Кровь и Пламя

Глава XVIII. La fête à la prison

*

(21 августа)

— Интересно, а почему нам вообще разрешили посреди Берлина штурмовать какое-то здание, населённое турками? — взводный WarConsulting с позывным Раввин сидел за рулём микроавтобуса и смотрел на неказистый дом из шлакоблоков, высившийся на другой стороне т-образного перекрёстка.

— Я удивлён скорее, что нас попросили форсировать подготовку, как бы не запретили трогать турок по итогу, — Иван Лисицын, сидевший рядом, поморщился, разглядывая летнюю веранду турецкого кафе перед зданием, — Кто знает этих больших политиков, может и решат, что тех заложников спасать не надо.

— Мы, конечно, маленькие люди, но как-то это не по-христиански, — хмыкнул наёмник.

— У тебя позывной Раввин же? — ухмыльнулся фсбшник, покосившись на собеседника.

— Наша вера породила христианство, — осклабился тот, — Я знаю, о чём говорю.

— Да-да, а ещё у вас добрый и всепрощающий бог.

— Ну, мы-то не обязаны, — пожал плечами взводный.

Лисицын задумчиво кивнул и достал свой блокнот, начав в нём что-то искать, изредка поглядывая на кафе в половине квартала от них. Там суетились официанты, приносили заказы одним гостям и убирали столы после ухода других — обычное обеденное время в районе, где расположены офисные здания.

В целом идея штурма днём представлялась фсбшнику спорной. Конечно, бойцам Салтыкова провести подобную операцию в духе американской “Дельты” не составляло особого труда, однако, имелось три фактора, ставящих штурмующих в крайне сложное положение. Во-первых, здание было высотой в девять этажей и имело по меньшей мере два подземных уровня, а ещё два подъезда, выходящих в небольшой дворик на противоположной от кафе стороне. А сколько внутри могло быть людей с оружием — совершенно непонятно.

По официальным данным в здании располагались недорогие офисы, но что там было в реальности оставалось только гадать — большинство арендаторов были натурализовавшимися в Берлине турками, потому просто так сходить и осмотреться внутри без привлечения к себе внимания не представлялось возможным. И это было вторым фактором, который нервировал Лисицына.

Четыре десятка бойцов WarConsulting должны были встретиться с неизвестностью. И в случае успеха отступить из здания сквозь плотную гдровскую застройку посреди турецкого квартала. Да, берлинская полиция должна была по плану сделать два кольца оцепления: вокруг здания и вокруг квартала. Основная база, с которой велась координация операции, находилась в ближайшем полицейском участке, примерно в полутора километрах дальше по улице от внешнего кольца. И необходимость добраться до неё по улице из четырёх полос, по обеим сторонам которой стояли пятиэтажки, рисовала в голове фсбшника эсхатологические картины то ли Дня Рейнджеров в Могадишо, то ли первого штурма Грозного. И это было как раз тем третьим фактором, что делало планируемую операцию самоубийственной.

— Веришь в магию и волшебство? — спросил Лисицын, прервав молчание.

— А надо? — прищурился Раввин.

— Да, но в целом это ничего не изменит, — задумчиво произнёс фсбшник и закрыл блокнот, спрятав его в карман, — Можно верить или не верить в дракона, но когда он прилетает, ему на твою веру насрать.

— Ты уверен, что нас там ждёт дракон? — взводный кивнул в сторону летней веранды, — Такую тушу надо много кормить, а ещё, чтобы она не захирела, отпускать летать, что-то я не вижу ни взлётной площадки, ни стоянки рефрижераторов.

— Я не удивлюсь, если мы там его обнаружим, — мрачно произнёс Иван, вспоминая марида, белоголового старика с кожей цвета слоновой кости. Если эти люди сюда его притащили, если притащили ракшаса, то кто вообще помешает им здесь прятать ещё какую-нибудь нечисть? Почему и не дракон, собственно?

— Что, как в Лондоне будем работать? — взгляд Раввина изучал собеседника.

— Нет, я не тяну на тёмного лорда, — отрицательно покачал головой Лисицын и повернулся к наёмнику, — Давай-ка сходим поедим?

Тот крайне удивлённо поглядел на фсбшника, потом взглянул на свою чёрную футболку и такого же цвета штаны, а затем саркастически заметил:

— Это, конечно же, не вызовет никаких подозрений.

— Ты можешь отказаться, эта затея вполне может закончиться нехорошо.

— Чтобы потом все говорили, что я сдрейфил? — прищурился наёмник, — А ты прямо-таки умеешь мотивировать на подвиги.

— Пистолет не забудь, — Иван снял с крючка свой пиджак и надел его.

— Может, сразу автомат? — взводный отстегнул кобуру, вынул пистолет и заткнул его за пояс, расправив поверх футболку. Саму же кобуру положил позади своего кресла и спросил, глядя, как его визави что-то набирает на смартфоне, — Вот если убьют меня, то Барби взвод примет, а у тебя какой план?

— Ну, буду импровизировать, — задумчиво продолжил что-то набирать на телефоне Лисицын, потом вздохнул и положил телефон в карман, — В крайнем случае, просто и глупо умру.

— Очень интересная перспектива, — фыркнул Раввин и вылез из машины. За ним последовал Иван и огляделся.

По обеим сторонам улицы всё было заставлено машинами так плотно, что четырёхполосная дорога стала трёхполосной, и то, если потесниться. За светофором она соединялась с такой же заставленной автомобилями улицей, что Лисицын мрачно про себя пошутил про рай для урбаниста и террориста.

— Так что разглядываем? — встав напротив, на него мрачно воззрился Раввин, молодой парень, моложе Ивана, со смуглой кожей, большим носом и чёрными курчавыми волосами.

— Да просто едим и трепемся, — засунув руки в карманы брюк, фсбшник неспеша направился к светофору.

— Операция когда? — взводный направился вслед за ним и тут же поймал на себе внимательный взгляд турчонка лет шести, который стоял у ближайшего дома.

— Как стемнеет, — поймав направление взгляда Раввина, совершенно обыденным голосом произнёс Лисицын.

— Что, на вертолётах, как “Дельта” в Могадишо?

— Ага, начало операции по фразе “Айрин”.

Они остановились на светофоре в небольшой, но пёстрой группке выходцев с Ближнего Востока, о чём-то громко беседовавших на родном языке.

— Квартал начнут перекрывать где-то в семь, — продолжил говорить Иван, двигаясь в потоке, переходящем дорогу, — Примерно к девяти стартуем.

— Все через вертушки что ли? — удивился Раввин, — А на земле как?

— Полицейские, — пожал плечами Лисицын, — Они уже как-то сами.

Мужчины спокойно перешли дорогу и дошли до летней веранды, занимавшей большую часть тротуара. Зашли внутрь и поздоровались с молодой девушкой в хиджабе, стоявшей у стойки с меню. Та сдержанно улыбнулась, положила два меню на стол, куда те присели, и отошла обратно.

— Как думаешь, они умеют готовить шакшуку? — задумчиво протянул Раввин, вглядываясь в потёртые листы.

— Думаю, тебя тут из хорошего, только долма ждать может, — бросил Лисицын, небрежно осматриваясь по сторонам.

— Не самое плохое, что может ждать, — пожал плечами его собеседник, — Но возьму я, пожалуй, плов.

— Ну, судя по названиям, это должно быть сытно и вкусно.

— Не высокая кухня, ну и ладно.

Мужчины сделали заказ и продолжили болтать, изредка оглядывая окружающее пространство, и уже через пять минут им стало понятно, что официантка очень внимательно слушает их разговор, ещё тем же самым занято двое пузатых турок за соседним столом за спиной у Раввина — в целом, ушей было достаточно, чтобы разговор строить дальше в нужном русле.

— Вообще мне по-секрету сказали, — капитан ФСБ заговорщицки понизил голос, но так, чтобы за соседнем столиком его было слышно, — Тут наружка с утра за зданием смотрит.

— За этим? — спросил взводный WC, отламывая лепёшку и принимаясь за суп.

— Ну, конечно, ради чего мы здесь собрались-то? — Иван последовал его примеру, про себя раздумывая, справится ли его организм с ишкембе чорбасы, а то от этого супа так разило чесноком, что возникали неудобные вопросы к самому себе же.

— Ну, я пришёл поесть, — Раввин укусил лепёшку и отправил в рот большую ложку наваристого супа тархан чорбасы и спросил, когда прожевал, — Так что там за секрет?

— В общем нам нужно найти одного турка, если он в здании, операция будет, — Лисицын взмахнул пустой ложкой и словно невзначай заметил, как за соседним столиком один мужчина что-то сказал другому, — Он тут главный, вся цель в нём.

Взводный проследил за тем, как один из пузатых мужчин поднялся и вышел с летней веранды, покачал головой и съел ещё одну ложку супа:

— Кстати, хорошая еда здесь, — он вытер рот салфеткой, когда тарелка опустела.

Лисицын кивнул, глядя, как официантка принесла два блюда с пловом и забрала их опустевшие миски.

— Вообще планировали заходить снизу, тут же два подъезда с той стороны, — он махнул рукой куда-то в сторону здания, — И третий через это кафе, но что-то там наверху не срослось.

— То есть? — Раввин добавил острого соуса в плов и поднял взгляд на фсбшника, — Всё-таки через крышу добираемся?

— Как пойдёт, — повёл плечами Лисицын, — Вообще будет решение от наружки.

Наёмник кивнул и разлил по цветастым керамическим пиалам чай из такого же чайника:

— Так, ещё раз, мы высаживаемся на крыше, проходим здание до этого главного турка и возвращаемся на вертолёты?

— Да, звучит дико, но сопротивления не ожидается, — отпил чай фсбшник, принявшись за свой плов.

— Им настолько не нужен свой начальник? — удивился Раввин.

— Может, они в поддавки решили сыграть, — Иван зачерпнул большую ложку плова, подул на неё и отправил в рот.

Подошла официантка и поставила перед ними блюдо с ажурными краями, по центру которого возвышались горкой кусочки пахлавы:

— Господа, мы заметили, что вы у нас впервые, потому вот подарок от заведения, — она улыбалась, но старалась не смотреть на мужчин.

— О, как раз к чаю, благодарю, — улыбнулся ей взводный WC.

Девушка быстро кивнула и ушла с веранды внутрь кафе.

— Бомба или яд, как думаешь? — хитро прищурился Лисицын, глядя на собеседника.

— Вряд ли бомба, — покачал головой Раввин и аккуратно наколол вилкой один из кусочков пахлавы, — И даже какой-то смертельный яд не нужен, достаточно привязать нас к унитазу.

— Противник, запертый в туалете, противником не является, — согласился Иван. доедая свой плов.

Откуда-то сверху раздался шум вертолётных винтов, на который русские инстинктивно подняли головы.

— Что, “Айрин”? — ухмыльнулся Раввин, повернув голову в сторону, где как раз вскочили на ноги оба турка из-за соседнего столика.

Лисицын успел подумать, что будет неловко, если это окажется просто какой-то вертолёт санавиации или, прости Господи, прогулочный, но противник уже начал движение, а потому, как говорится, какая русская свадьба без драки? Фсбшник вскочил на ноги и ударил ребром ладони по горлу ближайшего мужчину, что уже почти подскочил к их столу. Тот захрипел, всплеснул руками и стал заваливаться назад, когда прозвучал выстрел.

Раввин знал, что в рукопашной схватке всегда выигрывает тот, кто принёс пистолет, а оттого решил не испытывать судьбу и просто выстрелил во второго турка — тот дёрнулся, споткнулся и осел на пол.

Сзади завизжала вышедшая к ним официантка, а сверху всё отчётливей раздавался звук винтов — вертолёты, любезно предоставленные Бундесвером, заходили на посадку на крышу их здания.

**

(21 августа)

— А я уж думал, ты не вернёшься, — устало усмехнулся Мольтке, когда в дверном проёме появился, позвякивая ключами, Рудольф. Мракоборец успел заметить, что тело юноши заметно подрагивало, хотя тот и пытался держаться уверенно.

— Сначала Энцо, — отрицательно помотал головой Готье, когда их спаситель приблизился к нему, но тот был невозмутим. Он нащупал небольшую замочную скважину на кандалах, что держали щиколотку француза и отомкнул их.

Железки со звоном упали на каменный пол, зародив в голове Мольтке сомнение — ну, вот они сейчас освободятся, а дальше-то что? Они без палочек и в женских сарафанах, а ещё продрогшие и замёрзшие — турки же их легко скрутят.

— Вот она, долгожданная свобода, — мрачно произнёс Энцо, когда к нему подошли Рудольф с Полем. Щёлкнули замки, и могучего телосложения француз несколько неуверенно шагнул вперёд, чтобы тут же завалиться на руки Готье — его ноги слабо слушались, — Ну, и вонь тут у нас, — он помотал головой, опираясь на своего товарища, — Дай мне пару минут, и я пойду.

Пол и стены чуть заметно дрогнули, до слуха узников донёсся далёкий гул, а после раздались крики ужаса из коридора.

— Видать, твой друг повстречал ещё тюремщиков, — Рихард встал на ноги, звякнув цепью, к которой торопливо направился Люфт.

— Сейчас-сейчас, — он явно сдерживал волнение, обуявшее его, и страх, его пугало сейчас буквально всё, что происходило вокруг. Где те сказочные истории о милых волшебников, творящих добро и помогающих страждущим? Вокруг него была только грязь, вонь, а рядом в коридоре призрак ему мёртвого друга только что до смерти испугал каких-то турок. И Рудольф видел, что это была ни разу не фигура речи, ведь ключи от их кандалов он взял с пояса уже мёртвого человека.

Говорили ему, не надо связываться с русскими военными консультантами…

— Что, идём? — Рихард размял ногу, от которой только что отстегнули кандалы и посмотрел на сокамерников. Ламбер зашёлся в кашле, по прежнему опираясь на Готье, и немецкий мракоборец подумал, что их сейчас, должно быть, отлично слышно в комнате наверху.

— Д-давайте, з-за мной, — голос Люфта задрожал, но юноша быстро рванулся к дверному проёму.

— Сейчас, — кивнул француз, похлопав своего товарища по спине, того после кашля начало рвать прямо на пол. Мольтке же кивнул и зашагал по холодному липкому полу вслед за своим спасителем.

За дверью был коридор, освещённый фонарями на цепях, и с одной стороны — метрах в пяти от него — заканчивающийся массивной металлической дверью, а в другой — выломанной решёткой, лежавшей сейчас на каком-то тучном мужчине.

— Ганс сказал, что нам туда, — Люфт показал дрожащей рукой в сторону решётки, за которой коридор продолжался и упирался в лестницу.

— Стоит ли верить призраку? — фыркнул мракоборец и опёрся о стену. Судя по звукам из их камеры, Ламбера перестало рвать, и они с Готье наконец-то направились к ним.

— Я в-видел его л-лицо, — юноша повернулся к мракоборцу, и тот увидел проседь на его волосах. Да уж, это останется навсегда с ним, если они сумеют выбраться на волю.

В проёме позади показались французы, Энцо в грязном и изорванном женском сарафане выглядел одновременно жалко и комично, но уже более уверенно держался на ногах. Поль же, осторожно ступая босыми ногами по полу, прошёлся мимо них и присел на корточки у мёртвого мужчины:

— Как он здесь только оказался, твой призрак? — голос француза был сосредоточен, пока тот осматривал мертвеца.

— Его призрак сказал, что единственный наш путь, это к лестнице прямо, — отозвался Мольтке.

— Значит идём, — глава французских мракоборцев распрямился и, всё также осторожно ступая, пошёл дальше по коридору.

Стены и потолок здесь были бетонными, как в подвалах самых обычных домов, а оттого ажурные фонари, свисавшие с потолка на цепях, и дававшие неверный тёплый свет, выглядели даже черезчур вычурно. Зато здесь было намного теплее, чем в том каменном мешке, где они были в заточении.

В конце коридора у металлической лестницы лежало тело — этот турок явно умудрился сломать себе шею, упав с неё. Готье достаточно быстро осмотрел его и нашёл рацию и пистолет. Мольтке грязно выругался на то, что не умеет пользоваться этим прибором, зато оружие забрал себе. Когда-то давно отец учил его стрелять, осталось лишь надеяться, что руки не забыли навыка.

Лестница поднималась до небольшой площадки вверху, а затем уходила ещё одним более длинным пролётом направо. Мужчины успели дойти до его начала, когда рация у мертвеца заговорила по-турецки.

— Ну что, кто-то знает этот язык? — Ламбер закашлялся и сплюнул вниз.

— Н-нет, — помотал головой Люфт, — Не доводилось общаться.

— Сдаётся мне, — Готье прислушался к отрывистым и явно повторяющимся фразам, доносившимся сквозь шипение, — Кто-то наш труп вызывает.

— Это ничего не даст нам, — задумчиво произнёс Мольтке, глядя на видневшуюся наверху лестницы ещё одну металлическую дверь, — Кроме того, что этого турка кто-то ищет.

— Как не найдёт, придёт смотреть, что случилось, — мрачно сказал Энцо и стал подниматься наверх, держась за перила.

Дверь наверху оказалась не запертой, а за ней обнаружилась комната, освещённая лишь монитором на который, судя по всему, были выведены камеры видеонаблюдения. Само помещение было небольшим, буквально три на три метра, напротив двери, через которую они зашли, была ещё одна, но деревянная. Справа — стол с тем самым светящимся монитором со стулом перед ним, а слева — небольшой кожаный диван и шкаф.

— О, это же коридор, по которому мы прошли, — Люфт, уже справившийся с дрожью в голосе, ткнул в одну из картинок на мониторе, — А это наша камера.

— Наблюдали за нами, значит, уроды, — Энцо уселся на диван, — Дальше-то что?

Рихард щёлкнул выключателем у деревянной двери, и на потолке загорелась тусклым светом лампочка.

— Люмус, — послышался мрачный голос с дивана.

— Я бы посмотрел, что тут как, — Рудольф присел за монитор, — Но тут всё по-турецки, ничего непонятно, — он пошевелил компьютерной мышью, пощёлкал ею, но вскоре разочарованно откинулся на стуле.

— Так, ну с голоду нам умереть не дадут, — Готье открыл дверцу шкафа и вытащил оттуда бутылку с водой и несколько пластиковых контейнеров, в которых, судя по всему, была какая-то каша.

— О, вам можно разве нашу еду? — искренне удивился Люфт, глядя на то, как один открытый контейнер оказался у Мольтке.

— Лучше воды, — чуть с хрипотцой сказал Энцо и протянул руку к бутылке, получил её и осушил наполовину буквально в один присест.

— Можно, мы ж такие же люди, как и ты, — произнёс Мольтке, кладя на стол пистолет, чтобы нормально поесть рукой кашу из контейнера.

— О, какие речи, — удивлённо произнёс Поль, только-только открыв свой контейнер, — Я думал, герр мракоборец прожжённый шовинист.

— Очень сложно быть шовинистом без палочки, — ворчливо пробормотал тот с набитым ртом.

— Слышал, турки практикуют магию без неё, — Готье забрал бутылку с водой у Ламбера, отдав тому контейнер, — Но я не скажу, что они крайне добры к нам и терпимы.

— Какая разница, — раздражённо ответил немец, отдав свой контейнер Люфту, — В короткий срок мы научиться этому не можем, а без наших палочек мы беззащитны.

— У тебя есть пистолет, — француз отпил из бутылки и передал своему визави, — Это хотя бы что-то.

— Это какая-то дурная компьютерная игра… — пробормотал Рудольф, отправляя в рот рукой кашу.

— Что? — повернул к нему голову Мольтке, присевший на край стола, — На, запей, — он протянул бутылку с остатками воды.

— Просто это похоже на то, как в игре бывает… — юноша принял бутылку и запил остатками воды последнюю еду, — Ты проходишь по уровням, там получаешь амуницию и ресурсы… — он оглядел мужчин, скептически смотревших на него, и понял, что они совершенно не понимают его аналогий, потому нужно замолчать, — А, не важно, надо дальше идти.

— В идеале забрать бы палочки, — Готье доедал остатки каши из контейнера, — Тогда мы бы точно вышли.

— Не думаю, что они их тут хранят где-то, — покачал головой Ламбер, — Ты бы стал держать рядом с узниками их вещи?

— Нет, — француз покачал головой, обтёр о свой сарафан руку и вернул контейнер в шкаф, — Ну, что?

И тут по зданию вновь прошла дрожь, за которой последовал далёкий гул.

***

(21 августа)

Пули выбили крошку из бетонного косяка, заставив Раввина и Лисицына укрыться за поворотом коридора. Где-то с верхних этажей доносилась стрелковая канонада, а прямо по коридору, где в конце должен был быть спуск вниз, предположительно, к самому логову Хакима — стоял заслон из нескольких турок с автоматами. И стреляли они очень хорошо.

— Сдаётся мне, как обычно всё пошло не по плану? — Раввин вжался в стену, пытаясь вспомнить, сколько у него в обойме пистолета осталось патронов.

— Ну, тут ведь как, — осклабился фсбшник, смотря на свою волшебную палочку.

— Понятно, план был, но меня в него не посвятили, — весело фыркнул наёмник, — Никогда не любил особистов.

Турки перестали стрелять, в установившейся тишине от бетонных стен поднималась пыль. Раввин кивнул в сторону, откуда они пришли, где лежало два распластанных тела, а возле одного из них — пистолет:

— Достанешь мне, волшебник? — он глянул на Лисицына, — Я прикрою.

— Акцио! — тот не вставая взмахнул волшебной палочкой, пистолет шевельнулся, поднялся в воздух и полетел в их направлении, турки в коридоре открыли огонь.

— На, — Иван передал напарнику оружие, — Ты считаешь их выстрелы?

— Если там калаши, то до перезарядки ещё остались патроны, — тот проверил обоймы в пистолетах и взял оружие на изготовку, — Что, как в боевиках?

— Дерьмо идея, надо было гранаты брать, — фсбшник задумался, — Мне бы до них пару шагов ещё дойти, далековато отсюда.

— У тебя же огненное заклинание есть, — Раввин посмотрел на напарника, — Ты первый тогда, кинь в них струёй огня, а я из-за тебя тогда.

Канонада сверху замолкла на мгновение и раздался взрыв. Стены здания задрожали.

— Там Барби решил здание свалить что ли? — заворчал Лисицын, поднимаясь на ноги.

— Ну, надо же как-то путь проложить, — пожал плечами наёмник и поднялся следом.

— Дерьмо идея, я уже говорил это? — сплюнул Иван, начав замысловатое движение, в процессе которого он вышел из-за угла, — Инсендио!

Струя огня сорвалась с кончика его волшебной палочки и понеслась в сторону турок. Те успели ответить короткой автоматной очередью, пули выбили крошку из стены рядом с фсбшником, одна попала ему в бедро. Брызнула кровь, но волшебник лишь чуть покачнулся, сделав шаг вперёд, и начал сплетать ещё одно заклинание:

— Делювиум! — поток воды материализовался в коридоре и ринулся в сторону неприятеля, сметая всё на своём пути.

Из-за угла выскочил Раввин и стал садить из пистолетов с двух рук в догонку водному потоку. Фсбшник же, по прежнему не замечая своего ранения, сделал снова шаг в сторону и опять сплёл замысловатое заклинание:

— Менто Менорес! — с противоположной стороны раздался крик ужаса, один из турков отбросил свой автомат и вскочил, чтобы бежать, но тут же дёрнулся и распластался на полу от русской пули. Лисицын же будто только сейчас почувствовал боль в бедре, стиснул зубы и шагнул дальше, начиная очередное заклинание, — Инсендио.

Снова поток огня понёсся по коридору на позицию, преграждавшую их путь, и теперь, казалось бы, достиг своей цели. Раздались крики, полыхающие фигуры откатились назад, пытаясь сбить пламя. Наёмник отбросил один из пистолетов, а со второго уложил горящих противников.

— Я пустой, — Раввин выдохнул, отбрасывая второй пистолет.

— Задели, — прошипел Иван, припадая на раненую ногу.

Напарник подбежал к нему, быстро осмотрел повреждение и удивлённо выдал:

— Да ты везучий, больше крови только, кожу разорвало и всё.

— Зато болит, как будто невезучий, — злобно осклабился фсбшник и кивнул на позицию противника, — Глянь лучше, что там с оружием, нам дальше идти.

— Ты хотя бы знаешь куда идти?

— Ну, комната Хакима на нулевом этаже, вроде как.

Раввин подошёл к убитым туркам, подобрал один из автоматов и стал шарить по телам в поисках запасных обойм:

— Я слышал, ты в лису можешь превращаться, а потом бегать обнюхивать всё, — он обернулся к подошедшему напарнику.

— Если не боишься оборотней, то могу, — отозвался тот, — Но ты тогда один останешься, если я пойду.

— Что ты сразу тогда один не пошёл?

— Всем нужен напарник.

Сверху прогремел ещё один взрыв, потише предыдущих.

— А, я должен был спросить это раньше, — Раввин иронично усмехнулся, — Но ты посчитал, что в одного главу этой турецкой конторы не взять, но со мной точно получится?

— Ну, ты ж у нас простой советский супермен, с тобой всё получится, — в тон собеседнику ответил Иван, — Опять же, я предполагал, что Барби доберётся до нас быстрее…

Сверху снова прогрохотало, фсбшник с наёмником одновременно подняли головы на звук.

— А телепатии у тебя нет? — задумчиво спросил Раввин, переведя взгляд с потолка на напарника, — Ну, чтоб ты там к Барби подключился и спросил, долго ли ему тащиться ещё?

— Я бы с радостью, но у меня на другой частоте всё работает.

— Вот так дал бог напарника, а у него снаряжение отсталое.

Лисицын было открыл рот, чтобы продолжить их саркастичную беседу, но сверху ещё раз грохнуло, потому он только покачал головой, а после изогнулся и буквально за несколько мгновений обернулся в рыжего лиса, посмотрел на крайне удивлённого наёмника и осторожно потрусил вперёд.

Метрах в пяти была дверь направо, непонятно — закрытая или нет, он обернулся на напарника, показал на неё головой и двинулся дальше. Раввин осторожно, пригибаясь и держа автомат на изготовку, пошёл следом.

Дальше лис нырнул в Мир Духов и увидел, что действительно в конце коридора, метрах в десяти от них была лестница. И вот снизу по ней поднималось несколько смутных силуэтов. За несколько мгновений, пока те люди не показались в коридоре, он вышел в обычный мир и обернулся в человека.

— Авада Кедавра, — полыхнула зелёная вспышка, человек, успевший зайти в коридор, повалился обратно на лестницу, а Раввин присел на одно колено, взяв на прицел выход к ним.

— Там ещё несколько, — Лисицын с палочкой в руке распластался вдоль стены. Выстрелы сверху стихли, оттого можно было разобрать негромкие голоса с лестницы. Там турки, видимо, были крайне раздосадованы случившимся с их товарищем несчастьем.

Один из них высунулся из-за угла, но наёмник тремя выстрелами заставил его спрятаться обратно. А после он, пытаясь неслышно ступать, перешёл к другой стене, чтобы лучше видеть выход с лестницы. Когда там снова показался человеческий силуэт — Раввин выстрелил, силуэт скрылся, закричав что-то по-турецки.

— Вроде что-то про Аллаха… — пробормотал наёмник.

— Он им не поможет, — зло отозвался Лисицын и осторожно пошёл вдоль своей стены вперёд.

— Выходит, — произнёс Раввин, на выходе с лестницы показался турок.

— Авада Кедавра, — снова зелёная вспышка озарила коридор, и мужчина, неуклюже взмахнув руками, завалился на бок. Затем раздался возглас на турецком и послышались удаляющиеся шаги.

— Думаешь, чисто? — наёмник кивнул в сторону лежащего тела.

— Попробуем пока пройти, — отозвался фсбшник, и в тот же момент снова откуда-то сверху донеслись выстрелы.

— Не понимаю только, почему такой бой наверху? — произнёс Раввин, — У них там охрана что ли?

— Ну, может, основные бойцы на верхних этажах располагаются, — пожал плечами Лисицын и направился к лестнице.

— Слушай, а вот мы вдвоём дойдём до Хакима, а дальше что?

— Если вдвоём, то ничего, — совершенно серьёзно сказал Лисицын, — Надо ждать остальных, вдвоём мы не возьмём его.

— Так и зачем же мы сейчас ломимся в этот коридор? — Раввин подошёл к напарнику, а тот задумчиво посмотрел на уходящую в темноту лестницу.

****

(21 августа)

Рудольф осторожно положил ладонь на полированную дверную ручку и нажал на неё. Дверной замок щёлкнул, открыв для сбежавших узников проход в новое помещение. Да. это по-прежнему походило для молодого немца на уровень какой-то компьютерной игры, и это похожесть зарождала в нём надежду на то, что вот сейчас, вот уже за этой дверью будет выход на улицу.

Но они снова зашли в новую сумрачную комнату, которая, в отличие от коридора, была устелена подушками и вообще походила на огромную кровать — стены были драпированы бархатом, а потолок, по ощущениям, был похож на огромный балдахин. А ещё буквально сразу в нос ударил стойкий аромат восточных благовоний и специй: сандал, мускат, корица, кофе — много кофе. Рудольф хорошо знал этот запах, так обычно пахло в его любимой турецкой кофейне, куда они с Гансом частенько заходили, но здесь это всё было во много раз ярче.

— И что это? — мрачно произнёс Ламбер, неуверенно переступая на большой подушке.

— Может, комната отдыха? — Мольтке огляделся и не смог понять размеры комнаты, полумрак по углам создавал впечатление, что там в нём прячется ещё довольно большое пространство, всё также устланное подушками.

— Тут как-то прохладно для комнаты отдыха, — пробормотал Рудольф, что-то не давало ему покоя здесь, хотя, возможно, это просто стресс от всего произошедшего играл свою роль.

— Нам всё равно надо идти, — хмуро сказал Готье.

— А мсье видит дверь? — чуть взволнованно усмехнулся Рихард фон Мольтке, пока его взгляд не наблюдал никакого выхода из комнаты, кроме того, через который они зашли. И это слишком сильно походило на тупик и ловушку, настолько, что бывший глава немецких мракоборцев даже раздумывал предложить идти обратно.

— Дверь открывается только для тех, кто видит её… — холодный женский голос раздался откуда-то со всех сторон. Спроси сбежавших узников, на каком языке говорили с ними, каждый бы ответил про свой. И что самое интересное, никто не слышал звука, женщина словно бы говорила у них в голове.

— Ты кто?! — почти одновременно воскликнули все четверо.

— Моё имя вам ни о чём не скажет, но вы здесь, в первую очередь, гости. Так что располагайтесь, — метрах в пяти перед ними в глубине комнате буквально из полумрака соткалась женщина средних лет восточной наружности в чёрном платье в пол, голову её покрывал хиджаб.

— Я Вас уже где-то видел, мадемуазель… — неспеша произнёс Готье, — С вами рядом ещё был человек с седыми волосами.

— Располагайтесь, вы гости в наших покоях, — та продолжила говорить, совершенно не обратив на него внимание, — Могу предложить кофе, — тут же у их ног на подушке появился резной серебряный поднос с четырьмя ажурными фарфоровыми чашками, наполненными чёрным напитком.

— Мы пленники, мы провели в вашем каменном мешке неизвестно сколько времени! — выпалил Мольтке пнув поднос. Тот со звоном перевернулся, кофе выплеснулся на красные и зелёные подушки.

— Ну, раз вы выбрались, можно считать вас нашими гостями, — покачала головой дама, — Нам не нужно кровопролитие.

Рихард тем временем передёрнул затвор пистолета и направил оружие на женщину:

— Говорите, как отсюда выйти? Мне всё равно, как нас тут называют, нам нужно отсюда выбраться.

— Не нужно, — покачала головой женщина, а остальные тем временем ощутили дуновение холодного воздуха позади себя. Обернувшись, они увидели высокого седобородого и седовласого мужчину в белых одеждах, он стоял ровно перед дверью, через которую они зашли в комнату. Его руки были сложены на груди, но взгляд не отражал совершенно никаких эмоций.

Рудольфу и остальным показалось, что в глазах этого мужчины пламенеет огонь, а при выдохе небольшие язычки пламени выходят из его ноздрей.

— Если вы не хотите кофе, ваш провожатый сопроводит вас до комнаты, где вы сможете отдохнуть некоторое время, — голос женщины был наполнен металлом и холодной учтивостью.

— Мы только из неё вышли, — мрачно произнёс Ламбер, — Пожалуй, мы откажемся, — он шагнул вперёд и тут же схватился рукой за свой голову, которую пронзила дикая боль.

— Не стоит пренебрегать чужим гостеприимством, — голос дамы звучал везде, он наполнял собой эту комнату, — Если вы отвергаете его, мы перестанем считать вас всех гостями.

Мольтке развернулся к мужчине и попытался выстрелить, но пистолет дал осечку. Потом ещё одну, и ещё, а после немец скривился и упал на колени, зажав свою голову и выронив оружие. Мужчина в белых одеждах лишь вытянул руку раскрытой ладонью к нему.

Рудольфу стало очень страшно и одновременно с ним очень тоскливо — он понял, что выхода из их узилища нет, а побег был лишь глотком свободы, после которого они вновь отправятся в каменный мешок. Возможно, до конца своих дней. Волшебство, пришедшее в его мир, сделало реальность похожей на очень страшную сказку. А оттого он просто выпалил, срывающимся на крик голосом:

— Может, вы нас просто отпустите?! Мы ничего не сделали вам, чтобы держать нас в заточении.

Лицо мужчины в белом озарилось торжествующей ухмылкой, и тот шагнул вперёд к ним.

— Вы не можете никуда идти, вы наши гости, — голос женщины продолжил звучать, но полумрак словно больше сгустился, оттого её фигура словно стала пропадать, теряться в сумраке комнаты.

Вдруг мужчина выкрикнул фразу на непонятном наречии и взмахнул руками, из его рта вырвался огонь, но одновременно с этим закричала женщина, закричала от боли. Все обернулись на неё и увидели, как в её руку вцепилось какое-то рыжее животное, которое дама безуспешно пыталась оторвать от себя. Мужчина в белом мгновенно переместился к ней, но в этот же момент до слуха Рудольфа донёсся хруст, женщина в чёрном завопила что есть мочи, а рыжий зверь кубарем откатился в сторону, куда-то в один из углов комнаты. Белый человек же встал, как вкопанный, и словно с удивлением стал озираться по сторонам.

Боль отпустила голову Ламбера и Мольтке, и немец, не до конца понимая, что происходит, схватил пистолет и выстрелил в сторону седовласого мужчины. Выстрел прозвучал оглушающе, потом ещё один, а после бывший глава мракоборцев Германии, схватившись за горло и захрипев, завалился на пол. Его противник же протянул к нему одну руку, словно сжимая его горло.

Одновременно раздался мощный взрыв в дальнем углу комнаты — там в полумраке скрывалась дверь, которая сейчас слетела с петель, подняв тучу пыли и щепок. А следом из угла, куда совсем недавно откатился рыжий зверь, засиял синий свет и зазвучал голос, русский голос. Рудольф отчёливо разбирал слова, но не мог понять их смысла — а оттуда к ним неспеша, но уверенно, надвигался молодой мужчина, держа перед собой палочку, на конце которой сияла ни много ни мало — ярко-синяя звезда.

Готье остолбенел, он совершенно не мог понять, что за волшебство тут творится, всё это похоже было на заклинание Патронуса, вызывающее обычно духа-защитника мага, но никакого духа сейчас перед ними не было — был лишь волшебник, который творил магию, заставляющую человека в белых одеждах отступить. А лицо того и правда перекосила бессильная ярость, которая, однако, не могла ничего сделать с той силой, которая исходила от его противника. И он отступал, медленно отходил шаг за шагом в сторону коридора, откуда пришли бывшие узники. Волшебник же, которого Поль уже где-то видел, продолжал идти, на распев повторяя какое-то чудесное заклинание, выдавливая оппонента из комнаты. Из комнаты, в которую уже входили другие мужчины в камуфляже и с автоматами через взорванную дверь.

— По белому не стрелять, его держат! Остальных забираем! — команда на русском донеслась до слуха Рудольфа, и отчего-то от этих слов он почувствовал облегчение. Потому он буквально бросился в объятья к автоматчикам, один из которых резво его подхватил и потащил в сторону, откуда те пришли.

Тем временем мужчина в белых одеждах утробно закричал, из его рта и ноздрей вновь вырвалось пламя, а волшебник, державший палочку в направлении него, быстрым движением сунул руку в карман, вынул вторую волшебную палочку и бросил к ногам бывших узников, которых уже окружили автоматички.

Поль Готье, возле которого упала волшебная палочка, мигом сообразил, что от него требуется. Он подхватил это оружие, взмахнул им и выкрикнул всего одну фразу:

— Экспекто Патронум!

Комнату залила синяя вспышка, из её света соткался призрачный джек-рассел терьер и с громким лаем ринулся на ярящегося мужчину в белых одеяниях. Тот закричал и исчез ровно в тот момент, когда на него набросился призрачный пёс.

— Хакима тут нет, — произнёс один из автоматчиков, обращаясь к неизвестному магу.

— Уходим, быстро, — тот бросил фразу в сторону, переложил свою палочку в другую руку и уставился на окровавленный предмет на своей ладони, — Я замыкаю.

Мольтке, когда его проводили мимо, успел увидеть, что тот смотрит на оторванный человеческий палец, на котором было кольцо с крупным красным камнем.