Кровь. Надежда. Эгоизм

Глава 14 Елена. Своя среди чужих, чужая среди своих.

Причина подобного видового разнообразия среди местного населения нам до конца не известна. Мы лишь предполагаем, что виной тому Древние, что населяли этот мир раньше. Возможно, они проводили опыты по созданию новых разумных видов, и обитающие ныне на Триале существа являются потомками искусственно выведенных существ. Однако ни одно из существующих верований на Триале не несёт в себе следов такой информации, а значит, либо Древние исчезли настолько давно, что обитатели Триала позабыли о своём сотворении, либо наша теория ошибочна. (отрывок из трактата, подаренного Саяну магистром Айном).

Андрей уплыл без скандалов. Я переживала, что он решит устроить на прощанье что-то нехорошее, к примеру, украсть припасы, или что-то в этом роде, но обошлось. Он всего лишь уплыл недовольным. На этом его недовольство закончилось. Мы даже остались с прибылью. У нас остались пара ноутбуков с загруженными на них энциклопедиями, зарядные устройства к ним на солнечных батареях, бумага, что была достаточно ценной в этом мире, но недостаточно ценной, чтобы при её продаже земли, в которых мы живём, стали богатым краем. Так, на пару месяцев безбедной жизни хватит, если что.

Надеюсь, хотя и не верю, что у него всё же всё получится, и все мои земляки благополучно вернутся домой и передадут родителям, что я жива. Но стоило уплыть одной головной боли, как прискакала другая. Кто бы мог подумать, что он ещё жив? Александр, или как его теперь зовут все — Саян. Сперва он щеголял голым задом верхом на медведе, затем чуть не умер и спасся лишь благодаря своевременному вмешательству земных врачей и местного знахаря, а затем затребовал у меня войско. Будто без этого мне головных болей не достаёт! Рикс и Мелисанда ещё не вернулись, так что пока вся ответственность за город и страну лежит на мне. Страну! Стоит мне только подумать об этом, как у меня ноги подкашиваются. Пусть страна эта достаточно маленькая и бедная, но это же целое государство! В основном здесь живут люди, хотя есть и тигролюди, и эльфы с гномами, и даже есть гоблины. И у каждого жителя страны свои проблемы и заботы. А разгребать всё должна я?

Как мне удалось выяснить, местные в большинстве своём исповедуют нечто среднее между религией и философией — драглицизм. Так вот, наиболее ярые его приверженцы доставляют немало хлопот. Они то и дело вопят на площади о том, что грядут драглы, а их мать скоро соберёт жатву, уничтожив всех ныне живущих. Такое ощущение, что в местном дурдоме был день открытых дверей! А он, вероятнее всего, и был, ведь дурдомов в стране нет. У капитана Рикса неплохо получалось успокаивать наиболее буйных. Дело это полезное — если их вовремя не затыкать, то они подначивают толпу ничего не делать и довериться фатуму. А поскольку бездельники мне не нужны — у нас тут как никак стройка века, мне тоже приходится находить на них управу. С помощью стражи, разумеется. Выписываю, так сказать, целебные звездюля.

Кстати, стражники, да и вообще жители Чивуака потихоньку начинают надо мной посмеиваться. Слишком странно я говорю, слишком странно одета, странно выгляжу, делаю странные вещи, владею странными предметами. Не такая я, как они, а значит, нужно надо мной смеяться. Люди всегда смеются над теми, кто не такой, как они. Не будь меня, нашли бы ещё кого-нибудь необычного и смеялись над ним. Но я не расстраиваюсь. Мне некогда. С утра и до самой ночи я вся в делах.

Вернёмся к нашим баранам. Точнее, барану. Этот недотёпа, оказывается, ко всему прочему ещё и маг. Размахивал посохом у меня перед носом, выёживался как мог, творил какие-то заклинания. У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло от таких дел. Потом он надоедал мне с армией. Я не хотела давать ему бойцов, так как не знала, как на такое отреагирует Мелисанда или Рикс, когда вернутся, к тому же я переживаю за воинов. Вдруг кто-то из них погибнет? Да и боюсь я немного этого Саяна. Он так ужасно выглядит! Сомневаюсь, что в этот мир он попал уже таким. Я лишь вскользь слышала историю его попадания сюда, но насколько мне известно, раньше он был здоровым. А теперь превратился в уродливого калеку. А если его отпустить? Может быть, и вовсе сгинет. Бедный. Если честно, то даже жалко его немного. Нелогично? Возможно. Но я же девушка — я должна быть нелогичной. Боюсь его и боюсь за него.

В конце концов решила поговорить с ним ещё раз и пошла к нему домой, не захватив с собой охрану — не такая я важная персона, чтобы на меня нападали.

— Я не могу дать тебе войско! Ты что, сумасшедший? Ради пары друзей ты хочешь, чтобы я отправила на почти верную гибель сотню солдат?

— Во-первых, почти верную, а не верную. Во-вторых, мне худо-бедно удавалось всё время как-то выживать, так что, думаю, и в этот раз не подведу. А поход этот я затеял не только ради пары друзей, как ты выразилась. Это ещё и разведка территории врага, проверка их обороноспособности. Да и кто сказал, что мои друзья единственные пленные? Возможно, у них ещё кто-то есть пленённый. А своих бросать не хорошо, даже если это чревато потерями. Да если что, я и сам готов за них погибнуть, если придётся.

— Ты-то ладно, от тебя остались одни рожки да ножки, в калеку превратился, а вот людей давать тебе жалко. Ты же колдун? Вот и садись на своего медведя и езжай восвояси. С медведем на пару порешаете свои дела.

— Могли бы вдвоём — уже сделали бы. Боюсь, не получится. Потому и прошу отряд воинов. Желательно верховых, чтобы быстро смотаться туда и обратно. Сотни должно хватить.

— Аарргх! Где я возьму тебе сотню верховых бойцов? У нас не только каждый разумный на счету, но и каждый эйхо! Стену нужно полностью переделать до грядущего нашествия. Тут тягловая сила нужна. А вот даже захудалый паровой двигатель тут ещё не изобрели!

— Ну так изобрети сама. У тебя наверняка в ноутбуке есть полезные чертежи и информация.

— Ага, вагон! Да даже если есть, что толку то? Чтобы паровой двигатель изготовить, нужно все предыдущие научные открытия сделать, стандартизировать все размеры, качество выплавки стали повысить, логистику улучшить… По таким дорогам много угля не натаскать! Кстати, ты ведь металлург? Вот бы и занимался выплавкой стали с тем гномом, у которого имя на «Г» начинается, всё время забываю, как его. Всё больше проку было бы, чем от твоих вылазок.

— Сталью займусь сразу по возвращении. Да и ещё пара мыслей есть по части изобретательства. Так что в твоих интересах отправить со мной отряд посильнее, чтобы моя металлургическая голова вернулась в целости и сохранности, поэтому отряд давай хороший.

— Я ещё ничего не обещала тебе дать!

— А я и не просил мне давать. Отряд мне выдели!

— Нахал! Посмотрим, что можно сделать. Но насчёт кавалерии даже не мечтай. Пеших вот постараюсь…

— И на том спасибо.

На этом наша увлекательная беседа с единственным оставшимся рядом земляком была окончена. Почему-то ладить с местными, несмотря на языковой барьер, у меня получается гораздо лучше, чем с соотечественниками. Может быть, это судьбой было предопределено, чтобы я попала сюда и осталась? Или просто я нашла своё место? В судьбу я никогда не верила, так что второй вариант более вероятен.

После разговора с Саяном я отправилась делать другие дела, которых было настолько много, что можно век делать и не сделать половины.

Спустя какое-то время мне всё же удалось собрать требуемое число бойцов и отдать их под руководство этого мужлана. Хотя бы сотня жилых мест освободится после их ухода. Хоть какой-то плюс. Что не радовало, так это то, что уходить они вовсе не спешили. Тренировались, ходили строем ещё неделю, прежде чем отправились в путь.

На следующий день после их отбытия в город вернулись Мелисанда и Рикс с войском. Вернулись не на щите, но со щитом. И с победой. Как и обещали, привели с собой ещё работников, воинов, привезли припасы. Удачным оказался поход.

Мелисанда, узнав, что в её отсутствие в городе появлялся её благоверный, сперва обрадовалась, а потом расстроилась из-за того, что не успела застать его. Я, несмотря на мои опасения, втык от неё не получила. Она сказала, что я сделала всё правильно, выделив ему воинов. Сперва она хотела собрать ещё отряд и отправиться за ним, но, посовещавшись с Риксом, передумала, решив, что она сейчас как никогда нужна в городе. С этим было трудно не согласиться. Одна я с управлением не справлялась. Теперь же груз с моих плеч по большей части перешёл на плечи Рикса и Мелисанды, и я смогла больше времени уделять зодчеству.

Кстати, в этот день мы закончили второй общинный дом. В него удалось поселить ещё сотню жильцов, но это не спасло положения. Прибывал народ в город значительно быстрее, чем удавалось возводить жильё. Но теперь в моё распоряжение поступили ещё три бригады строителей, две из которых я задействовала в строительстве жилья, а одна занялась строительством ловушек для противника.

Теперь людей у меня, в принципе, хватало. Но возник дефицит материалов. Не хватало камней, несмотря на то что рядом были горы, не хватало досок, несмотря на то, что рядом рос лес. Мельницы работали в две смены, но не успевали выдать нужное количество материалов, а строить другие мельницы было особо негде. К тому же сейчас была хоть и мягкая, но всё же зима, и небольшая горная речушка, на которой и находились мельницы, еле бежала, а ветра в этих краях практически нет, так что ветровой двигатель нам не грозит, равно как и паровой.

Как выход из положения, мы впрягали эйхо в специальную установку, которая передавала вращение на мельницы. Частично это спасало нас, но всё же сил у животных было меньше, чем у норовистой горной речушки. Но ничего, зима здесь не слишком продолжительная — а с наступлением весны река потечёт с удвоенной силой.

Надо отметить и положительные моменты. Удалось наладить массовое производство кирпича, благо ничему новому учить местных не пришлось — кирпичи они делать умели. Просто пришлось набрать побольше работников для увеличения производства.

Теперь стену в северном ущелье я решила делать полностью из кирпича, а в южном из камня, чтобы недостаток материалов не был столь критичен.

Эх. Вот бы сейчас сюда земную технику и земное оружие! Никаких проблем у нас не было бы. На земле кризис перепроизводства как начался в девятнадцатом веке, так и не закончился по сей день. Потому проблем ни с камнем, ни с досками у нас не было бы. А оружия на земле столько, что хватит уничтожить целиком не только мой родной мир, но и этот, причём не один раз. Или даже не один десяток раз.

Эх, мечты-мечты. Помечтала я пару минут и пошла дальше работать. Слабым местом нашей обороны я считала побережье. Местные твердят, что твари не атакуют с моря, якобы боятся воды. А ярые приверженцы драглицизма им поддакивают, говоря, что Мать драглов жатву проводит только на суше и по морю передвигаться не должна, да и благословенные земли, которых не коснётся жатва, должны находиться за морем. Но вот у меня есть серьёзные сомнения на этот счёт, поэтому я хочу как-то укрепить побережье, так как понимаю, что к моменту атаки тварей мы успеем построить лишь линейные укрепления в ущельях. Но вот окружить новыми стенами весь город, который разбухает каждый день, будто собирается родить царю Салтану сыночка-богатыря, мы не успеем. Старую стену мы восстановим, но она защитит лишь старый город.

Поэтому я отправилась на побережье, чтобы немного отдохнуть от суеты и поразмышлять о том, что можно сделать на каменистом побережье для его защиты.

Хлопьями валил снег, напомнив мне о родном городе и доме. Хотелось бы сейчас предаться воспоминаниям, помечтать о возвращении домой, но инженер-фортификатор, что сидел во мне, требовал изучить местность. Этим я и занялась.

Выглядит как море. Пахнет морем. Звучит как море. Значит, это море. Значит, по нему может приплыть противник и напасть.

Побережье. Засыпано снегом, но если подойти поближе, туда, куда дотягиваются ленивые волны, то станет видна крупная галька. Скалы начинаются лишь ближе к ущелью, а перед ним на много километров тянется пологий склон, скорее даже пляж, на который очень удобно высаживать войска. Нет. Такую территорию с нашими силами не укрепить.

Если бы знать, какими плавсредствами обладает враг, то можно было бы придумать, как не подпустить их к берегу, затруднив высадку, но такой информации у меня нет. Возможно, они самым тупым образом просто переплывают через воду. Кто знает, какие особи у них есть? Может быть, встречаются земноводные арахниды? Или они умеют строить корабли? А может, забить на дурные мысли и надеяться, что с моря атаки не будет? Нет. Этот вариант не для меня. Я пока не знала, что делать, но решила немного погулять вдоль берега, надеясь, что придёт дельная мысль.

Обувь у меня была не слишком удобна для подобных прогулок — я купила простые местные кожаные сапоги, в которых ходили другие работяги и рыбаки, так как мои износились, и чувствовала ступнями каждый камешек, поэтому старалась идти по снегу. Просто он был мягче. Местами на снегу я стала замечать проплешины, размером с крупную тарелку, где не было снега.

Интересно, от чего они? Будто бы лежал какой-то валун, а потом взял и исчез. Я шла дальше, и таких проплешин становилось всё больше. Я заинтересовалась, что могло их оставить и в один прекрасный момент увидела возвышающийся над рельефом камень в форме полусферы, покрытый слоем снега. Если убрать такой, то как раз получится проплешина глубиной в половину метра и диаметром сантиметров тридцать.

Интересно, и кто же это такие камни с побережья утащил и зачем? На строительство окатанные камни не слишком годятся. Угловатые подходят значительно лучше.

Я подошла к камню поближе, чтобы рассмотреть его, а камень встал и пошёл. На какое-то время я потеряла дар речи. То, что изначально показалось мне камнем, оказалось сильно приплюснутой головой существа, под которой скрывалось худощавое серое тельце, с набедренной повязкой из водорослей на поясе и небольшой острогой в руке. У него на шее были жабры, а между тонкими пальцами — перепонки.

Существо, не обращая на меня внимания, отправилось в сторону моря и спустя какое-то время скрылось в воде. Я до сих пор была в состоянии шока. Интересно, что это за существа? Не опасны ли они? Я была без сопровождения стражников и на всякий случай поспешила убраться с побережья, чтобы не возникло проблем.

Но я человек любопытный и решила выяснить, кто же такой мне повстречался. Больше всего он походил на гоблина, коих мне пришлось встретить в городе, однако голова у тех была не похожа на две сведённые глубокие тарелки, а на конечностях не было перепонок, да и спокойно погружаться в ледяную воду гоблины не могли. По-моему, они вообще держались подальше от воды, так как не любили мыться.

За ответом я решила пойти к рыбакам, ведь кто, если не они, должны разбираться в морских гадах? Причал был неподалёку, и я быстро добралась. Здесь мне повезло увидеть пожилого рыбака, что латал на берегу сеть. Опытный дядя. Должен знать.

— Здравствуйте! — окликнула я его, так как он, увлёкшись сетью, не замечал меня.

Он обернулся. Лицо его было изрезано морщинами, а сам он оказался очень худым и со скудной седой бородой.

— Здравствуй, коль не шутишь!

— А чего шутить-то, старче? Вопрос тебе задать хочу. Сильно занят?

— Сильно! Работа у меня такая! Но ты спрашивай, красавица, чай не ртом работаю!

Я помолчала несколько мгновений, подбирая подходящие слова на местном языке, чтобы задать вопрос.

— Эм… Я тут видела существо на берегу. У него голова была такая плоская, перепонки на лапах, а потом он встал и ушёл в воду. Пока он не встал, я думала, что это камень. Не знаете, кто это был?

— Как не знать? Знаю! Паразиты это заявились опять! Я в Чивуаке уже старожил, последний, наверное! Остальные или перемёрли все, или сбежали. Помню, лет пять назад травили мы захребетников этих. Отраву купили в городе у знахаря да берег ею посыпали, чтоб избавиться от них. А нынче они вот опять, видишь, заявились, проказники! Опять отраву, значит, сыпать надо.

— А зачем отраву, дядя? Они что, опасны, что ли?

— Кто? Побережники? Та не! Ты не боись, девка! Не тронут тебя, хоть и симпатишная ты! Они ж как крысы, тока морские! Кочуют они с берега на берег. То там живут, то здесь. Где им лучше, туда и лезут.

— А зачем тогда ты их травить собрался, дедушка?

— Так знамо зачем! Они же рыбу бьют! Распугают всю, а у нас улова потом не будет! А в городе сейчас орава такая, что без рыбы никак. Попередохнем все, если этих нахлебников не вытравить! А они ведь, если их не трогать, то ещё приводят с собой таких же. Так глядишь, всё побережье ими через несколько месяцев будет усыпано!

— Понятно. А я видела у этих побережников одежду и острогу. Они что, разумны? Может быть, с ними договориться можно?

— Кто? Побережники? Та не! Ты на одёжку не смотри. Они ж как гоблины — тоже ума нет совсем! Да даже хуже гоблинов, те пусть плохо, но говорить могут, а те только булькают что-то! Так что травить их надо без вариантов!

— Понятно. В общем, меня они не тронут?

— Не-а! Ты тока сама не лезь к ним! Это нападать они не нападут, а вот защищаться горазды!

— Поняла. Спасибо. Удачи вам в вашем нелёгком ремесле! Только вот травить их не спешите. Я сама с этим разберусь.

— Хорошо, девка! И тебе удачи! А травить я и не буду нынче — денег на отраву нет…

После того, как в Чивуак вернулась Мелисанда с Риксом, большая часть моих обязанностей вернулась к ним, так что у меня стало чуть больше свободного времени. Вернее, оно у меня теперь появилось. Поэтому, распределив с утра задания между помощницами, я какое-то время была свободна. И решила посвятить это время изучению необычных существ, которые по какой-то причине очень меня заинтересовали.

Побережники, как их назвал старый рыбак, нашлись быстро. Сперва я дошла до места с проплешинами на снегу, а затем увидела, как из воды вышла целая группа этих существ. Они всё также не обращали на меня внимания и спешили вернуться к вытаянным в снегу лункам, в которых они просто приседали и становились вновь похожими на приплюснутые камни. Если пройдёт небольшой снегопад, то понять, где они находятся, станет невозможно. Я решила окрикнуть одного из них, который ещё не успел занять свою лунку в сугробе.

— Эй, малыш! Ты и вправду не умеешь разговаривать? — спросила я как можно более приветливо.

Существо повернулось ко мне, посмотрело мне в лицо чёрными глазами-бусинами, а затем издало звуки, больше всего похожие на звук кипения воды. Но эти звуки были прерывистыми и членораздельными. Пусть я не могла их воспроизвести с помощью голоса, но это явно были не просто бездумные звуки. Это была речь! А значит, твари действительно разумны, как я и предположила изначально. А местные просто не понимают их, а потому предпочитают считать неразумными животными, подобными крысам. Хотя крысы тоже, кстати, умные зверьки и наверняка между собой общаются.

Побережник тем временем продолжал смотреть на меня, будто ожидая ответа. Я развела руки в стороны и сказала:

— Прости, я не понимаю тебя. Думаю, что ты меня тоже. Но я кое-что сделаю и вернусь попозже и думаю, что мы с тобой сможем пообщаться, пусть и не словами.

Существо булькнуло на прощание и проводило меня взглядом, когда я ушла с берега. Вернувшись к себе в комнату, я взяла несколько листов бумаги, карандаши, захватила несколько вяленых рыбин и не забыла взять свой смартфон, который в этом мире хоть и не мог звонить из-за отсутствия вышек связи, но все остальные функции прекрасно выполнял благодаря имеющемуся у меня устройству подзарядки, что работало от солнечных батарей. Затем я зашла в гости к гному-кузнецу и выпросила у него несколько стальных наконечников для стрел и заточенную заготовку для ножа, у которой пока не была готова рукоять, пообещав расплатиться с ним по бартеру чуть позже.

Со всем этим барахлом я отправилась обратно на пляж, где без особого труда нашла место сна моего знакомого побережника. Немного подумав, я самым незамысловатым способам решила привлечь его внимание и костяшками пальцев постучала по припорошённой снегом приплюснутой голове.

Представив, что кто-то будит меня, постучав мне по голове рукой, я хихикнула, осознав нелепость своего действия, но было уже поздно. Голова-тарелка поднялась, из-под неё показалось худощавое тельце. Существо смотрело на меня сонными мигающими глазами-бусинами.

Дождавшись, когда оно немного оклемается ото сна, я достала из сумки одну из вяленых рыбин, уложила её на чистый снег перед существом и сказала:

— Хочешь есть? Бери. Это тебе.

Побережник недоверчиво смотрел то на меня, то на рыбу. Затем что-то булькнул в ответ. Я ответила, как можно доброжелательнее:

— Бери и кушай. Не стесняйся!

Затем немного подтолкнула рыбину в его сторону.

Тарелкоголовый аккуратно протянул худую руку за рыбой. Поднял её, обнюхал, вновь что-то булькнул и уложил обратно на снег. Не доверяет? Возможно. Особенно учитывая то, что их род несколько лет назад пытались вытравить какой-то гадостью. Чтобы развеять сомнения, я отломила от рыбы кусочек и положила себе в рот.

— Вот видишь? Съедобно. Никакой отравы. Можно кушать.

Зверолюдь опять недоверчиво посмотрел на рыбу, затем на меня. Потом протянул лапку к пище, взял в руки, вновь обнюхал и откусил небольшой кусочек. Прожевав, откусил кусок побольше уже более уверенно. Опять булькнул что-то в ответ.

— Так. Молодец. А теперь давай ещё кое-что попробуем, — предложила я.

Я достала из сумки заготовку для ножа и ещё одну рыбу. На рыбе я продемонстрировала режущие свойства лезвия.

— Видишь? Хорошо режет. Если сделать из такого материала острогу, то она будет острее и надёжнее, чем та, что у тебя. Хочешь себе эту штуку? Забирай!

Я положила на снег лезвие. Побережник смотрел заинтересованно и едва не выхватил заготовку у меня из рук, внимательно осмотрел, повертел в ладошках и благополучно порезался. Охнул, осмотрел рану и что-то булькнул, вновь устремив любопытный взгляд на меня.

— Я, пожалуй, так и буду тебя называть. Ты теперь Бульк. Я — Лена, — сказала я, протянув руку к груди. — Ну что же, Бульк, давай попробуем теперь немного пообщаться?

Я достала лист бумаги и нарисовала карандашом рыбу, а рядом лезвие и стрелочки ведущие от рыбы к лезвию и назад. Не знаю, насколько будет понятна подобная картинка для столь непривычного для меня существа, но я исходила из того, что её должен был понять человек, который не понимал бы моей речи. Что насчёт побережника, так он вообще мог, к примеру, не различать цвета, которыми были изображены картинки, или у него было тепловое или ультрафиолетовое зрение. Поэтому для усиления картинки я ткнула пальцем на себя, затем на лезвие и сделала дарящий жест, а затем показала на Булька, затем на рыбу и изобразила притягивающий жест. При этом я дала возможность существу видеть картинку.

Антропоид, судя по виду, пытался понять, что от него хотят. Затем развернулся и сделал несколько шагов в сторону моря. Я подумала, что все мои выкрутасы, с помощью которых я пыталась изобразить и объяснить, были напрасны, и существо собралось по своим делам в море, но оно через какое-то время остановилось и необычайно громко пробулькало, изрядно меня напугав.

После чего то тут, то там стали появляться побережники. Они выходили из воды, вылезали из-под снега и направлялись в сторону меня и Булька. Несмотря на общую схожесть все они немного отличались, также, как и люди. Кто-то был выше, кто-то толще, кто-то старше. Были среди них и женщины, которых я признала даже несмотря на отсутствие молочных желёз. Было что-то в них такое. Женственное.

Через какое-то время они собрались вокруг Булька и бурно стали что-то обсуждать на своём странном языке. При этом мой новый друг тыкал тощим пальцем то на листок с рисунком, то на меня. Спустя какое-то время после споров Бульк подошёл ко мне и указал пальцем на карандаш. Я дала ему карандаш и лист бумаги.

В стане земноводных жителей вновь разгорелся спор, после которого лист и карандаш дали какому-то мальцу, после чего он стал что-то рисовать на листе. Я внимательно смотрела за его работой. Он изображал что-то… Не слишком понятное. Но похоже, рисовал он непонятно не только для меня, но и для остальных побережников, так как вскоре один из них что-то пробурчал и стукнул художника кулачком по голове и отобрал лист. После ещё нескольких минут споров лист и карандаш отдали другому представителю подводного мира. Тот стал рисовать уже свои каракули, но они, к моему счастью, оказались более разборчивыми.

Когда морской народ отдал мне листок, то я и обрадовалась, и огорчилась одновременно. Обрадовалась, потому что меня поняли. Они были не прочь поторговать. Расстроилась, потому что поняла, что придётся поторговаться. Маленькие человечки нарисовали семь рыбок напротив ножа. Учитывая острейший дефицит металла в этом мире, цена на рыбу была слишком завышена. Но, возможно, под изображением рыбы понимается ни одна рыба, а, к примеру, какая-то единица измерений? Допустим, подводный аналог килограмма или рыбина имеется ввиду не маленькая, а огромная?

Чтобы выяснить этот вопрос, мне пришлось потратить не меньше пары десятин, использовать несколько листов бумаги, смартфон и сжечь несколько миллионов нервных клеток. За это время меня и побережников заметили рыбаки, среди которых был тот старец, с которым я недавно разговаривала. Я слышала, как он сказал кому-то:

— Ты глянь! Девка совсем из ума выжила! С побережениками якшается!

На что неведомый собеседник ответил:

— А может, она их так уничтожать собирается? Подманит поближе, а потом как прихлопнет всех разом!

— А может! Что-то я сам не сообразил! Такая приманить может. Есть чем. Не будь мне столько лет, я бы и сам приманился да приударил за ней!

Дальше к их разговору присоединились и другие рыбаки. Суть разговора сводилась то к насмешкам надо мной, то к желанию за мной приударить. Однако дальше смешков дело не зашло. Я не обращала на них внимания. У меня же тут сделка горит!

Как выяснилось в ходе торгов, предлагали морские аборигены рыбу действительно не поштучно. Одна нарисованная рыбка значила что-то вроде корзины. Семь корзин рыбы за нож. Корзины побережники плели из прочных водорослей, а размером те были с небольшой таз. Мне удалось сторговаться на десять корзин за один нож. Такая цена уже вполне солидная.

Теперь предстояло самое сложное: сторговаться с гномом. Без помощи Мелисанды и Рикса тут явно было не обойтись. Я вернулась к ним и как могла рассказала о том, что сделала. Отнеслось моё начальство к сделке немного легкомысленно, на мой взгляд, но после уговоров идею одобрили. Пищи в городе действительно не хватало уже сейчас, а люди всё прибывали и прибывали. Так что дополнительная рыба будет кстати. Благодаря помощи вышестоящего начальства удалось договориться и с гномом. Он вообще получал жалование немногим больше моего, но строго следил за тем, куда и кому идут изделия работы его мастерской, и был не слишком доволен тем, что теперь металлом придётся снабжать ещё и подводных обитателей.

На побережье обменом занялась специально выделенная Мелисандой команда людей, что таскала в город корзины с рыбой, а назад в основном металл.

На побережье я ходила ещё в течение нескольких дней. Там я продолжала переговоры с обитателями побережья, и нам удалось не только договориться ещё и о поставках в город съедобных водорослей, но и заключить что-то вроде союза. По этому договору мы не трогали их, предоставляли берег в их распоряжение, торговали с ними металлом, позволяли строить на берегу хижины из нашего леса и досок, а в обмен на это они должны были оборонять побережье от возможного нападения с моря. Чтобы усилить их как бойцов, мы дарили им арбалеты, против чего они, конечно, не возражали, в отличие от Гравиуса. Но он — это отдельная история.

Вообще побережники оказались довольно интересным народом. Общаясь с помощью рисунков, я выяснила, что они предпочитают жить на суше, а под водой только добывают пищу и размножаются. Но из-за того, что их часто прогоняют с берегов другие, более сильные разумные, им приходится большую часть времени проводить под водой, что довольно опасно, так как на глубинах водятся опасные хищники, которые не прочь полакомиться побережниками. К тому же для здорового существования им просто необходимо выбираться на берег и жить какое-то время на суше, иначе у них начинаются проблемы со здоровьем.

Живут они крупными племенами, которые периодически воюют друг с другом. С жителями суши они предпочитают не связываться, так как те в большинстве своём крупнее побережников и лучше вооружены. У них есть своя культура, обычаи и религия, с которыми мне только предстоит познакомиться. Ну а пока мне подарили милую статуэтку из кораллов, изображающую побережника, разящего острогой какую-то крупную хищную рыбу. Очень красиво. Если кто-то в этом мире и безмозглый, то это явно не побережники, над которыми смеются рыбаки.

Кстати, их нелюбовь к этим созданиям теперь стала мне понятна. Рыбы они способны наловить гораздо больше рыбаков.

Что же, побережье укреплено. Если теперь мне удастся выстроить достойные укрепления в ущелье, то возможно, я смогу доказать всем, что я ничуть не хуже мужчин.