Я смотрел на счастливые лица Рокота, Чаги, Веника и Бурого; любовался ямочками на Алининых щеках. Слушал, как мама хвасталась моему отцу тем, какая умная, талантливая и красивая невестка им досталась. Папа поддакивал жене, ухмылялся и посматривал на экран поверх пивной бутылки.

Ведущий объявил о начале концерта.

На сцене, будто по волшебству, появилась группа молодых музыкантов.

«Показывают в записи», — отметил я.

ВИА «Солнечные котята» представили «телезрителям и слушателям» свою конкурсную музыкальную композицию на сорок второй минуте концерта. Я отметил, насколько непохожа их музыка на всё то, что исполнили их конкуренты. «Солнечные котята» переглянулись, улыбнулись и… «жахнули».

— Я рисую на стенах рожицы… — запела Алина.

Утром я получил от Волковой телеграмму: Алина сообщила, что завтра приезжает.

Мама уговаривала меня взять с собой на вокзал цветы (она нарвала огромный букет на огороде у деда).

— Сама ей подаришь, — ответил я. — Не вижу смысла толкаться с цветами в автобусе.

На автобусной остановке я простоял полчаса.

И всё это время слушал, как торговавшая семечками женщина напевала: «…Я царевна: мне можно!»

Поезд на час опоздал.

Пассажиры спрыгивали с высоких ступеней на потрескавшийся асфальт платформы первомайского железнодорожного вокзала, спешили навстречу толпившимся у вагона встречающим.

Волкова помахала мне в окно — показала, что идёт к выходу.

Я встретил её у ступеней. Взял сумку, помог Алине сойти на землю.

— Поздравляю с победой, — сказал я.

Мне почудилось, что в Алининых глазах блеснули слёзы.

Волкова улыбнулась. И тут же обняла меня.

— Как же я по тебе соскучилась! — сказала Алина.

— Я по тебе тоже скучал, — признался я.