Криминальный отдел

Глава 7

Дом банкира выглядел на удивление скромно. И даже унитаз был обыкновенный, мраморный. А не золотой, как поговаривают не вхожие в дома «новых русских» недоброжелатели. И мебель из неокрашенной березы. Карельской.

Следователи сидели за стареньким, шестнадцатого века столом. На неновых, того же века, стульях. И, говоря казенным языком, снимали показания с потерпевшей. А если не казенным — то выслушивали всхлипы, жалобы и проклятия потерявшей дочь матери. По второму кругу выслушивали. Потому что до того она только плакала и не могла сказать ни одного вразумительного слова. Все матери, у которых вдруг пропадает единственный ребенок, ведут себя одинаково. Вне зависимости от интерьера, в котором проживают.

— И все-таки, как это случилось?

— Она… она вышла из школы, перешла дорогу… Там дорога. От самого порога школы до остановки… Она вышла… А тут автомобиль. Прямо к самому тротуару. Где большая лужа. Она… она отпрыгнула, но все равно попала под брызги. Из машины выскочил мужчина, извинился и предложил подвезти. Чтобы она не простыла. Они и сели. А потом… А потом…

— Успокойтесь, — сказал Грибов. И пододвинул к женщине уже почти пустой стакан с водой. Третий за всю их недолгую беседу.

— Да-да. Простите.

— А откуда вы знаете про машину? И про брызги? — задал свой вопрос второй следователь.

— Ее подруги видели. С которыми она в одном классе учится.

— А номера? Номера машины они не запомнили?

— Нет.

— А марку автомобиля?

— Тоже нет. Самая обыкновенная машина. Вроде «Мерседеса».

— А самого водителя? Рост, внешний вид, особые приметы?

— И водитель обыкновенный.

«Безнадежно, — покачал головой Грибов. — Ничего она сейчас не скажет. Надо говорить с девочками». И задал вопрос на совсем другую тему:

— Скажите, подобных происшествий раньше не случалось? Дочь ничего вам не говорила? Никто ее никуда не приглашал? Не провожал? Не подвозил? Ни о чем не спрашивал?

— Нет-нет. Ничего. Она бы сказала. Она обо всем говорит. То есть говорила. То есть…

— Выпейте. Выпейте воды.

— Спасибо.

— А вы не замечали в последнее время каких-нибудь изменений в ее характере? Подавленности. Или, наоборот, чрезмерного оживления. Или вдруг неизвестно откуда появившихся свободных денег. Или незнакомых нарядов.

— Нет. Все было как обычно. Как всегда… Постойте, каких денег и нарядов? О чем вы говорите? Зачем ей чужие деньги и наряды? У нее все есть. Все, что нужно. Ей отец, хоть и не родной, ни в чем не отказывает. Себе иногда отказывает, а ей — нет. У нее в столе в верхнем ящике всегда лежат деньги. Муж оставляет. А если кончаются, он тут же добавляет новые.

— Вы говорите, не родной?

— Нет. Но больше, чем родной. От родного она ничего, кроме криков и попреков, не слышала. А этот в ней души не чает. Потому что своих детей не было. У него, так же как и у меня, второй брак. Но первый бездетный. И поэтому он мою дочь… И она его… Теперь он мучается очень. Хотя старается не показывать. Очень мучается. Придет в ее комнату и стоит на пороге. Часами. И винит себя, почему охранника для нее не нанял. Только теперь уж чего об этом говорить…

— А родной отец, где он сейчас?

— Я даже не знаю. Уже года два ничего о нем не слышала.

— А адрес, телефоны родственников, его друзей у вас есть?

— Здесь нет. Вы сами понимаете. Мой муж не любит вспоминать то время. Ревнует сильно. Но если вам очень надо…

— Очень.

— Тогда я попробую поискать у мамы. Там остались какие-то старые письма, записные книжки.

— И желательно фотографию.

— Чью?

— Вашего бывшего супруга.

— Откуда ей у меня взяться? Я когда уходила, все фотокарточки… все — в мусорное ведро. Я ведь уходила.

— Ну, может быть, хотя бы одна осталась. На память?

— На какую память? Что хорошего мне о тех годах вспоминать? Я забыть хочу. А вы — фотография.

— Ну тогда на общих снимках. Где с родственниками, друзьями.

— Хорошо, посмотрю. Хотя вряд ли…

— Кстати, как вы с прежним мужем расстались? Миром? Или, может быть…

— Или. Он пил сильно. И хулиганил. Ну вы знаете, как это бывает. Я пыталась с ним скандалить. А когда устала — ушла.

— А ребенок? На ребенка при вашем расставании он не претендовал?

— На ребенка нет. На деньги претендовал. На опохмелку.

— Угрожал?

— Не без этого. Вернее сказать, пугал. Говорил, что если кого-нибудь возле меня увидит — убьет.

— То есть вашего нового мужа?

— Нет. Тогда его еще не было. Он потом появился, когда я в банк работать устроилась. Не в этот, где он сейчас. В другой. Тогда у меня никого не было. И сил дальше терпеть не было.

— И больше прежнего мужа вы ни разу… И ничего о его местонахождении не знаете?

— Я же говорю — нет. Не знаю. У меня сейчас совсем другая жизнь. И другие знакомые.

— Тогда еще просьба. Если вдруг кто-нибудь вам позвонит… по поводу вашей дочери, вы, пожалуйста, нажмите вот эту кнопку. И говорите спокойно. Не кричите. Не обвиняйте ни в чем. Попытайтесь вслушаться, вспомнить, вдруг вам этот голос покажется знакомым. И обязательно попросите позвать к телефону дочь.

— Вы думаете, они позвонят?

— Я думаю, обязательно. Если, конечно…

Женщина вздрогнула и напряглась.

— Если, конечно, вы себя будете правильно вести, — спохватился Грибов. — Если вы будете себя правильно вести, все закончится благополучно. Поверьте моему опыту.