Красавица и шпион

Глава 11

Спала той ночью Сюзанна глубоко и долго, словно все падала и падала в черный колодец. Теперь для нее было естественно просыпаться с восходом солнца, под птичье пение, когда комнату наполнял утренний свет. Она чувствовала себя отдохнувшей до самой глубины души – доселе неведомое ей ощущение.

День снова обещал быть теплым. А как насчет погоды? Сюзанна приподнялась на кровати и обнаружила, что руки и спина плохо гнутся. Она немедленно вспомнила почему: новорожденный жеребенок! Сюзанна! Она улыбнулась. Может быть, у нее нет семьи, но вот родилась кобылка, которую назвали в ее честь. Это кое-что!

Сегодня... сегодня она наденет муслиновое платье цвета лютиков, от которого ее глаза становятся золотистыми, почти янтарными. И виконт непременно обратит на это внимание. О да, он никогда не скажет по этому поводу никаких приятных пустяков. Но он заметит, Сюзанна знала.

Ему нравилась ее шляпка. Та, зеленая. Одному Богу известно, какие еще комментарии притаились в его загадочной голове, если это, пока единственное, вырвалось у него, когда на него упала лошадь.

Ее сердце вдруг сладко сжалось. Она натянула платье. Справиться со шнуровкой сегодня было сложнее, чем всегда, но она все же справилась. Мамину миниатюру положила в кармашек передника, подумав, что, возможно, покажет ее Киту. Ведь он интересовался, и почему-то ей хотелось показать ее ему.

Она стала спускаться с лестницы, когда услышала тетин голос:

– Сюзанна, тут для тебя сюрприз.

Ох, нет! Ей хотелось только чаю, гренков и чего-нибудь поосновательнее, и она знала, что будут сосиски благодаря тому, что она работала у виконта. Сюзанне казалось, что она никогда не сможет смотреть на корзинку для пикника без содрогания. А после услышанных несколько дней назад откровений об отце...

«Пожалуйста, тетя Франсис, больше никаких сюрпризов!» Сюзанна замедлила шаг. А достигнув лестничной площадки, замерла, сердце едва не выскочило из груди.

– Дуглас!

Сюзанна очень обрадовалась, что надела платье цвета лютиков.

– Здравствуй, Сюзанна. – Он вспыхнул. – Ты выглядишь... – Он пожирал ее глазами. – Чудесно, – договорил он тихо.

Сюзанна лишилась дара речи. Сердце выбивало барабанную дробь, как на военном параде.

– Спасибо, Дуглас, ты тоже очень хорошо выглядишь, – наконец-то выговорила она.

Это было правдой! Она уже почти успела забыть, какой Дуглас красивый – темноволосый, с тонкими чертами лица и ясными серыми глазами, знакомыми ей так же хорошо, как собственные. Неужто они расстались всего несколько недель назад!

Он мог быть здесь только по одной причине. Дрожь радостного предчувствия заставила ее задержать дыхание. Тетя Франсис стояла рядом с Дугласом, сцепив руки на животе, и с удовольствием и любопытством смотрела на них.

Они разглядывали друг друга еще несколько мгновений, потом Сюзанна решила спуститься по оставшимся ступенькам. Ей было очень приятно его видеть. В то же время обнаружить Дугласа в доме тетушки было как-то странно, так же, как чайник в ванной комнате, например. Он принадлежал совсем другому миру.

– От чая он отказывается, – многозначительно сказала тетя. – Хочет прогуляться. То есть хочет остаться с тобой наедине. И поскорее.

Теперь в голове Сюзанны зародилось некоторое сомнение по поводу причины, заставившей Дугласа приехать.

Уже несколько дней она испытывала такое чувство, словно тянется, чтобы достать нечто, лежащее высоко на полке, нечто непонятное, что невозможно даже разглядеть. Но она подозревала, что если дотянется, в конце концов, то это «что-то» окажется весьма и весьма ценным.

Но если Дуглас увезет ее сейчас из Барнстабла, ей уже не нужно будет тянуться. При этой мысли Сюзанна в равной степени ощутила облегчение и сожаление.

– Оставь сюртук здесь, Дуглас, – мягко сказала она. – Тетя не станет возражать, а на улице тепло. Мы действительно немного прогуляемся.

Тетя Франсис приняла у Дугласа его сюртук и даже преувеличенно изумленно раскрыла глаза, любуясь изяществом покроя. Сюзанна подавила невольную улыбку. Тетя подмигнула ей, к счастью, незаметно для Дугласа, впрочем, возможно, он просто сделал вид, что ничего не заметил.

Сюзанна провела Дугласа вдоль розовых кустов к калитке и дальше по тропинке в чащу. Неловкое молчание, в котором оба пребывали, становилось почти комическим. Прежде, когда они гуляли вместе, Сюзанна брала его под руку. А теперь они просто шли рядом, но разделявшие их дюймы казались милями.

Дуглас прокашлялся.

– Значит, тут ты теперь и живешь?

– Нет, Дуглас, я живу в сарае.

– В сарае? – Он нервно рассмеялся. – Прости. Я задал глупый вопрос.

– Ты тоже меня прости. Мне не стоило шутить.

Как неловко было им друг с другом! Как нервировала эта натянутая вежливость. Сюзанне вообще показалось, что она успела забыть общепринятые нормы поведения.

– Как же тебе живется в Барнстабле, Сюзанна? – очень вежливо спросил Дуглас.

– Весело, – ответила девушка тоже с отменной вежливостью.

– Правда? – неуверенно переспросил Дуглас. Они снова помолчали, и Сюзанна услышала ставшие привычными звуки: шорох листьев, потрескивание сучьев в вышине где белки и птицы сновали с ветки на ветку.

Внезапно Дуглас остановился и повернулся к ней так резко, что Сюзанна вздрогнула.

– Ну, хватит любезничать, Сюзанна. Я очень скучаю по тебе.

– Правда? – спросила она. Его внезапная остановка и слова снова заставили сильнее забиться ее сердце.

– Да! Правда! Без тебя все не так, – проговорил он торопливо и пылко. – С тех пор как ты уехала, я почти не смеялся. Никто не танцует так, как ты. И никто... – Он взял ее за руки и привлек к себе. – Никто не смотрит на меня так, как смотрела ты. Потому что ни у кого нет таких глаз, как у тебя.

Он замолчал и опустил взгляд на ее губы. Он явно хотел поцеловать ее. И она собиралась ему это позволить. Но когда его губы коснулись ее губ, это был тот же самый, не вполне братский поцелуй, который ей запомнился, поцелуй, который однажды так заинтриговал ее своим намеком на нечто большее.

И теперь он действительно превращался в нечто большее. Дуглас коснулся языком ее нижней губы и прижался к ней теснее. Через аккуратные брюки его тонкого шерстяного костюма она почувствовала движение, несомненно, очень мужское.

Гм... Дуглас позволяет себе вольности. Она слегка раскрыла губы, частично из любопытства, частично из чистой вежливости. Но не могла целиком отдаться, моменту. Возможно, он и не переставал думать о ней с тех пор, как бросил ее, но в ее жизнь вошло многое другое. Виконты, полевки, жеребята. Рисование, талант, смелость. Все эти вещи отодвинули Дугласа на расстояние, которое ему предстояло преодолеть, чтобы ей снова стало легко целоваться с ним, прижиматься к нему.

Она в смущении отвернулась от него с коротким смешком. Дуглас сделал вдох, чтобы успокоиться. Но он не извинился и не отпустил ее рук, даже когда она попробовала мягко отнять их.

– Сюзанна, ты должна знать, зачем я здесь.

– Кажется, я догадываюсь, но хотелось бы услышать это от тебя, – лукаво улыбнулась она.

– Дело вот в чем, – произнес он взволнованно. – Я хочу купить для тебя дом в Лондоне, где ты могла бы поселиться...

Итак, она оказалась права. Сюзанна снова испытала облегчение, смешанное с сожалением. Как странно будет вернуться к прежней жизни. И вспоминать Барнстабл, как давний сон...

– Хочешь сказать, где мы могли бы поселиться, – улыбнулась девушка.

Дуглас снисходительно улыбнулся в ответ, по очереди поднес ее руки к губам и наконец выпустил их.

– Время от времени я, конечно, буду у тебя оставаться. Но, разумеется, большую часть времени мне придется жить с женой.

Сюзанна ошеломленно уставилась на него. Но тут в душу ей закралось подозрение, и она почувствовала, что каменеет.

– Тебе придется жить с женой? – повторила она с нервным смешком.

– Само собой, – примирительно произнес Дуглас. – С Эмилией. Эмилией Хенфри. Через месяц мы поженимся. Но я, конечно же, предпочел бы жить с тобой, Сюзанна. И я буду с тобой так часто, как только смогу.

И он с улыбкой победителя наклонился к ней, чтобы снова поцеловать. Сюзанна резко отпрянула от него. Сердце болезненно сжалось. Но ей удалось взять себя в руки.

– Я хочу уточнить, Дуглас: ты предлагаешь мне стать твоей любовницей?

Он пришел в замешательство.

– Ну да, конечно. Ты же знаешь, я не могу жениться на бесприда...

Рука Сюзанны взмыла вверх. Потом оба они замерли на месте, и она, вся дрожа, смотрела, как на щеке Дугласа отпечатался след ее ладони. Сюзанна едва сдерживала ярость. Воцарилось тягостное молчание.

– Сюзанна, – произнес он почти спокойно. – Пожалуйста, выслу...

Она перебила его:

– Кем ты себя возомнил, Дуглас? Ты хотя бы представляешь, что мне пришлось пережить? Вчера моя рука вот по сих пор... – Она выбросила вперед руку и кивком указала на локоть. – ...Побывала внутри кобылы.

– К-кобылы? – Дуглас невольно попятился.

– Да, кобылы, простофиля, – повторила она свирепо. – Еще я едва избежала смертельной опасности. Меня лишили всего, что мне было дорого... ты хоть представляешь, что это такое, Дуглас? Но я узнала зато, что я сильная, находчивая. И талантливая. И еще у меня, судя по всему... – Она глубоко вздохнула и произнесла с достоинством: – Есть характер. Я в большей степени мужчина, чем ты им когда-либо станешь.

– Сюзанна!..

– Убирайся! Немедленно! И никогда больше не приходи.

– Но...

Сюзанна ухватилась за это слово с надеждой, дурацкой надеждой, цепляясь за нее с упорством таракана.

– Что «но», Дуглас?

«Скажи что-нибудь, чтобы все исправить! Сделай так, чтобы все стало как прежде».

– Но мой сюртук...

Из всего, что он мог сказать, это было, пожалуй, самое лучшее, потому что никогда прежде он не произносил слов, настолько жалких и презренных, а презрение к нему долго потом служило бальзамом для ее гордости, которая распирала ее, грозя задушить.

И все же, глядя с презрением в когда-то любимые серые глаза, теперь потемневшие от боли, она поняла, что прошлого не вернешь.

– Пусть жена купит тебе новый сюртук, Дуглас. И передай от меня привет Эмилии.

Сюзанна слышала, конечно, что бывает слепая ярость, но до сегодняшнего дня не верила в ее существование. Она в ужасе закрыла лицо руками. Дуглас запомнит ее кричащей, как торговка рыбой, с искаженным злобой лицом.

Она наклонилась, подобрала маленький камешек и запустила его изо всей силы просто так, в никуда. Мгновение спустя послышался глухой стук и негодующий вопль:

– Ох! Боже мой!

Она зажмурилась. Только не это! Когда Сюзанна снова открыла глаза, перед ней стоял Кит Уайтлоу, потирая грудь и мрачно хмурясь.

До чего она дошла! Дубасит мужчин почем зря! Сюзанна прижала к щекам ладони.

– Ой, простите! Вам очень?.. Я вас сильно?..

И запнулась. Кит расплылся в улыбке.

– Славный бросок, мисс Мейкпис, но не совсем точный. Вы промазали. Хотите попробовать еще? – Он взвесил на руке брошенный ею камень и протянул ей.

Сюзанна повернулась и, ни слова не сказав, бросилась бежать в сторону тетушкиного дома. Секунду спустя она услышала за спиной шаги.

– Прежде чем вы нанесете себе или кому-то еще телесные повреждения, может быть, расскажете сначала, что случилось?

Она повернулась к нему.

– Если хотите знать – мой жених, Дуглас...

Лицо Кита стало непроницаемым.

– Ссора влюбленных, мисс Мейкпис?

– Мы не влюбленные, и это не ссора. Между нами все было кончено. Точнее говоря, он давно не мой жених. Когда папа умер, Дуглас быстро порвал со мной, потому что так ему велела маменька, ведь наследник маркиза не может жениться на бесприданнице. А сегодня он приехал, чтобы поставить меня в известность, что намерен жениться на моей лучшей подруге, а мне предложил стать его любовницей!

Этот монолог, по-видимому, лишил говорливого виконта дара речи. Сюзанна даже почувствовала удовлетворение – значит, и впрямь случившееся с ней так ужасно. Кит некоторое время молчал.

– Хотите выплакаться? – спросил он с любопытством.

– Нет! – ответила она возмущенно, словно сама эта идея была оскорбительной.

Он внимательно вгляделся в нее, едва заметно сдвинув брови. Потом вынул из кармана платок и протянул ей. Сюзанна немедленно залилась слезами.

– Имейте в виду... я нисколько не рас... расстроена, – прорыдала она, опускаясь на поваленное дерево.

– Конечно, – согласился он и присел рядом с ней, вытянув длинные ноги.

– Я только страшно зла!

– Любой на вашем месте разозлился бы.

– Это просто потому, что со мной сразу столько всего случилось...

– Да, немало.

– А он – самая настоящая свинья!

– Типичнейшая. – Кит подобрал с земли веточку. – Может быть, мне вызвать его на дуэль? – лениво спросил он, вертя веточку в пальцах.

Рыдания тотчас же стихли. Сюзанна медленно повернулась к нему в изумлении.

– Вы бы сделали это? Ради меня?

Кит все крутил ветку, словно решал – годится ли она на растопку.

– Возможно, я бы слегка пустил ему кровь.

Она коротко рассмеялась, злорадно и в то же время испуганно, и вытерла кулаками слезы.

– Вы смогли бы так? Не убить, а... только ранить, немного? Это, наверное, трудно?

Он на мгновение отвернулся от нее.

– Вполне, – ответил он наконец, и на его губах появилась какая-то странная кислая полуулыбка. – Я бы так смог.

Он снова повернулся к ней и встретил ее оценивающий взгляд.

– Он не стоит того, чтобы вы из-за него рисковали! – сказала Сюзанна.

Это заставило его улыбнуться.

– Ваша забота мне весьма льстит, мисс Мейкпис. Но почему вы решили, что он представляет для меня какую-то опасность?

Теперь она отвернулась, расправила скомканный в кулаке платок и принялась царапать ноготком вышитые инициалы "К.М.В." Теперь только редкие вздохи напоминали о недавних слезах.

– А откуда вы знаете, что я не представляю для вас опасности? – спросила она внезапно и метнула на него взгляд из-под ресниц.

Ему стало тепло от невольного восхищения, даже захотелось поаплодировать. Отлично, мисс Мейкпис, ничто не потеряно, если вы все еще способны флиртовать!

– А я и не сомневаюсь, что представляете, – заверил ее он. – По крайней мере, брошенный вами камень.

Она слабо улыбнулась, шмыгнула носом и с достоинством высморкалась. Они еще некоторое время молчали и смотрели, как в проникающих сквозь ветви солнечных лучах танцуют пылинки. Какая-то белка уже давно сердито цвиркала над их головами и, должно быть, грозила маленьким кулачком.

– Я дала ему пощечину, – шепотом призналась Сюзанна. По голосу он понял, что она смущена и взволнована.

– Сильно? – спросил он негромко.

– Боюсь, что да.

– Прекрасно. Значит, у него не осталось сомнений по поводу того, как вы отнеслись к его предложению.

– Нет, – печально ответила она. – Сомнений у него не осталось.

Она снова замолчала, Кит тоже молчал. Странно, какой мирной бывает атмосфера после выплаканных слез. Сюзанна все разглаживала на колене измятый платок.

– А вы были когда-нибудь влюблены? – спросила она тихо.

Он едва не рассмеялся. Вот это уже чисто по-женски! Кит хотел ответить шуткой, но, когда взглянул на ее мокрые щеки и еще блестевшие от слез глаза, все понял. Сюзанна хотела узнать, известно ли ему, что такое разбитое сердце. Он глубоко вдохнул, выдохнул. Ну, так и быть.

– Да, – ответил он мягко. Сюзанна взглянула на Кита, и ей показалось, что перед ней совсем другой человек. Ей было тяжело смотреть на него, и она поспешно отвела взгляд.

– Вы любите Дугласа? – спросил он неожиданно для самого себя. Он давно уже изучал эту юную особу, дразнил ее, чтобы узнать ближе, – отчасти для собственного развлечения. И к своему немалому удивлению и смущению, обнаружил в ней множество качеств, о которых и не подозревал раньше.

Но он никогда не задумывался над тем, что у нее в сердце.

– Да, – сказала она тихо. – Любила. Думала, что люблю. Что, в общем-то, одно и то же, не так ли?

– Наверное, так, – ответил он тоже тихо. И подумал об этом бедном клоуне, которого только что наградили пощечиной и отправили восвояси, об этом юнце, который надеялся решить свою проблему, поселив Сюзанну в Лондоне и время от времени навещая ее. Словно ручного попугая.

Ветка, которую Кит все еще держал в пальцах, внезапно сломалась.

Он бросил ее на землю, подыскивая слова, которые могли бы поддержать девушку. Видит Бог, он никогда не был силен в дипломатии и утешительных банальностях. Он мог говорить только о том, что сам считал правильным для себя.

– Представляю, как вам сейчас трудно, Сюзанна... – начал он неуверенно, – но постарайтесь не думать слишком плохо о Дугласе, если сможете. Молодые люди часто зависят от родителей и общества. Думаю, он хотел сделать так, чтобы вам обоим было хорошо. И всю жизнь будет жалеть о том, что потерял вас.

Она подняла голову и остановила на нем оценивающий взгляд. Он позволил ей сделать это, не моргая, погрузившись в многоцветье ее необыкновенных глаз. Они напоминали лесное озеро на рассвете, которое в первых лучах солнца переливается золотым и зеленым. От слез ее каштановые ресницы слиплись в маленькие пики. Он с трудом удержался, чтобы не промокнуть их пальцами и потом попробовать на вкус ее слезы. Чтобы не провести тыльной стороной прохладной ладони по ее воспаленным щекам. Это желание казалось Киту вполне естественным.

Где-то внутри Кит вдруг ощутил боль, сладкую и древнюю как мир.

И он подумал: «А ведь она права, в ней действительно таится опасность».

– Кто такая Каро? – вдруг спросила Сюзанна.

Черт! Он посмотрел на нее прищурившись, а она самодовольно улыбнулась, поскольку застала его врасплох.

– Хотите знать, что в этом самое плохое? – спросила она и глубоко вздохнула. – Когда Дуглас появился здесь утром, я подумала: наконец-то у меня снова кто-то есть. Моя прежняя жизнь вернется ко мне! И у меня будет семья. Ведь мои платья – это все, что мне осталось от прежней жизни. Только поэтому я пригрозила швырнуть вазу в человека, который их уносил.

– Они у вас просто роскошные, – мягко заверил ее Кит.

Сюзанна улыбнулась и покачала головой точно также, как это делал он, когда девушка появлялась по утрам принаряженная.

– Да, – согласилась Сюзанна объективности ради. – В общем, когда Дуглас приехал сегодня, я решила, что он собирается сделать мне предложение и у меня наконец-то появится семья. Потому что несколько дней назад тетушка сообщила мне, что мой отец на самом деле не был моим отцом.

– Джеймс не был вашим отцом? – ошеломленно переспросил Кит.

– Нет. Я спросила у нее, от кого я унаследовала талант к рисованию, как вы посоветовали. А тетушка, короче говоря, тетя Франсис знает только то, что однажды мой отец... Джеймс уехал, а когда вернулся, то привез с собой маленькую девочку – меня! Он никогда никому ничего не объяснял и никогда не был женат, насколько известно его родне. Как видите, я понятия не имею, кто я такая. У меня вообще нет родни. – Она печально усмехнулась.

– Сюзанна, вы знаете название города, откуда отец вас привез?

– Горриндж. Он назван так в честь герцога, который искал...

– ...рифму к слову «апельсин».

Сюзанна с удивлением взглянула на него. Лицо Кита оставалось невозмутимым. Он поднял глаза. Эти листья дуба, пронизанные светом, очень похожи на кусочки разрозненной мозаики. Все, что у него было, это набор фактов и совпадений, которые никак не соединялись вместе. Между ними тут и там зияли бреши. Рядом с ним сидела девушка, потерявшая все на свете – причем дважды. Джеймс был ей неродным отцом, и его убили после того, как он рассказал Киту о Морли. А теперь кто-то то ли пытается Сюзанну убить, то ли основательно напугать.

А Каролина прислала ему письмо из Горринджа вскоре после своего исчезновения, несомненно, вместе с Таддиусом Морли.

– Вот моя мама, – застенчиво произнесла Сюзанна. – Вы хотели посмотреть.

Она осторожно положила миниатюрный портрет ему на ладонь.

Красивая женщина. Сюзанна была ее точной копией. Кит снова оторвал от нее взгляд и посмотрел на листья дуба.

Разгадка маячила где-то рядом, на периферии зрения. Но всякий раз, как он поворачивался к ней лицом, она ускользала. Он чувствовал, как вместе с нарастающей тревогой его охватывает досада.

Может быть, он сходит с ума? И его подозрения, касающиеся Морли, безосновательны? А хваленое чутье – вовсе никакое не чутье, а самообман человека, привыкшего в силу своей профессии к подозрительности?

Может быть, и свиньи летают?

Угроза Египта висела над ним, как дамоклов меч. Но когда он снова посмотрел на Сюзанну Мейкпис, то понял, что у него нет выбора.

– Давайте на сегодня забудем о рисовании, Сюзанна. Свожу-ка я вас лучше в Горриндж.