Красавица и ботан

Глава 27 Первое задание

“Сядь”, - скомандовала она, похлопав по крышке моего компьютерного кресла. Я понятия не имел, почему мы оказались в моей комнате, но я очень нервничал теперь, когда она закрыла дверь. И заперла ее.

Дело было не в том, что я был в опасной близости от постели с супер горячей девушкой. Обычно это было бы поводом для волнения. Прямо сейчас я чувствовал себя существом, запертым с хищником, который смотрит на свою следующую порцию.

Я сидел в кресле, глядя на нее снизу вверх, гадая, что она задумала. Стоя передо мной, она слегка застенчиво улыбалась. Прежде чем я успел отреагировать, она оседлала меня. Мое тело мгновенно напряглось, когда я почувствовал тяжесть ее давления на мои ноги. Быстрое покачивание, чтобы изменить ее положение на более удобное. Жар разлился по моим ногам, когда я уставился на нее.

“Итак”, - сказала она совершенно спокойным голосом, несмотря на наше интимное положение. “Это первая часть задания, состоящего из двух частей. Победа здесь определяет, будет ли вторая часть одиночным или групповым заданием ”. Понятия не имею, что это значило, но я слушал, как она продолжала. “Игра простая. Я называю это ‘Будет-Она-не-Будет-Она’.” Она подняла монету. “Я собираюсь расположить монету в тайне. Орел означает "да". Решка означает "нет". Я собираюсь задать вам вопросы, и вы должны ответить на каждый вопрос "да" или "нет". Я покажу монету после каждого вопроса. Сделай все правильно и заверши задание, ты можешь выполнить все, на что я соглашусь. Если вы сделаете это неправильно, это засчитается как удар. Три удара, и вы провалите задание и ничего не получите — даже те, которые вы ранее выполнили правильно. Это игра ”все или ничего".

О, это было бы проблемой. Я боролся, чтобы сохранить спокойствие, но потерпел сокрушительную неудачу в процессе. “И как мне победить?”

“Исправьте семь из них”.

“Семь!”

Она кивнула. “Я говорил тебе, что это будет сложно. Итак? начнем?”

Я глубоко вздохнул. С ней было трудно думать так… Закрыть. Ее груди были почти прямо там, в моем естественном поле зрения, что не помогало. Хуже всего было то, что она сидела у меня на ногах. Она не была тяжелой, но то, что она была в такой компрометирующей позе… Еще немного, и она оказалась бы прямо у меня в промежности. Каждый мой вдох был наполнен ее духами. Это был либо взгляд на ее грудь, либо взгляд на ее улыбающееся лицо. Не уверен, что было лучшим вариантом.

Я кивнула, делая все возможное, чтобы собраться с духом.

И чтобы моя эрекция не росла больше, чем была. Клянусь, она двигалась намеренно, дразняще приближаясь, но оставаясь мучительно далеко.

С улыбкой она прикрыла ладонь, пока возилась с монетой. Закончив, она положила на нее руку и посмотрела на меня. “Первый вопрос. Позволю ли я тебе снять мою рубашку сегодня вечером?” Мой взгляд сразу же упал на блузку, которая была на ней. Она слегка наклонилась вперед, в ее глазах появился дразнящий блеск. “Это включает в себя бюстгальтер”, - прошептала она.

Мои глаза поднялись, чтобы встретиться с ее глазами, когда она вернулась в свое обычное положение.

Успокойся и подумай. Она пыталась вывести меня из себя и помешать мне все обдумать.

Я ненавидел то, как чертовски хороша она была в этом.

“Да”.

Ее рука оторвалась, открывая головы. Я глубоко вздохнул, не осознавая, что держал ее там в тот краткий момент раскрытия.

“Ха”, - сказала она, как будто удивившись. “Хорошее начало”. Она снова спрятала монету, когда подменяла ее. Или так и было? “Продолжайте в том же духе, и, возможно, вы сможете увидеть их по-настоящему”. Ее глаза опустились. “Я вижу, кого эта идея взволновала”. Последовал дразнящий смех, и я почувствовала, как горят мои щеки.

“А теперь”, - сказала она с глубоким вздохом. “Позволю ли я тебе ласкать мою грудь сегодня вечером?”

Трахни. меня.

Моей внутренней реакцией было ответить "да", но я остановил себя. Дело было не в том, что она была готова сделать. Не совсем. Ее целью здесь было подвести меня, а не заставить признать, что я хотел бы сделать с ней. Она собиралась попытаться подставить мне подножку, и это было идеальное время для этого, пока я был слишком взволнован с первого раза, чтобы все обдумать.

“Нет”.

“Ты уверен?”

“Я уверен”.

Пожав плечами, она показала монету.

Головы.

“Позор. Это первый удар”. Я едва слышал ее, уставившись на монету. Предвидела ли она, что я, скорее всего, отвечу? Выражение ее лица сменилось на недовольное, когда она снова спрятала монету. “Что заставляет тебя думать, что я не позволил бы тебе поиграть с моими сиськами после того, как я приложил все усилия, чтобы показать их? Или ты не хочешь с ними играть?”

“Я—”

“У тебя большие сиськи? Мои сиськи слишком маленькие, чтобы тебя заинтересовать?”

“Это не—”

“Следующий вопрос”, - сказала она, положив руку на монету. Она снова издевалась надо мной, сбивала меня с толку. Это были вопросы пятьдесят на пятьдесят. Обдумывать их было бессмысленно. Я понятия не имел, как, блядь, работает ее разум, и пытаться понять это было бессмысленно. С этого момента мне приходилось полагаться на свою интуицию.

“Позволю ли я тебе полностью раздеть меня сегодня вечером?”

“Да”.

Головы. Я выдохнула с облегчением.

“Интересно. Интересно”, - сказала она с улыбкой, бросая монету. “Следующий вопрос. Буду ли я сегодня вечером выступать со стриптизом?”

Последний вопрос касался того, чтобы я полностью ее раздел. Если бы она раздевалась сама, то я бы не смог этого сделать.

“Нет”.

Конечно же, монета была решкой.

Она не показалась мне такой игривой, как я думал. “Я думал, что этим я тебя достану”.

“Может быть, если бы вы спросили об этом позже ...”

“Черт”, - пробормотала она, снова пряча монету. “Тогда ладно”. Ее ухмылка вернулась. “Я буду демонстрировать свою лысую киску сегодня вечером?”

У Эммы была небольшая полоска волос над киской. Я знал это, потому что видел фотографии. На всех они были одинаковыми. Но изменилось ли это? Прошло некоторое время с тех пор, как я в последний раз получал фотографию, подтверждающую это. Это было бы похоже на нее - бриться, зная, что это произойдет.

“Да”. Сразу после того, как я это сказал, я пожалел, что не сказал "нет". “Вай—”

Решка.

Блядь.

“Второй удар”, - сказала она, нахмурившись. “Сейчас действительно. Это было легко, Айзек. Ты пытаешься потерпеть неудачу?”

Застонав, я провела руками по лицу. Что со мной было не так? Мне нужно было сосредоточиться.

“Вопрос шестой. Я буду целовать тебя сегодня вечером?”

Не думай. Просто ответь.

“Да”.

Головы.

Она ухмылялась. “Сегодняшний вечер обещает быть довольно захватывающим, тебе не кажется?” Я не ответил, мое сердце бешено колотилось в груди, когда я уставился на ее губы. “Седьмой вопрос”. Ее голос понизился, когда она перестала улыбаться. Ее голубые глаза встретились с моими, не давая им разрешения отвести взгляд. Я почти забыл дышать под их напряжением. “Понадобится ли мне презерватив сегодня вечером?” От шепота ее голоса у меня по спине пробежал холодок.

Мое тело дрожало. Было невозможно остановить эрекцию, которой я щеголял, поскольку она болезненно давила на мои штаны. Все, на чем я мог сосредоточиться, были ее глаза. Их потребность в ответе.

“Нет”, - прошептала я в ответ.

Она ничего не сказала. Не двигалась. Мы молча смотрели друг на друга.

Когда я посмотрел вниз, я нашел решку.

Мне стало плохо. Конечно, нет. Почему? Почему я вообще надеялся—

“Восемь”. Ее голос все еще был тем же низким шепотом. Она не давала времени на обдумывание происходящего. “Я лишу тебя девственности сегодня вечером?”

“Да”. Мой ответ был глотком воздуха без всякой мысли за ним. Мой разум едва функционировал, когда я смотрел в ее глаза. Было ли ее лицо ближе, чем раньше? Это было. Мир оглушил гром, когда мое сердце выбивало барабанные перепонки в ушах. К тому времени, когда я осознал, что сказал, было слишком поздно. Я сразу понял, что проиграл. Например, чертовски глупый способ проигрывать. Ответом был предыдущий вопрос. Она сказала, что сегодня вечером ей не понадобится презерватив—

Головы.

Мои глаза вспыхнули. Выражение ее лица не изменилось. В нем был стоический профессионализм, к которому я привык, когда она говорила о чем-то серьезно. Идеально контролируемая маска с нулевой утечкой эмоций.

“Позволю ли я тебе кончить в меня сегодня вечером?”

Мне оставалось два вопроса. Два вопроса, чтобы получить мою семерку, и мы с Эммой хотели бы…

Сосредоточься. Мне нужно было подумать. Она не собиралась позволить мне кончить в нее, верно? Господи. Я собирался заняться сексом с Эммой. Она вышла и сказала это. Сегодня вечером. Мой первый раз. Эмма собиралась лишить меня девственности. Она бы тоже. Это не она издевалась надо мной. Не так. Я мог видеть это в ее глазах. Она была абсолютно предана делу.

Но без презерватива? Она бы хотела, чтобы я кончил, верно? Или она принимала противозачаточные? Она должна была принимать противозачаточные, учитывая, какой ... активной ... она была. Или, может быть, другие парни пользовались презервативами? Значит, она не пользовалась презервативами со мной…

Черт бы его побрал. Что, черт возьми, я должен был здесь ответить? Пятьдесят на пятьдесят. Полная чушь. Идея облажаться сейчас—

Блядь. Если бы только я полностью не перепутал ответ о том, что она бреет свою киску.

“Да”. Все, что я мог сделать, это бросить кости. Основываясь на том факте, что она была готова валять дурака без презерватива, я должен был предположить, что она принимала противозачаточные. Учитывая все остальное, на что она соглашалась, это, казалось, соответствовало.

Решка.

Я едва успел увидеть это, прежде чем она отстранилась. Мгновенно я соскучился по теплу ее тела рядом с моим, по ее весу у моих ног.

“Что, ты думаешь, что только потому, что я достаточно мила, чтобы позволить тебе в первый раз обойтись без презерватива, ты можешь просто извергнуть свой заряд в меня?” На ее лице был не гнев, а разочарование. “Третий удар. Задание провалено”.

“Эмма”—

“Сегодняшний вечер мог бы быть особенным, но нет. Ты должен был стать жадным”. Ее руки уперлись в бедра. “Тебе повезло, что я достаточно мила, чтобы позволить тебе пройти второе задание”. Она раздраженно покачала головой. “И тебе тоже придется делать это в одиночку. Это усложнит задачу ”.

Я все еще был в шоке. Подбрасывание монеты. Гребаное подбрасывание монеты. Я не знал, хочу ли я кричать от гнева или сломаться и заплакать. Вместо этого я наклонилась вперед и сосредоточилась на дыхании. Я была на грани гипервентиляции из-за своего учащенно бьющегося сердца.

“Ты бы сделал это?” Спросила я, достаточно собравшись с силами, чтобы заговорить. Мой голос звучал глухо. Так близко. Так чертовски близко, и мне некого было винить, кроме себя.

“Хм?”

“Что-нибудь из этого? Что-нибудь из этого настоящее, или это все Люси и гребаный футбол? Ты ставишь футбольный мяч туда, соблазняя меня, а затем убираешь его в последнюю секунду”.

Эмма ничего не сказала, возвышаясь надо мной, когда я наклонился вперед в своем кресле. Подойдя ко мне, она вытянула руки передо мной.

“Руки”, - приказала она. Я поднял глаза. “Дай мне свои руки”.

Я вложил их в ее ладони, и она отступила назад и подняла меня со стула. Повернувшись к ней лицом, мы не обменялись ни словом, когда она повернула мою руку ладонями наружу. Крепко держа каждую, она направила их к своей груди. Моей автоматической реакцией было схватить их.

Срань господня. Я трогал грудь Эммы.

Они были—

Прежде чем я успел толком зарегистрироваться, она оттолкнула их. Мои глаза поднялись, чтобы встретиться с ее глазами. “Но я даже этого не выиграл”, - тихо сказал я. Это было неубедительно, но мой разум пытался зафиксировать каждую секунду ощущений, о которых сообщали мои руки, и больше ничего не делал.

“Да, и я все равно позволяю тебе это делать. Если я позволю тебе сделать что-то, чего ты не заслуживаешь, почему я должен мешать тебе требовать то, что причитается?”

Я откинулся на спинку стула.

“Блядь”. Я закрыл лицо руками. Я был так близко. Так близко.

“Вау”. В ее голосе была холодность, которая заставила меня поднять глаза. Маска вернулась, но ее глаза показали все, что мне нужно было видеть. В них было холодное разочарование, соответствующее синеве ее глаз. “Ты так отчаянно хотел, чтобы я занялся с тобой сексом? Я думал, я тебе нравлюсь, но ты просто хочешь того, чего хочет каждый другой парень”.

“Это не—”

“Отлично”. Я остановился на середине предложения.

“Что?”

“Я позволю тебе”. Ее глаза переместились, посмотрев на мою кровать, прежде чем снова остановиться на мне. “Возьми меня в постель. Используй меня, как хочешь. Я даже позволю тебе кончить в меня ”. Я ничего не сказал, ошеломленно уставившись на нее. Мой взгляд медленно скользнул вниз по ее телу. Она была серьезна? “Как только ты закончишь со мной, между нами все кончено. Больше никаких игр. Больше никаких картинок. Больше никакой учебы”. Она ничего не сказала, ожидая моего ответа. Я все еще был слишком ошеломлен, чтобы что-то сказать. “Что? Вот почему ты все это делаешь, верно? Ты хочешь залезть ко мне в штаны, что ж, это твой шанс”.

“Я—” Мне пришлось проглотить комок в горле. Слегка приподняв ее правую бровь. Посмотрев вниз, я глубоко вздохнул. “Я не хочу этого”.

“Теперь ты сбиваешь с толку, Айзек. Так ты не хочешь спать со мной?”

“Это не—”

“Для меня это действительно звучит именно так”.

“Черт возьми, Эмма! Прекрати! Просто... прекрати!” Я прижал руки к виску. “Ты искажаешь все, что я говорю. Ты чертовски хорошо знаешь, что я имею в виду! Я хочу переспать с тобой. Я хочу переспать с тобой, потому что ты мне нравишься. ” Тяжело дыша, я поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. “Ты мне нравишься, Эмма”.

У нее было нейтральное выражение лица, когда она смотрела на меня. “Ты знаешь, что это против правил”.

“Мне все равно”.

“Вы должны. Правила существуют не просто так”.

“Мне все равно. Ты мне нравишься, Эмма. Даже несмотря на то, что ты чертовски извращенная—” Остановившись, я провела руками по лицу. Я сделала глубокий вдох, чтобы остановить слезы. “Ты мне действительно нравишься. Даже если я не должен. Ты мне нравишься. Я действительно люблю ”. Мой голос звучал приглушенно из-за моих рук, но я не хотел, чтобы она видела мое лицо. Видеть, в каком полном беспорядке я был. Беспорядок, который она устроила со мной.

“Айзек”. Этот голос. Такой мягкий и теплый. Я почувствовал, как ее руки легли на мои ноги. Заглянув сквозь свои руки, я обнаружил, что она сидит на корточках передо мной с озабоченным выражением лица. Там была Эмма. Та Эмма, с которой я разговаривал в библиотеке. Та, которая смеялась и шутила с остальными. “Может, нам прекратить это?”

“Что?” Мой голос дрогнул на одном слове.

“Ты продержался гораздо дольше, чем я когда-либо ожидал, и я наслаждался нашим особенным временем, подобным этому ... гораздо больше, чем я когда-либо ожидал, но тебе не кажется, что пришло время покончить с этим? Ты мне небезразличен.” Она невесело усмехнулась. “Я знаю, что так не кажется, особенно сейчас, но ты мне действительно не безразличен. Даже после всего дерьма, через которое я заставил тебя пройти, ты каким-то образом все еще продолжаешь быть моим другом, когда я этого не заслуживаю.” Ее горло сжалось, и я почувствовал, как ее хватка на моих ногах усилилась. “Я хочу, чтобы это продолжалось. Я хочу поиграть в DnD с тобой и твоими странными друзьями. Я хочу вместе заниматься в библиотеке. Болтать и шутить ”.

Ее глаза встретились с моими. “Это не прекратится, пока ты не скажешь мне. Я—я не могу остановиться. Нет, пока ты мне не скажешь ”. Было что-то в ее голубых глазах. Что-то, чего я не мог до конца понять. Ее руки в отчаянии сжимали мою ногу. “Пожалуйста”, - прошептала она. “Скажи мне остановиться. Действительно остановись. Одно слово, Айзек. Одно слово, и я остановлюсь”.

Все, что я мог сделать, это уставиться на нее. Это не было притворством. Она отчаянно умоляла меня заставить ее остановиться. Я не сомневался в ее словах о том, что я ей небезразличен. Где-то в этом запутанном романе мы стали настоящими друзьями. Это был пиздец, учитывая, что в наших отношениях не было ничего здорового. Эмма была чистым хаосом, а я человеком порядка. Нефть и вода ладили лучше, чем мы, и все же мы были здесь.

Даже сейчас. Даже после всего того дерьма, которое она мне сделала, собиралась сделать, она мне все еще нравилась. Для этого не было никаких причин. Конечно, я был без ума от нее. Она была горячей, и похоть, безусловно, была замешана на некоторых моих решениях, но это выходило за рамки этого. Никто, даже такая горячая, как Эмма, не стоила всех этих оскорблений.

Так почему? Какого черта я это делал? Позволяя ей делать это со мной?

И вот мой ответ, прямо там, на самом виду. Потому что мне это понравилось. Она была бурей, которая бушевала в моем идеально обработанном саду, который был моей жизнью. Все было идеально и предсказуемо. Что касается спектра счастья и печали, я полагал, что в моей жизни было два счастья, и я также испытал две печали. Пока в моей жизни не появилась Эмма, мои дни были размытыми. Рутина, которая никогда не отклонялась. Никогда не изменялось.

Эмма была американскими горками взлетов и падений. Я никогда не мог предвидеть грядущие повороты и никогда не знал, куда она меня ведет. Все, что я мог сделать, это крепко держаться и видеть, куда завел меня хаос.

Поэтому я ничего не сказал. Я ничего не сказал, потому что не хотел останавливаться. Она приходила и уничтожала мой сад, а я снова приводил его в порядок. Снова и снова. Независимо от того, сколько раз она разрушала его, независимо от того, как ей удавалось это делать, я всегда восстанавливал свой сад. Не потому, что я хотел иметь идеальный сад. У меня был такой большую часть моей жизни. Идеальный сад ничего не делает. Он стоит там, совершенный и неизменный. Но перестраивать его? Я что-то делал. Хотя было много способов привнести волнение в мою жизнь, Эмма была единственной, кто был здесь в данный момент.

Черт. Может быть, это я облажался, а не она. Она была в такой же ловушке, как и я.

Где-то в долгом молчании Эмма поняла, что я не собираюсь этого говорить.

Единственный страдальческий взгляд.

Единственный момент, когда она закрыла глаза, чтобы не смотреть в мои.

Затем она вернулась, ее руки убрались с моих ног, когда она перевела дыхание.

Ее голос был спокойным, лишенным эмоций, которые были в нем несколько мгновений назад.

“Вы готовы ко второму заданию?”