Красная сирена

18

Его разбудила Алиса.

Сначала резкий толчок прервал снившийся ему мучительный, повторявшийся время от времени старый сон. Потом он услышал голос, заставивший его открыть глаза. Он с трудом вернулся к реальности. Совсем близко увидел лицо Алисы. Серьезное выражение, губы что-то шепчут, рука трясет его за плечо. Темная комната.

— Хьюго, — повторяла она, — проснитесь… Хьюго, вы должны проснуться…

Он проснулся:

— Что случилось?

— Они здесь, Хьюго… Ох, их столько, люди моей матери… они в гостинице.

Он окончательно пришел в себя, откинул одеяло, сел на кровати.

— Да! — Девочка с каждой минутой все больше поддавалась панике. — Я видела, как они вошли, я слышала шум внизу, я… я плохо спала и услышала машины… о-о-о!

Она вздрогнула, услышав тяжелые шаги на лестнице и приглушенные голоса.

— О господи, это они! — Она почти кричала, но Хьюго жестом приказал ей замолчать, спокойно махнул рукой на дверь туалета, одновременно вытаскивая пистолет-пулемет.

Хьюго тихо встал и замер за кроватью, прислушиваясь к происходящему. Алиса закрылась в туалете. Снова воцарилась тишина. Он снял пулемет с предохранителя, включил фотооптику, устроился поудобнее, прислонясь к стене, вытянул ноги и направил ствол на дверь. Подушка удобно держала спину.

Похоже на ночные съемки. В прицеле четко видна зеленоватая дверь на фоне стены, тоже зеленой, но другого оттенка, посветлее. В коридоре не было света — хотят воспользоваться темнотой. Ну что же, получат.

Он терпеливо ждал, пока откроется дверь.

Мощный взрыв заставил его подскочить — а ведь он привык к таким вещам. От резкой вспышки в том месте, где взорвался замок, одноцветное изображение пошло полосами.

За темно-зеленым прямоугольником открылся другой, темнее, почти черный, но в нем ясно вырисовывались три силуэта — насыщенного, светящегося ярко-зеленого цвета. Крестик коллиматора лег прямо на средний силуэт. Доля секунды — и люди ворвутся в комнату.

Он уже жал на спуск. Поток оранжевого пламени с адским грохотом пронзил ночь. Он почувствовал отдачу в плечо и увидел, как рухнули двое — тот, что был в центре, и его сосед справа. Пламя по-прежнему разрывало мрак, человек слева попытался выстрелить, бросившись вперед. Хьюго ясно увидел, как линза прицела зарябила от вспышки, но человек плохо прицелился. Оранжевый огонь бушевал по-прежнему, крестик прицела указывал на мишень. Гротескный пируэт — и он тоже упал. Со всех сторон слышались вопли. Под свинцовым ливнем крошились дверь и стена. В коридоре появилась еще одна зеленая тень, человек выстрелил в его сторону, пули попали в шкаф и в кровать. Здоровенный бугай. Хьюго не успел прицелиться — тот бросился ничком на пол, исчез. И еще один, нет, двое на лестнице, один — с карабином, оба бегут наверх. Пламя разрывало ночь. Высокий парень тоже палил вовсю. Окно за спиной взорвалось осколками. Грохот выстрелов из огромного пистолета, который в руке верзилы казался игрушкой. Он стрелял слишком точно, Хьюго прижался к стене. Человек с карабином уже поднялся на площадку и прицелился в сторону комнаты. Косяк двери разлетелся в щепки, второй выстрел пришелся в ножку кровати, брызнули куски дерева и металла.

Хьюго навел прицел на человека на лестнице, огонь не прекращался. Он увидел, как силуэт отбросило к стене, зеленая тень слилась с зеленовато-серым фоном. Тело с глухим грохотом скатилось по ступенькам. Человек, бежавший с ним, бросился на пол, пули врезались в стену.

Первая обойма кончилась. Он быстро вытащил ее, перевернул, вставил вторую. Раздался сухой щелчок.

Он взвел затвор.

Именно в этот момент в коридоре произошло что-то странное. Здоровый тип больше не стрелял в его сторону, а целился в другой конец коридора. Впрочем, когда он поливал огнем парня на лестнице, краем глаза заметил, что в коридоре открылась дверь. Да, дверь напротив его собственной, и оттуда выскочил зеленый силуэт. Бугай повернулся и стал палить в ту сторону, человек сначала согнулся, потом упал. Кто же это, ради всего святого? Хьюго направил видоискатель на лежащего, и пламя снова порезало мрак, но тень откатилась к стенке коридора, прижалась к ней, растаяла. Этот не так прост. Выстрелы доносились уже с лестницы. И из глубины коридора. Ах, дерьмо, тип с лестницы снова поднялся и разрядил полную обойму в направлении комнаты. Автомат. Пули свистели вокруг него. Слишком близко. Видимо, этот гад засек, откуда велся огонь. А сзади появился еще один — с помповым ружьем. Он прицелился между ними и стал обстреливать площадку. Парень с ружьем со стоном скатился по ступенькам. А здоровяк, вжавшийся в стену, по-прежнему стрелял, сволочь-Хьюго бросился на пол, прокатился под кроватью, добрался до двери. Но из глубины коридора донеслись новые выстрелы, и Хьюго услышал, как кто-то выругался на непонятном ему гортанном языке. Новые залпы. Он лежал на животе рядом с распахнутой дверью. Встал на колени, навел прицел на коридор. Увидел, что великан, вроде раненный, спускался задом с лестницы, стреляя наугад — в направлении его комнаты и в разные стороны. Его прикрывал второй человек на лестнице, обстреливавший помещение с двух рук. Казалось, этаж подвергся нападению полчищ особо прожорливых термитов. Господи, по ступенькам уже поднимался новый человек, тоже с ружьем, за ним — другой, вооруженный маленьким израильским «ПП» с очень коротким стволом. Они штурмовали лестницу, стреляя на ходу. Пули и крупная дробь разлетались по всей комнате, оставляя отметины на стенах. Хьюго направил видоискатель на зеленоватые фигуры. Пламя снова прорезало ночь, перила площадки рассыпались от выстрелов. Он увидел, что не промазал. Тип с двумя пушками упал, человек с ПП покатился по ступенькам. Парень с ружьем профессионально бросился вниз с лестницы, подхватив по пути на площадке тяжелый силуэт, волочивший ногу. Им чудом удалось увернуться от града пуль, сыпавшихся на площадку, пока Хьюго не расстрелял весь магазин.

Щелчок бойка резанул уши.

Он перевел дух, вытер пот, заливавший лицо и шею.

Он слышал, как они бегут по первому этажу, как открывается дверь, как кто-то кричит на улице. Короткие приказы. Они стремительно вывалились из гостиницы, побежали по гравию. Почти сразу до него долетел звук заработавших моторов и захлопывающихся дверец. Заскрипели шины.

Было странно, что ночную тишину не нарушает вой полицейских сирен.

Боже милостивый! Уже три недели ему не было так страшно! Его тело покрывала мокрая липкая пленка. Поняв, что их не меньше десяти, он сказал себе: держать оборону будет труднее, чем он рассчитывал. Ладно, обошлось. Вот это да… Ему и присниться не могло, что он сумеет так быстро убить шестерых или семерых человек, всего за… сколько? Примерно… за две или три минуты?

Трупы, валявшиеся на пороге комнаты, тяжелый пистолет-пулемет в руке доказывали реальность происходящего.

Здесь нельзя оставаться. Он подбежал к туалету и тихо сказал:

— Алиса, это я, Хьюго. Можешь выходить. Все кончено.

Он услышал, как отодвигается задвижка, потом дверь приоткрылась, показалось перепуганное лицо.

Хьюго небрежно держал оружие стволом вниз: думая о срочном отъезде, он забыл о некоторых событиях. После того как здоровяк срезал человека из комнаты напротив, из глубины коридора стреляли второй раз. Наверняка именно эти выстрелы уложили главаря команды теней.

Он размышлял над всем этим, как вдруг заметил, что Алиса застыла и смотрит куда-то позади него. На лице ее были написаны непонимание, изумление и восхищение одновременно. Рот приоткрыт, растерянный взгляд устремлен поверх его плеча.

Он хотел повернуться, и тут услышал чей-то резкий, сухой голос:

— Policia. Polizei. Полиция. — И дальше — по-португальски: — Не двигайтесь и бросьте вашу игрушку.

Краем глаза Хьюго увидел изящную фигуру в проеме двери. Длинные растрепанные рыжие волосы, рассыпались по плечам. Простой черный джемпер и джинсы. Голос был таким чувственным…

Он медленно повернулся: она приближалась, профессионально направляя на него пистолет.

Другая рука безвольно свисала вдоль тела. Несмотря на темноту, он разглядел пятна на плече. На бледном запястье чернели подтеки.

— Не делайте глупостей, бросьте пушку. Я правша.

«Она просто хочет объяснить, что держит свой маленький пистолетик в руке, которой лучше владеет», — сказал себе Хьюго. Он перевел взгляд на Алису.

Девочка, словно парализованная, с трудом смогла пролепетать по-голландски:

— Го… госпожа Ван Дайк…

Женщина улыбнулась ребенку, не отводя дуло пистолета от лица Хьюго. Он находил эти манеры отвратительными, начисто лишенными изысканности.

«Ван Дайк? — подумал он. — Так эта девица и есть голландская инспекторша?»

— Положите эту штуковину, — повторила она по-португальски, не обескураженная его упрямством. — И поднимите руки.

Потом позвала (по-голландски, как не преминул отметить Хьюго):

— Алиса, иди ко мне.

Быстрым движением, которое, однако, заставило ее тихо застонать, она пистолетом нажала выключатель справа от себя. Люстра осветила комнату.

«Хорошенькая», — невольно подумал Хьюго.

Пистолет уже вернулся на прежнее место.

У него не оставалось выбора. Он осторожно, за ремень, опустил пушку, положил ее на пол.

— Никаких проблем, — сказал он на родном языке отца. — К тому же он пуст.

— Поднимите руки… И по-голландски:

— Кто вы?

Молодая женщина смотрела на него подозрительно-изучающе.

Она была очень бледна. На лбу выступил пот. Глаза затуманились от усталости.

Хьюго, не представляя, как выпутаться из ловушки, молчал. Медленно поднял руки.

Положение спасла Алиса.

— Мадам Ван Дайк… Анита, не делайте ему ничего плохого. Это Хьюго, мой друг, он помог мне. Спас от людей моей матери…

Девочка готова была встать между ними.

Анита мягко отодвинула ее, но даже это движение причинило ей боль — слабый вскрик перешел в стон.

Несколько бесконечно долгих секунд она смотрела на Хьюго, потом спросила:

— Вас нанял Тревис?

Хьюго с трудом сдержал смех: «Тревис, меня?» Он смотрел на нее не мигая, на губах застыла улыбка. Что за чертовщина, в конце-то концов?

— Вы серьезно?

Молодая женщина смотрела на него не слишком ласково, пытаясь разобраться в ситуации. Алиса шагнула к ней:

— Мадам Ван Дайк, Анита… Пожалуйста, послушайте… Говорю вам, он — друг.

Девочка, как загипнотизированная, смотрела на пятно крови, расползавшееся по плечу и руке молодой женщины.

— Кто вы? — снова спросила Анита, морщась от боли. — Что вы делаете с Алисой?

— Я ее сопровождаю.

— Сопровождаете? Куда?

— К ее отцу.

От него не укрылся интерес, вспыхнувший в глазах инспектора полиции.

— Куда «к отцу»?

Хьюго сделал неопределенный жест рукой в сторону девочки.

— Точно не могу сказать, куда-то в сторону Фару. Малышка знает адрес, и у нее есть фотография дома.

Анита повернулась к Алисе. Казалось, даже это легкое движение потребовало от нее напряжения всех сил.

— Ты знаешь адрес отца, Алиса?

Та медленно наклонила голову, но не проронила ни слова.

Анита сверлила ее взглядом. Потом взглянула на Хьюго, не убирая оружия, снова повернулась к Алисе, краем глаза продолжая наблюдать за Хьюго.

— Скажи, Алиса, — вздохнув, спросила она, — тот адрес, он не в Албуфейре?

Алиса закивала.

— Ясно, — тяжело вздохнув, ответила женщина. Хьюго внимательно рассматривал ее. Казалось, инспекторша о чем-то напряженно думает, одна бровь приподнялась.

«Да, — сказал он себе. — Она думает о том же, о чем и я».

Тишина угнетала все сильнее.

— Скажите, — обратился он к Аните самым беззаботным тоном, на какой был способен, — вам не кажется, что эти ваши дружки из-за угла времени зря не теряют? В этой гостинице выпущено столько пуль, словно пехотный полк побывал на стрельбах!

Он не скрываясь смотрел на жирное красное пятно, расплывавшееся по ее плечу.

Она взглянула на него холодно, пожалуй даже агрессивно.

— Нам, — сухо бросила она.

Хьюго ответил ей не менее холодным взглядом:

— Мне? Честно говоря, не уверен.

Он просто хотел выиграть минуту или две. Нужно было найти выход.

Ее взгляд и круглое рыльце маленького пистолетика по-прежнему были направлены в его сторону.

— Анита, — простонала Алиса, — ну пожалуйста…

— Секундочку, Алиса.

Голос молодой женщины звучал очень твердо.

— В чем вы не уверены? — переспросила она, с трудом подавив гримасу боли. Взгляд на мгновение затуманился.

— В том, что должен уходить с вами.

— Полагаете, в вашем положении можно спорить?

Теперь ее голос звучал не громче вздоха, хрипло, и на долю секунды Хьюго подумал: «Она неотразима!»

— А я упрямый. У меня мать бретонка, а отец — фламандец.

Молодая женщина улыбнулась, но пистолет не отвела.

— Если думаете, что я не решусь применить силу, ошибаетесь.

— Я этого не говорил.

Инспекторша смотрела на него непонимающе, но с интересом. Однако мгновение спустя это выражение исчезло, ярко-синие глаза затуманились.

Хьюго увидел, как она пошатнулась, шагнув вперед, лотом качнулась в сторону с приглушенным стоном. Рука с пистолетом непроизвольно потянулась к раненому плечу.

Воспользовавшись этим, Хьюго решился: он подойдет к ней, но будет осторожен.

Лицо молодой женщины исказилось от боли. Кровотечение не прекращалось. «Сколько кровищи», — подумал Хьюго, увидев, как на пол падают алые капли. Рукав черного джемпера был липким от крови.

Он услышал стон, который она пыталась сдержать. В глазах слезы, челюсти судорожно сжаты.

«О черт…» — расслышал он, увидев, как женщина оседает с запрокинутой головой, проваливается в беспамятство.

Он успел подхватить ее. Голова Аниты безвольно откинулась назад, пистолет выпал из руки и по чистой случайности не выстрелил, ударившись об пол.

Он осторожно опустил ее на ковер.

— Алиса?

Девочка подошла, готовая выполнить все его распоряжения, — Хьюго сразу это понял и почувствовал благодарность.

Он бросился к своей куртке, натянул одежду и кинул девочке через комнату ключи от «БМВ», которые она ловко поймала на лету.

— Смываемся. Иди, открывай машину.

Она уже бежала к лестнице, без колебаний перепрыгивая через трупы, валявшиеся поперек двери и на ступеньках.

Когда Анита пришла в себя, они подъезжали к Баикса-Алентежу. Хьюго вел машину по узкой дороге, ориентируясь с помощью Алисы: она сидела рядом, на пассажирском месте, с картой, разложенной на коленях. Молодая женщина со стоном повернулась на заднем сиденье. С той минуты, когда Хьюго отнес Аниту Ван Дайк в машину, Алиса успела рассказать ему, кто она такая. В гостинице, проходя через вестибюль, он заметил, что ночной портье убит — широкая рана на горле напоминала рот, оскаленный в страшной улыбке. Телефонные провода были вырваны. В машине он мгновенно наложил Аните жгут и временную повязку. В ночном городе им не встретилась ни одна полицейская машина. Только свет, горевший в окнах нескольких соседних домов, свидетельствовал: люди слышали перестрелку в гостинице. Можно было подумать, что комиссариат полиции в полном составе провалился сквозь землю.

В двадцати километрах от Эворы Хьюго остановился на окраине какой-то деревушки и занялся раненой.

Подсунув сложенное одеяло под голову Аниты, он разрезал рукав ее свитера карманным ножом. Пятью сантиметрами ниже плеча на ее руке зияла жуткая рана — огромная черно-красная дыра. Он отрезал рукав, отшвырнул его в сторону.

Потом, осторожно приподняв руку молодой женщины, нашел второе отверстие с другой стороны. Пуля прошла навылет. Очень большой калибр, бронированная. Значит, есть серьезные внутренние повреждения. Пощупав руку, заподозрил перелом.

Он услышал, как ахнула Алиса, подошедшая к нему с дорожной аптечкой, ящичком чуть больше коробки с инструментами. Как говаривал Ари Москевиц, надежное оборудование занимает не намного больше места. Правильно. Вот только весит гораздо больше.

Хьюго быстро открыл большой чемодан. Там было все необходимое для лечения практически любых огнестрельных ранений.

Он вытащил маленький пузырек с перекисью водорода. Хороший антисептик Обезболивающее, бинты, нитки, средство для прижигания ран и блестящие ножницы. Приступил к операции.

Алиса завороженно наблюдала за происходящим.

Закончив, Хьюго сменил номера на машине и свернул на дорогу, шедшую через лес за шоссе на Монсаррас. Они ехали по каким-то проселочным дорогам на восток, потом на юго-восток.

Он услышал, как молодая женщина пошевелилась, потом спросила:

— Где мы?.. Где… Куда мы едем?

Он бросил взгляд на карту и повернул на узкую дорогу, извивавшуюся между голыми холмами.

— Мы в Нижнем Алентежу, едем к границе Испании.

Он нашел дорогу, круто поднимавшуюся по горам к вершине, где стояла древняя сторожевая вышка. Они находились на юго-востоке от Мора, недалеко от границы, которую португальцы испокон веков защищали от набегов кастильцев. Дорога была каменистой, на скалистых склонах почти ничего не росло.

Он остановился возле старой башни и выключил фары. С этого места открывался вид на бесплодную долину, окруженную невысокими холмами.

Женщина постепенно приходила в себя. Она села, прислонилась спиной к дверце, возле которой Хьюго положил вместо подушки свернутое индейское одеяло. Ее бледное лицо покрывала испарина.

— Алиса, — сказал Хьюго, — возьми в мешке трубочку, синюю с белым, и вторую, зеленую, и дай ей бутылку с минеральной водой.

Алиса выполнила распоряжение. Молодая женщина взяла протянутые ей предметы, глухо застонав. Ее левая рука покоилась в лубке, повязка была наложена совершенно профессионально.

— Примите две таблетки жаропонижающего и одну — антибиотика. И выпейте всю бутылку, — приказал Хьюго.

Женщина покачала головой и улыбнулась. Проглотила таблетки и поставила бутылку рядом с собой.

— Ну и что мы теперь будем делать? — спросила она совершенно серьезно.

— Я думаю… Было бы правильнее всего вам — отправиться в больницу, мне — отвезти малышку к отцу…

Молодая женщина вздохнула:

— И где он, по-вашему, находится?

— Я вам уже сказал в гостинице — точно не знаю, зато Алиса знает. Да и вы говорили — Альбофера или что-то в этом роде.

— Албуфейра, — выдохнула она, поправляя.

— Вот-вот. Албуфейра.

— Но он не там.

— Как это?

— Он не в Албуфейре. Этот адрес недействителен. Стивен Тревис уехал оттуда четыре месяца назад. Он больше не живет в этом доме… Никто не знает, где он.

«Вот мерзавка!» — подумал Хьюго с такой страстью, что сам испугался, не произнес ли он это вслух.

Взглянул на Алису, молчавшую с приоткрытым ртом, ошеломленную. Он понял, что она знает не больше него, что понятия не имеет, где ее отец.

Да, это уже настоящий кошмар.

— Слушайте, — заговорила Анита. — Все, что вы делаете, теперь не имеет смысла. Хотя я совершенно не понимаю, что случилось в Эворе и почему полицейские так и не приехали, можете быть уверены — не пройдет и нескольких часов, как вся страна будет разыскивать вас… нас…

Хьюго лихорадочно соображал, голова работала как компьютер, обожравшийся амфетаминов. Ари, что сказал бы Ари, черт возьми?

«Думай сам! — заорал его внутренний голос — Ищи это сраное решение!»

— Хьюго… — Теперь голос девушки звучал примирительно. — Вы должны отвезти меня в полицию. Как можно скорее. Эти люди убили полицейского, там, в гостинице, в глубине коридора. Полицейского, который помогал мне искать Тревиса в Португалии. Вы должны оставить нас с Алисой в каком-нибудь комиссариате. Потом, если хотите, я дам вам двенадцать часов, чтобы вы успели добраться до Испании или Франции…

Хьюго взглянул на нее ироничнее, чем сам того хотел:

— Вы что, смеетесь? Думаете, можете диктовать условия?

Его голос звучал жестко, и он решил сбавить обороты.

— Слушайте, барышня. Вы ранены, а мне надо отвезти девочку к ее отцу.

— Я вам сказала — адрес изменился!

— Знаю. Слышал.

— Так что же вы собираетесь делать? На это у Хьюго ответа не было.

— Пока не знаю, я как раз обдумывал ситуацию, когда вы меня прервали…

Девушка вздохнула.

— Слушайте, — снова заговорил Хьюго, — я вам верю, но вы должны кое-что понять, это очень важно.

Анита подняла на него удивленный взгляд:

— Что именно?

— Алиса не хочет обращаться в полицию. Она говорит, что мать тогда непременно вернет ее. У отца нет никаких юридических прав. Она мне сказала все это — слово в слово, — пока вы спали. Если хотите, пусть подтвердит.

Он сделал знак Алисе — чтобы вмешалась. Девочка повернулась к инспекторше, помедлила пару секунд, собираясь с духом.

— Анита… это правда. Если меня отвести в полицию, мама и ее адвокаты меня вернут, вы же знаете…

Хьюго закурил и протянул пачку «Кэмела» через спинку на заднее сиденье, девушка взяла сигарету, он дал ей прикурить и стал ждать ответа.

— Ладно… Вы правы. Мне сейчас не до споров… Что вы решили?

— Прежде всего мы отдохнем. И я еще раз осмотрю крупнокалиберную дырку у вас в руке… если не возражаете.

Осмотрев рану и удостоверившись, что повязка и швы в порядке, он взглянул на Аниту и улыбнулся:

— День или два обойдемся. Но потом я бы отвез вас в больницу…

— Кто вы?

— Хьюго — прозвище. Меня зовут Бертольд Цукор.

Он даже не взглянул на Алису, чтобы проинструктировать ее. Анита вроде пока не собирается проверять у него документы.

— Бертольд Цукор, — прошептала она.

— Хотите посмотреть документы?..

— Нет, нет, все в порядке. Как вы встретились с Алисой?

Хьюго посмотрел на девочку:

— Спросите у нее, пусть изложит объективную версию…

Женщина не ответила.

Он встал у машины, выпрямился, глубоко вдохнул чистый бодрящий воздух.

Поняв, что Хьюго не намерен нарушать молчание, Анита сдалась:

— Расскажи мне, Алиса.

Та встрепенулась, задумалась, вздохнула и начала:

— Значит, так. Когда я сбежала из магазина, мамины люди гнались за мной, и я спряталась в машине Хьюго. Вот. Случайно. Потом Хьюго увез меня и…

Он понял, что она колеблется, не зная, рассказывать ли о Витали, и едва удержался, чтобы не подмигнуть ей, когда она продолжила, «забыв» о Дюссельдорфе.

Он обошел машину, чтобы размять ноги. За его спиной девочка продолжала:

— Потом… Мы доехали до Испании, и на границе маминым людям удалось меня схватить, но Хьюго меня освободил, и мы добрались… Досюда, до Эворы…

Тороп улыбнулся. Вернулся к машине, сел за руль.

Казалось, молодая женщина пытается осознать услышанное. Ей нужно было свести все концы и найти решение запутанного ребуса.

— К северу от Каштелу-Бранку, в немецкой машине, нашли двух людей. Нашпигованных пулями. Ваша работа?

Он тоже старался соображать быстрее. Надо играть по-честному. В конце концов, двумя трупами больше, в его-то ситуации…

— Да. Эти типы поймали Алису. Довольно запутанная история. Мне пришлось вмешаться…

Она с любопытством смотрела на него:

— А чем вы вообще занимаетесь, господин Цукор?

Он не сумел подавить короткий смешок. Помимо его воли глаза хитро прищурились.

— Если честно, боюсь, нам не хватит ночи, чтобы решить эту загадку. Я и сам постоянно задаюсь вопросом…

Он увидел, как дрогнула мышца в углу красиво очерченного крепко сжатого рта. Намек на улыбку. Крошечная искорка дружелюбия во взгляде. Мимолетная, но очевидная. Она, похоже, ослабляла оборону.

— Теперь моя очередь спрашивать, если не возражаете…

Девушка молча кивнула.

— Что вы знаете о Тревисе? У вас есть хоть какие-то предположения о том, где он может быть?

— Я кое-что знаю о Тревисе, но не имею права рассказывать вам об этом. И я совершенно не представляю, где он может прятаться.

Хьюго подобрался. Надо было держать удар.

— Эй, просто дайте мне след. Поделитесь хоть чем-нибудь из ваших сведений. Чем быстрее я найду ее отца, тем скорее все это кончится, вы понимаете?

Анита задумалась на несколько минут:

— Да… Можно начать с корабля, который называется «Манта». Ангар. Площадка на побережье. Компания с тем же названием.

— Это все, что вам известно?

— Да, — солгала Анита, умолчав про мафию и наркотики.

— «Манта», — прошептал Хьюго.

Он посмотрел на часы на щитке. Через час взойдет солнце.

— Хорошо, поспим часок-другой, ладно? А на рассвете отправимся в путь.

— С чего вы собираетесь начать?

Он опустил спинку, устроился поудобнее на сиденье, довольно замурлыкал. Жестом предложил Алисе сделать то же самое. Салон «БМВ» был достаточно просторным, чтобы они не мешали Аните.

Прикрыв глаза рукой, он ответил на вопрос молодой женщины:

— Еще не знаю… Потом посмотрим. Сейчас надо вздремнуть. Час или два…

«ПМ» лежал в запертом багажнике. Ключи — на цепочке в кармане куртки. Пистолет на месте. Девочка не знала о его существовании. Маленький пистолет тридцать второго калибра в кобуре, слева под мышкой, под наглухо застегнутой курткой.

Через мгновенье он провалился в бездонный колодец блаженства.

Услышав выстрелы и автоматные очереди, Вондт вышел из машины. Он приказал двум французам, наблюдавшим за входом, взять ружья и встать по углам улицы, открывать огонь по всему, что движется, и постоянно быть с ним на связи по рации. Включил свою и быстро подошел к двери.

Происходившее в гостинице напоминало сражение за форт Аламо. В вестибюле он увидел Рудольфа, сжимавшего свой револьвер тридцать восьмого калибра. Тот с отчаянием махнул в сторону лестницы, которую пытались штурмовать Кеслер, вооруженный помповым ружьем, и индонезиец с маленьким «узи». Отовсюду слышалась пальба, мощный заградительный огонь преграждал путь на площадку. Они осторожно поднимались по ступенькам, и вдруг под ноги им скатилось тяжелое тело, а интенсивность обстрела усилилась. Грохотало по всему этажу.

Он заорал Кеслеру и Джампуру, чтобы они шли туда, во имя всего святого, а сам зарядил свой сорок пятый. Потом рявкнул на Рудольфа — что он тут возится, когда на втором этаже столько работы. Толстый немец побежал вслед за Кеслером.

Но выстрелы учащались, к ногам Вондта, подбежавшего к ступенькам, скатилось еще одно тело. Выстрелы и автоматные очереди разрывали воздух, грохот стоял немыслимый. Помповое ружье соскользнуло со ступенек рядом с изрешеченным пулями трупом. Он услышал крики и шум поспешного отступления. На него налетел Кеслер, спускавшийся бегом и тянувший за собой Сорвана, раненного в ногу в нескольких местах; тот выкрикивал ругательства. Его рука, перекинутая через шею южноафриканца, безвольно свисала, пальцы вяло сжимали рукоятку огромного автоматического «Магнума-44».

Кеслер бросился к Вондту, поддерживая Сорвана под руку. Болгарин волочил ногу, лицо его было искажено болью.

— Что там творится? — спросил Вондт, заранее зная, что услышит в ответ.

— Дерррьмо!.. Там двое стреляют! Один гад с пулеметом, что ли, в номере… Мы потеряли Штрауба и Карло… и Димитриеску… Лемме, Джампур, швейцарец… Шесть человек, не меньше… Одни трупы на лестнице…

Вондт холодно смотрел на него:

— Надо забрать девчонку. Время еще есть.

Он нервно взглянул на часы, понимая, что дело проиграно. Кровь из Сорвана хлестала фонтаном. При всей его мощи, с этой раной он мог принести пользы не больше, чем болгарский тяжелоатлет без анаболиков. Лицо совершенно белое. Его ранили не только в ногу. Одна пуля попала в бок, под ребрами, а на ляжке была целая россыпь дырок. Очередь.

Кеслер ответил ему не менее жестким взглядом. «Остается только считать потери, Вондт, — говорил этот взгляд. — Ты спланировал эту операцию, смотри, с чем мы остались».

И Вондт принялся считать. Оставались Рудольф и два француза да их трое. За пять минут силы уменьшились практически вдвое. Он понял, что человек Тревиса был профессионалом и выбрал номер за его стратегически удачное положение. Единственное, что им оставалось, забросать противника гранатами, но мадам Кристенсен вряд ли будет рада, если они доставят ей дочку по частям.

— Смываемся, — сдался он.

Пока они добирались до машин, он вызвал по рации французов.

Черт, этот тип, скорее всего, уничтожил и патруль в Гуарде…

Они взяли к северу, по 114-й, в направлении, противоположном ложному вызову, на который выехало полкомиссариата Эворы. По дороге легавым приготовили ловушку — на крутом повороте были рассыпаны кузнечные гвозди. Пока они не вернутся или не вызовут подкрепление, их коллега будут звать на помощь, запертые в багажниках своих машин в гараже. Телефон был отрезан и в полиции, и в казарме пожарников. Они выигрывали не менее часа у полицейской машины — пока те, кто попал в ловушку, свяжутся с соседней деревней, пока сменят шины и вернутся в комиссариат… Найдут своих… восстановят линию, получат первые сигналы и явятся в гостиницу…

Они разделились на три машины. Вондт с Рудольфом, двое французов, Кеслер с Сорваном. У съезда на 4-ю, ведущую на север, он помигал фарами Кеслеру, чтобы тот остановился у обочины. Приказал сменить голландские номера на португальские, которые Сорван откопал сегодня утром вместе с кучей фальшивых прав.

Он потребовал, чтобы Кеслер ехал первым, за ним — он сам и Рудольф, и, наконец, французы — с интервалом в пять или шесть минут. Не надо, чтобы их видели вместе до дома в Мончике. Целью этого бегства на северо-запад было заставить всех поверить, что они отступили в Лиссабон — на случай, если кто-то засек их машины перед гостиницей или на выезде из города. Но на пересечении 4-й с 10-й, ведущей к Сетубалу, нужно было резко свернуть на юг и потом перейти на 5-ю в направлении Грандоле. Немного недоезжая до Грандолы, на перекрестке, они возьмут на юго-запад, в сторону Миробриги, потом к Одмире, а там по 266-й доберутся до Серра-Мончике. В идеале, надо было бы приехать в Алгарве затемно. «Придется гнать, но не очень нарушать правила», — подчеркнул он. Предстояло проехать триста — триста пятьдесят километров. И на это есть часа три-четыре, не больше.

Потом он терпеливо ждал, пока Кеслер и Сорван не скроются в темноте, и снова включил передатчик.

Еве К. все это совсем не понравится.

Приехав в Мончике, надо будет сразу связаться с доктором Лаасом в Каса Асуль. Срочный вызов от имени госпожи Кристобаль. Сорван был любимым киллером Евы К, он не должен умереть.

Когда часы на щитке показали четыре, он приказал Рудольфу трогаться в путь.