Кризис власти (Альфа-9)

Глава 10 Снова столица

Огромная колонна извивалась в тесноте посадского муравейника, что широко раскинулся у южных ворот, объединённые силы армии Мудавии и корпуса возвращалась в столицу. Я не видел смысла отправлять всех назад, в лагерь, ведь уже убедился, что оттуда сложно контролировать город. Этих самых сил у нас не так много осталось, места на стенах, в башнях и в прочих военных объектах достаточно для всех. Такое рассредоточение, разумеется, скверно скажется на управляемости, зато с беспорядками, надеюсь, будет покончено полностью.

Бунт, кстати, после нашего ухода не разгорелся пуще прежнего, что меня удивило. Погромщики даже миссию Равы не сожгли и не разгромили. Лишь стены изрисовали древесным углём, оставив множество неприличных надписей. А ведь охраны там оставалось всего ничего. Видимо знатоки местных реалий абсолютно правы, когда говорят, что запала бедноте надолго не хватает.

Ну и хорошо, не пришлось ломать голову, куда девать персонал Аммо Раллеса (и его самого). Они, конечно, не излишне привередливые, готовы и в полевом лагере обитать, но какой-то минимум обеспечить требуется.

Да и моим людям необходим свой угол, и привычная миссия Равы — оптимальный вариант.

Не успели мы дух перевести с дороги, как потянулись посетители. Причём толпами. Какие-то зажиточные горожане дружно возжелали прямо сейчас засвидетельствовать мне своё почтение. А так как мне их почтение даром не нужно, их всех разворачивали к Аммо Раллесу.

Через некоторое время меня заинтересовала причина необычного ажиотажа. Да и городские новости хотелось узнать в сжатом виде от человека, который хорошо разбирается в здешних реалиях.

Потому я и сам направился к Аммо Раллесу.

— Приветствую вас снова, господин Гедар. Как хорошо, что вы решили ко мне заглянуть. Я уже сам начал подумывать, что надо вас посетить.

— И с какой же целью вы хотели это сделать?

— Да можно сказать, бесцельно. Просто подумал, что вам будет интересно узнать некоторые подробности о ситуации в городе.

— Да, господин Аммо, именно ради таких подробностей я к вам и заглянул. И, кстати, а что все эти люди хотят от меня и вас?

— Вы о посетителях? Ну так они и есть главные источники тех самых подробностей. У меня, разумеется, есть здесь своя, так сказать, доверенная агентура, но местные не очень любят играть в секретность, большую часть важной информации я обычно получаю вот так, напрямую, бесхитростно. И за особо ценные сведения могу поощрить. Любители лёгких заработков это знают, вот и выстраиваются сейчас перед миссией в очередь. Как-никак, мы с вами несколько дней отсутствовали, следовательно, немало сплетен и важных новостей пропустили. Кто первый чем-то полезным поделится, у того и больше шансов урвать приз.

— Тогда я хотел бы узнать именно новости. Без сплетен, пожалуйста.

— Это вы напрасно. Случаются презабавные, знаете ли.

— И всё же давайте обойдёмся исключительно новостями.

— Как скажите, господин Гедар, как скажите. Начну, пожалуй, с, так сказать, жемчужины. Представьте себе, Первый друг народа частично изменил своему затворничеству, и отправил своего человека узнать, каковы наши дела. Похоже, о славной победе он ещё не знает, и я не стал придерживать эту новость. Не от меня узнает, так от других, такое не скрыть, сами понимаете. Как он на это отреагирует, я предсказывать не берусь, но мой опыт подсказывает, что, скорее всего, реакция будет бурной. Ума ПОРЯДОК ему не дал, зато эмоциональности на четверых хватит.

— Надеюсь, Первый друг хотя бы понимает, что это лишь удачный для нас единичный эпизод? До победы в войне ещё далеко. Я бы даже сказал, что бесконечно далеко…

— Господин Гедар, как я уже вам сообщал, предсказывать реакцию Первого друга не берусь. Да и в данный момент он может реагировать как ему угодно. Вы, отправившись в этот поход без согласования с руководством страны, по сути, узурпировали военную власть, не будучи при этом гражданином Мудавии. Странное поведение Первого друга отчасти оправдывает ваши действия, но всё равно ситуация смотрится скверно. Точнее, смотрелась. После победы вам простят и не такое самоуправство. Вы, в принципе, прямо сейчас можете объявить себя Самым Первым другом, а всех, кто прячутся во дворце, силой вывести из него через тот самый коридор с живодёрской репутацией. Не думаю, что кто-то на такое беззаконие сейчас сильно возмутится. Разумеется, я не учитываю тех, кто по вашей воле покинут дворец самым неприятным способом, уж они-то ещё как возмутятся.

— Благодарю, господин Аммо Раллесс, но я не планировал и не планирую стать узурпатором Мудавии. Меня, если честно, уже тошнит от этой страны.

— Я вас понимаю, господин Гедар… прекрасно понимаю. Тогда следующая новость. Вы ведь помните советника Пробра?

— Мы не были близко знакомы, но да, помню. Он разумно высказывался на советах. Я бы даже сказал, разумнее всех остальных вместе взятых. И, насколько мне помнится, попал в опалу.

— Да, пострадал совершенно ни за что, — подтвердил глава миссии. — Точнее, толком не пострадал, проявив непокорность. Уйдя от назначенного первым Другом народа наказания он, фактически, объявил себя бунтовщиком. А вот дальше и начинается новость, которую я хотел вам сообщить. Пробр вышел на самых кровожадных главарей бунта и предложил им встретиться, дабы обсудить объединение сил и последующий штурм Дворца двух коридоров. Многие согласились, и он всех их на той встрече вероломно убил, после чего бунт, как вы видите, практически сошёл на нет.

— Зачем он так поступил? Хотел заработать себе прощение?

Аммо Раллес покачал головой:

— Первый друг народа никогда никому ничего не прощает. Пробр человек сложный, но одно можно сказать наверняка: он не враг Мудавии, и уж точно не предатель. Я вряд ли ошибусь, если назову советника первым патриотом этой несчастной страны. Его расправа с бунтовщиками меня не удивляет, советник всегда славился беспощадностью к непокорной черни. Я просто не вполне понимаю, зачем он это сделал в такой момент. У него ведь сейчас своих проблем хватает, а он взялся разгребать проблемы столицы. Не удивлюсь, если Пробр решил затеять свою серьёзную игру. Думаю, не помешает попытаться с ним связаться и выведать его мотивы. Слишком умный человек, не хотелось бы получить с его стороны неожиданный сюрприз. Также вам не мешает знать, что советник Годо Аккоро и наместник Деор Аккоро пропали. Как можно догадаться по их фамилиям, они родственники, и по всем признакам оба решили покинуть страну, как и многие другие высокопоставленные лица. Выбрали для этого юго-западный тракт. Некогда популярная дорога, но политические пертурбации напрочь убили торговлю в том направлении, и ныне там, по сути, продолжение бесплодной южной пустыни. Оба пропали где-то в тех краях вместе со своими людьми. А это, между прочим, немаленькие отряды. Южане в те края пока не заглядывали, так что бесследное исчезновение уважаемых граждан списать на них не получается. Для меня их пропажа та ещё загадка, и мои много знающие информаторы тоже недоумевают. По остальным столбам здешнего общества тоже много интересного собралось, но рассказывать долго, не вижу смысла. Как только мои помощники систематизируют полученные сведения, вы получите краткую выжимку. Ещё должен снова предупредить о проблемах с продовольствием. Людей в столице прибавилось, а запасов как не было, так и нет. Бедняки скоро начнут умирать от голода. Ходят слухи и о том, что в бараках беженцев многие болеют чем-то очень нехорошим и, скорее всего, заразным. Возможно, вот-вот начнётся мор. Если такое случится, нам следует как можно быстрее сообщить в империю, чтобы организовали карантинные заставы по всему югу. Нельзя пропускать заразных мудавийцев в страну.

— Их и так не пропускают, никаких, — заметил я.

— В Раве многое решаемо, если есть деньги, — усмехнулся глава миссии. — Да и без денег, при наличии упорства, не так уж сложно пройти через границу. Она ведь охраняется едва-едва, с этой стороны серьёзные неприятности не предвидятся. А как там Глас? Без новостей?

Я покачал головой.

— Жаль-жаль. Получается, император ещё не знает о нашей славной победе.

— Господин Аммо, простите за почти нелояльное высказывание, но нашему великому императору абсолютно плевать победили мы или нет. Да и какая это победа? Неплохо пощипали авангард, не более. Хотя, признаюсь, затянувшееся молчание Кабула начинает сильно напрягать. Я ведь не представляю, что нам делать дальше. На вторую такую победу рассчитывать не приходится, а уходить в Раву сейчас, после победы, бросив всё и всех… Это будет выглядеть в высшей степени нехорошо. И да, вы бы не могли у своих источников узнать подробности о тех пропавших советнике и наместнике? Любые слухи, предположения.

— А что именно вас в этом деле заинтересовало?

Признаваться Аммо Раллесу, что мне нужно знать всё про обстановку возле пустыни, я не мог. И до его отчёта не представлял, как своё любопытство обосновать. Такая пропажа может стать поводом к обоснованию интереса, так что надо хвататься за эту возможность обеими руками.

— Ну как же? Два не самых последних человека пропадают бесследно со свитами и охраной. Я не люблю непонятное. Не исключаю, что тут всё же замешаны южане. Правда, не понимаю, что они там забыли. Это сильно в стороне от текущего театра военных действий.

— Хорошо, я поспрашиваю людей, — пообещал Аммо Раллес и заговорщицким тоном добавил: — А хотите сплетню? Всего лишь одну. Она касается одного вашего перста.

Я поморщился:

— Ладно уж, давайте. Но только одну и короткую.

— Ну да она недлинная. Вы знаете, что господин Дорс спросил, как только мы достигли городских ворот? Он поинтересовался наличием в городе приличных борделей. Выслушал краткую информацию по самым фешенебельным, и немедленно куда-то ускакал на своём бешеном окте.

— И это вся сплетня? — уточнил я.

— Ну… я полагал, вам будет интересно узнать, что господин Дорс живой человек. Господа Глас и Паксус совершенно такими делами не интересуются, а господин Арсай очень уж своеобразен. Глядя на него, кажется, что он даже не подозревает о существовании такой области человеческих отношений. Хотя насчёт Паксуса я, пожалуй, преувеличиваю. Иногда проскакивает что-то эдакое в его глазах. Почти незаметное, но человеку с моим опытом разглядеть такие моменты несложно, как ни прячь. Да и некоторые его слова перед битвой говорят о том же. Вот ему бы стоило отправиться вслед за Дорсом. Впрочем, этому молодому человеку я попробую помочь, если выкрою на это время. Кстати, если вдруг захотите познакомиться с этой стороной жизни города, милости прошу, обращайтесь. Лично для вас я готов в любое время устроить интереснейшую экскурсию. Интереснее, конечно, ночью, но и при свете дня впечатления незабываемые получите. Да хоть сейчас.

— Благодарю, господин Аммо, но прямо сейчас я буду долго и нудно разбираться с обеспечением армии. Да и подготовкой личного состава тоже надо заняться.

— Зря-зря. Вы многое упускаете. Слишком серьёзны для столь юного возраста. Какой смысл тратить всё своё время на этот сброд? Остатки армии ни на что не годятся, даже если вы снова потратите Растворения Жизни, вряд ли сумеете добиться хотя бы незначительного успеха. Тхат знает о вашем козыре и на этот раз будет готов. Вы, конечно, в любом случае сможете нанести немалые потери, но они уже не будет настолько критичными, чтобы преломить ход битвы при столь невыгодных для нас раскладах. Не вижу смысла тратить силы на солдат, от которых, по сути, уже ничего не зависит. И да, я попытаюсь связаться с наместником юга. Зная его, не сомневаюсь, что получив сведения о прошедшей битве, он проявит огромный интерес к немалому количеству редчайших Растворений Жизни, которые вы потратили в незначительном сражении. Что ему на такие вопросы отвечать?

— Отвечайте что угодно, — ответил я, направляясь к двери.

Врать аристократ из древнего рода не должен, а сказать правду, это означает признать, что второй раз я такой удар нанести не смогу. И если эта информация дойдёт до южан, у них одним страхом меньше станет.

По сути — единственным страхом.

Больше их пугать нечем.

Солдат экспедиционного корпуса надо снабжать оружием и доспехами, кормить, поить, обувать, одевать, лечить, мыть, арестовывать за провинности и награждать за подвиги, обеспечивать необходимый минимум бытовых удобств и так далее. Если кому-то кажется, что воину достаточно бюджетного минимума материальных благ и микроскопического внимания со стороны командования, пусть представит, что у него этих воинов больше тысячи.

Плюс к ним теперь и мудавийцы добавились. И при куда более скромных боевых качествах им требуется аналогичное снабжение (и внимание). Обеспечить его в нищей стране, пострадавшей к тому же от бунта и иностранного вторжения, сложно.

А то и невозможно.

И с этой невозможностью мне приходилось бороться, тратя куда больше нервов, чем на непосредственно боевые действия.

Я сбился со счёта, проклиная Первого друга народа. Из-за его почти безумного поведения не на кого скинуть мудавийский части. А ведь именно от них большая часть проблем на меня сыплется.

Огромное спасибо южанам за столь любезно предоставленный обоз. Лишь благодаря захваченным запасам удалось накормить солдат. Теперь, если разумно экономить, провианта должно хватить почти на четыре недели. Однако мы не можем ни грамма выкроить для борьбы с начинающимся в столице голодом. Даже потрать всё, что захватили, этого не хватит хотя бы на сутки полноценного снабжения. Слишком велико население, и ситуация усугублена множеством беженцев. Их надо как можно быстрее отправлять в северные, ещё не затронутые войной регионы. Но таких регионов всего ничего, земля там скудная, местные жители сами вдоволь не едят и смуглым пришельцам вряд ли обрадуются.

И зачем мне надо заботиться о местных простолюдинах? Это ведь совершенно не моё дело. Я даже не гражданин Мудавии, в конце концов.

Но как-то само собой получилось, что эти проблемы вдруг стали моими проблемами.

И свалить их не на кого.

В общем, вместо самосовершенствования и личных подвигов я сейчас гонял снабженцев в хвост и в гриву, заставляя добывать продовольствие любыми способами. Изрядно при этом разорился, снабжая главного интенданта личными средствами. Но проблему никакими деньгами не решить, невозможно купить то, чего в стране физически нет в таком количестве, и оперативно привезти это из-за границы не получится.

Буйвол нашёл меня в тот момент, когда я изучал отчёт главного корпусного обозника. Список с виду длинный, но толку-то… Ничего, по сути, нет.

Подойдя ко мне, наёмник стукнул кулаком по груди:

— Приветствую, господин Гедар! Мне передали, что ты хочешь меня видеть, и вот я перед тобой.

Оторвавшись от скучной бумаги, я невесело усмехнулся:

— Как хорошо, что ты, наконец, решил выкроить минутку для меня.

— Мне также передали, что ты недоволен моим решением травить колодцы. Если это так, я могу объяснить своё решение.

— Да нет, за это решение осуждать тебя не стану. Оно, конечно, спорное, но не бессмысленное. Недоволен я по другой причине. Видишь ли, мне очень не нравится, когда человек, которому я передал немалую сумму, куда-то надолго пропадает и непонятно чем занимается.

Буйвол пожал плечами:

— Тебя не было, а я набрал больше четырёх сотен человек. Но на самом деле не люди, а шлак человеческий. Держать такой сброд в городе можно только на цепи в самом глубоком подвале. Ваш Аммо Раллес ничем мне помочь не смог, вот и пришлось самому придумывать для них занятие.

— А чем ты их кормил там, на юге?

— Как это чем? Отбирал у мудавийцев их скот. Местная козлятина мне теперь долго будет сниться в самых страшных снах. Редкостная гадость, что с ней не делай.

— А ничего, что мы, вообще-то, должны мудавийцев защищать, а не грабить?

Буйвол пожал плечами:

— Если мой сброд не кормить, они запросто меня в котёл отправят. Это не шутка, пару ребятишек как раз за людоедство в тюрягу упекли. Не думаю, что вы хотите мне такой судьбы, ведь немало денег передали, я их отрабатывать должен, а не в кипятке плескаться.

— Ладно, я понял, ты не мог иначе. Так у тебя, получается, четыре сотни человек. Так?

— Нет, господин, было четыре сотни на тот момент, когда я уводил их столицы. Сейчас осталось чуть меньше двух сотен.

— Вам что, с кем-то повоевать пришлось?

— Да это отрепье дети без оружия разгонят, как тут можно воевать? Часть разбежалась, часть бросить пришлось. Жрут и трахают всё, что видят, приключения везде находят. Один умудрился провалиться ногой в нору сурка, и сломал не только ногу, а и обе руки. Я бы не поверил в такое, если б сам это не видел. И такое у них обычное дело. Больных и покалеченных я бросаю шакалам на съедение, нянчиться с ними некогда.

— Сурово…

— Ну а чего ты хотел, когда разрешил набирать их, где попало? Это же Мудавия, тут легче жемчужину в навозе отыскать, чем порядочного человека на улице.

— Ты случайно в пустыню на юге не заглядывал?

— А что я там забыл? — удивился наёмник.

— Ну… мало ли… Может хотя бы неподалёку бывал?

— Неподалёку да, бывал. Нарвались мы как-то на приличный отряд фуражиров Тхата, пришлось драпать до темноты и дальше. Там, возле пустыни, народу, почитай, нет, есть где спрятаться незаметно. День в овраге переждали, чуть не засохли там без воды, потом к селению почти заброшенному выбрались, ещё день там отсиживались. Ну а дальше я решил, что нас, скорее всего, никто не ищет, и назад подались. Вы ведь деньги платите не за то, чтобы мы без дела сидели.

— С местными жителям там общался?

— Ну а как же не пообщаться, целый день у них проторчали. Отсыпались.

— Что они про пустыню говорят? Какие-нибудь новости нехорошие, истории страшные. Было такое?

— Господин, это ведь не совсем пустыня, это проклятая земля. Там может и воды хватает, и трава сочная имеется, и почва урожайная, а вот жить нормально нельзя. Ну или можно, но плохо и недолго. Таких мест по всему миру хватает, про них батраки любит всякие страшные небылицы рассказывать. Эти тоже рассказывали, но сколько правды в тех рассказах, я знать не могу.

— И что именно они рассказывали?

— Да всякое. Говорили, что даже не в самой пустыне, а рядом с ней можно нарваться на разные древние проклятья. Гибнут люди каждый год из-за них. И часто нарываются на таких спокойных местах, где и прятаться проклятьям, вроде как, некуда. Всё хожено-перехожено, но нет же, смерть находят свою, или как-то иначе страдают. Говорят, охотники за сокровищами часто ватаги собирают, для походов на юг. Кто-то даже возвращается с богатствами. Но сами понимаете, веры тем историям нет. В том селении местные иногда тоже ходят на юг. Но они о великих богатствах не думают, поблизости в каком-то древнем селении отыскали разрушенный дворец, и плитку из дорогого камня со стен отдирают. Раньше за неё неплохо платили купцы, но сейчас из-за блокады южан юго-западный тракт захирел, продавать некому. Так и лежит, пылится. Её даже нам пытались предлагать. Смешные они там, глупые, как их козы. Господин, ты что, хочешь получше про пустыню узнать? Я могу кое-кого расспросить.

— Да, было бы неплохо. Узнай всё, что можно, но сам даже не думай в пустыню заглядывать. И хоть немного информацию проверяй, я бы хотел от тебя услышать не только пустые байки.

— Всё что можно это ты, господин, как-то загнул. Задача ведь не очень ясная, так сходу и не скажешь, где всё возможное собирать надо. Но попытаться могу.

— Ладно, о пустыне я с тобой вечером поговорю, а сейчас…

Договорить не успел, в склад ворвался Бяка:

— Гед! Беда! У господина Аюна украли печать Дворца двух коридоров!

— Зачем она ворам? Документы подделывать? — хмыкнул я. — Да пускай. Их печати мы сейчас не признаём, только свои.

— Да ты бы видел эту печать! — глаза Бяки нездорово загорелись. — Вот такая здоровенная, чистое золото, рукоятка в виде свернувшейся кольцами змеи, в глазах этой змеи драгоценные камни, чешуя изумрудной эмалью отделана. Очень дорогая вещь.

Я уставился на Бяку с подозрением:

— А не могло получиться так, что эту печать украли те самые воры, которые пытались утащить катапульту?

Глаза товарища стали огорчёнными:

— Нет, это совершенно исключено. Похоже, у нас тут завелась целая банда опасных воров. А я ведь знал! Я это заподозрил ещё тогда, когда пропал тот жезл и браслет с оторванной руки. Потом Дорс не смог найти уздечку, украшенную алмазами; у Арсая пропал перстень, что ему дед оставил. Хрень полная, а не перстень, я бы такой воровать не стал, но всё же украли. А ещё господин Аммо Раллес жаловался, что у него непонятно куда запропастилась какая-то длинная штука из дорогого дерева, кости однорога, хрусталя, серебра и кожаных ремешков. Только как я его ни спрашивал, он так и не ответил, что именно за штуковина пропала. Но уверен, что-то очень ценное, раз так скрытничает. Это точно банда работает. И может даже южане, которых мы тогда не убили. Забрались к нам под навыками невидимости и тащат всё, что видят. Мстят за то, что мы их обозы ограбили. Гед, с ними надо разобраться как можно быстрее, пока они полностью нас не обворовали.

В склад ворвалось новое действующее лицо — Дорс. Он был необычайно взвинчен и говорлив. Затараторил непонятно, перескакивая с одного на другое.

— Чак! То есть Гедар… в смысле десница императора. Я пришёл сообщить, что хорошо обдумал то, что вы… что ты мне говорил. И да, я часто вёл себя неправильно. Я, наконец, осознал свои ошибки и пытаюсь исправиться. Вот прямо сейчас и пытаюсь. А что это у тебя за толпа? Упырь, ты повсюду успеваешь! Опять подслушиваешь⁈ Ты уже нашёл мою золотую уздечку⁈ О! насчёт уздечки не знаю, но вижу, что твой наёмник, наконец, отыскался. Приветствую тебя, великий отравитель колодцев. Надеюсь, ты нашу воду трогать не собираешься.

— Дорс, мы тут немного заняты, и я не совсем понимаю, чего ты от меня хочешь. Твоё дело не может немного подождать?

— Ну только если совсем немного, — согласился здоровяк. — Я на выходе тебя подожду и присмотрю, чтобы никто от важных дел не отвлекал. Освобождайся быстрее.

— Всё, мы на месте, — донельзя довольным голосом объявил Дорс.

Я с сомнением огляделся. Здоровяк завёз меня явно не в самый фешенебельный район. Это ещё не зловонное городское дно, но уже где-то неподалёку от него. Узкие улочки местами изрядно загажены; за поворотами часто сидят подозрительные личности, посматривая на нас особыми хозяйственными взглядами, будто примеряя на себя нашу одежду и обувь; окна уже в ранний вечер закрыты на крепкие ставни; двери и в богатых и в бедных домах выглядят одинаково-внушительно, будто хозяева готовятся к ожесточённым осадам и штурмам. До дворца Двух коридоров отсюда рукой подать, но так и не скажешь. Столица Мудавии очень уж хаотично устроена, здесь часто нищета соседствует с роскошью.

Дверь, возле которой мы остановились, была столь же основательной, как и прочие двери в этом районе, но имелось и отличие, бросающееся в глаза. Дело в том, что её внушительно-суровый вид плохо вязался с цветастым рисунком на створке. Пухлая барышня с минимумом одежды, крылышками бабочки и до неприличия раздвинутыми ногами порхала над стилизованным изображением разбитого сердца.

Не сводя взгляда с фривольного рисунка, я спросил:

— Уж не в бордель ли ты меня привёл?

— Угадал, Чак, это именно бордель.

— О Хаос, за что мне всё это…

— Чак, да расслабься, ты всё неправильно понял. Это между прочим лучший бордель в городе. Ты не смотри, что район не очень, я ведь во все дорогие заведения заглянул, проверил, этот оказался самым приличным. Тут охрана такая, что местные оборванцы и близко не подходят. Даже в самый разгар бунта всё спокойно было.

— Оригинально… То есть ты решил таким способом реабилитироваться в моих глазах? Сводить в бордель и арендовать мне парочку весёлых девиц?

— Да. То есть, нет, конечно. Хаос! Как бы… Чак… Гедар, это не то, что ты сейчас подумал. Ой, да пошли уже! Там, на месте, сам всё увидишь и поймёшь. Не мастак я рассказывать, сам знаешь.

Дорс постучал, дверь отворилась. На пороге стояла… Наверное, всё же девушка. Это я исключительно о возрасте, причём угадывался он с трудом. Одеяние барышни состояло из микроскопических красных тряпочек, что непонятным образом удерживались на местах, которые можно пересчитать по пальцам одной руки (даже если на ней не все пальцы в наличии). Также у неё имелись рожки того же цвета, а позади волочился хвост с кисточкой.

Разумеется, красной.

Косметики было не много, а просто изумительно много, и я не стану даже упоминать цвет, который в ней доминировал. За таким слоем грима можно не то, что возраст спрятать, там крокодил останется неопознанным.

Также следует отметить коротенький, почти игрушечный кнут в руке.

И его цвет вы угадаете с первой попытки.

Уставившись на Дорса игриво-иронично, незнакомка одарила его роковой улыбкой:

— Молодой господин ещё раз просто посмотреть хочет?

— Нет, теперь я по делу.

Улыбка стала шире, а взгляд вмиг сменился на высокомерно-заносчивый:

— О, значит не только просмотр! Прекрасно! Ну так что, можно начинать с лёгких унижений?

— Эй, я вообще-то не для себя, я для друга.

Всё внимание барышни устремилось на меня:

— Молодой господин правила знает? Любимое «стоп-слово» не забудет?

— Стоп-слово? — рассеянно ответил я, по привычке параллельно размышляя над проблемами снабжения.

— Ну… Полагаю, вам объяснили, так сказать, основную специализацию нашего заведения. Если вы именно за этим явились, желательно заранее обговорить особое слово. На тот случай, если уровень получаемого удовольствия окажется выше желаемого, вы можете всё прекратить в один миг. Всего лишь одно слово сказав. Это надо согласовать заранее, и не вздумайте слоп-слово забыть. Даже ошибки в произношении у нас могут счесть элементами игры, и игра продолжится, даже если вы будете против этого продолжения.

Красная барышня красноречиво взмахнула почти игрушечным красным кнутом.

Дорс сбил с дурных мыслей, воскликнув:

— Нет, не для этого друга! Слушай, просто проведи меня к… Ну это… Как там ту даму зовут, которая у вас за главную.

— С таким интересным молодым господином я и сама справлюсь, если что, — девушка задорно подмигнула, слегка облизнув губы. — Но вообще-то именно по приятным унижениям молодых господ у нас Лесса, Агнесс и Дила Дорра. Вам какую из них надо? Может всех сразу? Или самую главную попросите, Брунгильду. Но она для клиентов, которые требуют к себе особо унизительного отношения, вашему другу может не подойти.

— Да к Хаосу ваши унижения! Я про другую вашу самую главную, которая вся в чёрном!

— Ах, так вы про Чёрную герцогиню? Следуйте за мной.

Косметики на «старшей по дому» оказалось совсем уж запредельное количество, но даже это не смогло полностью скрыть её истинный возраст. Далеко не первой молодости.

И даже не второй.

— Молодой господин снова с нами, и он привёл с собой весьма милого друга, — мягко улыбнулась «герцогиня». — Вы определились со своими пожеланиями?

— Я не для себя.

— Он для друга, только не для этого, а для какого-то другого, — пояснила девушка в красном и добавила: — Возможно, они на троих хотят, просто стесняются прямо сказать. Этого молодого господина трудно понять.

— Местресс, милочка, вернись, будь добра, к дверям. Твоя задача встречать наших уважаемых гостей, а дальше я сама разберусь, кто здесь куда и кому друг. Итак, молодые господа, не хотите ли вина? Вы оба кажетесь слегка напряжёнными, а хороший алкоголь недурственный способ, чтобы начать расслабляться.

— Нам не надо расслабляться, мы не за вашими дамочками, мы для друга хотим одну из них взять в аренду, или как там у вас это называется. Только наш друг не должен знать, и она не должна делать так, чтобы он догадался, и ещё я бы… О Хаос! Я совершенно не могу объяснять! Гедар, лучше ты ей скажи!

— Гедар? — удивилась Чёрная герцогиня. — Уж не сам ли десница посетил нашу скромную обитель? Какая честь! Знаете, вам определённо надо попробовать наше лучшее вино, пока я не соберу на смотр самых достойных девочек. Лично для вас сегодня всё абсолютно безвозмездно, а в последующие визиты мы предоставим приятную скидку. Можете считать сегодняшнюю ночь призом для победителя. Это была славная победа, господин Гедар, и наши девочки будут счастливы доставить полководцу незабываемое наслаждение.

Я покачал головой:

— Сказать честно, сам не знаю, что здесь делаю, но явно не за наслаждением пришёл. Давайте попробуем понять, что имеет ввиду мой товарищ.

Пнул Дорса в бок:

— Ну и что ты хотел сказать? Соберись, объясни понятно, ты же умеешь, когда надо. Представь, что ты своему окту пытаешься что-то важное растолковать.

Дорс зажмурился и кивнул:

— Ладно, я понял. Попробую. Значит так, нам нужна одна из ваших девочек. Самая лучшая или около того. Чтобы красивая, и всё такое. И она не для нас, и не на троих, а только для нашего друга. И тут загвоздка в том, что этот наш друг… Как бы сказать… Ну… стеснительный он очень. Робкий. Из-за этого у него нелады с девушками. Вообще ничего с ними не получается. Он из-за этого совсем духом упал, вот я и решил ему помочь.

— Господа, если проблема только в его стеснительном характере, за это совершенно не переживайте. Наши девочки умеют обращаться со скромниками, они легко подберут ключик, или просто сломают дверцу его стеснительности.

— Да я не сомневаюсь в их выдающихся талантах, но не надо никакие дверцы ломать. Понимаете, тут не только в этом дело. Ваша девочка должна быть… как бы это сказать… Наверное, вроде актрисы. Да, точно, актриса! Он должен не сомневаться, что она обычная приличная девушка.

— За это тоже не переживайте, если не придираться к отдельным моментам, наши девочки все приличные. К тому же для вас они могут быть кем угодно. Среди наших клиентов всякие затейники встречаются, и никто не уходит разочарованным. Любой каприз исполним.

— Да нет, это не совсем каприз. Наш друг не должен заподозрить, что она из борделя. Дело в том, что у него давняя душевная травма, и связана она как раз с заведением похожим на ваше. Он, как бы это сказать… Сильно разочаровался в борделях. Не в том смысле, что много борделей видел, вовсе наоборот. Там неприятная история получилась, до девочек он вообще не добрался. Ладно, вам подробности знать необязательно. Короче говоря, никаких намёков на эту тему, никакой напористости, никаких домогательств, ничего вульгарного нельзя допускать.

— То есть наша девочка должна соблазнить вашего скромного, как я подозреваю, чистого и невинного мальчика, но при этом активные действия с её стороны нежелательны? Молодые господа, это уже немного сложнее. У меня не все годятся для такой роли, и даже с ними я не могу гарантировать положительный результат. Может поступим проще?

— Это как?

— Брунгильда! — неожиданно-грубо выкрикнула Чёрная герцогиня.

Чуть ли не в ту же секунду шёлковые занавески колыхнулись, и на пороге комнаты застыла женщина двухметрового роста. Мужеподобное лицо с небрежно выщипанными усиками и роскошными сросшимися бровями, совершенно не тронутыми пинцетом; ни единого намёка на косметику; одежды очень немного, однако, как ни странно, фривольной её не назовёшь. В этом случае она не прелести открывает, а демонстрирует накачанную мускулатуру.

Интуиция

Беги отсюда.

— Познакомьтесь с Брунгильдой, молодые господа. Так-то она больше по максимальным унижениям и боли, но в придачу у неё прирожденный талант раскрепощения скромных мальчиков. В кратчайшие сроки любого от застенчивости отучает. Как вам такой вариант?

Уставившись на Брунгильду сложным взглядом, Дорс почесал в затылке и склонился ко мне:

— Чак, я, как бы, Паксусу подарок решил сделать. Я с ним неправильно себя вёл, вот и пытаюсь как-то исправить. Ну… вроде как подружиться…

— И ты думаешь, после романтической встречи с очаровательной Брунгильдой он станет твоим лучшим другом?

— Нет, Чак, я думаю, он после Брунгильды окончательно сбрендит. Может даже добровольно помчится в тот самый коридор, чтобы навсегда вопрос закрыть. Так-то хозяйка права, вариант надёжный, но в его случае это слишком чересчур.

Здоровяк обернулся к герцогине:

— Так, ладно, ваша девушка прекрасна, но нашему другу она не подойдёт. Ему надо… как бы это сказать… хорошую актрису, обязательно скромную на вид. Чем скромнее, тем лучше. И не такую большую, а то он у нас парень невысокий и от этого тоже комплексует. Допустим, пусть играет перед ним стеснительную провинциалку из захолустного городка. От такой он может и не станет шарахаться.

— Я вас, кажется, поняла. Брунгильда, оставь нас, девочка моя. Местресс!

«Культуристку» сменила «красная чертовка».

— Да, госпожа.

— Ты нужна этим двум молодым господам. Точнее, в тебе нуждается их друг. Собирайся поскорее.

— Э! — подскочил Дорс. — Я же сказал, что нашем другу нужна скромная и стеснительная провинциалка, а не это вот!

— Для вас она может быть кем угодно, — улыбнулась мадам. — В том числе самой скромной девушкой на свете.

— Что, опять невинная простушка из далёкой деревни⁈ — возмутилась «чертовка». — Да сколько можно, чуть ли не каждый день одно и то же! Клиенты что, сговорились⁈

— Местресс, пожелания клиентов в этом доме закон! — воздев палец к потолку строгим голосом заявила Чёрная герцогиня. — Немедленно переоденься по шестнадцатому варианту и смени тон.

«Красная» поморщилась и уточнила:

— Это там, где застенчивую внебрачную дочку наместника обокрали негодяи, и она, чтобы не умереть от голода, вынуждена продавать последнее, что у неё осталось?

— Да Местресс, всё верно. Хотя нет, постой, пусть будет просто внебрачная и застенчивая, момент продажи не упоминать ни в коем случае. У нас тут клиент с особым отношением к домам, подобным нашему, он не должен догадаться, что ты притворяешься.

Местресс упорхнула, а хозяйка заведения обернулась к Дорсу:

— Господин, вы не сомневайтесь, она у нас прирождённая актриса.

— Вот насчёт этого я вообще не переживаю. Просто мне кажется, что легче корову за лошадь выдать, чем эту вашу Местресс за девицу застенчивую.

Мадам загадочно улыбнулась:

— О, молодой господин, дайте ей немного времени, и она вас удивит.

Занавеси колыхнулись, на пороге появилась новая девушка. Невысокая, с бледноватой и чистейшей, можно сказать детской кожей на лице, что редкость для этой южной страны. Тонкое телосложение с хорошо выраженной грудью и талией; простое с виду, но явно не дешёвое светло-серое платье; робкие и при этом парадоксально-жгучие глаза под огромными ресницами.

— А вот эта барышня ничего, — одобрил Дорс. — Прям идеальная застенчивая провинциалка. Не знай я, откуда она, даже не подумал бы. Если с артистичностью всё в порядке, мы её берём.

— Я тоже думаю, что она идеально подходит для вашего невинного друга, — улыбнулась Чёрная герцогиня.

Скромница на короткий миг скривила лицо в разъярённой гримасе:

— Мало того, что почти каждый день одно и то же, так ещё и снова к девственнику. Вот же Хаос!

— Местресс⁈ — изумлённо воскликнул Дорс.

— Ну да, я. А вы кого ждали?

— А как же… Да как ты так быстро переоделась⁈ И… и вообще. У тебя же штукатурка на всё лицо в четыре слоя. Что ты с ней сделала? Я тебя только по голосу смог узнать! Да ты вообще на себя не похожа!

Герцогиня довольно улыбнулась:

— У нас лучшее заведение в столице, наши девочки могут преображаться так быстро, как угодно нашим гостям. Ну так что? Местресс вас устраивает, или посмотрим другие варианты?

Дорс, ошарашено таращась на кардинально изменившуюся девушку, решительно вытащил из-за пазухи завязанный кошель и бросил его на стол:

— Хоть я и не пойму, как она так меняться умудряется, но остановимся на ней. Чак, у тебя же нет возражений?

— А откуда им взяться? И да, кстати, я до сих пор не понял, зачем ты меня сюда притащил.

— Как это зачем? Ты теперь видишь, что я стараюсь исправиться.

Я закатил глаза:

— Хаос! Дорс, я должен сейчас тысячи проблем решать, а не по борделям слоняться! Может давай я здесь останусь, а эти проблемы станешь решать ты⁈ Да и чего тянуть, Паксуса тащи прям сюда, мы тут как-нибудь без таких сложностей с его комплексами разберёмся.

— Не сомневайтесь, непременно разберёмся, никуда ваш робкий друг не денется, — с улыбкой поддакнула Чёрная герцогиня и деловито уточнила: — Ну так что? Готовим Брунгильду?