Крошка Сэм

7

Теперь понятно, откуда ее случайный защитник знал детское прозвище Саманты, ведь он сам его ей дал. Правда, с тех пор он сильно изменился. Она внимательно всматривалась в его лицо. Хотя, может и не так сильно, как ей кажется. Саманта попыталась вспомнить, как выглядел тот студент, который всю ночь развлекал ее песнями, и не смогла даже сказать, был ли он блондином или брюнетом. Ведь тогда ей было не до разглядывания соседа по камере, в ее памяти остался лишь размытый образ веселого паренька, горланившего песни в ситуации, когда любому другому хотелось бы только плакать. Она была ему благодарна за поддержку в ту, казалось, нескончаемую ночь. А потом, вырвавшись из заключения, она постаралась вычеркнуть злополучную историю из памяти. Ей это удалось.

А Джейсон, оказывается, запомнил ее. И не только запомнил, но и как-то узнал, кто она на самом деле, связав в уме четырнадцатилетнюю Крошку Сэм и нынешнюю Саманту Холлиуэл, несмотря на то что за прошедшие пятнадцать — нет, уже шестнадцать — лет она сильно изменилась.

Она не знала, что, когда Джейсон впервые увидел фотографии взрослой Саманты в газете, он сразу вспомнил ту девочку. Его догадка оказалась верна. Нежелание соседки по камере сообщать полиции свое имя было объяснимо, и он почти на сто процентов был уверен, что задержание дочери Гарри Холлиуэла удалось тогда благополучно замять и сведения об этом происшествии так и не вышли за пределы участка.

Позже, когда ему время от времени попадались на глаза ее фотографии, Джейсон внимательно вглядывался в них, пытаясь найти сходство с той юной бунтаркой. Искал и не находил. Словно, выйдя из тюрьмы, маленькая перепуганная девочка исчезла и на ее месте возникла холодная, неприступная, идеально правильная Саманта Холлиуэл. В конце концов, каждый сам выбирает для себя, кем ему быть. Выбор Саманты оказался достойным. Гордость и опора отца. Но ему было жаль, что тот бунтарский дух, ту яркую индивидуальность в девочке задушили и что она сама позволила этому произойти.

Саманта так и сяк крутила в голове эпизоды их прошлой встречи, пытаясь понять, хорошо или плохо, что этот человек ее знает не только как Саманту Холлиуэл. То, что он помог ей избежать разборок с полицией, это, несомненно, замечательно. Но при всем том он в курсе постыдного события из ее прошлого, а в этом не может быть ничего хорошего. Чем ей может грозить такая его информированность?

Саманта с подозрением взглянула на Джейсона — он не выдал ее тогда, и она сомневалась, что у него возникнет желание выдать ее на этот раз. Она была почти уверена, но не до конца.

Джейсон, неверно истолковав ее молчание, назвал свое имя.

— Я знаю, слышала, как вы с полицией разговаривали, — кивнула она и поспешно опустила глаза.

Он искоса продолжал следить за Самантой, поняв, что его прямой взгляд смущает ее. Она почти пришла в себя после уличного происшествия, но, по всей видимости, его общество не давало ей расслабиться, хотя понять причину ее настороженности и волнения он никак не мог. Он ведь явно не заслужил с ее стороны каких-либо подозрений и опасений.

Только после того, как бокалы были наполнены в третий раз, напряженность стала понемногу спадать. Когда, подавая ей бокал, Джейсон, сам не зная зачем, сел рядом с ней, это уже не встревожило ее. Вместо прежней скованности она теперь ощущала непривычную легкость. Непринужденно откинувшись на спинку дивана, она вдруг подумала, что ничего не знает о человеке, сидевшем рядом с ней, и почувствовала, что такое положение вещей ее не устраивает.

— Расскажи, чем ты занимался все эти годы? — полюбопытствовала она. Одних обрывков воспоминаний о прошлой встрече было слишком мало, чтобы удовлетворить ее любопытство. — Помнится, как я узнала при нашей первой встрече, ты пел и играл тогда в свое удовольствие и, кажется, не собирался профессионально заниматься музыкой. Как вышло, что ты сменил профессию?

И Джейсон начал рассказывать.

Создать собственную группу они с друзьями решили еще будучи студентами. Когда Джейсон познакомился с Самантой, они только начинали выступать. Учебу все четверо закончили с горем пополам, какое-то время работали по полученным специальностям, успешно совмещая работу и свое увлечение — они продолжали играть по клубам. Постепенно музыка стала отнимать у них все больше времени, и в итоге с другими занятиями им пришлось завязать. Не без сомнений они оставили постоянную работу, хотя не были полностью уверены, что из их затеи выйдет что-то путное. Однако они не ошиблись, совершив рискованный шаг, и ни один из них впоследствии не пожалел о сделанном в свое время выборе.

В репетициях и притирке друг к другу прошло несколько лет. Они колесили по стране, играли по клубам, но постепенно у них сложился круг поклонников, и волей-неволей группа приобрела кое-какую известность. Друзья записали несколько альбомов. Первый вышел небольшим тиражом и разлетелся по знакомым и незнакомым любителям тяжелого рока с такой скоростью, что пришлось выпускать дополнительный тираж. Следующие записи делали с запасом, однако этого запаса снова не хватило на всех желающих. В итоге был заключен договор с крупной звукозаписывающей компанией, расположенной в Вашингтоне. Новый альбом они планировали записать с учетом прошлых ошибок.

Слушая его, Саманта вспомнила песню о фиолетовых глазах и задалась вопросом, кому она была посвящена. Алкоголь делал свое дело, они оба расслабились ровно настолько, чтобы перейти к откровениям. Приглушенный свет, создававший интимную обстановку, раскрепостил обоих, и Саманта все-таки решилась задать свой вопрос, а Джейсон не смог ей солгать — песня была о Крошке Сэм.

Текст и музыка пришли ему в голову почти сразу после его собственного освобождения, когда еще были свежи воспоминания об их встрече. Он проснулся среди ночи и попробовал сыграть и записать песню, причем запись получилась очень тихой, так как Джейсон старался не разбудить соседей. Это уже потом они с друзьями обработали звук, из тихого напева сделав потрясающую балладу, которая, несмотря на прошедшие годы, оставалась для него одной из самых душевно близких песен.

— Выходит, я произвела тогда на тебя немалое впечатление, — загадочно и раскованно улыбнулась Саманта.

Джейсон пристально посмотрел ей в глаза и с легкой иронией в голосе произнес:

— Да, та девочка оставила глубокий след в моей юной душе. Только жаль, что от той милой девочки не осталось и следа.

Саманта насторожилась.

— Может, ее и не было, той наивной бунтарки, — продолжал он мыслить вслух, не обращая внимания на ее возмущенный взгляд, — так, просто избалованная девчонка поссорилась с родителями и решила им что-то доказать.

Саманта закипела от ярости. Они были знакомы одну ночь. Какое он имеет право делать такие выводы. Да он же ничего о ней не знает, в конце концов.

— Как ты можешь понять причины моих поступков, если абсолютно ничего не знаешь обо мне! — в сердцах воскликнула она.

— Я много видел таких вот взбрыков у подростков: бессмысленных, абсурдных, нелепых, ненужных, — грубо отрезал Джейсон.

— Нелепых?! Да благодаря тому случаю я поняла настоящие ценности! — Возмущению ее не было предела.

— Это мисс Холлиуэл настоящая? — Джейсон театрально расхохотался. — Да она не более чем кукла, один вид: посмотрите, какая я правильная, пример для всех законопослушных граждан. А на деле пшик, тоска смертная!

Саманта подскочила с дивана, не в силах усидеть на месте. Джейсон тоже встал, и ее гневный взгляд уперся в мужскую грудь. Чтобы видеть его глаза, ей пришлось задрать голову. Ей нестерпимо захотелось врезать по его самоуверенной физиономии, и она, едва сдерживаясь, сжала кулаки.

— Что ты можешь обо мне знать? Думаешь, мне легко оставаться такой, какой меня знают окружающие? И я веду себя так не потому, что мне это удобнее, нет! Это мой долг, и ты ни черта не понимаешь в тех причинах, которыми я руководствуюсь в своей жизни! Нельзя жить и думать только о себе!

— А о ком же надо думать? — скрестил он руки на груди, изумленно взирая на Саманту с высоты своего роста.

Возможно, он ошибся, и та маленькая бунтарка вовсе никуда не исчезала, и он напрасно назвал ее пшиком и куклой. Но сказанного не воротишь, да и останавливаться было поздно. По крайней мере не раньше, чем он все окончательно для себя выяснит. Поэтому Джейсон продолжил:

— Никто больше о тебе не подумает, если ты сама о себе не думаешь. А может, ты только о себе и думаешь? Тебе так проще жить, вот ты и задушила в себе все чувства и эмоции, потому что так легче плыть по течению.

Камень достиг цели — при этих словах у его собеседницы из глаз брызнули слезы. Слова были жестокими, но они отражали мысли, которые порой посещали саму Саманту и которые она упорно гнала от себя все эти годы. Сейчас от пережитых волнений эмоции вырвались наружу, так она не плакала уже давно.

Саманта со злостью стукнула его кулачком в грудь. Нетрезвая после крепкого алкоголя, она пошатнулась и упала бы, если бы крепкая мужская рука не подхватила ее и не удержала в вертикальном положении.

Джейсон прижал рыдающую женщину к груди, не дав ей сползти на пол. Он понимал, что нервному напряжению, накопившемуся в ней, нужен был выход, и даже обрадовался тому всплеску эмоций, который вызвали его необдуманные слова.

— Поплачь, Саманта, — прошептал он, гладя ее трясущиеся плечи. Она как-то сразу обмякла в его объятиях, вцепилась в его футболку и зарыдала в голос.

Джейсон сначала немного растерялся от такой бурной реакции: та, которую он пару минут назад обвинил в бесчувствии и отсутствии эмоций, теперь безутешно рыдала у него на плече. Не выпуская плачущую женщину из объятий, он подвел ее к дивану, усадил и сел рядом.

Саманта плакала, а Джейсон, глядя поверх ее головы в пустоту, гладил ее по шелковистым волосам, вдыхая слабый запах гостиничного мыла. Постепенно рыдания стали тише, слезы ослабили нервное напряжение. Шмыгая носом, Саманта попыталась отстраниться, испытывая неловкость из-за проявленной слабости. Но проявить слабость было так приятно, оказаться в крепких, надежных руках и стараться не думать, что пару часов назад она и знать не знала этого человека.

Джейсон не дал ей отстраниться, продолжая прижимать ее к своей груди. Он только надеялся, что она не заметит его возбуждения.

— Прости, — прошептала она.

Джейсон помотал головой, хотя увидеть его жест она не могла, так как уткнулась носом в его грудь.

— Все нормально, — тихо ответил он и легонько поцеловал ее в висок. Ее растрепанные волосы щекотнули его по губам, и по спине у него побежали мурашки.

Саманта издала неопределенный писк. Джейсон даже испугался, что его порыв оскорбил ее, мысленно выругал себя и расцепил руки. Однако она не спешила убегать или гневно оскорбляться на вольность, позволенную мужчиной. Ее заплаканное лицо оторвалось от его груди, тонкие руки взлетели на крепкие мужские плечи, широко распахнутые глаза обожгли его непонятным светом, а припухшие губы жадно припали к его рту. Джейсон ошеломленно замер, пытаясь осознать происходящее, но уже через мгновение отбросил все сомнения и со всей нежностью ответил на ее молчаливый призыв.

Хваленое самообладание покинуло обоих, и они с рычанием повалились на мягкий гостиничный диван, срывая друг с друга одежду.

Джейсон выпил совсем немного, голова у него была почти ясная, поэтому он приостановился и попытался — правда, не очень настойчиво — проявить благородство и благоразумие:

— Это все бренди, завтра ты…

Саманта рукой зажала ему рот, не дав договорить. Ей казалась, что она все прекрасно понимает и вполне осознает свои действия.

Все произошло гораздо быстрее, чем оба ожидали. Уже через пять минут они, полностью обнаженные, замерли, переплетенные и неразделимые. Отдышавшись после первого порыва, они с молчаливого согласия друг друга перебрались в спальню.