— Они дали какие-нибудь примет…

Но, уловив запах в дуновении ветерка, Джаск обратил внимание на шелест дыма вдалеке. Дым шёл из хозяйственных построек за аркой.

С бешено колотящимся сердцем он двинулся к нему через квадрант, даже не заметив, идут ли за ним Корбин или Фия.

Он ускорил шаг, миновал арку и резко повернул налево, через ворота.

И застыл.

То, что осталось от теплицы, представляло собой обгоревшую оболочку. Травы и растения — их спасательный круг — превратились в пепел.

Он снова перевёл взгляд на Корбина, как только тот приблизился.

— Мы сделали всё, что могли, но это было бесполезно, — новая боль промелькнула в глазах Корбина. — Джаск, они забрали нескольких наших малолеток.

Джаск не мог пошевелиться. Всё вокруг него расплывалось в какую-то нереальную даль.

— Они не сказали куда. Они не сказали почему, — добавил Корбин.

Он посмотрел на затянутое тучами небо, закрыл глаза, чтобы успокоиться, и сделал глубокий вдох, прежде чем снова посмотрел на Джаска. Но его попытка сдержать слёзы не увенчалась успехом.

Джаск не видел Корбина плачущим с той ночи, когда они потеряли Эллен. Боль пронзила его насквозь, и его собственные слёзы обожгли глаза.

— Тули среди них, — наконец, заявил Корбин. — Они забрали мою малышку. Эти ублюдки забрали мою малышку, Джаск. И я ни хрена сделать не мог.

Джаск шагнул вперёд и схватил Корбина за шею, а затем притянул его к себе и крепко обнял. Единственное утешение, заверение, которые он мог ему предложить.

Он посмотрел на Фию, слёзы так же наполнили её огорченные глаза. Она стояла неподвижно, наблюдая за ними. Он потянулся к ней, вытер слезу с её щеки.

— Джаск… — начал Корбин.

Но он не смог закончить.

Джаск отстранился достаточно, чтобы посмотреть на него — почувствовал это по его тону. Однажды он уже слышал этот тон, и сейчас он пронзил его так же, как и тогда. Его сердцебиение замедлилось до болезненного стука.

— Рони?

Выражение подтверждения в глазах Корбина с таким же успехом могло опустошить его.

Джаск схватил своего лучшего друга за руку.

— Где он?

— Он бы не отступил, Джаск, — объяснил Корбин.

— Где? — потребовал Джаск.

— Мне очень жаль.

Джаск протиснулся сквозь Корбина и Фию, буквально вламываясь в ворота, когда осматривал двор.

Ему не нужен был ответ, как только он оказался там. Трое из его стаи вышли из изолятора временного содержания. И когда взгляд Самсона встретился с его взглядом, он понял.

Джаск не почувствовал земли под ногами, когда ворвался внутрь. Комната сдерживания была пуста. Он сбежал по ступенькам, заглядывая при этом в каждую из пустых комнат слева от себя.

Но он чувствовал запах крови. Он мог чувствовать боль. Сера вышла из третьей комнаты с окровавленной миской в руках. Когда она взглядом встретилась с ним, он сделал последние несколько шагов.

Солстис стояла рядом с каменным столом, глядя вниз на положенную на него фигуру. Она нежно рукой убирала кудри со лба Рони.

Джаск оперся руками о дверной проём, не в силах заставить себя переступить порог, глядя на окровавленное, избитое тело своего сына.

Его взгляд метнулся к Солстис. Её полные слёз голубые глаза смотрели на него в ответ.

Затем он услышал, как его сын вздохнул. Затрудненный вдох, но всё равно это был вдох.

Его сердце подпрыгнуло, и он бросился вперёд.

Но Солстис оказалась между ними раньше, чем он успел подойти. Она положила руку ему на грудь.

— Он держался ради тебя, — тихо сказала она.

Она приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:

— Мы ничего не можем сделать. Только не после того, как пропали травы. Сейчас их десять, пытающих каждую ведьму в Блэкторне. Мы могли только надеяться, что ты вернёшься вовремя. Он не знает, — добавила она. — Он не знает, что всё пропало.

Джаск оказался рядом с ним через несколько секунд. Одной дрожащей рукой он вцепился в каменный стол, а другую положил на грудь Рони, просто чтобы убедиться, что движение не было видением.

Рони открыл глаза — глаза, которые были запавшими на его опухшем лице. Его едва можно было узнать. Его дыхание было поверхностным, и, судя по напряжению, боль была слишком сильной для чего-то большего.

Он смотрел не только на избитое тело своего сына, но и на его измученное тело.

Ярость пылала глубоко, но не так сильно, как чувство вины.

Рони слегка поднял руку, и Джаск тут же схватил её.

— Мне жаль, — сказал Рони, и даже от этого небольшого движения из трещин на его губах потекла кровь.

Он хватал ртом воздух. Одно лёгкое, очевидно, было пробито.

— Я снова подвёл тебя.

Джаск покачал головой, но терпеливо подождал, пока Рони наберёт достаточно воздуха, чтобы снова заговорить:

— Я пытался быть тобой, — сказал Рони. — спасти их. Но я не смог.

Джаск едва мог сглотнуть из-за сдавленного горла.

— Он пытался затащить детей сюда и спрятать их в укромных уголках изоляторов, — сказала Солстис. — Но они догнали нас. Он пытался защитить по-настоящему. Он пытался защитить меня. Твой сын — герой, Джаск.

Он посмотрел на Солстис и Корбина в дверном проёме. Солстис обхватила себя руками, в её глазах ясно читалось страдание.

Она была матерью Рони в отсутствие Эллен. Она была тем родителем, которым не смог стать Джаск. И вот она прислонилась головой к дверному косяку, самоотверженно стремясь утешить его, несмотря на то, что у неё отняли собственного ребёнка.

Джаск попытался сглотнуть, но в горле у него не было жидкости. Он снова посмотрел на своего сына, нежно обхватил ладонями его лицо.

— Ты сделал именно то, что сделал бы я, — сказал он. — Ты подверг себя риску, чтобы спасти свою стаю… я не мог бы желать большей храбрости.

У Рони снова перехватило дыхание.

— Я знаю, ты жалеешь, что я не умер в тот день. Чтобы Эллен жила. Что, возможно, мой брат… был бы лучше, чем я мог бы быть.

Слёзы Джаска капали на руку его сына.

— Хотел бы я быть кем-то лучшим, — добавил Рони, глядя на него глазами, которые были точь-в-точь как у его матери.

— Тебе никогда не нужно было быть кем-то лучшим, — сказал Джаск, потянувшись к лицу сына. — Это мне нужно было быть. Ты не потерпел неудачу. Ты никогда не подводил.

Он вытащил из кармана один из пакетов и показал его Рони.

— Мы справились, сынок, — сказал он. — Благодаря тебе мы получили необходимую нам куркуму. Ты спас нас.

Рони попытался улыбнуться, но эта попытка только заставила его поморщиться.

— Ты… — Рони хватал ртом воздух. — Верни наших детей, — сказал он, явно из последних сил сжимая руку отца — рукой, которая теперь была ледяной. — Никто… — он снова хватал ртом воздух. — Не поимеет… нашу стаю… верно?

Джаск кивнул.

— Никто.

Рони снова попытался улыбнуться. У него не совсем получилось.

Его рука безвольно опустилась.

Его грудь перестала двигаться.

Горло Джаска обожгло. Он не мог дышать. Образ его сына расплывался из-за воды, застилавшей его глаза.

От воды, в которой он тонул.

Он упал на колени. Каждый защитный механизм говорил ему, что это не по-настоящему, что этого не произошло.

Вырвавшийся крик встревожил даже его самого, как будто он исходил от кого-то другого. Душераздирающий вопль, который вырвался откуда-то из глубины: дикий и примитивный. Что-то, что требовало крови.

Что-то, что взывало к мести.


* * *


София вздрогнула и отпрянула от дверного проёма.

Она видела только проблески того, что происходило — и Корбин, и Солстис преграждали путь. Но она достаточно напряглась, чтобы расслышать всё.

И боевой клич, эхом разнесшийся по комнате, пронзил её, как тупой клинок, прямо в сердце.

Она прижала ладони ко рту и прижалась спиной к стене.

Было достаточно увидеть последствия на лужайке, увидеть осквернение их посевов, услышать, что они забрали детей — забрали Тули. Но теперь, зная то, что она знала об отношениях между отцом и сыном, изнутри раздался её собственный боевой клич — безмолвный крик ярости, которого она никогда не испытывала.

И пока эмоциональная агония Джаска, боль и горе рикошетом разносились по комнате, она не могла думать ни о чём, кроме как добраться до него. О том, чтобы обнять его. О том, чтобы сделать всё возможное, чтобы доставить ему хоть какую-то толику утешения.

Она оттолкнулась от стены, чуть не наткнувшись на Корбина, когда попыталась протиснуться в щель между ним и Солстис. Но Корбину это не понравилось.

Он протянул руку через проём, выставив её как непроницаемый барьер.

— Нет, не надо.

Она отступила на шаг, сжав руки в кулаки.

— Мне нужно его увидеть.

— Нет, — сказал Корбин. — Тебе нужно оставить его в покое.

Несмотря на то, что она знала, что это бесполезно, она снова шагнула вперёд, готовая оттолкнуть Корбина в сторону, если понадобится. Но Корбин сомкнул руки на её плечах и прижал её спиной к стене. Солстис быстро тихо закрыла дверь, чтобы оградить Джаска внутри.

Глаза Корбина не были ликанскими глазами, пронизанными той дружественностью, которую она знала и доверяла с Джаском — это был предупреждающий взгляд незнакомца. Незнакомца, который едва держался на ногах от собственного гнева и горя.

— Ему нужно побыть одному.

— Я хочу его видеть.

— Дело не в том, чего ты хочешь. Сейчас он не безопасен.

— Он не причинит мне вреда.

— Нет, — сказал он, в его тоне слышалось нетерпение. Он прищурил глаза. — Не говори так, будто ты его знаешь. Ты ничего о нём не знаешь.

— Я знаю, что Рони значил для него.

Его глаза вспыхнули, но затем он снова нахмурился.

— Тогда ты также поймёшь, что значит для меня Тули. Так что ты должна понять, что сейчас не время спорить со мной. Никто туда не зайдёт.

Негодование, исходившее от него с бешеной силой, заставило её на мгновение замолчать. Ровно настолько, чтобы Солстис успела подойти и нежно положить руку на плечо своего партнера.

— Пусти её, Корбин. У нас было достаточно конфликтов за одну ночь.

Корбин ещё секунду пристально смотрел на Софию, прежде чем отвернулся. Он отступил к двери и прислонился к наличнику, явно прислушиваясь к тому, что происходило внутри.

Удары, треск ломающегося дерева внутри заставили её снова вздрогнуть.

— Подыши свежим воздухом, — сказала Солстис Софии, и всё в ней было на удивление спокойным, несмотря на затянувшееся страдание в её собственных глазах. — Джаск найдёт тебя, когда будет готов.

Акт доброты или просто вежливости со стороны Солстис, но от этого всё равно у Софии свело грудь.

— Я боюсь за него.

— Джаск силён, — сказала Солстис. — Нам нужно дать ему время вспомнить об этом.

София плотно сжала губы. Она оглянулась на Корбина. Она была посторонней — вот что она должна была помнить. Она не была частью стаи — не так, как сказал Джаск, не так, как она начала себя чувствовать.

Они гневались на неё. Даже ненавидели её. Она забрала у них Джаска, когда они больше всего в нём нуждались. Она повела его на поиски и, в итоге, он бросил свою стаю на произвол судьбы.

Солстис этого не говорила. Корбин этого не говорил. Но она видела это в их глазах. Их маленькую девочку забрали из-за неё. Ликаны погибли той ночью из-за неё. Мир Джаска развалился на части из-за неё.

— Я верну её, — сказала София. — Я помогу. Мы вернём их всех обратно — Тули, остальных…

Корбин развернулся к ней с такой скоростью, что она отшатнулась.

— Это не какое-то фантастическое приключение, ты, глупая, наивная маленькая девочка! — рявкнул он. — Это реальность. Это Блэкторн. Люди умирают. Люди там погибли. Хорошие люди. Не смей, твою мать, стоять, как будто ты хоть немного понимаешь, о чём говоришь!

Он направился обратно к двери. Без сомнения, это было единственное, что он мог сделать, чтобы сдержать себя.

Как она вообще могла подумать, что стоит попытается утешить ликана? Ликана, на территорию которого вторглись, а его сына убили из-за неё.

Она была глупой. Она была наивной. Корбин был прав.

София попятилась, а потом повернулась к ступенькам. Она должна была что-то сделать. Сделать что-нибудь, чтобы исправить эту ситуацию к лучшему.

— Подожди! — крикнула Солстис.

Она снова обернулась.

Солстис схватила Корбина за руку, когда он в замешательстве уставился на неё сверху вниз.

— Дай ей побыть с ним пять минут, — сказала она.

— Он не… — начал Корбин, но Солстис только крепче сжала его руку.

— Пусть он решает, — сказала Солстис. — Может быть, она именно то, что ему нужно.

Она открыла дверь и жестом пригласила Софию войти.

С колотящимся сердцем София проскользнула между ними в комнату.

Только тогда, увидев Рони воочию, разрушенные гробы, разорванную в клочья куртку Джаска, пакеты с куркумой, брошенные в стены, она в полной мере поняла причину мучительного крика Джаска.

Теперь он молча сидел на полу, прислонившись спиной к каменному столу, подтянув колени к груди и обхватив голову руками, которые покоились на них.

Она не могла придумать, что ещё сделать.

Она опустилась на колени, потянулась и положила ладонь ему на плечо.

Он поймёт, что это она — не только по её прикосновению, но и по её запаху. Он может отшвырнуть её, если захочет, чего она, без сомнения, заслуживала, но это не остановит её попыток.

Она убрала его руку с колен и втиснулась между ними.

Его реакция была мгновенной. Но вместо того, чтобы оттолкнуть её, он крепко прижал её к своей груди.

Она обвила его руками, закинула ноги ему на бёдра, а он уткнулся головой ей в шею.

Положив голову ему на грудь, она могла слышать прерывистое дыхание, эхом отдающееся глубоко внутри, медленное, ритмичное биение его ликанского сердца. Сердце, которое, как она теперь знала, было разорвано на части во второй раз. Она прижала к нему свою ладонь. Если бы она могла сшить его обратно, она бы это сделала. Но она знала, что эта рана должна быть незаживающей и открытой. Ему нужно было какое-то время пустить кровь. И она не собиралась оставлять его, пока кровотечение не остановится.

Она не могла придумать, что ещё сказать, потому что было только одно — единственное, что горело у неё внутри. Слова, которые она произнесла, не сдерживаясь.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она.

И хватка Джаска усилилась.

ГЛАВА 36


Джаск не хотел отпускать Фию. Буквально за то короткое время, что он держал её в объятиях, он потерял себя. Потерялся в утешении её прикосновений, в словах, которые она произнесла так мягко, так искренне. Слова, которые ему нужно было услышать, как никогда раньше.

Слова, которые придали ему сил.

И сильным ему нужно было быть сейчас больше, чем когда-либо. Он сдался в прошлый раз, когда испытывал такую сильную боль, такое большое горе.

Но не в этот раз.

На этот раз он не замыкался в себе, теряясь во тьме собственной жалости к себе и гнева. Он будет горевать и оплакивать, когда закончит, и не раньше.

И вместо того, чтобы набрасываться на любого, кто встанет у него на пути, как в прошлый раз, на этот раз заплатят только те, кто несёт ответственность. Потому что они заплатят. А если он погрязнет в своих страданиях, этого не произойдёт.

Стая нуждалась в нём сейчас больше, чем когда-либо. Он был их лидером, и он возьмёт себя в руки. Речь шла о стратегии, о быстром продвижении вперёд.

И на этот раз у него было больше причин, чем у них, чтобы выкарабкаться — теперь у него была Фия.

Он осторожно отстранил её от себя.

— Со мной всё в порядке, — сказал он, увидев беспокойство в её глазах. Он откинул назад её волосы и нежно обнял её лицо.

— А ты?

— Прости.

Он нахмурился.

— За что?

— Забрала тебя у твоей стаи.

— Я отделился от своей стаи, Софи, потому что у меня не было выбора. Но теперь я вернулся.

Он посмотрел за дверной проёма туда, где Корбин, расхаживавший взад-вперёд, остановился.

Его друг понял намёк и вошёл.

Фия точно так же поняла намёк и заняла своё место слева от Джаска, в то время как Корбин занял своё справа.

Джаск откинул голову на камень и посмотрел на стену впереди, избегая боли в глазах друга — всего, что могло бы ещё больше усилить его собственную агонию.

— Кто, твою мать, стал бы это делать? И зачем? — спросил Корбин. — Что они получат, уничтожив таким образом нашу линию жизни, если только они не хотят уничтожить нас?

— Ты не хуже меня знаешь, что это дело рук властей. Я не знаю, вовлечён ли ОКТВ напрямую или просто закрывает на это глаза, но они каким-то образом вовлечены.

— Ты думаешь, это месть? За то, что пошёл против них?

— Если это так, то они ожидают тотального взрыва.

— Ты думаешь, это то, чего они хотят? Наконец-то превратить нас в монстров, которые им нужны… получить идеальный предлог, чтобы перебить нас всех?

— Я этого не исключаю.

— Тули где-то там, без лекарств, — напомнил ему Корбин. — Через несколько дней каждая косточка в её маленьком тельце сломается. Каждое сухожилие и мышца будут растянуты до невыносимой длины. Она превратится в животное, не знающее, что думать и что чувствовать, или как контролировать все первобытные побуждения, бушующие в ней. Мы должны остановить это.

— И мы это сделаем, — сказал Джаск, встретившись взглядом со своим другом и удерживая его.

Джаск поднялся на ноги, провёл руками по волосам и схватился за голову, повернувшись к ним спиной и уставившись в стену.

Хотя, как, чёрт возьми, он собирался противостоять невидимой армии и в то же время защищать свою стаю, особенно находясь в стенах Блэкторна и Лоутауна, он понятия не имел.

Ему нужно было подумать.

— Иди к Калебу, — сказал Корбин. — Скажи ему, что кто-то заплатил Альянсу за убийство его и Джейка. Перетяни его на свою сторону. Если кто-то и может проникнуть в этот район и выяснить, что происходит, так это он. Если кто и пойдёт против властей, кроме Кейна, так это Калеб. Он единственный вампир здесь, кроме Кейна, который достаточно облажался, чтобы сделать это.

— Я не пойду к Калебу.

Даже если бы он мог, он бы этого не сделал. Он не обращался ни к какому вампиру за помощью.

— Тогда иди к Кейну. Расскажи ему, что произошло. Это тоже вторжение на его территорию. Он снова мог бы стать чертовски могущественным союзником.

— И посмотри, что произошло в прошлый раз, когда я заключил с ним сделку. Однажды он подвёл меня; я больше не дам ему такой возможности. Он даже может быть причиной того, что мы страдаем от этого возмездия, — сказал Джаск, поворачиваясь к ним лицом. — И если это так, то он…

Джаск почувствовал это, но спохватился слишком поздно. Чужой запах теперь подтверждался движением в уголке его глаза.

Дэниел стоял в дверном проёме, направив пистолет прямо в голову Джаска.

Он потерял бдительность. Он фатально потерял бдительность.

Но секундой позже другая фигура возникла позади нападавшего, рука Дэниеля, державшая пистолет, вывернулась в сторону, и он выстрелил. Фигура обхватила рукой горло Дэниеля в удушающем захвате, сжимая до тех пор, пока каждая конечность Дэниеля не напряглась.

— Я так не думаю, — прошептал Кейн ему на ухо.

ГЛАВА 37


Кейн Мэллой остался стоять на пороге, менее чем в трёх метрах от неё, и по выражению его глаз София поняла, что ему потребовалось меньше секунды, чтобы понять, кто она такая.

Судя по лёгкому, короткому наклону его головы, ему потребовалось ещё секунда, чтобы уверовать в это.

Кожу Софии покалывало, когда прищуренный взгляд магистра вампиров не отрывался от неё, пока она, спотыкаясь, поднималась на ноги. В этот момент она смогла точно понять, почему он оказал такое влияние на стольких людей. Кейн был достаточно силён в репутации, но во плоти, при зрительном контакте с ним, он завораживал.

Вот почему во всех исследованиях серрин, которые она проводила, ведьмы без колебаний схватились бы с любым вампиром — за исключением, казалось, Калеба Дехейна и магистра вампиров. Магистры предназначались для самых могущественных серрин — самых опытных, самых бесстрашных, самых смертоносных. И, стоя там, застыв на месте и глядя на него в ответ, она поняла, как далека она от любой такой серрин.

И, зная то же самое, Джаск дёрнул её за себя, создав барьер между ней и Кейном.

Корбин, вскоре поднявшийся на ноги, несмотря на боль, немедленно оказался рядом со своим другом.

И она ничего не могла сделать, кроме как неподвижно стоять посреди надвигающейся кровавой бойни.

— Как будто ночь и без того была недостаточно сложной, — заметил Кейн, снова переводя взгляд на Джаска.

— Какого хрена ты здесь делаешь, Кейн? — спросил Джаск.

— Простого «спасибо» было бы достаточно, — сказал он, ударив запястьем Дэниеля по наличнику, заставив того выронить пистолет — в сопровождении с болезненным вздохом — на пол.

Кейн пинком отправил пистолет в центр комнаты. Металл заскользил по камню, а затем Дэниел был отправлен на пол между ними.

Дэниел мгновенно прижал запястье к груди, подтверждая, что оно либо сломано, либо сильно вывихнуто, и только потом он сердито посмотрел на ликанов перед ним.

Свирепо глядя на них холодным взглядом убийцы, которым он и был.

Она совсем забыла, что он находился здесь. Но среди этого хаоса Дэниел явно максимально использовал момент… Выждал возвращения Джаска и воспользовался возможностью.

Ничего удивительного. Она сама бы сделала тоже самое менее трёх дней назад.

И она бы потеряла Джаска из-за него, в этом она не сомневалась, если бы Кейн не вмешался. В результате Корбин мгновенно убил бы Дэниеля — даже вооруженный убийца не был бы достаточно быстр, чтобы расправиться с двумя ликанами в такой непосредственной близости. Но Дэниеля не волновал такой риск. Он бы сделал всё, что в его силах, и умер бы в процессе, если бы пришлось.

Это было то, ради чего создавался Альянс. Ради чего они все в нём собрались. Чем она занималась раньше.

Когда Кейн вошёл в комнату, следом за ним влетел ликан — ликан, в котором София узнала Фелана.

Несмотря на его удивленную настороженность в присутствии Кейна, вскоре его внимание переключилось на Дэниеля, затем на Джаска.

— Он выбрался из комнаты, — сказал Фелан, указывая на Дэниеля. — Должно быть, застал Коннора врасплох. Он вонзил ему нож в спину, парализовав его, прежде чем перерезал горло. Я только что нашёл его. Увидел, что он взял его пистолет.

Джаск укрыл Софию за спиной Корбина, прежде чем сделать несколько шагов к Дэниелю. Ещё до того, как она успела запротестовать, он пнул его с такой силой, что София вздрогнула, а Дэниел без чувств ударился о каменный пол.

Джаск поднял ногу, явно намереваясь размозжить им череп Дэниеля.

Но София не могла позволить ему сделать это.

— Джаск! — откликнулась она его, нарушая тишину.

И только когда она привлекла внимание Джаска, она смогла перевести дыхание.

— Он может нам понадобиться.

Это было единственное, что она смогла придумать.

Джаск запнулся. Ярость и боль в его глазах сказали ей, что он колеблется. Но он опустил ногу и сделал шаг назад.

Кейн слегка приподнял брови.

— Нам? — повторил он. — Похоже, всё ещё сложнее, чем я думал.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Джаск опасно низким голосом.

— Нам нужно поговорить.

Кейн взглянул на Софию, затем на Дэниеля, прежде чем снова перевёл взгляд на Джаска.

— И мне кажется, что повестка дня расширяется.

Последовало ещё одно мгновение тишины.

— Выведи Дэна наружу, — приказал Джаск Фелану. — Убедись, что он взят под стражу. То же самое относится и к комплексу. Я хочу, чтобы на данный момент все выходы были отмечены.

По выражению глаз Кейна она поняла, что Джаск вернул ему своё внимание.

— Мы не можем допустить, чтобы сюда просто так кто-нибудь забрел.

Кейн скрестил руки на груди, а затем прикоснулся языком к резцу, прикрытому закрытым ртом.

Фелан кивнул.

— Уже занимаюсь этим.

Он поднял Дэниеля с пола, с лёгкостью перекинул его через плечо и исчез на улице.

— Дэн, ха? Значит, вы его знаете? — подметил Кейн.

— Две недели, Кейн, на две недели ты, блять, исчез, — сказал Джаск, делая шаг к нему. — Ты и Пэриш. И теперь ты возвращаешься, требуя моего внимания? Что ж, тебе лучше быть здесь с новостями о том, что она мертва… что ты закончил работу.

Кейн даже не вздрогнул, его глаза были спокойными и внимательными.

— Как я уже сказал, нам нужно поговорить.

— Я расцениваю это как «нет». Что ж, хорошенько осмотрись вокруг, Кейн. Я что, выгляжу так, будто у меня сейчас есть время на разговоры? Ты думаешь, тот факт, что я дал показания против ОКТВ, не имеет к этому никакого отношения? — потребовал он, снова направив указательный палец на Рони. — Доказательства, которые у меня не было иного выбора, кроме как предоставить, потому что ты отказался от нашей сделки.

— Я ни от чего не отказывался.

— Ксавьер Картер должен был умереть — это то, что ты сказал. Потрошитель душ должен был вырвать его душу до того, как ты набросился на Кейтлин Пэриш. Таков был уговор. Я должен был отомстить за них так же, как и ты, но я поверил тебе, когда ты сказал, что у тебя есть более эффективный способ. Вместо этого ты стал мягкотелым, уложив в постель девушку, которую ты должен был заставить страдать так, как страдали они. Вместо этого ты ничего не сделал, кроме как позаботился о том, чтобы все они были надежно заперты за решёткой. Я выполнил свою часть сделки, Кейн. Я мог бы позволить тебе впасть в неистовство в ту ночь, когда ты нашёл Арану. Я мог бы позволить ОКТВ победить. Я мог бы позволить тебе устроить им бойню, которую они хотели, но я сделал то, что было лучше для моей стаи, для тебя, для этого района. И ты нарушил эту сделку. Что означало, что я стоял на этой трибуне, давал показания той самой системе, которую я ненавижу, чтобы поддержать тех членов моей стаи, с которыми поступили несправедливо. Всё потому, что это было единственное, что я мог сделать в тех обстоятельствах, которые создали твои действия. Поэтому, пожалуйста, извини за отсутствие здесь сегодня красной ковровой дорожки.

— Я так понимаю, она уже всё это знает? — сказал Кейн, указывая на Софию.

— Тебе нужно уйти, — заявил Джаск, складывая руки на груди. — Как ты и сказал, эта ночь не должна стать ещё более сложной.

— Брось, Джаск, ты знаешь меня лучше, чем это. Ты должен был нутром чуять, что это ещё не конец.

— Тогда почему? Скажи мне, что изменилось.

— Картер работал с Высшим Орденом.

— ОКТВ и Высший Орден находятся прямо в задницах друг у друга. Что нового?

— Они сливали ему информацию.

— Какого рода информация?

— Ту информация, которая означала, что мне нужно было сохранить Картеру жизнь ещё немного.

— А Пэриш? Почему она жива?

— Потому что я хочу, чтобы она была жива.

Джаск резко выдохнул.

— Убирайся на хрен с моей территории, Кейн, — сказал он, осмелившись повернуться к нему спиной. — Мне нужно позаботиться о стае.

— И только поэтому я веду себя здесь либерально. Нападение на твой комплекс было целенаправленной операцией, Джаск, — заявил Кейн.

— Да, ладно, — легкомысленно заметил Джаск, отступая назад и становясь рядом с Софией и Корбином.

— Я знаю, кто в ответе за это.

Джаск нахмурился ещё сильнее, когда снова повернулся лицом к вампиру.

Взгляд Кейна был твёрдым, угрюмым и непоколебимым.

— Итак, ты хочешь поговорить об этом вежливо? Или мне уйти и оставить тебя разбираться с этим самому? Только исходя из того, что я знаю, я бы настоятельно посоветовал первое.

ГЛАВА 38


Войдя в комнату ожидания, Джаск и Корбин заняли свои места во главе стола, Кейн сел слева от Джаска.

Джаск усадил Фию рядом с собой на противоположной от Кейна стороне стола. Таким образом, если Кейн решит напасть на неё, ему придётся сначала сразиться со столом, не говоря уже о двух ликанах, прежде чем он зайдёт так далеко.

Но всё в том, как Кейн откинулся на спинку стула: одна согнутая рука свободно покоилась на широкой спинке, ноги небрежно раздвинуты, говорило ему, что сейчас не время противостояния. Пока ещё не время.

И на этот раз, несмотря на убийственный взгляд Кейна, когда он придирчиво оценивал Фию, она, к счастью, сделала разумный выбор в пользу молчания.

Но Джаск не был уверен, как долго это продлится — не только потому, что Фия была Фией, но и потому, что он уже дважды видел, как на неё действует близость вампиров. Она знала, что сотрудничать было лучшим вариантом, но согласилась ли серрин в ней, это был совсем другой вопрос. И ещё одна причина, по которой Джаску нужно было закончить эту встречу как можно быстрее.

— Итак, это интересный, хотя и не очень неожиданный сценарий, — сказал Кейн. — Где ты её нашёл, Джаск?

— Я наткнулся на неё случайно.

— Случайно?

— Всё верно.

— Где?

— Пока я соглашаюсь с этим, Кейн, но это не значит, что я, твою мать, отчитываюсь перед тобой.

Челюсть Кейна напряглась, он слегка приподнял брови, а затем наклонился вперёд к столу, повернул голову и посмотрел ему в глаза — движение, от которого даже у Джаска скрутило живот.

— У тебя на территории серрин. Тебе лучше, твою мать, поверить, что я хочу получить ответы.

Джаск был не настолько глуп, чтобы давить на Кейна, но дни его компромиссов прошли. Ему просто оставалось надеяться, что каким-то образом найдётся путь вперёд, иначе кровь прольётся ещё до того, как запылает рассвет. И если это был Кейн, то к ним приближалась бы не только невидимая армия, но и в сто раз больше вампиров, которые доминировали бы в округе.

И всё же никто, даже Кейн Мэллой, никоим образом не мог отнять у него Софию.

— Мой комплекс, — напомнил ему Джаск. — Моя территория. Моё дело. Она не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к кому-либо другому.

— Не имеет? Как только они узнают, что она у тебя, она тут же появится.

Слабый свет из окна падал на лицо Кейна, освещая его тёмно-синие глаза. Этот день ничем не отличался от того, когда Джаск впервые выследил его и рассказал о том, в чём признались ликаны. Каждой частичкой своего существа он возмущался тем, что пошёл к Кейну, но он знал, что это был единственный способ спасти жизни — много жизней, не в последнюю очередь жизни его стаи.

И сейчас был снова один из таких дней.

По коже Джаска побежали мурашки.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Что она здесь делает, Джаск? И кто тот убийца, которого она защищала?

— Ты первый.

Кейн пристально посмотрел на него, и Джаск почти ожидал, что он бросится через стол, прижмет его к полу и потребует желаемых ответов.

Но он этого не сделал. Вместо этого Кейн скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Сириус Троме.

Два простых слова. Одно простое имя. Но это сказало больше, чем кому-либо из них требовалось для объяснения.

Настала очередь Джаска облокотиться на стол. Он сжал руки в кулаки и встретился взглядом с Кейном.

— Хочешь сказать, что Всемирный Совет сотворил это с моей стаей?

— У нас проблема, Джаск. Огромная грёбаная проблема.

— Это из-за судебного дела, не так ли? Это их наказание. За то, что остановили спровоцированную ими резню в Блэкторне. Это их наказание.

— Ублюдки! — прошипел Корбин, резко встав и отшвырнув свой стул на середину комнаты.

Фия подпрыгнула.

Джаск уже почувствовал приближение этого.

Кейн даже не вздрогнул.

— Это не наказание… это начало войны, — заявил Кейн. — И ты для них пример того, что должно произойти, Джаск. По словам Сириуса, это легко оправдываемый пример, учитывая, что ты — причина, по которой они вообще до меня не добрались.

Его сердце пропустило удар. Это были слова, которых он всегда боялся. Которых боялся каждый житель Блэкторна. Это был день, о котором все знали, что он наступит.

— Они приближаются к нам?

Кейн кивнул.

— Почему сейчас?

— Потому что они готовы для меня.

Джаск уставился на него, затем с коротким вздохом откинулся на спинку стула. Он покачал головой, прежде чем снова посмотрел на Кейна.

— Так это всё из-за тебя? Это зависит от тебя?

— Это то, во что они хотят, чтобы все поверили.

— Ну, именно так это, блять, звучит для меня.

— Так или иначе, эта война случится. То, что произошло здесь сегодня, это только начало. Следующим поступит заказ на меня. Если они получат то, что хотят, если они заставят меня сдаться, у них будет прекрасная причина уничтожить это место. Если другие сдадут меня, то всё остаётся в силе. Или они придут и будут уничтожать Блэкторн, пока не найдут меня.

— Они начнут всемирное восстание. Они не могут этого сделать.

— Если начнётся восстание, они уничтожат и соседние районы тоже. Это будет полная нетерпимость, Джаск, и Сириус держит бразды правления в своих руках.

— Зачем ты ему нужен?

— По той же причине, по которой я нужен Высшему Ордену. Им нужно то, что я знаю. В случае с Высшим Орденом это как сделать исцеление постоянным, чтобы они не потеряли своей цели. Однако Сириус, похоже, на шаг впереди. Он хочет построить непогрешимый Всемирный Совет. Он хочет переноса души. И я недостающее звено.

— Перенос души? Вроде того, что ты сделал с Кейтлин?

— Только в гораздо большем масштабе, — добавил Кейн. — И теперь он раздаёт приказы, чтобы получить это. По крайней мере, он так думает. И это зависит от того, что мы будем делать дальше.

— Подожди секунду, — сказал Джаск. — Нет никаких «мы».

Кейн нахмурился.

— Ты что, не слышал, что я сказал? Здесь нет никаких условий для отступления, Джаск. Они пришли не только за мной; они пришли за всеми нами, и они хотят, чтобы этот район взорвался в процессе. Каждый, кто находится в этих стенах, расходный материал, каков бы ни был исход. Они получают то, что хотят, и больше нет ни Блэкторна, ни Лоутауна, ни третьего вида. Именно для этого и существуют эти стены… они удерживают нас для этого самого события. Так или иначе, оправдывая это или возвышение избранного, они никогда не давали нам выхода.

— Сжигая нашу теплицу, — сказал Джаск. — Они хотят, чтобы мы трансформировались, не так ли? Вот как они собираются оправдать свой приход сюда, если ты не выполнишь их условия.

— Так же, как я полагаю, они спрятали ваших детей здесь, в Блэкторне, ожидая, что ты разнесешь это место вдребезги, пытаясь их найти. Они играют с тобой. Они играют с нами

— Ты знаешь, куда они их поместили? — спросил Корбин, вернувшись к столу со своего места у окна.

— Нет, — сказал Кейн, взглянув на него. Он снова посмотрел на Джаска. — Но мы их найдём.

— Я продолжаю говорить тебе, что нет никаких «мы», — напомнил ему Джаск. — Мы найдём их по-своему. Ты нам не нужен, Кейн.

— Джаск, есть только один способ, как это сработает. Либо мы объединяемся, либо они побеждают. Мы заключили договор, вспомни, если этот день когда-нибудь настанет.

Договор, в котором говорилось, что третьи виды никогда не повернутся друг против друга. Договор, из-за которого Джаск мучился со времени суда, со времени предательства Кейна. Но не в большей степени чем, когда Фия приземлилась к нему на колени — потенциал мести, как только он сделает то, что должен был.

И так он думал, пока не влюбился в неё.

— Как будто я когда-нибудь снова смогу тебе доверять, — сказал Джаск.

— Тебе нужно довериться, — сказал Кейн. — Учитывая, что Высший Орден, а точнее Фейнит, сообщила Картеру — нашему любимому экс-главе ОКТВ, — Кейн взглянул на Фию, а затем снова на Джаска. — Правда о вампирских пророчествах.

Фия нахмурилась. — Почему ты смотрел на меня, когда говорил это?

Он слегка прищурил свои тёмно-синие глаза, когда он снова посмотрел на неё.

— А ты как думаешь, почему?

Фия сердито посмотрела в ответ, глядя на Кейна свысока, несмотря на интенсивность их взаимных взглядов.

— Я бы не спрашивала, если бы знала.

Кейн нахмурил брови.

— Держи себя в руках, серрин.

Она коротко выдохнула.

— Ты не указываешь мне, что делать.

Джаск слишком хорошо знал этот взгляд в её глазах. Это был один из триггеров — конфликт. В ту секунду, когда её кровь начинала бурлить, и адреналин начинал поступать в кровь, как только она начинала расслабляться в своём собственном ощущении силы, серрин начинала выходить на свободу.

Пока она смотрела на магистра вампиров так высокомерно, он заметил кое-что ещё. Её зрачки сужались, а не расширялись, несмотря на обстоятельства.

И, что более важно, Кейн тоже это заметил.

Джаск знал этот взгляд вампирских глаз, это выражение. То же самое выражение, которое вызывало непринуждённую улыбку перед тем, как он вонзал кулак кому-нибудь под дых и разрывал горло.

Джаск протянул руку и схватил Фию за запястье, напомнив о том, что он был рядом, потому что в этот момент она, казалось, потеряла из виду всё, кроме Кейна.

— Какое отношение всё это имеет к Фии, Кейн?

— Почему бы тебе не сказать ему? — спросил Кейн, всё ещё тревожно глядя на Фию.

— Я бы сделала это, если бы знала, но я не знаю.

— Чёрта с два, ты не знаешь, — прошипел Кейн.

Но Джаск разузнал замешательство и шок, когда увидел эти эмоции в её глазах. И он поверил ей.

— Что бы ты ни думал, что она знает, это не так, — сказал Джаск. — Она серрин меньше двух дней. Я нашёл её в ту же ночь, когда линия перепрыгнула к ней.

Внимание Кейна снова переключилось на Джаска.

— Перепрыгнула?

— От её сестры, — добавил Джаск. — Я нашел её в развалинах старого здания в западной части.

Он слегка приподнял брови.

— На моей территории?

— Я нуждался в ней, Кейн. Это не единственная проблема, с которой столкнулась моя стая. Последнее средство не сработало. Ты не хуже меня знаешь, что голубая луна не за горами. Мне нужна была куркума. Привлечь Фию было единственным способом, которым я мог её получить.

— И ты её получил?

Он кивнул.

— Не то, чтобы сейчас это имело какое-то значение. Не сейчас, когда испорчены остальные припасы. Мы никогда не получим вовремя то, что нам нужно. А теперь скажи мне, какое отношение всё это имеет к ней?

— А убийца?

— Кейн… — предупредил Джаск.

— Расскажи мне, как ты впустил сюда убийцу, какое он имеет к ней отношение, — сказал он, наклонив голову в сторону Фии, — и я скажу тебе то, что тебе нужно знать.

— Я была членом Альянса, — вмешалась Фия. — Как и Дэн. Мы убивали ключевых игроков в преступном мире третьего вида. Пока не попали в засаду. Мы двое — всё, что осталось от Альянса.

— Я использовал его в качестве рычага давления, — объяснил Джаск. — Пока всё не пошло наперекосяк.

— Просто скажи мне, почему ты так посмотрел на меня, когда упомянул о пророчествах, — потребовала Фия.

Кейн подождал несколько секунд. Молчание затянулось до такой степени, что Джаск был уверен, что Фия вот-вот взорвётся, но затем Кейн заговорил:

— Избранный, вампир Высшего Ордена, остаётся таковым до завершения трансформации. Чтобы трансформация была полной, ему нужно испить серрин до смерти. Подвести её к Краю, украсть её душу и вернуться Трайяном. И тогда-то начнут пророчества сбываться.

Джаск переключил своё внимание на Фию, но её молчание, не говоря уже о выражении глаз, сказало ему, что шок для неё стал ещё сильнее.

— Ты этого не знала?

Фия покачала головой, её глаза расширились.

— Нет, — сказала она, снова уставившись на Кейна.

— И поскольку она уже здесь, — продолжил Кейн. — Похоже, теперь нам предстоит решить двойную проблему. Серрин появляется в течение нескольких дней после того, как выбирается избранный. Обоим было суждено появиться здесь, в Блэкторне.

Джаск нахмурился.

— Пророчества начались сбываться?

— Похоже на то.

— Так вот почему ты выбрал Блэкторн? — спросил Джаск. — Так вот почему ты здесь?

Молчание Кейна сказало само за себя.

— Но ты сказал, что это проблема. Почему это должно быть проблемой для тебя? — сердце Джаска бешено заколотилось, в комнату просочилась неуютная темнота. — Этот избранный… скажи мне, что это не ты.

Кейн коротко выдохнул.

— О, это совершенно определённо не я.

— Тогда ты знаешь, кто?

— Хотел бы я это знать. Позволь мне быть более конкретным, я здесь для того, чтобы убедиться, что пророчества никогда не сбудутся.

Комната сомкнулась, темнота скрыла её края. Всё внутри него онемело. Ничто не подготовило бы его к выворачивающей наизнанку тошноте, которая скрутила его желудок, саму суть его существа.

— Почему?

— Это не будет мирным политическим ходом, Джаск. Не похоже на слухи, которые Высший Орден распространил в своих собственных целях. Так никогда не должно было быть. Мы говорим о полномасштабном восстании. Мы говорим об апокалипсисе, — он оглянулся на Софию. — И твоя новая подружка — ключ к тому, чтобы это произошло.

ГЛАВА 39


Кейн явно хотел убить её.

Теперь за ней будет охотиться не только Калеб Дехейн, но и Кейн Мэллой. И Джаск был единственным, кто стоял между ними.

Джаск, который из-за неё оказался втянут в гущу событий.

Усталость, беспокойство, стресс — она не знала, что из этого побеждало, но комната стала как в тумане. София отодвинула стул, ей нужно было поскорее убраться оттуда.

— Мне нужен свежий воздух, — сказала она, поворачиваясь к двери.

Она, спотыкаясь, вышла из комнаты, толкнула входную дверь и вдохнула воздух внутреннего двора, а затем прислонилась спиной к стене. Она сползла по ней вниз и обхватила опущенную голову руками.

Об этом и говорила Лейла. Должно быть, именно это имела в виду Лейла, когда говорила, что это сложно. Не было ничего такого, чего бы Лейла не знала о пророчествах. И по какой-то причине она предупредила её держаться подальше от Калеба. Она предупредила её о последствиях, если он найдёт её.

Калеб должно быть знает. Каким-то образом он должен был узнать о роли серрин в пророчествах.

Но он отпустил Лейлу. Он позволил ей уйти.

В этом не было никакого смысла.

Она узнала его шаги, узнала прикосновение, которое ласкало её предплечье.

— Эй, — сказал Джаск.

Она подняла на него глаза.

— Как думаешь, он говорит правду? Обо всём?

— Кейн сложный, София, но он не лжец.

— Не только одна война, а две? Джаск…

— Я знаю, — сказал он, переплетая свои пальцы с её и сжимая её руку. — Облажаемся, если сделаем это, облажаемся, если не сделаем.

— Откуда он так много знает?

— Так всегда было с магистрами… как врожденное, так и начитанное.

— Но то, о чём он говорил… Всемирный Совет, перенос души… Джаск, что происходит?

— Я собираюсь это выяснить.

— Он хочет моей смерти, не так ли? Одной проблемой меньше.

— Он нуждается во мне, Софи. Мы нужны друг другу. И, увидев, как я отношусь к тебе, он не сделает ничего, что могло бы поставить наш союз под угрозу.

— Мне показалось, что он говорит о том, чтобы сплотить армию, не дожидаясь, пока они нанесут удар первыми. Джаск, ты знаешь последствия этого.

Всё, что она могла слышать, это собственный пульс в ушах, её окружение сжималось и расширялось, а её прерывистое дыхание лишало её мозг кислорода.

— Вот оно, не так ли? Всё кончено. Так или иначе, это произойдёт.

Он сжал её пальцы в своих.

— Где этот воин, а? — спросил он со слабой улыбкой. — Где этот дух убийцы?

— Это не так просто, когда тебе не всё равно.

Он обхватил ладонями её лицо. В этих прекрасных лазурных глазах ясно читалось удивление.

— Нет, — сказал он. — Но это то, что заставляет тебя бороться ещё упорнее. И мы будем бороться с этим.

Она в ответ сжала его руку и понизила голос:

— Откуда ты знаешь, что ему можно доверять? Я слышала, что ты сказал о том, что произошло с ОКТВ. Если он тебя предал, тогда…

— Мне нужно его выслушать.

Как и ей нужно было дослушать Лейлу до конца. Прежде чем она скажет что-нибудь ещё, прежде чем она что-нибудь сделает, ей нужно было услышать остальную часть истории от своей сестры.

Она посмотрела поверх плеча Джаска и только тогда увидела Дэниеля, привязанного к перилам на другом конце двора.

Он был в сознании. Более того, он смотрел прямо на них.

Джаск проследил за её взглядом.

— Мне тоже нужно кое-кого выслушать, — сказала она.

Джаск помог ей подняться.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Я хочу надрать ему задницу за то, что он пытался сделать с тобой, Джаск, но, думаю, это выставило бы меня в некотором роде лицемеркой, не так ли?

Когда она осторожно убрала руку, он позволил ей это.

Дэниел наблюдал за ней всё время, пока она приближалась. Он откинул голову на перила.

Несколько мгновений спустя она оглянулась и увидела, что Корбин сменил Джаска в дверном проёме. Очевидно, Джаск не хотел оставлять её без охраны.

— Очень приятно, — заметил Дэниел, как только она оказалась в пределах слышимости. — А я пришёл, чтобы спасти тебя.

— Что в равной степени было связано с убийством Джаска, верно?

— Он был нашей следующей работой, Фия.

Её желудок сделал сальто. Она с тревогой оглянулась на Корбина, надеясь, что тот находится вне пределов слышимости. Она опустилась на корточки. Понизила голос до шепота:

— Следующим Альянс собирался заняться Джаском?

— Что, ты этого не поняла? Эбби поставила меня ответственным. Операция начиналась после того, как мы затаились на пару дней. Пока всё резко не изменилось.

— И ты просто должен был довести дело до конца.

— Некоторые из нас не смягчаются из-за красивых голубых глаз, Фия.

— Я спасла тебе жизнь. Эти красивые голубые глаза были готовы проломить тебе череп за то, что ты сделал с Коннором.

— Коннор? Кто, на хрен, такой Коннор? Ты теперь обращаешься к ним по имени, Фия?

— В этом-то и разница, Дэн, я узнала, что у них есть имена.

— О, как поэтично, — сказал он с усмешкой.

— Альянсу пришёл конец, Дэн, так за что же ты сейчас сражаешься?

— Правое дело. То, частью которого ты была. Просто скажи мне, что ты играешь с ним. Скажи мне, что я не видел того, что я только что видел.

— Я вступила в Альянс по одной причине… чтобы что-то изменить, разорвать паутину коррупции в этом районе.

Он коротко выдохнул.

— И все остальные, — отрезал он. — Ты была так же охвачена жаждой мести, как и все мы. Мы все потеряли кого-то из-за этой гребаной системы, Фия. Это было связано не только с коррупцией, но и с тобой, так что не строй из себя мученицу.

— Ты не станешь мучеником, пока не умрёшь, Дэн. И до этого я ещё многое хочу сделать.

— С ним? С одним из этих третьих видов, ответственных за коррупцию.

— Всё совсем не так. Происходит нечто большее. Намного большее. Это больше не касается их и нас — людей и третий вид. Речь идёт о правильном и неправильном.

— А откуда ты знаешь разницу? Что делает тебя такой самонадеянной, что ты считаешь, будто знаешь разницу?

— Я знаю Джаска. И я знаю эту стаю. И я знаю, что мы ошибались на их счёт. И это значит, что я знаю, что мы ошибались во многих вещах. Это не высокомерие… речь идёт об открытых глазах.

— Значит, ты объединяешься с одним из них? Объединяешься с одним из лидеров третьего вида. Одним из тех лидеров, которые разорвали наш Альянс на части? Может быть, нам следовало оставить Джарина главным над нами… Он явно лучше справляется с убийством своих собственных, чем мы.

Её желудок перевернулся.

— Что ты сказал?

Его глаза расширились, затем он сердито уставился в пол.

Она склонила голову набок, пытаясь привлечь его внимание, костяшки её пальцев похолодели от прикосновения к твердому полу.

— Кто, твою мать, такой Джарин, Дэн? Это он заплатил нам за то, чтобы мы охотились на Дехейнов?

Он снова встретился с ней взглядом.

— Я никогда этого не говорил.

— Ты и не обязан этого делать. Ты сказал «его собственный»… он вампир? Почему ты защищаешь его?

— Я не защищаю.

— Тогда как, чёрт возьми, ты это называешь? — спросила она отрывистым шёпотом. — Ты всё это время знал, не так ли? Ты лгал мне.

— Это не имело бы никакого значения, даже если бы я тебе сказал. Он неприкасаемый, Фия.

— Ты позволил мне уйти в ярости, Дэн. Почему бы не остановить меня?

— Я пытался. А потом я собирался рассказать тебе после того, как ты позвонишь своим сестрам. Но мы попали в засаду.

— После этого у тебя было достаточно времени. Когда Джаск и Корбин были на кухне, ты мог бы сказать…

— Потому что я не знал, что ты не скажешь ему: Джаску. Как я уже говорил, я видел, как вы смотрели друг на друга. И я знаю, как ты срываешься. Как ты болтаешь, когда злишься. Если бы ты сказала Джаску, а Джаск рассказал Калебу, то Калеб пошел бы за Джарином, и Джарин понял бы, что это мы раскрыли ту самую правду, за которую он убивает нас в попытке скрыть её. Одно дело взяться за третий вид под прикрытием; другое дело, когда Высший Орден жаждет твоей крови.

Она уставилась на него.

— Джарин — вампир Высшего Ордена? Вот почему ты боишься.

— Я, блять, в ужасе.

— Но почему он пошел за Калебом? Почему Высший Орден отворачивается от своих?

— Я не знаю. Эбби проговорилась мне об этом в панике ночью после твоего исчезновения, когда всё это началось. Ради всего святого, Фия, просто развяжи меня, ладно?

Она оглянулась на Корбина, стоявшего вдалеке.

— Фия! — сказал Дэн более резко.

Она вернула своё внимание к нему, к его широко раскрытым голубым глазам.

— Они убьют меня, если ты меня не отпустишь, — сказал он.

— Джаск этого не сделает.

Дэниел коротко выдохнул.

— Я пытался убить его.

— Я поговорю с ним.

— Ты также собираешься поговорить с Кейном? Ради всего святого, Фия, — рявкнул он, его запястья напряглись от кожаных ремней. — Я был там ради тебя. Ты вступила в Альянс из-за меня. Я дал тебе цель и средства. И я не раз спасал тебе жизнь. Я знаю тебя почти год. Ты знакома с ним меньше двух дней.

И за два дня её мир перевернулся с ног на голову так, как она и представить себе не могла.

Потому что, если в этом был замешан Высший Орден, и они, как и она, пришли к выводу, что только серрин могла спасти Джейка, тогда выходит, что если то, что только что сказал ей Кейн, было правдой, они тоже могли уже понять, что ключ к пророчествам находится среди них.

И если они допросят Калеба, то смогут узнать о Лейле.

Она едва могла дышать, едва могла думать.

Она развернулась на каблуках и побежала.

ГЛАВА 40


— Мне не нужно объяснять, в центр какого замеса ты попал, Джаск? — сказал Кейн, когда Джаск вернулся в комнату. — Мне нужно забрать её из твоих рук.

Джаск вернулся на своё место, но на этот раз сел прямо напротив Кейна.

— Она останется со мной. Ты стольким мне обязан. И если тебе нужно моё сотрудничество, ты в ещё большем долгу передо мной.

— Ты же знаешь, что если бы это был кто-то другой, я бы не предоставил такого выбора.

— Но ты же знаешь, что здесь, со мной, она в большей безопасности, чем с кем-либо другим.

— И ты готов держать её, чего бы это ни стоило? Потому что, если Сириус или Высший Орден узнают, что она у тебя, то, что они сделали здесь сегодня вечером, будет не более чем предварительной разминкой.

Джаск посмотрел на Корбина.

— Она направляется через двор. Ты присмотришь за ней вместо меня?

Корбин кивнул, выходя, и закрыл за собой дверь.

— Ты должен доставить свою стаю в безопасное место, Джаск. Или они будут использовать её против тебя. Прими моё предложение.

— Я забочусь о своих. И ты не прикасаешься к ней, ты меня понял?

— Не волнуйся, — сказал Кейн. — Она слишком полезна для этого. Точно так же, как у меня не больше намерений раскрывать её, чем у тебя.

— В какую игру ты играешь? — спросил Джаск, нахмурившись.

— Никакой игры, — сказал Кейн. — Я давно уже ни во что не играю.

— Ты сказал, что хочешь остановить пророчества. Это значит, что ты идешь против своих.

— Я пытаюсь спасти свою жизнь. В этом есть разница.

— И поэтому Кейтлин Пэриш всё ещё жива? Она тоже как-то полезна во всём этом?

Кейн подарил ему намёк на улыбку. Он опустил взгляд, облизал свой резец, а затем снова посмотрел на Джаска.

— Это правда, не так ли? — сказал Джаск. — Ты стал мягким с ней.

— Давай не будем сейчас портить мою репутацию, Джаск. И я не испорчу твою. Потому что, судя по тому, как ты смотрел на эту серрин, кажется, что мы оба делаем шаги сверх того, что требуется.

«Туше», — подумал Джаск, но он не доверял Кейну настолько, чтобы подтвердить это, несмотря на общий момент взаимопонимания. Кейн по-прежнему был сам себе закон. Всегда таким был. И всё ещё оставалось достаточно возможностей, чтобы всё это было связано с инстинктами самосохранения Кейна, чтобы он не сохранял своей настороженности.

— Итак, могу я считать, что ты на моей стороне? — спросил Кейн.

— Я подумаю об этом, если ты сначала сможешь устранить ещё одну проблему.

— Какую?

— Калеб Дехейн.

Кейн нахмурился.

— Я не слышал, чтобы у Калеба были проблемы с твоей стаей.

— Он получит их… если узнает, что у меня есть серрин, которую он ищет.

Он давно не видел такого беспокойства в глазах Кейна. И это никак не уменьшило его собственного.

Кейн наклонился вперёд и положил руки на стол.

— Он знает о ней? Откуда?

— Несчастный случай с Джейком. Он испил девушку до смерти, а произошло это из-за Фии. Он и Калеб стали мишенью Альянса. В итоге, Калеб узнал об этом. И теперь он охотится за ней. Только он знает, что она также серрин.

— Ты это точно знаешь?

— Сестра Фии рассказала ей. Сестра, от которой перепрыгнула линия серрин. Именно сестра Фии спасла Джейка Дехейна. Калеб поимел её. Он знает, что она потеряла дар, и теперь он охотится за Фией, следующей в очереди.

Кейн нахмурился ещё сильнее. Он слегка повернул голову в сторону, как будто ему было трудно переварить то, что говорил Джаск.

— Ты хочешь сказать, что серрин спасла Джейка Дехейна?

— Похоже на то. Предполагаю, что именно поэтому Калеб и отпустил её.

Глаза Кейна расширились.

— Он что? Она всё еще жива?

Но прежде чем Джаск успел ответить, дверь распахнулась, и внутрь ворвалась запыхавшаяся Фия. Она хлопнула ладонями по столу, глядя Кейну прямо в глаза.

— Почему Высший Орден хочет смерти Калеба Дехейна? — потребовала она.

Джаск встал и немедленно воздвиг между ними барьер, несмотря на предыдущие заверения Кейна, что он не прикоснется к ней. Обняв за талию, он отодвинул её от стола, удерживая её за своей спиной и послав предупреждающий взгляд Корбину, который теперь присоединился к ним в комнате.

— Дэн только что сказал мне, кто нас нанял, — заявила Фия. — Тот самый, который истязал и убил весь мой отряд. Так почему же Высший Орден преследует своих? Почему они наняли нас?

Кейн не дрогнул, несмотря на то, что Джаск заметил, что в его глазах собирается буря.

— У тебя есть имя этого вампира Высшего Ордена?

— Джарин. Для тебя это что-нибудь значит?

— Я знаю о нём, — сказал Кейн. — Я слышал, что Калеб был втянут в отношения с его невестой Фейнит на протяжении десятилетий. Только Джарин никогда не противостоял Калебу во плоти. Пытаться убить его, не говоря уже о его брате, и потерпеть неудачу? Да, он захочет замести следы. Никто не связывается с Калебом и не выходит сухим из воды — даже Высший Орден.

— Но если Фейнит связана с Ксавьером Картером и ОКТВ, как ты сказал, значит ли это, что Калеб тоже? — спросил Джаск. — Он знает о роли серрин в пророчествах?

— Предполагается, что знают только вампиры Высшего Ордена. Но, похоже, секреты просачиваются наружу повсюду.

— Что, если Высший Орден узнает о планах Сириуса? — спросила Фия. — Конечно, сейчас будет важнее, чем когда-либо, чтобы они нашли меня? Я буду их лучшим оружием. Возможно, их единственным оружием.

— Она права, — сказал Джаск Кейну. — Нам нужно поговорить с Калебом и выяснить его роль в этом. Что-то подсказывает мне, что по нам вот-вот нанесут удар со всех сторон.

— Он был следующим в моём списке.

— Думаешь, ты сможешь привлечь его на свою сторону? Отвернуть его от Фии?

— Если нет, то избежать этого взрыва может оказаться не так просто, как я сначала надеялся.

— Но ты ведь сможешь справиться с Калебом, верно? — спросила Фия. — Только у него моя младшая сестра.

— Джаск сказал мне, что он отпустил твою вторую — серрин. Ты знаешь почему?

— Нет. Она сказала, что всё сложно. Что она объяснит, когда вернётся.

— Вернётся? Откуда?

— Из дома. Саммертон.

— Он позволил ей сбежать в Саммертон?

Она кивнула.

Кейн обменялся взглядами с Джаском.

— Что? — спросила она. — Почему вы так смотрите друг на друга?

Джаск знал почему. Что-то, что он ещё не осмелился сказать Фии, не желая расстраивать её, увидев, с каким облегчением она вернулась в переулок, узнав, что её сёстры живы. Он знал так же хорошо, как и Кейн, что у Калеба гарантированно был скрытый мотив — то, что становилось всё более вероятным с последними разоблачениями.

Кейн отодвинул свой стул и встал.

— Твоя старшая сестра должна была быть мертва, дорогая, тем более что он уже знает, что в твоём лице у него есть запасной вариант. Если он отпустил её, значит, в этом есть что-то для него. Что-то достаточно большое, чтобы оправдать это. Он каким-то образом может получить больше. Он ещё не закончил с ней.

София напряглась в объятиях Джаска, её губы приоткрылись от ужаса.

— Я позвоню тебе завтра вечером, — сказал Кейн, снова обращая внимание на Джаска. — Если ты пока хочешь, чтобы твоя стая была где-нибудь в безопасности, в восточной части есть много мест, которые я могу отсортировать.

— Если ты собираешься повидаться с Калебом, я пойду с тобой, — сказал Джаск.

— И предоставишь ему доказательства того, что Фия у тебя? Ни за что, — сказал Кейн. — С этим я должен справиться один. Но я выясню, что происходит. Ты просто следи за ней, — сказал он, указывая на Фию. — И держи её подальше от глаз. Она может быть не просто лучшим оружием Высшего Ордена — она может быть и нашим тоже.

— Ты отведешь Калеба от неё, вернёшься сюда и расскажешь мне, что происходит, и тогда, и только тогда, мы заключим сделку, — заявил Джаск.

Кейн сверкнул мимолетной улыбкой.

— Ты собираешься заставить меня работать ради этого, не так ли?

— Нам ещё многое предстоит наверстать.

— И мы это сделаем, — сказал Кейн, пересекая комнату.

Но он остановился у двери и снова повернулся лицом к Джаску.

— Я сожалею о Рони, — сказал он, и его тёмно-синие глаза наполнились искренностью — ещё один момент полного понимания, раскрывающий ту сторону Кейна, которую мало кто когда-либо видел. Та сторона Кейна, которой Джаск доверял все эти годы. — Присоединяйся ко мне, и мы уничтожим этих ублюдков, Джаск. Всех их. На этот раз навсегда.

И с этими словами Кейн исчез за дверным проёмом, выйдя в едва заметное сияние рассветного света.

ГЛАВА 41


София прислонилась к стволу дерева недалеко от бассейна и наблюдала, как Джаск общается со своей стаей.

Атмосфера была достаточно плотной, что можно было бы пройти сквозь неё, но ликаны снова были активны. Могилы были выкопаны. Ликаны, следившие за периферией, выглядели решительными в своих позах, а другие носили различные инструменты к выходу.

Джаск не просто держал их сосредоточенными и отвлекал; он готовился. Он не собирался сдаваться без боя — это было очевидно. Но сначала он собирался похоронить тех из своей стаи, кого потерял, и в то же время убедиться, что остальные будут защищены любым возможным способом.

Когда он прошёл через квадрант, чтобы присоединиться к ней, она выпрямилась, готовая поприветствовать его. Ветер в его светлых волосах, утреннее солнце, освещающее его, его лазурные глаза, устремленные на неё, она не могла смотреть ни на кого, кроме него. Не могла смотреть ни на что, кроме как в глаза, которые впервые внимательно изучили её в руинах в тот день, который теперь, казалось, был несколько месяцев назад.

Она подумала, как легко Дэниел мог убить его. Как она могла потерять его всего за несколько часов до этого. Три дня назад она убила бы его без колебаний. Теперь она не могла представить себе жизнь без него.

— У нас мало времени, да? — сказала она, когда он поравнялся с ней. — Прежде чем вы все изменитесь.

— Шесть дней. Пять дней, пока нас не понадобится сдерживать.

— Шесть дней, чтобы изменить мир. Тогда никакого давления.

Он пожал плечами.

— Никакого давления вообще, — но слабая улыбка на его губах не отразилась в глазах. — Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы сохранить жизнь твоим сёстрам. И как только мы точно узнаем, что происходит, мы решим, что с этим делать.

— Но Калеб Дехейн против Кейна Мэллоя… Это то, что нам нужно не меньше, чем полномасштабная война.

— И в их интересах этого избежать. И они это знают.

— Я не доверяю ему, Джаск. Я не доверяю ни одному из них.

— Я доверяю Сириусу Троме, Высшему Ордену и ОКТВ ещё меньше. И, так или иначе, они придут, нравится нам это или нет.

Она оглянулась через плечо на его стаю, готовившуюся попрощаться со своими близкими.

— Ну, не знаю, как ты, — сказала она. — Но я готова к адской драке, если они думают, что мы собираемся облегчить им задачу.

На этот раз он действительно улыбнулся.

— Дух воина вернулся, а, Фия?

— В чём они сами скоро убедятся, — она снова посмотрела на него. — Никто не причинит вреда людям, которые мне дороги, Джаск. Никто. Я была там, пережила это, и я не собираюсь туда возвращаться. Как ты и сказал, теперь я часть этой стаи. Мы найдём ваших детенышей. И я позабочусь о том, чтобы, чего бы это ни стоило, я снабжу вашу стаю необходимыми припасами, чтобы убедиться, что никому из вас не придётся трансформироваться. Какой смысл иметь серрин под рукой, если ты не можешь потянуть за несколько ниточек?

Он схватил её за бедро и притянул ближе, другой рукой взяв за руку. Как только её кожа коснулась его, он переплел их пальцы. Он нежно обхватил её шею другой рукой, проведя большим пальцем по линии подбородка.

— Твоё появление в моей жизни было лучшим, что могло со мной случиться, Софи.

— Потому что я собираюсь убедиться, что они пожалеют о том, что связались не с той серрин?

Он выдавил из себя ещё одну улыбку, и на этот раз она задела её за живое.

— Потому что ты напомнила мне о том, кто я такой, — сказал он. — И почему борьба того стоит.

Она улыбнулась в ответ, несмотря на беспокойство, всё ещё таившееся где-то глубоко в душе.

— Они действительно не знают, на что идут, ведь так?

Он поднял руку, которую держал, сжал её пальцы в своих и поднял их до уровня плеч, сближаясь с ней так близко, как только мог.

— Тебя это устраивает? — спросила она, указывая поверх его плеча на стаю. — Быть со мной так открыто. Я бы поняла, если бы…

Он поймал её губы своими, его рука скользнула по её шее сзади. Он углубил поцелуй, останавливая её дыхание на эти несколько секунд.

Она глотнула воздуха, как только между ними снова образовалась воздушная щель.

— Стая знает, что ты пыталась их спасти, — сказал он. — Я убедился в этом. Они верят мне, что всё ещё далеко от завершения. Злая стая это одно. Стая, в жилах которой течёт надежда, это сила, с которой нужно считаться. И я буду поддерживать эту надежду. Помимо всего прочего, я горжусь тем, что я с тобой.

— Так и должно быть, — сказала она. — И не забывай об этом.

Он снова улыбнулся.

— Я уверен, ты будешь непрестанно напоминать мне об этом.

— А как Корбин относится к нам?

— Он относится к тебе настороженно, но доверяет моему мнению. Всегда доверял, — он повёл её к туннелю. — Ему просто нужно ещё немного побыть с тобой.

— А что тебе нужно?

— Время подумать. Как только мы начнём это, пути назад не будет.

— Но ты бы хотел вернуться? — спросила она. — Ты хочешь, чтобы всё оставалось так, как есть?

— Нет. Это назрело давно.

— Победи или умри, пытаясь.

Он посмотрел на неё.

— Вот это уже разговор воина.

— Я имела в виду то, что сказала, Джаск, — заявила она, останавливаясь. — Когда я обнимала тебя у каменного стола. Я не просто так это сказала.

— Я знаю. Просто скажи мне, что ты поверила мне, когда услышала это от меня. Потому что нам придётся доверять друг другу, Софи, если у нас есть хоть какой-то шанс пройти через это.

— Я доверяю тебе.

— Скажи, что ты мне поверила.

— Я не думаю, что ты смог бы сказать это, если бы так не считал. Вряд ли, такие слова слетали с твоих губ достаточно часто.

— Не часто.

— Ну что ж, — сказала она, слегка пожав плечами и опустив глаза. — Ещё разок не повредит.

Она снова взглянула на него.

Он снова обнял её за шею, заглянул глубоко в глаза так, что она не могла видеть ничего, кроме него.

— Я люблю тебя, Софи. Больше, чем думал, что способен.

Она провела пальцами по кожаным ремешкам на его шее.

— И я тоже люблю тебя. Так что иди и делай то, что ты должен сделать. Я прямо здесь, с тобой.

Его пристальный взгляд задержался на ней ещё на несколько мгновений. Она знала, что он оттягивает этот момент. Она почувствовала это по тому, как он неохотно отстранился.

Она хотела спуститься туда вместе с ним, но знала, что Джаск хочет справиться с этим в одиночку. Нужно было встретиться с этим лицом к лицу в одиночку.

Она обхватила себя руками от холода, и это было единственное, что она могла сделать, чтобы утешить себя.

Когда он появился несколько минут спустя, держа на руках своего закутанного в саван мёртвого сына, София чуть не подавилась слезами.

Но Джаск держал себя в руках. Джаск держал голову высоко поднятой. Оставался сосредоточенным.

Она последовала за ним обратно по туннелю, чтобы присоединиться к остальной части его стаи… туда, где других, которых они потеряли, опускали в могилы.

Сначала она держалась в стороне, пока Рони укладывали на ткань. Джаск, Корбин, Самсон и Фелан взялись за углы и подняли.

Когда Рони поместили в могилу, Джаск сгреб землю обратно и только потом сделал шаг назад, опустив голову.

Слова были сказаны за них всех. Слова, которые она не могла расслышать со своего расстояния.

Но когда Джаск посмотрел на неё, оглянувшись, и протянул руку, чтобы она взяла её, у неё не возникло никаких колебаний, чтобы присоединиться к нему.

Она заметила, что исчезло его ожерелье, то самое, с кулоном. Когда она взглянула на холмик земли, у неё не осталось сомнений в том, кто теперь носил его.

Джаск посмотрел на Корбина, стоявшего по другую сторону могилы, его заместитель сжимал руку Солстис так же крепко, как Джаск сжимал руку Фии.

— Они начали это, — сказал Джаск пугающе спокойным голосом. — И мы собираемся это закончить.

— Так охренительно верно, — сказал Корбин.

— Район, система, которую они создали, сломает их, — заявила Софи.

Корбин посмотрел на неё, прежде чем вернул своё внимание на Джаска.

— Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду.

— О, поверь мне, — сказал Джаск, поймав взгляд Фии. — Ты и половины не видела, — он оглянулся на своего друга — своего заместителя. — Они тоже, — заявил он, сжимая руку Софии. — Но прежде чем мы закончим, они определенно это увидят.

ЭПИЛОГ


Двигатель перестал урчать. Она услышала, как открываются двери.

Единственное, что не давало Тули кататься в маленьком ящике, похожем на гроб, когда он скользил по металлу, это то, что была привязана ремнями ко всем четырём сторонам грубо распиленного дерева. Её дыхание также было ограничено скотчем, заклеивающим её рот.

Она почувствовала, как её поднимают, сопровождая действие мужским ворчанием. От этого движения её затошнило, эффект успокоительного только начинал сходить на нет.

Движение и поступь подсказали ей, что её несёт одна пара шагов, отчётливо различимых в тишине.

Но затем вдалеке послышался ещё один приближающийся звук.

— Сюда, — произнёс другой мужской голос.

Она услышала, как отодвигается засов и отпирается дверь.

Несколько мгновений спустя её контейнер рухнул на поверхность, и всё её тело содрогнулось от резкого падения.

— Сколько? — спросил мужской голос.

— Всего девять, — ответил другой.

— На какой срок?

— Столько, сколько потребуется. Пару дней. Может быть, три. А после они все твои. Возможно, стоит оставить некоторых из них в живых на все пять дней. Я слышал, что развлечения впечатляют, когда они начинают меняться — особенно молодые. Ты мог бы продать билеты. Особенно, если запрешь их вместе. Ты мог бы устроить свой собственный импровизированный собачий бой. Или мне следует сказать щенячью драку.

Другой мужчина рассмеялся. Глубоко. Тревожаще. Жестоко. Но смех длился мимолетно.

— Просто проследи, чтобы Троме остался довольным. Я хочу получить то, что он обещал, или я передам имущество владельцам, слышишь меня?

— Столько алкоголя, сигарет и еды, сколько захочешь. И, конечно же, каждый пенни, который ты заработаешь на щенках, будет твоим. Он считает эту плату достаточной.

— И так оно и будет, — произнёс мужской голос. — До тех пор, пока эти грёбаные ликаны не начнут здесь что-то вынюхивать, — наступила секундная пауза. — Тогда давай взглянем.

Защелки были подняты со всех четырёх сторон ящика.

Внезапно от яркого света внутренняя поверхность контейнера Тули засветилась. Она не хотела щуриться — она хотела увидеть, кто там был. Но у неё не было выбора, так как крышка была снята, и белая лампочка над головой ослепила её.

Мужская рука, тёплая, липкая, схватила её за подбородок, в то время как другая сорвала скотч с её рта. Он сжал её челюсть, приподнял губу и осмотрел клыки, прежде чем так же резко отпустил.

— Принеси остальных, — сказал мужской голос, который снимал ленту. — Спрячь их в подвале. У нас уже готова клетка.

Шаги другого мужчины затихли вдали.

— Привет, маленькая сладкая штучка, — сказал её похититель.

Теперь он был не более чем тёмным силуэтом, черты его лица по-прежнему были неразличимы. Но он не был вампиром, это она точно знала. В его запахе было что-то знакомое. Что-то… человек.

И тут она увидела их — на внутренней стороне его руки, лежавшей на краю её контейнера. Последовательность вытатуированных цифр.

Она моргнула от света, теперь уже заслоненного из-за того, что он склонился над ней.

Она посмотрела в его холодные серые глаза.

— Ты когда-нибудь была в Цирке? — спросил он.

И он улыбнулся. Это была улыбка, какой она никогда раньше не видела. Улыбка, от которой у неё похолодело внутри.

— Нам будет очень весело.


̴ КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ ̴


Переложено для группы https://vk.com/booksource.translations



Заметки

[

←1

]

Эскейпология — искусство освобождения от пут посредством костных и мускульных манипуляций, а также когда человек оказывается в каком-то месте в ловушке, он ищет подсказки, чтобы освободиться за как можно меньшее время

Загрузка...