Красная Пашечка

ГОРИ ОНО ОГНЕМ! (Виктория Токарева)

Свой талант я ощущаю по утрам. И ежедневно с 9 до 12 отдаю его человечеству.

В воскресенье я встаю в десять пятнадцать и сажусь писать рассказ о своей подруге детства. Ее зовут Рената. У нее красивые волосы, стройные ноги и глаза беременной ехидцы.

Рената работает Бюро эстетики. Она путает эстетику с косметикой, но ей нравится слово «бюро».

У нее был муж по фамилии Христозопуло. В прошлом году он навсегда уехал в Аддис-Абебу стрелять пингвинов. Об этом он мечтал с детства.

За Ренатой уже двенадцать лет ухаживает Кузькин по прозвищу «Членистоногий». У них двое детей и «Жигули». Они не любят друг друга, но делают вид, что любят. Он кинооператор-подводник. Во время съемок акула откусила ему два пальца. С тех пор он немного прихрамывает и невнимательно застегивает брюки. О Ренате он говорит: «Это ей как два пальца откусить».

Если бы Рената была космонавтом, то давно улетела бы к Кузькиной матери. Она любит ее всеми фибрами и хромосомами. Если бы это служилось, Кузькин, осознав свою невостребованность, с удовольствием захромал бы на свои съемки. И, может быть, разыскал ту акулу…

…Они входят в ту минуту, когда я подношу к бумаге свой «паркер».

— Пишешь? — спрашивает Рената.

Она видит, что я пишу, но ей нравится действовать мне на нервы.

— Пишу, — отвечаю я, хотя уже не пишу, а испытываю желание завыть с постепенным крещендо.

— Что такое любовь? — спрашивает Кузькин. Вопрос обращен ко мне. Как будто я Марина Влади, Черчилль иди Коперник!

— Любовь — это болезнь, похожая на аппендицит, — говорю я.

Кузькин хохочет. Это кажется ему остроумным.

Он хохочет, а у меня повышается субфебрильная температура.

Мои глаза наполняются слезами. Я понимаю, что день пропал.

Я вспоминаю Христозопуло, с ним мы дружили в школе. Уезжая, он мне сказал:

— Рената дура. А Виктория значит «победа». В жизни нет счастья, девочка. А если тебе захочется чего-нибудь щемящего, сунь голову в пасть медведя. Лучше гималайского.