Кредо Хамелеона (СИ)

Глава 4

На столике лежала отрубленная мужская кисть, с зеленым перстнем-печаткой на одном из пальцев.

Ну, нихрена себе! Да этот аристократ тот еще отморозок. Я сжал рукоять шпаги крепче, готовясь в любой момент начать атаковать.

— Ч-что это? — спросила дрожащим голосом, вмиг побледневшая графиня.

— Как, Елизавета Андреевна, вы разве не узнаете? — лицо аристократа расползлось в мерзкой ухмылке.

Он взял со столика отрубленную мужскую кисть. Повертел ее, задумчиво рассматривая. Затем обхватил безымянный палец и, не без усилий, стянул с него перстень.

— Помните, там у свадебного алтаря? Ваш муж клялся вам в вечной любви и предлагал руку и сердце? Так вот. Его руку я вам возвращаю. Теперь вы свободны.

Он швырнул графине отрубленную кисть и та упала прямо ей на колени. С диким визгом, женщина вскочила, пытаясь сбросить с себя этот мерзкий обрубок. Кисть упала на пол и закатилась под стол.

— Алексей… Лешенька, — Елизавету Андреевну трясло. Из глаз текли слезы, — Вы… вы его убили?

Ее лицо исказилось гримасой такой безутешной боли, что даже мне, повидавшему за свою жизнь многое, стало как-то не по себе.

Вот ублюдок. Я стиснул зубы, еле сдерживаясь, чтобы не вонзить острие шпаги прямо в его ухмыляющийся рот.

— Ну, что вы. Как вы могли обо мне такое подумать, Елизавета Андреевна, — аристократ продолжал играть в показную любезность и этикет. — Его загрызли твари с Изнанки.

Он щелкнул пальцами. Один из охранников наклонился и достал из-под стола закатившуюся туда кисть. Аристократ показал жестом, чтобы он поднес ее поближе к графине.

— Вот, видите? Здесь отчетливо видны следы зубов, — комментировал он, пока охранник крутил перед лицом графини отрубленную руку ее мужа, давая лучше рассмотреть. — Поверьте, любая официальная экспертиза это подтвердит.

— Пожалуйста, уберите это… — попросила женщина, прикрывая рот ладошкой.

Видно было, что она с трудом сдерживает рвотные позывы. Еще немного и ее стошнит.

Аристократ кивнул. Охранник завернул отрубленную кисть в тряпку, которая все также лежала на столе, и убрал себе за спину. После чего отошел назад, заняв место справа от своего хозяина.

— Примите мои соболезнования вашей утрате, — слова утешения были произнесены аристократом так неискренне, что казались скорее издевкой. — Траурный цвет будет вам к лицу. Ну, не стоит так убиваться. Вы красивая и еще довольно молодая женщина, Елизавета Андреевна. Походите пару недель в статусе вдовы, а затем, я уверен, найдете себе нового мужа на одном из светских приемов.

— Аристарх Иванович, вы… — женщина подняла на него заплаканные глаза, полные боли и ненависти. — Вы — чудовище!

— Вовсе нет, графиня. Но, поверьте, я легко могу им стать, — в голосе аристократа появилась сталь. — Вы же этого не хотите?

Он вопросительно поднял бровь, но женщина лишь затравленно смотрела на него, боясь произнести хоть слово.

— Кажется теперь это ваше? — в руке аристократа появился перстень. Тот самый, снятый им с пальца на отрубленной кисти. — Теперь, когда ваш муж скоропостижно скончался, вся полнота прав переходит к вам.

Он кинул перстень графине.

Графиня поймала его. Поднесла к губам и быстро поцеловала изумруд в оправе. Прижала перстень к груди.

— Как мило, что вы чтите память покойного мужа, — улыбнулся Аристарх Иванович. — Но, оставьте все эти нежности на потом. Подписывайте договор. Мое терпение скоро иссякнет.

— Я… Я не могу этого сделать… — Елизавета Андреевна с трудом подбирала слова. — Можете пытать меня… Но я…

— О, нет. Нет, дорогая моя, Елизавета Андреевна. Ну, что вы. Какие пытки? Нет, нет, нет. Мы же не хотим, чтобы экспертиза показала, что вы действовали под принуждением? Или, еще того хуже, — под ментальным воздействием? Нет. Сделка должна быть кристально чистой.

— Я не могу это сделать. Понимаете? Просто не могу! — женщина была уже на грани истерики. — Если я это сделаю, то дух рода жестоко покарает меня.

— Ну, конечно можете, госпожа Жабина. Ваш муж мертв. Сыновей у вас нет. А это значит, что вы теперь полноправно распоряжаетесь всем имуществом рода. Но…

Он сделал долгую театральную паузу, заставляя и без того уже перепуганную и эмоционально опустошенную женщину, с ужасом в глазах, ждать его дальнейших слов.

— Но, если вам нужен стимул для принятия правильного решения, то у меня есть для вас небольшой сюрприз. Глеб?

Очкарик, ну, тот из охранников, что чуть помельче остальных, запустил руку за пазуху и достал из внутреннего кармана пиджака какой-то странный плоский прямоугольник, небольшого размера. Он поднес его к лицу графини.

Из прямоугольника донеслись какие-то звуки и Елизавета Андреевна уставилась на замелькавшие на одной из его плоских сторон картинки.

Похоже какое-то устройство для передачи изображения на расстоянии. Что-то наподобие магического кристалла, что использовался в моем мире. Вот только там изображение было объемным и проецировалось в любую указанную точку в пространстве, а здесь оно плоское и отображается только на поверхности этого странного прямоугольника.

Интересно, что там показывают?

Я осторожно переместился чуть левее, обойдя холл по дальней стене и остановился так, чтобы мне было видно, на что так внимательно смотрела Елизавета Андреевна.

И то, что я увидел, мне совсем не понравилось.

Две девушки были привязаны к стульям в каком-то полутемном помещении, с грязным от времени и пятен крови кафелем на стенах. С потолка свисали цепи и какие-то крюки. Похоже, что девушек держали на какой-то скотобойне. В глазах у них был по настоящему животный ужас.

— Мила? Дарина? — графиня вырвала устройство передающее картинку из рук охранника, поднесла ближе, не веря свои глазам. — Что вы сделали с моими девочками⁈ Где они⁈

Графиня вскочила с дивана и хотела кинуться на Аристарха, но, стоящий между ними очкарик, не дал ей этого сделать. Остановил дико кричащую графиню, перехватив за талию.

— Где⁈ Где мои девочки, мерзавец⁈ — ногти разъяренной Елизаветы Андреевны рассекали воздух в считанных сантиметрах от лица аристократа.

А тот, лишь улыбался, смотря на то, как запуганная до этого графиня, вдруг в одно мгновение превратилась в настоящую фурию.

— Елизавета Андреевна, сядьте.

Он дал знак охраннику. Тот оттащил женщину обратно и усадил на диван.

— Где мои девочки⁈ Что вы с ними сделали? — графиня снова вскочила, как только охранник перестал ее держать.

— Сидеть!!! — властный голос Аристарха Ивановича гулким эхом раскатился по поместью.

Елизавета Андреевна застыла на месте. Затем медленно опустилась на диван.

— Как видите, есть что-то и похуже, чем разгневать духа рода. Неправда ли? — Аристарх откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу. — С вашими дочерьми все в порядке, Но, будет ли с ними и дальше все в порядке, зависит только от вас.

Он поднял руку вверх, покрутил указательным пальцем. По-видимому это был какой-то замысловатый знак охранникам, что стояли позади кресла. Потому, что один из них достал какой-то очередной прямоугольник и приложив к уху, начал по нему что-то говорить.

Картинка на прямоугольнике в руках охранника в очках сменилась. Позади привязанных к стульям девушек появился какой-то жирный мужик, в кожаном фартуке поверх голого, заплывшего жиром тела.

В руках у этого борова был длинный тесак, которым он демонстративно помахал перед лицами девушек, испуганно мычащих сквозь кляпы в их ртах.

— Вы же не хотите, чтобы помимо руки вашего мужа, в следующий раз вам принесли в свертке руку одной из ваших дочерей? — обратился Аристарх Иванович к графине.

— Нет. Прошу. Не делайте этого, — взмолилась в отчаянии Елизавета Андреевна. — Умоляю вас, не трогайте моих девочек.

— Подписывайте, — Аристарх Иванович кивнул на папку с документами, лежащую на столике.

Графиня, бледная от ужаса, дрожащими руками, открыла папку. Перевернула пару листов, пробежалась опустошенным взглядом по тексту. Закрутила головой в поисках, чем подписать.

— Глеб, подай даме ручку, — велел Аристарх очкарику. — Подписать документы.

Уточнил он, когда охранник достал из-за спины сверток. Глеб кивнул и, поправив очки на переносице, достал из внутреннего кармана небольшой стилус. Передал Елизавете Андреевне.

По всей видимости палочки для письма, ну или по-простому — стилусы, в этом мире называли ручками. Хотя, я пока не могу понять, какой ассоциативный ряд привел к такому странному названию.

Графиня занесла руку с зажатым между пальцами стилусом над листом бумаги. Замерла. Видно было что она колеблется. Борется внутренне сама с собой.

Заметив это, аристократ нахмурился и махнул одному из охранников. Тот что-то сказал в свой странный прямоугольник, опять приложив его к уху.

Жирный боров на картинке из устройства в руках Глеба, безумно ухмыляясь поднес свой огромный, весь в пятнах крови и зазубринах, тесак к предплечью одной из связанный девушек. Провел, слегка надавив, по коже. Из под зазубренного лезвия потекла струйка крови.

— Нет. Нет! — быстро заговорила графиня, видя происходящее. — Не надо!

Глубоко вздохнув, она зажмурилась и опустила руку со стилусом на бумагу…

Но, прежде чем она успела поставить роспись, массивные дубовые двери в поместье распахнулись и в холл вбежал…

— Ваше Сиятельство!

Запыхавшийся мужчина, в помятом и испачканном землей костюме, подбежал к сидящему в кресле аристократу. Согнулся, пытаясь отдышаться.

— Василий? Потрудись объяснить, что происходит? — строго взглянул на внезапного визитера Аристарх Иванович. — И что у тебя с лицом?

Я присмотрелся. О, так это же Василий Нестерович. Быстро он очухался.

Про его лицо вот, правда, такого не скажешь. Разбитый нос распух. Гематома от переносицы поползла на глаза, и теперь лицо Василия было похоже на распухшую морду какого-то уголовника с черной повязкой на глазах. С него сейчас можно было бы рисовать плакат — «их разыскивает королевская гвардия».

Я еле сдерживался, чтобы не заржать в голос и не демаскировать себя.

— Виноват, Ваше Сиятельство, — выпрямился Василий, услышав в голосе начальства нотки недовольства.

Хм. Уж не тот ли этот «Ваше Сиятельство», про которого болтали те двое недоумков, пока волокли меня в канаву? Тогда я передумал его благодарить.

— Я слушаю, — сухо произнес Аристарх Иванович. — Кто это сотворил с тобой?

— Наследник, — Василий поморщился и потрогал поврежденный нос.

— Какой еще наследник? — изогнул бровь аристократ.

— Один из слуг узнал в парнишке наследника рода.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Его Сиятельство.

— Тихон. Он узнал в одном из трупов, которые они вдвоем с напарником стаскивали по вашему распоряжению к поместью, наследника рода. Я направил его к вам с докладом. Его не было?

— Не было здесь никакого Тихона, — раздраженно ответил Аристарх Иванович. — Ты сказал — «в одном из трупов». Так он мертв?

— Никак нет, Ваше Сиятельство. Думаю он был контужен взрывом одного из снарядов, во время нашего штурма. А эти олухи приняли его за мертвого.

— Понятно, — Его Сиятельство задумчиво потер подбородок. — И где он сейчас?

— Не имею понятия, Ваше Сиятельство, — вытянулся по стойке смирно Василий Нестерович.

— Госпожа Жабина, — Аристарх Иванович повернулся к графине. — Может быть вы объясните мне, что это за наследник объявился такой? И почему я о нем ничего не знаю?

— Аристарх Иванович… — испуганно забормотала женщина.

— Поймите, это может серьезно повлиять на наши с вами договоренности. В ваших же интересах ничего от меня не скрывать.

— Хорошо, — графиня отложила ручку и тяжело вздохнув опустила глаза. — Я расскажу.

— Внимательно слушаю, — откинулся на спинку кресла Его Сиятельство.

— Это Игорь. Сын моего мужа от первого брака.

— У Жабина есть сын? — вскочил с места Аристарх. — И ты молчала об этом? Ты понимаешь что это значит, тупая ты с*ка! Это значит, что со смертью графа полнота прав переходит к старшему сыну, после его инициации! В первую очередь к сыну, мать твою, а не к его вдове!

Разъяренный аристократ залепил графине звонкую пощечину, тыльной стороной ладони. Голова женщины дернулась от удара. Из глаз брызнули слезы.

— Глеб, — возвращая себе самообладание, Аристарх одернул края пиджака, поправил воротничок на сорочке. Произнес холодно — Распорядись, насчет ее дочерей…

— Нет! Только не мои девочки! — графиня упала перед ним на колени, — Умоляю вас!

— Наши договоренности потеряли с этой минуты хоть какой-то смысл, Елизавета Андреевна, — голос Его Сиятельства был напитан льдом.

— Нет! Подождите! Вы ошибаетесь. Игорь не может быть наследником.

Аристарх дал знак слуге повременить с передачей его приказа о расправе над заложницами.

— Ваше Сиятельство, — позволил себе влезть в разговор Василий Нестерович. — Думаю вам будет интересно узнать, что этот наследник, со слов Тихона, должен был сегодня пройти обряд инициации на родовом артефакте.

Аристарх Иванович зло посмотрел на сжавшуюся у его ног графиню.

— Нет, подождите! — взмолилась она. — Игорь, он не родной сын Алексея. Он не смог бы пройти инициацию на родовом артефакте.

— Я слушаю, — Его Сиятельство уселся в кресло и взглянул, хмуро, на графиню, все так же стоящую перед ним на коленях.

— Мой муж знал, что Игорь не его ребенок, — всхлипывая произнесла Елизавета Андреевна, утирая слезы. — Знал с самого начала. Он ведь и женился на Варваре когда она уже была беременна.

— Очень интересно, — задумчиво произнес Аристарх Иванович. — И от кого же?

— Я не знаю. — покачала головой графиня. — Вроде бы у нее случился короткий роман с каким-то столичным графом. Варвара умерла при родах. Алексей очень любил свою жену, поэтому принял ее ребенка. Растил и воспитывал, как родного. Он никому не говорил об этом. Даже Игорю. Держал это в секрете.

— Хм, это разумно, не выносить подобный конфуз за пределы рода, — кивнул Его Сиятельство.

— Я сама случайно узнала об этом, лишь пару лет назад, — Елизавета Андреевна подняла на него заплаканные глаза. — Поэтому Игорь не может быть наследником рода Жабиных.

Затаившись в невидимости я слушал ее откровения и у меня мозги буквально кипели от хитросплетения всех этих аристократических линий. Кто? Кто все эти люди, имена и фамилии которых я только что услышал?

— Что ж, Елизавета Андреевна, — произнес Его Сиятельство. — Спасибо за вашу откровенность. Глеб, где твои манеры? — обратился он к очкарику. — Скорей, помоги даме подняться.

Когда графиня вновь заняла место на диване, он продолжил:

— Рад, что мы выяснили этот вопрос. Думаю между нами больше нет недомолвок?

Графиня испуганно помотала головой.

— Отлично. Тогда, подписывайте договор, госпожа Жабина.

Елизавета Андреевна бросила затравленный взгляд на изображение своих связанных дочерей на устройстве в руках Глеба. Сжав губы в тонкую линию, взяла со столика оставленную там ручку и поставила свою роспись на бумаге.

Его Сиятельство встал со своего кресла. Подошел к столику и взял папку с бумагами. Пробежался глазами по тексту, удовлетворенно хмыкнул, увидев в самом низу необходимую подпись.

— Что ж, Елизавета Андреевна. Думаю на этом наши дела здесь закончены.

Графиня все поняла по его взгляду.

— Мерзавец! — она вскочила с диванчика, бросилась к Аристарху.

Он отмахнулся он от нее, как от надоедливой мухи. Женщина отлетела обратно на диван.

— Сожалею, графиня, но я не могу оставлять свидетелей.

— Ты же обещал? — по лицу графини текли слезы бессилия. — Ты же обещал мне!

— Я обещал, госпожа Жабина, что если вы подпишите договор, то ваших дочерей не будут мучить. И я намерен сдержать данное вам обещание, — его рот растянулся в мерзкой улыбке. — Они умрут быстро. Глеб?

— Кха….

Его Сиятельство повернулся на хрип. Увидел удивленно выпученные глаза Глеба. Тот хрипел и хватался за горло. Из-под его ладони вниз капала кровь.

А затем, Его Сиятельство увидел, как из воздуха появляется обломок шпаги, пронзивший насквозь шею его слуги…