КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме

Здесь В. Бегун поставил своеобразный рекорд, вместив бездну передержек в столь малое количество слов. Какие "материалы статистики"? Об этом ни слова. С каких пор грамотность и образованность стали социально-экономическими показателями, если всегда и всюду они считались культурными показателями? И где классовый подход, где социальное расслоение, которыми так ловко манипулировал автор тремя страницами раньше?

Так В. Бегун расправился с проблемой антисемитизма в дореволюционной России. Ну, а как обстояло дело позднее?

Февральская революция юридически уравняла евреев в правах со всеми остальными народами России, что было сохранено после октябрьского переворота. Однако одними декретами веками культивировавшиеся предрассудки не ликвидируешь, а насколько они были глубоки, показали годы гражданской войны, когда еврейские погромы унесли около 200 тысяч жизней.19 В

102

сравнении с шестью миллионами евреев, погубленных гитлеровцами, эта цифра выглядит не слишком большой, но надо помнить, что в то время до нацистских оргий оставалось еще далеко. Из двух миллионов евреев, населявших черту оседлости, был убит каждый десятый. А если прибавить раненых, искалеченных, осиротевших, то окажется, что от погромов пострадали практически все евреи, не успевшие спрятаться или бежать из зоны действий погромщиков. Это был настоящий геноцид, только не столь организованный, как в Третьем рейхе.

Провозгласив своим лозунгом интернационализм и равенство всех народов, большевистская власть считала необходимым, по крайней мере, на первых порах, бороться с национальными предрассудками. Казалось бы, что плохого можно было сказать об этом в подцензурном советском издании эпохи "застоя"? Однако В. Бегун нашел:

"Поскольку при советской власти евреи "получили широчайший доступ к науке... ко всем отраслям общественной жизни, а также к государственному управлению", то "о каком антисемитизме тогда могла идти речь?" — спрашивает он (стр. 68) и тут же "разоблачает": "Тем не менее, в печати того времени усиленно велась пропаганда против несуществующего антисемитизма. Издавались книги, брошюры, репертуарные сборники художественной самодеятельности, писались статьи против поставленного вне закона и фактически отсутствующего антисемитизма, в то время как о реально существовавшем сионизме говорилось мало и невнятно" (стр. 68).

Как видим, В. Бегуну нельзя отказать в последовательности: коль скоро при социализме антисемитизм невозможен, то и борьба с ним — это происки сионистов. И это написано о том времени, когда в Европе поднимал голову гитлеризм, сеявший семена расовой ненависти!

Но хватит истории, посмотрим, как В. Бегун описал современность. Поскольку в социалис-тическом обществе антисемитизма нет, он снова перешел к сионизму:

"Усилия сионистов концентрируются на разложении социализма изнутри" (стр.56), "сионисты стремятся сеять отраву и разложение исподтишка" (стр. 57), "сионистская агентура, таким образом, всегда

103

делает ставку на верхушечный переворот" (стр. 103), она "стремится в первую очередь нанести удар по марксистско-ленинской идеологии, парализовать работу идеологических учреждений, захватить руководящие посты в партийном и государственном аппарате, в учреждениях культуры и т. д. " (стр. 103).

Кто же эти сионисты, "разлагающие социализм изнутри"? Разумеется, не иностранцы, приезжавшие в СССР в качестве туристов, журналистов или дипломатических работников. Как, в самом деле, заморские гости могли "захватить руководящие посты"? Речь идет о советских гражданах, и прежде всего о евреях (трудно казаха или якута заподозрить в сионизме). Такова двойная расистская мораль, которую вовсе не разоблачал, а проповедовал В. Бегун. Его книга — прямой политический донос на советских евреев, которые объявлены ставленниками вражеских центров, стремящимися свергнуть советскую власть и установить свою собственную.

Что ж, и это знакомая песня.

"Появление евреев в рядах интеллигенции социалистических стран, их участие в развитии национальных культур союзных республик, науки, спорта, выдвижение их на руководящие посты в производстве и управлении — самое яркое свидетельство эмансипации и ассимиляции евреев среди братски принявших их социалистических наций, — писал несколькими годами раньше единомышленник Бегуна и такой же "знаток" сионизма Евгений Евсеев. — Этот факт, между прочим, является одним из козырей в крапленой колоде сионистов. Его они пытаются использовать в своих целях, чтобы разбудить настроение антисемитизма в массах. Именно с этой целью подбрасывается под сурдинку идейка о "засилии евреев", об их стремлении захватить в свои руки все решающие рычаги государственного и административного аппарата". (Курсив мой. — С. Р).20

Итак, "засилие евреев". Дорожка снова ведет все туда же — к Крушевану, Шмакову, Замыс-ловскому, Маркову Второму и другим идеологам черной сотни, с чьими взглядами мы познакоми-лись в первой главе. Это они кричали о том, будто евреи хотят захватить и уже захватили господство над всем миром, то же за ними твердил фюрер. Протаскивая эту идею в советскую

104

печать в начале 70-х годов, Евгений Евсеев воровато приписал ее сионистам. В конце 70-х уже не было надобности в таком камуфляже, и Бегун выдвинул ее от себя. Прогресс налицо. Цель же всех точно выражена Евсеевым: разбудить настроение антисемитизма в массах.

Но довольно и современности, заглянем в будущее.

"Мы не ошибемся, — читаем у В. Бегуна, — если при очередных антикоммунистических, антисоветских атаках какого-либо империалистического подразделения постараемся выявить присутствие сионистов" (стр. 134).

То есть их присутствие заранее постулировалось во всем, что может быть истолковано как направленное против СССР или социализма. Выявить это "присутствие" нетрудно: достаточно обнаружить среди участников "акции" или каким-либо образом притянуть к ней хоть одного еврея, и дело сделано. Если же ни одного еврея не обнаружится, то к услугам В. Бегуна "две тысячи масонских лож в 42 странах". Их, оказывается, имеет только одна "крупная организация Бней-Брит (сыновья завета), которая объединяет около полумиллиона человек. Формально она масон-ская, не сионистская, фактически ультрасионистская" (В. Бегун, стр.30).

Самое любопытное, что В. Бегун оказался пророком. Горбачевскую перестройку при жела-нии легко можно изобразить как "верхушечный переворот", совершаемый масонами и сионистами. Так единомышленники Бегуна и объясняют то, что сейчас происходит в России. И это вполне понятно. Из усвоенного ими опыта черной сотни вытекает, что бороться надо не только против евреев. Русские противники бесправия и деспотизма гораздо опаснее инородцев. Именно в них, наряду с евреями, видели черносотенцы главных своих противников, так как они не довольство-вались "исконными духовными ценностями", а требовали отмены цензуры, реформ в экономике, ограничения или даже упразднения самодержавно-полицейского строя, уравнения в правах всех наций и сословий... "Истинно русские люди", как называли себя черносотенцы, не имея аргумен-тов против всех этих требований, пытались дискредитировать своих противников

105

как "масонов, продавшихся евреям". О том, сколько "русского" было в этом показном патриотиз-ме, можно судить хотя бы по следующим отрывкам:

"Революционеры направляются фран-масонами и евреями". "Фран-масоны и евреи не изменили своих приемов. Они хотели бы применить в России XX столетия те же средства, которые они так успешно применили во Франции в конце XVIII столетия" (имеется ввиду Великая французская революция. — С. Р.). "Так как русские, по счастью, сохранили у себя отеческое правление своих царей, мы заклинаем их пожертвовать всем, чтобы защитить его от еврейского властолюбия и фран-масонских интриг". "Лишь под державою Царя русский народ защитит от иностранных поползновений веру Христову и Русскую землю. Вот долг русских патриотов!" "Долой фран-масонов, долой евреев! Да здравствует Россия! Да здравствует Царь!".21

Этот неумеренный русский патриотизм исходил от так называемой "Лиги французского дела", то есть от тех, чьи прямые духовные наследники в "патриотическом" порыве предали Францию Гитлеру.

"Иудейская политика состоит в шахматной игре кагала с правительствами и народами, — "разоблачал" все тот же неутомимый А.Шмаков. — Главным же орудием евреев на этой почве и организациею их соглядатаев является масонство... Масонство есть тайное сообщество, которое скрывает не свое бытие, а цель. Основная его задача — разрушение тронов и алтарей. Для сего, между прочим, масоны, наравне с евреями, стремятся проникнуть в государственную полицию и высшие правительственные учреждения" (Курсив А. С. Шмакова).22

Как видим, В. Бегун защищал советское государство от масонов и сионистов теми же словами, какими его предшественник защищал от масонов и евреев троны и алтари.

Травля

Получив достаточно полное представление о книге В. Бегуна "Вторжение без оружие", чита-тель, я полагаю, согласится с тем, что это произведение написано с целью травли советских евре-

106

ев и представляет собой не что иное, как современный вариант гитлеровской "Майн кампф". При судебном разбирательстве "Бегун против «Советской Культуры»" приводились заключения экспер-тов о том, что в трудах интересующего нас автора имеются прямые заимствования из "Майн кампф", на что он сам ответил, что ему это "просто смешно".

Я допускаю, что он действительно никогда не видел "Майн кампф", как не видел Библии. Воровал он не у Гитлера, а в основном у Шмакова. Совпадение же объясняется тем, что Шмаков перекатывал из тех же немецких источников, из которых черпал свою мудрость и фюрер.

Суд отклонил иск В. Бегуна, но при этом отметил, что "на произведения В. Бегуна положите-льной рецензии не написал ни один специалист-историк".23 Это надо понимать таким образом, что книги Бегуна никогда не получали авторитетной поддержки. Так ли это? Неужели отважный борец с всемирным заговором сионистов и масонов столько лет действовал как кустарь-одиночка?

Увы! На разоблачении сионизма В.Бегун сделал научную карьеру: защитил диссертацию, стал старшим научным сотрудником Института философии и права Академии наук Белоруссии. Напомню, что только одна проанализированная здесь книга издана тиражом черверть миллиона экземпляров, а положительные рецензии на нее публиковались во многих массовых изданиях. И писали их не какие-то случайные личности.

Одна такая рецензия — в журнале "Человек и закон",24 — написанная профессором, докто-ром юридических наук М.Аваковым, и заставила меня детально проанализировать книгу В. Бегуна.

Рецензия Авакова называлась "Двойная мораль — мораль расизма", но не автора книги уличал рецензент в расизме, а, конечно же, сионизм.

Мой разбор книги и рецензии вылился в форму "Открытого письма", которое я адресовал главному редактору журнала "Человек и закон" Сергею Семанову.

Когда статья была готова, я стал раздумывать, куда ее послать. Наиболее естественно было бы направить ее непосредст-

107

венно адресату, но именно эту мысль я отбросил с самого начала.

С тех пор, как Семанов возглавил "Человек и закон" (большое повышение за заслуги по выправлению "порочной" линии серии ЖЗЛ), этот журнал стал одним из самых циничных антисемитских изданий. К тому же я знал Семанова по совместной работе и не питал на его счет никаких иллюзий. Было ясно, что он не только не опубликует моего письма, но поставит заслон везде, где только сможет, а возможности у него были большие.

Надо было поступать таким образом, чтобы о самом существовании моего материала Семанов как можно дольше не знал. Это сразу исключало возможность направления "Письма" в целый ряд литературных журналов, в которых Семанов печатался или имел приятелей. Было очевидно, что поступи моя статья в "Молодую гвардию" или "Наш современник", Семанову тотчас дадут об этом знать. Исключались также такие органы, как "Новый мир", возглавлявшийся в то время Сергеем Наровчатовым: мой материал, вызванный аналогичной публикацией Жукова, был им отвергнут. Нечего было думать и о "Знамени", руководимом патентованным гебистом Вадимом Кожевниковым...

И вдруг меня осенило: а не послать ли мое "Открытое письмо" в... "Коммунист"!

Выждав положенный по закону месяц и не получив ответа, я позвонил в редакцию. Заведую-щий отделом библиографии Вячеслав Захарович Кузьменко отыскал мой материал и сказал что-то невнятное, вроде того, что письмо мое он перешлет в "Человек и закон".

— Извините, но адрес журнала "Человек и закон" я знаю сам. Я послал вам не письмо, а статью, в форме открытого письма для того, чтобы она была опубликована в вашем журнале. Я прошу рассмотреть мой материал и либо опубликовать его, либо прислать мне мотивированный отказ в публикации. Только я думаю, что мотивированного отказа вы дать не сможете. Пойдите в библиотеку Ленина, попробуйте заказать книги Шмакова — вы их даже в каталоге не найдете. Когда-то они были изъяты из общедоступных фондов, как человеконенавистнические. А теперь

108

авторы вроде Бегуна берут допуск в спецхран, переписывают из этих трудов десятки страниц и публикуют их массовыми тиражами. Надо, наконец, назвать вещи своими именами. Недавно в серии "Жизнь замечательных людей" вышла книга Юрия Лощица о Гончарове — не читали?

— Нет, — сказал Кузьменко.

— Почитайте — узнаете много любопытного. О том, например, что немец Штольц в "Обло-мове", это посланец дьявола или даже сам дьявол. Он явился в Россию, чтобы разложить ее дух с помощью агрономических брошюр и железных дорог. А Обломов — это образец благородства. Его лень — это целая философия, которая только и может спасти Россию от тлетворных инород-ных влияний. При этом автор утверждает, что таков был замысел самого Гончарова, а Добролю-бов, заклеймивший обломовщину, извратил великий роман в угоду масонам и евреям. Свидетель-ство самого Гончарова о том, что Добролюбов лучше всех понял его роман, в книге отсутствует.

— Это довольно интересно — то, что вы говорите, — ответил Кузьменко. — Зайдите ко мне через неделю, мы подробно поговорим.

...Кузьменко оказался тихим седовласым человеком в очках, сквозь которые смотрели умные голубые глаза. У него был небольшой, но отдельный кабинет, так что разговору никто не мешал.

Он сказал, что опубликовать мою статью вряд ли возможно. Я этому не удивился, но стал доказывать, что необходимо дать бой нацистам.

— Так называемая борьба с сионизмом, — сказал я, видя что Кузьменко, по крайней мере, расположен слушать, — началась у нас лет десять назад в основном с критики Израиля. Потом сионистами объявили желающих эмигрировать. А теперь ими оказываются те, кто не хочет уезжать. Им указывают на дверь. В этом и состоит смысл книги В. Бегуна, как и хвалебных рецензий на нее.

— Может быть, это и так, — не соглашаясь и не возражая, сказал Кузьменко, — но вы понимаете, что я не всесилен. В таком виде нет никакого смысла предлагать вашу статью. Вот

109

если бы приложить какое-то авторитетное заключение...

Эти слова меня поразили. Я-то полагал свою очередную затею совершенно безнадежной. Так же считали все мои друзья, которые недоумевали, зачем я трачу время и силы на подобные донкихотские выходки. И вдруг оказалось, что Кузьменко думает об этом всерьез, хотя и ничем не обнадеживает.

Я назвал академика Кедрова. Бонифатий Михайлович Кедров слыл левым философом, но был очень влиятелен, и я его немного знал: лет за десять до того он помогал выручать из беды мою книгу о погибшем в ГУЛАГе академике Николае Вавилове, которую власти арестовали и хотели уничтожить.

В тот же день я позвонил Кедрову, но как только изложил ему суть дела, он стал подробней-шим образом объяснять, какие у него предстоят конференции, доклады и т. п. Он давал понять, что ввязываться не хочет. О чем я и сообщил Кузьменко.

— Хорошо, я сам подумаю, что сделать, — сказал он в ответ. Еще через месяц он меня снова пригласил в редакцию. Когда я явился, он мрачно сказал:

— Я направил Ваш материал в Институт марксизма-ленинизма, вот их отзыв, можете ознакомиться.

Под отзывом стояла подпись зав. сектором теории наций и национальных отношений М. Куличенко, и в нем упоминалось, что этот сектор давал добро на публикацию книги В. Бегуна. Понятно, что Куличенко хоронил мое "Открытое письмо". Я сказал Кузьменко, что это совершенно безграмотный и недобросовестный документ, и попросил выдать мне его копию.

— Отзыв дан редакции, выдать вам его я не имею права, а только могу ознакомить, что и делаю. Но, если хотите, можете сделать для себя выписки. Я вам не буду мешать.

С этими словами он вышел из собственного кабинета и отсутствовал довольно долго, так что я переписал почти все "Заключение".

Знакомить с ним читателя я не буду, пишу же об этом для того, чтобы показать, какие силы стояли за спиной авторов таких сочинений, как "Вторжение без оружия". Труды В. Бегуна, которые суд с опозданием на десять-пятнадцать лет признал антисемитской фальсификацией, поддерживали крупные изда-

110

тельства, научные учреждения, Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, а, значит, и сам ЦК... В то время, как Кедровы предпочитали не вмешиваться, куличенки обеспечивали им зеленую улицу. Кстати, в своем отзыве на мою статью Куличенко с раздражением писал о многих протес-тах, на которые ему приходится отвечать. Так что я был не одинок. Но все письма, статьи, жалобы были похоронены в разных инстанциях.

Так было в эпоху "застоя". Ну, а в эпоху гласности, когда Бегуна подвергли, наконец, резкой критике?

Вопреки стремлению некоторых либеральных изданий представить его полусумашедшим одиночкой, в защиту В. Бегуна выступила целая когорта кандидатов наук из Минска, а журнал "Наш современник" не только опубликовал их письмо, но и сопроводил примечаниями, в которых разъяснил, что свои антисемитские сентенции автор "Ползучей контрреволюции", и "Вторжения без оружия" списал не у Гитлера, а у Маркса, в доказательство чего приведена выдержка из работы "К еврейскому вопросу":

"Какова мирская основа еврейства? Практическая польза, свое корыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской Бог? Деньги".25

Патриотический журнал забыл указать, что эти высказывания Маркса широко использовала геббельсовская пропаганда.

Когда в советской печати появились критические публикации об обществе "Память", главным их лейтмотивом было недоумение: откуда-де завелась эта нечисть? Не знаю, чего больше в этих недоумениях — наивности или лицемерия.

В феврале 1988 года "Вечерняя Москва" опубликовала интервью с "хорошими" членами "Памяти" — художником Игорем Сычевым и доктором химических наук Степаном Ждановым.26 Они резко критиковали Дмитрия Васильева и тоже представили его одиночкой, небольшим болезненным наростом на здоровом теле патриотического объединения. Похоже, что кое-кто был готов пожертвовать слишком одиозными личностями вроде Васильева или Бегуна с тем, чтобы сохранить и легализовать "Память". Поэтому сегодня интересны не только Бегун или

111

Васильев, но и те, кто их поддерживал двадцать лет. Что поделывают хотя бы те немногие, о ком говорилось в этой главе?

Сергей Семанов еще при Брежневе был снят с поста главного редактора журнала "Человек и закон", но отнюдь не за то, что превратил его в эсэсовское издание, а за единственный достойный материал, который опубликовал: материал этот разоблачал не мнимый жидо-масонский заговор, а подлинную коррупцию высокопоставленных руководителей Краснодарского края. Позднее выяснилось, что Семанов под псевдонимами печатается в черносотенном самиздате. Прошел даже слух о его аресте, что оказалось ложью, но его почти перестали печатать. Однако теперь его имя снова мелькает в журналах под статьями безусловно "патриотического" содержания, так что глас-ность нужна отнюдь не только сторонникам демократии. Семанов стал заместителем председателя фонда культуры РСФСР, что красноречиво говорит о том, какова ориентация этой организации.

Ну а как поживает доктор юридических наук М. Аваков, чьи работы о двойной морали евреев ничуть не уступают бегуновским? Я не удивлюсь, если он уже стал членом-корреспонден-том или даже академиком. А Куличенко? Все еще возглавляет сектор в ИМЛ или занимает более высокий пост?

Не еврейское засилие угрожает русской культуре, а засилие черносотенцев. Тут действитель-но есть о чем беспокоиться! Под дымовой завесой разоблачений "сионизма" они-то и захватывали культуру. Малейший печатный намек на козни сионистов или масонов в годы "застоя" немедленно шел в зачет автору. Это был самый надежный путь к приобретению общественного, политическо-го, "научного" капитала для шизофреников, невежд и подонков. Самым обычным, денежным капиталом тоже не пренебрегали. В московских литературных кругах хорошо помнят крупный скандал, разразившийся в конце 70-х годов вокруг самого "патриотического" книжного издатель-ства "Современник". Его руководители Юрий Прокушев и Валентин Сорокин предпочитали видеть в числе своих авторов, главным образом, таких же издательских функционеров, как они сами. Публикуя их "патриотические" произведения, они в их издательствах публиковали свои, взаимно обогащаясь.

112

Сдавать позиции "патриотическая" мафия не собирается. Чего стоили, к примеру, баталии вокруг фильма Николая Бурляева "Лермонтов", в котором великий поэт изображен жертвой масонского заговора, или травля свердловского театрального режиссера-еврея, нетрадиционно поставившего оперу Н. Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане"! В спектакле "патриоты" обнаружили и надругательство над русской историей, и свастику, и, конечно же, звезду Давида.

В первом номере "Нашего современника" за 1988 год напечатана статья Валентина Распутина в защиту "Памяти". Это своеобразный дебют известного писателя.27 Много лет Распутин держался в стороне от нацистской мафии, которая всячески обхаживала его, пытаясь пристегнуть к своей колеснице. Лет десять назад Распутин был сильно избит в Москве какими-то пьяными хулиганами, и тотчас был пущен слух, что сионисты покушались на жизнь народного писателя. Сам Распутин, однако, никак не обнаруживал своей причастности ни к этим слухам, ни к распускавшей их братии. Первым настораживающим сигналом было его выступление на съезде писателей в защиту Виктора Астафьева, которого резко критиковали за шовинистический анти-грузинский рассказ, опубликованный в "Нашем современнике". Затем Распутин окончательно переступил черту. В связи с этим ему можно лишь выразить соболезнование.

Ни для одного таланта антисемитские комплексы не оставались безнаказанными. Даже гениальные произведения Достоевского прорастают примитивной пошлостью, как только автор вспоминает о существовании ненавистных ему евреев. На наших глазах расовая злоба извела творческие силы такого одаренного писателя, как Василий Белов. То же происходит с Виктором Астафьевым. На ту же дорожку встал, может быть, самый талантливый из писателей-деревен-щиков, Валентин Распутин. Остается молиться, чтобы Бог уберег от такого же распада Бориса Можаева, иначе от прославленной деревенской прозы не останется ничего.

В стране идет интенсивный процесс размежевания сил. Противники демократических пре-образований выигрывают от демократизации ничуть не меньше, чем сторонники. Все громче зву-

113

чат в печати голоса сталинистов, "патриотов", сторонников твердого курса. По мере того, как в ходе перестройки возникают трудности (а они постоянно растут), эти голоса крепнут. Правда, среди них уже нет голоса Владимира Бегуна. Славный борец с сионизмом погиб, что называется, на боевом посту. Однако дело его продолжает жить, о чем выразительно свидетельствует некролог, написанный его соратником Александром Романенко:

"19 июня 1989 года умер от инфаркта миокарда ученый — иссле дователь и бескомпромиссный критик сионизма — Владимир Яковлевич Бегун. По существу он был убит тем опаснейшим сионистским оружием, которым был убит и другой крупнейший ученый — исследователь сионизма Юрий Сергеевич Иванов: оба они были убиты оружием политического террора, рассчитанного именно на убийство инфарктом миокарда. Это — особое оружие убийства. Убийцы формально — бюрократически — юридически ловко уходят от ответственности за убийство и именно в этом — особая опасность чудовищного преступления... Убежденнейшего коммуниста, безгранично верного делу Великого Октября, ленинизму, нашей Советской Родине подлые клеветники из газеты "Советская культура" лживо и гнусно обвинили в пресловутом "антисемитизме": преступники из этой газеты — убийцы использовали при этом старое, отравленное, сионистское, т. е. фашистское средство — обвинять в "антисемитизме" всякого, кто борется против опаснейшей разновидности фашизма, т. е. против сионизма Убийцы — "имя им легион" — большой наглой злобной толпой спешили побольнее ужалить ядом клеветы советского патриота Владимира Яковлевича Бегуна. Они действовали и действуют по сценарию контррево-люционных сил, проводивших разведку боем в Чехословакии в 1968 году и действующих сейчас по тому же контрреволюционному сценарию в СССР с целью свержения Советской власти и реставрации буржуазного строя, т. е. сионистского господства, ибо буржуазный строй ныне — это повсеместно и везде именно фашисткая власть Сиона!..

Вечная память всенародная герою антифашистского-антисионистского сопротивления Владимиру Яковлевичу Бегуну... Проведем митинги, маевки, собрания в память о герое антифашистского-антисионистского сопротивления, вспомним и Ю.С.Иванова. Но на место павшего бойца должны встать тысячи. Родина в опасности! Участник Великой отечественной войны, воин-интернационалист А. З. Романенко.".28

Об авторе некролога — в следующей главе.

114

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

АЛЕКСАНДР РОМАНЕНКО

Сионология: предварительные итоги

Я листаю книгу Александра Романенко "О классовой сущности сионизма", изданную скромным для подобных работ тиражом 50 000 экзмпляров.1 Заглавие вызывает в памяти целый ряд произведений такого же рода уже называвшихся и не называвшихся авторов: Т. Кичко, Ю.Иванова, В. Бегуна, Е.Евсеева, В. Большакова, Л. Корнеева, Л. Моджорян, В. Семенюка, увесистые плоды коллективного творчества, вроде сборника "Идеология и практика международ-ного сионизма", изданного в 1978 году в Москве "Политиздатом", или сборника под таким же названием, изданного в 1981 году в Киеве издательством "Наукова думка"...2

На книге А. Романенко я останавливаюсь по двум причинам. Во-первых, она — одна из последних в данном ряду;3 она вышла в свет в разгар политики гласности и "нового мышления", к которому так настойчиво призывал Михаил Горбачев. А во-вторых, эта книга отличается от предшествовавших тем, что представляет собой "Историографический обзор литературы", то есть претендует на систематизацию всего, что написано о сионизме предшественниками автора в Советском Союзе и в царской России.

В книге четыре главы, но они крайне неравноценны по содержанию и объему. Первая посвящена дореволюционному периоду. Она могла бы быть очень содержательной, если бы автор обратился к работам дореволюционных специалистов по еврейскому вопросу, которых было много во всех общественных лагерях. Но

115

Романенко этого не сделал. В главе сорок страниц (стр. 13-48), но четверть их посвящена трудам Маркса и Энгельса, во времена которых сионизма просто не существовало, а три четверти — борьбе Ленина против Бунда, Еврейской социал-демократической партии, которая стремилась сохранить свою автономию в рамках Российской социал-демократии. К теме исследования Романенко все это либо вообще не относится, либо имеет крайне отдаленное отношение.

Вторая глава, в которой автор пытается дать обзор советской литературы о сионизме с октября 1917 до середины 30-х годов, почти в шесть раз короче первой: в ней всего семь страниц (стр. 49-55). При этом значительная часть ее отводится критике статьи "Евреи" в первом издании Большой Советской Энциклопедии. Причину такой краткости сам автор объясняет тем, что в рассматриваемый им период "литература о сионизме в нашей стране была немногочисленной".

Столь же малочисленной, если верить автору, была литература о сионизме в период с середины 30-х до конца 60-х годов. Соответсвенно и обзор ее в третьей главе книги тоже занимает всего семь страниц (56-62), причем значительная часть отводится статье С. Борового "Националь-но-освободительная война украинского народа против польского владычества и еврейское населе-ние Украины" (Исторические записки, 1940, №9 стр. 81-124). Название работы ясно показывает, что речь в ней идет о событиях XVII века, так что и она к сионизму никакого отношения не имеет. Правда, на исследуемый в данной главе период приходится известная сталинская кампания про-тив сионизма и безродного космополитизма, породившая огромную литературу, но она осталась вне поля зрения историографа.

Как видим, материала, посвященного сионизму, у Романенко в первых трех главах явно недостает, так что ему приходится натягивать на себя чужие одеяла.

Зато картина резко меняется, когда в четвертой главе автор переходит к "реакционной сущности сионизма в период с конца 60-х годов по настоящее время"(стр. 63-247). Хотя эта глава занимает без малого двести страниц, автор буквально захлебывается в материале. В его распоря-жении сотни крупных и мел-

116

ких работ — от увесистых томов, перечисленных выше, до публикаций большого, среднего и малого размера в солидных "научных" сборниках и самых разных периодических изданиях: тут и сугубо научные журналы вроде "Вопросов истории", и массовые журналы с миллионными тиражами вроде "Человек и закон", и такой своеобразный источник, как "Агитатор армии и флота" или "Коммунист вооруженных сил", поставляющий материалы для политического воспитания советских воинов.4

Количественный взрыв антисионистских публикаций с конца 60-х годов достаточно красноречив. Однако еще более знаменательны качественные достижения советской "сионологии". Главное из них — открытие мимикрии сионистов. Суть этого открытия состоит в том, что все, что сионисты писали и пишут о целях своего движения, его методах и масштабах, является хорошо продуманной ложью, за которой скрываются совсем иные цели и действия.

Это коренное открытие (приоритет Романенко приписывает международнику-правдисту Владимиру Большакову, хотя, по моим сведениям, его опередил Юрий Иванов 5) с неизбежностью вызвало целый ряд следствий. Их можно свести к нескольким основным положениям:

Цели сионизма. Официально сионисты провозглашают, что их цель — создание и укрепле-ние еврейского государства на исторической родине евреев. Однако сионологи установили, что создание еврейского государства является лишь промежуточным звеном, средством для достиже-ния гораздо более важной цели — установления мирового господства еврейской буржуазии, подчинение и обращение в рабство всех неевреев.

Происхождение сионизма. Сионисты утверждают, что сионизм возник в среде еврейской интеллигенции в конце XIX века как реакция на антисемитизм. Сионологи же пришли к выводу, что стремление еврейской буржуазии к мировому господству (то есть сионизм) возникло в древнейшие времена завоевания древнееврейскими племенами Палестины.

Система организаций международного сионизма. В целях маскировки сионисты создали широкую сеть различных организаций, считающихся независимыми друг от друга и действую-

117

щих под самыми разными безобидными вывесками: религиозных, благотворительных, женских, молодежных и других аналогичных организаций. На самом деле, как установили советские авторы, все эти организации подчинены единому руководству и спаяны тайной дисциплиной. Действие их направляется из единого центра по секретным каналам.

Сионизм и иудаизм. Идеологической основой сионизма служит еврейская религия. Согласно марксизму, все религии проповедуют смирение, покорность судьбе, обещают счастье в загробной жизни, чем парализуют стремление к счастью на Земле и отвлекают трудящихся от борьбы за свои права; иначе говоря, религия помогает эксплуататорским классам держать в покорности эксплуа-тируемые классы. Так пишут о любой религии, в том числе об иудаизме, советские специалисты по так называемому "научному" атеизму. Однако, согласно открытиям сионологов, иудаизм вреден совсем по другим причинам. Он вовсе не проповедует смирение и покорность судьбе, но, напротив, исполнен агрессивности и ненависти ко всем неевреям. Он объявляет неевреев рабочим скотом и призывает евреев к установлению господства над миром.

Сионизм и масонство. Чтобы успешнее обманывать нееврейский мир, сионисты во всех возможных случаях предпочитают действовать не через евреев, а через послушных себе представи-телей тех самых народов, которые они намериваются покорить. Этой цели служит масонство. Некоторые еврейские организации ("Бней-Брит") являются одновременно масонскими ложами. Они осуществляют руководство другими масонскими ложами, уже нееврейскими. Благодаря тому, что в масонстве существует строгая секретность и дисциплина, обязывающая нижестоящих братьев слепо подчиняться вышестоящим, сами масоны в большинстве случаев не подозревают о том, что работают против собственных народов, в пользу поработителей-сионистов.

Порабощение стран Запада. Исследования советских авторов показывают, что весь западный мир давно уже покорен сионистами, о чем большинство людей на Западе не догадывается. Подтве-рждение тому — сионистский капитал. По данным разных советских авторов, он составляет от 40 до 80 и даже до

118

95 процентов всего капитала Западного мира. В руках сионистов, по тем же данным, находится 95 процентов средств массовой информации Запада, влияние сионистов является решающим при определении политики Соединенных Штатов и других Западных стран, от них зависят результаты выборов президентов и парламентариев, их ставленники занимают все важные посты и т. д.

Сионизм в социалистических странах. Поскольку господство сионизма над странами Запада уже достигнуто, их главная задача — покорение стран социализма. Следуя своей изощренной тактике, сионисты вступают в компартии этих стран и, тайно помогая друг другу, стараются продвинуть свои кадры на самые высокие посты в органы центральной и местной власти, в средства массовой информации, в учреждения науки, культуры и прочие наиболее важные области жизни этих стран, с тем, чтобы в подходящий момент совершить переворот и отторгнуть данное государство от социалистического содружества. Происками сионистов советские авторы объясняют события в Венгрии и Польше в 1956 году, в Чехословакии в 1968 году и снова в Польше в 1980-81 годах.

Сионизм в дореволюционной и послереволюционной России. В дореволюционной России сионисты и масоны проникли в руководство всех буржуазных и мелкобуржуазных партий и действовали по единому плану. Разногласия между партиями были мнимыми, они демонстрирова-лись открыто в целях маскировки. На самом деле все они вместе действовали против России. Они свергли царский режим, захватили власть и сформировали Временное правительство. К счастью, Ленин разгадал этот коварный план. Свергнув Временное правительство, большевики спасли Россию от порабощения сионистами. Однако и после Октябрьской революции сионисты продолжали борьбу против большевиков своими излюбленными средствами. Они проникали в руководство партии с целью подорвать ее единство и погубить советский режим. Разгром троцкис-тов и всех вообще оппозиционеров сорвал эти коварные замыслы.

Сионизм и антисемитизм. Излюбленное оружие в руках сионистов — обвинение всех своих противников в антисемитизме.

119

Между тем, само понятие антисемитизма ненаучно. То, что сионисты называют антисемитизмом, на самом деле является классовой борьбой. Если трудящиеся в прошлом громили богатых евреев, то это была борьба эксплуатируемых против эксплуататоров, а если черносотенцы устраивали погромы еврейской бедноты, то это была борьба эксплуататоров против эксплуатируемых.

Классовый подход. Авторы работ о сионизме время от времени указывают, что сионисты — враги всех трудящихся, в том числе и евреев. Однако тут же приводятся данные, показывающие, что среди евреев трудящихся никогда не было или они составляли ничтожный процент. Но даже и этот процент был тесно связан с еврейской буржуазией и служил послушным орудием в ее руках.

Масштаб

Не берусь утверждать, что исчерпал все основные открытия сионологии, но и приведенных достаточно, чтобы показать, что бесчисленные книги и статьи ничего нового не принесли, зато возродили миф о жидо-масонском заговоре, который до революции усиленно культивировался черносотенцами. Те писали о "евреях и масонах" все то, что сегодня сионологи пишут о "сионис-тах и масонах". Отсюда понятно, почему Романенко, как Бегун и прочие сионологи, замалчивают труды своих дореволюционных предшественников. Обойдя этот круг источников, Романенко обеднил свою работу, особенно ее первую главу.

Впрочем, и последняя глава его книги грешит столь существенными пробелами, что дает лишь весьма зауженное представление о масштабе антисемитской пропаганды, развернутой в Советском Союзе в эпоху, которую теперь называют "застоем". В чем, в чем, а в этом застоя не было!

Укажу, например, на труды Льва Корнеева. Читатель помнит, что, ознакомившись с ними, ленинградский ученый Иван Мартынов сложил с себя звание кандидата наук, не считая возможным состоять в одной ученой корпорации с фальсифика-

120

тором и антисемитом. Преследования со стороны КГБ в конце концов заставили русского ученого Ивана Мартынова эмигрировать в Израиль, а Лев Корнеев продолжал укреплять советскую сионологию. Казалось бы, заслуги его более чем достаточны, чтобы не быть обойденным в историографическом обзоре. Тем не менее, ни одной из его работ Романенко даже не упоминает.

Та же участь постигла Цезаря Солодаря, одного из самых непримиримых борцов с сиониз-мом, чьи очерки постоянно печатались в "Огоньке", пока журналом руководил Анатолий Софро-нов — самый последовательный сталинист и антисемит в советской литературе. Я уже не говорю о многочисленных рецензиях — всегда апологетических, которыми обрастали все книги о "сионизме". В обзоре Романенко упоминаются лишь две-три такие рецензии, хотя их было опубликовано несколько сотен.

Но наиболее существенный пробел, допущенный Романенко, — это полное игнорирование работ "молодых критиков", а также примыкающих к ним поэтов, прозаиков, историков. За счет этих работ историограф мог бы увеличить круг использованных источников в несколько раз.